Отражение

Серым пеплом осыпятся вниз

Те мечты, что не сбудутся никогда.

Меня вряд ли раскурят на бис,

Шанс если и есть, то один из ста.

© Noize MC

      — Джордж мне ничего не говорил! Кто это? — испуганными глазами сверлила целительницу Джиневра Уизли.       — Давайте продолжим разговор в моем кабинете, — напряженно сказала женщина, положив руку на спину рыжеволосой посетительницы, уводя ее по коридору. Комната, в которую Джинни зашла следом за целительницей, показалась ей необычайно мрачной и тесной. Острый запах старой, потертой кожи, сырости, книг и пыли ударил в нос, заставляя откинуть мысли и поморщиться. Старинные часы на стене неугомонно двигали минутную стрелку вперед, усугубляя беспокойство. На массивных полках, уставленных книгами по психологии и психиатрии, виднелись только хаос и непонимание. Уизли была здесь только раз, когда вместе с Роном приходила проведать Джорджа. В тот день они пришли немного раньше и застали молчаливые «посиделки». Возможно, в тот раз обстоятельства были не столь удручающими, а возможно просто солнце светило ярче, но помещение, показавшиеся ей уютным и спокойным, теперь словно сжимало в своих стенах. Шок и ужас застыли на девичьем лице. Почему только сейчас она осознала, где все это время был ее брат? Сделав несколько дрожащих шагов вперед, Джинни, опершись на диван, медленно сползла на сидение. Практически вжав обеими руками аккуратную черную сумку себе в живот, Уизли всматривалась то в интерьер кабинета, то в лицо целительницы, пытаясь поверить в происходящее. Достав небольшую полупустую картонную коробку из-под стола, женщина в желтом халате встревоженно смотрела на побледневшую посетительницу.       — Мисс, Вы себя нормально чувствуете? — беспокоилась целительница.       — А? Да, все в порядке. Я-я просто задумалась. Это так не похоже на Джорджи. Не знаю, что теперь и думать, — нервно жестикулируя и заикаясь, оправдывала то ли себя, то ли брата Джинни.       — Министерство уже занимается этим вопросом, все будет в порядке, не волнуйтесь, — улыбнулась мисс Флетчер, но это не смогло скрыть ее сомнений в собственных словах. Резко выдохнув, пробормотав что-то невнятное себе под нос и сменив направление мысли, женщина протянула коробку рыжеволосой девушке. — Здесь все вещи мистера Уизли. Вернув сумку на плечо, Джинни приняла коробку. Девичьи руки осторожно опустили ее на колени, словно это древняя реликвия, требующая особого внимания. Это было всё, что ей осталось от любимого брата. Жажда хотя бы какого-то намёка на то, где он мог быть сейчас, мучила её изнутри. В её глазах горел свет надежды найти что-то важное, но, когда она открыла коробку, этот свет погас. По краям коробки блеснули потускневшие краски фруктов. Аромат затхлых персиков и апельсинов наполнил воздух. Фрукты, которые она так бережно подбирала и приносила Джорджу в последнее время, теперь лежали здесь, вместе с нижним бельем и носками. Они были никем не тронутыми, кроме времени и плесени.

