Жизнь продолжается.

Учиться – это же так интересно! Восемь падежей ортанского языка придают его звучанию неповторимую прелесть! Энтузиазм учительницы явно не нашел отклика в ученицах. Старшая улыбалась отсутствующе, вторая угрюмо таращила глаза, надув пухлые губы. Самая маленькая изо всех сил удерживала на своем подвижном узкоглазом личике непроницаемое выражение. Получалось неубедительно, и было понятно, что вышеупомянутых сил хватит минут на пять, не более, а потом... что будет потом, Кларе и думать не хотелось. Проклятый Жак! - Сегодня мы с вами повторим затворительный падеж. Существительные в затворительном падеже отвечают на вопросы "чем?" и "кем?" и используются с предлогами "за" и "перед". Отсюда и пошло название падежа: затворяться за чем? За стеной, за частоколом, за воротами. За чем еще можно затворяться? - В уборной – угрюмо проворчала глазастая. Узкоглазая старательно молчала. - А я не люблю, когда затворяются! Меня дедушка затворял, а я спрыгнула с балкона и свалила забор. Случайно, я только пройти хотела. - Вот! - Клара ухватилась за этот бред как утопающий за соломинку – значит, ты затворялась за забором! А еще за чем? - А еще в доме. Только я вышла на балкон… - Да-да, ты говорила. А еще, наверное, за дверью? - Да! А теперь больше не затворяют, потому что я потрогала камушек и расту! - Не сильно-то ты растешь – подумала Клара с досадой – хоть и вымахала выше меня ростом! Итак, существительные в затворительном падеже используются также с предлогом "перед". Возможно, название падежа связано еще и с тем, что герои древности имели обыкновение перед подвигом затворяться, чтобы подготовить свой дух к совершению подвига и достигнуть наивысшего сосредоточения. Так, герой Полистарр затворялся в башне на целую луну перед тем, как вступить в бой с великаном Тератоном. Великий эгинский боец Ксенотрект затворялся на две луны перед битвой с драконом Кетарром. А легендарный герой древности Лепидот четыре луны провел в затворничестве перед тем, как в одиночку истребить общину троллей и основать на месте их жилищ город Даэн-Рисс. - А они ждали? - Кто? - Ну чудовище, дракон и тролли? Сидели и ждали, пока герои соберутся и их прикончат? - Как.. ээ.. Знаешь, Лола, об этом история умалчивает. Итак, в затворительный падеж мы ставим слово, если оно отвечает на вопрос "чем?" или "кем?" и следует за предлогом "за" и "перед". Придумайте, пожалуйста, предложение, где слово стояло бы в затворительном падеже. Орл.. то есть Жозефина, прошу. - Зачем нам учить ортанский? - Это пример? - Да! - И где же здесь существительное? - Ну, наверное, "ортанский"... - На какой вопрос отвечает это слово? - На вопрос "зачем"? Я свихнусь – подумала Клара - проклятый Жак! Все неприятности в своей недолгой жизни Клара связывала с Жаком. Как спокойно ей работалось в королевской библиотеке! Какие чудесные, вежливые, интеллигентные люди ее окружали! Как здорово рассказывала про свой мир переселенцев Ольга! Какие интересные книги иногда удавалось почитать! Мечтой Клары было выучить эльфийский. Она потихоньку копила деньги, чтобы взять хоть несколько уроков. И угораздило ее связаться с Жаком! Она так надеялась узнать от него побольше о переселенцах. Или даже самой поработать с ними. Но на все ее намеки Жак отвечал, что на переселенцев нынче неурожай, поскольку Мафей остепенился и перестал их таскать, а умереть никто из магов не сподобился. Он, дескать, и сам бы без работы остался, если бы не требовалось иногда пошутить про что-нибудь. А потом ей сообщили, что она назначена в жертву дракону. Сперва она не поверила. Надеялась, что Жак заступится, замолвит королю словечко. И что же? Оказалось, что именно из-за него ее и определили в жертву! Он, видите ли, чем-то не потрафил Комиссии по отбору! Стыдно вспомнить, каким она увидела его тогда, пробежав к нему за помощью – пьяным, заплаканным и окончательно раскисшим. И с ужасом поняла – он не поможет. Никто не поможет. Ее жизнь кончилась, не успев толком начаться. Она плохо помнила, как тогда добрела домой и разрыдалась в объятиях сестры. Оставшиеся до отправки дни прошли как в бреду. Она лишь смутно вспоминала двери в какой-то зал, куда они почему-то входили по очереди. Зачем? Сестра поддерживала ее под руку, а у самой двери стыдливо прошептала: - Попроси нам домик. Тебе ведь уже все равно ничего не нужно, а нам с мамой будет где жить. О чем это она? В большом зале Клара остановилась посередине, не очень понимая, зачем она здесь и кто все эти люди. Напротив на возвышении сидел странный человек, высокий, худой, очень нескладный и некрасивый, с каким-то смешным обручем на голове. Корона? Значит, это тот самый умный и начитанный король, с которым она так хотела познакомиться? Кто-то, сидящий в стороне, спросил её, каково ее желание. Она поморгала, не очень понимая, о чем это они. Потом пробормотала: "я бы очень хотела выучить эльфийский". Кто-то хохотнул, кто-то охнул, глаза короля стали вдруг очень сочувственными. Ее вывели из зала. Вокруг шептались: - Бедняжка, помешалась... - Может, ей так и лучше... О чем это они? Сестра сперва почему-то посмотрела с упреком, потом разрыдалась. Дальнейшее Клара помнила смутно. Телепорт, незнакомый дом, где они ночевали, заплаканные соседки. Лишь врезалось, как одна из девушек ворвалась к ним в комнату и выпалила в возмущении: - представляешь... эти... напротив... смеются! - Кто? - Ну эти... королевская любовница-переселенка с соседками! - Совсем сдурели! Ночь прошла в тягостном оцепенении. Утром мрачная процессия двинулась по горной тропинке. Низкие своды пещеры... хочется остановиться, в последний раз взглянуть на солнечный свет, но ноги шагают против ее воли, уводя все глубже, глубже в раскрытую пасть горы. Крики, дикий вой и грохот, потом ноги почему-то перестают послушно шагать и подгибаются... кто-то несильно хлопает ее по щекам и кричит "пошли назад"... Зачем так кричать... солнечный свет... она все же видит его. Потом ее пару лун выхаживали от нервной горячки. А окончательно придя в себя, она узнала чудовищные новости. Во-первых, комиссии, отправившей ее к дракону, больше нет. Ее порубил мечом Жак в тот самый день, когда они шли в пещеру. Нет, ну каков негодяй! Он что не мог это сделать на пол-луны раньше? Ему обязательно надо было дождаться того дня, когда их отправят в жертву? Каков мерзавец! Он теперь еще и жениться собрался, прежние любовницы его не интересуют! Их, значит, из-за него в жертву, а у него теперь большая любовь! Гад! Второй потрясающей новостью было имя убийцы дракона и их спасительницы. Та самая щупленькая переселенка, на которой даже платье смотрелось как на пугале! Зиану, правда, она побила, но та схватка на сражение героев, прямо скажем, не походила. Да эту Ольгу, казалось, можно переломить пополам каким-нибудь фолиантом! Это она – отважная победительница дракона? Потрясающе! Что бы не услышала с того дня об Ольге Клара, как бы ни поливали ее грязью сплетницы, для нее Ольга навеки осталась спасительницей, подарившей ей жизнь, и имена героев древности меркли для нее перед именем бывшей сослуживицы, а их подвиги меркли перед ее великим деянием. Отныне и навсегда сердце Клары переполняли благодарность и восхищение по отношению к скромной переселенке. Клара, в общем, понимала, что Ольга была не одна, и ей следует числить своими спасительницами еще трех девушек. Но по отношению к Этель, Кире и Терезе у нее почему-то подобных чувств не возникало. Этель, верно, не так уж и рисковала, имея возможность в любой момент уйти телепортом. Она и в прошлой вылазке единственная уцелела, потому как маг. Кира – воительница, ей и положено совершать подвиги. А Тереза... она, конечно, тоже героиня и заслуживает благодарности, но как может героиня быть рядом с этим трусом и размазней Жаком? Не получалось у Клары испытывать глубокую благодарность к Терезе. То ли дело к Ольге! А насколько Ольга скромна! Как-то то, встретив ее в городе, Клара попыталась словами выразить хоть малую толику своей благодарности, но Ольга мгновенно ее оборвала и предложила лучше посидеть в кафе, дескать, она бы послушала новости про общих знакомых. А ведь она в то время уже была придворной дамой, и не постеснялась болтать в кафе с простой гувернанткой! Да-да, именно гувернанткой. На прежнюю работу Клара возвращаться не захотела. Как представила себе охи-вздохи сослуживиц, фальшивое сочувствие, настырные расспросы... Куда лучше жить тихой мышкой в чьем-нибудь поместье, потихоньку вдалбливать основы орфографии и грамматики отпрыскам какого-нибудь почтенного семейства, а свободные часы проводить в фамильной библиотеке (с разрешения хозяев, конечно, но ведь любой хозяин библиотеки будет рад, если его книги посмотрит профессиональным взглядом квалифицированный библиотечный работник, в прошлом сотрудник королевской библиотеки!). И опять на ее пути встретился Жак! Она уже пару недель искала место и начала отчаиваться. Везде спрашивали рекомендации и весьма кисло реагировали на то, что она ранее не работала гувернанткой. Да еще настойчиво расспрашивали, почему ушла с прошлого места работы, и нежелание Клары откровенничать на эту тему явно производило плохое впечатление на потенциальных работодателей. А ей тошно было даже доставать выданную в библиотеке напоследок бумагу с формулировкой "уволена в связи с избранием в жертву дракону"! Она уже так отчаялась, что с охотой пожаловалась даже Жаку, столкнувшись с ним как-то на улице. Как раз шла из очередного дома, где потенциальный наниматель не особо интересовался ее знаниями, зато ощупал липким взглядом с ног до головы, не особо стесняясь супруги. Та, поджав губы, процедила: "милочка, у вас же нет опыта!". Клара распрощалась с ними с облегчением, но на улице чуть не расплакалась – жить было особо не на что. И тут Жак. Выслушал с сочувствием (уж это гад умеет) и пообещал помочь с местом. И точно, через три дня забежал и занёс письмецо в весьма приличный дом, заверив, что все будет в лучшем виде, хозяин тюфяк и на девиц не заглядывается, хозяйка не особо стервозная, отпрыск всего один. И Клара переехала в новую семью с мечтой о покое и забвении, о жизни с чистого листа. Мечты кончились в первый же день. Послушав ровно три минуты про правила написания существительных в ортанском, новый питомец непочтительно перебил ее вопросом: "А расскажите, как вас дракон ел!". Клара попыталась объяснить ученику значение понятия "тактичность", но десятилетний доставала возвращался к теме каждые 10 минут урока. К окончанию занятия Клара твердо решила попросить матушку провести с чадом разъяснительную беседу на тему "что такое такт и как он необходим аристократу". Благие намерения Клары продержались до следующего утра, когда мамаша ученика мило прощебетала ей за завтраком: - Ах, милочка, расскажите же, как вас отправляли в жертву дракону! Это так волнительно! Вы непременно, непременно должны рассказать мне все подробности! И вот что, через три дня у меня суаре, вы обязательно посидите с нами и расскажите эту историю! В