Запретное Искусство

Глава 19.

− Грядёт война. Она вечна, но выживет лишь сильнейший.

Раб Книги.

Предвестник II.

Быть королевским гвардейцем не так-то просто. Дурдж знал, что его взяли, как своеобразный талисман, живое воплощение герба, за который сражались изгнанные из родных земель воины. Дурдж даже в чём-то им сочувствовал, пока не вспоминал, что он вообще не часть их закрытого, сильно поредевшего социума, и вообще он здесь на правах какой-то зверушки, талисмана полка, а не полноценного боевого товарища, хотя «на разах» мог выйти против любого из местных ублюдков. Более-менее дружелюбное отношение Молодого Грифа, или, как по секрету называл его приёмный отец, Эйгона, немного мирило гордого полубога с текущей реальностью, но вот отношение других королевских гвардейцев… Ролли был подозрителен, причём за этой подозрительностью прятался страх. Для Дакфилда, Дурдж был воплощением колдовской мощи, всего, что порицали и старались выкорчевать в Вестеросе. Исконным врагом Семерых и Цитадели. Джорах глядел волком, не столько из-за того, что считал Дурджа мерзкой тварью, недостойной жизни, нет, на Севере довольно терпимо относились к магии, сколько потому, что чуял сильного конкурента за расположение их нанимателя, ибо как ни крути, а Дурдж, одним своим присутствием задвигал на задний план даже старину Ролли, который учил принца в изгнании обращаться с оружием. Ему надо было как-то переключить внимание своих невольных напарников на кого-то другого. Однако Молодой Гриф или Эйгон, Дурджа не сильно волновало, как его подзащитный называл себя, не спешил собрать остальных четверых членов Королевской гвардии, а потому, весь негатив был сосредоточен на Дурдже. Дошло до того, что однажды вечером, когда они отдыхали в снятом доме, где расположился их небольшой отряд и представительство Золотых Мечей, Эйгон подозвал Дурджа к себе, для приватного разговора. − Дурдж, − поздоровался он коротким кивком. – Вижу ты до сих пор не сошёлся со своими сослуживцами? − Рыцари что служат вам относятся ко мне настороженно, возможно из-за того, что я произвел… излишнее впечатление при знакомстве. – заметил Дурдж. – Ну и я − огромная, антропоморфная, прямоходящая, драконоподобная ящерица. И ещё по мелочи. − Н-да. – протянул Эйгон. – Тут мой прокол. – Он подошел к окну, взглянув на ночной Браавос. – Что ты думаешь об этом? − О чём? – спросил Дурдж, уже смутно представляя, куда ведёт разговор. − О нашем деле. – пояснил Эйгон. – Дурдж, я вижу, что ты понимаешь, что мы хотим сделать. Ты гораздо умнее, чем ты хочешь казаться, более того, ты – лицо беспристрастное и незаинтересованное в нашем предприятии, поэтому, я могу рассчитывать на честный ответ, а не на очередную ложь. Скажи мне: каковы наши шансы на успех захвата и удержания Железного Трона и власти над Семью Королевствами? – Мизерные. – фыркнул Дурдж. – Если и сядешь, то точно не будешь править всеми королевствами. − Поясни. – Всю его жизнь Эйгону твердили другое – что у них достаточно союзников, тайных и явных, чтобы захватить Железный Трон и реставрировать династию Таргариенов, вернув им Железный Трон. Однако перед ним сидело существо, чей холодный, не замутнённый ни сожалениями, ни верностью, ни ненавистью взгляд, открывал Эйгону глаза на вещи, которые либо скрывались от него, либо он не замечал. − Ну… давай посмотрим. – начал драконорожденый. – Знаешь, что необходимо для политика? Репутация. А репутация твоего дома – смешана с грязью. Дом Таргариенов подарил Вестеросу лишь несколько образцовых правителей. Остальные были… слегка бледноваты на их фоне. Как там вас запомнили благодаря им? Дом безумцев-сестроёбов? Пламя и Кровь, что тут сказать. − Когда я верну власть, я восстановлю репутацию моего дома! – уверенно сказал Эйгон. − Ну… вот когда ты вернешь… если ты вернёшь власть, тогда и поговорим о восстановлении доброго имени твоего дома. – Заметил Дурдж. – Сейчас же… Ты хоть подумал о том, как ты пересечёшь Узкое море? Флота у тебя нет. А вот враги, нежелающие усиления твоих позиций, что здесь, что в Вестеросе – найдутся, да ещё и с личным флотом. Один Эурон Грейджой, король Железных островов, чего стоит. Кстати, что тыбудешь делать с ним? Эурон не его брат, он просто не даст тебе отойти от берега, чтобы осадить