Жизнь продолжается.

Ассунта повесила сушиться прополосканную тряпку и еще раз полюбовалась на вымытое окно. Со следующей луны они с Марией переберутся в квартирку наверху. Было бы черной неблагодарностью оставить маэстрине Ольге и маэстро Диего неубранную квартиру. И раз уж выдался неожиданный выходной, грех его не использовать. Ассунта еще раз критически оглядела окно, удовлетворенно кивнула и поставила на подоконник два горшка с цветами. Неделю назад на них с Марией свалилось нежданное счастье – их товарищ ездил в Мистралию и по их просьбе заглянул к их друзьям. Оказалось, что у них лежат письма для обеих. И не только письма, но и переданные родственниками деньги. И хотя подруги торжественно пообещали друг другу не тратить все на радостях, а расходовать финансы экономно, но все же обе не выдержали. Ассунта соблазнилась увиденной в лавке букиниста «Историей магии» – всего три золотых, ну как было удержаться. А Мария в тот же день, смущенно пряча глаза, выставила на подоконник три горшка с цветами, пробормотав чуть слышно, что стоили они сущие гроши, зато какие красивые... Ассунта тут же напомнила подруге, что они скоро съедут. И неудобно сперва украсить квартиру маэстрины Ольги и маэстро Диего цветами, а потом утащить их с собой в новое жилье. Мария честно призналась, что не подумала об этом. Но, конечно же, вздохнула она, бросив несчастный взгляд на пышно цветущую махровую фиалку, уносить цветы будет неудобно. Пусть остаются здесь. Впрочем, заскочившая три дня назад за какой-то книжкой Ольга цветами восхитилась, но категорически потребовала, чтобы девушки взяли их с собой в новое жилье. Потому что и она, и тем более Диего за ними ухаживать не умеют, поливать забудут и заморят. Мария стала возражать, что ей несложно будет забежать раз в неделю и полить цветочки. В итоге договорились, что оставят Ольге один цветок, тот, что особо ей приглянулся, а другие все же заберут. Закончив с уборкой, Ассунта подкинула в печку дров (как хорошо, что не надо их экономить!) и поставила чайник. Присела у печки с конспектом – выходные выходными, а запускать учебу нельзя, они и так по нескольким курсам начали обучение позже других и теперь нагоняют. Строго говоря, эти дни выходными не были. Просто и преподавателей-магов, и старшекурсников заняли на подготовке к празднествам, а после них дали выходной. Поэтому маги раздали первокурсникам материалы для самоподготовки и освободили от занятий. Остались часы, которые вели другие преподаватели. Ассунта с утра сбегала на практикум по химии, Мария к десяти пошла в клинику на анатомию. Вообще-то она давно должна быть дома, но могла задержаться с Марио. У того тоже анатомия, они все ее проходят, но так уж вышло – по разным программам и у разных наставников. И если Марии и Ассунте этот предмет дается легко, то Марио подводит плохое знание ортанского, он нередко просто не понимает преподавателя. Девушки, как могут, помогают ему разбирать конспекты. Однако на часах пять, а занятия в клинике у Марии закончились в час! Когда часовая стрелка подползла к шести, Ассунта уже не на шутку волновалась и пыталась сообразить, бежать ли ей к клинике, где уже наверняка нет ни наставника, ни одногруппников Марии, или же попытаться найти дона Диего. Нет, маэстро нехорошо тревожить, у него сегодня, кажется, спектакль. Или нет? В любом случае нехорошо. И мало ли где могла задержаться подруга, может, в клинику привезли интересного пациента, и вызванный к нему мэтр Эйб взял с собой Марию? Она говорила, что он ее выделяет среди прочих как имеющую опыт целительства. Значит, сперва справиться в клинике. Но сначала загасить огонь в печи, мало ли что. Ассунта взяла кочергу и открыла заслонку, и тут наконец-то в двери зашуршал ключ. Мария влетела в комнату, раскрасневшаяся и сияющая. - Ты уже дома? Ассунта уже готова была спросить, где была подруга и почему задержалась, но осеклась, только глянув на ее лицо. Почему – было понятно и так. Казалось, вокруг Марии сияет ореол счастья. Она явно не осознавала, сколько сейчас времени, а возможно, и который сегодня день, и год, и где она находится – в Лоскутном квартале или в эльфийских лесах. Ассунта подкинула дров в печку и достала из-под свернутого одеяла чугунок с картошкой. - Есть хочешь? Ты, наверное, голодная? Картошку будешь? - Голодная? – казалось, Мария с трудом понимает, про что ее спрашивают, что такое вообще голод и зачем людям картошка. После долгого раздумья она нерешительно сказала: - Буду, наверное. Однако на картошку посмотрела так, будто впервые в жизни такое видит. Проглотила пару кусков, пробормотала: - А я ведь и правда голодная… И быстро умяла всю тарелку. Потом отсутствующим взглядом следила за закипающим чайником, явно видя не его, а что-то совсем другое, и улыбаясь своим видениям. И только когда чай с булочками был выпит и посуда вымыта, Ассунта поинтересовалась: - А кто он? - Кто? – улыбка медленно сошла с лица Марии, сменяясь испугом. - Ну тот, с кем ты гуляла несколько часов? - Я не... - А я почему-то решила, что ты с парнем загуляла, – быстро сдала назад Ассунта, не желая пугать подругу, – Кто сегодня вел у вас анатомию, мэтр Эйб? - Что? Анатомию? Да... – Мария явно пыталась вспомнить, что такое анатомия и кто такой этот мэтр. Пару минут висело неловкое молчание, потом Мария спросила: - А ты сегодня не ходила в департамент? - Нет, мэтресса Акрис дала мне методики и велела изучить и ответить ей в двадцать седьмой день. Поскольку до конца праздников департамент перевели на усиленные дежурства, мне надо только через день заходить в отдел, осматривать растения и заполнять дневник наблюдений. Я ходила туда вчера, так что теперь завтра. - А.. Ясно. Я думала, может, ты опять видела тех забавных братцев, племянников того торговца кожами. - Да нет, не