***

Слабые лучи утреннего солнца проникали сквозь грязные полосы стеклоблоков, что замещали окна, озаряя комнату, которая казалась насквозь пропитанной историей и разнообразными предметами, судя по всему, отражающими хаотичные интересы её владельца. Темные, но пестрые из-за разнообразных мелких цветов и вензелей обои раздражали глаз. Джордж медленно поднялся, облокотившись на мягкую спинку кровати, что выпустила в воздух приличное количество пыли от соприкосновения с мужской спиной. Плотный балдахин, как и все в этой комнате, пах старостью и сыростью. Тихое неразборчивое мычание заставило парня отвести все еще слипшиеся глаза от всевозможного пыльного антиквариата, располагавшегося на резных комодах, вдоль стен, что ни капли не уступали в убранстве. Лежащая рядом брюнетка тихо посапывала, нежась в объятиях тяжелого одеяла. Девушка лежала на животе, обнимая правой рукой, на которой все еще красовался браслет лечебницы, подушку. Грязное постельное белье ничуть не смущало ее, в отличие от Джорджа, в голове которого бушевала буря непонимания происходящего.       «Где я нахожусь?»       «Почему она здесь?»       «Какой сегодня день?»       «Чья это комната, и почему здесь такой бардак?» Мигрень ударила в виски, и все вопросы отошли на второй план. В голове осталось одно: «Как же мне паршиво!» Накопленную им усталость не смог снять даже, предположительно, здоровый сон. Хотя когда он был таким в последний раз? Сама мысль о хорошем состоянии расползлась саркастичной улыбкой по лицу, но тут же сменилась тихим шипением, из-за очередного усиления головной боли, что прошлась по всему телу, как удар битой. Никогда не задумываясь об этом ранее, Джордж на собственном примере понял, каково бладжеру. Осторожно поднеся часть рубашки, зажатую двумя пальцами, к носу, парень скривился. Больничная одежда, которую он так и не сменил, отвратительно пахла потом, лекарствами и канализацией. Как он только мог уснуть в этой вони? Джордж спустил ноги на пол так тихо, как только мог, чтобы не разбудить брюнетку. Босые ступни коснулись деревянного паркета и сами понесли его прочь из комнаты в поисках чего-нибудь, где можно было смыть въевшийся запах. Дверь в комнату, в которой они находились, была приоткрытой. Выйдя и плотно прижав ее в косяк до щелчка ручки, Уизли осмотрелся по сторонам. Эта комната ничем не отличалась от спальни. Помещение представляло собой гармоничное сочетание гостевой, обеденной и кухонной зон. Тяжелые шторы, ранее, вероятно, олицетворявшие собой богатство и роскошь, теперь обрели потускнелый блеск и зависли, словно заговоренные, вокруг массивных окон. Стены комнаты, облицованные раздражающе пестрыми обоями с мелкими тусклыми цветами, в добавок ко всему были увешаны старыми фотографиями и картинами, совершенно не сочетающимися друг с другом. Их изогнутые рамы касались одна одну, не оставляя ни малейшего пространства между собой. Старинные тумбы с резными фасадами выделялись из общей «каши». На них покоились стеклянные вазы с сушеными цветами, всевозможные свечи, подстаканники, папирусы с давно забытыми надписями и фарфоровые статуэтки, краски которых угасли под слоем пыли. Джордж, прокравшись через обеденную зону с большим столом, вскрытым темным лаком, наконец, нашел ванную комнату. Открыв дверь, он понял, что и она не отличалась от остальных помещений. Мраморные плитки, изогнутые краны, покрытые тонким слоем патины, хоть и не гармонично, но сочетались с полками, забитыми ароматными бутылками и мыльницами, которые, как и все остальное, затерялись в прошлом. Лишь белая ванна на львиных лапах, стоявшая вдоль стены, выделялась из общего фона. Зеркало, встретившее его пристальным взглядом, вызвало в нем взрыв недовольства. Но постаравшись отвести взгляд, парень сразу снял с себя больничную рубашку и штаны, бросив их в угол комнаты, желая как можно скорее избавиться от вони, разъедающей ноздри. Оголив свою истощенную и измученную фигуру, Джордж встретил свое отражение и не смог отстраниться. Его костяшки выступали, а бледная кожа обтягивала скелет, словно пленкой.       «Что со мной случилось?» — думал он, чувствуя, как жалость к себе рушит его остатки. Он стоял, глядя сам себе в глаза, как будто пытаясь найти ответы на вопросы, которые не давали ему покоя. Внезапно, ему показалось, что его отражение изменило выражение лица, в отличие от него самого. То ли самовнушение, то ли пугающая иллюзия пронзила его душу. Испугавшись увиденного, Джордж осмотрел помещение, и взгляд его упал на стопку полотенец. Он взял верхнее и накрыл им зеркало, пытаясь спрятать от себя собственное отражение, которое и без того доводило до бешенства. Посмотрев еще несколько секунд на махровое полотенце, что было теперь вместо зеркала, он направился к ванне, чтобы принять душ и попытаться хоть на время забыть обо всем. Вода хлынула на его тело, словно омывая от грязи не только его физическую оболочку, но и душу, запачканную событиями последних дней. Джордж стоял под струями воды, долго и неспешно массируя мыльной пеной каждый участок своего тела, словно пытаясь смыть себя самого. Снова она. Эта мысль о новом шансе всплыла сама по себе. Он ощущал, что судьба дала ему второй шанс на новую жизнь, несмотря на все преграды и трудности. И, может быть, эта загадочная девушка — его проводница к этой новой реальности. Разве он не заслуживает покоя после всего, что пережил? Или он просто утешает сам себя? Что бы оно не было, но горячая вода помогла немного успокоиться и откинуть лишние мысли. Но не паранойю. Выйдя из ванны, Джордж снова уткнулся взглядом на стопку полотенец. К его счастью, их там было предостаточно. Не увидев ничего похожего на одежду, он выбрал самое чистое полотенце и замотал на бедрах. Конструкция была не надежной, но другого выбора у него не было. Не будет же он все время сидеть в ванной, тем более голышом? Забросив оставшиеся полотенца на плечо, Джордж вышел из комнаты. Каким бы уставшим и замученным он не был, но внимательность осталась при нем. Еще по пути в уборную он заметил, что фортуна нещадно смеется над ним. Кто, как ни он, смог бы попасть в совершенно незнакомое место, полное зеркал?       «Абсурд да и только!» — умозаключил волшебник, пока накрывал все предметы, в которых только смог разглядеть свое отражение. Борясь с настигнувшим его желанием ничего не делать, Джордж осознал, что пуста не только его душа, но и желудок. Пройдясь вдоль кухонного гарнитура он заглянул в холодильник и тут же закрыл, сделав вид, что не видел происходящего внутри него. Потекшие банки с не пойми чем, засохшие пучки трав, и черные от плесени тарелки, от которых шла жуткая вонь — последнее, чем хотелось сейчас заниматься. Урчание пустого желудка сменилось на навязчивую тошноту, но ужас от своего отражения и того, на кого он стал похож, оказался чуточку сильнее. Следующим местом, куда он заглянул, были настенные шкафчики, ситуация в которых, была однозначно лучше: только несколько бабочек моли, что вылетели на свет. Порыскав по полкам, Джордж отыскал на вид вполне приличную упаковку овсяной каши. Несмотря на то, что Джордж, вместе с братом, справлял впечатление полных раздолбаев, жизнь в многодетной семье научила его многому. Так что сварить кашу он был вполне в состоянии, в отличие от большинства его сверстников в волшебном мире. Несколько раз вычитав инструкцию на обратной стороне коробки из ранее уже изученного шкафчика, он достал кастрюлю и стакан. С хирургической точностью отмерив количество каши, он высыпал ее в кастрюлю. С таким же усердием и внимательностью, никогда ранее не присущей ему, Джордж набрал воду и залил ею кашу. Осознав, что содержимое кастрюли само себя не приготовит, Уизли пристально посмотрел на плиту. Он знал о их существовании и видел, как ими пользуются маглы, но не имел понятия, как правильно управлять ими. Выбора у него не было. Он аккуратно повернул ручку, услышав легкий шум газа. Увидев лежащий с краю коробку спичек, парень осторожно достал одну и резким движением провел по краю маленькой коробочки. К счастью, благадоря отцу, фанатеющему по всевозможным магловским штучкам, он знал как ими пользоваться и без труда зажег газ. Осторожно поставив кастрюлю на решетку плиты, он нагнулся, чтобы убедиться, что пламя находится под её дном. Смесь внутри кастрюли начала медленно нагреваться и бурлить. Джордж постоянно помешивал ее ложкой, как бы следуя очередному шагу инструкции. Как только вода закипела, Джордж уменьшил огонь до минимума, тщательно