Эхо родника

Я бы сделал это снова

Ной застыл, словно только для него, время остановилось, каждый удар сердца эхом отдавался в ушах. Он оглядывал сидящих за столом одного за другим, отчаянно пытаясь найти хоть проблеск понимания, но вместо этого сталкивался с ледяным осуждением. Язык прилип к небу, а ноги приросли к полу. Хотелось бы сквозь него же и провалиться, сбежать, раствориться в воздухе, чтобы избежать этого взгляда отца, полного злости и негодования. Эрен смотрел на него так, как будто уже выносил вердикт. Этот взгляд говорил больше, чем любые слова: "Ты осквернил честь семьи. Ты предал нас." Так ему казалось. Он вдруг остро пожалел обо всем: о каждом своем выборе, каждом шаге, приведшем его сюда. Никакие выходки его детства — никакие сломанные вазы, упущенный скот или мелкие шалости — не шли ни в какое сравнение с этим. Никогда раньше он не чувствовал такой вины перед человеком, который вырастил его. Попытки придумать оправдание захлебывались одна за другой. Его разум, напрочь отказывался работать. Скажи что-нибудь! Придумай! Спаси себя! Но язык будто не слушался. Эрен пристально смотрел на него, прищурив глаза, сжав губы в тонкую линию. Его поза говорила громче любых слов: руки уперты в стол, спина напряжена, а каждая жилка на шее выделялась от внутреннего напряжения. Казалось, что он физически давил на Ноя, лишая его возможности дышать. — Чего застыл? Присядь. — голос Эрена, низкий и отрывистый, хлестнул, как кнут. Он указал на свободный стул, ударяя ладонью по его спинке. Ной, словно в бреду, шагнул вперед и сел. Дерево под ним жалобно заскрипело, словно разделяло его внутренние мучения. Он почувствовал, как его душа трещит под тяжестью обвинений. Айден сидел справа, сжавшись в стул, словно пытаясь стать невидимым. Его худые плечи дрожали, а взгляд, полный страха, метался между лицами, но он не проронил ни слова. Омега был очень напуган, как будто его сейчас будут пытать. А он ведь и так уже слишком многое пережил. — "Но как они узнали? Как Эрен нас раскрыл?"— мысли Ноя метались, как загнанные звери. Эрен шумно выдохнул, выпрямился, положив руки на пояс, и тяжело посмотрел на них обоих. Его движения были медленными, но каждое несло угрозу, скрытую в спокойствии. Взгляд метнулся к Нари, потом снова к Ною. — Я жду. — проговорил он, растягивая слова, с едва уловимой ноткой раздражения. Ной сглотнул, горло сжалось, как будто там застрял ком. Ему казалось, что он физически не способен произнести ни звука. Руки невольно сжались на краю лавки, ногти вонзились в дерево, но это не помогло вернуть уверенность. — Я… — выдавил наконец он, но слова прозвучали настолько тихо, что он сам едва услышал их, и снова замолчал. Напротив сидела сестра, Нари была спокойна, но взгляд был острым, колющим. В ее глазах было очень многое, укор и непонимание, а сложенные руки и стиснутые губы выдавали нотку обиды. Она, казалось, пыталась разобрать этот хаос в своей голове: зачем ее брат привел чужака, зачем он это скрывал? Она не отводила взгляда, как будто пыталась прочесть его мысли. Она тоже ожидала объяснений. Эрен потер переносицу, зажмурившись, словно пытался унять головную боль. Его пальцы чуть дрогнули, выдавая скрытую злость. — Ты так и будешь молчать? Мы так до утра тут просидим. — голос его был теперь низким, спокойным, но от этого еще более пугающим. От такого тона, Ною захотелось упасть в ноги и просить прощения. Он их всех подвел. В своей голове он уже мысленно собирал вещи, готовясь уйти навсегда, покинуть это место, этот Дом, эту семью, которую он любил так сильно. В никуда.. там, снаружи, его ждет только смерть.. голодная и жестокая. Нари, почуяв, что брат никак не может начать, наконец, подала голос. Ее тон был ровным, будто она заранее все обдумала. — Экки играл в сыщика, — проговорила она ровным тоном. — Забрел в твою комнату. Она сделала паузу, словно давала ему возможность осознать сказанное, а потом продолжила, чуть наклонившись вперед, чтобы ее слова звучали еще весомее. — Представляешь, как он испугался? Незнакомец в доме. В твоей кровати. В твоей