видела. Ничего забавного, мэтресса говорит, что со смертью этого торговца что-то нечисто, а что – она не может понять. - Неужели его все же отравили? – разом посерьезнела Мария. – На яды проверяли? - Проверяли, и очень тщательно. Не нашли. То ли какой-то новый яд, то ли еще что-то. Мэтр Мареллис ругается и говорит, что ничего нет, смерть естественная, просто скоротечная болезнь легких. А мэтресса настаивает на дополнительных исследованиях, говорит, что картина нетипичная и что там было какое-то постороннее воздействие, неклассическая магия или неизвестный яд. Не знаю, чем кончится – то ли она его вынудит звать на помощь ведущих магов, то ли он своей властью разрешит этого торговца похоронить, тем более что сейчас всем некогда в связи с праздником и чрезвычайными мерами. - Да, жалко его племянников, – вздохнула сострадательная Мария, - Хоть и смешные они, а все же жалко, горе у людей. - Да какое там горе, не похоже, чтоб там было много родственной любви. За наследство глотки друг другу перегрызут. Так уж получилось, что обе девушки оказались в курсе скандала, каждая по-своему. Ассунта проходила практику в отделе магического дознания, общем для департаментов безопасности и порядка. Мария пару раз заходила туда за ней, когда у нее пораньше заканчивались занятия в клинике. Внутрь ее не пускали, и она ждала подругу в приемной департамента порядка. Там она и стала свидетельницей скандала, учиненного родней покойного торговца кожами. Сперва явился один, шумно возмущался, что не дают предать земле почившего дядюшку, и при этом демонстрировал такое отчаяние, что даже простодушная Мария поняла, что видит бездарный спектакль. Потом подтянулись братья безутешного страдальца и столь же велеречиво и фальшиво требовали честного расследования: они не могут позволить, чтобы хотя бы тень подозрения осталась на семье, они всецело доверяют органам защиты порядка, а если все же случилось так, что их дяде кто-то помог расстаться с жизнью, то это чудовищное преступление должно быть наказано! Сорную траву с поля вон! И при этом три братца бросали красноречивые взгляды на четвертого. Тот, в свою очередь, возмущался их черствостью: как это их не заботит, что тело почившего родственника столь долго лишено посмертного упокоения? В общем, и Марии, и вышедшей наконец Ассунте было ясно, что все чувства тут насквозь фальшивые, и за такую игру закидали бы гнилой вельбой не только в приличном театре, но и на сельской ярмарке. Не иначе, обделенные наследством братья пытаются любыми средствами это самое наследство переделить. Но вот наставница Ассунты настаивает, что дело и впрямь нечисто. Но врачи, с которыми она консультировалась, ничего определенного не сказали, лишь подтвердили, что картина нетипична для легочных заболеваний, посоветовали искать яд. Однако всем было некогда, поскольку шла подготовка к празднествам. И поскольку празднества в этом году случились аж трехдневные, усопшему торговцу приходится ждать погребения. Впрочем, ему, бедняге, уже какая разница? Помыв посуду после ужина, Мария достала было конспекты, но потом оставила их и полезла в шкаф. Внимательно осмотрела свои платья. Полезла в ящик с чулками, перебрала. Снова осмотрела платья, выбрала одно. Спросила задумчиво: - Скажи, оно ведь мне идет? - Идет, – от души уверила подругу Ассунта, – особенно с белым воротником, тем, из кансьенских кружев. Мария немедленно полезла в ящик с воротничками, и подруга сочла момент благоприятным для повторного вопроса: - А все же кто он, тот, ради кого ты хочешь быть красивой? - Кто? – улыбка на лице Марии тут же сменилась испугом. - Ну ладно, не хочешь, не говори. Ассунта поспешно уткнулась в свой конспект, но мысли ее были далеки от свойств селитры. Что происходит? Они с Марией дружат больше года, и никогда за это время подруга не скрывала от нее своих сердечных переживаний. В первые же дни знакомства рассказала о Пьетро, который робко ухаживал за ней в том городке, где она жила у дяди и тёти. О том, что и ей он нравится, но ведь ему нужна жена, а она еще долго будет учиться... Через луну Пьетро приехал в Арборино с продуктовым обозом. Мария долго наряжалась перед встречей, а вернулась грустная и задумчивая. - Знаешь, я, наверное, не так уж его и люблю... Парень и сам все понял. Уехал, пожелав счастья, а Мария еще луну вздыхала о своем непостоянстве. Что не мешало ей рассказывать подруге, как хорош придворный маг мэтр Максимильяно и как у нее каждый раз замирает сердце, стоит ей его увидеть или даже услышать его голос. Впрочем, по мэтру сохли почти все девушки в их группе. Еще одна влюбленность настигла Марию прошлой весной, в Сиреневую луну. Обычно партизаны не обращались за медицинской помощью, лишь брали лекарства, но однажды попросили посмотреть больного – уж очень плох. Парня принесли в хижину на склоне горы, и девушек провели туда потайной тропкой. Парень действительно был в критическом состоянии. Он был в разведке, они напоролись на отряд оккупантов. Он остался прикрывать отход товарищей, а потом выбежал к крутому обрыву и прыгнул вниз. Сперва ему удалось несколькими рискованным прыжками по склону оторваться от преследования, но последний прыжок оказался неудачным, парень налетел в сухое дерево и получил несколько глубоких рваных ран. Раны эти вскоре воспалились. Было много возни – промывали раны, зашивали, потом перевязки, и все без наркоза. Парень терпел, даже пытался шутить. В какой момент восхищение его мужеством перешло у Марии во влюбленность? Впрочем, парень явно был не против поухаживать за красивой девушкой. Выздоровев, он несколько раз тайком навещал ее. Когда он надолго пропал, Мария извелась. Ассунта, переживая за подругу, напрямик спросила его товарища, зашедшего за лекарствами, что случилось. Тот с усмешкой посоветовал