Aefder

Мир казался серым. Вернон не знал, как он поднимался каждое утро на строевую подготовку. Дни шли чередой однообразных действий, которые Вернон выполнял механически. Только благодаря чёткому распорядку в армии и какой-то внутренней упёртости не похерить всё к чертям собачим из-за какого-то остроухого ублюдка Вернон и держался. Злость помогала на строевой подготовке и следующим за ней тренировкам, которые независимо от дня были регулярными. Даже если ты возвращался с ночного караула, новобранец обязан был отработать как минимум строевую подготовку и только потом идти отдыхать, ну или куда хотел. Но Роше на это не жаловался. Он вообще ни на что не жаловался, в отличие от других. И, в отличие от других, Вернон с упёртостью осла отрабатывал каждый удар, каждое движение, доводя его до идеала. А после был либо караул в городской страже, либо отдых перед ночным дежурством, либо после него, либо отгул. Отгулы бывали редко, раз в неделю. Но и караулы не шли сутками напролёт. Свободное время было. И это было минусом. Потому что, когда Вернон не был занят делом, он погружался в уныние, апатию и всепоглощающую боль. Именно поэтому, когда он не был смертельно уставшим, чтобы просто завалиться на свою койку в казарме, парень шёл и вновь тренировался. Тренировал удары на потрёпанном соломенном манекене, тренировал стрельбу из арбалета (лук он принципиально игнорировал), гонял сам себя так, что потом хватало сил только на то, чтобы добраться до бани, столовой и казармы. Но спустя пару недель боль внутри начала отступать, а на её место пришла холодная ненависть. Он немного подуспокоился и теперь, как и многие другие, стал проводить свободное время за обычными занятиями, хотя и тренировки не забывал. В казармах обычно играли в гвинт да кости, спали либо что-нибудь чинили или просто трепались обо всём подряд. Теперь Вернон полностью влился в эту новую атмосферу, вот только печаль и ненависть внутри никуда не делись. *** Вернон сегодня вечером караулил темницу. Серые стены, местами с потёками воды и плесенью, с которой хоть и пытались бороться, но не особо успешно, и запах сырости не добавляли оптимизма. Роше ненавидел дежурства в темнице. Уж лучше было патрулировать улицы города, хоть ночью, хоть днём. Но его мнение особо не спрашивали, а он и не выступал. Служба есть служба. Недавно за решётку притащили какого-то оборванца, который перебрал и устроил драку на главной площади. Тот теперь отсыпался в камере. Не слишком-то суровое наказание выходило, про себя думал Роше. За столом в другой комнате сидел начальник стражи — Винсент Мейс, коренастый мужчина с короткими тёмными волосами. Роше, как начальник, он нравился. Простой, прямолинейный и справедливый мужик. Без каких-либо заскоков, учитывая его должность. Тяжëлая дверь в темницу отворилась, неприятно скрипнув несмазанными петлями, Вернон приосанился и уже приготовился принимать новых сидельцев, но шаги по лестнице говорили всего об одном человеке. Вернон не увидел пришедшего, так как тот свернул в комнату к Мейсу, зато услышал возглас начальника. — Валерад! — Мейс признал в госте ипата и своего товарища. — Какими судьбами? Раздался глухой стук стекла по деревянному столу. — А-а-а, понятно, — радостный тон голоса от встречи сменился протяжным и чуть уставшим. — Не мог дождаться, пока я закончу? Пошли бы в Новый Наракорт хоть, — вопреки словам, послышались звуки отворяемого сундука и следом вновь звук стекла, коснувшегося дерева. — Не мог. Разливай, — скомандовал Валерад чуть хриплым голосом и под звук выталкиваемой пробки, а затем мерного бульканья, продолжил. — Достало всë, не могу. Купцы недовольны новым налогом, при том хотят, чтобы мостовая к их лавкам всегда была в хорошем