одежде. Ной глянул мельком на Айдена, тот сидел не двигался, не дышал. Как они могли так глупо проколоться… Он уставился в стол перед собой, избегая их взглядов. Свеча горела тускло, ее свет дрожал, точно повторяя дрожь в его груди. — Как он? — выдавил Ной, его голос был слабым, почти шепотом. — Экки-то в порядке, — отрезал Эрен, резко, без капли сочувствия. Он наклонился вперед, нависая над столом, опираясь обеими ладонями на шероховатую деревянную поверхность. — А вот с тобой что, Ной? Ты вообще в своем уме? Ной снова открыл рот, но слова не шли. В комнате было так тихо, что слышно было, как пламя свечи потрескивает. Он поднял глаза на Эрена, встретив его пронизывающий, беспощадный взгляд. В этот момент Ной понял, что выбора уже нет. Врать было бессмысленно. Глубоко вдохнув, он заставил себя заговорить, каждое слово давалось с трудом. — Я… — начал он, глухо и с трудом, заметив, как Эрен и Нари уставились на него, собрал всю волю в кулак и продолжил. — Когда я в патруль ушел, наткнулся на него. Ной бросил короткий взгляд на Айдена, но тот лишь еще сильнее сжался, будто пытался исчезнуть. — Сначала думал прогнать… Или стражей позвать, — он запнулся, чувствуя, как пересохло во рту. — Да свисток… свисток выскользнул. Потерял. Эти слова повисли в воздухе, будто свисток и был виноват во всей этой ситуации, а не он. На мгновение все молчали, даже свеча замерла в своем колебании, как будто боялась нарушить эту паузу. — Потом… там… — Он сглотнул, стараясь удержаться на поверхности, когда казалось, что его затягивает в зыбучий песок и он вот вот задохнется. — Я пожалел его. Это было сказано почти шепотом, но в этих словах слышалась искренность. Вспомнив тот вечер, ной почувствовал необходимость попытаться быть услышанным. — Он был в очень плохом состоянии, — продолжал он, неловко жестикулируя. — Голодный, холодный. Усталый. Он на грани Скрижали был! И… он смотрел так… не мог же я его там оставить... Голос Ноя дрогнул. Он закрыл глаза, вспоминая тот взгляд. Полный отчаяния и боли, смешанных с какой-то надеждой на спасение. — Ну… я и пожалел, провел его через лаз в ограде. Потом в дом… Ну вот... это все. Его голос окончательно затих. Комната снова погрузилась в тишину, но теперь она была иной. Нари, сложив руки на груди, смотрела на Ноя, словно взвешивала его слова. Айден выглядел так, будто каждый рассказанный факт причинял ему физическую боль. А Эрен молчал, и это больше всего пугало. Ной ожидал ругани, криков. Может даже удара. Его молчание ощущалось как опасность скрытая в темноте, когда не знаешь чего ожидать. Пальцы отца с силой впивались в край стола, а взгляд был устремлен куда-то за голову Ноя, будто он смотрел сквозь него. — Ты осознаешь, что натворил? — его голос звучал глухо. Ожидая какого-то раскаяния от сына. Ной кивнул, не решаясь поднять голову. — Осознаю. — Нет, ты не понимаешь, — Эрен выпрямился, обводя всех взглядом. — Ты поставил под угрозу не только себя, но и всех нас. Если бы кто-то из стражей узнал… Он замолчал, будто переваривая эту мысль. Его дыхание стало более частым, но он попытался сохранить самообладание. — А теперь все уже случилось, — неожиданно вмешалась Нари. Её голос был ровным, но колючим. Она подняла подбородок и пристально посмотрела на Ноя. — Кричать на него бессмысленно. Мы должны решить, что делать дальше. Эрен обернулся к ней, явно недовольный ее вмешательством, но пока ничего не сказал. — Ты уверен, что никто не видел? Точно никто не заметил? — спросила она, ее голос звучал ровно, но в нем явственно сквозил оттенок недоверия. Ной нервно сглотнул, прижав ладони к коленям, как будто пытаясь заземлить себя. — Уверен. — ответил он, его голос все еще звучал слабее, чем хотелось бы. Она выждала паузу, внимательно анализируя его, ее брови чуть нахмурились, а губы сжались в тонкую линию. Она не торопилась отвечать, давая время ему и себе осмыслить ситуацию. — Хорошо, — кивнула она, затем медленно подалась вперед, ее рука легла на стол, стукнув указательным пальцем по поверхности прямо напротив Ноя. Затем добавила, уже тверже, с