Ведьмин час

      — Одна из студенток Хейвена, как сообщается, — Айронвуд кивнул в сторону Региса, — является высшим вампиром, подобно мистеру Регису. Более того, пока она и ещё один член её команды присутствовали на балу в ночь проникновения в центр связи ТСС, их лидер отсутствовал. У нас нет доказательств того, что команда CMSN действует по приказу Салем, но это весьма вероятный вывод. Так же вероятно, что их появление, взлом системы ТСС с помощью программы Уоттса и присутствие по меньшей мере одного Титана Гримм, скрывающегося неподалёку от Вейла, — части единого плана, направленного на уничтожение или ослабление Королевства Вейл.       — Есть вероятность, — нейтрально заметил Озпин, - что план заключается лишь в проникновение в хранилище Бикона. Если она получила доступ к нашим системам, то уже знает, что Эмбер содержится там в состоянии анабиоза. Возможно, она намерена использовать того, кто первым ранил её, чтобы завершить процесс передачи сил Девы Осени, открыть хранилище и завладеть Короной.       — Невозможно или почти невозможно проникнуть в хранилище Бикона, без полномасштабного нападения на Вейл, – возразил Айронвуд, его взгляд оставался тёмным и жёстким. — Только такое событие смогло бы отвлечь охотников Бикона от защиты города. К тому же, если Салем действительно получила доступ к сети Атласа через мой свиток, она может обратить нашу механизированную пехоту против нас самих. Если мы ничего не предпримем, Вейл, вероятно, подвергнется атаке в период между сегодняшним днём и концом фестиваля Вайтел. Наиболее удачным моментом для нападения станет сам фестиваль – хаос, паника и страх привлекут её Гримм, возможно, даже одного или нескольких Титанов.       — Тогда мы должны предотвратить это, — вмешался Кроу. — Арестовать команду из Хейвена для допроса, направить специалистов по кибербезопасности на поиск и устранение вредоносного кода Уоттса, а если потребуется – отменить фестиваль.       — Это самый безопасный вариант, — кивнул Айронвуд. — Однако, подумайте: чтобы контролировать сеть Атласа, Салем необходим доступ к инфраструктуре ТСС здесь, в Вейле. В случае атаки это может дать нам предлог саботировать собственную систему связи – попросту отключить её.       — И зачем, — требовательно спросила Глинда, — нам это делать?       Но Озпин уже всё понял.       — Отключение башни Бикона приведёт к полному разрушению сети ТСС, – тихо произнёс он. — Без неё агенты Салем не смогут отслеживать наши передвижения. Если нам удастся скрыться от Гримм, мы сможем незаметно отправить ударную группу прямо в Земли Гримм.       — Ты предлагаешь, — неверящим голосом сказал Кроу, шокировано глядя на Озпина, - намеренно отключить международную связь, просто чтобы у нас был шанс провести Йеннефер и Геральта в Земли Гримм мимо Салем.       — Альтернативой, – сухо произнёс Айронвуд, — будет потенциально длящаяся десятилетиями война на истощение с Гримм, пока мы не сумеем оттеснить их достаточно далеко, чтобы организовать вторжение в их владения. Война, которую мы наверняка проиграем.       — Пройти мимо Гримм может быть не так уж и сложно, — лениво заметила Йеннифер. — Создать портал здесь будет, конечно, непросто — у меня нет привычных реагентов и инструментов. Но если враг не узнает о нём заранее, я смогу перенести себя и Геральта прямо в крепость Салем и так же быстро вытащить нас обратно.       Айронвуд кивнул ей:       — В этом вопросе я полагаюсь на вас, леди Йеннифер.       Геральт мрачно фыркнул:       — Моё мнение заключается в том, что я ненавижу порталы.       — Ох, перестань жаловаться, Геральт, — сказала Йеннефер, одарив его обворожительной ухмылкой, — тебе это не к лицу.       — Даже если мы всё провернём идеально, — мрачно произнёс Кроу, — люди всё равно погибнут. Невинные люди. Мирные жители.       — Да, — печально подтвердил Озпин. — Но вопрос не в том, погибнут ли они. Вопрос в том, погибнет ли больше людей, если мы этого не сделаем.       — Ответ на этот вопрос, скорее всего, да, — неожиданно раздался голос Барти, прервавший своё долгое молчание. Он посмотрел на Озпина. — Из всех здесь присутствующих, думаю, именно ты лучше всех понимаешь беспощадную логику этой бесконечной войны с Гримм, — сказал он. — Если ты считаешь, что этот план стоит попытки, я последую за тобой.       Озпин благодарно кивнул ему:       — Спасибо, Барти.       Барти не ответил ни кивком, ни улыбкой.       — Но последствия будут на твоей совести.       Озпин помрачнел.       — Они всегда на моей совести, — директор обвёл всех взглядом. — Кто не согласен с этим планом? Я считаю, что это наш лучший вариант, но я с готовностью признаю, что способен, даже склонен, совершать ошибки. И мои ошибки часто имеют катастрофические последствия. Если у кого-то есть другая идея, я готов её выслушать.       — Проклятье, – пробормотал Кроу. — Янг участвует в турнире, Оз. Руби и Тай будут в зале. Ты просишь меня поставить свою семью под удар.       — Мы все ставим под удар тех, кого любим, — ровным голосом ответил Айронвуд.       — Тебе легко говорить, жестянка, — прорычал Кроу, качая головой. — Саммер никогда не согласится на это. Она ненавидит такие компромиссы. Придётся скрыть это от неё.       — Я тоже не сторонник компромиссов, — мрачно отметил Геральт. — Выбор меньшего зла — это все равно выбор зла, — он покачал головой. — Дайте мне поговорить с Саммер, может, у нее есть другие идеи. Если мы с ней ничего не придумаем, я сам уговорю ее согласиться с этим планом.       — Ты уверен, что сможешь? — спросил Айронвуд.       Геральт взглянул ему прямо в глаза.       — Да.

***

      Руби подняла глаза от свитка, когда дверь в палату тихо открылась. Ее губы дрогнули в слабой улыбке.       — Привет, мам.       — Привет, моя маленькая роза, — ласково ответила Саммер. На её глазах были большие тёмные солнцезащитные очки, одна рука осторожно скользила вдоль стены, помогая ей идти. Вторую же, едва касаясь, поддерживала Рейвен Бранвен.       Бывшая мачеха Руби? Или что-то в этом роде? Казалось, что она словно не решалась помогать матери больше, чем необходимо. Или, может, это мама не хотела принимать помощь. Так или иначе, добравшись до кровати, Рейвен придвинула для Саммер стул и помогла ей сесть, а затем уселась рядом.       — Как ты себя чувствуешь? — мягко спросила Саммер, протягивая руку в сторону Руби. Та поймала ее руку и нежно сжала её.       — У меня все хорошо, — сказала она. — А ты? Зрение… оно возвращается?       — Да, но медленно, — мама улыбнулась, будто желая её успокоить. — Я уже различаю очертания, но глаза очень чувствительны к свету. Думаю, через неделю-две всё будет в порядке.       — Это хорошо, — сказала Руби, облегченно вздохнув, — правда хорошо, мам.       Губы Саммер дернулись в попытке улыбнуться.       — А как насчет тебя? — осторожно спросила она. — Я... слышала о том, что случилось. Ты... держишься?       Руби сжала губы. Её кровать была чуть приподнята, позволяя ей сидеть днём, и она отвела взгляд вниз, туда, где под одеялом зияла пустота. Она тщательно обдумала вопрос.       — Побаливает, — призналась девочка. — Сейчас не так сильно, врач только что дал мне обезболивающее. Но когда оно пройдёт… Это не будет приятно.       — Мне так жаль, малышка, — прошептала Саммер.       Руби вздохнула.       — Это моя вина, — тихо сказала она. — Жалеешь об этом? — раздался низкий голос Рейвен, лишённый обычной резкости. Даже наоборот, в нём прозвучала едва уловимая нотка уважения.       Руби подняла голову и встретилась с её взглядом.       — Отчасти, — ответила она. — Я могла быть осторожнее в бою. Могла отправить команду с тобой через портал. Ох, я могла просто бросить свой свиток, попросить Вайсс накрыть «Белый Клык» куполом с ним внутри, а потом вернуться за ними позже. Но жалею ли я о том, что решила защитить этих людей? — Она покачала головой. — Никогда.       — Они были твоими врагами, — напомнила Рейвен.       — Мои враги, — твёрдо сказала Руби, — это Гримм.       — Они собирались взорвать оборонительные рубежи Вейла, — Рейвен теперь звучала почти сердито. — Они хотели натравить на мирных жителей Гриммов. Как после этого они не твои враги?       — Они преступники, — спокойно ответила Руби, — даже террористы. Они были неправы, и я рада, что мы их остановили. Но моя задача — защищать всех, не только тех, с кем я согласна, и не только невинных. Именно для этого и существуют стены королевств — они защищают всех, а не только тех, кого их строители посчитали достойными защиты. Я Охотница. Или, точнее, буду ею. Я стою на этих стенах.       Мама крепко сжала её ладонь.       — Я так горжусь тобой, моя маленькая роза, — сказала она, голос её слегка дрожал. — Как мать, я хотела бы, чтобы ты ушла с Рейвен. Я никогда не хотела, чтобы ты пережила нечто подобное. Но как Охотница… я понимаю. Не уверена, что сделала бы такой же выбор, но понимаю.       Руби слабо улыбнулась.       — Моя нога за жизни тридцати человек? — сказала она. — Это выгодная сделка.       — Вы обе сумасшедшие, — пробормотала Рейвен, но в её голосе уже не было прежней колкости.       — Это часть работы, — улыбнулась Саммер. Потом её улыбка угасла. — Мне жаль, что меня не было рядом, когда ты решила стать Охотницей, Руби, — тихо сказала она. — Я не… я никогда не хотела для тебя такой жизни, хотя очень, очень горжусь тобой.       — Я тоже её не хотела, — вздохнула Руби.       — Но кто-то же должен её хотеть? — спросила Рейвен, взглянув на Саммер.       Саммер едва заметно улыбнулась.       — Я часто говорила это, когда мы учились, — пояснила она Руби.       — О, — кивнула Руби. — Ну… нет, я не так думаю. Никто не обязан делать эту работу. Если её никто не сделает, Королевства падут, а человечество вернётся к борьбе за выживание — или исчезнет вовсе. Но в этом и суть — никто не обязан. А если никто не захочет, то никто и не сделает.       Она откинулась на подушки и посмотрела на высокий купол потолка.       — Однажды, — тихо произнесла она, — настанет день, когда Охотников окажется недостаточно. Настанет день, когда людей, начавших тренироваться слишком поздно, будет недостаточно. Настанет день, когда стены рухнут. Может, это случится даже в мою жизнь. И если случится… по крайней мере, я смогу сказать, что это не моя вина. По крайней мере, я не буду стоять перед ордой Гриммов и думать, что могла бы изменить ход битвы.       Саммер поднесла руку Руби к губам. Из-под тёмных очков скатилась слеза.       — Мне так жаль, — прошептала она.       Руби улыбнулась ей.       — Всё в порядке, мам.       Рейвен задумчиво посмотрела на неё.       — Я всегда считала тебя оптимисткой, — заметила она.       — И я остаюсь ею, — сказала Руби. — Я верю, что могу что-то изменить. Я верю, что могу стать той самой каплей, которая склонит чашу весов между победой и исчезновением человечества. Разве это не оптимизм?       Рейвен молчала.       — Ты сказала, что будешь Охотницей, — наконец заговорила она. — Даже теперь? После… — она сделала жест в сторону пустого пространства под одеялом.       — Даже теперь, — твёрдо ответила Руби. — Если я не найду боевой протез, научусь сражаться на одной ноге.       — В этом не будет нужды, — раздался хриплый голос от двери.       Руби моргнула, вскинув голову. В дверном проёме стоял Геральт, его золотые глаза внимательно изучали её.       — Генерал Айронвуд уже пообещал, что ты получишь боевой протез, — сказал он, подходя ближе и вставая рядом с Саммер.       — О-о, — запнулась Руби. — Ну… это… мило с его стороны?       