городе сейчас много говорят об этом, ваш рассказ будет изюминкой нашего вечера! Какой умница Жак, что присоветовал мне нанять вас! Вот вам и покой с забвением… Первым ее порывом было бежать от этих ужасных людей. Но куда? Она скрепя сердце что-то лепетала на проклятом суаре. Каждый вечер выдавливала из себя воспоминания для хозяйки, явно не наслушавшейся в детстве страшилок. Напридумывала каких-то жутких подробностей драконьей внешности и повадок для оживления занятий с юным питомцем. Вновь встретив на улице Жака, она накинулась на него с упреками. Куда он ее пристроил? Он что, не видел, что ее берут не как учительницу, а как живой аттракцион для всей семьи и ее гостей? Наглец Жак упреками искренне изумился: - Ну да, я им сказал, что ты одна из жертв, я не знал, что ты это скрываешь. Извини, я не думал, что они будут так тебя этим доставать. Ну можно же наплести им что-нибудь, не обязательно же рассказывать правду. Я с ними поговорю, намекну, что тебе неприятно. Ему, значит, «извини»! Одно хорошо – бесконечно пересказывая одну и ту же историю, Клара как-то перестала ужасаться пережитому. Словно бы не с ней все это было, словно бы и впрямь это страшная история из книжки. Узнай об этом Шеллар с его знанием психологии, разъяснил бы все подробно и с привлечением теории. Но Клара просто поняла, что стало легче. Пещера перестала сниться по ночам. Надо сказать, хозяйские подруги несколько раз пытались переманить Клару, видимо, иметь в гувернантках несъеденную драконом девицу было престижно. Спустя пару лун Клара все же не выдержала и приняла предложение одной из дам взяться за обучение ее великовозрастных дочек в надежде, что не только зарплата будет несколько выше, но и новые хозяева - потактичнее. Как же! Этим мало было истории про поход в пещеру! Они почему-то считали, что Клара расскажет им неизвестные подробности про баронессу Арманди, переселенку Ольгу и даже про истребление Комиссии! Как будто она лично знакома с каждой из 49 девушек по несостоявшемуся принесению в жертву! И как, скажите, она может рассказать про побоище на поминках, если сама в это время едва выползла из пещеры? Сестра, правда, рассказывала... какой Жак герой, тьфу, вспомнить противно! Сестра вообще много рассказывала про тот банкет, она там познакомилась с одним офицером, и, похоже, скоро свадьба... А Кларе пришлось скармливать новой нанимательнице уже запетые сказки про поход в пещеру и выдуманные подробности про перерезанную шею, хлещущую кровь и остекленевшие глаза чудовищной рептилии. Увы, той оказалось этого мало. Хозяйка открыто упрекала Клару в том, что та не поддержала интересные знакомства. По ее мнению, Клара должна была непрестанно навещать в больнице раненую баронессу Арманди, напрашиваться в гости к Ольге, Жаку и даже Этель (ничего, что она живет не в Даэн-Риссе?), и все это ради того, чтобы потом пересказывать ей свежие светские новости, или, проще говоря, последние сплетни! Клара чувствовала, что хозяйка скоро под любым предлогом избавится от столь бесполезной особы, не только профукавшей шикарную возможность втереться в компанию к известным особам, но еще и мучающую ее дочек какой-то ерундой вроде грамматики, каллиграфии и правил хорошего тона (последнее хозяйка считала особо вредным для юных девиц, о чем и заявила однажды прямым текстом за завтраком при всем семействе, приведя в качестве примера Кларину несчастную судьбу и незавидные перспективы). Спасение пришло с неожиданной стороны. Однажды человек в ливрее дворцового слуги принес для Клары письмо. В нем коротко сообщалось, что барон Шаброле ищет секретаря для разбора и каталогизации своей библиотеки, и если мадемуазель желает получить это место, ее порекомендуют, помня ее безупречную службу на благо короны в библиотеке королевской. Подписано было письмо королевским секретарем! На новой работе Клара готова была петь от радости! Часть книг была посвящена истории отношений людей и эльфов и фонологии эльфийского языка. Барон Шаброле оказался добрейшей души чудаком, к тому же знающим эльфийский. Он дал Кларе несколько уроков и снабдил ортано-эльфийским словарем лишь ради удовольствия обсуждать с нею заимствования из эльфийского, встречающиеся в ортанском, галлантском и лондрийском языках. Разбор библиотеки превратился в ежедневный праздник, и Клара с грустью думала, что когда-нибудь он закончится. Но кто же о ней позаботился? Неужто Жак? Тогда, пожалуй, она все же зря так плохо о нем думала? Но сам же Жак и развеял ее заблуждение. Оказывается, это король не забыл бессвязное лопотание несчастной жертвы и не упустил случая пристроить ее к энтузиасту изучения эльфийского языка. Клара была поражена. Оказывается, бывают на свете столь великодушным и чуткие люди! Король, голова которого занята заботами обо всем государстве, нашел время и возможность о ней позаботиться! Теперь к списку боготворимых Кларой людей прибавился еще и Шеллар Третий. Добрый, великодушный, мудрый, благородный, способный закрыть собой свою невесту от смертоносного выстрела и не забыть о чаяниях ничтожной горожаночки! Шесть лун Клара блаженствовала, разбирая фолианты, но, увы, работа подошла к концу. Барон не торопил Клару, обещая подыскать ей новое место, но тут грянуло исчезновение магии, а следом и угроза оккупации. Барон засобирался в загородное имение. Целую луну они паковали и прятали в подвале бесценную библиотеку. Потом барон отбыл в путешествие, намереваясь еще и к друзьям по дороге заехать. Звал он и Клару, но тут, как на грех, захворала ее матушка, и пришлось остаться. Спасибо барону, он щедро заплатил ей напоследок и рекомендации написал такие, что лучше и желать не приходится. Луны оккупации Клара пересидела тихо, как мышь под метлой. Одно лишь слово "вампир" вгоняло ее в дрожь, она старалась без лишней нужды не показываться на улице, а выходя, держалась поближе к стене. Известию об измене короля она не поверила, слухам о его мученической гибели от рук оккупантов, напротив, поверила и прорыдала несколько дней. Потом опять рыдала, узнав, что король все же жив. Но кончилось и тяжелое время оккупации, и перед порастратившей сбережения Кларой вновь остро встал вопрос поиска работы. Барон Шаброле все еще вкушал прелести жизни на природе, прочие хозяева фамильных библиотек нужды в Клариных услугах не испытывали, в гувернантки ну очень не хотелось. И тут опять Жак! На этот раз он сам отыскал ее. Ты ведь вроде хотела работать с переселенцами и с книгами? И с королем познакомиться? И любишь учить языки? Еще бы ей не повестись на его предложение! Во-первых, возможность изучить язык, на котором в этом мире никто не говорит! Во-вторых, работа в паре с самой Ольгой! Восхищение Клары Ольгой вновь выросло (хотя куда ему было расти еще): оказалось, что эта храбрая женщина добровольно вернулась в оккупированную столицу, а попав в плен к ужасному демону-наместнику, не скончалась от ужаса и даже не рехнулась, а сумела в этих страшных условиях помочь королю в его нелегкой диверсионной деятельности! А напоследок еще и сбежала из плена на драконе, причем, улетая, они с драконом еще и подавитель магии разрушили! Единственное, что волновало Клару, согласившуюся на новую работу - сможет ли она говорить с Ольгой и королем, не онемеет ли от восхищения при встрече с ними! К предложенной работе прилагалась ложка дегтя: нужно было также давать уроки ортанского трем девицам. Но и эту обязанность Жак расписал розовыми красками. Это ведь не просто ученицы! Внучка придворного мага Мистралии, внебрачная дочь мистралийского короля, а также юная королевская воспитанница-хинеянка! Ну и, возможно, несколько уроков надо будет дать сыну советника короля Мистралии. И Клара купилась, дура! Теперь вот расхлебывает... - Итак, придумайте предложение со словом "стена" в затворительном падеже. С предлогом "за". - Застенок! - Лола, это, во-первых, не предложение, во-вторых, "за" здесь не предлог, а часть слова. - Я поживаю за стена от Лола! - Хорошо, Сюань, вот это уже предложение, только надо говорить "я живу" и "за стеной", и к тому же "от ЛолЫ". - Да, госпожа Эльвира мне говори ... Говорил ... Говорела что это надо говорить. - Говорила, что так надо говорить. А теперь придумайте предложение с предлогом "за" и словом "забор". - Я живу за заборой от улицы! - Молодец, Сюань, только за забором. Забор – существительное первого склонения. Всего, напомню, склонений в ортанском языке пять… Внебрачная дочь короля Мистралии по-прежнему угрюмо молчала, надув пухлые губы. Слушать про склонения ортанского языка ей явно было скучно. Строго говоря, сейчас дела шли уже получше. Первое занятие с этой троицей Клара вспоминала с ужасом. Она сдуру попросила учениц рассказать о себе. Болтовню Лолы ей едва удалось остановить, мистралийская бастардина лишь надула губы, хинеяночка же огорошила признанием "меня дарить король чтобы король меня трахай но он не хотеть". - Не хотеть - Презрительно скривила губы мистралийская бастардина. - Не хотеть, потому что он сперва трахай твою маму, а потом жениться! Бастардина жутко сверкнула глазами, подняла их, и вдруг новенькая стеклянная доска разлетелась вдребезги, засыпав Клару осколками. Затем девочка что-то сделала руками под партой и с силой запустила в стену комок огня. После чего пристально посмотрела на хинеянку, и на той вспыхнула платье. Свой визг Клара услышала словно со стороны. Как в замедленном кино она видела, как Суань пытается сбить огонь ладошками, Жозефина запускает второй огненный шар в окно, а кувшин с цветами под взглядом Лолы срывается со стола, летит на Сюань и с силой бьет ее в бок, сбивая со стула. Сбежавшиеся стражники застали дикую картину: горящие занавески, визжащую Клару, растерянную Сюань, сидящую на полу среди осколков в мокром обгорелом платье, к тому же посыпанную цветами, а за партами - двух улыбающихся девиц, причем одна улыбалась радостно и безмятежно, а другая злорадно. Потом с каждой ученицей была проведена разъяснительная беседа. С одной беседовал дедушка, с другой преподобный Чен, с третьей мэтр Истран. Помогло слабо. На втором занятии вспыхнула вывешенная на стене карта, на третьем – тетрадь, в которой Клара имела неосторожность исправить сделанные бастардиной ошибки. Клара уже не визжала, перед занятием она привычно проверяла, не забыли ли слуги поставить ведро с водой под учительский стол. Занавески в классе сменили на пропитанные огнеупорной смесью, парты покрыли каким-то негорючим составом, а по углам, по совету его величества, расставили вазы с сухими цветами, чтоб было что поджигать вместо тетрадок. Как-то Клара вечер просидела за составлением очень интересных и занимательных, как ей казалось, заданий, а утром на занятии положила их на стол и начала радостным голосом рассказывать, что девочкам надо сделать. Жозефина, надув и скривив губы, уставилась на листы тяжелым взглядом, и они на глазах стали обугливаться по краям. Клара со слезами смотрела, как плод нескольких часов ее стараний превращается в нечто черное и хрупкое. А мерзкая