не волноваться за бывшего пациента: тот вечно уйдет в разведку и застрянет, у него в каждой деревне по девице, не вернется, пока не заглянет к каждой. Мария поверила не сразу, но все ж стала чуть более подозрительной. И, как выяснилось, не зря, парень и впрямь оказался тем еще бабником. Девушка прорыдала несколько ночей. Она-то влюбилась не на шутку и уже строила планы счастливой послевоенной жизни с любимым, уже прикидывала, где они поселятся, и придумывала имена будущим детям. Ассунта, как могла, старалась отвлечь подругу, и со временем та успокоилась. А совсем недавно призналась, что один из ребят их группы кажется ей очень симпатичным. Но клятвенно пообещала быть поосторожнее! Что же сейчас она не хочет рассказать о своей любви? Что это именно любовь, а не что-то еще, Ассунта готова была поспорить даже на свою Силу. Может быть, подруга боится, что ее упрекнут в ветрености? Или в прошлый раз, когда она страдала по тому партизану, Ассунта проявила какую-то бестактность? Или же этот кавалер в чем-то неподобающ и подруга боится упреков? Ох, вот этого не хотелось бы. Мучимая тревожным мыслями, Ассунта в эту ночь заснула не скоро. Максу Рельмо тоже не спалось. Вроде и на улице было не слишком шумно, и не такие уж жесткие были матрасы в этой галлантской гостинице, и что особо ценно – без клопов. Специальный значок у входа, хорошо известный всем более-менее состоятельным путешественникам, свидетельствовал, что хозяин не жалеет денег и время от времени приглашает мага для обработки помещений. Уж что умеют адепты школы Змеиного глаза, так это выводить кровососущих гадов. Казалось бы, в таких приличных условиях и после столь напряженного дня агент Рельмо должен был мгновенно погрузиться в сон. Но заснуть не получалось, в голову лезли невеселые мысли. Беседа с Шелларом не давала ему покоя. Вот так прямо и недвусмысленно ему указывали на полный провал в работе его службы. Это ведь они должны охранять этот мир от всех этих крепышей Санчесов и иже с ними. А в результате те, похоже, опять хозяйничают здесь как хотят, а ему остается лишь в бессилии драть свою косу. Если их агентством опять пользуются для организации контрабанды, провокаций и прочих противоправных дел… тогда… тогда, дорогой агент Рельмо, посвященный четвертого круга, к чему все ваши тридцать с лишним лет работы? Не стоит ли признать, что ваша лавочка и впрямь превратилась из «стражей заповедника» в нечто противоположное? И Макс Рельмо, мучимый этой мыслью, развил бурную деятельность. Прежде всего навестил Ресса, поинтересовался, не подкинули ли тому какого-нибудь предупреждения высшие силы. Не подкинули. И вот пойди угадай - то ли возможная межмировая заваруха не состоится, то ли состоится, но будет не столь катастрофичной, как прошлогодние события, и потому внимания высших сил не удостоилась. Дэновы кости тоже ничего определенного не сказали: много хлопот и служебных неприятностей. Опасности для Максовой жизни нет, для его близких родственников тоже. А вообще картина мутная, заходи попозже, погадаю еще. Затем Макс напряг приятеля, хорошо умеющего искать в сетке, разведать ситуацию с гринфудом и другой возможной контрабандой с Дельты. Дело было непростое, вряд ли такие вещи продавали открыто. В сети уже более ста лет существовала отлаженная система тайных продаж, где товар предлагали проверенным покупателям. Приятель обещал пошариться по соответствующим занорикам, когда будет время. Непосредственно в родной лавочке Макс попробовал через Роя выяснить, не могут ли злоумышленники пользоваться транспортом с базы, и сам постарался прощупать персонал. Оба друга пришли к однозначному выводу, что открыто ведомственный транспорт для полетов над материком никто не использует, слишком многое пришлось бы подтирать за собой. Но в то же время начальник гаража явно что-то мухлюет и темнит, это почувствовал не только менталист Макс Рельмо, но даже лишенный каких-либо магических способностей Рой Мак-Кин. Хорошенько взвесив этическую составляющую проблемы, Макс все же зазвал подозрительного мужика на чашечку кофе, усыпил и покопался в памяти. Результат его глубоко разочаровал. Никакого участия в деятельности интересующих Макса контрабандистов тот не принимал, о неучтенном транспорте или неучтенных полетах ничего не знал. Скрывал же совсем другое: он уже несколько лет снабжал кое-кого из сотрудников лавочки категорически запрещенным в ней алкоголем, идущими с ним в комплекте средствами для протрезвления и даже легкими наркотиками. Кроме того, он солидно приворовывал у агентства, списывая дорогие детали, которые реально толкал налево еще на Альфе. Пользовался, гад такой, тем, что технические грузы он сам лично дома принимает, комплектует и опечатывает перед отправкой сюда! Заодно и место в контейнерах освобождал для своего товара. Криминал, конечно, но к интересующему вопросу никакого отношения не имеющий. О прошлогодней банде этот гад узнал, лишь когда ее взяли, и все, что удалось накопать на эту тему в его тухлых мозгах – сожаления о том, что не удалось поучаствовать в столь прибыльном деле. Выругавшись от души, Макс заблокировал в памяти гаденыша информацию об их беседе, а заодно, исключительно из мелкой мести – о местоположении парочки тайников с дорогим алкоголем. Пусть помучается, вспоминая! Между тем поступила информация о продаже контрабанды с Дельты на Альфе, причем из двух источников сразу. Кое-что нарыл в сетке Максов знакомый, но гораздо больше рассказал Ларс Ольсен, когда-то студенческий приятель Матильды Соломоновны, а ныне сотрудник аналитического отдела «Альфы». Отслеживать продажу иномирской контрабанды в сети было одной из его служебных обязанностей. В прошлом году он, как оказалось, обнаружил ручеек контрабанды и доложил наверх, но его доклад в верхах