Запретное Искусство

Глава 31.

− Что за запах?! А-а-а, это наши войска…

Неизвестный некромант.

− А вот нечего было экономить на санитайзерах, антисептиках и аэрозолях! Таким боком мы останемся не только без армии, но и без погонщиков этой армии!

Нелкарион фон Дракен.

Нед IV.

Нед знал, что провалился. Он знал, что не сдержал клятвы. А теперь – он в который раз вспоминал, как Джон советовал уничтожить проклятые клинки. Конечно, со смертью Русе и Родрика стабилизация региона пройдёт проще, но многие стали шептаться, что Нед уже не тот, что раньше и наследник его, Робб Старк, не готов вести северян в эту эпоху магии и монстров, да и вообще, мать его – андалка и верная последательница Семи, не смотря на то, что Талли, хоть и не были королями, как некоторые из их знаменосцев, но являлись семейством древним, живущим в Речных землях ещё со времён Первых людей. История никого не волновала. Однако, ошибки Неда, приведшие к текущей ситуации, как и последние действия лорда Хостера – очень даже. Он должен был что-то сделать, чтобы удержать своих знаменосцев, которых удерживало от восстания лишь отсутствие такового желания у более желанного кандидата на престол Старков – Джона Старка, бывшего бастарда. Потому, вся его семья заседала в его кабинете, Робб, Санса, Брандон, Арья, маленький Рикон и Кейтлин, сопровождаемая своим дядей, Бринденом. Присутствию последнего он был особенно рад – пока тот был рядом, ничего не угрожало ни его жене, ни дочерям, а вся семья очень любила слушать его истории о войне Девятигрошевых королей. Ну, кроме Сансы, но будем честны – дурное воспитание её матери и септы сделало своё дело. − Итак. – начал Нед, когда вся семья расселась в кабинете. – Пришло время поговорить о стабилизации ситуации на Севере. Иными словами, − он резко встал, подойдя к окну. – Пришло время поговорить о том, на ком вы женитесь или за кого выйдете замуж. Робб, − привлёк он внимание первенца. – Когда прибудут лорды, обрати внимание либо на внучек лорда Мандерли, либо на Алис Карстарк. Санса, я проведу переговоры с лордом Домериком. На этом пока всё. − Нед, возможно… − попыталась вставить слово Кейтлин, но лорд Винтерфелла был неумолим. − Нет, Кейтлин. – Он прервал её ещё до того, как она объяснила свою точку зрения. – Текущая ситуация возникла в основном из-за твоих действий, подкреплённых моим бездействием. − Это всё этот бастард… − Мать. – Резко оборвал её Робб. – Вижу ты до сих пор не понимаешь, серьёзности ситуации. – поспешил объяснить Робб, видя резко изменившееся выражения лица своей матери. Сейчас, в столь деликатном положении, когда всё перевернулось с ног наголову, для Кейтлин Старк стало существовать лишь два мнения: её и чужое. Это довольно быстро превращало всех, кто с ней не согласен в её врагов, даже её друзей. – Не важно с какой стороны простыни был рождён Джон. Сейчас – он Старк. Более известный, сильный, богатый и могущественный, нежели я. Северяне всегда ищут в лорде крепкую опору, а среди Старков… если наследник или правитель бывал неподходящим, слишком слабым или безвольным, всегда поднимался другой – член семьи, за которым сплачивался Север. Им даже ничего делать не требовалась, Зима убивала безумцев и слабаков, чистя наши ряды. Пойми, даже если я потеряю позицию наследника, мне, отцу, моим братьям и сёстрам ничего не грозит – мы всё ещё Старки из Винтерфелла. Мы сражаемся за этот трон по другой причине. − Какой же? – недовольно спросила Кейтлин. – Что может быть важнее для вас, нежели власть над половиной Вестероса? Что? − Ты, Кейтлин. – мягко сказал уже Нед, внезапно словно накинув десяток лет. – Ради кого, по-твоему, мы идём, на своеобразный конфликт с Щитом Севера? − Я… Я не понимаю – Кейтлин была удивлена, как и большинство детей, Арья так вообще надулась, и раскраснелась и выглядела, как странный, большой помидор. – При чём здесь он? − Мама, − Робб присел перед ней на одно колено. – Ты-то должна понимать… У Джона нет врагов. Живых – нет. Более того, Джон ожидает пополнения в своём семействе. А скажи мне, кто угрожал ему больше всех, и пытался убить, когда он был ребёнком? Бринден в ужасе уставился на свою племянницу. − Кэт, Кэт, во имя Семерых, скажи мне, что это неправда! – он словно в первый раз видел женщину, в которую превратилась его маленькая Кейтлин. Словно она явила миру уродливый лик, превратившись в чудовище. – Кэт? − Я делала лишь то, что было необходимым для моей семьи! Для моих детей! Он – угроза для них! – вскричала леди Винтерфелла. – До сих пор! − А как по-твоему, надо разбираться с угрозами для семьи? – неожиданно спросил Нед. – Только честно. − Его надо убить. – ответила Кейтлин вызвав волну негодования у всех присутствующих. – Таково моё мнение, и я не откажусь от него. − Видишь ли… − потупившись промолвил Нед. – Джон дал мне такой же ответ. Так что… кое-чему ты его научила. Научила, что от врагов и угроз семье надо избавляться. Если он станет королём, первое, что он сделает – это избавиться от самой явной угрозы для своей семьи. От тебя, Кэт. Подобное откровение было для Кейтлин, как гром среди ясного неба. Всегда считая бастарда угрозой для своей семьи, она никогда не думала, что единственным человеком от которого он хотел избавиться, была она сама. А самое худшее – даже среди семьи помощи ей ждать неоткуда. Ни Нед, ни Робб не пойдут войной на Джона, особенно из-за каких-то подозрений. Более того – сейчас он народный герой, все лорды видят его истинным сыном Севера, вставшим на защиту родных земель, когда пришли железнорождённые. Конечно, его победа слегка омрачается тем, что ушёл Виктарион Грейджой, однако он отбил земли Севера обратно и украсил побережья черепами железнорождённых. Более того, он был могущественным колдуном. Никто, даже её муж не мог защитить её от такого врага, захоти он устранить её или её семью. Следовало признать: она проиграла, и фундамент для своего проигрыша она заложила сама, когда не смогла не отыграться на беззащитном ребёнке, оставшемся без матери. − Я думаю, мне надо некоторое время побыть одной, Нед. – заметила Кейтлин. − Чего тебе надо, так это позаботиться о запоздалом пире, в честь моей коронации. – вздохнул Нед. – Ты, как-никак, теперь королева Севера, а жена нашего сына, станет принцессой. Мы не может показать себя нерадивыми хозяевами перед всем королевством. И да, Джон тоже приедет.

