Эхо родника

Омега Дома Родника

Эрен сидел в своём кресле, не отрывая взгляда от семейного портрета. Тусклый свет свечи освещал лишь лица детей, оставляя все остальное в полутьме. События последних дней были настоящим позором. Его наследник повел себя как безрассудный мальчишка, обманул его, да еще и рискнул безопасностью всего Дома, притащив чужака под их крышу. Наказание было вынесено и Ной стойко его принял, злость остыла, но ощущение тяжести не исчезло. Предстояло объясняться перед старейшиной, оправдывать свои решения, вписывать Айдена в их Дом, а заодно решать куда более важные вопросы, такие как угроза с запада. Именно это тревожило его больше всего. Эрен был уверен, что Айдену удалось пережить столкновение с физерком. Омега, конечно, говорил о "красном небе" и "дрожащей земле", но такие видения были следствием шока. На самом же деле это красное небо было лишь светом от пожара, а подрагивание почвы он ощутил, скорее от собственного страха — Эрен мог все это объяснить. Но такой урон был вполне реален, разнести незащищенное поселение физерк вполне мог. Зверь, что больше любой дичи, огромный, изуродованный, с язвами на теле, убивает не ради выживания, а ради самого убийства. Он был хаосом в чистом виде. Местные жители ничего не знали о физерках. Знания об этих существах хранились лишь у приближенных к старейшине. Их не распространяли, чтобы избежать паники. Но все знали, что ограда вокруг деревни стоит не просто так. К тому же, Ной упоминал лаз в стене. Это тоже не давало Эрену покоя. Раз Ной нашел, значит защита деревни в настоящий момент просто смешная. Сколько еще таких слабых мест? Кто еще может воспользоваться ими? Свеча догорела, от фитиля потянулась тонкая нить дыма, комната окунулась во мрак. Эрен медленно поднялся, пол под его ногами заскрипел. Он зажег масляную лампу, и мягкий свет охватил теперь весь портрет. Его рука невольно потянулась к лицу Дэнни, изображенного рядом с детьми. Он позволил себе минутную слабость, проводя пальцами по лицу того, кто был так жестоко отнят у него. Жизнь после его смерти пошла под откос: неурожай, непогода, ослабление веры. Молитвы, которые раньше приносили облегчение, казались пустыми. Эрен старался быть сильным. Он держал все в ежовых рукавицах, не позволял себе ошибок. Но в какой-то момент его сила стала для семьи тяжким бременем. Его дети смотрели на него со страхом. Он вспомнил, как Нари отшатнулась, когда он поднялся с кресла, и как Ной избегал его взгляда, стискивая зубы. Когда он стал для них тираном? Ему вспомнились слова Нари: "Папа бы понял". Эти слова были словно нож в сердце. Дети ставили себе в пример не его, а Дэнни. Грело душу что они ставят в пример папу, что помнят его как славного и доброго, заботливого родителя. Но и горько от осознания что он сам для них стал источником страха. Вот когда он уйдет, вспоминать будут только плохое.. Ситуация с Айденом открыла ему глаза. Может, он действительно зашел слишком далеко, пытаясь защитить Дом. Вместо того чтобы стать для семьи опорой, он превратился в того, кого они боялись. Ной не доверился рассказать ему об омеге, потому что боялся. Если бы боятся было нечего, все было бы совершенно иначе. Все же слова Нари забрались далеко. Девчонка не смотря на страх сумела посадить семя сомнения в его душу. Ее слова, сказанные вчера, не просто осели в его памяти... Они пустили корни. Эрен так старался защитить Дом, сохранить порядок, не дать потрясениям уничтожить их всех. Но только теперь начинал осознавать, как близок был к тому, чтобы разрушить все собственными руками. Но он не знал как по другому.. Он просто не умел иначе. Как можно улыбаться, когда вокруг угроза? Как можно расслабляться, зная, что слабость может стать фатальной? Эрен боялся дать слабину. Страх преследовал его с того самого дня, когда мир рухнул — четырьмя годами ранее. Тогда он уже потерял слишком многое. Дом держался только потому, что он стиснул зубы и в одиночку тянул их всех вперед. Но на самом деле… ему было невыносимо. Эрен страшился ошибиться. Он чувствовал, что одна осечка — и все исчезнет, как не стало Дэнни, как не стало их прежней жизни. Эрен медленно опустился обратно в кресло, его взгляд все еще был прикован к портрету. Он разглядывал лица детей и Дэнни, пытаясь найти ответ. Ему нужен был совет. Кто-то, кто подскажет, как поступить. Дэнни всегда знал, что сказать, его решения были легкими и естественными, как будто он просто понимал, как устроен мир. Он откинул голову на спинку кресла и потер глаза. В этом жесте была слабая надежда, что если закрыть глаза хоть на мгновение, то решение придёт само. Что-то изменится. Но ответов так и не было.