Геральт посмотрел на неё, будто не расслышав слов.       — …Да, — наконец пробормотал он. — Не знаю, сколько это займёт времени. Прости.       — Это прекрасно, — воскликнул Руби. — Я в любом случае ценю это. Я могу подождать, — она одарила его, как она надеялась, яркой улыбкой. — Не то, чтобы у меня был большой выбор!       Он смотрел на нее безэмоционально. Нет-нет, не так. Встретив его взгляд, она вдруг поняла, что видит дискомфорт. Она вспомнила его слова о том, что люди на его родине считают ведьмаков бесчувственными. Так вот почему! Они не знали, как прочесть его эмоции, а он не знал, как с ними разговаривать?       Она не была уверена, что именно он чувствует. Но он определенно что-то чувствовал, и ему было не по себе от того, насколько глубоко он это ощущал.       — Как долго ты будешь прикована к постели? — спросил Геральт.       — Ещё несколько дней, — ответила Руби. — А потом коляска на пару недель, прежде чем я смогу попробовать ходить на костылях.       Ведьмак кивнул.       — Я слышал, что случилось, — сказал он, — не думаю, что поступил бы так же, как ты.       — Нет? — Руби вскинула бровь. — А я думаю, что поступил бы.       Он нахмурился, и в его взгляде мелькнуло что-то тёмное.       — Правда?       — Я ведь не знала, что потеряю ногу, — ответила Руби, — я просто рисковала собой — и, да, своими товарищами — ради людей, которые, возможно, даже не будут нам благодарны, — она ухмыльнулась, глядя на него. — Звучит знакомо?       Геральт поморщился, его нахмуренные брови образовали грозовую тень.       — Мне кажется, мы уже обсуждали нечто подобное.       — Ты вернул мне маму, — сказала Руби. — Прости, но после этого у меня нет повода думать о тебе плохо.       — И язык острее, чем я ожидала, — Рейвен фыркнула, — я знаю, что ты научилась этому не у Тайяна.       — Нет, — с улыбкой ответила Руби. — От дяди Кроу.       — Будем надеяться, что ты не переняла все его вредные привычки, — пробормотал Геральт, его взгляд потемнел. Затем он покачал головой. — Ладно. Саммер, нам нужно поговорить.       — Хм? — мама повернула голову в его сторону. — Наедине?       — Если только ты не хочешь прямо сейчас посвятить в это Руби и Рейвен, — ответил Геральт.       — Я уже знаю почти всё, — заметила Рейвен, скрестив руки на груди и лениво глянув на него. — Значит, ты Геральт?       Он кивнул, бегло оглядев её, а затем снова посмотрел на Руби.       — Можно одолжить твою маму на минутку? — спросил он. — Это не займёт много времени.       — Конечно, — с улыбкой сказала Руби, отмахнувшись. — Обсудите там свои суперсекретные взрослые дела. А я тут поболтаю с тётей Рейвен.       Рейвен поперхнулась. Геральт моргнул. Руби хитро улыбнулась, пока Рейвен откашливалась, постукивая по груди. Геральт заговорщически улыбнулся в ответ, затем помог Саммер подняться и вывел её из комнаты.       — Итак, Геральт, — сказала Саммер, позволив ему вести её по коридору. — Догадываюсь, что Кроу уже рассказал тебе, что мы узнали?       — Да, — нахмурился Геральт. — И мне это совсем не нравится.       — Разумеется, нет, — вздохнула Саммер. — Но лучше ты, чем никто, верно?       — Думаю, да, — он привел ее в незанятую комнату в медицинском крыле, затем закрыл за ними дверь. Ведьмак помог ей сесть на пустую койку, а сам устроился на стуле рядом.       — Как ты? — спросил он. — Что случилось?       — Попала в засаду, — коротко ответила Саммер. — Оказалось, директор Лайонхарт — предатель. Он подставил меня. Меня либо схватили бы, либо убили, если бы не вмешалась Рейвен, но даже с её помощью я всё равно перегрузила глаза.       — Озпин сказал, что слепота временная?       — Скорее всего, да, — пожала плечами Саммер. — Трудно сказать наверняка, но сегодня мне лучше, чем вчера. Врач говорит, что, возможно, зрение полностью не восстановится, но надеется, что я смогу вернуться к работе Охотницы недели через две. Геральт внимательно посмотрел на неё. Её руки расслабленно лежали на коленях, но в плечах чувствовалось напряжение.       — А если не сможешь? — тихо спросил он.             — Тогда, думаю, я проведу больше времени с мужем, — Саммер криво усмехнулась. — У большинства Охотников нет возможности уйти на пенсию. Честно говоря… — она вздохнула. — Можно сказать тебе кое-что, Геральт?       — Конечно.       — Я не знаю, как к этому относиться, — тихо сказала она. — Когда я решила стать Охотницей, я была сиротой на улицах Вейла и просто хотела добиться настоящего уважения. Со временем я поняла, что работа Охотника имеет смысл, причины, по которым мы делаем то, что делаем. Но теперь? Теперь у меня есть две дочери, которые не видели меня двенадцать лет. У меня есть семья. И одна из этих дочерей только что потеряла ногу из-за этой же работы.       Она вздохнула.       — Да, я Охотница. Я вернулась в строй спустя всего несколько недель после возвращения домой, потому что таков мой путь, и я люблю свою работу. Я люблю знать, что делаю мир лучше. Но если бы у меня появился повод… оправдание, чтобы оставить работу Охотника и проводить больше времени с семьёй? Не уверена, что сожалела бы об этом.       — Даже если бы причиной была такая травма, как эта? — нейтрально спросил Геральт. — Даже если бы это означало инвалидность на всю оставшуюся жизнь?       — Я не имею в виду, что рада этому, — призналась Саммер, — но, когда я была маленькой девочкой, ещё студенткой академии, то просто предполагала, что не проживу достаточно долго, чтобы состариться и ослепнуть. С этой точки зрения, наслаждаться пенсией было бы не так уж плохо.       Геральт издал тихий вздох.       — Тебе не нужно объяснять мне это, — пробормотал он.       — Да, думаю, не нужно, — улыбнулась Саммер. — Ладно, что ты хотел обсудить? Полагаю, Озпин проводил одно из своих собраний?       — Да, — кивнул Геральт. — Если коротко: мы сопоставили несколько сказок и поняли, что мне с Йеннифер нужно попасть в Земли Гримм, не привлекая внимания.       — Это трудно, — заметила Саммер.       — У Айронвуда есть идея, — вздохнул ведьмак, — но она… далека от идеала. У тебя с собой свиток?       Саммер склонила голову.       — Думаю, да, — она нащупала его в кармане и достала, — но пользоваться им я пока не могу.       — Он выключен?       Она передала его Геральту.       — Посмотри сам.       Свиток действительно был выключен. Геральт вернул его.       — Мы думаем, что сеть ТСС была взломана, — объяснил он, — так что любые разговоры о планах — только при отключённых устройствах.       — Поняла, — кивнула Саммер. — Ну, и в чём суть?       — Дать Салем атаковать Вейл, а затем самим саботировать башню Бикона, чтобы её агенты не смогли сообщить о нашем вылете в Земли Гримм, — ответил Геральт.       Лицо Саммер помрачнело. Наступила долгая тишина.       — Это безумие, — наконец сказала она.       — Так и есть, — согласился Геральт, — но я не уверен, что у нас имеются лучшие варианты. Я сказал им, что мы подумаем, и, если ни у меня, ни у тебя не появится лучшей идеи, мы согласимся с планом Айронвуда.       Саммер вздохнула.       — Дерьмо. Если мы воспользуемся этим планом, сколько бы мер предосторожности мы ни приняли, погибнет очень много людей.       — Но, возможно, это единственный шанс раз и навсегда остановить Салем, — возразил Геральт. — Поверь, мне это тоже не нравится. Но я думаю, что это лучше, чем просто сидеть и ждать неминуемой войны.       — Я согласна, — кивнула Охотница, но в её голосе не было энтузиазма. — Но не уверена, что это оправдано… мне кажется, должен быть другой путь. Разве нет способов помешать агентам Салем передать ей информацию о вашем вылете, не отключая глобальную связь? Разве мы не можем найти способ сделать так, чтобы они вообще ничего не узнали?       