замки на его островах. Ну ладно, − заметив смятение на лице молодого человека, Дурдж смилостивился над ним. – Вот ты причалил. Дальше что? − Ну… проведу переговоры с союзниками. – ответил Эйгон. − С кем? Напомню, Ланнистеры, Баратеоны, Старки, Аррены – все они априори твои враги. − Лианна Старк − моя мать… − Начал было Эйгон, но Дурдж грубо прервал его. − Не смеши меня Эйгон. – сказал он. – Какие твои доказательства? Их нет. Потомки валирийцев и Первых людей имеют черты от обеих рас. В тебе же видно лишь черты валирийца, что сыграет против тебя. – Заметил драконорожденый. – И если есть дом, который ненавидят больше, чем Таргариенов, то только Блэкфайров. Аты весьма подходишь под описание, особенно с Золотыми Клинками за твоей спиной. − Значит, ты считаешь, что трона мне не видать? – спросил Эйгон. − Будь реалистом юноша. – ответил Дурдж. – Если ты не слышал, творение твоих предков трещит по швам, говорят, что Вестерос вновь расколется на несколько враждующих королевств. − Именно поэтому я должен вернуться! – хватил по подоконнику кулаком Эйгон. – Кто кроме дракона наведёт там порядок? − Если ты хочешь примерить на себя роль второго Эйгона Завоевателя, то спешу тебя разочаровать – дракона у тебя нет, а магия, вернувшаяся в мир, вернулась и в Вестеросе. – пожал плечами Дурдж. – Твоему предку повезло, что он начал завоевание, когда магия пошла на убыль. Попробуй он это сделать, когда она была на пике в прошлый раз – ему бы живо хуёв за шиворот насовали. Сейчас, впрочем, не лучше. − В смысле? – спросил Эйгон. – Что ты имеешь ввиду? − Орки, огры, дотракийцы… − начал он. – Неостановимая лавина разрушения, направленная в сердце цивилизации Эсосса. Ничего странного ты не видишь? − а что я должен увидеть? – спросил Эйгон. – Орды варваров, направляющиеся пограбить вольные города, в Эсоссе столь же естественны, как блохи на бродячей собаке. − Хорошее сравнение, − усмехнулся драконий воитель. – Однако вот вопрос: почему эти три народа, столь непохожие, решили действовать вместе, а не повернуть оружие против друг друга? Это был хороший вопрос. Раньше Эйгон не задумывался о нём, смотря на случившееся с точки зрения уроженцев Эсосса. Вторжение варваров – повод нанять наёмников. Или купить Безупречных. Или просто и банально откупиться. Небольшая война, слава или смерть… Однако почему зеленокожие, которые, казалось, упивались сражением с достойным противником, если судить по рассказам беженцев из Квохора, не бросили вызов кхалам дотракийцев? Кто или что, могло заставить их изменить самой своей сути бытия? Этот вопрос заставил табуны мурашек пробежать по спине Эйгона. Действительно, кто? Что за могущественный воитель? Ибо никто, кроме лидера, признанного всеми тремя народами, не мог управлять этой объединённой ордой. И тут озарение пронзило его. − Ты ведь знаешь, почему? – спросил Эйгон. – Почему они действуют так? Что призвало их в поход против этих земель? Дурдж лишь вздохнул и поманил Эйгона подойти поближе. Тот подошел и присел на одно колено. Драконорожденый ухмыльнулся. − Ты в курсе, что преклонять колено, для будущего короля – плохая примета? − Прошу… − сказал Эйгон. – Ты ведь знаешь, что твориться! Поделись своим знанием, помоги мне спасти людей! − Хорошо. – сказал Дурдж к видимой радости Эйгона. – Я поделюсь своим видением и знанием. Однако учти: это знание, лишь покажет тебе масштаб истинной проблемы, а не способ её решения. Острый коготь коснулся лба Эйгона. На секунду, комнату затопил яркий свет, когда Эйгон снова открыл глаза, мир вокруг него изменился: наполнился красками и существами невидимыми ранее. Он видел, как на ночном небе вспыхивали огни, оставленные странным огненным следом. Вновь вернувшись к окну, он увидел, как около фонарей вьются странные существа, похожие на мотыльков, но полупрозрачные, будто сделанные из мутного стекла. − Ты смотришь на мир так, как на него смотрю я. – Сказал Дурдж. – Один час ты сможешь видеть иной, магический мир. Это видение – это всё, что я могу тебе дать. Возможно ты сможешь понять, что для того, чтобы занять Железный Трон, тебе придётся сделать нечто большее. − Что же? – спросил Эйгон. − Выжить. – коротко ответил Дурдж. – Вместе с магией и древними силами, сюда пришли и Новые Боги, жаждущие