попридержали и вспомнили лишь после скандала с разоблачением шайки. Сейчас, уже не особо надеясь на начальство, он разыскал подругу студенческих лет и напрямую спросил, что, собственно, происходит? Да, прав был Шеллар, во всем прав. Уже вовсю продавали в сети экологически чистые кофе, рыбу и оливковое масло. Уже промелькнула на сайтах парочки закрытых аукционов инфа о поступлении на торги розового и лилового жемчуга и лимонных опалов «из иного мира», а также магических амулетов. Их и прежде толкали по-тихому запредельно богатым клиентам, но штучно, до аукционов дело никогда не доходило. Да, это уже не ручеек контрабанды, это полноводный поток! И через какие такие дырки этот поток течет? Природные порталы исключаются, их контролируют и с той, и с этой стороны. Опять кабин понаставили? Получается, что так. И как будто мало этого – Ларс нашел поинт черных туроператоров, предлагающих ни больше ни меньше как эксклюзивные туры в мир Дельта! Суперэкстрим и все такое! Даже с отзывами уже бывших тут! И даже если учесть, что в основном эти отзывы – липа, написанная самим черным туроператором, Максу, знающему этот мир, это было очевидно по некоторым нюансам в текстах, то все равно все плохо: раз пишут, значит, надеются на клиентов. Нет, ну вот что людям неймётся? Хочешь приключений – вперёд! Хочешь – поднимайся в стратосферу или спускайся на дно Марианской впадины в прозрачной капсуле из суперпрочного пластика. Хочешь – плавай среди белых акул в патентованном аквакостюме. Полетать в облаках на гравиранце? Сколько угодно, только купи у диспетчера талон на время и район полета, чтоб не врезаться в какой-нибудь лайнер. Хочешь – в космос, хочешь – пешком в Антарктиду. С аквалангом по системе подводных гротов? Пожалуйста! В катакомбы старого Нью-Йорка? Сколько угодно! Заплати турфирме, обеспечивающей комфорт и безопасность, и вперёд, за приключениями! Но нет, кому-то это пресно. Ну портит им удовольствие мысль, что где-то есть такие специальные ребята, которые обеспечивают их безопасность даже в самых экстремальных путешествиях. И ведь дело даже не в кругленьких, у черных туроператоров туры не дешевы. Адреналина хочется идиотам! И прутся пешком через Большую Африканскую свалку, резвятся без костюмов среди крокодилов, спускаются в Парижские катакомбы или пещеры Мексики без навигатора, нормального проводника и маячков. Макс Рельмо не без основания считал клиентов черных туроператоров изощрёнными самоубийцами. После премьеры «Последнего героя пустошей» кто-то путешествовал и на Каппу, находились же идиоты! Ребята из той лавочки несколько лет маялись, отслеживая сию нетипичную контрабанду, потом, к счастью, мода прошла и дело заглохло. И вот теперь эта зараза лезет в мир Дельта! Дожили! И вот как, как они сюда лезут? Тиля напрягла технический отдел на поиск импульсных аномалий, появившихся в последние полгода. Те долго отбрыкивались, пытаясь втолковать, что весь этот долбанный мир с его долбанными магами – сплошная аномалия, и искать на этом фоне кабины – как шпиндик среди криндингов. Тиля решительно отвергла их скобяные сравнения и надавила. Вряд ли это сработало бы, но среди ребят нашелся все же один практикант-энтузиаст. Под саркастические смешки коллег он засел за анализ спутниковых данных, долго прикидывал, обсчитывал, сводил и исключал, после чего выдал-таки несколько десятков точек. Его коллеги с мстительным удовольствием наблюдали, как Макс с Тилей зависают над картой и пытаются сообразить, в каком занюханном углу какого местного королевства эти самые точки находится. И гадают, как туда добраться и проверить, есть ли там нелегальная кабина, или же приборы поймали выброс силы, сопровождающий художества какого-нибудь мага. В конце концов агент Рельмо на пару с региональным координатором выбрал десяток точек поперспективнее. И тут же встал вопрос – кого послать на проверку? Самого Макса сразу опознают и затаятся, хотя, конечно, его способности дают много дополнительных возможностей. Мануэль занят по самую шляпу, Тенгиз – хороший парень, но один не справится. Виктор имеет опыт поиска кабин, пусть и безрезультатного, но он уж больно примечательно рыж, к тому же ему предоставляется уникальная возможность поснимать торжества в Ортане, сорвать его оттуда сейчас – начальство не поймет. Да ладно начальство, но сам Макс считал, как и Шеллар, что на празднествах возможна еще одна провокация, и лучше бы кто-нибудь из своих там был и вел съемку. Остаются практиканты. Конечно, среди них вполне могут оказаться засланные казачки, но таких в любом случае надо выявлять. Так что в конце концов они с Тилей решили, что Макс отберет пару-тройку перспективных стажеров, посмотрит на них по-своему, затем под каким-нибудь предлогом свозит показать Орландо, чтоб тот их послушал. Потом сделает что-нибудь со своей приметной внешностью, возьмет отобранных ребят, подберет им одежду и легенду. Распихают портативное оборудование по сундукам и заплечным сумкам и отправятся проверять те точки, откуда может идти контрабанда. Нет, конечно, в Золотую подкову новичков тащить было нельзя, туда и опытному агенту лучше не соваться. Но стоило проверить три точки в Галланте, тем более что одна из них в трех часах езды от границы с Ортаном и в пяти – от того самого Дюрвилля, где фантом стращал народ эльфами и драконами. Вот и вышло так, что забурился агент Рельмо в глушь, из которой не вдруг выберешься... Зато практиканты хлебнули местной экзотики – выше крыши! Прогулка по Лютеции от кабины до площади Приветствий, магический телепорт, аренда лошадей, постоялый двор… Приходилось время от времени напоминать парням, что у охранников одинокого путешественника не должно быть таких восторженных рож. Ладно, хоть поучатся парни, пооботрутся. А то ведь видно, что что-то с ними не