закрыл кастрюлю крышкой и взглянул на настенные часы в углу, с надеждой засечь время. Но, увы, стрелка на них непоколебимо замерла на одном месте. Раздраженно фыркнув, парень начал осматриваться по сторонам, в надежде найти еще одни часы. Но вместо них, его внимание привлек виниловый проигрыватель, стоявший на тумбе. Не особо раздумывая, Джордж подошел ближе и, не меняя пластинку, опустил пыльную иглу. Репение и визг быстро сменились на «Another One Bites the Dust». Пребывая в удивлении, он одобрительно качнул головой. Руки сами скользнули к регулятору громкости. Пока ребристое колесико изменяло свой угол относительно нуля под пальцами Джорджа, дверь спальни тихонько скрипнула петлями, впуская в комнату замотанную в одеяло фигуру.       — Доброе утро, а ты чего в таком виде и что ты делаешь? — замерев в проеме и посильнее затянув на себе тяжелое пуховое одеяло, пробормотала брюнетка.       — Привет. Решил завтрак приготовить, но тут из нормальных продуктов только каши, — оторвавшись от проигрователя и повернувшись к источнику вопросов, начал парень. — А что насчет моего вида… Я не знаю, где найти нормальную одежду, а дождаться тебя в этой вони у меня не было сил. После его слов девушка невольно опустила голову под одеяло, принюхавшись к своей одежде. Ее щеки надулись, а глаза нервно дернулись.       — Одежда в шкафу спальни, — выдавила из себя брюнетка, понюхав одежду еще раз, после чего сама практически побежала к тумбе, стоящей неподалеку. Вытащив оттуда несколько вещей и сбросив одеяло на пол, она только и успела выкрикнуть:       — Я, пожалуй, тоже приму душ, — прежде чем скрылась за дверью в ванную. Позабившись таким поведением, Джордж тяжело выдохнул и подошел к тумбе. Подняв валявшееся одеяло и чуть не обранив с бедер развязавшееся полотенце, он направился в спальню. Вернув на место недостающую деталь постельного убранства, парень осмотрелся. То ли факт того, что он окончательно проснулся, то ли то, что он привык к здешнему интерьюру, так повлиял, но все вокруг стало выглядеть менее хаотично, а даже со вкусом, что ли. Отойдя от роли оценщика интерьеров, Джордж все-таки открыл шкаф. Стройные ряды полок разбились на два полушария: одна часть приветствовала аккуратными стопками вещей, а другая — комканым и мятым тряпьем. Всматриваясь в содержимое шкафа, Джордж с силой провел зубами по нижней губе, срывая отслоившиешеся чешуйки. Рыться в разбросанной одежде ему не хотелось, так что руки сами потянулись к ровным рядам выдержанных в одной цветовой гаме кофт и брюк. К его удивлению, вещи выглядели новыми, ну или хорошо постираными, этого он определить не смог. Но сам факт того, что от них не воняло, как от помойного ведра уже не мог не радовать. Полазив по полкам, Джордж добрался и до самых интимных элементов одежды. У него не было ни носков, ни нижнего белья. Но если факт того, что первые кто-то уже носил, его никапли не смущал, то вот с трусами уже другой разговор. Носить их за кем-то было не самой желанной вещью и уже больше похожей на фетиш.       «Да и не правильно это как-то…» — размышлял Уизли, растянув руками пару боксеров. Подумав еще немного, он вернулся к осмотру шкафа, решив, что лучше не вдаваться в ненужные размышления. Возможно, это был какой-то странный жизненный урок, и Джордж решил просто принять его, не углубляясь в подробности. К его облегчению, он смог найти все, в чем нуждался, в том числе и новое белье. Надев первые попавшиеся джинсы, волшебник смутился еще больше от осознания, что может с легкостью их потерять. Взяв приглянувшийся ремень на одной из дверок шкафа, Джордж вывернулся, протягивая черную прочную кожу в серо-голубые шлевки. Следом за уже надежно сидящими на талии штанами он надел футболку. На этот раз большой размер вещи был кстати: прятал под собой истощенное тело. Проведя пальцами от лба к затылку по отросшим рыжим волосам, парень бросил взгляд на женские резинки для волос, аккуратно натянутые на один из подсвечников, что небольшой группой стояли на краю тумбы поблизости. Осторожно сняв аксессуар, Джордж растянул, а затем отпустил ее. Эластичное кольцо больно ударило по пальцам, стряхивая с себя пыль. Сделав так еще несколько раз, волшебник получил желаемый результат и завязал все еще черные концы волос в крошечный хвост уже чистой резинкой. К моменту, когда он покинул спальню, девушка щедро поливала джемом, уже разложенную по тарелкам, кашу. Как только она заметила Джорджа, ее губы, к центру украшенные помадой цвета вина Роштильд, прямиком из тихой французской глубинки, о которой Уизли приходилось только слышать, впрочем как и о напитке, стали еще тоньше, растянувшись в улыбке, а голова резким движение повернулась сначала в бок, а потом назад, так быстро, что небольшой черный хвостик на затылке хлестко ударил ее по голове.       — У нас одинаковые прически! — почти что закричала она, сверля парня искрящимися глазами. — Мы прям Бони и Клайд! — еще шире заулыбаалась брюнетка.       — Очень мило, — прыснул Джордж, отодвигая от стола деревянный стул с мягкой накидкой на сидушку, на который он собирался сесть. — Что за джем? — отчасти риторично спросил он, ведь его руки уже потянулись к баночке.       — М-м…клубничный, — облизав чайную ложку, ответила девушка.       — Просрочен, — ни чуть не удивленно пробормотал Уизли. — Эй, ты б не налегала на него! — он остановил напрявлявшуюся в женский рот ложку, попутно оттягивая от нее тарелку на край стола.       — Но я хочу. Отдай! Немедленно! — насупилась брюнетка, сложив на груди руки.       — Не истери, как ребенок, — фыркнул волшебник, вложив себе в рот ложку пресной каши.       — Мне истерить, как взрослая?       — Просто заткнись! — уже на грани взрыва гнева выкрикнул Джордж. — Нам нужно просто достать продуктов.       — Хорошо, сейчас сходим в магазин, только верни мою тарелку! Недовольно закатив глаза, Уизли оттолкнул тарелку, и та с тихим шелестом скользнула по гладкой поверхности стола.       — Сама любезность, — улыбнулась брюнетка, радуясь своей победе в споре. Джордж пристально наблюдал за тем, как она завтракает, не проронив ни слова. Уголки его губ медленно сбивались к единой точке, а брови поднимались вверх. В один момент, парень вскочил с места, забирая с собой и свою порцию.       — Эй, ты куда? — недоумевая уточнила девушка.       — Мне противно с тебя, — отрезал Джордж, заливая тарелку с недоеденной кашей водой.       — Подумаешь… — недовольно пробубнила брюнетка, отвернувшись от него, но тут же вернула свой взгляд. — Ты хотел в магазин? Пошли. Девушка решительно поднялась с места и направилась к шкафам, заглядывая в каждый ящик и в каждую шкатулку, и что-то доставая из некоторых. Недолго понаблюдав за ее метаниями, Джордж подошел к столу, забирая с него ее тарелку. Комок рвоты застрял во рту, глядя на размазанный по ее стенкам красный джем. В какой момент он из раздолбая и оборванца, которому все равно на такие мелочи, превратился чуть ли не в педанта, он не знал и сам. Не знал, хорошо это или плохо. Не знал, почему он здесь. Не знал, что делать дальше. Философская тоска охватила его. Он не мог ни о чем думать, кроме как о смысле бытия, о котором ни разу за свое существование не задумывался, кроме как ради шутки или на пьяную голову. Возможно, он бы долго полировал рукой эти две несчастные тарелки под струей воды, если бы не звонкий голос.       — Я наскребла несколько фунтов и жменю пенни, пошли давай. Оглянувшись на голос, парень выключил воду и отряхнул руки. Девушка уже стояла у двери надевая кожаную куртку, что была явно не по размеру, поверх черной майки заправленной в джинсовую юбку. Не дожидаясь Джорджа, она нагнулась, застегивая на белых носках, надетых поверх капроновых колготок с многочисленными стрелками, молнию потертых черных ботинок, прошитых ярко-желтой ниткой. Когда Джордж оказался у нее за спиной, она, словно предсказывая его вопросы, вжала ему в грудь серую джинсовую куртку. Обделив девушку своими комментариями, парень потряс куртку, медленно просовывал в нее руки, когда красные кеды ударили его по пальцам. Скривившись от несильной, но неожиданной боли, он процедил воздух сквозь зубы.       — Ой, прости меня, — воскликнула брюнетка, прижимая ладонь к губам, — я не хотела… Надеюсь, они будут по размеру. Я не сильно разбираюсь, но глазомер у меня хороший.       — Все в порядке, — тихо ответил Уизли, опершись на стену.       — Деньги у тебя в кармане, — она потрясла карман куртки, надетой на парне. — Пошли быстрее.