Тайвин II.

Старый Лев аккуратно положил золотой обруч на стол перед собой. На его бритом черепе он смотрелся внушительно, но все Семь королевств знали, что Тайвину не нужна корона или королевский титул, чтобы выглядеть по-королевски или производить впечатление короля в любом положении. Не зря Роберт Баратеон, когда впервые увидел Тайвина, принял его за короля. Его, а не Эйриса. Однако здесь, наедине с самим собой, со своими ошибками и страхами, Тайвин мог не корчить из себя хозяина положения и рассмотреть ситуацию с других углов. Признание его морально раздавленного сына, который ещё недавно щеголял отсутствующей рукой, было столь же ужасающим, сколь и отвратительным. Джейме спал с собственной сестрой, помог ей избавиться от ребёнка Роберта и был, по крайней мере, отцом Джоффри. Тайвин не был так уверен в отношении Мирцеллы и Томмена, но с его дочуркой, уничтожившей все его планы и её первенцем-безумцем надо было что-то сделать. Когда Джейме отправился в своё паломничество, Тайвин приступил к выполнению плана: Серсея поскользнулась на лестнице в Утёсе, официально, по крайней мере, а Джоффри слёг с какой-то экзотической болезнью, после посещения борделя. Что оставило егоодин на один с тремя другими проблемами: Мирцеллой, Томменом и Тирионом. Если Мирцелла, единственная из детей Серсеи получившаяся как надо, попросила дедушку просто найти ей доброго мужа, даже не выгодную партию, а такого, который просто не будет вести себя как свинья, что моментально подняло её в холодных глазах Тайвина на неимоверные высоты, то что делать с Томменом он не знал. Бедняга был слабоват, излишне застенчив и малообразован. К счастью для его маленького внука, на помощь пришёл Тирион, который, нюхнув вина, выдал интересный вариант: он напишет своему другу, Джону Старку, и поинтересуется, возможно ли определить Томмена к нему в воспитанники. Ещё во времена до Раскола, во время Восстания Грейджоев, в награду за доблесть, Джон, тогда ещё Сноу, а не Старк, был пожалован рыцарским титулом. В последствии он стал лордом и на службе своему отцу, лорду, а впоследствии – королю, Эддарду Старку, был столь же безжалостен и эффективен, как и когда-то Тайвин, на службе у Эйриса. Тайвин уважал молодого человека. Тот сделал себя сам, и доказал, назло распространённым мнениям, что бастарды могут добиться всего сами, а не только украсть власть у законных наследников. Тайвина немного смущала, если не сказать, что пугала, его слава колдуна, но от возможности обезопасить внука и вырастить достойную смену было глупо отказываться, потому, он согласился с предложением Тириона. Его младший сын, в последнее время стал меньше пить. Нет, он всё ещё перемещался по своим покоям с кубком вина, но больше вдыхал аромат, который, по словам Тириона, помогал ему сосредоточиться. Пил он теперь, только во время длительных докладов, чтобы смочить горло. Следует сказать, если бы Мирцелла и Тирион не заведовали хозяйством и финансами, их неожиданная королевская власть, легла бы сразу. Более того, они потеряли около четырёх миллионов золотых драконов на бесконечных ссудах Железному Трону. Ещё одна вещь, которую он вытрясет с Роберта. Терпение… только терпение. Проблемы на границах, тоже не давали спокойно вздохнуть. На востоке, в Речных землях, Крулл Молоторук, новый король Рек и Озёр, собирал под свои знамёна орков и людей, чтобы преподать урок знаменосцу-предателю, объединившемуся с королём Соли и Камня, которому не давала покоя слава Харвина Хоара. Эурон жаждал Речные