так, ну прямо в глаза бросается. Впрочем, он это предвидел и предусмотрительно добавил к их костюмам несколько экзотических деталей. И при любом удобном случае рассказывал любопытствующим, что служил толмачом в дальних местах, аж в Белой пустыне, и вот теперь вернулся в родные края и присматривает домик где-нибудь в глуши. Собеседники кивали и посматривали на спутников с интересом, но уже без прежнего недоумения – понятно, чужестранцы … Добравшись до первой точки, аккуратно разузнали про дома в интересующем районе и выяснили, что точка – дом, в котором живут три молодых мага, и срок их появления в городе до луны совпадает с появлением активности точки. К тому же активна она бывает поздно вечером, а парни, днем по очереди подрабатывая телепортистами, вечером по кабакам не сидят, скоренько покупают поесть и уходят домой. Вывод легко напрашивался – талантливая молодежь на досуге развлекается магическими экспериментами. Наверняка мечтают о революции в магической науке. Практиканты, правда, пытались толкнуть версию о том, что у ребят в доме может быть кабина, но агент Рельмо пояснил, что все трое – маги, а стало быть, никак не могут быть контрабандистами из их родного мира. Другая точка, столь перспективная на вид, расположенная в заброшенных развалинах, оказалась новым нестабильным порталом – только в грязи изгваздались, лазая по подвалам. Пришлось быстро уезжать, пока местные власти не заинтересовались странными путешественниками, возвращающимися на постоялый двор в таком виде, будто купались в болоте. Зато парни преисполнились гордости – как же, лично портал обнаружили. Макс не стал их разочаровывать, объясняя, сколь мало толка от такого открытия. Пусть гордятся! На месте третьей точки обнаружился старый заброшенный дом, в котором, по словам местных, было «нехорошо». Поглядев на строение, агент Рельмо быстро разобрался с причиной этого «нехорошо» и подивился мощи некроманта, некогда в этом доме обитавшего. И пообещал себе при встрече с коллегой Истраном непременно про это место рассказать, пусть сам обследует или лучше попросит Морриган, а то так и будут люди в этих местах то пропадать, то терять память. Это ж надо – такие колебания силы! Гельмута тоже проняло, он трансгеофизик, когда увидел, что творится с аппаратурой – не поверил. Потом уговорил остаться хоть на сутки, чтобы «зафиксировать для науки». Просил вообще-то на десять дней, но Макс был неумолим: хватит и датчиков! Вчера, уверив встревоженного хозяина гостиницы, что имеет некоторый опыт обследования подобных мест, «ибо встречался с таким в Белой пустыне, там это частое явление», он обошел с парнем здание, поставили датчики, получили подтверждение с базы, что те работают. Завтра утром надо возвращаться, а сейчас выспаться. Но сон не идет… Один Гельмут спит как убитый, намаявшись с датчиками. Шон ворочается, что-то с ним не так. - У тебя что-то болит? Парень попытался отнекиваться, потом, видно, вспомнил инструкцию и честно признался, что поясница ноет и ноги отваливаются. Макс встал, привычно размял руки: - Ложись на живот, полечу. И в другой раз говори сразу. - Так ведь легенда… Молодежь… - Так не обязательно орать на всю округу. Лучше будет, если по твоей неестественной походке что-то поймут? - Я старался идти естественно! Старался он… - Наметанный глаз все равно заметит. Тяжело с новичками. По легенде они его охранники родом из Белой пустыни, что обязывает их быть опытными наездниками. Верховой езде учат всех практикантов. Только вот учат, естественно, на тренажёрах, кто ж разорится в родном мире на живых лошадей, это ж весь бюджет лавочки придется ухнуть на это дело. Да ещё тренажёры берут те, что подешевле, десятипрограммные. На базе в спортзале есть парочка двадцатипрограммных, на них очередь, особенно когда прибывают новички. Только тренажёр – он и есть тренажёр, и живую лошадь он не заменит. Сколько предлагали начальству завести на базе хоть парочку для тренировки практикантов, ведь большинству это умение нужно по легенде! Но начальство неизменно указывало на трудности доставки животных с материка и небольшую площадь острова, и писало заявку на пятидесятипрограммные тренажёры, которую наверху неизменно зарубали. Обо всем этом вспоминал агент Рельмо, водя руками над поясницей несчастного практиканта. Ну да, с непривычки да несколько дней в седле... - Ну как, больше не болит? - Спасибо! А... этому нас тоже научат? - Этому - нет. А вот снимать боль лекарствами вас учили. Почему ты просто не воспользовался аптечкой? - Ну я думал – вдруг лекарства кончатся, а кому-то нужнее. - Лучше потратить лекарство, чем запороть легенду. Спи. Макс вышел во дворик, усмехаясь. Что за каша в голове у этих новичков? Шон, похоже, вообразил, что долгая работа в агентстве приводит к появлению магических способностей. В углу двора обнаружился третий стажёр. Уставившись в пустоту отрешенным взором, он тихо бормотал себе под нос по-хински: - И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого… Так, понятно, молится. Ли – педант, каких поискать. Крестившись, он досконально выяснил, какие обязанности накладывает на него принятая религия, и скрупулёзно их исполнял. История о напавшем на агента Кангрема в мире Каппа вампире каким-то образом стала известна молодым сотрудникам лавочки. После случившегося с Пьетро Росси молодежь в агентстве четко уяснила, что вампиры бывают. Приключения агента, сумевшего в соседнем мире самостоятельно спастись от овампирившегося коллеги, вызывали интерес отнюдь не теоретический. Ребята жаждали подробностей и практических советов. Пойманный во время краткого визита на базу, агент Кангрем весьма скомкано изложил коллегам подробности героической схватки, но зато подробно пересказал им Максовы советы – и про осину, и про пользу крещения. Витькин