сражений и битв. − О чём ты? – неверующе спросил Эйгон, однако внутренности его скрутились в тугой ледяной узел, ожидая ещё одного ужасного откровения. − Посмотри на восток. И Эйгон сделал это, увидев там яркую полосу, будто горизонт алел перед восходом солнца… Однако закат был всего час назад, не могло же пройти столько времени? − Так в этом мире видится сила того, кто объединил три народа в одно войско. – пояснил Дурдж, видя непонимание Эйгона. – Думаю ты теперь понимаешь, какой силой должен обладать этот чемпион, чтобы в магическом зрении его было видно с побережия, хотя сам он двигается в Ваэс Дотрак с востока? Колени принца подкосились. Он сел прямо на замызганный пол таверны и попытался понять… осознать масштаб проблем, открывшихся перед ним. Всю его жизнь его готовили править. Практически с того момента, как он научился ходить и говорить. Возможно даже раньше, ведь требовалось отобрать лучших и верных учителей. Ему дали лучшее образование, в этом он наголову превосходил большинство лордов Вестероса. С мечом он был хорош, не Эртур Дейн, но достаточно неплох, чтобы постоять за себя и свою честь. И всё в его жизни шло размеренно, согласно планам созданным лордом Варисом и магистром Иллирио Мопатисом. Его воспитывали его учителя, а по жизни его вёл приёмный отец, приближенный его отца, Рейгара, и Десница его деда Эйриса, Джон Коннингтон. А затем жизнь размяла свои кулаки, и стала преподавать свои уроки, короткими и жёстким ударами по дых. Сначала оказалось, что его дядя, Визерис, стал принцем-консортом королевы Ламии, резко набрав политический вес и получив какую-никакую, но армию. Это делало положение Эйгона более шатким. О его рождении или возможном заключении брака не было никаких документов. Слова лорда Коннингтона и лорда Вариса не примут на веру. Более того, его дядя был официально коронован на Драконьем Камне, как Визерис Третий, король андалов, ройнаров и Первых людей. С армией за своими плечами, он – куда как более законный претендент на престол. Потому они и выступили на стороне «Сварливых Сестёр» надеялись добраться то конкурента, военный опыт для Эйгона стоял на последнем месте, в планах его союзников. Тут-то их и подловили – как оказалось, слухи о королеве Ламии были ни черта не слухами, и огромная армия наёмников ничего не смогла сделать городу, охраняемому живыми мертвецами. Золотые Мечи, конечно же, понесли меньше всего потерь, экономя свои силы, готовясь к сражению уже на земле Вестероса. Затем – позорное отступление, подготовка к войне с Браавосом, вторжение зеленокожих в Квохор и последующее разорение Вольного Города, а теперь ещё и мрачные откровения, которые поведал ему Дурдж. Он был в смятении, не знал, что делать. А потому, решил спросить единственного, кто что-то знал. − Кто он, Дурдж? Кто? − Бог. – ответил Дурдж, немало удивив Эйгона, хотя тот зарёкся удивляться чему-бы то ни было, после армии живых мертвецов. – Новый Бог, пришедший в этот мир, чтобы взять власть. Учти, прежде чем ты подумаешь о том, что подобную ситуацию можно было бы решить, буть у тебя дракон… ему – дракон… на один плевок. − Значит вот что ты имел в виду. – Эйгон тяжело сел на массивный деревянный стул в комнате драконида. – И что же делать? − А вот это, друг мой, Эйгон, правильный вопрос. – драконорожденый повернулся к принцу в изгнании. – Но ответа на него, у меня нет. Гораздо позже, когда Эйгон, желая обдумать всё что он узнал, увидел и услышал, покинул Дурджа, тот размышлял о последнем секрете, который так и не сказал юному дракону. Во время своих странствий по Эсоссу, он встречал потомков валирийцев, ройнаров и Первых людей, особенно выделялись последние, в их жилах был лёд, как и у него. Он видел полукровок, тех, у кого в родителях были Первые люди, и кто-то ещё, но он всегда мог почувствовать, как от Первых людей веет древней кровью. От Эйгона веяло валирийцем, однако запаха древней крови не было. А ведь по его словам, его мать была из дома Старков, династии Королей Зимы, чья кровь правила Севером восемь тысяч лет − как короли и ещё триста – до сих пор, как Хранители Севера. Отборнейшая кровь Первых людей. И ни следа её в Эйгоне. Это значило только одно – он не сын Лианны Старк, а значит, очень возможно, − не сын Рейгара Таргариена.