***

Старая промзона Лондонской окраины, здания которой от ненадобности реконструировали в жилые квартиры, не радовала красотой улиц. Весеннее солнце с трудом пробивалось сквозь густые пласты облаков, мерцая в серых лужайках между домами. По замощенным улицам пробегали редкие прохожие, оставляя за собой лишь тусклое эхо чавкающих по лужам шагов. Джордж медленно поднял глаза от серых брусчаток к неприглядной фасадной стене, где ветки старого дерева, будто последние свидетели забытого времени, беспомощно тянулись к небу.       «Здесь даже природа страдает», — умозаключал волшебник, рассматривая одноцветные газоны, бордюры и здания. Резкий шум отскакивающего камня прервал его размышления. Слева его спутница металась, пытаясь подбросить ногой камушек, с немым выражением радости и детской беззаботности на лице, пока ветер развевал ее темные волосы. Джордж вновь обратил взор к старому дереву, пытаясь найти в нем какой-то смысл. В его серой коре, казалось, что запечатлена вся тоска и бессмысленность мира, словно каждый удар времени выгравировал новую брешь и в его терпеливую древность.       — Хей, Джордж, я хочу мороженое!       — Что? — вернулся в реальность парень.       — Мороженое, — девушка указала на небольшой фургончик со сладостями.       — Какое мороженое? — Джордж скептично потер покрасневший от холода кончик носа.       — Повылазило?! — вскрикнула брюнетка, хватая волшебника за руку и настойчиво таща в сторону фургона. Фургончик стоял в нескольких шагах, словно островок счастья среди печали. Даже его проржавевший кузов с местами облупленной краской, на фоне мрачных построек выглядел куда лучше, чем есть на самом деле. Ярко-красный цвет машины, украшенный разноцветными изображениями мороженого и конфет, словно кричал о своем намерении привнести радость в унылое окружение. Музыкальная шкатулка на крыше фургона медленно, со скрипом вращалась, издавая тихую, но веселую мелодию. Аромат мороженого, сладкого и мягкого, полного вкусовых добавок и топингов разносился в весеннем воздухе. Джорджу стало еще больше не по себе, глядя на этот невероятно инфантильный образ, что был словно карикатура. Прошлый он рассмеялся бы в лицо себе настоящему, ведь сейчас Джорджу хотелось побыстрее уйти от этой глупости, но в глазах у девушки сверкал праздник, и, кажется, она нашла свой собственный способ противостоять этой мрачности. Отказать той, кто его вытащил из заточения, он не мог. Они подошли к фургончику, и брюнетка с восхищением принялась рассматривать разнообразие мороженого в витринах. Было сложно устоять перед таким изобилием цветов и вкусов. С каждым новым видом мороженого ее глаза сверкали радостью, а улыбка на лице становилась все ярче.       — Какое? — спросил Джордж, закатив глаза в ответ на ее восторг. Девушка ткнула пальцем в стекло, указывая на один из металлических лотков.       — Одно шоколадное, будьте добры, — обратился парень к старичку в фартуке и чепчике.       — Нет, я хочу малиновое, — крикнула девушка.       — Тогда малиновое, пожалуйста, — изменил заказ волшебник, вытаскивая из кармана всю собранную мелочь.       — Нет! Фисташковое! Да, точно, фисташковое! Или все же вишневое… — колебалась брюнетка, смотря то на один вид, то на другой. Джордж почувствовал, как его раздражение нарастает, а терпение тает, словно это треклятое мороженое на солнце. Ему все больше начинало надоедать это бесконечное колебание в таком дурацком вопросе. Как эта женщина вообще смогла решиться на побег, если не может выбрать даже сладость? Он с трудом сдерживал раздражение, которое начинало пробиваться сквозь его вежливость. Взгляд парня снова блуждал по унылым зданиям вокруг, и он почувствовал, как давление внутри него растет, словно грозовые тучи перед бурей.       — Пломбир! — не выдержав, рявкнул на нее Джордж, — Нам один пломбир. Слова вырвались из него с силой, на которую он не рассчитывал. Они отразили его внутреннее состояние, в котором смешивались душевная усталость и раздражение. Старичок взглянул на него с изумлением, словно не ожидал такой реакции, затем он молча начал готовить порцию. Девушка, похоже, заметила перемены в настроении Джорджа, но никак не отреагировала, лишь пробубнила себе что-то под нос, поворачиваясь лицом к нему. Забрав мороженное у продавца и отдав его брюнетке, что со счастливой улыбкой принялась слизывать с него цветную присыпку, Джордж расплатился. Четыре фунта за рожок мороженого было чистым воровством, учитывая, что у них всего было двадцать восемь фунтов и немного пенни. Джордж последовал за уже отошедшей от него девушкой, которая словно знала каждый уголок этой чужой для него местности. Они шли по узким улицам, мимо старых зданий, которые будто рассказывали истории прошлого.       — Магазин недалеко, — объявила девушка, обращаясь к Джорджу. — Там возьмем все необходимое. Джордж молча кивнул.       — Почему ты такой угрюмый? — продолжила разговор она.       — А ты то не знаешь, — огрызнулся парень, заправив руки поглубже в карманы куртки.       — Ага, допустим… — брюнетка замолкла, кончиком языка слизывая следы пломбира с краешек губ. — Знаешь, Джордж, если ходить с опущенной головой, то никогда не увидишь солнца, — сказав это, она громко хлюпнула, всасывая в себя мягкое мороженое. Джордж, продолжая шагать рядом с девушкой, начал понимать, что он действительно не знает ее имени. Все это время они были как-то слишком заняты, и вопрос о имени не выходил на первый план. Он решил исправить это упущение.       — Ты забыла представиться, — заметил он, приподнимая брови, будто недовольный тем, что этот момент наступил только сейчас.       — Что? — удивилась девушка. — Она тебе не сказала?       — Кто она? — от удивления парень остановился.       — Ой, прости, я заболталась. Думала, что представилась. Прости, — девушка улыбнулась. — Меня зовут Эмма.       — Джордж, — ради формальности еще раз представился парень, и его голос звучал менее раздраженно, чем раньше. Эмма пожала плечами. За разговором, они добрались до места. Магазин, в который они зашли, был небольшим и старым, заставленным запыленными банками с консервами, подтекающими холодильниками и жужжащими лампами. Ему было нелегко ориентироваться в этом незнакомом месте. Он был в подобных магазинах лишь раз и тогда тоже под руководством другого человека. Эмма, явно более опытная в этой среде, взяла корзину и стала складывать в нее продукты. Она указала Джорджу, какие продукты им нужны, и тот лишь следовал ее указаниям, добавляя их в корзину. Они двигались по магазину, и Джордж смотрел на разные продукты с любопытством. Эмма объясняла, как выбирать свежие овощи, какие консервы лучше брать, и говорила о том, как ориентироваться в разных марках продуктов. Их корзина полнилась разнообразными товарами: молоко, хлеб, консервы, сладости, колбаса, макароны, овощи и фрукты. Окончательно заполнив корзину, они подошли к кассе, где товары начали сканировать. Но когда последний товар был пройден, на экране появилась сумма, которая оказалась больше, чем у них оставалось денег.       — Джордж, нам придется отказаться от чего-нибудь, — объявила Эмма, смотря на кассу с тревожным выражением. Джордж почувствовал, как уровень беспокойство повышается. Он оглядел товары в корзине и начал выбирать, что оставить, а что вернуть на полки. Эмма давала ему свои указания, помогая принимать правильные решения.       — Этот сок можно поставить обратно, и шоколадные конфеты тоже, — предложил Джордж, опираясь на совет Эммы.       — Нет. Я сначала захотела сока, потом конфеты... — отпиралась брюнетка. Джордж чувствовал, как нервы его напрягаются, а терпение начинает растворяться под давлением раздражения. Все это было слишком для его не оправившегося от потери сознания. Сначала варенье, потом непрекращающийся выбор мороженого, и теперь вот эта ситуация в магазине. Он чувствовал, как негодование проникает в каждую клеточку его тела.       — Ты не можешь хотеть все сразу, — злобно процедил он, опираясь на корзину, — Нам нужно что-то оставить. Эмма не сдавалась и ворчала, как ребенок, лишенный игрушки. Они начали спорить. Эмма назвала парня идиотом, должным ей, и Джордж почувствовал, как кипит внутри. Ему казалось, что он несет этот бремя, и это раздражение стало нестерпимым. В конечном итоге, он внезапно вырвал деньги из кармана, оставив их на кассе, и выбежал из магазина, оставив Эмму с разочарованным выражением лица. Его сердце билось быстро, и он шел, не оглядываясь, словно пытаясь убежать от всех своих проблем.