весом в голосе. — Если ты ошибся, Ной… это будет не только твоя голова. Эти слова прозвучали холодно, как ледяной ветер. Она отвернулась и сложила руки на груди, всем видом показывая, что разочарована и зла. Эрен снова шагнул к столу, наклоняясь к Ною. В его движениях было отчетливо видно с каким усилием он себя сдерживает, что бы не прибить сына на месте за такую выходку. — Если кто-то узнает, что Айден здесь, без ведома старейшины… Ты хоть понимаешь, чем это грозит? — его голос прозвучал жестко, с явной угрозой. Ной посмотрел прямо на отца, и в этот момент что-то в нем сломалось. Он кивнул, в его взгляде глухое отчаяние. — Понимаю, — сказал он тверже, чем раньше. — И все равно, я бы сделал это снова. — слова вырвались прежде, чем он успел их обдумать. Это признание прозвучало неожиданно громко, с вызовом, и все замерли. Нари бросила на него удивленный взгляд, а Айден, который до этого молчал, резко обернулся, его лицо побелело еще сильнее. Эрен молча качнул головой, прикрывая веки ладонью. Это движение было медленным, почти усталым, но в нем чувствовалось что-то пугающее. Оно означало разочарование. Глубокое и окончательное. — Ясно. — только и сказал он, его голос был холоднее зимней ночи. Ной почувствовал, как внутри что-то сжимается. Это "ясно" звучало так, будто отец только что похоронил все надежды на него. Ной сидел на месте, его плечи опустились. Он понял, что сам вырыл себе могилу. Внутри все было пусто, как выжженное поле. Он почувствовал, как тяжесть его ошибок ложится на плечи, окончательно пригибая его к земле. Но это еще не конец. Он знал, что последствия будут. И теперь он хотел знать, какие. Собравшись с духом, он заставил себя задать вопрос, который пожирал его изнутри. — Что… — голос дрогнул, но он продолжил, несмотря на дрожь. — Что тогда со мной будет? Эрен задержал взгляд на Ное, а затем перевел его на Айдена. Тот, уловив этот взгляд, невольно вздрогнул, будто ожидал удара. Его плечи напряглись, а взгляд беспомощно заметался по комнате. — Я еще не придумал, — наконец сказал Эрен твердо, его голос звучал хрипловато, но уверенно. Он явно не хотел принимать решение сгоряча, пока эмоции не утихли. — Завтра сообщу, как мы поступим. Он выпрямился, скрестив руки на широкой груди. На секунду его лицо словно застыло, и только напряженные мышцы на шее выдавали, что внутри него бушует шторм. Сделав шаг назад, он чуть повернулся боком, как будто отгородиться от них физически было проще, чем продолжать этот разговор. — Идите все в свои комнаты, — проговорил Эрен, но теперь его голос стал чуть громче и резче. Он не смотрел на них, а уставился куда-то в сторону, как будто именно это позволяло ему держать себя в руках. — Все свободны. Он махнул рукой, жест был почти отстраненным, окончательно закрывал тему. Это движение, вместе с его словами, было как нежелание видеть их до того, как он примет окончательное решение. Разговор был окончен. В комнате повисла напряженная тишина. Нари поднялась первой, ее движение было плавным, почти отрешенным. Она коротко взглянула на Ноя, потом на Айдена, но так и не произнесла ни слова. Ее тонкие пальцы аккуратно поправили складку на платье, и она неспешно направилась к лестнице. Айден, который весь этот разговор сидел, словно пружина, наконец, не выдержал. Опустив голову он поднялся и быстрым шагом направился к лестнице. Добравшись до ступеней, он ускорился, почти бегом скрываясь наверху, как будто только там мог почувствовать себя в безопасности. Ной остался сидеть на месте. Внутри все было пусто, словно его вытряхнули, оставив лишь оболочку. Ему казалось, что тело его отказалось двигаться. Он ждал чего-то — может быть, еще одного слова, еще одного укора. Но Эрен молчал. — Иди, Ной. — наконец серьезно произнес он, не глядя на сына. Собрав последние силы, Ной встал с места, на котором казалось оставил свою душу, и медленно побрел в свою комнату. Каждая ступень лестницы казалась выше предыдущей, каждый шаг отнимал больше сил. Он чувствовал, как на него давит груз всего происходящего, и понял, что этой ночью он не уснет.