***

Эрен не стал откладывать разговор со старейшиной и отправился к нему на следующее утро, чтобы обсудить ситуацию с незваным омегой. Дом старейшины, расположенный в самом центре деревни, выделялся своими размерами и мастерством отделки. В нем могли разместиться две большие семьи. Резные украшения на дверных косяках, густо расшитые ковры на полу и стенах — все внушало уважение и вызывало торжественное чувство. Внутри пахло травами, тлеющими на углях, и сыроватым деревом. Старейшина Михей сидел в низком кресле у очага, наклонившись над чашей с густым отваром. Его длинные седые волосы, аккуратно уложенные за плечи, переливались в свете огня. Глубокие морщины на лице напоминали карты, прочерченные временем. Его ясные, серые глаза были устремлены в чашу, но казалось, что он видит гораздо дальше, чем просто густую поверхность отвара. — Эрен, — произнес он ровным, добродушным голосом, не поднимая взгляда. — Ведомо мне было, что ты придешь. Присаживайся. Эрен опустился на низкий табурет напротив, выпрямился, скрестив руки на груди. Он был рад, что Михей в добром здравии, да только вести у Эрена совсем не добрые. — В моем доме произошел случай, о котором ты должен знать. — начал он. Голос его звучал уверенно, но в нем пряталась усталость и скрытая растерянность. Михей кивнул, будто заранее знал все, о чем пойдет речь. Все так же невозмутимо, он повернулся к Альфе. — Омега, коего твой сын привел? — Михей говорил спокойно, размеренно, с ноткой интереса. Прозвучало слишком легко, это вызвало смутные чувства. Стало не по себе. От такого тона Эрен напрягся. Значит, кто-то уже успел доложить. Или старейшина, как всегда, предвидел все. — Да. Айден. Он… пересек границу без разрешения, и Ной ему в этом помог. Привел в наш Дом, ища для омеги укрытие. — Ной, стало быть? — вздрогнул седою бровью Михей, словно проверяя, правильно ли он услышал. — Да, мой сын. — признал Эрен, глядя прямо на старейшину. Смысла врать Михею не было. Старейшина прекрасно увидит правду за его словами. Но недоговаривать никто не запрещал. И Эрен умолчал о том, что Ной скрывал омегу в секрете целых полторы недели. — Ной привел омегу по имени Айден, в ужасном состоянии. Тот слонялся у ограды, явно пришел из далека, держался из последних сил. Видно у того были причины бежать. Но я признаю, что мой сын нарушил устой. — признал Эрен. Старейшина помолчал, отставив чашу в сторону. Его глаза сузились, уже без напускной доброты он обдумывал каждое сказанное им слово. — И как же ты поступил? — спросил Михей, поглаживая свои длинные волосы, что лежали на плечах. — Ной был наказан. — спокойно ответил Эрен. — Айдену я дал выбор: уйти из деревни или остаться в нашем доме, на условиях полной покорности. — Дерзкое решение, — протянул Михей, но в его тоне не было одобрения. — Чем ты ведался, когда дозволил ему остаться? — Что бы не потерять авторитет перед членами Дома. — честно ответил Эрен. — Если бы я отправил его обратно, он бы погиб. Кому будет польза от смерти молодого омеги? Сейчас в моем Доме напряженные отношения между мной и детьми. Как бы я выглядел в их глазах? Я основывался на личных побуждениях. Омега безобиден. А в доме не хватает рук, так что я дал ему шанс, что был выгоден мне как главе Дома. Михей снова замолчал, но на этот раз дольше. — Не ждал я, что поступишь тайно, не заручившись словом моим, — сказал он наконец, с нескрываемым осуждением. — Но вижу, что важнее было для тебя. Коли ты уверяешь, что Айден угрозы не несет, поверю. Дозволю вписать его имя в твой