Последний танец

The look of love — the rush of blood The «She's with me» — the Gallic shrug The shutterbugs — the Camera Plus The black & white — the colour dodge The good time girl — the cubicles The house of fun — the number one party anthem Come on, come on, come on Before the moment’s gone Number one party anthem No.1 Party Anthem Arctic Monkeys. —————————————————————————————— Казалось бы ничем не примечательный день - Доктор смотрит очередную серию романтической мелодрамы, а Агент Стоун готовит его любимый латте на молоке австрийской козы, как вдруг появляется ещё один ёж, но уже черного окраса с красными полосами и пожилой мужчина, который являлся дедушкой Роботника. Мужчина в глаженом черном костюме и с красиво уложенными волосами, искренне радовался за доктора. Он увидел тот самый давно потухший огонек радости и желание отомстить, который вновь разгорается, искрится и наполняет радужку чужих глаз. Он видел перед собой не безумного доктора, в прошлом работующего на правительство и обзывающий каждое живое существо в человеческом обличие - никчемностью. Нет. Он видел ребенка, сироту, встретивший своего дедушку, а также человека, с индентичными умственными способностями, спустя столько лет. Несмотря на то, что он множество раз повторял себе, что действительно рад за доктора, но внутри, словно лезвие ножа, скреблось чувство ревности, которое он старался проглотить вместе с глотком обжигающего латте. Он не мог поверить, что его вот так заменили на какого-то родственника, который появился из ниоткуда. Ведь именно Агент Стоун вытащил доктора из-под обломков, именно он старался психологически восстановиться после исчезновения Роботника, именно он, несмотря на все унижения и прямолинейные заявления насчет того, что он просто мусор по кличке человек, мозг которого не больше, чем у мухи, агент всегда находился рядом с доктором. Но Абан профессионально продолжал прятать ревность за натянутой улыбкой, превратившуюся из маленького склизкого комочка в большую черную дыру. И вот доктор вместе со своим дедушкой отправляются за ключ-картой для захвата вселенной, если агент правильно услышал. Тем временем бывшего агента оставляют следить за их тайной лабораторией с ежом с довольно хмурым взглядом и грубым тоном, чем-то напоминающий доктора Роботника. Итак Стоун в компании Шэдоу продолжают смотреть мелодраму, одновременно с этим агент делает начос с соусом из авакадо. - Габриэлла должна убить обоих. Она не приз, который можно выиграть. - прохрипел еж, скрестив руки на груди, явно стараясь указать на никчемность ситуации в сериале. - Убей тех, прикончи этих. - Дразнящий такой же низкий голос агента, в котором слышится лишь шутка. - Тебе бы расслабиться, Шэдоу. Скоро мы будем править миром.

- Когда мы закончим - править будет нечем.        Неловкая тишина, которую через мгновение заглушает голос удивленного агента. - Это мрачно, даже для тебя. - Абан звучал медленно, стараясь найти в алых глазах явный намек на ответную безобидную шутку, но не находит. К горлу подступает нарастающая паника, которую мужчина прячет за нахмуренными бровями. - Что вы с профессором задумали? Но Шэдоу не успевает ответить: раздается громкий сигнал по всех лаборатории, после которого на экране появляются голубые глаза оранжевой лисы. А дальше все как в тумане. Абан оборачивается на шум наступающей бруи воды и замирает. Организм не успевает никак среагировать. В мгновение военная подготовка как будто исчезает, растворяется в человеческом страхе. Только громкий вскрик раздается из уст мужчины. Но вскоре он чувствует, как кто-то отталкивает его в сторону. Перед глазами виднеется лишь кромешная тьма, а по телу пробегает поток красных молний. Так же быстро, как и появилась, темнота