состоянии, а на какие шиши, спрашивается? Казна не бесконечная. Ну, будем. Послышался звук ударяющегося стекла, прерывающий импульсивную речь, и последовавшие за ним довольные выдохи. — Хороша, наливай ещё. Так теперь на кладбище какая-то херота неведомая завелась. Хоть ведьмака вызывай. Да где б он в наши края зашёл. Да ещё чтоб нормальный был, а не пройдоха какой. — Ну, помнишь, тогда-то зашёл же беловолосый этот. Когда стрыга город какой год мучала. Спаса от неё не было. Хотя тогда весть о найме по всему королевству трубили. Ещё б он не зашëл. — Не напоминай, ну, вздрогнем. Вновь послышался стук стекла и протяжное “ух”. — Как королевична-то? — спросил Мейс. — Да то сам не знаешь и не видел. Лучше, чем была, конечно, да толку с этого. А, чтоб её. Без неё проблем хватает. Белки замучили, спасу нет. И ведьмак тут не поможет с поганью этой. За две недели пятую деревню жгут да грабят. Вновь звук разливаемой жидкости, да стук стекла. — А тебе-то что до белок? Ты в городе и вроде градоначальник пока что. — То-то и оно, Винсент. Ко мне, как к градоначальнику, кметские старосты прутся, мол, за помощью. К королю-то их так сходу не пускают. А я что могу? К тому же, уже слухи пошли больше прежнего, заезжие купцы начали город стороной обходить, чтоб на тракте на этих упырей не наткнуться. Да лучше б упыри были, на них хоть ведьмак управа. А сам понимаешь, меньше купцов, меньше налогов, казна пустеет и всë тянет за собой, как снежный ком. Наши парни скоя'таэлей с зимы выслеживают, а толку? Забились в лесу своём, хер выкуришь. Да кому я рассказываю, ты и без меня это всë знаешь. Вернон стоял и невольно слушал весь этот разговор. Так, значит, скоя'таэли лютуют и жизни не дают. Почему-то он был уверен, что никаких других отрядов в округе, кроме отряда, где был Йорвет, нет. Роше глянул на оборванца, спящего в углу камеры, расценил, что ближайшие пару часов просыпаться тот не намерен, и решительно направился к двум мужчинам. — Эх, хороша. Но ты в следующий раз хоть закуску бери. Сам знаешь, у меня тут разве что стаканы есть, и на том спасибо, — сказал Мейс. — Командир, разрешите обратиться? — Роше прервал разговор и вытянулся по струнке. — Чего тебе, парень? Не видишь, делом заняты? А, — махнул на него рукой Мейс, — разрешаю обратиться, чего хотел? — Я знаю, как можно выйти на скоя'таэлей. Винсент рассмеялся. — Откуда ж тебе-то такое знать? Не морочь нам голову, иди на пост. — Подожди, — Валерад внимательно осмотрел парня. Он был сыт по горло этими белками, а если его в городе они умудрились уже достать, то сложно было и представить, что творилось за его пределами, где они устраивали свои бесчинства. Так ведь потерпевшие уже нет-нет, да шли в город за помощью — кому кров, кому еды, кому ещё что. А если все деревни по округе выжгут, то всë хозяйство у стен Вызимы придёт в упадок, а коль так — зимой худо придётся. На знати-то это не скажется, разве что большими ценами, а вот просто народ вполне и кусок хлеба себе купить не сможет. И это только одна из проблем. Начнутся недовольства, бунты, храни Мелитэле. Валерад видел и знал эти проблемы наперëд и, как человек, не зря занимающий свою должность, предпочитал предугадывать их и предотвращать в меру возможностей. Если парень и вправду что-то знал, готов был его послушать. — И как на них выйти? — Я расскажу, но у меня есть одно условие, — всё так же смирно стоял Роше, рассматривая градоначальника ближе. Его дорогие одежды довольно сильно контрастировали с окружающей обстановкой. — Винсент! Ты где откопал этого сопляка? Парень, ты хоть знаешь, кто перед тобой? — возмутился Валерад так, что его вечно нахмуренные брови изогнулись дугой. — Знаю, милсдарь, ипат. — Раз знаешь, — Валерад уже готовился