Лунная симфония

      Очередное полнолуние пережито. Ремус, изнеможденный, вернулся ночью следующего дня в Хогвартс. Всё тело было изодранно, шрамы волнами покрывали его тело, и за это Ремус ненавидел себя. Ещё тяжелее ему было от того, что Лиз уехала, и Ремус впервые за долгое время почувствовал себя одиноким. Ему было холодно в эти апрельские солнечные дни, без улыбки девушки. За столом ему было не с кем поговорить, а вечера он коротал за документами в полном одиночестве. Профессор Дамблдор, как и профессор Макгонаглл заметили изменение в состоянии Ремуса, как и заметили, кто был причиной его резкого изменения настроения. Они, честно сказать, в более расслабленные моменты диалогов, словно родители, обсуждали их отношения. Минерва хвалила своих бывших учеников, да и сам профессор Дамблдор замечал, как быстро они выросли и стали такими взрослыми, чтобы строить отношения. **** -Альбус, неужели она пошла на это!? – профессор Макгонаглл была повержена в шок, узнав о планах её коллеги. -Да, Минерва. Лизелот подняла все свои связи в Министерстве и нашла зацепку. Вот, прочтите её письмо. – Альбус вручил письмо своей коллеге и принялся наблюдать за её реакцией. Когда Минерва читала письмо, написанное Лизелот Бейкер прямо из министерства, о чём говорило качество пергамента и печать с эмблемой министерства, её эмоции смешивались, переполняя её. Первое ощущение, которое испытала Минерва — шок. Весть о том, что юная профессор Бейкер нашла способ исцеления ликантропии, казалась почти невероятной. Сердце забилось быстрее, глаза пробегали строки снова и снова, пытаясь найти подтверждение тому, что это не ошибка и не шутка. За шоком последовала волна надежды. Тепло охватило её грудь, и в голове возникли образы: возможно, теперь многие смогут обрести покой, освободиться от проклятия, что нависает над их жизнями. Эта новость могла стать настоящим чудом, если бы оказалась правдой. В первую очередь Минерва подумала о Ремусе. Он с детства страдал, был измученным и ослабшим, и женщине было очень жаль мальчика. И даже сейчас, работая на должности профессора, Ремус был таким же измученным мальчишкой. Но тут же надежду начали размывать сомнения. Как? Почему она? Лиз, пусть и талантливая, но она не могла бы так просто найти решение того, над чем бились величайшие умы столетиями. «Может быть, это опасный эксперимент? Может, она что-то недопоняла?» Эти мысли всколыхнули в Минерве тревогу. «Если Лизелот ошиблась или недооценила риски, что, если её метод приведет к ужасным последствиям?» Мысли стали путаться, словно паутина страха сковала её разум. И все же, несмотря на сомнения, женщина чувствовала восхищение. Лизелот решилась на то, о чем многие не могли даже думать. Её смелость, её вера в успех и стремление к помощи другим — всё это было достойно уважения. И, наконец, решимость загорелась в глазах Минервы. Она знала, что не может игнорировать это письмо. Независимо от своих эмоций, она должна встретиться с Лиз, узнать все детали и понять, действительно ли это может быть спасением или скрывает в себе угрозу. Сжав письмо в руках, она осознала, что на кону не только их жизни, но и судьбы многих, кто всю жизнь страдал от этой тени зверя внутри. И в первую очередь судьба Ремуса. **** -Что думаете, профессор? – поинтересовался у коллеги Дамблдор, встав из-за стола, вальяжно прогуливаясь по кабинету из стороны в сторону. Минерве нужно было время, чтобы переварить всё прочитанное, осмысли, взвесить риски. Только спустя некоторое время Макгонаглл нашла, что ответить. -Альбус, мне кажется ей нужна будет ваша помощь. Хоть она и сильная волшебница, но нужен кто-то, кто сможет подстраховать в случае чего. -Я тоже так думаю, Минерва. Как только Лизелот даст сигнал к действию, я помогу ей.