рассказ имел неожиданный эффект – в течение месяца крестилось не менее десятка молодых сотрудников и стажёров. Из рук в руки передавали адрес точно-точно праведного падре Марти из Вальпараисо и отца Исидора из Тынды. Но из всех новообращенных столь пунктуален в соблюдении христианских ритуалов, кажется, только Ли. Дождавшись итогового «Аминь», Макс подошёл к практиканту и деликатно попросил молиться про себя. Так сказать, во избежание. Ли вежливо возразил, что по-хински тут никто не говорит, он выяснял. Он понимает, говорить на каком-то языке Альфы опасно, но хинский – местный язык. - Все равно не стоит. Зачем провоцировать ненужные вопросы? – про себя агент Рельмо подумал, что стажер не без соображения, узкоглазый парень, бормочущий по хински, не должен вызывать вопросов. Если только сюда не занесет какого-нибудь хина. Убедившись, что третий его подопечный ушел наконец спать, Макс Рельмо вздохнул с облегчением. Все же нелегкое это дело – руководить стажерами. Но теперь можно и отдохнуть. Завтра назад, этих ребят на базу, а самому в Ортан, разгребать возникшую там проблему. Вот не было печали, десятилетиями камеры службы слежения никто не трогал, не замечал, так ведь Шеллар и до них добрался. Вот уж неугомонный тип, что сам, что подчинённые у него… Но это завтра. С вершины пирамиды открывался мрачный вид на зимнее болото. В землях куфти зима была мягкой, но все же ощутимой, и несколько местных магов устроились пониже, там, где не так ощущались порывы зимнего ветра. Феандилль же использовал редкую возможность уединиться и подумать, дать отдых измученной душе. К его лагерю тянулся неиссякающий ручеек больных, увечных, отчаявшихся. Он лечил, взывал к Учителю и просто утешал... Но были и те, кому помочь не удавалось. Сегодня утром пришли проститься две женщины. Сына первой он спасти не смог, тот умирал, и все, чем удалось помочь – обезболить, чтобы последние дни жизни не были мучением. Но мать благодарила и за это. Вторая решила вернуться домой, потому как дома хозяйство брошено и муж спивается без ее присмотра. Раз уж чуда не случилось... Все его уверения, что дочери необходимо длительное лечение, которое облегчит ее состояние, женщина отмела: - Все равно здоровой ей не быть, как была мутанткой второй степени, так и останется. Приступы? Что ж поделаешь, перетерпит. Они уйдут. Останутся десятки других, готовых ждать чуда. Да, иногда ему удается помочь, и молва о случаях чудесного исцеления расползается по пустошам. Что-то еще, что сказала на прощанье эта женщина... Ах да... Что-то про проклятый богами мир. Но разве боги его прокляли? Разве кто-то из богов подарил им средство превратить свой мир в радиоактивную пустыню? Они сами создали его, создали путем немалых трудов, задействовав лучших ученых своего мира. И разве боги заставили пустить это средство в действие ради безоглядного желания невесть за что наказать соседей? Теперь у людей этого мира может появиться способ хотя бы частично исправить то, что их неразумные предки натворили полтора столетия назад. Или не их, но все равно неразумные. Если сработает то, что все эти луны изобретали маги двух миров, представители трех разумных рас: мэтр Шоши, мэтр Кайден, мэтр Ален, мэтр Жак, мэтр Шмидт... Что-то друзья из его родного мира запаздывают. На вершине пирамиды заклубилось облачко телепорта. Ну все, можно перемещаться на пустошь, только сперва наложить заклинание Сияющей Пещеры. Из телепорта появились юный Мафей, мэтр Ален, мэтр Шмидт и мэтр Силантий. Последний явно воспользовался поводом лишний раз встретиться с любезными его сердцу представителями каппийской фауны и поругаться с мэтров Ушебом – похоже, эти перебранки давно уже доставляли мэтрам удовольствие. Чуть позже из серого облачка показались Виктор и Мафей. - Но где же мэтр Жак? – заволновался святой. - Он немного задержался, – пояснил Мафей, – просил заскочить за ним через полчасика. Феандиль понимающе кивнул. Да, у молодого мэтра, которого он даже мысленно называл не иначе чем наставником, множество обязанностей в своем мире, и просто чудо, что он нашел время еще и на помощь каппийцам. Мафей же не стал пояснять святому, что Жак позавчера натанцевался на балу, потом, вместо того, чтобы, как собирался, отправиться с Терезой домой, ринулся в свой подвал, чтобы поработать «еще пару часиков», поскольку королю что-то срочно понадобилось. «Пара часиков» затянулась надолго, и только в середине следующего дня Жак вспомнил, что его ждет любимая жена, которую он сам же и уговорил пару дней отдохнуть дома. Как выяснилось, Тереза – вот ведь святая женщина – не обиделась, а употребила время с пользой, учинив генеральную уборку. В отсутствие супругов в доме убирала приходящая служанка, но у Терезы свои представления о чистоте и порядке. Явившийся уже после обеда покаянный Жак был сперва привлечен к завершению уборки, потом его ждал романтический ужин и не менее романтическая ночь с молодой супругой. Что ж удивительного, что зашедший за ним утром Мафей не смог его добудиться. Все, чего он смог достичь – разбудить Терезу и получить от нее твердое обещание, что Жак будет поднят, разбужен, одет и готов к визиту на Каппу в течение получаса. Эстрелла Накарада, небольшой город на юге Мистралии, давно уже не знал столь страшных дней, как этот - двадцать четвертый день голубой луны. Нельзя сказать, что два прошедших десятилетия способствовали процветанию города. Около года город сопротивлялся Небесным всадникам, категорически не желая менять своих богинь – Олу и Перлу – на крылатую лошадь. Потом жители для виду смирились, продолжая молиться старым богам по прибрежным пещерам, но свержение Всадников встретили с радостью. Партия народного освобождения не трогала жителей, лишь повысила налоги, однако Лига Закона и Порядка со