***

Луна слабо освещала комнату, ее свет едва пробивался через грязное оконное стекло, и тени казались длинными и плотными. Когда Ной открыл дверь, его взгляд сразу упал на Айдена. Тот сидел на его кровати, сгорбившись и опустив голову, как будто под тяжестью невидимой ноши. Айден, услышав скрип двери, поднял взгляд, полный растерянности и боли. Их глаза встретились на короткое мгновение, но сразу отвели взгляды. Его пальцы нервно теребили край одеяла, почти панически. Тишина между ними стала практически осязаемой. Ной закрыл дверь за собой, шумно выдыхая. Он подошел ближе, его движения были замедлены, как будто они тонули в вязком песке. — Прости меня, Ной, — виновато прошептал Айден. Его голос дрожал, грозя совсем сорваться на плач. — Это все из-за меня... — Не надо. Не извиняйся. — его голос прозвучал сдержанно, будто Ной пытался скрыть растерянность, которая поднималась у него внутри. Он сел рядом, опустив локти на колени и наклонившись вперед, чтобы не встречаться взглядом. Луна осветила только их силуэты, делая черты лица Айдена едва различимыми. Айден сжал в ладонях ткань своих брюк, пытаясь унять дрожь, которая пробегала по его рукам. — Если бы я... Если бы я только спрятался получше... или... вовсе не пошел бы тогда за тобой... — его слова сбивались, и голос все же оборвался. Он повернул голову к Ною, но тут же снова уставился в пол, боясь встретиться с осуждением. Или чем пострашнее. Айден всхлипнул и сполз спиной по стене, прилегающей к кровати. Его руки беспомощно упали на согнутые колени, а слезы тихо катились по щекам, блестя в слабом свете. Он провел ладонью по лицу, пытаясь остановить этот поток эмоций, но не справился. — Айден, успокойся, — хрипло произнёс Ной. Его не устраивала эта вина, которую Айден на себя навесил. Ной ведь сам принимал решения. Никто не уговаривал его идти на этот риск. — Я тебя не обвиняю. Ты бы там пропал. — Все же... если бы... — не унимался Айден, его голос ломался, и в нем была неподдельная боль. — Нет никаких "если бы". — Ной слегка повысил голос, чувствуя, как раздражение накатывает. — Все случилось, ничего не поделать. Хватит плакать. Он тут же пожалел, что был груб. Айден был сейчас очень уязвим, такие слова могли только усугубить его боль. Ной прикусил губу, чувствуя, как внутри что-то сжалось. Язык был ему врагом. Он почувствовал, что нужно как-то исправить ситуацию, и, если он не может говорить, тогда нужно поступить по-другому. Ной неуверенно протянул руку, его пальцы на мгновение зависли в воздухе, а затем мягко легли на плечо Айдена. Айден резко вскинул голову, его глаза встретились с глазами Ноя, и всхлипы сразу прекратились. Ной не знал, что теперь делать, и остался в этом положении, ожидая реакции. Он пытался понять, приемлемо ли это для Айдена, не оттолкнет ли его жест омега. Внутри что-то дрожало, но он не мог позволить себе отступить. Не получив отказа, Ной осторожно придвинулся ближе. Его пальцы почти не касались, едва скользнули по плечу Айдена, но этого было достаточно, чтобы притянуть его ближе, все так же сдержанно и бережно. Айден, казалось, не сопротивлялся. Он даже слегка придвинулся к Ною. Это был как второй шанс. Ной почувствовал облегчение — наконец, что-то пошло правильно. — Все не так плохо, — прошептал Ной, пытаясь сделать голос увереннее, но в нем чувствовалась усталость, почти невыносимая тяжесть последних событий. — Отец еще не сказал, что будет. Может, он сжалится... — Он