***

Дни Ремуса протекали крайне одиноко. Он не обращал внимания ни на что, что творилось вокруг него. Какая-то пустота в душе мучала его. По ночам он подолгу не мог заснуть, думая о своей избраннице, а засыпая, встречал там её. Её запах, нежные касания, поцелуи… Он был словно в коматозе. Эта ведьмочка пленила его сердце самым сильным заклятьем – любовью, и даже не думала отпускать. Ремус чувствовал себя голодным, измученным. Она – словно вода в пустыне, утоляла собой его вечную жажду. Ремус потихоньку сходил с ума, всё больше и больше нуждаясь в ней. Он сидел у окна, глядя, как вечернее солнце окрашивает небо в багряный цвет. Казалось, всё вокруг погружено в спокойствие, но внутри него бушевала буря. "Как странно, что можно так скучать по человеку, который, возможно, даже не думает обо мне. А может, думает? Хоть немного? Я бы отдал всё, чтобы просто знать, что я значу для неё хотя бы что-то... Но зачем это знать? Она ведь сильная, она справится, а я... Мне только остаётся ждать и надеяться. Нет, я не могу ей сказать. Она заслуживает большего, чем я могу дать. Лучше пусть она живёт спокойно, чем несёт на себе мои чувства." Ремус всё ещё сомневался, всё ещё боялся признать эти чувства. Они не говорили друг другу напрямую о любви, их касания не были долгими и тянущимися до бесконечности, но Ремус безумно хотел этого. Пока волк в нём живёт, пока он делит своё тело с этим чудовищем, Ремус сомневался в том, что достоин такой девушки, как она, но вспомнив её улыбку, он невольно улыбнулся сам. Это было сладко-горькое воспоминание, которое согревало и обжигало одновременно. "Я скучаю по ней... но это не важно. Главное, чтобы у неё всё было хорошо. Дела в министерстве, не требующие отлагательств. Благо я додумался прийти и попрощаться. Я безумно скучаю по ней…" Иногда мужчину посещали и странные сны, неприличные до ужаса. Казалось, что его внутренний зверь был влюблён в эту девушку так же сильно, как и Ремус. Снилось ему, как он прижимал хрупкое тело девушки ближе к себе, как кусал её, в диком желании съесть, чтобы она была едина с ним. Его будоражил сладкий аромат её тела, который будил в Ремусе что-то неукротимое и до одури желанное. Он хотел попробовать её всю. Хотел искусать её губы, шею, руки и ноги, не оставив и следа без синяков, и это всё пугало добродушного Ремуса. Никогда ещё он не испытывал таких безумных чувств и неукротимого желания. Очередная ночь Ремуса принесла ему безумный сладострастный сон. Ремус ощущал мягкий свет, пробивающийся сквозь полупрозрачные занавеси, которые лениво колыхались под дуновением ветра. Всё вокруг казалось нереально ярким, но в то же время окутанным дымкой, как будто он находился не наяву, а в сладком плену грёз. Всё вокруг было окутано её запахом. Сладкая дымка из смеси ванили, мускуса и белого мха таинственным шлейфом завязывали петлю на шее мужчины, не отпуская его из дурманящего плена. Но Ремус и сам не хотел уходить, ему были приятна эта сладострастная боль, которая откликалась безумным трепетом сердца. И вдруг появилась она… Лиз появилась перед ним так, будто вышла из света, окутанная тонкой тканью, которая лишь намекала на её формы, пробуждая его воображение ещё сильнее. Её волосы струились каскадом, отражая свет, а кожа словно светилась изнутри, притягивая взгляд. Она была одновременно реальной и недосягаемой, как видение, созданное только для него, словно волшебная фея из сказок или богиня, снизошедшая до верного её последователя святым благословением. Её глаза смотрели прямо в его, мягкие, но полные скрытой искры страсти. Она шагнула к нему, медленно и уверенно, как будто знала, что он её ждал, мечтал о ней каждый день. Каждый её шаг был, словно танцем. Лиз, в такт загадочной музыке танцевала, порхала, словно ангел, а Ремус не смел отвести от неё своего взгляда. Каждый её шаг был полон грации, и воздух между ними будто сгущался от напряжения. Когда она закончила танец и приблизилась, он почувствовал тепло её тела ещё до того, как она коснулась его. Её руки, нежные, как шёлк, скользнули по его груди, оставляя за собой едва заметное покалывание. Её дыхание, тёплое и тихое, обожгло его шею. Он хотел сказать что-то, но слова застряли в горле. Всё, что он мог, — это обнять её, притянуть ближе. Её губы, сладкие и горячие, нашли его, и в этом поцелуе было всё: страсть, которую он так долго сдерживал, желание, которое росло с каждым её движением. Их тела, как два магнита, не могли больше быть раздельными. Они двигались вместе, словно весь мир исчез, оставив их наедине с этой нестерпимой близостью. Каждый её вздох, каждое движение только усиливали огонь, разгоравшийся в его груди. Всё происходящее казалось бесконечным и невозможным одновременно. Но, даже во сне, он знал: это лишь видение, прекрасное и мучительное. Он хотел задержать этот миг навсегда, сохранить её тепло, её касание и жалел, что всё это нереально. Но она растворилась в свете так же внезапно, как и появилась, оставив его одного в полумраке комнаты, с бешено колотящимся сердцем и ощущением её прикосновения на своей коже. **** Ремус резко проснулся ото сна и прижав руку к груди, пытался отдышаться. Его сердце бешено колотилось, а лоб был ужасно мокрым от выступавшего на нём пота. -О, Мерлин…я схожу с ума из-за этой ведьмы…. – шумно выдохнул мужчина, которого слегка колотило от перевозбуждения.