Дом. Михей снова остановил свой взор на играх пламени в очаге, его лицо спокойно, а в глазах читалось понимание. Все они — его дети. Все Дома — его дорогие люди. Эрен был, без сомнений, доверенное лицо. Старейшина знал, что Эрен уж точно не из тех, кто принял бы решение необдуманно. — Что же до деяний наследника твоего… Раз Ной уже понес наказание, повторно я не буду призывать его к ответу. — наконец серьезно добавил он. Эрен кивнул. Облегчение — как камень с души. Он ожидал, возможно, выговора, или даже чего похуже. Оставалась еще одна вещь, требующая немедленного внимания Михея. — Я рад это слышать. Однако есть еще кое-что, — он сделал паузу, что бы донести серьезность дела, — Айден принес дурные вести. Он говорил о беде на западе… — Эрен замялся, затем выдохнул. — Это был физерк. Михей замер, его взгляд потемнел. Услышанное его сильно насторожило так, что он быстро отпустил предыдущую тему. — Ты уверен? — обернулся он к Эрену, ожидая подтверждения. — А стала бы любая другая дичина вырезать целое поселение забавы ради? — переспросил Эрен, будто это было очевидно. Старейшина медленно откинулся на спинку кресла, и глубоко задумался. Видно, уже предвидел исходы возможной опасности. — Если это так, то это несет угрозу всей деревне. — медленно проговорил Михей. — Именно поэтому я пришел к тебе, — Эрен посмотрел на Михея, в его глазах появилось беспокойство, — Нам нужно укрепить ограду. Закрыть все лазейки. И готовиться к худшему. — диктовал он, наклонившись ближе. Михей нахмурился и устало вздохнул, скрестив руки на груди. — Понимаешь ли ты, что это вызовет вопросы? Начнем укрепления — люд начнет гадать. Паника опередит нас, и будем мы слабы, прежде чем подготовимся. — Пусть так, но лучше паника, чем смерть. Если физерк на подходе, у нас не так много времени. Старейшина долго молчал, глядя в огонь. Ситуация была серьезной, и он это понимал. За десятилетия правления, он уже знал, что если оставить мелочь без внимания, та вырастет в огромную проблему. А если речь и правда шла о физерке, тут нельзя медлить ни минуты. — Будь по-твоему, — наконец сказал он. — Если Айден ведает больше, выпытай из него. Всякая мелочь может стать спасением. А укрепления возведем неспешно, дабы люд не взволновался. Скажем, что то простое обустройство. Эрен поднялся, склонив голову в знак уважения. Его успокоил тот факт, что старейшина воспринял его слова в серьез, что не стал упрямиться дольше, чем нужно. — Спасибо, старейшина. Я сделаю все, что в моих силах. — уходя проговорил Эрен. Старейшина кивнул, наконец отпивая свой отвар. Новости и правда скверные, но Михей спокоен. Казалось, он знал о чем-то большем. Видел что-то, чего Эрену видеть не дано. Михей посмотрел ему вслед, а затем улыбнулся, прикрыв глаза, будто вспомнив что-то. — Послушай Эрен, Дом держится не на стенах, а на тех, кто внутри. Не дай страху разрушить то, что бережешь. — добродушно сказал Михей, да продолжил наслаждаться свежим отваром и теплом очага. Эрен остановился услышав это, и, не поворачивая головы, направился к выходу. Возможно это и был тот совет, который он так упорно пытался разглядеть в портрете, всю ночь не сомкнув глаз. Выйдя из Дома старейшины, его чуть не сбил местный бета, Дерек. Слегка задел его плечом, но не остановился. Тот отвечал за все, что касалось охоты: он курировал команды охотников, следил за расписаниями, вел подсчет добычи в закромах и устанавливал цены на трофеи. Он вбежал в Дом старейшины, даже не потрудившись обернуться. Что же его сюда привело в такой спешке?