Нед II.

Когда Нед получил первое сообщение из Рва Кейлин о том, что Церковь вновь собрала Святое Воинство и пошла войной, вот тут уж действительно был сюрприз так сюрприз, не на захватчиков, выпнувших людей из Речных земель, не на железнорождённых, грабящих побережья, а на Север, против последнего оплота Старобожья, он подумал, что Джон спятил. Однако затем его завалили послания от лордов Перешейка, и лорд Старк, как и некогда его предшественники оказался лицом к лицу с вторжением Семибожников. Разослав воронов своим вассалам, Старк стал собирать войска, запросив у Джона расклад о передвижениях Святого Воинства. Согласно его донесениям, они всё еще искали переправу на юге, так как Близнецы были заняты врагом. Однако мало ему было головной боли от поднявшей голову веры, как дополнительных проблем доставили жена и старшая дочь. Их визиты в септу построенную в Винтерфелле пришлост прекратить, а саму септу – разобрать. При вторжении Святого Воинства, Старкам надлежало выглядеть, как самым прожжённым и непримиримым защитникам Старобожия. Леди Старк, разумеется, стала винить во всём Джона. Ну а что? Пришло письмо от него, затем ещё куча, но ведь от Джона было первым – значит он и виноват в том, что муж приказал разобрать септу. Святое Воинство? Бастард всё врёт, Нед, им выбили клыки ещё во времена Мейгора! Успокойся Нед, такого не может произойти. Пришлось запереть её и приказать серу Родрику, кастеляну Винтерфелла, не слушаться её приказов и держать в изоляции, покуда Нед не вернётся. Обязанности леди Винтервелла пали на хрупкие плечи Сансы, более того, Нед строго-настрого запретил своим детям упоминать о причине изоляции их матери, и никогда не упоминать Семерых пока в замке будут его вассалы. Времена стали неспокойными, и рисковать он не хотел. Затем стало только хуже. От лорда Рида пришло письмо, что Святое Войско сумело переправится через Зелёный Зубец и направлялось ко Рву Кейлин и что самое худшее – среди рыцарей, поддерживающих Святое Воинство, видели Хостера и Эдмура Талли. Просто великолепно. Как будто у него и без этого мало проблем. Отец его жены ведёт войско фанатиков на штурм Рва Кейлин. Хостер совсем обезумел, раз обратился к Вере и решился напасть на Ров Кейлин. Ещё несколько дней спустя, Неду пришло письмо от Джона, в Ров приехал сер Бринден, надеясь найти союзников деле восстановления Талли, как законных правителей Речных земель. Однако, Джон уже знал о действиях лорда Хостера и попросил Чёрную Рыбу сдаться, что тот и сделал. На данный момент, Бринден дожидается лорда Старка, которому Джон передаст его с рук на руки. Наконец, прибыли Амберы и Карстарки, и пришло очередное письмо от Джона, предупредившего их, что осада началась, однако за армией фанатиков следует ещё одна. Армия орков. Согласно отчётам разведчиков, выступили они из Близнецов, и отдавать святошам то, что считают своей добычей, а таковыми они считали все земли Севера, они не собирались. Нед, поделившийся новой информацией на военном совете, увидел лишь ещё более мрачные лица своих знаменосцев. Когда лорд Болтон спросил, что делать с Хостером, если приведётся сойтись в бою, Нед сказал следующее: «Если сдастся – берите в плен, если нет – убейте. Он нарушил законы королевства, поддержав религиозную распрю, которая готовиться перерасти в полноценную религиозную войну.» Лорды лишь мрачно кивнули на это, понимая, что стоит на кону, и что жалость, пусть даже и к отцу Леди Кейтлин, не уместна. Затем были долгие дни похода. Их армия