рассеивается. Вместо этого он видит знакомые металлические стены. Что-то похожее на станцию доктора Роботника, но агент раньше не бывал на такой. Она была огромной, всюду струилось электричество, но сама станция была наполненна тьмой, которая не пугала, а завораживала. Перед глазами агента появляется Шэдоу, взгляд которого быстро скользит по удивленного лицу. Он безмолвно кивает, видимо что-то подмечая для самого себя, и тут же резко исчезает, оставляя за собой лишь яркую вспышку энергии. Агенту ничего не остается, как несколько раз недоумевающе моргнуть, и внимательно разглядев, понять, что станция находится под водой, отчего к горлу подступает тошнота. Минута. Две. Похожая вспышка и за спиной агента появляются двое мужчин с черным ежиком. Удивленный вскрик доктора и однотонный голос Джеральда наполняют давящую тишину, скрашивают одиночество. Абан улыбается, как никогда ярче. Доктор Роботник в безопасности, он жив, без повреждений, и все с тем же азартом в глазах. В доверии к Джеральду пришлось усомниться после недавнего разговора с Шэдоу. Он искренне переживал за жизнь доктора. Это казалось неправильным, подозрительным. Агент бы не смог выполнить свою работу телохранителя, которым уже как два года не является, но это не важно. Он просто должен. Должен защищать безумного доктора ценой собственной не значимой жизни. Он хотел подойти, предупредить , рассказать о своих догадках, но тут Джеральд показывает какие-то костюмы, видимо для него самого и своего внучка. И вот Роботник стоит около дедушки, что-то напевает, вызывая приятную тяжесть в груди Стоуна. Мужчина не мог не признать, что доктору чертовски шел этот костюм. Красный явно был его цветом. Он обводит взглядом длинный плащ, высокий воротник, голую макушку, которая переливалась голубыми лучами, отчего губы агента дрогнули в улыбке. Все это казалось чарующим, сердце билось в груди, отдаваясь громкими толчками в ушную раковину. Это все выглядело настолько правильным, но не рядом с дедушкой Джеральдом. На месте него должен был быть агент Стоун. Он должен поддерживать каждую мысль Айво, отвечать на каждую шутку, которую дедушка видимо намеренно игнорировал со стороны внука. Наверное, на агенте был бы костюм, но уже фиолетовый. Они бы вместе со зловещими улыбками завоевывали этот мир, наполненный глупыми людишками, но видимо не в этой вселенной. В этой агент будет делать латте где-то в темном углу комнаты, наблюдая за гениальностью двух мужчин. Может, так даже лучше. Доктор ведь даже не вспомнил о существовании подхалима. Абан громко взглатывает, стараясь отогнать эту мысль. Мельком поправляет галстук и уверенными шагами направляется к доктору. - Доктор. Громкий возглас и через секунду лицо агента прожигает пара до боли знакомых глаз, в которых явно читалось недовольство и доля удивления. - Стоун! Вот ты где. Ты должен был следить за станцией и защищать ее, но вскоре я узнаю, что ее, щелкнув пальцами, снесла какая-то оранжевая лиса. - Роботник нависает над мужчиной поменьше. Его тон мгновенно искажается по сравнению в разговоре с Джеральдом, становясь таким же привычно сухим и раздраженным. - Но сейчас это неважно. Приготовь мне латте, и посчитаем это компенсацией за причинённый тобой ущерб. - Но, доктор, тут нет кофемашинк... - Поздравляю, Стоун, ты лишился единственной причины, из-за которой ты до сих пор остаешься рядом со мной! - Роботник по актерски начинает аплодировать прямо у растерянных глаз Стоуна, а затем наклоняется и с оскалом на губах продолжает: - Но тем не менее, ты что-то хотел мне сообщить, и, возможно, я даже попробую не пропустить все мимо ушей. Торопливый вздох, из-за которого в груди начинает еще больше колоть, агент произносит: - Доктор, это все не безопасно. Дедушка явно