девица подняла на нее глаза и издевательски спросила: - Так что за задания-то? После другого занятия Клара торопилась покинуть дворец и не обратила внимание на какие-то непонятные смешки за спиной. Лишь придя домой, она обнаружила на юбке ряд аккуратно прожженных дырочек. Впрочем, кровь Кларе портила не только эта ученица. Юная хинеянка, как выяснилось, имела некоторое представление о национальных традициях мести и не забыла подпаленного платья. На втором занятии на стуле Жозефины каким-то образом оказалась лужица клея. Сюань следила за отклеиванием соседки по парте от стула с таким непроницаемым лицом, что у Клары и сомнений не возникло в ее виновности, но озвучивать свои догадки сразу она не стала. Просто оставила девочку после уроков и порекомендовала больше так не делать хотя бы ради собственной безопасности. Хинеяночка кивнула с важным видом, но и в дальнейшем обид не прощала. Стоило несносной Жозефине чем-нибудь ее обидеть, как Сюань словно бы случайно заворачивала в разговоре особо неприличное слово, а на замечание Клары лепетала в ответ: - простите, я не знаю что это слово нехорошо, госпожа Камилла его говаривает. После чего в классе опять красили обожженные стены и вешали новую доску, в лучшем случае – меняли сухие букеты по углам. Третья ученица сперва подкупила Клару любознательностью и непосредственностью, но вскоре Клара эту самую непосредственность прокляла и искренне желала, чтоб этого качества в девочке было поменьше. Как-то перед уроком Лола охотно рассказала Сюань и Жозефине, как ходила замуж, причем со всеми физиологическими подробностями! Сюань немедленно дополнила ее рассказ услышанным от придворных дам, причем, как всегда, изъяснялась не особо грамотно, и потому часть ее слов Лола не поняла. И не нашла ничего лучше, чем попросить разъяснений у Клары, почему-то решив, что учительница ортанского должна отвечать им на любые вопросы. Клара по возможности сдержанно постаралась объяснить девочкам, что некоторые темы не принято обсуждать в обществе. - а придворные дамы принято... принимать... принимали обсуждать про это – прощебетала юная хинеянка. Клара внутренне ужаснулась. Как-то иначе представлялись горожанке дворцовые нравы до того, как она сама не попала сюда. Впрочем, если не считать рассказов Сюань и несколько вольного поведения кавалера Лавриса из дворцового лазарета, в остальном все было очень пристойно, а король и его семья своей воспитанностью и тактичностью могли бы дать урок всем прежним нанимателям Клары. И никак с этим не вязались слышанные Кларой подробности о придворных дамах и особенно о матери одной из ее воспитанниц. Отчаявшись выжать информацию о тонкостях отношения мужчины и женщины из Клары, ученицы великодушно согласились позаниматься ортанским, сказав: «Ничего, потом спросим у Мафея». Клара облегченно вздохнула и от всей души пожалела парня. Каждый урок с этой троицей казался Кларе кошмаром, и она проклинала Жака, подсуропившего ей таких учениц. Клара была девушка добрая, поэтому смерти Жаку она не желала. Зато от всей души пожелала ему обзавестись своими учениками и мучиться с ними, пока не облысеет, гад такой! Все началось, пожалуй, в те сумасшедшие дни, когда дорабатывался новый межмировой договор. Макс Рельмо бесконечно что-то утрясал, оправдывался перед начальством (скандал-то с переговорами получился знатный, да уже одно то, что вся сеть агентства провалена, привела все начальство в предынфарктное состояние). Носился как ужаленный с базы то на континент, то на Альфу и обратно на базу, спал урывками, поесть и вовсе забывал и мечтал лишь об одном, чтобы вся эта суета в конце концов кончилась, и желательно до того, как его отправят в отставку. Вероятность этого была мала, в такой неопределенной ситуации вряд ли кто-то рискнул бы смещать столь глубоко внедренный кадр, как бы ни были сильны сомнения высокого начальства в его лояльности. Но все равно руку на пульсе держать требовалось, и Макс временно отодвинул в сторону заботы о здоровье и нормальном образе жизни. В Мистралию вырваться почти не удавалось. Прежняя отмазка насчет поддержания легенды уже не прокатывала, поскольку легенда полетела к чертям. Одно утешало – больших проблем не предвиделось, под руководством Мануэля и мэтра Алехандро его беспутное величество вряд ли наломает дров. Король во дворце, королева на днях прибудет из Поморья, стража в казармах, патрули на улицах, набережную зачистили еще в ночь занятия дворца, оппозиция притихла... справятся! А вот напрасно вы, мэтр Максимильяно, на это надеялись! Первым сбоем стал отказ Эльвиры возвращаться из Поморья. Отказ совершенно необъяснимый, ведь обидеться на мужа у королевы просто не было возможности, они не виделись почти луну. Никаких разумных доводов Эльвира не приводила, твердила про жуткую мистралийскую жару, опасную женщине в ее положении (это в начале красной луны!), про отсутствие в Мистралии хорошего мага (хотя и мэтр Алехандро, и лично мэтр Истран объясняли ей про свою иммунность к излучателям, их ликвидацию и возвращение магии на весь континент). Можно подумать, Силантий в Поморье много понимает в родах! А сгонять телепортистов за мэтром Истраном спокойно может и мэтр Алехандро, чьи покои во дворце в Арборино совсем недалеко от покоев королевы, и если что, он мигом... Ничто не могло убедить королеву, все аргументы натыкались на ее истеричное нежелание покидать дворец в Белокамне. С одной стороны, ничего страшного. С другой – хотелось, чтобы первый за двадцать лет появившийся на свет наследник престола Мистралии был рожден в столице страны, в королевском дворце, а не привезен из-за границы. Мэтр Алехандро в бессилии разводил руками, мэтр Истран, как и Макс, и Шеллар, был занят утрясанием проблем с договором, Мануэль тоже был занят по уши, да и не умел он, при всех его многочисленных талантах, справляться с истеричными дамами, особенно если они на сносях. Кончилось дело тем, что Макс попросил Диего, зашедшего в его сон с пачкой донесений от всех знакомых, проводить его в сон Эльвиры. Если уж днем нет времени ее навестить, можно и во сне поработать. Сон Эльвиры объяснял многое. Прежде всего они едва узнали элегантную придворную даму в растрепанной запыхавшийся женщине, мечущейся между тазами с бельем и орущим младенцем. С трудом уговорив ее оставить очередную лоханку, в которой она лихорадочно пыталась что-то прополоскать, Макс кое-как убедил ее, что это сон, что во дворце в Арборино не менее двадцати штатных прачек, а если надо, наймут еще, что уже подобран штат кормилиц и нянек, и совершенно исключено, что вернувшейся на родину королеве доверят самой нянчить новорожденного. На то у королей прислуга имеется. Покинув Эльвиру, они разыскали сон поморской королевы. Ее величество Глафира во сне развлекалась, играя в городки. Деревянные чурки так и разлетались от ее бросков. Они оторвали королеву от столь приятного занятия и огорошили просьбой уговорить какую-нибудь горничную сопроводить Эльвиру в Мистралию. Дескать, таков каприз глубоко беременной женщины, вы ж понимаете... Глафира явно была огорошена, но, подумав, согласилась, что капризы беременных необъяснимы и с ними надо считаться. Вспомнила, как носила Кондратия и пару лун требовала гречишного меда, да еще с определенной пасеки, и свежей морошки в конце осени. В конце концов она обещала отправить с Эльвирой ее личную горничную, но чтоб без всяких там мистралийских штучек, девица из семьи строгих правил! В результате за Эльвирой выехал лично мэтр Максимильяно, прихватив с собой, ко всеобщему удивлению, не только мэтра Алехандро, но зачем-то еще старшую прачку и одну из заранее нанятых нянек. И всего три часа спустя произошло торжественное возвращение во дворец королевы, о чем сообщил народу взвившийся над одной из башен черно-красно-белый флаг, обычно поднимаемый над обиталищем супруги короля Мистралии. А спустя неделю во дворце разразился чудовищный скандал, но это была уже совсем другая история, и началась она совсем не в Мистралии. Была, безусловно, некоторая вина в приключившемся скандале одного из королевских секретарей, тихого и исполнительного служащего, уже много лет отвечающего за разбор почты в Даэн-Рисском дворце. Этот почтенный господин разбирал почту еще при Кендаре Завоевателе, потом при его сыне, а потом и при короле Шелларе. Пережив оккупацию, он и искренне радовался любому признаку возвращения старых порядков. Заметив среди прочих пришедших во дворец писем подписанный знакомым почерком конверт для госпожи Камиллы, он увидел в этом еще одну примету возвращения к мирной жизни: вот и опять, как восемь лун назад, госпоже пришло письмо от пожилой магички, взявшей на воспитание ее дочь. Секретарь был в курсе этой истории, поскольку около года назад рассылал письма мэтрам, берущим на воспитание юных магов, с просьбой взять на воспитание магически одаренную девочку. Ни с кем не посоветовавшись (о чем горько сожалел впоследствии), секретарь не отказал себе в удовольствии лично отнести письмо в тот дальний угол дворца, где располагалась комната госпожи Камиллы. Как и когда эта дама вновь появилась во дворце, никто не видел. Жила она крайне уединенно, выходила только на прогулки в парк, и письму, по мнению секретаря, должна была очень обрадоваться. А спустя несколько часов Шеллару доложили о прибытии мэтра Алехандро, весьма взволнованного. Назвать почтенного мэтра слегка взволнованным было сильным преуменьшением. Было очевидно, что несчастному срочно требуется медицинская помощь, что он на грани сердечного приступа. Но мэтр отталкивал от себя Истрана и Мафея и умолял спешить в Арборино, во дворец, ибо там... нет, не переворот... не вторжение… не мятеж... не покушение... хуже! Там скандал! Кончилось дело тем, что в Арборино отправился мэтр Истран, категорически отказавшись взять с собой короля, приказав Мафею оказать медицинскую помощь уважаемому мэтру, а коллегу настоятельно попросив сию помощь принять. Несколько уязвленный Шеллар устроился поодаль с трубкой и едва дождался, когда Мафей разрешил задавать бедному мэтру вопросы. Как выяснилось в дальнейшем, принесенное Камилле письмо содержало требование немедленно забрать юную мадемуазель Жозефину от наставницы. Взявшая ее на воспитание пожилая магичка напоминала, что надлежащая оплата последние восемь лун поступала с большими задержками, а также сообщала, что не в силах справиться с этим кошмарным ребенком, и что если мать не явится за ней в течение трех дней, она попросту сдаст девочку в полицию, ибо нанесенный ей материальный ущерб давно вышел за рамки допустимого, а о моральном и вспоминать не хочется. Никто не запрещал страже выпускать госпожу Камиллу из дворца в город, это было сочтено излишним, поскольку госпожа и так менее всего была заинтересована демонстрировать свое интересное положение, вызывая закономерные и неприятные вопросы касательно отцовства будущего ребенка. Потому никто не остановил ее, закутанную в широкий плащ, и не спросил, куда она направляется. А направилась Камилла