***

— Ной, ну пожалуйста! — Айден не унимался, следуя за ним по пятам, пока тот таскал дрова с улицы в дом. — Айден, не получится, я занят, — ответил Ной, невозмутимо закидывая очередную охапку дров в корзину. Его голос звучал спокойно, но в нем чувствовалась нотка усталости. — Разве тебе нечем заняться? — Я всю одежду постирал, вывесил сушиться, полы подмел во всех комнатах, с Нари рыбу приготовил… — Айден начал перечислять свои дела, загибая пальцы, едва поспевая за Ноем. Его голос был полон надежды, словно он ждал, что одно из этих достижений растопит лед. — Ну, Ной! Пойдем, а? Мне интересно, что здесь есть. Я же все время в твоей комнате просидел! Ной вдруг резко остановился, и Айден, не успев среагировать, врезался ему в спину. — Ой… — пробормотал омега, едва не потеряв равновесие, и поднял глаза на альфу. Ной развернулся, бросив на Айдена выжидающий взгляд. — Ты сейчас похож на Экки, — медленно произнес он с тяжелым вздохом. — Айден, я пока не могу пойти с тобой посмотреть окрестности. Эрен еще не сказал, что можно. Он должен сначала уладить дело со старейшиной. Айден внимательно выслушал спокойное объяснение, и немного расстроился из-за отказа. Он кивнул, соглашаясь потерпеть. — Чего молчал тогда? — вдруг буркнул он, поджав губы. — Весело было, да? Хотел, чтобы я за тобой бегал как собачонка? Ной удивленно поднял бровь. — Да. — неожиданно ответил он с легкой ухмылкой, будто специально дразня Айдена. Омега тут же покраснел, чувствуя, как его собственные слова обратились против него. — Ну ты… — начал Айден, но договорить не успел. В этот момент калитка скрипнула, и во двор вошел Эрен. Ной почувствовал, как у него неприятно заныло в спине. Он тут же отвел взгляд, вспомнив наказание. Прошло всего два дня, а следы от плети все еще жгли кожу, напоминая о проступке. Айден тоже напрягся, заметно поджался и придвинулся ближе к Ною, ища у него защиты. Эрен подошел к ним, его осанка излучала невозмутимую уверенность. Быстрым взглядом он окинул Ноя, и в его глазах промелькнуло сожаление. — Можешь сегодня не работать. — произнес он, чуть смягчив тон. Ной удивился настолько, что едва не выронил дрова из рук. Отец решил смилостивиться… из-за ран? Альфа поджал губу, кивнул. — Хорошо. — только и выдавил он, аккуратно опуская корзину с дровами на землю. Эрен же уже отвел взгляд. — Сходи за Экки, — добавил он, будто между делом. — Думаю, он погостил достаточно. А то забудет о нас. В этот раз голос Эрена не был приказным. Он попросил. — Хорошо. — снова тихо ответил Ной, все еще осознавая перемену в поведении отца. Эрен кивнул, развернулся к Айдену, который так и стоял рядом с Ноем, прилипнув к нему. — А ты пойдешь со мной. Надо кое-что обсудить, — произнес он ровным, но серьезным голосом, не ожидая ответа направился к Дому. Айден вздрогнул, его лицо побледнело. Он бросил на Ноя умоляющий взгляд, прося не оставлять его одного. Ной нахмурился, провожая взглядом спину отца. Он ничего не понял, но очевидно, отец хочет поговорить с омегой наедине. — Сходи, Айден. Всё нормально. — сказал Ной и легонько сжал его плечо, как бы успокаивая. Омега еще немного постоял, сомневаясь, но в конце концов кивнул. Тяжело сглотнув, он направился за Эреном, оглядываясь на Ноя. В комнате Эрен сел