земли. Желательно все. Огг Старейшина согласился помочь, в обмен на титул верховного лорда. Однако, не смотря на перевес, армии Эурона и Огга были остановлены и оба короля отступили на изначальные позиции. По слухам, Молоторук искал союзников и единственные, кто мог ему помочь – это Старки. Объединение на почве ненависти к тем, кто пытался разорить и завоевать их земли… Могло пройти. Более того, Крулл хотел скрепить союз браком одного из детей Неда Старка и своей племянницы. Согласно обычаям зеленокожих, право на подобный союз мог иметь лишь прославленный воин и полководец. Более того, иметь несколько жён – в их культуре не редкость. Потому, они собирались отдать её… Лорду-Колдуну. Если выгорит, политический вес лорда Рва, станет сродни королевскому. У него будет доступ к уху двух королей. Да уж… когда-то подобным мог обладать один лишь Тайвин. К счастью, после войны и железнорождённые и орки будут слишком ослаблены, чтобы думать о нападении на его королевство. Его королевтво… всё ещё так нереально звучит. Как бы то ни было, сейчас он должен сфокусироваться на основной угрозе – войне в Просторе. Война между Тиреллами и Святым Воинством набирала обороты, и Тайвину было очевидно, на чьей стороне выступить, неясно только… когда? Когда ему вмешаться в конфликт? Тайвин думал подождать решающего сражения. Спасти Тиреллов от неминуемой смерти, позволив противнику-союзнику ослабнуть, а там, в последствии, в хитросплетении интриг, вырвать власть у Владык Простора, превратив их в своих знаменосцев. Однако просто так ввести войска в Простор нельзя – нужен прецедент. Такой, что позволит Тайвину отбрехаться в случае чего. Вот этого, необходимого повода у короля Утёса не было. Могущественен был Старый Лев, но даже он не мог позволить себе наплевать на некоторые законы и обычаи. Нет, наплевать-то он мог, наглости и влияния бы хватило, однако последствия… овчинка выделки не стоила. Словно у него было мало проблем в Вестеросе, проблемы прибыли из-за моря. Представители Железного банка прибыли ко двору каждого значимого короля, и потребовали вернуть долг. Их призыв не достиг лишь королей Севера – посланники сгинули в пути, и Железных островов – там их убили. Послы Железного банка держались нагло – чувствовали за собой силу. Грозили Безликими, если короли не одумаются и не выплатят долг. Однако, деньги были взяты Железным Троном, на бумагах стояла подпись Бейлиша, Мастера над монетой, но вот беда… Железный Трон, как и все Королевские земли, оккупированы врагом. Странными крысоподобными тварями, зовущими себя скавенами. Взять с них ничего не получиться. Роберт отказался платить, на основании того, что долги записывались на Семь королевств, а он теперь король лишь в Штормовых землях. Как бы то ни было, угрозы были доставлены, и на них махнули рукой. Тут бы зиму пережить, а не заботиться о всяких банкирах. Как показала время, Железный банк найдёт способ взять своё, когда восток вновь покатится волной на запад. Но то была война, что произойдёт через несколько лет, а пока лорды Вестероса увлечённо убивали друг друга, забыв о возможных последствиях. Старки всегда говорили, что зима близко. Однако лишь несколько человек во всём Вестеросе, понимали насколько. К несчастью для себя, Тайвин Ланнистер среди них не был. Иначе он бы не строил козни и интриги, а готовился бы к войне, что была готова поглотить весь континент, ибо на севере, Манфред фон Карштайн вступил в противостояние с Королём Ночи, наконец набрав достаточное количество сил.