прямиком на площадь Приветствий. А спустя пару часов в кабинет его величества короля Орландо ворвался офицер охраны и сообщил, что у ворот дворца скандал: некая прекрасная, но глубоко беременная дама требует пропустить её к его величеству, называя его отцом своего ребенка, и при этом голосит так, что все окрестные улицы слышат. Оба в ужасе обернулись в ту сторону, где располагалась спальня королевы Эльвиры. Королева дохаживала последние деньки перед родами, характер ее в последние луны испортился чрезвычайно, она капризничала и плакала по любому поводу, и страшно подумать, что будет, если... Всего полчаса назад придворный маг с трудом унял мигрень госпожи Эльвиры, и она изволила прилечь. Сам маг после сего нелегкого деяния ушел отдохнуть, ибо последние дни забота о здоровье королевы отнимала у него больше сил, чем все прочие государственные дела, вместе взятые. Орландо шепотом велел начальнику стражи впустить даму и, собрав все свое мужество, отправился следом. Он был несколько ошарашен и искренне надеялся, что недоразумение сейчас разрешится, ибо ну никак не мог припомнить, чтобы какая-то дама имела основания предъявить ему подобные претензии. Однако, как выяснилось, надеялся он зря. В малой приемной он с изумлением обнаружил Камиллу с огромным животом, держащую за руку большеглазую девочку. И не успел он слова сказать, как на него обрушился водопад жалоб, упреков и требований, среди которых превалировало требование забрать себе это несносное отродье, с которым даже маги не справляются. Орландо испуганно отступил, не имея возможности вставить слово, и тут позади него знакомый голос спросил: - Что тут происходит? Ее величество Эльвира стояла в дверях и в ужасе глядела на огромный живот Камиллы. Потом перевела взгляд на мужа, проговорила «Ты...» и шагнула к нему. С другой стороны к его величеству столь же решительно шагнула Камилла. Что именно собиралась сделать с его величеством ее величество, осталось неизвестным. Вид двух наступающих на него с разных сторон беременных женщин заставил Орландо поспешно отступить к стене и выставить вперед руки. Через миг он исчез в облачке серого тумана, оставив в комнате разъяренных женщин и шокированную стражу. Потеряв слушателя, Камилла немедленно переключилась на Эльвиру, и, вытолкнув вперед девочку, потребовала, чтобы теперь королевская чета заботилась об этом кошмарном отродье ненормального мага. Эльвира в возмущении вздернула брови, но не успела ничего сказать. Девчонка сверкнула глазами, повела рукой, и вдруг большое окно вместе с окружающим его куском стены вылетело на площадь. Среди грохота кирпичей и звона стекла никто не расслышал крика, с которым королева Эльвира осела на паркет. Всякий опыт может рано или поздно пригодиться. Именно это подумал вбежавший мэтр Алехандро, сходу оценивая обстановку. Привыкший укрощать собственную внучку, он и в этой ситуации первым делом обездвижил фонящую силой девочку, а потом и женщину, бросившуюся на него с криком «Что ты сделал с моей дочерью, негодяй!» После чего в тревоге склонился над королевой. К счастью, потрясение не спровоцировало преждевременных родов. Но эта была единственная хорошая новость. В остальном... король исчез, и кто знает, куда его могло занести в таком состоянии. Приемная украсилась двумя застывшими фигурами, и мэтр Алехандро в растерянности пытался вспомнить, на какой срок наложил неподвижность. Из последних сил он подошел к застывшей девочке и привычным движением защелкнул на ее запястье полиарговый браслет. Привычка носить эту вещь с собой выработалась за годы и вот пригодилась. Но что делать дальше? Бесчувственную королеву на носилках унесли в ее покои, ее сопровождал придворный мистик, чья хинская невозмутимость, казалось, вот-вот даст трещину. Дворец гудел, слуги смаковали подробности скандала и спорили, при ком было интереснее – при Гондрелло, четыре любовницы которого устроили как-то непотребную драку с вырыванием друг у друга волос, при Мартинесе, чья третья супруга (заведенная им при здравствующих, но отправленных в отставку первой и второй) как-то в пылу ссоры перебила семьдесят три предмета из большого парадного сервиза, или при короле Орландо. Сходились на том, что при Орландо интереснее, ибо те скандалы не сопровождались магическими спецэффектами. Мэтр Алехандро в ужасе нашел лишь один способ справиться с проблемой и из последних сил очертил телепорт, чтобы искать помощи у коллеги. К вечеру того беспокойного дня страсти улеглись. Лично посетившая дворец в Арборино королева Кира объяснила пришедшей в сознание Эльвире, возможно, несколько прямолинейно, но доходчиво, что Камилла беременна совсем не от Орландо, и речь шла всего лишь о том же давно рожденном ребенке, о существовании которого Эльвире уже давно известно. В королевском кабинете Даэн-Рисского дворца Шеллар распекал Камиллу за глупость и недальновидность, напоминая, что огласка ее положения может таить немалую угрозу для нее же, поскольку кто-нибудь из возмущенных граждан может вспомнить, чьей наложницей она была, причем вполне добровольно, и отыграться на ней за ужасы оккупации. Слуги во дворце ведь не слепые, не глухие и не немые, и какими путями распространялись по городу тогдашние дворцовые сплетни, сказать сложно. Конечно, благодарный Флавиус с одобрения короля пустил дезу касательно того, что роман Камиллы с наместником был лишь внедрением глубоко законспирированного агента подполья, но до всех ли дошла эта сплетня? А люди Флавиуса слишком заняты сейчас, чтобы еще и ее охранять, так что в ее же интересах тихо сидеть в дальнем углу дворца и не подвергать себя ненужному риску, ходя по городу. А ее сегодняшняя выходка может здорово навредить ее дочери, признание которой и так под большим вопросом. Камилла ведь понимает, что мнение королевы, которая вот-вот родит законного наследника, не может не приниматься во внимание при рассмотрении данного вопроса, и ссориться с Эльвирой было по крайней мере глупо. Камилла упрямо кривила губы и оборонила только: «Ну сил моих с ней нет». После чего попыталась изобразить обморок, но Шеллар на это не купился и пригрозил вызвать Стеллу. Та, дескать, быстро пропишет страдалице постельный режим и целебные настои до конца беременности, и попробуй поспорь! Орландо нашелся на любимой скале, где сидел на высоком камне, и, не замечая ветра с дождем, горько рыдал над своей загубленной личной жизнью. Мэтр Истран с трудом успокоил ученика и на всякий случай переправил его в свою лабораторию, чтобы дать возможность окончательно прийти в себя и заодно согреться. Вернувшись в королевский кабинет, где оставил мэтра Алехандро, мэтр Истран нашел целительские действия принца Мафея вполне удовлетворительными, так же, как и состояние коллеги, и принялся обсуждать с последним методы обуздания девочки с неконтролируемыми магическими способностями. В обсуждении пожелал принять участие закончивший с нравоучительными беседами Шеллар. Мэтр Алехандро заверил присутствующих, что временно решил проблему, надев на девочку полиарговый браслет. Метод отработан на родной внучке и на какое-то время решит проблему. Сидевший в углу Мафей не удержался и горестно вскрикнул. Будучи одернут наставником, он упрямо возразил, что имеет право возмущаться, что это жестоко, и что попробовал бы мэтр Алехандро на себе те замечательные меры усмирения, которые применяет к несчастным девчонкам! Мэтр Алехандро обиженно заметил, что легко юному коллеге указывать другим, повозился бы сам с этими кошмарным девицами! Не хочет ли юноша попробовать самостоятельно поучить эти юные дарования, что одну, что другую? Мэтр Истран задумчиво сказал, что формально Мафей еще не может быть наставником, но обучить девочек простейшим приемам контроля силы вполне мог бы. Сам он, увы, не имеет сейчас достаточно времени для полноценного обучения хотя бы еще одной ученицы, слишком много государственных дел, да и обучение самого Мафея давно пора возобновить, уже восемь лун как с юношей не ведется планомерных занятий. Мафей ошарашенно умолк. Такого поворота событий он не ожидал. Нет, он бы справился, конечно, но… Мэтр Истран с усмешкой глядел на ученика, прекрасно понимая, какая борьба сейчас идет в его душе. Его высочество, небось, наивно полагает, что его планы отправиться на подвиги с Элмаром не известны ни наставнику, ни Шеллару. Меж тем они оба давно в курсе. Принц-бастард в последнюю луну много говорил о своих планах, а если вспомнить, что в оглохшем состоянии он был особенно громкоголос, только такой же глухой мог остаться в неведении о его намерениях. По случившемуся неделю назад периоду глубокой задумчивости ученика, по проскальзывающей в его глазах лихорадочной и радостной решимости мэтр понял, что Элмар уже переговорил с кузеном и заручился его согласием. И вот теперь юный принц разрывается между жаждой подвигов и желанием помочь девочке. Дочери друга. Уставившись в пол, Мафей мрачно проговорил, что ему надо обдумать вопрос. Недолго, пары часов хватит. Вежливо поклонился кузену и мэтрам и ушел вглубь дворца. Вернулся он грустный, но решительный, постучал в комнату к мэтру Истрану и с тяжким вздохом сообщил, что готов заниматься с девочками три дня в неделю. Но можно ли будет устроить так, чтобы и мэтр с ним самим занимался в те же дни, но в другие часы? Мэтр Истран устало кивнул: - Садитесь, ваше высочество. Раз уж мы с вами беремся за столь трудное дело, как обучение девочек, надо поговорить о распределении обязанностей. - Девочек? - Ну если вы решили заняться обучением дочери Орландо, которую, кстати, никогда не видели, было бы странно отказать в том же Лоле, с которой вы хорошо знакомы и проблемы которой уже рвались решить. - Да, конечно. Но я даже не подумал... где их учить? - Вы, как всегда, не подумали о многом. Давайте подумаем об этом сейчас. Его величество сказал, что, если вы решитесь, он не возражает, чтобы обучение проходило здесь, в Даэн-Риссе. Вопрос о помещении надо обсудить отдельно, когда я оценю потенциал девочек и степень их самоконтроля. Возможно, самым удачным решением будет заниматься на нашем полигоне. - А жить они где будут? - Это тоже сложный вопрос. Сейчас дочь Камиллы здесь, во дворце. - Здесь? - Куда-то ее надо было отправить. Оставлять ее в Арборино не стоило. И так счастье, если произошедшее не отразится на здоровье Эльвиры и ребенка. Девочка здесь, в одной из пустых комнат. С ней бы надо сейчас поговорить. Лучше, чтобы это сделали вы, молодой человек вызовет у нее больше доверия. Мафей почувствовал, что ему очень страшно. Да, он хотел помочь девочке. Но ведь он даже никогда не видел её! Как с ней разговаривать? - Ваше высочество, как вы собираетесь учить девочку, если не решаетесь даже заговорить с ней? Мафей глубоко вздохнул: - Я готов идти, мэтр. Разговор не получался. Девочка сидела на краю кровати и мрачно таращила глаза. Очень знакомые глаза. Странное сочетание черт Орландо и Камиллы на лице девочки очень мешало Мафею сосредоточиться и начать разговор. Наконец он как-то собрался