разразиться гневной тирадой на мальчишку, что решил их тут за нос поводить, но вмешался Мейс, сочтя нужным вступиться за своего подчинённого. — Попридержи коней, Валерад. Сам же от белок хочешь избавиться, а за сведения о них вроде как награда-то полагается, — примирительно сказал Мейс и чуть склонил голову в бок, кивая на Вернона. — А парень толковый вроде, я за ними наблюдаю, соврать не должен. Градоначальник прищурил глаза и зло взглянул сначала на товарища, затем на парня перед собой. — Твоя правда, — всё же смягчился тот. Чего, в самом деле, может хотеть мальчишка? Увольнительное на неделю? Оплаченные пару дней в борделе? Кошель золотых? Всë это, в любом случае, покрывало возможность избавиться от белок и проблем от них, пусть и временно. — Вернон, кажется, — Мейс обратился к парню, — и чего ж ты хочешь в обмен на свои знания? Только хорошо подумай, прежде чем сказать. — Моё условие — участвовать во всей операции по поимке скоя'таэлей. Валерад сплюнул, Мейс внимательно изучал своего бойца. Какое-то время все трое молчали. — Винсент, и всё же, ты где его достал? — осматривая Вернона с ног до головы в поисках признаков помутнения рассудка, спросил Валерад. — Нигде, он сам явился, — Винсент тоже внимательно рассматривал парня. Вернон по-прежнему стоял, выпрямившись, не меняя выражение лица. *** Болота были по-летнему приветливы к неожиданно явившимся к ним гостям. Цвели редкие болотные травы, в воде вместо привычной ряски распустились кувшинки, делая топь немного симпатичной. Даже извечный туман в низинах куда-то подевался. И болотные твари не норовили кинуться наперерез идущему отряду. Чудесное место, если не знать, как оно выглядит все остальные дни в году. — Так откуда, говоришь, знаешь это место? — к Роше обратился командир отряда Берут. Мужчина средних лет, но глубокие морщины на лбу добавляли возраста и говорили, что их обладатель повидал всякого на своём веку. Так же, как и глаза, взгляд которых будто бы проникал тебе в душу. Он был хорошим приятелем Мейса, потому, хоть и не без долгих уговоров, согласился взять Вернона не только как провожатого к посту эльфов, но и в дальнейшем дать поучаствовать во всëм. Хоть и предупредил, что за сохранность жизни не отвечал. — Старик-лекарь давал заказ на болотные травы. Когда собирал, увидел эльфа. Командир скептически оглядел парня. Не удивительно было, что он взялся за заказ, удивительно было, что он его выполнил. Да ещё и эльфа обнаружил, и живым остался. — И давно это было? А раньше почему не сообщил? — Недавно. Так… не знал, командир, что их ищут, — попытался отвязаться от неудобных вопросов Роше и, прежде чем ему ещё успели их задать, сам начал говорить, — вон за тем поворотом будет видна сопка. Командир дал сигнал бойцам стать тише и идти осторожнее. Роше он держал подле себя, смотря, как бы новобранец не наделал глупостей и не испоганил всю их операцию. Надо ж было поддаться на уговоры Мейса, умел же этот пëс быть настойчивым. Но Роше себя никак не выдавал, так же, как и опытные бойцы, осторожно ступал по земле и старался производить как можно меньше шума. Хотя догадывался, что эльф всë равно их услышит. О чëм и поспешил сказать командиру. — Эльф нас всë равно услышит, как бы тихо мы не подкрадывались. Командир оглядел его пристальным взглядом. — Это откуда же такие познания? — В детстве слышал рассказы, что у эльфов чуткий слух, — немного помолчав, ответил Роше, но от капитана не скрылось секундное замешательство на лице парня. — Пусть слышит, скотина остроухая, — усмехнулся командир. — Всë равно ему не уйти. После этих слов командир дал ещё сигнал отряду и часть отделилась и пошла в обход с другого края сопки, отрезая все пути к отступлению эльфа. Отчего-то внутри