за свое привычное место за массивным дубовым столом. Его движения были спокойными и размеренными, но в каждом из них чувствовалась тяжесть мыслей. — Присядь. — произнес он негромко, указав на стул. Его голос звучал непринужденно, уже не таким жестоким, как прежде. Айден замер на мгновение, топчась на месте. Дрожь в руках не давала покоя. Наконец, он осторожно опустился на предложенный стул. Эрен некоторое время молчал, пристально наблюдая за омегой. Затем, слегка смягчил голос, дабы омега не свалился в обморок. — Как ты? Справляешься? — Да... — Айден прочистил горло, его руки нервно терзали друг друга. — Я очень стараюсь. Я... очень благодарен. Я... сильно стараюсь. Он заторопился, внезапно подумав, что его вызвали сюда из-за какой-то ошибки. Глаза забегали, и он вдруг выпалил. — Простите меня! Я исправлюсь! Эрен покачал головой, жестом попросив его остановиться. — Айден, притормози. Все нормально. Просто продолжай стараться. Айден замер, затем быстро закивал, едва не прикусив язык, чтобы не наговорить лишнего. Эрен выдержал паузу, затем перешел к сути. — Старейшина позволил тебе остаться. Твое имя будет вписано в наш Дом. Рот Айдена непроизвольно открылся от удивления. Он уже собирался упасть на колени, чтобы поблагодарить, но Эрен жестом остановил его. — Сядь. Еще есть дело. — коротко сказал он. Айден опустился обратно, сердце билось как бешеное. Эрен потянулся к массивному деревянному ящику и достал оттуда книгу, покрытую следами времени. Это было наследие Дома Родника. На ее потемневших страницах хранились записи о значимых событиях, заслугах и промахах, но самое важное — имена тех, кто принадлежал этому Дому. Подобрав угольный карандаш, Эрен медленно покрутил его в пальцах, затем неспешно перелистал несколько страниц. Наконец он нашел нужный разворот, где последним именем, выведенным четкими буквами, было имя младшего члена семьи — Экки. Айден сидел как завороженный. Он не понимал слов, написанных на желтоватой бумаге, но само действие выглядело для него чем-то почти священным. Этот момент означал, что теперь он — часть их семьи, защищенный и признанный. Эрен аккуратно вписал имя Айдена в книгу, выдохнул, закрывая ее, и снова поднял взгляд на омегу. Он продолжал крутить карандаш в руках, но сейчас его голос снова стал тверже. — Теперь, — продолжил Эрен. — Расскажи мне вот что… Эта твоя история про монстра... Эрен склонился чуть ближе, глядя прямо в глаза омеге. — Видишь ли, если то, что ты пережил, реально, то это большая угроза. Угроза для нас, для всей деревни и для этого Дома. Твоего Дома. Он выдержал паузу, демонстративно постукивая тыльной стороной карандаша по обложке книги, а затем добавил, более мягко. — Мы тебя приютили. Будь добр, просвети нас. Ты можешь рассказать все еще раз, но теперь подробнее. Это важно. Айден сглотнул. Его пальцы вновь начали то сжиматься то разгибаться, но он постарался взять себя в руки. — Хорошо... я расскажу все, что помню, — тихо произнес он, не в силах встретиться взглядом с Эреном. — Это началось ночью…