что-то от нас скрывает. Их план содержится явно во что-то другом, и мы должны.. - Но его затыкают. Джеральд обрывает тираду резких хлопком по плечу. - Стоун, кажется? Я думаю, что у меня найдется работенка для вас, ведь раньше вы только и занимались приготовлением кофе. - Приторный тембр, наигранный, который так и заставляет стынуть кровь. Стоун хочет столкнуть морщинестую ладонь со своего плеча, но чужие крепкие пальцы сильнее сжимают ткань пиджака. - Айво, мальчик мой, позволь твоему подхалиму поработать на меня, на благо всех нас. - Стоун переводит напуганный взгляд на доктора, который, блять, верил каждому слову своего дедушки. - Ага-ага, конечно. - Доктор отмахивается от агента, как от назойливого комара и с явным огнем продолжает: - И затем мы продолжим захватывать этот ничтожный мир вместе! Джеральд что-то быстро шепчет Шэдоу на ухо, после чего еж уводит Стоуна. Они шли в тишине довольно долго. Станция явно оказалось больше, чем мужчина себе её представлял. Он взглянул на инопланетяна, который медленно катился на своих... эм..роликах? Он уже собирался поблагодарить существо за спасение от потока воды, но Шэдоу его перебивает. - Заходи. - Они останавливаются возле одной из комнат с железной дверью. Агент подчиняется грубому голосу и открывает дверь, за которой скрывалась маленькая комната, похожую на кладовку. Заходя вглубь, он замечает одинокую лампочку - единственное освещение в этом пространстве. Проходит мгновение, и мужчина с недоумением оборачивается на мрачного ежа, собираясь уже сказать, мол, а чем тут вообще можно заниматься? Но его в очередной раз обрывают. Это уже начинает раздражать.. - Джеральд велел мне запереть тебя. Ты будешь мешать нашим планам. Я должен отомстить за Марию. - Красная искра промелькнула в глазах ёжика, после чего последовал громкий щелчок закрывающиеся двери. Агент срывается с места. Он подбегает к двери и дрожащими руками начинает крутить, тянуть, да хоть что-то делать с этой тупой ручкой, которая никак не поддается! - Блять. - Он знал. Он ведь знал, что так и будет. Он продолжает панически теребить железную ручку двери. Но позже отпускает. Руки дрожат, но уже не из-за очевидного страха, а из-за злости на себя и доктора. И это еще доктор что-то говорил Стоуну о доверии! Ну конечно. Смуглая ладонь с силой бьется об железную дверь - на костяшках появляется ссадины. Ладно, отставить панику. Стоун все таки военный агент. Да, даже если он в отставке. Это его не волнует. Он оглядывается по сторонам в поисках хоть чего-то, но после тщательного осмотра ничего кроме швабры и каких-то чистящих средст не находит. Он загнан в самую глупейшую ловушкую в этом мире. Стены и свет лампы, который гас временами, давили, сжимали колотившиеся о стенки сердце. Клаустрофобии у него никогда не было, даже сейчас. Он смог пережить столько ужасных ситуаций в его жизни. Терроризм, массовое покушение и еще множество жестоких нападей. Он боялся за доктора. Тут он вспоминает о технологиях Роботника, которые он всегда носит с собой. Он с надеждой устремляет взгляд на запястье, но не находит. Ни часов, которые могли хотя бы подать сигнал доктору, ничего. Карие щенячьи глаза меркнут, заледеневшие руки обхватывают бока, тело медленно скользит по холодной металлической стене прямиком на пол. Тем временем Роботник с Джеральдом уставились на вид за стеклом. Станция давно поднялась из воды прямо в космос. Космос казался до безумия красивым: вдали сверкали серебристые звезды, а перед глазами открывался потрясающий вид на Луну. Шэдоу аврально бегает в имитированном колесе, тем самым напитывая станцию силой Хаоса. Станция озарилась лучами, оранжевыми молниями и разрядами, попутно переливаясь голубым свечением. - Стой, дедушка, что делает этот