и стал сбивчиво объяснять девочке, что может ее учить, только надо же как-то себя контролировать.. - Зачем? Учиться долго и нудно, а что-нибудь сжечь или разнести я и так смогу. - Ты больше ничего не хочешь? - внутренне ужаснувшись, спросил Мафей. - Ну телепорт было бы неплохо, но это как-нибудь потом. Еще можно призывать всяких противных чудищ, чтоб всех пугать. - А лечить ты не хочешь научиться? Находить людей, добывать воду в пустыне... -Не хочу. Хотя находить – это неплохо. Можно подглядывать, кто что делает. И еще мысли читать. Ты умеешь? - Нет, это не моя специальность. Зато могу летать. - Врёшь! Покажи! – в глазах девочки мелькнул интерес. Мафей взлетел над полом. Девочка смотрела, раскрыв рот, даже недоброжелательность куда-то делась. - Тебя кто научил? - Знаешь, однажды как-то само получилось. - Я тоже хочу. - Наверное, ты тоже сможешь, если будешь учиться. Твой отец ведь умеет. При воспоминании об отце девочка в момент помрачнела. - Ненавижу его! Я его сегодня видела, он маленький и смешной, с разными ушами! Мафей усмехнулся. Маленький! Это она еще не видела его величества Элвиса! - За что ненавидишь-то? - Мама сегодня меня к нему притащила, а он удрал! - Мой отец тоже удрал. Когда дедушка узнал про их с мамой роман, он просто ушел телепортом, и все. - Но потом вернулся? - Нет. Никогда не возвращался. - Погоди, а откуда ты про него знаешь? - А я знаю только, что он эльф. Потому что иначе у меня бы не было таких ушей. А больше ничего не знаю, даже имени. - А мама не говорила? - Нет. - А ты спрашивал? - Сперва не спрашивал, а потом маму убили. Мафей вдруг с ужасом понял, что сейчас заплачет. Девочка поглядела на него с сочувствием. Потом спросила - Если ты сильный маг, почему ты не убил тех, кто убил твою маму? Мафей поперхнулся, поскольку ответ показался ему каким-то неправильным. - Я тогда маленький был, мало что умел, а потом... знаешь, вообще-то я воевал с теми, кто ее убил. - И что, победить не получилось? - Да нет, почему, мы победили. Только вот... знаешь, я ведь полтора года назад тоже так думал, что буду учиться, чтобы отомстить за маму. И еще за одну девушку... А вот теперь понимаю, что лучше от этого не становится. - Ну я бы за свою маму и мстить не стала. - Ты ее не любишь? - Нет, ей наплевать на меня. Ее только мужики интересуют. Вон она опять ребенка ждет, и сказала, что сразу отдаст. Она бы и меня отдала, да некому. Кому я такая нужна? - Нам нужна. Маги должны друг друга поддерживать! А твоя мама... Тут Мафей покраснел, вспомнив, что и сам побывал в ряду мужиков Камиллы. Ох, только бы девочка это не просекла. Не должна, телепатически способностей у не быть не должно, в крайнем случае эмпатические... но вдруг? - В общем, так. Мы с твоим отцом друзья. Я хочу тебе помочь. И мы с моим наставником возьмется тебя учить, если пообещаешь не разносить дворец. Девочка насупилась. - Я теперь ничего не разнесу. Видишь? – и показала браслет. - Если пообещаешь ничего не разносить и не поджигать, снимут. - Тебе-то это зачем? А правда, зачем это мне? - задумался Мафей. - Знаешь, я знаю, как паршиво в полиарге. И потом, если кто-то из магов начнет все разносить, люди без магических способностей возненавидят магов. - Ну и пусть, что они нам сделают? - Много чего. Из полиарга ведь не только браслеты делают, но и сети. Меня два раза такой ловили. В Мистралии пятнадцать лет назад целую охоту устроили на магов, многих убили. Я знаю девочку, у которой тогда убили родителей. Так что обычных людей не стоит списывать со счетов, если им маг сильно досадит, они найдут, что с ним сделать. И не обязательно с помощью полиарга, меня как-то обычным снотворным опоили и связали. Глупо тогда получилось... Они надолго замолчали, явно думая каждый о своем. Потом девочка подняла голову. - Ладно, я не буду ничего разносить. Насчет «поджигать» не знаю, оно как-то само получается. А учить меня ты будешь? - Я и мой наставник. Тебя и еще одну девочку, она тоже сильный маг, только необученный. Мысль о соученице Жозефине явно не понравилась, но спорить она не стала. В то время, когда Мафей пытался достичь взаимопонимания с будущей ученицей, в другой комнате дворца король беседовал с придворным магом. - Все же зачем это вам понадобилось, мэтр? Насколько я понимаю, участие в процессе обучения принца Мафея ненамного убавит вам забот. Как вы справитесь? Вам настолько небезразлична судьба этой девочки или вы просто не видели другого способа отвратить Мафея от идеи отправиться на подвиги с Элмаром? - Видите ли, в чем дело... Я много лет пытался выработать у Мафея чувство ответственности, столь, увы, нехарактерное для эльфов. Надо сказать, в последний год в характере юноши произошли весьма обнадеживающие меня изменения, но, увы, он все же время от времени позволяет себе совершенно безответственные действия! Я надеюсь, что ответственность за девочек, судьба которых ему небезразлична, пойдет ему на пользу и послужит выработке столь недостающего ему качества характера. А что до подвигов... Конечно, мне не нравится эта затея, но как удержать юношу, уже попробовавшего вкус приключений? Да и Элмару это будет полезно, ибо, как ни прискорбно это сознавать, к иной деятельности он выдающихся способностей не имеет, а от безделья страдает, хотя и утверждает обратное. Я поговорю с ним и посоветую ограничиться короткими вылазками, давая Мафею время на учебу. И я понимаю, что держать девочек здесь опасно для дворца. Наверное, надо найти дом в городе. - Ну что вы, мэтр. Это может быть небезопасно в данной политической ситуации. Мне будет спокойней, если они будут жить под присмотром дворцовой стражи. Ведь уцелел же пансион, где год жила эта Жозефина, и особняк, где жила Лола, тоже. Давайте пока поселим девочек в дальнем крыле. А вы не можете вплести в стены какие-нибудь защитные заклинания, чтобы сделать их прочнее? - Увы, нет. Такие вещи делаются еще при строительстве. - Вот как? Тогда... есть у меня мысль построить в дальнем конце парка флигель, вот как раз можно будет переселить их туда. Пока поживут во дворце, что поделать. Их будут учить только магии? - Тут вы смотрите в корень, ваше величество. Конечно, прежде всего им нужно подтянуть базовые знания. Хотя бы математику и ортанский. Только после этого можно будет приступать к изучению эльфийского и теории магии. - Думаю, для этого надо найти учителей, не вам же этим заниматься. Я попрошу поискать своего секретаря… и может, у Жака кто-то есть на примете. И вот еще что. Пусть на занятия по ортанскому с ними походит Суань. Мне никак не придумать, что с ней делать и куда девать. Я надеялся, из нее может получиться хотя бы переводчик с хинского. Но какой переводчик, если она так и не выучила толком ортанский! Мало того, что коверкает язык, она еще нахваталась слов сперва из лондрийского, потом из поморского, и теперь говорит на чудовищной смеси трех языков. - Она еще и мистралийские слова иногда вставляет. - Надеюсь, не из лексикона Кантора? - По части ругательств ее просвещали в основном ваши придворные дамы, и ругается она в основном по-ортански. Хотя и от дона Диего кое-что переняла, все же лексикон этого молодого человека оставляет желать лучшего. - Зато он стреляет хорошо. Ладно, пусть Суань пока поучится, а потом решим, что с ней делать. Преподобному Чену некогда ею заниматься. Он пытался пристроить ее ухаживать за ранеными, но талантов в этой области у нее не обнаружилось, так что пусть хотя бы поучится. - Я так больше не могу! Я рехнусь с ними! Ольга быстро поднесла палец к губам и показала Кларе на корзинку со спящей малышкой. Сидевшая напротив нее за столом Мила быстро поднялась, старательно делая вид, что вовсе и не пила чай с Ольгой, а просто помогает ей прибрать со стола. В первые дни после возвращения магии Ольга не особо переживала по поводу несоответствия состояния ее комнаты общему дворцовому порядку. До того ли ей было, когда малышка плачет, молоко подтекает и спать все время хочется. Да и дворцовые нравы в те дни были предельно просты. В дворцовом парке меж пожелтевших деревьев на протянутых веревках сохли бинты и простыни, по аллеям прогуливались поправляющиеся «коты» и гномы, на полянке подлеченные, но еще не вернувшиеся в строй паладины занимались лечебной гимнастикой, повсюду сновали рабочие, отстраивающие заново взорванную башню. Но со временем дворцовые нравы стали приобретать прежнюю строгость. Примерно тогда король как-то поздним вечером позвал Ольгу в парк, как-то непонятно пояснив, что кое-кто отбывает домой и хотел бы с ней попрощаться. На одной из дальних дорожек она увидела Амана и еще нескольких солдат Повелителя, а так же Милу, Азиль и Мафея. После трогательного прощания Мафей увез каппийцев в их мир. А на следующий день король зашел к Ольге ненадолго и сказал, что назначил Милу ответственной за уборку ее комнаты. Конечно, Мила нарушила все инструкции, помогая дезертирам из армии Повелителя прятаться в парке, но в конечном счёте ее поступок пошел всем на пользу, и ему бы не хотелось, чтобы бедная женщина затосковала, проводив друзей. Также ему не хотелось бы, чтобы она проговорилась о произошедшем кому-то из коллег. Поэтому он распорядился, во-первых, перевести ее на господскую кухню, а во-вторых, нагрузить дополнительной работой в виде уборки Ольгиной комнаты. И он очень просит Ольгу понять мотивы его поступков и не противиться. Ольга и сердечная Мила быстро нашли общий язык. Мила находила время и помочь Ольге с уборкой, и поахать над колыбелькой малышки, повосхищаться ее глазками и щечками, и по нескольку раз в день приносить в Ольгину комнату горячий чайник, потому что как же холодной осенью без горячего чайку! К чаю Мила непременно притаскивала что-нибудь вкусненького, неизменно повторяя, что не годится Ольге мало кушать, вот какая худющая, и откуда только молоко берётся, непременно надо хорошо кушать, тем более рожала тяжело, столько крови потеряла, вот и метресса Стелла, ученая женщина, говорила, что кто кровь потерял, тому надо непременно горячего сладкого чаю и покушать! И мужу чтоб скормила пирожок-другой, и короля непременно угостила, если зайдет, ведь тоже худющий, в чем душа держится, сил никаких нет смотреть! Иногда Ольге удавалось уговорить Милу присесть и попить с ней чай. Вообще-то дворцовые порядки такого не допускали, и узнай об этом начальство Милы, устроило бы ей большой разнос. Но Мила в первые дни после отбытия Амана очень скучала, а Ольга была единственной, с кем она могла поговорить об этом. Они с Ольгой вспоминали весенние деньки, когда во дворце заправляли оккупанты. Хотя Ольга и Мила в те дни ни разу не виделись, каким-то образом этот период жизни роднил их. Мила рассказывала, как она вместе с Аманом сочиняла для молодых солдат текст предложения руки и сердца Ольге, а Ольга живописала Миле, как ей делали это предложение. Мила рассказывала, сколько переполоха наделал во дворце побег Ольги на драконах, и как прислуга летом гадала, когда подпольщики шлепнут следующего наместника, потому как они были