Манфред IV.

Он чувствовал, как сила струилась по его венам, очередной Иной насытил его бесконечную жажду. На краткий миг, не более, но он чуял, как с каждым поглощённым, слабел его враг, а сам он – становился сильнее. Гействор в его руке словно довольно урчал, когда он отправлял очередную тварь в преисподнюю или высасывал её душу. Некоторое время они оставались в цитадели, однако потом, пообжившись и отразив несколько штурмов, Карл и Манфред стали действовать жёстче. Видя, что армии Иных стали избегать подконтрольные ему области, будто боясь встретиться с ними в бою, Маннфред и его невольный союзник стали охотиться сами. Всё, как и в старые времена: полуночная аристократия в очередной раз доказывала, кому принадлежит ночь. Обе стороны конфликта владели некромантией и армиями мёртвых. Но вампиры чувствовали себя увереннее во время ночных атак, тьма словно придавала им сил, в то время как с Иными ночь стала играть злые шутки. Тактика, которую они использовали когда-то против живых, обратили против них. Да и, если честно, Иные не представляли особой опасности для существ вроде Карла и Маннфреда. Да, их реакция превосходила человеческую, но не дотягивала до того, что могли показать столь могущественные вампиры, которые решили заявить права на земли Вечной Зимы. Доспехи Иных, как и их оружие, уступали тому, что было у вампиров. А главное оружие Иных – страх, было бесполезно против существ страха не ведающих. Оставшись без своих главных козырей, бывшие хищники быстро превратились в добычу. Меж тем, Манфред раздумывал, как исполнить свои клятвы и поиметь с этого побольше выгоды. Когда он поглотит Великого Иного, он сумеет вознестись, обретя божественную мощь. Однако этого едва хватит ему одному, лучшее, что достанется Карлу – полубожественный статус, что позволит ему претендовать на место божества, но не занять его. Именно это подводило его к другому логичному решению: чтобы бог войны возвысился, требуется война. С кем воевать им хватало: целые континенты врагов. Однако, чтобы вознёсся ещё один бог, ему потребуется энергия, молитвы, верующие. И это привело Манфреда к ещё одному заключению. Он должен создать новую вампирскую расу. Не так, как Нагаш. Нет. Его дети будут именно расой, более сложной нежили Иные и люди, имеющей слабости и в тоже время более могущественной. Он ещё не придумал как, но они будут принадлежать обоим царствам, и Живых и Мертвых. Без божественной мощи, что он ещё не украл у Великого Иного, это были просто мечты, но Манфред двигался к ним, упорно, шаг за шагом, с каждой поглощённой душой. Клинок его, пронзил очередную жертву и слух фон Карштайна усладил крик ещё одного Иного. Недавно он обнаружил, что если задержать их в этом мире, в момент смерти, мучать, пытать, продлить агонию магией, а не дать уйти, рассыпавшись осколками льда, то и мощи получишь в разы больше. Потому, именно этим Манфред сейчас и занимался – пытал Иного, уничтожая его морально. Фон Карштайн вложил немного энергии Дхара в рану, нанесённую хладной тени. Прихрамывая, теряя силы, создание Великого Иного пыталось ночью сбежать от хищника в людском обличье. Также, как когда-то пытались сбежать люди, которых Иной загонял, как зверей. Заколдованное копьё пронзило бедро и тварь упала. Иной не оставлял попыток сбежать, но Манфред, раздосадованный жалким зрелищем, наконец оборвал его страдания. Гримаса разочарования не сходила с его лица, когда он возвращался в форт. Охота больше не приносила радостного возбуждения и удовлетворения от убийства, как в начале его пути. Иные перестали быть тем испытанием, которое будоражило кровь. Его немёртвый конь трусил впереди колонны скелетов, и пока его разум витал в будущем, настоящее преподнесло неприятные сюрпризы. Он не заметил откуда прилетело копьё, но сильный взрыв разметал его войска, а прилетевшие