у Роше всë замерло. Его самого в нападение не пустили, оставили наблюдать со стороны. Командир свистнул, что означало приказ действовать. Но, как и говорил Роше, эльф об их приближении уже знал. Вместе со свистом со стороны сопки полетели первые стрелы. Место для обзора было не самым лучшим, видно почти ничего не было, до Роше лишь долетали звуки боя и отборная брань на Всеобщем и Старшей речи. Спустя минут десять отряд вывел темноволосого эльфа примерно в такой же одежде, как и у Йорвета, держа того с заведëнными за спину руками. — Bloede dh’oine caen me a’baeth aep arse, — эльф пытался вырваться, хотя понимал, что ему одному с отрядом из семи человек не совладать. — Dh’oine, только и можете, как падальщики, нападать толпой. За эльфом двое солдат вели под руки своего товарища. — Сучёныш, успел подстрелить! — ругался тот, всë норовя вытащить стрелу из живота. — Оставь, Миежко, хуже сделаешь, — сказал командир. — Ну-ка, ребята, Миежко в лазарет, а эльфа в темницу. Им займёмся чуть позже. — Пошёл, ублюдок, — подтолкнул эльфа солдат, ведший его. Эльф вновь начал вырываться. Его конвоирам это не понравилось. И следом эльф получил удар в живот. — Будешь дëргаться, до темницы сам не дойдешь. — О, всегда мечтал посмотреть, как dh'oine будут носить меня на руках, — эльф вздёрнул голову и нагло усмехнулся, чем разозлил своего конвоира ещё больше. Тот хотел было уже замахнуться для нового удара, но его остановил голос командира. — Отставить. Эльф должен добраться до темницы живым и в сознании. Если ты, эльфская сволочь, решил, что сможешь отделаться легко, просто потеряв сознание, ты ошибся. Вперёд, парни. Отряд поравнялся с Верноном. — Молодец, боец, дал точную наводку. Так держать, — похвалил его командир. Радости Роше это не принесло. — Теперь иди за парнями в темницу. — Зачем? — Как зачем? Будешь смотреть на допрос, ты же сам хотел участвовать во всём процессе, — Берут усмехнулся. — Так что выполнять. — Есть, командир, — Вернон выпрямился и поспешил за удаляющимися солдатами, ведущими эльфа к переправе. *** Эта была совсем не та городская тюрьма, где привык нести службу Вернон. Точнее, здание было совершенно то же, но вот вход другой. О нём Роше и не подозревал. И неспроста. Он вёл в отдельное подземелье с парочкой камер и, самое главное, с хорошо обустроенной пыточной. Только взглянув на всё оборудование, которое там находилось, становилось жутко, и Роше даже не всегда хватало фантазии понять, для чего то или иное приспособление использовалось. И желания узнавать, особенно на своей шкуре, не было. Первая часть допроса не вызвала в Роше никаких эмоций. Эльфа били, задавали вопросы, тот упрямо молчал, его снова били. Вернон стоял в углу, опершись на стену, скрестив руки на груди, и спокойно смотрел. Он не первый раз видел избиения, и они его мало чем впечатляли. — Упёртая скотина. Хорошо, — проговорил Берут и обратился к одному из двух солдат, что вместе с ним проводили допрос, — Вит, как думаешь, сможет ли господин эльф так же метко стрелять из лука, если ему переломают пальцы? Эльф гневно смотрел на своих мучителей, но пока не проронил ни слова. — Можем проверить, — усмехнулся Вит, здоровый детина, раза в два старше Вернона. Своими исполосованными шрамами руками без всякой команды он с лёгкостью переломал эльфу указательный палец правой руки по суставу. Эльф глухо вскрикнул. Роше поморщился. Неестественно изогнувшийся палец и хруст костей вызывал какое-то омерзение. Следом последовал второй палец. И третий. За ним четвёртый, и, наконец-то, пятый. Эльф тяжело дышал и судорожно хватал воздух. Но молчал. — А мог ведь не мучаться и просто сказать, где весь твой отряд, — покачал головой, будто бы сочувствуя, командир. — Переломанным