***

Ной крепко держал Экки за руку, пока они направлялись обратно в дом. Каждый раз, когда младший дергал его, полный энергии, Ной невольно морщился, чувствуя, как ноет и жжет спина. — А что было потом? — не унимался Экки, глядя на брата с любопытством. — Потом отец решил, что он может остаться. — спокойно ответил Ной, стараясь не показывать усталости. — Почему ты не сказал мне? Я бы сохранил твой секрет! — уверенно заявил малыш. — Не думаю. — Ной слабо усмехнулся, не отводя взгляда от дороги. Экки, не переставал шоркать своими маленькими ботинками по очищенной от снега дорожке. Он пинал мелкие камушки, то и дело останавливаясь, чтобы собрать какой-нибудь особенно "ценный" образец. — Я не хотел... тебя сдавать, — пробормотал Экки, немного виновато, опустив голову. — Извини. Я просто... я подумал, что это кто-то посторонний. И испугался. — Ты не виноват. — выдохнул Ной, больше ради того, чтобы успокоить брата, чем из желания продолжать разговор. Позади раздался знакомый голос, и Ной с облегчением обернулся. Вот оно — его спасение. Завидев вечно веселое лицо беты, он не смог не улыбнуться. Кайл, как обычно, выделялся своей беспечностью. Шапки на нем не было, несмотря на прохладный ветерок, и теперь он прикрывал уши ладонями, хохоча над собственной забывчивостью. Его русые волосы слегка покачивались от ветра, придавая ему взъерошенный вид. — Ной! Отлыниваешь? — громко окликнул он, с легкостью нагоняя Ноя и Экки. — Нет, у меня отгул. — лениво ответил Ной, но улыбка не покидала его лица. — Реально? Отгул? Заболел, что ли? — Кайл прищурился, старательно изображая серьезность, но в уголках его губ таилась едва заметная усмешка. — Ну-у... расскажу потом. Это не для детских ушей. — Ной многозначительно посмотрел на Экки, который шел рядом, крепко держа его за руку. — Я не детка! — тут же запротестовал младший, нахмурившись и топнув ногой. — Конечно, не детка. — сдержанно засмеялся Кайл, ловко взъерошив его волосы. Экки попробовал уклониться, но не смог, и лишь показал язык, наполовину обиженно, наполовину игриво. — И все-таки детка. — поддразнил его Кайл, убирая руки в карманы. Затем он снова посмотрел на Ноя, на этот раз внимательнее. — А ты что-то совсем не в форме. Всё нормально? — Нормально, — коротко ответил Ной, стараясь отмахнуться от лишних вопросов. Его взгляд слегка помрачнел, но он быстро сменил тему. — Ладно, пойдемте скорее, а то замерзнем. Теперь они шли втроем, неспешно направляясь к Дому Родника. За высокими заборами слышались тихие звуки жизни, где-то доносился шум домашних животных, кто-то колол дрова, а кто-то носил воду с колодца. Воздух был свежим, с легким запахом талого снега и первыми нотками наступающей весны. Меланхолическое настроение витало в округе. Ной шел молча, время от времени сжимая руку брата покрепче, когда тот намеревался куда-то ускользнуть. Мысли снова и снова возвращались к Айдену. Он не мог перестать переживать. Надеялся, что отец действительно ничего не сделает омеге. Хотя Эрен сегодня был непривычно добрым, даже дал ему отгул, что само по себе казалось чудом. — Эй, да что с тобой? Молчаливый ты какой-то. — Кайл слегка подтолкнул его плечом. — Да так... — ответил Ной, чуть пошатнувшись, стараясь скрыть беспокойство. Он знал ему придется рассказать Кайлу об Айдене. Но он бы отложил этот момент на потом. Кайл посмотрел на него чуть внимательнее, но промолчал. Экки тем временем уже что-то напевал себе под нос, беспечно пиная камешки в сугробы.