ледяные осколки посекли его гвардию, выбили Манфреда из седла и уничтожили коня-нежить. Хоть множество ледяных осколков и вонзились в его плоть, но регенерация сделала своё дело, а броня не была пробита. Он незамедлительно вскочил на ноги и оценил ситуацию. Его колонну бомбардировали магическими снарядами с нескольких сторон. Банальная засада, в которую попалось его войско на марше, но он её проглядел. От полного разгрома его отделяло несколько мгновений, от спасения – несколько метров. В этот момент в битву вступил он. Король Ночи. Высокий, выше даже чем Манфред, этот гуманоид, ибо назвать подобное существо человеком было невозможно, широкими щагами направлялся к лорду вампиру. Хотя, если судить по нему, было понятно, почему Первые Люди назвали Белых Ходоков Иными. В память о нём, об их короле. Ибо был он существом столь не принадлежащим этому миру, что казался… видением. Одновременно прекрасным и кошмарным, непонятным, будто ускользающий сон. Посреди снегов земель Вечной Зимы, это существо выглядело, как статуя, вырезанная изо льда. В отличии от своих воинов, Король Ночи носил полный пластинчатый доспех, однако боевые рукавицы не покрывали его пальцы и Манфред имел сомнительное удовольствие лицезреть его длинные когти. Подобно снежной вуали, по плечам рассыпались снежные пряди, а из них, словно рога, выглядывали зубцы ледяной короны, соединённых паутинками изморози. В глазах его застыла бесконечная скука и абсолютное безразличие. Отставив руку в сторону, Король Ночи разжал ладонь и в его руке словно разгорелось холодное, синее пламя. Изменив форму, оно стало твёрдым, заледенело и превратилось в ледяной двуручный меч, в сердцевине которого бился огонь. А затем он просто растворился в воздухе. Манфред, однако, сумел заблокировать атаку, едва не снёсшую ему голову с плеч. Фон Карштайн был одним из лучших фехтовальщиков Старого Света, однако Король Ночи был нечеловечески, сверхъестественно быстр, даже для него. Он вновь едва ушёл от удара в голову. А его ответный удар, принятый этим чудовищем на грудь, даже не поцарапал Короля Ночи. Они разошлись. Уста ледяного чудовища тронула лёгкая улыбка. Слуха Манфреда донёс до него странный звук: будто перезвон ледяных колоколчиков, чьи стенки трескались, когда языки ударяли о них, он понял почему столь странное сравнение пришло ему на ум, лишь когда снова посмотрел на своего противника. Оно смеялось. Это чудовище. Король Ночи. Чемпион Великого Иного. Смеялось. Над ним. Да как эта тварь посмела!!! В гневе Манфред сжал кулак, воздев его к небу и призывая самые темные силы, из тех, что были доступны ему. Словно чёрное солнце взошло над полем битвы, не освещая, но поглощая свет. Манфред поднял руку… Король Ночи пал на колено, сложив руки на рукояти клинка, что он вонзил в землю… Чёрные тени его прислужников кинулись к своему королю… Магическая сфера из чистейшей энергии Дхара, достигла своей цели… Магический взрыв раскидал сражающихся в стороны. Манфред поднялся из снега, за границей магического периметра форта. Он был помят, но жив и даже невредим, учитывая с кем он сражался и каковы были его шансы в поединке. Несомненно, сколь он превосходил своего оппонента как маг, столь он и уступал ему, как фехиовальщик. Давненько его так не ставили на место. Он присмотрелся. Вдалеке солнце странно блистало на льду, словно складываясь в удаляющуюся фигуру. Король Ночи уходил. Он был ещё жив, но двигался медленно, неуверенно. Словно он был… ранен, если подобное слово вообще можно было применить в отношении этого существа. Король Ночи преподал Манфреду урок смирения, но последние заклинание уничтожило множество Ходоков, и оставило трещину, в казалось, неуязвимой броне Короля Ночи. Хоть ни один из них не одержал полную победу, но Манфред сказал последнее слово в этом споре. И оно было веским.