Геральт помрачнел.       — Самая сложная часть — убедиться, что они ничего не узнают, — сказал он. — Иначе Йен и я сможем добраться до Гриммленда только для того, чтобы нас мгновенно окружили, когда уже будет слишком поздно отступать.       — Разве Йеннифер не может создать портал?       — В полевых условиях это не так просто, — покачал головой Геральт. — Нужны реагенты, оборудование. А когда мы прибудем, ей потребуется множество материалов, чтобы получить нужную нам информацию. Я не уверен, что мы сможем взять с собой ещё и всё необходимое для создания портала.       — А если Рейвен пойдёт с вами? — предложила Саммер. — Она могла бы стать вашим запасным выходом.       — Если она согласится, — кивнул Геральт, — но, если мы попробуем и потерпим неудачу, это приведет Салем в состояние повышенной готовности. Нет никакой гарантии, что мы получим еще один шанс в течение моей жизни.       Саммер закусила губу.       — В какой момент риск становится слишком большим ради спасения всех этих людей?       — Айронвуд сказал бы, что любая угроза миссии не стоит того, — тихо произнес Геральт. — Потому что победа над Салем слишком важна, чтобы идти на компромиссы.       — Я с этим не согласна, — Саммер покачала головой. Важно не только выиграть, но и как мы это сделаем. Мы боремся с Салем, чтобы сделать Ремнант лучше, верно? Если мы в процессе разрушим то, что хотим защитить, то даже в случае победы мы проиграем. Я не знаю, где проходит эта грань, но знаю, что она существует.       Ведьмак медленно кивнул.       — Ты права. Но это не поможет нам выработать конкретный план действий.       Саммер склонила голову.       — Сколько у нас времени на размышления?       — Айронвуд считает, что Салем атакует во время Фестиваля Вайтел, — ответил Геральт, — но нам всем нужно иметь чёткий план задолго до этого.       Саммер задумалась.       — Не так уж много людей знают, что Йеннифер умеет открывать порталы, верно? Что, если мы просто отправим вас двоих через портал прямо в Земли Гримм?       — Я не думаю, что мы сможем пронести все необходимое оборудование через портал без нескольких чародеев для его обслуживания, — возразил ведьмак, поморщившись. — Единственный человек, который мог бы перенести столько оборудования за один раз, это... — он остановился.       — Цири, — прошептала Саммер, её глаза расширились. — У тебя есть способ связаться с ней?       Геральт резко поднялся на ноги.       — У меня — нет, — ответил он. — Но Йен может.

***

      — У меня нет готового способа передавать сообщения между мирами, даже если адресатом является кто-то, кого я знаю так же хорошо, как Цири, — сказала Йеннифер, нахмурив брови в раздумьях. — Однако... возможно, я смогу что-нибудь придумать в течение следующих... двух месяцев, по самым скромным подсчетам.       — Это оставляет нам всего несколько недель до Фестиваля Вайтел, — заметил Айронвуд. Его глаза оставались тёмно-синими и безжизненными — Геральту объясняли, что это признак использования его Проявления. — Сколько времени потребуется вашей дочери, чтобы добраться до нас, если она получит сообщение?       — Вопрос нескольких дней, — Йеннифер махнула рукой. — Недели или двух, в крайнем случае. Нет, сложность не в этом. Главная проблема — это сам способ передать ей весть. Если мы сможем решить этот вопрос, у нас появится путь в Земли Гримм. Путь, который Салем не сможет ни отследить, ни перехватить.       — Какова вероятность, что вы успеете отправить сообщение вовремя, чтобы Цири прибыла до Фестиваля? — спросил Озпин. — Если рассматривать самый худший вариант?       — Самый худший? — уточнила Йеннифер. — Даже тогда шансы будут выше пятидесяти процентов. Но предсказать такие вещи сложно. Если я отложу все остальные дела и сосредоточусь исключительно на этом, то смогу дать более точный прогноз через неделю.       — Тогда так и сделаем, — твёрдо сказал директор, его глаза за очками сверкнули решимостью. — Джеймс, мы начнём подготовку к реализации твоего плана на случай, если Йеннифер не успеет, но пока будем надеяться на её успех.       — Понял, — Айронвуд резко кивнул. Затем он моргнул, и его глаза прояснились, — это... действительно кажется, лучшим решением, — признал он. — Если мы действительно сможем сделать это, не подвергая риску жителей Вейла — будет просто идеально. Это кажется слишком хорошо, чтобы быть правдой.       — Иногда правильный выбор труден, — тихо произнес Геральт, — но это не значит, что трудный выбор автоматически становится правильным.       — Хорошо сказано, — кивнул Озпин, на его лице мелькнула усталая улыбка, — я слишком часто забывал об этом за свои многие жизни.       — Что ж, — Йеннифер развернулась к выходу из кабинета Озпина, — если больше вопросов нет, мне нужно заняться исследованиями.       Она встретилась с Геральтом взглядом, и уголки её губ изогнулись в знакомой улыбке:       — Давненько у меня не было настолько сжатых сроков, — заметила чародейка, — это неизбежно принесёт стресс. Надеюсь, ты поможешь мне с этим справиться, любимый.       — Будет сделано, — Геральт ухмыльнулся, когда она проскользнула мимо него, — затем он снова повернулся к Озпину. — Кстати, раз уж мы заговорили о подготовке… нам стоит начать производство масла против Гриммов?       — Да, разумеется, — кивнул Озпин, сложив пальцы в замок. — У тебя есть формула с собой?

***

      Руби проснулась от мучительной боли. Она распахнула глаза, но тут же зажмурилась, потому что боль вспыхнула с новой силой. Её нога словно горела, и особенно нестерпимо было в месте, где она заканчивалась. Она тихо застонала и стала вслепую нащупывать свиток на тумбочке.       У ее кровати раздался вздох, а затем к ней прикоснулась рука.       — Тебе что-то нужно? — спросила Янг.       — Свиток, — прошипела Руби сквозь стиснутые зубы, — медсестра… обезболивающее.       — Я сейчас! — быстро ответила Янг, и Руби услышала, как скрипнул стул и послышались быстрые шаги. Роуз с трудом разлепила глаза. В полумраке возле её кровати толпились не только её команда, но и вся JNPR. А у подножия кровати, с печалью в глазах, стояла Велвет.       —Мы тебя разбудили? — обеспокоенно спросил Жон, его лицо было бледным.       — Нет, — с трудом выговорила Руби. — Который час?       — Половина одиннадцатого, — тихо ответила Вайс. Ее глаза блестели, а лицо было искажено, как будто наблюдение за Руби причиняло ей боль.       Руби что-то пробормотала — настолько невнятно, что сама себя не поняла. Если судить по вчерашнему опыту, её ждёт ещё один приступ боли перед рассветом.       Спустя несколько мгновений в палату вбежала Янг, а за ней медбрат - фавн средних лет с пятнами сине-зеленой чешуи на щеках.       — Как сильно болит? — спросил он Руби, открывая шкафчик с лекарствами над кроватью. — По шкале от одного до десяти?       — Семь, — выдавила из себя Руби, — немного лучше, чем прошлой ночью.       — Это хороший знак, — медбрат достал пакет с лекарством и быстро подсоединил его к стойке капельницы рядом с ее кроватью. Он взглянул на Янг.       — Болеутоляющее вызовет у нее сонливость. Она также может быть немного невменяемой. Вы и ваши друзья можете остаться, но я прошу вас вести себя потише и не мешать ей заснуть.       — Конечно, — торопливо воскликнула Янг. — Мы сами собирались уйти через пару минут.       Медбрат кивнул.       — Если что-то понадобится, зовите, — сказал он, взглянув на Руби. — Ты помнишь, как связаться со мной?       Руби кивнула. Он установил на её свиток приложение, с помощью которого можно было вызвать его одним нажатием.       — Спасибо.       — На здоровье, — коротко ответил он и вышел.       — Может, нам лучше уйти? — тихо спросила Пирра.       — Пожалуйста, не надо, — пробормотала Руби, продолжая морщиться от боли, — пока не подействует лекарство, мне нужна компания, — она оглядела друзей. — Что вы все делаете здесь так поздно?       — Просто проверяли, как ты, — ответила Велвет. — Думали, что, если ты проснёшься, останемся на пару минут.       — Ну вот, я проснулась, — Руби попыталась улыбнуться, затем поморщилась, — к сожалению. Но рада вас видеть! Кстати, как прошли ваши миссии? JNPR, вы ведь были с Геральтом, да?       — Э-э… — Жон потерял дар речи. — Ну… прошло… нормально?       — Мы сражались с Фенрисульфром, — сухо сообщил Рен.       Руби моргнула. Осознание пришло через секунду, и её челюсть отвисла.       — Подожди. С тем самым Титаном?       — Да, — спокойно кивнул Рен. — Геральт и Регис смогли… захватить его, с помощью нашего «Быкоглава».       — Как вы вообще смогли захватить Титана?! — воскликнула Руби. — Они ведь огромные!       Рен усмехнулся.       — Когда убиваешь Титана, его… душа, если у Гримм вообще есть души, переходит в ближайшего Гримма. Мы уничтожили одного Фенрисульфра, а затем захватили другого, который занял его место.       — Ох… — Руби покосилась на свою команду. — Думая, вы, ребята, это уже слышали?       — Мы обсуждали это до того, как ты проснулась, — ответила Блейк. — Это… да, это трудно осознать.       — Еще бы, — пробормотала Нора, необычно тихая. Ее взгляд был прикован к отсутствующей ноге Руби, но казалось, что мыслями она где-то далеко.       — Ну, — медленно произнесла Руби, — по крайней мере, теперь понятно, почему легенды о Титанах живут так долго и почему есть несколько историй о том, как один и тот же Титан погибал. Они действительно умирали не раз. И каждый раз возвращались. Жон вздрогнул.       — Это ужасно, — пробормотал он, — как будто Гримм и так недостаточно, теперь у нас еще и неубиваемые гигантские монстры.       — Эй, такова наша работа, — слабо улыбнулась Руби, несмотря на боль, — у Гримм есть неубиваемые гигантские монстры, а у человечества и фавнов есть мы.       — Да, — тихо отозвалась Янг. Ее фиолетовые глаза были опущены вниз, к полу под кроватью Руби. — Мы.       Руби нахмурилась, вспомнив их разговор накануне.       — Янг… Я не хочу снова с тобой спорить.       Сестра вздрогнула и моргнула, словно очнувшись.       — Спорить? О, нет, Рубс. Я… — она сглотнула. — Я хотела извиниться. Ты… Не знаю, можно ли здесь быть правым или неправым, но это твой выбор, а не мой. И… наверное, я… — она запнулась, подбирая слова. — Я даже немного завидую, — сказала она едва слышно.       Все взгляды устремились к ней.       — Завидуешь? — озадаченно переспросила Руби.       — Не тому, что с тобой случилось, — поспешно уточнила Янг. — Это ужасно, и мне так жаль… Нет. Просто… после нашего разговора я задумалась, как бы я поступила на твоем месте. И, думаю, я бы не была такой сильной, как ты. Руби моргнула.       — Ох, — тихо сказала она.       Янг ссутулилась.       — Честно говоря, я хотела, чтобы ты задумалась, стоит ли тебе продолжать, — призналась она, — потому что я сама не уверена, хочу ли продолжать. И ведь я даже не пострадала. Это страшно. Я просто не понимаю, как тебе не страшно.       — Конечно, мне страшно, — ответила Руби. — Именно поэтому я Охотница.       — Что? — Янг нахмурилась. — Объясни.       — Мне страшно, что однажды Гримм доберутся до меня. Или что-то еще, что я не могу контролировать, не могу предотвратить, не могу остановить. Но если я стану Охотницей, я хотя бы смогу это предвидеть, понимаешь?       Лицо Янг болезненно дрогнуло.       — Наверное, для тебя это имеет смысл, — пробормотала она. — Просто… я не знаю.       Рядом Блейк взяла ее за руку и что-то сказала, но слова отозвались в ушах Руби странным эхом.       — Ох, — пробормотала она, моргая. — Кажется, лекарство подействовало…       И это было последнее, что она помнила.