имбецил? - Раздается удивлённый возглас Роботника. - Он наполняет ядро энергией Хаоса, с помощью которой мы можем превратить эту планету в кучку горящего щебня. - Джеральд поворачивает подбородок Айво к себе кончиком пальца и шепчет: - Включая нас. Он звучал так невозмутимо, будто.. все так и должно было быть. Будто семья Эггманов знала судьбу маленькой планеты Земля с самого начала. С самого ее зарождения. - Че?! Роботник разражается нервным смехом. - Мы не можем уничтожить людей! Мы можем объединить наши умы и править человечеством.. вместе. Мужчина старался перевести всё это в шутку. Но в глазах дедушки была удивительная сталь. - Человечество - неудачный эксперимент. Как не тебе это понимать. - Голос пожилого мужчины казался чужим, отстраненным. Не таким, каким Айво его привык слышать, доверять. - Ты всю жизнь был отвергнут этим миром. Никто никогда тебя не любил. В сознании промелькнули карие глаза, похожие на тот самый латте, вкус которого доктора так любил. Но ведение рассеялось. Теперь эти любимые карие глаза заменяли серые. Роботник впервые был в ступоре. Даже гениальный мозг выдавал ошибку впервые за столько лет. Глаза в панике бегали по лицу напротив, казалось, что в один удар весь воздух выбился из легких, оставив после себя режущую боль. - Но теперь у меня есть ты. Мы семья. Мы есть друг у друга. - О, Айво...ты не Мария. И вот тогда мир доктора замер. Он не мог поверить, что этот сумасшедший дед, которого секунду назад он считал самым дорогим для него человеком, говорит, черт возьми, такое. Слова превратились в огромный комок, застрявший в пересохшем горле. Дышать становилось невозможно - лезвие невидимого кинжала глубже входило в грудь. Дедушка продолжал что-то яростно кричать, но мужчина его не слышал. Уши заложило. Глаза бегали в поисках утишения, в виде одного особенного человека, со своим раздражительным щенячьим взглядом и теплой улыбкой (такой же раздражённой), но его нет. В это время Стоун успел вздремнуть в темной комнате. Изнеможение настигло его от вихря эмоций. Бешенное биение сердца утихло, слезы подсохли, оставив после себя бледные красные следы. Но вздрогнуть его заставляет громкое пищание за дверью. Бэдники. После пищания послышался характерный звук отсчета.. три.. два... один - и в двери появляется огромная дыра, а из нее вылетает летающее устройство в виде яйца. Стоун незамедлительно поднимается с холодного пола и задерживает взгляд на бэднике, который продолжал от волнения громко пищать. Агент быстро гладит его и тут же пролезает через прожжённую дыру, пулей направляясь на поиски доктора. - Доктор! - Кричит Абан и вскоре видит следы, видимо, от борьбы. Вмятины в полу и только сейчас он замечает, что вся станция охвачена оранжевой смесью из пламени, огненных сфер и молний. Но тут его тело замирает. - Доктор... Доктор Роботник, который стоял спиной к агенту тут же оборачивается. Неосознанно, но тело мужчины ответно замирает. Он взглядывается в непривычно залитые кровью глаза подхалима, которые всегда искрились от счастья. Он начал думать, что Шэдоу убил его, но вновь встретив перед собой живого, по настоящему живого Стоуна, он с облегчением выдыхает. Роботник хотел что-то сказать, но его опережает громкое оповещение о том, что до самоуничтожения станции осталось порядком семь минут. Глаза Стоуна расширяются. - Доктор, что происходит? Агент подходит ближе. Ему ведь послышалось, правда? Щас доктор ему всё подробно объяснит, ведь его глупый мозг не способен просто понять эту информацию. Так ведь? Да? Но доктор молчит, а в глазах он видит застывшие слезы. - Подойди. - Доктор не кричит. Он шепчет. Так ласково, насколько это возможно. Когда агент оказывается достаточно близко, то платформа под ними поднимается. !! ОСТАЛОСЬ 