сам не верил в эти слова, но произнес их, как будто они могли стать спасением для них обоих. Айден, казалось, наконец принял эти слова. Он, несмотря на свои терзания, неожиданно смело забрался ближе к Ною, закинув ноги ему на колени. Ной удивился такой инициативе, но был рад, что Айден доверился ему. Это даже немного потешило его эго, но он не стал делать поспешных выводов. Айден все-таки был в эмоционально тяжелом состоянии, и его действия могли быть продиктованы не столько доверием, сколько просто необходимостью найти поддержку в этом хаосе. Ной начал выводить узоры на плечах Айдена, его прикосновения стали более уверенными и плавными. Айден же, кажется, наконец расслабился, когда положил голову на его плечо, его дыхание стало ровнее. Альфа смотрел в окно, туда, где одиноко светила луна, затмевая собой маленькие огоньки многочисленных звезд. На мгновение Ной почувствовал, как все вокруг замедляется, но напряжение не исчезало. Оно висело в воздухе, как неразрешенная угроза. Как говорится, перед смертью не надышишься.

***

Нари постучалась в дверь комнаты Эрена. Ее сердце бешено колотилось, словно пытаясь вырваться наружу. Прошло всего полчаса с их последнего разговора, но в ее голове не утихала буря. Мысли путались, каждая из них кричала о том, что нужно поговорить с отцом, пока не стало слишком поздно. — Войдите. — раздался грубый голос с той стороны. Она сделала глубокий вдох, ощущая, как воздух в легких становится тяжелым. Нервно поправила складки на платье, стараясь выглядеть опрятно перед главой Дома. Было страшно — отец явно был не в духе. Но молчать она тоже не могла. Если кто-то и мог попытаться спасти семью, то только она. Нари толкнула дверь, шагнув внутрь. Эрен сидел у окна в массивном кресле. Тусклый свет свечей, расставленных на подоконнике, играл на его застывшем лице, делая его ещё более суровым. На мгновение Нари ощутила себя маленькой девочкой, которая пришла признаться в проступке, но быстро подавила это чувство. Она осторожно подошла ближе, сложив руки у живота, не осмеливаясь поднять глаза. — Отец. — начала она, стараясь говорить ровно, но ее голос все же слегка дрогнул. Эрен оторвался от своих мыслей, и его взгляд остановился на Нари. Он не ответил сразу, его глаза были полны чего-то скрытого, что было далеко от обычной злости. В них было что-то еще, неуловимое, это тревожило еще больше. — Что случилось, Нари? — его голос был низким и сдержанным, с едва заметной тенью гнева, что не ускользнуло от ее внимания. Нари, собравшись с мыслями, наконец подняла взгляд. — Отец, прости брата. Он был не прав, но ситуация вынуждала... — она попыталась оправдать Ноя, но слова прозвучали как-то жалко. Эрен нахмурился еще сильнее, понимая, зачем она пришла. — Не лезь. — его слова прозвучали до боли холодно, как удар. Нари почувствовала себя беспомощно. Он вот так просто заставит ее замолчать, даже не выслушав? По хорошему, она должна отступить, но если она сейчас уйдет... для Ноя все закончится плохо. Очень плохо. — Отец, послушай... — она не сдавалась, — Ты же знаешь Ноя, ну оплошал, дурак. Но ведь... ведь это поправимо? — ее голос затрясся, на мгновение она сама усомнилась в своих словах. — Никто не знает про этого омегу, только мы. Можно ведь как-то разобраться.. можно ведь? Эрен тяжело вздохнул, чувствуя, как его терпение ускользает, но он все еще сдерживался, не желая срываться на единственную дочь. Не дожидаясь повторного отказа, она