пальцам ногти бы вроде не нужны, как считаете, парни? Вит и его напарник Корн, что был чуть поменьше и помладше Вита, согласно кивнули. В ход пошли щипцы, как потом узнал Роше, созданные именно для того, чтобы вырывать ногти. Начали пока что со здоровой руки. Но такой она была недолго. Крик эльфа резанул по ушам, заставляя Вернона содрогнуться всем телом. Но с каждым новым вырванным ногтем он становился всё глуше и более хриплым. Затем пальцы левой кисти тоже переломали. Эльф по-прежнему молчал и, кажется, начал терять сознание. — Двадцать минут перерыва, парни, — скомандовал командир. — Сходите перекусите что ль, мы тут, кажется, надолго. Время действительно уже шло к вечеру. Роше выбрался из тёмного пыльного подземелья на улицу. Вечерний летний воздух приятно холодил кожу. Было свежо. Вернон с самого утра ничего не ел, но почему-то сейчас бы и кусок в горло не полез. Поэтому он просто стоял, оперевшись на стену возле двери, глядел на вечернее небо и ждал, пока Берут перекурит, а Вит и Корн поедят. Вернон начинал уже думать, что ничего они так и не добьются и всё это зря. Но после небольшого перерыва, за который эльф всё же потерял сознание и его пришлось приводить в чувство, окатывая ледяной водой, начались действительно серьёзные пытки. — Не хотел ты по-хорошему. — An’badraigh aen cuach, — ослабевшим голосом выругался эльф. Командир презрительно скривился. — Вернон, сходи-ка к Мейсу и попроси-ка отсыпать тебе углей из жаровни. Да тех, что пожарче. Можно было бы и здесь развести, да только это долго ждать, пока дерево прогорит. А времени у нас немного, — всё это командир говорил, пристально смотря на эльфа. Перед тем, как уйти, Роше впервые за всё время заметил в глазах эльфа промелькнувший страх. Вскоре Роше вернулся, принеся угли в специальном металлическом котле, который нёс на рогатине, чтобы не обжечься. Берут сам взял щипцы, захватил ими один уголёк и кивнул своим солдатам. Те, поняв всё без слов, грубо сорвали с эльфа перепачканную рубаху и в следующий миг командир прижал уголь к груди эльфа. Тот взвыл и попытался отстраниться, но крепкие руки Вита и Корна не дали ему это сделать. По камере распространился запах жжёной плоти. Командир убрал уголёк и положил щипцы в котёл. Он подошёл ближе к пленнику и чуть наклонился. — Мы с тобой только начали. Рассказать, что будет дальше? Дальше, если продолжишь молчать, на ночь тебя подвесят вон за тот крюк, — командир указал глазами на потолок. — А к твоим ногам привесят вон те веса, — кивок головы вбок. — Но если ты думаешь, что их просто примотают к стопам, ты ошибаешься. В твоих пятках сделают дырки и подвесят веса на крючок так, чтобы кожа не порвалась, но веса тянули тебя вниз. Поначалу ты, может быть, и будешь стараться уменьшить боль, но с каждым часом твоё тело будет слабеть всё больше, а твои связки растягиваться, а суставы выворачиваться и причинять боль всё сильнее. И если ты думаешь, что тебе дадут впасть в спасительное беспамятство, то нет. Я и мои люди будем постоянно проверять тебя. Обливать холодной водой, прижигать горячими углями, если понадобится, даже дадим вдохнуть немного нюхательной смеси или фисштеха, но только для того, чтобы взбодрить. Знаешь, как ощущаются пытки под маленькой дозой наркоты? Да, фисштех хорошо обезболивает, но только не в крошечной дозировке. А от малой дозы всё чувства становятся острее, все ощущения — ярче. Быть может, мне уже дать его тебе, как считаешь? Или пока приберечь на потом? А если это не поможет, ты останешься висеть с вывернутыми суставами, а на твоей тупой и упёртой башке выбреют участок голой кожи. И на неё в абсолютной темноте и тишине, уж поверь, мы их тебе обеспечим, будет по капельке капать вода. Медленно сводя