***

Зайдя в дом, Экки тут же сорвался с места, его маленькие ножки застучали по полу, пока он стремительно мчался вглубь дома. И хотя изначально он был полон решимости найти того самого незнакомца, увидев Нари, все сразу вылетело из головы. — Сестренка! — визгнул он, бросаясь к девушке и с разбегу вжимаясь в ее живот. — Ого! Мы думали, ты уже забыл про нас. — с улыбкой сказала Нари, обнимая его и слегка покачивая, словно малыша. — Нет, Нари! — горячо возразил Экки, прильнув к ней сильнее. Видно было, как он скучал по сестре. Следом в дом вошли Кайл и Ной. Кайл заметил Нари и сразу направился к ней, будто за этим и шел. На щеках его играл легкий румянец — то ли от холода, то ли от ее присутствия. Нари, завидев Кайла, тут же расплылась в радостной улыбке. Она быстро пригладила волосы и поправила платок свободной рукой, будто желая выглядеть еще лучше. А другой все еще гладила младшего брата, что так и прилип, не желая отпускать. — Кайл! — приветствовала она, голос звучал тепло и звонко. — Привет, Нари. — ответил он, немного смущенно, но все же улыбнулся в ответ. Его взгляд задержался на ее лице, и в этот момент он словно забыл обо всем на свете, не в силах оторваться от ее красоты. Ее легкая улыбка, аккуратно уложенные волосы, темно коричневое платье, которое сидело на ней так, как будто было сшито специально для нее. — Обедать будешь? — предложила она с улыбкой. Кайлу только дай повод. — Да, спасибо, — сказал он, не в силах скрыть восторг. — Я люблю то, что ты готовишь. Всегда вкуснее всего на свете. — Да ла-а-адно, — протянула она с легким смехом, но это льстило ей. — Сейчас приготовлю. — Ура! Кушать! — радостно визгнул Экки, наконец отлипнув от сестры и взбираясь на стул. Ной, увидев эту сцену, закатил глаза и решил оставить голубков и Экки наедине. Он быстро поднялся по лестнице и поспешил в свою комнату, надеясь найти там Айдена. Он надеялся, что отец ничего плохого не наговорил омеге. Зайдя, он застыл на месте, обомлев от увиденного. В его комнате теперь стояла вторая кровать. Он понял, что ее перенесли из гостевой, когда-то предназначенной для будущего ребенка, который, к сожалению, так и не мог появиться из-за трагической смерти Дэнни. Айден сидел на новой кровати, раскладывая вещи, которые казались Ною знакомыми. Ной шагнул в комнату, закрывая за собой дверь, на всякий случай на засов, и прошел дальше, нахмурившись от недоумения. — Что это все такое? — спросил он, скрестив руки на груди, комната стала теснее из-за дополнительной кровати, которая теперь стояла вдоль его собственной. Айден обрадовался, заметив Ноя. Вскочил с кровати, поспешив к нему. — Ной! — сказал он, подходя ближе. — Твой отец решил, что мне нужно место для сна. Одежда которую ты мне дал, слишком велика, так что мне дали ту, что ты носил когда-то давно! — Айден с энтузиазмом рассказывал, пока Ной продолжал изучать комнату с недовольным выражением на лице. — Твой отец предложил мне занять другую комнату, ту, что свободна. Но... — Айден немного покраснел, глядя на Ноя с неуверенностью. — Я хотел бы быть с тобой. — Вот как... — наконец произнес Ной, его голос смягчился на последних словах Айдена. — Это здорово... — наконец слабо улыбнулся альфа, это было приятно. Омега выбрал быть с ним, ютиться в этой маленькой комнатушке, хотя мог бы заиметь свою собственную. Это тут же сняло легкий скрежет раздражения, что появился из-за изменений в его комнате, без его ведома. Так даже лучше. Он сначала расстроился, что Айден теперь будет спать