опередила его. — Пожалуйста, посмотри на это с другой стороны. Ты же знаешь, он бы никогда не подверг нас опасности, если бы у него были другие варианты. — Вариантов, Нари, было несколько. Он выбрал подставить нас. — его слова были ледяными, и каждый слог отрезал надежду, как нож. Упрямство отца было серьезной проблемой. Что она вообще могла сделать, когда глава Дома прямо не подпускал ее ближе, словно между ними стена? — Тебя совсем не задело то, что Айден нам рассказал перед тем, как Ной вернулся? — она не сдавалась, схватившись за последнюю надежду. Пусть, уже нечего терять. — Про монстра, про его племя. Это ведь... ужасно. Эрен молчал, его взгляд остался напряженным, но казалось, что он ее все-таки слушает. — Ужасно, — наконец произнес Эрен, но его слова были холодными и обрывочными. — Только нас это не касается. Тогда Нари решила сменить тактику, пытаясь найти хоть какой-то способ пробудить в отце чувство понимания. — А я считаю, что Ной поступил правильно, — внутри бушевал страх, вот так говорить перед ним. — Он просто хотел помочь. Он добрый, и смелый. Хоть и дурак. Я считаю, что единственная его ошибка — это то, что он держал это в тайне от нас. Нари сама не ожидала, что ее слова будут такими. Эрен, похоже, тоже удивился. Заметив его реакцию, она надавила. — Ты все время твердишь про эти дурацкие тысячелетние устои, как баран! — она сама опешила, запнулась, но уже было поздно. Что теперь, раз она нарушила эту грань? — Хоть раз бы подумал о наших чувствах, о нашем мнении. Мы вообще родные? — вырвалось. В глазах Эрена мелькнуло недоумение. Казалось, теперь это был разговор не только про Ноя. Эрен был мягко говоря, потрясен ее словами. Тонким, ледяным взглядом, он наблюдал, словно пытаясь понять, что за наглость позволяла себе его дочь. — Нари. — начал было он, но она перебила его. — Я понимаю, что ты разозлился. Я тоже. Но если ты выгонишь Ноя, кто останется? Наш Дом просто распустят! — ее руки сжались в кулаки. — Накажи его, хоть десять плетей! Но спаси Дом! Не сдавай его. Хоть в этот раз, закрой глаза на правила, ради семьи! Ее слова звучали как отчаянная просьба, как крик о помощи. Она не могла позволить, чтобы все, к чему они так долго шли, рухнуло. Эрен резко встал с кресла. Нари отшатнулась назад, испугавшись, ее сердце забилось быстрее. Страх перед его гневом был осязаем, но в её глазах была решимость. — Папа бы понял. — сказала она, специально, осознанно. Хоть она и знала, что это рискованно, упоминать его сейчас. Голос ее все же дрогнул, срываясь на грани эмоций, эта фраза несла в себе горечь утраты. Эрен замер. Упоминание о Дэнни стало для него последней каплей. Казалось, что он вот-вот сорвется. Что и ее накажет. Однако он лишь шумно выдохнул, глядя ей в глаза и все же сохранил самообладание. — Все сказала? — его голос прозвучал не так грозно, как она ожидала. В нем было что-то, что заставило ее на секунду усомниться в своем решении упомянуть папу. — Да. — коротко ответила Нари. Хотя в душе она была готова выплеснуть еще целую бурю слов, сейчас это казалось слишком опасным. — Тогда уходи. — произнес он довольно тихо, будто прося оставить его одного. Взяв одну из свечей с подоконника и, не взглянув на нее, направился к столу, поставив свечу на его поверхность. Нари стояла, глядя в его спину, ощущая, как ее решимость плавно исчезает, уступая место смятению. Она не сказала ни слова и пошла прочь с мыслью, что сделала все, что могла.