4 МИНУТЫ !! Оповещание кричало и кричало. Стоун шумно всхлипывает. Он снова плачет. Слезы текли, не переставая, а тело продолжало лихорадочно дрожать. По лицу доктора тоже стекали слезы, несвойственные ему, но на губах играла слабая уставшая улыбка. Стоун думал, что его уже ничего не удивит, но тут доктор вытягивает дрожащую руку. - Станцуешь со мной, Стоун? Параллельно на фоне начинает тихо играть романтическая мелодия. Абан уже слышал ее раньше в плейлисте доктора. Агент выдавливает из себя улыбку и протягивает такую же дрожащую, но уже свою руку. Роботник притягивает его так близко, насколько это возможно. Их замок из рук он отводит в сторону, сгибая при этом локти, а вторую руку он кладет на талию Стоуна, которая казалась в этот момент такой хрупкой, будто она сломиться под силой пальцев. Стоун, в свою очередь, кладет другую ладонь на предплечье. Роботник начинает вести первым: бедра отводит в сторону, шаг делает вправо, крепче сжимает талию. Вдруг он тянет Стоуна на себе, и они кружится на металлической платформе, быстро перебирая ногами. Это был импровизационный танец. Он не был идеальным, но он был искренним, в него вкладывалась вся скрытая влюбленность, которая копилась годами. Их тела дрожали, космический холод потихоньку окутавал их кожу, но им было все равно. Горячие слезы текли по их лицам, а улыбка непереставала играть на их губах. Они кружились, прижимались друг к другу ближе и ближе. Казалось бы и вот-вот они превратятся в единую смесь из горечи, боли и тепла. !! ОСТАЛАСЬ ОДНА МИНУТА !! Музыка затихает, а улыбка становится еще шире на лице Роботника. - Знаешь, Стоун. Никогда бы не подумал, что умру вот так. Думал, что умру где-нибудь в одиночестве, в кучке мусора или все в тех же железных обломках после падения. Но ты, чертов подхалим, всегда оказывался рядом, со своим этим щенячьим взглядом и искренней солнечной улыбкой. Знаешь, я даже рад, что умру рядом с тобой вот так, даже если это звучит слишком эгоистично. Хотя я всегда был эгоистом. Ты всегда был особенным, ты единственный, кто понимал меня, кому я доверял и кого я... - Он запинается. Голос дрожал. Роботник набирает побольше воздуха, казалось, что он говорил это все на одном дыхании. Он устремляет размытый взгляд на лицо своего подхалима. На щеках виднелся очаровательный румянец, а губы были поджаты. Стоун вырывает руки из чужой хватки и утягивает мужчину в отчаянный поцелуй. Нельзя назвать это поцелуем, по большей части просто столкновением. Стоун хотел просто из-за всех сил вжаться в холодные губы и тело этого дотошного удивительного любимого человека, отчего случайно наступает на пальцы на ногах Роботника, но тот, видимо, даже не против. - Доктор, вы самый прекрасный и гениальный человек в этом мире. - Слов было слишком много. Они душили, сдавливали смуглую шею. - Я.. я.. я люблю вас.. - Он счастливо выкрикивает эти слова в губы Айво, потому что шум генератора медленно начинал закладывать уши. Стоун хотел продолжить, но уже Роботник с силой прижимает его для жадного поцелуя. Бледные руки судорожно оглаживают растрепанные темные волосы. Поцелуй выходил таким же горьким от слез и таким же голодным. Доктор проглатывает всё упрямство, все свои страхи, которые таились в нем с его детства, и он отчаянно выдавливает последние слова в его жизни, которые поглащают весь разум его особенного и любимого подхалима: - Я тоже люблю тебя, агент Стоун... Происходит взрыв. Части космической станции разлетаются в разные стороны. Пространство наполнилось оранжевым ярким свечением, молниями, которые медленно гасли. Если смотреть на это с Земли, то можно подумать, что это незаживший шрам на прекрасном небе. Никто не знает, что случилось на этом корабле. Их души навсегда повисли в космосе.