тебя с ума. Время в темноте течёт не так, как кажется, ты будешь думать, что ты провёл здесь уже неделю, а пройдёт всего лишь час. Командир медленно подошёл к котлу и взял накалившиеся в углях щипцы. От его речей даже Роше стало не по себе, хотя всё описанное ждало не его. Затем раскалёнными щипцами Берут сжал ухо эльфа, вызывая новый стон боли. Когда кожа перестала шипеть, он убрал щипцы. — Поговорить не захотелось? Эльф поднял изувеченное от побоев лицо и взглянул на своего мучителя. Собрав все силы, он попытался плюнуть в него. Но плевок упал рядом с сапогом. Командир устало вздохнул и покачал головой. — Я ведь предлагал по-хорошему. Парни, отрежьте-ка ему это ухо, оно ему, видимо, ни к чему, раз он не хочет слушать. Камеру вновь пронзил мучительный крик. Вернон отвернул голову, чтобы не смотреть. Но от крика, отражающегося от каменных стен, деться было некуда. Он услышал шлепок чего-то мокрого на пол, а следом шипящий звук, прерываемый криком. Запах палёной кожи становился невыносимым. — Что ж ты так кричишь, я ведь хочу как лучше, если рану не прижечь — истечёшь кровью, — спокойно говорил Берут, вновь вороша щипцами угли и беря один из них и опуская на рану. Запах жареной кожи стал острее. Вернон ощутил, как к горлу подступил неприятный ком. Он попытался поскорее выбежать на свежий воздух и еле успел, прежде чем его вывернуло. Тошнило желчью, в пустом желудке с самого утра ничего другого не было. Но позывы тошноты не прекращались, продолжая скручивать Вернона каждый раз, когда он пытался вдохнуть поглубже воздух, но запах горелой кожи, кажется, витал повсюду. Когда его наконец-то отпустило, он опёрся рукой на стену, стараясь прийти в себя. На лбу выступила испарина, Вернон взглянул на свои руки, они были бледными и дрожали. Надо заставить себя вернуться. Через силу Роше сделал шаг в сторону входа в темницу, но когда уже почти подошёл, на улицу вышел Берут. Командир вытирал руки какой-то тряпкой. Он осмотрел парня перед собой и усмехнулся. — Всё ещё хочешь участвовать во всём этом? — Да, — Вернон постарался выпрямиться. Берут качнул головой. — Завтра с утра выступаем, — равнодушно ответил командир. — Эльф сказал, где отряд? — удивился Вернон. Он уже думал, что до утра им ничего не добиться. Командир вновь усмехнулся и наконец-то откинул от себя тряпку, которой до этого всё ещё вытирал руки. — Сынок, разговорить можно всех. Вопрос времени и средств, — он ещё раз оглядел паренька перед собой, — А ты стойкий. Многие сдаются раньше. Мой тебе совет, выпей хороший стакан водки перед сном. Но не переборщи, утром никто ждать тебя не будет. — Что будет с эльфом? — Роше пытался придать себе невозмутимый вид. — А не всё ли равно? Вздёрнут на позорном столбе поутру, — пожал плечами Берут и крикнул в так и открытый проход. — Вит, Корн, долго вы там ещё? Солдаты показались в тёмном проёме. — Чтоб много не пили. Свободны на сегодня, — дал последние указания командир, закрыл дверь в темницу на ключ и ушёл, кажется, к Мейсу. — Эй, как тебя, Вернон? Пойдёшь с нами пропустить по стопке? — подтолкнул парня Вит. — Нет, спасибо, — механически ответил Вернон. — А, оставь его, по первости у всех так, — махнул рукой Корн, — Он ещё хорошо продержался. Помнишь, как ты первый раз завалился в обморок, как только прижали уголёк к коже, — рассмеялся солдат. — Да иди ты, — беззлобно ответил Вит и они с Корном ушли, оставляя Вернона одного. Роше побрёл в сторону казарм. Но зайдя в первую же подворотню, почувствовал, как ноги перестают его держать, прислонился к стене и сел прямо на мостовую. В голове крутилось лишь две мысли: слава всем Богам, что на месте этого эльфа был не Йорвет и, одновременно с этим, то, как он ненавидел этого самого Йорвета.