своей охотой на магов изрядно подгадила местному бизнесу. Политика политикой, но редкий ныряльщик в этих местах отваживался выйти на промысел без амулета, а лучше нескольких. И редкий купец рисковал отправить свой драгоценный товар за границу каким-либо иным способом, кроме телепорта. Конечно, со временем приспособились, амулеты стали завозить из Эгины, а для торговли завели свой небольшой флот и стали снаряжать караваны, но все это было дорого и опасно. И когда полтора года назад победа революции узаконила магию, мало где в Мистралии радовались этому так, как здесь. Здесь жили морем. Рыба, крабы, лангусты и креветки, каракатицы и осьминоги кормили местное население. Но не они сделали город столь богатым. Издавна местные воды славились своим жемчугом и перламутром. Серый, лиловый, фиолетовый и черный жемчуг из этих мест был знаменит по всему континенту. Им были отделаны парадные одежды поморского короля и хинского императора, нити этого жемчуга лежали меж костлявых ключиц лондрийских аристократок и украшали смелые декольте галлантских красавиц. Не менее жемчуга славился перламутр, и не было дворянки или купеческой дочки, способной устоять и не приобрести себе хоть гребень, хоть ларчик, хоть коробочку для пудры или иное изделие местных мастеров. Ну а самые богатые дамы позволяли себе отделать перламутровыми резными панелями целые туалетные комнаты. И надо заметить, что искусство резчиков по перламутру из Накарады славилось не меньше, чем сам перламутр. Ремесло ныряльщика в этих местах было весьма прибыльным, но и чрезвычайно опасным. И из года в год их добыча стекалась сюда, за неприступные стены Эстрелла Накарада, чтобы быть осмотренной, взвешенной, оцененной, обменянной на золотые и серебрушки, обработанной, а затем растечься драгоценными ручейками по континенту. Не раз и не два пробовали пираты разграбить эти берега. Однако грабить приморские селения было невыгодно, поскольку добычу свою ныряльщики быстро сбывали скупщикам, а те – купцам в городе. Город же пиратов не боялся. Мощные стены и отвесные горные кручи защищали его с суши. С моря же подобраться к нему было еще сложнее, поскольку стоял он на берегу окруженной скалами бухты, соединенной с морем нешироким проливом. И баллисты на берегах залива были прекрасно пристреляны и способны потопить любое идущее проливом судно, если оно не получит разрешения на вход в бухту на таможенном пункте, расположенном на первом из защищавших город фортов. В бухте же держали небольшой флот, предназначенный для транспортировки ценного груза на север и на восток. На запад добычу не возили, ибо в Эгине отдавали предпочтение своему жемчугу, розовому и белому. Не экономил город и на страже, и потому считался безопасным. Ну а каждый торговый дом, каждая солидная мастерская имели свои надежные хранилища и крепких охранников. И потому все произошедшее показалось жителям дурным сном. Рано утром к входу в пролив приблизилось шесть кораблей. Но посылать шлюпку за досмотрщиками они не стали. Никто не понял, что произошло – просто что-то просвистело, загрохотало, и первый форт стал грудой битого камня. А потом и второй, третий и четвертый – вместе с баллистами и их расчетами. Тем утром мэтр Николас вышел на свое рабочее место, в каменную беседку, построенную на высоком холме. Мэтр Николас проживал в этом городе уже три луны. Маги неохотно возвращались в Мистралию, но магистрат Эстрелла Накарада осенью подсуетился и пригласил к себе телепортиста. Эгинец мэтр Николас охотно сменил промозглую Лондру, изрядно опостылевшую ему за полгода вынужденной эмиграции, на жаркий южный город, и не прогадал. И этим утром, отправив купца Алваро с охраной в Васкевичи, он отдыхал на каменной скамье, поджидая других ранних пташек. И хорошо видел, что творилось внизу. Как форты, гордость города, становились грудой развалин. Как чужие корабли входили в залив. Как что-то просвистело над водой, и три из четырех стоящих в гавани кораблей местной флотилии разом окутались клубами дыма. Как первый из чужих судов подошел к причалу, и с него хлынули на берег вооруженные люди, смели караул и стали растекаться по улицам торгового квартала. Неизвестно, сколько бы еще простоял столбом ошарашенный маг, если бы в беседку не ворвался хозяин соседней мастерской: - Чего вы ждете, мэтр! Надо рвать отсюда когти! - Но куда? - Куда-нибудь! Ну что вы медлите! Куда угодно, только быстро! Еще недавно здесь, на пустоши, вразнобой торчали редкие суккуленты, сейчас же ровными рядочками взошел харзийский тростник, неприхотливый и очень быстро растущий. Нетерпеливый мэтр Шоши едва дождался, когда высокая делегация подойдет поближе. Говорить о своих достижениях он мог без конца, но случай представлялся нечасто. Хотя Мэтр Феандилль и просил подождать Жака, терпения непоседливого мэтра Шоши хватило ненадолго. Начал он с пояснений кое-кому из собравшихся, а через десять минут уже вещал для всей честной компании: - Итак, здесь у нас обычный тростник. А здесь опытный участок. Применение заклинания Бешеного Роста позволило увеличить скорость роста втрое, а совмещение заклинания Сахарный Налив с элементами заклинания Сияющей Пещеры и вплетением элементов по знаку земли позволило добиться поразительного эффекта. Взгляните! Правильней было бы сказать «послушайте». Мэтр Шоши включил дозиметр, и тот бодро запищал, поднесенный к голой почве в стороне от делянки. Потом притих у корней гигантского тростника и вновь распищался у его метельчатых верхушек. - Потрясающе! Растениям всего полтора цикла, а зараженность участка снизилась уже в пять раз! А ведь это только первый вариант заклинания, сейчас мы придумали, как вставить коэффициент ускорения. Мэтр Кайден негромко переводил тем соплеменникам, которые не понимали ортанского. - Лучше бы вы придумали, что