один гаже другого, и их особо не жалели. Мила была единственной, с кем Ольга могла погоревать о Харгане. Хоть и строг был наместник, и страшен, а иногда жесток и беспощаден, но все же Мила по-бабьи сочувствовала его мучениям и вместе с Ольгой сокрушалась о его нелепой смерти. Его и Аман по-своему уважал и искренне жалел, когда тот погиб. Тем более что сменил его этот гад мороженный, копавший под короля, а следующий за ним был еще хуже. Мила как-то в подробностях рассказала Ольге, какой тут летом был бардак и грызня за власть, слуги да солдаты только и старались не попасться под горячую руку. Для Милы эти разговоры тоже были отдушиной. Кому еще могла она рассказать о своей странной дружбе с Аманом и о том времени, когда он с сыном и товарищами прятался в парке? Ну понятно, король все правильно решил, негоже им было оставаться в этом мире, да и жена там у Амана осталась хворая. Если Мила и завидовала сопернице, то ничем этого не показывала. Напротив, говорила, что вот радость-то той – муж с сыном вернулись, а ведь небось уже и не чаяла, и сын выздоровел, такое чудо, Аман на Азиль прям молился, он так хотел внуков, теперь, может, дождется. Сегодня Мила, закончив с уборкой, согласилась присесть и поболтать за чаем с пирожками. Но как только в дверях показалась Клара, тут же сделала вид, что просто прибирается, и быстренько исчезла. Ольга же решительно усадила трясущуюся Клару за стол. - Наливай себе чая, пей, пока горячий. И пирожок возьми, Мила мне отложила свежих, только из печки. Клара трясущимися руками сняла с забавный колпак в виде краснощекой пестро одетой куклы, прикрывающей чайник своей пышной юбкой, и налила себе чаю. Потом спросила: - Откуда такое? - Анфиса прислала из Поморья в подарок. - Поморье... хорошо там, наверное. Ольга грустно усмехнулась. Бедной Кларе, похоже, понравится любая страна, где нет ее кошмарных учениц. Должно быть, самыми предпочтительными будут Хина и Ледяные острова. Посидели молча: Клара, всхлипывая, прихлебывала чай, Ольга кормила проснувшуюся малышку. Поев, Ро снова задремала, и Ольга отнесла ее в кроватку. - Может, часок она полежит спокойно, успеем поработать. Когда вопрос контакта с миром Альфа был решен окончательно, его величество озаботился отсутствием переводчиков для ведения переговоров. Лингводекодер, безусловно, прекрасная вещь, но надеяться лишь на технику партнера в таком деле опасно. Кто его знает, что и как в ней можно подкрутить? Переселенцы, безусловно, помочь могут, но их мало, и в посольство на Альфу их не отправишь. Шеллару хотелось иметь в запасе несколько уроженцев своего мира, знающих языки Альфы. А также словари или хотя бы разговорники. А также пособия по изучению языков. Ну и, разумеется, самому выучить хоть один из языков другого мира. Подумав и проконсультировавшись с Жаком, его величество выбрал английский. Для начала Ольга набросала ему перевод нескольких песен со своих кристаллов с комментариями, благо слова нескольких песен король уже помнил со времен той ночи, когда им случилось сыграть в покер на раздевание. Мэтр Истран скопировал кристаллы, и его величество потихоньку приступил к изучению. По той же методике начали изучение английского два лучших курсанта разведшколы, тщательно отобранные Флавиусом. Затем у дядюшки Цыня был выкуплен сборник пьес Шекспира, и Жак проклял тот день и час, когда рассказал любознательному королю про эту книгу. Его величество страшно заинтересовался сюжетами как юрист и замучил Жака вопросами о порядке наследования, наказаниях за различные преступления для представителей разных сословий в разных странах Европы и прочих тонкостях средневековой жизни. Как-то Жак, плачась Ольге, искренне пожелал: - Хоть бы этот Шекспир стал переселенцем и сам попался нашему королю! На что Ольга резонно возразила, что это, увы, невозможно, поскольку великий драматург умер своей смертью. Если, конечно, его биографы не ошибаются. Ольгу и Клару король озаботил созданием русско-ортанского и ортано-русского словаря. Сперва дело шло туго, было даже непонятно, с чего начать. Что толку от знаний Ольги, если то, что она произносит на русском, Клара слышит на ортанском? Посоветовались с Жаком, тот порекомендовал начать с поиска соответствия русских букв ортанским рунам. В течение нескольких дней Ольга записывала ортанские географические названия русскими буквами, на основе чего Клара наконец-то смогла сопоставить русские буквы со звуками и прочесть несколько слов из Ольгиного журнала. Девушки ликовали. Правда, следующие нескольких дней Ольга сидела и старательно проставляла ударения в словах, иначе при чтении получалась полная чушь. Но первый шаг был сделан. Попутно выяснилось полное отсутствие в ортанском звука «щ». Но и это преодолели с помощью Ольгиных кристаллов: Клара старательно их прослушивала, пытаясь воспроизвести новый для себя звук. Затем Ольга начала переводить Кларе записи с кристаллов, повторяя слова песен за певцом. Тут, правда, вышла заминка. Здравомыслящая Клара то и дело переспрашивала: - А зачем делать в городе прозрачные ворота? Или я чего-то не поняла? - А как это лев гуляет в саду? Он же может съесть вола или людей! - А орел тоже гуляет по дорожкам или он там летает? - В вашем мире лед черный или, может, я чего-то не поняла? - Почему земля подо льдом растрескалась, ведь так бывает летом в засуху? И как это увидели, если земля подо льдом и снегом? Да, тексты любимых песен оказались не лучшим учебным материалом… А Ольга еще отобрала те, что попроще. Кантор, проникнувшись проблемами любимой супруги, приснился кузине Саньке, и та с осознанием важности миссии начитала на диктофон какие-то детские стишки про мячики, мишек и кошечек. Явно из хулиганских побуждений она присовокупила к межмировой контрабандой посылочке записи «Вредных ископаемых». Записи очень понравились Ольге, но для обучения тексты их песен не подходили, поскольку вникнуть в них могли лишь безумные барды. А вот стихи про мячики и кошечек были переведены на ортанский с комментариями, и в будущем, видимо, составят основу обучения тех курсантов разведшколы, которых сочтут достойными Шеллар и Флавиус. Создание русско-ортанского словаря потихоньку продвигалось. Жак скачал из сети англо-русский словарь, в него потихоньку вписывали ортанские слова. Ольга часто надиктовывала что-то Кларе, одновременно няньчась с малышкой, и Ро привыкала засыпать под мерные напевы типа: - Ааа… в русском языке шесть падежей… ааа… именительный, в котором слова… ааа… отвечают на вопрос «что?» или «кто»...вот, попей водички.. родительный, в котором слова … не хочешь водички? … отвечают на вопрос «чего?» или «кого?»… - Ааа.. это слово переводится как «издать свист»… ааа… либо как «украсть»… ааа… в зависимостиии… ааа… от контекста… спиии… засыпай… еще есть значение «позвать, сообщить»… ооо.. - Слова с таким окончанием – исключение и в предложном падеже их окончание меняется иначе, последняя руна меняется на «и», например «Австралия – в Австралии», ой, пеленку надо поменять, она описалась, потому и плачет! Что такое Австралия? Континент такой, у вас еще не открыли. Нет, не Америка. Сейчас перепеленаю и объясню получше, ты пока набросай правило, тихо ты, не вертись, сейчас мама найдет сухой подгузник и все будет хорошо… записала про правило? Сегодня Ольга и Клара корпели над переводом возвратных глаголов. Работа шла хорошо. Но когда уже несколько листов было исписано ровным почерком Клары, та вдруг спросила: - А дон Диего где? - На репетиции. - А давай тогда послушаем... и споем... ну, ту самую.. - Что, так они тебя сегодня достали? - Да, особенно эта… Ольге было понятно, какая. Прозвище дочери Плаксы дала она же, вспомнив одну из привезенных из дома песен. Песня нашлась на кристалле, и Ольга как-то в психотерапевтических целях дала Кларе ее послушать. С тех пор это была любимая песня бедной девушки. - Ну давай. Только я тихонько, у меня-то по ортански получается. У Клары слуха не было так же, как и у Ольги, и при Диего она петь стеснялась. Но охотно подпевала кристаллу: «В полночь я вышел на прогулку, Шел в темноте по переулку…»¹ Шедший в это время по парку Виктор с удивлением услышал, как на втором этаже дворца женский голос выводит, фальшивя и с жутким акцентом, но с искренним чувством и на русском языке: «Видишь ли, я не Орландина. Да, я уже не Орландина. Знай, я вообще не Орландина. Я — Люцифер!» ¹ Джоана повертела в руках бокал с коньяком. - К сожалению, ничего обнадеживающего сказать не могу. Увы, душевная болезнь у мага чаще всего неизлечима. А в данном случае практически смертельна. - Но ведь никакого смертельного заболевания у дядюшки нет! - В данном случае, боюсь, будет достаточно его убежденности в том, что ему суждено умереть. Убежденность плюс могущество – страшная вещь. - А ты не можешь заблокировать воспоминания о том, что он лосось? - Увы, нет. Слишком глубоко прошито, к тому же его воспоминания спутаны, наезжают друг на друга. - А как-то подкорректировать? Внушить, что он еще слишком молод, чтобы идти на нерест? Или что рыбы его вида не погибают сразу после нереста? Что он не лосось, а карась или судак? - Нет, и вид, и возраст, и особенности размножения той рыбы, в которую он превращался, слишком глубоко прошиты в его сознание. Поверь, мне жаль, я бы и рада тебе помочь. Ты был неплохим спутником и не обижал птичек. - Тебя обидишь! Я как вспомню, как ты меня долбанула клювом в дворцовом парке, когда Ален выкатывал за ворота Силантия! Как я сам в тот момент не рехнулся! - Извини, психанула. Решила, что ты еще один из тамошних котов, у меня уже была пара стычек с ними. Что бы я делала с Силантием, если бы Алена утащил кот? Хорошо хоть, что в конце концов мы смогли понять друг друга. Метресса Джоана отсалютовала своему собеседнику бокалом. Тот вздохнул и поднялся. - Пойду, пожалуй. Стоит отвезти дядюшку в его пещеру до того, как он проснется. - В пещеру, брр, – метресса Джоана зябко перевернула плечами. - Да нет, там очень уютно, дядюшка там отлично поколдовал в свое время. Глядя, как он удаляется, Джоана вздохнула. Вот ведь влип парень. Она без всякого сканирования могла сказать, что он советовался не только с ней. Небось боится, что она прознает, как он к Макси ходил консультироваться. Значит, и Макси ничего не смог сделать. И угораздило же его дядюшку стать именно той рыбой, которая погибает после единственного нереста! В трактире было накурено и воняло жареным луком и подгорелым мясом. За одним из столов компания шумно что-то отмечала, прихлебывая пиво и обсасывая бараньи ребрышки. Вообще же здесь собрались по большей части работяги, пришедшие отметить получение недельного заработка, да случайные путешественники, искренне считающие, что на новом месте им повезет больше, чем на прежнем – с работой ли, с воровской ли удачей. - А хотите анекдот? Про короля Шеллара! Плечистый малый за столиком в углу чуть обернулся и очень аккуратно глянул через плечо, пытаясь запомнить рассказчика. -Идет брат Чань по улице, и тут ему на голову