не с ним в тесноте, а отдельно. Казалось, теперь омега от него не так сильно зависит. Теперь ему не нужно прятаться от домочадцев, это все упрощает. Однако, Ною нравилось играть в прятки. Нравилось быть единственным спасением для Айдена. Айден кивнул, довольный тем, что Ной не стал возражать, и вернулся к процессу сортировки. Омега прямо светился своей светлой аурой, пока раскладывал вещи в стопки: туники, подштанники, жилетки. Он обращался с одеждой так бережно, будто ничего ценнее в руках не держал. — Так... что Эрен хотел? Только это? — спросил Ной, пытаясь понять, в чем же подвох. — А... ну, не только! — Айден снова быстро поднялся и подхватил Ноя под руку. Он посадил альфу на кровать, сам встал перед ним, будто готовясь к торжественному моменту. Он слегка кашлянул, как бы собираясь произнести что-то важное. — Кхм-кхм. Я, Айден, теперь официально омега Дома Родника! — произнес он, чуть приподняв подбородок с гордостью, поставив руки в бока. Ной молча смотрел на него, глаза широко раскрыты, челюсть едва не отвисла. Он не знал, что сказать, потому что не мог сразу осознать, что все это реальность. — Так что теперь все по уставу. — добавил Айден, усаживаясь на кровать уже рядом с Ноем, все еще с улыбкой. Ной продолжал смотреть на него, будто тот пошутил. Неужели правда? Все что случилось, все его старания — не напрасны. Отец действительно принял Айдена. Он правда останется. Даже не верится… Медленно пришло осознание, и облегчение. И вот, Ной заулыбался, широко, до ушей, как полный дурак, потому что слов у него просто не было. Айден светился. Он выглядел таким счастливым, полным энергии, словно вся тьма и тревога, что держала его прежде, наконец-то рассеялась. Улыбка омеги была искренней, такой теплой, что согревала все вокруг. А каре-зеленые глаза полны жизни. Ной не мог отвести взгляд. Айден был красив. Красив до боли. Ной готов был поклясться, что ничего прекраснее в жизни не видел. Такой хрупкий на первый взгляд, но переживший больше, чем многие смогли бы вынести. Это сочетание силы и уязвимости завораживало его. Глядя на омегу, он вдруг подумал: ради этой улыбки он бы сделал все, что угодно. Все ради того, чтобы омега продолжал вот так смотреть на него и улыбаться. Айден осторожно взял Ноя за руку, его взгляд стал мягким. — Это все благодаря тебе, — сказал он, скромно опуская глаза. — Я много думаю о том, что случилось... Ты спас мне жизнь, Ной. И тут альфа почувствовал, как все внутри него взорвалось, не давая возможности сдержать себя. Все вдруг обрело смысл. В груди что-то поселилось — тянущее, нежное, но опасное, как будто оно готово разорвать его сердце на части, если он ничего не предпримет. Он хотел дотянуться до него, как если бы это счастье могло ускользнуть от него, как песок сквозь пальцы. — Ной? — Айден вопросительно наклонил голову, заметив, что альфа молчит слишком долго. Ной, наконец, выдохнул, потеряв последние сомнения, что у него были. — Айден... — только и выдохнул Ной, выпустив руку из хватки омеги. Ной наклонился ближе, совсем забыв обо всем, поддаваясь буре своих эмоций. Вот он — Айден, вот он, его смысл. Ради него он мог пойти на все. Омега, ради которого он нарушил бы все устои и принял бы сотни ударов хлыстом — лишь бы защитить. Рука Ноя плавно скользнула по шее Айдена, остановившись на затылке, и прежде чем тот успел осознать, что происходит, альфа притянул его к себе. С закрытыми глазами, ощущая, как его сердце бьется в груди, поцеловал. "Интересно.. какое у него сейчас лицо?"