медленно волочилась по раздолбанному Королевскому Тракту. День ото дня, Нед замечал, что Робб, которого он взял с собой, становиться всё более и более нервным, и рассеянным. Наконец, не вытерпев и подозвав сына, Нед решил узнать в чём дело, как-то раз подозвав к себе Робба на привале. − Сын. – начал он, когда Робб показался ему на глаза. – Присядем? Робб повиновался, понимая, что его отец позвал его не просто так, какой бы разговор не предстоял ему, сколь бы неприятные темы ни были. Лорд Старк расположился в своем шатре, и один из его гвардейцев откинул полог шатра перед наследником их лорда. Нед всегда был неприхотлив в своих нуждах, в отличии от множества южных лордов в его шатре не могли найти кучу мебели, которая всегда путешествовала вместе с огромным обозом ещё больше замедляя армию. Столом лорду Старку служил валун, притащенный его людьми, шкуры были ему и покрывалом, и кроватью, да вся обстановка внутри шатра была спартанской и как можно более практичной. Робб сел на шкуры, рядом с отцом. Повисла тишина, никто не знал, как начать разговор. − Итак. – наконец разомкнул уста Нед. – Что тебя беспокоит сын? − Ничего отец. – Нед посмотрел на своего сына так, будто он сморозил величайшею в мире глупость. − Сын, лжец из тебя никудышный. – прямо сказал Робу Нед. – А теперь правда. − Дело в Джоне… − начал Робб. – Правда, не только в нём. Отец, это правда, что нам придётся убить дедушку Хостера и дядю Эдмура? − Если они не сложат оружия. – ответил Нед. – После того, что они сделали, у них два выхода – плаха или чёрное. Ты и сам знаешь. Однако тебя мучает ещё что-то. Что? − Дело в Джоне, отец. – начал Робб. – Он так сильно отдалился от нас после того несчастного случая… − Когда твоя мать фактически пыталась убить его? – изогнул бровь Нед. – Робб имей совесть называть всё своими именами. Она выбросила на мороз больного ребёнка. Да, Джон был бастардом и моим грехом перед твоей матерью. Да, он был болен болезнью, которая была очень заразна и технически, только из-за этого, я по возвращению не убил твою мать. Из-за этого и того факта, что Джон выжил. Однако, я повторяю – это была попытка убийства. Убийства твоей матерью, твоего брата. Имей храбрость, чтобы это признать. − Я знаю. – Робб глубоко вздохнул. – Однако она моя мать. − А Джон – твой брат. – резко ответил лорд Старк. – Которому пришлось уйти из родного дома, потому что везде он видел напоминание о леди Кейтлин, своей несостоявшейся убийце, и видел, как она ушла от возмездия, а что ещё хуже – он к своему ужасу, начал видеть леди Кейтлин в вас. Робб, он уехал не потому что ненавидел нас, а потому что любил. Потому что пытался защитить от единственного врага, которого не мог поразить своим мечом – от себя. − Откуда ты это знаешь? – почти вскричал Робб. − От Джона. – коротко сказал Нед. – Мы о многом говорили, когда я очнулся после битвы на Стене, не только о его матери. − Что? – удивился Робб. – Ты рассказал ему? Но… − Он знал уже долгие годы. – Вздохнул Нед. – Не знаю, кто рассказал ему, или как он вообще умудрился узнать. Может Хоуланд, видя к чему всё идёт всё-таки нарушил свою клятву. Долгие годы он молчал, ожидая, что я наберусь смелости, чтобы рассказать обо всём. Однако… я молчал. Даже не знаю, что Джон сейчас обо мне думает. Только под страхом смерти я сподобился рассказать ему правду. Наверное, он презирает меня. За мою трусость и зато, что ясчитал его недостойным доверия. Лорд Старк не стал останавливать своего сына, спешно покинувшего шатёр.