кирпич! - Вот те раз! – подумал брат Чань. - Вот те два, – подумал Шеллар, сбрасывая второй кирпич. Кабак взорвался хохотом. - А вот еще. Заходит Шеллар к Харгану... Сидевший за столиком в углу встал, бросил на стол монету и вышел на улицу. Кабатчик проводил его задумчивым взглядом. На людей господина Флавиуса вышедший был не похож, да и не интересовались они рассказчиками подобных анекдотов. Скорее он напоминал вышибалу из дешевой таверны или мускульную силу какой-нибудь шайки. Что ему здесь было надо? Явно не пиво, вон даже кружку не допил. А вышедший за дверь шел по заплеванной улочке предместья, чертыхаясь себе под нос. Ну как тут можно работать? Хорошо им там рассуждать: «Найди еще кадры… разведай обстановку». Искать кадры Саня Сидоренко не особенно умел. Вот покойный Астуриас, бывало... После ухода Астуриаса Саня два дня просидел в какой-то дыре, куда отвел его перепуганный господин Джемайл. Потом окончательно понял, что случилась беда и ждать больше нельзя. Что ж, оставалось последовать примеру дяди Гриши и раствориться в этом мире. Саня собрал кое-какое барахлишко и направился к двери, но в передней его остановил здоровый детина с взведенным арбалетом. Арбалет целил Сане в живот. - Ты, мил человек, куда собрался? И почему не вернулся мастер Астуриас? Попытки Сани с возможным достоинством отделаться от сомнительного типа не привели ни к чему, так же, как и ссылки на господина Джемайла. Собеседник недвусмысленно дал понять, что подозревает Саню в причастности к таинственному исчезновению «нашего дорогого друга и соратника». Никаких доказательств своей непричастности Саня привести не смог, да собеседнику они, похоже, и не требовались. Он отвел Саню в какой-то сомнительный притон, где старшой сказал: «Ладно, подождем новостей». Через пару дней Сане намекнули, что общество считает его виноватым в несчастье, приключившемся с «нашим дорогим товарищем» (что с ним произошло несчастье, как-то уже никто не сомневался) и к гибели товарищей при штурме дворца, и что надо бы компенсировать ущерб и развеять подозрения. В ту же ночь его повели куда-то, как оказалось, брать ювелирную лавку. Спутники действовали быстро и безжалостно, кто-то сунул ему в руку дубинку и кивнул на раненого охранника: «Добей!». Деваться ему было некуда. Подельники, усмехаясь, предупредили, что его ищут все люди Флавиуса, да и кое-что из обчества тоже. Искать непроваленные кабины – а остались ли они? Сдаться Тиле и Максу? Возможно, те поступят по закону и отвезут его на Альфу как ценного свидетеля. И сколько он там проживет с учетом ценности собственных свидетельств? Как скоро его найдут в изолированном боксе мертвым, скончавшимся якобы от сердечного приступа? А на Дельте, судя по всему, его и впрямь активно ищут. Может, и удалось бы затеряться, но новые соратники не желали его отпускать, ведь ему так удобно было поручать все мокрые дела! Как сказал ему однажды старый вор Сопля, получивший свое прозвище за высокий рост и сильную худобу, «тебя ж уже все равно, так и так вздернут. Ты не боись, король Шеллар велел тех, кто ему тогда пол-дворца разнес, просто вешать, а не варить в масле». Спасибо, обрадовал! Когда чутье подсказывало соратникам, что их штатный мокрушник слишком активно обдумывает попытку слинять, (а с чутьем у них, в отличие от Сани, все обстояло очень неплохо), начинались неприятные намеки. Его новые товарищи внезапно вспоминали, что они же все ж жители Ортана, а значит, должны быть его патриотами. Да еще они подданные короля, а значит... Опять же Саня здорово подвел весь их воровской мир, можно сказать, подставил их товарищей, направив на штурм дворца... конечно, с другой стороны, потом Саня проявил себя как надежный товарищ, не раз зарекомендовавший себя.. и нехорошо сдавать товарища.. он ведь их товарищ, верно? Приходилось вновь и вновь подтверждать, что он их товарищ, разбивая головы и перерезая глотки. Через две недели после возвращения магии их шайка перебралась в Келси, поближе к Голдиане, где было удобней сбывать награбленное, и подальше от энергичного господина Костаса. Все это уже порядком Сане надоело. И тут вдруг объявился Пол Хадсон. Его привел невесть откуда взявшийся господин Джемайл. Саня едва узнал бывшего коллегу: с бакенбардами, густой курчавой шевелюрой, нервный и перепуганный. Пол отвел его на квартиру, где их ждал подозрительного вида хлыщ. Он объяснил, что пока старая сеть из альфовских агентов и местных кадров ушла в подполье (так это теперь называется, подумал Саня, самолично видевший несколько человек из «сети» болтающимися на виселице на площади Справедливости), но новые руководители проекта ищут способы работать и в такой обстановке. В задачу Сани входит готовить почву и подбирать людей. Связь только по телефону, кабин в Ортане пока нет, и монтировать новые кабины рано, это будет сделано на следующем этапе... Ну-ну, знаем мы эти этапы. Проходили. Похоже, хозяева сменились, и новые пойдут по тому же пути, набивая те же шишки. А агент Сидоренко крутись между всеми. Потом он все же выпытал у Пола, что на всей Дельте осталась одна чудом не проваленная нелегальная кабина, через нее они и прибыли. Хорошо хоть, немного деньжат подкинули, что дало некоторую независимость от уголовного общества. Не полную, конечно, но хоть что-то. Вот и ходи теперь по кабакам, агент Сидоренко, ищи кадры и разведывай обстановку... - Крюков уходит! Макс Рельмо нехорошо ругнулся. Виктор покосился на него озадаченно, Тиля Соломоновна сочувственно. - На повышение или куда? - На пенсию по состоянию здоровья. - Черт! Еще один! За последние три месяца это был уже шестой сотрудник агентства Дельта, засобиравшийся в отставку. Причем уходили не полевые агенты, а начальство. Те полевые агенты, что не были вовлечены в сложную интригу Шеллара и Темной канцелярии, сидели тихо, как мышь под метлой, пытаясь понять, как им дальше жить и работать. Циркуляры сверху поступали, но лишь общего содержания, без конкретики. После памятного подписания договора и скандала с трансляцией власти еще некоторое время приходили в себя. На следующий день в новостях коротко сообщили о подписании нового межмирового договора, включающего Дельту. И все. Без подробностей. И только через три дня информационные передачи расщедрились на какие-то подробности принятого соглашения, сжато их прокомментировав в духе «это замечательно, мы в целом все так и планировали!» К этому времени в сети уже два дня плавали полная видеозапись встречи с субтитрами и полный текст договора на трех языках, а через пару дней добавились переводы на китайский, хинди, японский и фарси. Почти сразу же в изданиях различной степени желтизны замелькали статьи о Дельте, где небольшая доля правды сочеталась с массой бредовых подробностей. Несколько уважающих себя изданий не обошли тему, дав довольно-таки правдивую информацию. Но и там встречались ляпы, от которых сводило зубы. В обзоре журнала «Мегаполис» среди рас Дельты назывались некие неведомые терриконы и друиданы. В «Технологиях жизни» всерьез уверяли, что не менее половины населения Дельты способно к левитации и на улицах ее городов можно увидеть потоки летящих по своим делам жителей. Самому Максу на почту ежедневно свалилось не менее десятка предложений дать материал, комментарии и прочую информацию. С соответствующей оплатой и полной анонимностью. Предложения сходу отправлялись в корзину, не до того, да и незачем, да и не положено, о чем давалась подписка еще при поступлении в агентство. Но Макс подозревал, что многие коллеги на подписку глубоко наплевали и вовсю строчат статейки, нехило на этом зарабатывая. Никто не мог понять, что будет с их агентством дальше, и соблазн обеспечить себя на случай увольнения был слишком велик. Впрочем, журналисты и прочие жаждущие информации индивиды пытались добыть ее и другими способами. Сервер агентства регулярно подвергался хакерским атакам, из-за чего регулярно вис, и отдел обслуживания тупо и неизобретательно крыл матом контакт, ломовиков, всю Дельту в целом, организаторов нелегальной трансляции, начальство, которое не принимает мер, и политиков, которые налажали, а ты теперь разгребай... Начальство все же среагировало и прислало трех компьютерщиков, один из которых был отрекомендован как специалист по компьютерной безопасности. Этот непревзойденный специалист понавешал защитных программ и уверенно заявил, что мышь не проскочит. После этого компы начали уже беспрерывно сбоить, программы виснуть, а сотрудники нести по всем кочкам безрукого умельца. Тот категорически отказался убирать понаставленные в невероятном количестве бетонки, колючки и каракатицы. Но все равно через пару недель в сети всплыла пара видеозаписей, явно сделанная камерами отдела слежения. В агентстве был скандал, специалист по безопасности получил жуткий нагоняй от начальства, наставил еще каких-то защит, после чего сетью стало окончательно невозможно пользоваться. Начальство можно понять, никто не хочет оказаться на линии огня. Как работать в новых условиях, никто не знает. После скандала с трансляцией по сети кого-то сразу отстранили, кто-то срочно лег в больницу. Причем Макс знал от Дэна, что по крайней мере один из их начальников в ту ночь заработал вполне натуральный инфаркт. Еще несколько человек исчезли бесследно, но это явно были те, кто слишком много знал о деятельности нелегальной сети, и сожалений по поводу их судьбы агент Рельмо не испытывал. Легко сказать – агентство сохраняет свой статус. Какой еще статус у разведки, если сеть полностью провалена? И разогнать их нельзя, в новом договоре прописано существование их агентства. Плохо то, что на место уходящих приходят непонятные люди. Волков из Ассамблеи межмировой дипломатии – непонятная личность с непонятными целями. Новый полевой агент в Голдиане - темная лошадка, и очень похоже, что его подсунула Контора. В отдел слежения прислали новую сотрудницу, судя по всему, от полковника Белкина. Длинноногая девица с первого дня принялась откровенно заигрывать с Максом, прям-таки на шею ему вешаться. Хороша, конечно, и ноги от ушей и лицо симпатичное, но воровское чутье орало, что к ней лучше без нужды не приближаться. Хотя и хороша…эх! Женская половина персонала возненавидела новенькую, заклеймив ее как выскочку и воображалу. Матильда Соломоновна уже тоже заимела на нее зуб, исключительно по служебной части, как она уверяла. Новенькая оказалась неумехой с претензиями. Тиля вздыхала и ругалась, что уже пора оформлять пенсию, а как тут оставишь работу и на кого? - Так может, повременишь? - Куда уж сейчас уходить, при такой жизни – Тиля явно лукавила, было понятно, что отправь ее сейчас на пенсию - помрет от любопытства. - Слушай, Виктору никак нельзя оформить перевод в Эгину? - Да это-то легко, если он иногда будет подбрасывать и хоть какие-то ортанские новости. В Ортане и Тенгиз справится. А Виктор сейчас особо ценный кадр, сам понимаешь, такие связи. Еще и с эгинским королем подружился. - Правда, Виктор, а о чем вы с ним разговариваете? Чем