делать с этим дерьмом, когда вырастет, – проворчал Ушеб. Цикл назад он был крайне оскорблен, когда его попросили перекинуть его бригаду ирригации на какой-то никому не нужный участок пустошей. Надо ли говорить, что сперва он категорически отказался, послав молодых коллег ко всем особо несимпатичным представителям местной фауны. Но когда просьбу повторил метр Феандилль, Ушеб не смог отказать старому другу. Харзийский тростник, в отличие от своих ближайших родственников, требовал немного влаги, но ускоренного роста удавалось добиться только при поливе. Уже поднаторевшая в ирригационных работах бригада быстро поменяла русло небольшого ручья, и процесс пошел. И хотя основной фронт работ был оставлен всего на несколько дней, Ушеб ругался напропалую и критиковал все, связанное с новым начинанием. Его не останавливало даже то, что в разработке некоторых элементов заклинания поучаствовал он сам. Однако привыкший к его гневу Шоши не смутился. Напротив, был счастлив дать пояснения: - Тростник будем срезать и захоранивать в сильно зараженных районах, перевозить туда будем телепортом. Заклинание Сияющей пещеры (полупоклон в сторону самого невысокого члена их компании) защитит телепортиста и тех, кто будет срезать и транспортировать тростник. Через год тут будет пригодный для возделывания участок! Мэтр Ален просиял, явно в восторге от столь нестандартного приложения любимой им магической школы. Его сосед, проходивший ему ростом по пояс, слушал серьезно, не высказывая ни одобрения, ни порицания, и лишь иногда поглаживал бороду. Когда местным магам стало ясно, что преобразовать заклинание с наскока не удастся, они вежливо попросили помощи у его создателей. Вернее, попросили попросить. И Мафей, и Ален, и Феандиль были уверены, что обстоятельные гномы ни в какую не согласятся учить чему-то никому не известных жителей соседнего мира. Как же они ошибались! Гномы согласились, но не за так. Выставленный ими счет за консультацию по вопросам рунной магии выражался не в золоте, а в нескольких канистрах бензина и проведении экскурсий в поселковый гараж и прочие интересные для гномов места. Почтенный мэтр Шмидт, несмотря на молодость (всего сорок шесть, для гнома не возраст), оказался крайне обстоятельным собеседником. Потратив в первый свой визит около четырех часов на изложение основ построения заклинаний в рунной магии, он неторопливо отобедал, после чего отправился осматривать иномирские машины и беседовать с механиком. Механик был восхищен столь внимательным собеседником, и первый час беседы пролетел незаметно. К исходу второго часа бедный парень уже изрядно притомился, к концу третьего обрел второе дыхание. Когда же к исходу четвертого часа беседа завершилась, тепло простился с собеседником и обещал в следующий раз пригласить коллег из соседних поселков, они больше смыслят в столь заинтересовавших гостя смазочных материалах. В последующие визиты почтенный мастер посетил электростанцию, осмотрел насосы и с удовлетворением принял в дар ящичек со склянками, содержимое которых было старательно собрано по гаражам нескольких поселков. Конечно, гномы и сами знают толк в смазках, но и опыт иномирских коллег тоже можно изучить, вдруг пригодится! Сегодня же почтенный мэтр вместе с прочими причастными созерцал плоды своих педагогических трудов. Пока мэтр Шоши растолковывал и демонстрировал, Мафей отошел за спины собравшихся и очертил телепорт. Сейчас ведь пойдет речь об устранении недоработок и возможном усовершенствовании заклинания, и вот тут уже без Жака никак. Мэтр Шмидт мыслит категориями классической рунной магии и довольно болезненно реагирует на попытки мэтра Алена влезать в ее тонкости с эльфийской легкостью и бесцеремонностью. Мэтр Феандилль не даст им разругаться, но и плодотворной работы не выйдет. Хотя, возможно, и выйдет: святой за пару лун освоил преподанные Жаком принципы конструирования заклинаний. Но все ж Жак с этим управится лучше, и пора уже за ним наведаться. Жак, как выяснилось, уже поднялся, но готов еще не был. Он успел спуститься на кухню. Уже одетый, он стоял с кофейником в руках и со страдальческим видом наблюдал, как Тереза сноровисто разжигает печь. Он явно не был настроен отправляться куда-либо, не выпив бодрящего напитка. Что ж, Мафей не стал его торопить. В конце концов, кому нужен специалист в состоянии «подняли, но разбудить забыли»? Пусть пьет свой кофе. Мафей тоже, пожалуй, не откажется от чашечки. Лишь выхлебав кружку бодрящего напитка, шут немного пришел в себя. Спросил, кто его сегодня охраняет. Услышав, что Виктор, кивнул, встал, тяжело вздохнул и всем своим видом показал, что готов отправляться. Тереза перекрестила серое облачко телепорта, подкинула в печку угля и начала мыть посуду. Появление Жака и Мафея на пустоши было встречено всеобщим энтузиазмом. Как и предполагал Мафей, почтенные мэтры уже почти поругались. Почти – потому что в присутствии Феандиля полновесно разругаться все же было сложно. Мафей и Жак бодро зашагали к собравшимся. Мэтр Шоши с радостной улыбкой шагнул им навстречу. Но по мере приближения новоприбывших его улыбка сменилась недоумением, поскольку дозиметр, который он по-прежнему сжимал в руке, вдруг запищал – и пищал все отчаянней, в конце концов перейдя на истошное верещание. В полном недоумении мэтр отступил на несколько шагов, и прибор притих. - Отойдите отсюда, вы, похоже, попали на участок локального заражения! Вы уже наложили заклинание? - Да, я наложил его перед телепортом – подтвердил Мафей, отходя вслед за Жаком в сторону. Однако обследование участка, на втором они перед тем стояли, ничего не дало. Тогда мэтр Шоши поводил датчиком дозиметра сперва возле Мафея, потом возле Жака. Когда датчик оказался напротив груди Жака, дозиметр вновь зашелся истеричным писком.