ты ему приглянулся? - Как это – о чем? О воздухоплавании, например. Он как узнал, что я был летчиком, вцепился в меня, как клещ. Уговорил Элмара оставить меня пожить во дворце, соблазнял осмотром всяких их диковин.. - А красивых невольниц на ложе не предлагал? - Да ну вас! – по зардевшейся Витькиной физиономии стало ясно, что предлагал, и еще как... - потом, ему же про Каппу тоже интересно. На чем ездят и летают, вообще как живут, что такое радиация. Про граков. Он у Элмара выпросил-таки Орка покататься! Пришел в восторг, хотя на драконе ему больше нравится. В общем, нам есть про что поговорить. Только вот в отчете что писать? - Ну, про его интерес к иномирской технике лучше не надо. А вот о том, как он лихо летает на драконе, стоит помянуть. Вот только он один летает? - Частенько. Ему Хирон и Андромаха плешь проели, чтоб брал охрану, а Андростратос и вовсе на опилки изошел. Только он берет охранников и где-то за ближайшим хребтом ссаживает. Они и рады, его страсти к полетам никто особо не разделяет. - Как, и ты? - Я разделяю, но не особо. Он меня брал пару раз на борт, то есть.. ээ.. на Хрисса. Интересно, хотя и странно летать и не управлять полетом. Мне из-за этого больше и не хочется как-то. - Ты все же намекни, чтоб один не летал. И в отчете упомяни, что он берет охрану. - Думаешь, не всех у нас вычистили? - Да если и вычистили, долго ли снова подсунуть? Ведь не отступятся от лакомого куска. - Ладно, упомяну и напишу про охрану. За прошедшие три луны Виктор уже привык консультироваться о содержании своих отчетов с группой заинтересованных лиц: Шелларом, Максом, иногда с Раэлом или Толиком. Кажется, он уже и сам забыл, кто его начальство, а кто нет. Домой на Альфу он не показывался, как-то даже и не хотелось. - Я так больше не могу! Я учиться хочу! Мария встала посреди площади и, похоже, собиралась разрыдаться тут же, на месте. Ассунте кое-как удалось отвести ее под одно из апельсиновых деревьев, растущих по периметру площади. Деревья были декоративные, апельсины на них вызревали горькие и невкусные, и даже уличные мальчишки брезговали их подбирать. Ассунте и самой хотелось плакать. Сегодня им опять не сказали ничего определенного. А как чудесно все начиналось пятнадцать лун назад! Ассунта тогда только приехала в Арборино из маленького городка на северо-западе Мистралии. Известие о победе повстанцев под Кастель Агвилас и перевороте в столице всколыхнула молодежь. Человек десять собрались в столицу из их захолустья. Родители, хорошо помнившие предыдущие перевороты, луну-полторы отговаривали отпрысков, опасаясь, что и этот режим пойдет по пути прежних. Потом пришли письма от столичных знакомых, и старшее поколение потихоньку смягчилось. И старый Корралес согласился отпустить в столицу старшего сына, авторитетно заявив, что советник Каррера, чье имя постоянно мелькало в столичных новостях, всегда был человеком порядочным. Надо же, они и имени такого до переворота не слышали. Уже тогда Ассунта поняла, что кое-кто из старшего поколения совсем не случайно осел в их захолустье. Видно, были причины. Тогда же она напрямую спросила мать, почему они пятнадцать лет назад переехали сюда. Мать прямо не ответила, но неожиданно согласилась отпустить Ассунту с друзьями в столицу. И дала несколько рекомендательных писем к старым друзьям. В столице их поразило кипение жизни. Нет, на первый взгляд ничего экстравагантного, ни толп народа на улице, ни сверкающих огней. Но на студенческих сборищах до хрипоты спорили обо всем, о чем раньше говорить вслух не рекомендовалось во избежание попадания в лагерь. Издательства спешно печатали все, что было запрещено печатать в прошедшие десятилетия. Сразу три театра поставили «Путь наверх», и в молодежных компаниях бесконечно дискутировали, какая из постановок удачнее и с какого лидера какого режима списан главный герой. Ассунта, приехав в столицу, сняла комнатку вместе с двумя подружками и занялась поисками работы. Учиться тоже хотелось, но не было четкого представления о том, чему хочется посвятить жизнь. А раз так, можно пока подождать, тем более что денег на серьезную учебу все равно нет, а вокруг столько всего интересного происходит! Найдя себе работу на три дня в неделю в аптеке, Ассунта все свободное время проводила в театрах (билеты на галерку стоили недорого), дискуссионных клубах, библиотеках (на только что изданные произведения, много лет пролежавшие у авторов в столе, выстраивались огромные очереди) и просто в молодежных компаниях. Конечно, в ближайшее время надо было найти работу поденежнее, но пока хватало того, что щедро выделила на обустройство в столице мама. Тогда и произошло с ней первое чудо. Случилось это в кафе «Три струны», где они сидели с Даниэлем и его подружкой Клаудией. Даниэль уехал из их городка в столицу учиться в консерватории годом раньше, еще при старом режиме. Талантливый парень, в тот день он зачем-то пытался сыграть им «Ностальгию» Гальярдо, а получалось не очень. Таланта и мастерства хватало, не хватало... искренности, что ли? Ну не понимал он в свои восемнадцать, что такое ностальгия. Она как могла попыталась ему это объяснить. И показала на мужчину, сидевшего в углу. Почему-то она не сомневалась, что уж он понимает. Еще не старый, он казался старше них на целую вечность. Услышать их он никак не мог, слишком далеко сидел. Может, он прочел мысли? Он вдруг достал из чехла гитару и начал играть. Потом еще целую луну она не ходила на концерты. И если в компании кто-то начинал играть на гитаре, старалась тихонечко уйти. Слишком уж это было... не то. Тогда в кафе она слышала настоящую музыку, именно такое у нее осталось ощущение. Неудобно вспоминать ее неуклюжую попытку узнать его имя. Впрочем, потом начальник стражи назвал его Кантором, а из разговора она поняла, что он был в битве при Кастель Агвилас... Вторым чудом было знакомство с доном Клеонсо. Когда Ассунта принесла ему письмо от мамы, старик расчувствовался так, будто к нему пришла родная дочь. У Ассунты даже возникло подозрение, что он и есть её отец. Но сам дон Клеонсо его и развеял, сказав, что выражением глаз она точь-в-точь покойный отец. Ассунта тут же попросила рассказать об отце, и дон Клеонсо был поражен, поняв, что она не знает о нем вообще ничего, и понял, что сказал лишнее. Но Ассунта вцепилась в него мертвой хваткой и вытянула из него историю своей семьи в обмен на обещание не рассказывать матери, кто ее просветил на сей счет. Как оказалось, родители Ассунты были алхимиками, мать же еще и имела некоторые магические способности. Отец после второго переворота ушел в политику, возглавив одну из умеренно оппозиционных партий. Что именно с ним случилось, толком никто не знал. Просто исчез человек, и все. Матушка Ассунты, ждавшая тогда второго ребенка, пыталась искать мужа всеми возможными способами, вплоть до визита к некромантам. Двое из них уверенно сказали ей, что разыскиваемого ей человека нет в живых. Попытки добиться официального расследования ничего не дали. Чиновники на все требования произвести розыск отвечали издевательски вопросами: «а с чего вы взяли, что с ним что-то случилось? Может, он просто сбежал от вас к какой-нибудь красотке? А с чего вы взяли, что с ним случилось несчастье? Уж не ходили ли вы к некроманту? Вы, надеюсь, знаете, что это запрещено законом?» После нескольких дней подобного общения с представителями властей у матушки случился выкидыш, надолго уложивший ее в постель. Времени, потребовавшегося на выздоровление, хватило и на то, чтобы осознать: ее попытки добиться расследования не только бесплодны, но и опасны. Скорее всего, мужа убили по прямому указанию властей. Осознанию этого способствовал визит в лечебницу некого господина, проговорившего с матушкой наедине около получаса. После этого разговора несчастная женщина несколько дней лежала как неживая, вперив взгляд в стену. А немного придя в себя, поняла, что лишилась Силы. Что ж, она потеряла мужа, нерожденного ребенка и Силу, но у нее осталась дочь. Случись что с ней, дочь останется круглой сиротой. Осознав это, бедная женщина с помощью друзей выправила документы на свою девичью фамилию для себя и дочери и уехала в небольшой городок на западе, где поступила помощницей к местному фармацевту. Дон Клеонсо был одним из тех, кто помог ей быстро и незаметно покинуть столицу. Выслушав эту историю, Ассунта поняла, что потеря Силы обернулась для матери благом, поскольку в их городке ее знали только как алхимика, бедную вдову, покинувшую столицу после смерти супруга, и охота на магов ее не коснулась. А вскоре матери даже удалось поправить свои финансовые дела, поскольку с исчезновением магии резко возрос спрос на немагические лекарства и компоненты для них. Сейчас она уже была человеком известным и уважаемым на всем западе Мистралии, и местное начальство как могло прикрывало ее во времена всех режимов. Мало ли чья она там вдова? Случись что с почтенной мэтрессой, чем будет снимать почечные колики господин мэр и как переживет приступ мигрени супруга господина прокурора, дама нервная и крайне темпераментная? После рассказа дона Клеонсо Ассунта поняла нежелание матери возвращаться в столицу. Дон Клеонсо сам предложил поискать для Ассунты работу и через несколько дней огорошил ее предложением поработать в министерстве охраны здоровья. Ассунта неожиданно даже для себя согласилась. Все равно она еще не решила, чем хочет заниматься всю жизнь. А профессия у нее уже была, она помогала матери с детства и как раз весной получила диплом помощника фармацевта. Работа в министерстве, несмотря на всю свою неромантичность, Ассунту захватила. Общий дух энтузиазма, предчувствие добрых перемен и ощущение причастности к ним царили и здесь. Их небольшой коллектив с энтузиазмом разгребал бумажные завалы, от души ругая чиновников правительства Мартинеса за оставленный ими бардак. Старых кадров осталось мало, при прежнем правительства места в министерстве раздавались по блату, и госпожа новый министр, дама решительная, в первую же луну повыгоняла половину служащих за некомпетентность и безделье. На Ассунту она сперва взглянула с большим подозрением, но быстро оттаяла, поняв, что та грамотна, старательна и готова работать. Ассунта же в который раз мысленно поблагодарила маму за полученное домашнее образование. Умение грамотно писать на трех языках и аккуратно вести дела очень пригодились. В один из ничем не примечательных рабочих дней и случилось с ней третье чудо. А начиналось все очень буднично: кто-то запер кабинет, куда Ассунте надо было отнести папки. Ругаясь и не зная, где искать ключ, она заметила группу людей в конце коридора и пошла к ним. И на полпути встала столбом и, кажется, даже рот раскрыла от неожиданности. Один из стоявших там был тот самый человек, который сыграл им в кафе «Три струны» «Ностальгию». Только теперь он был одет в мантию мага и казался еще старше. Застывший посреди коридора соляной столп не мог не привлечь внимания. Господа прервали разговор и обратили на нее взгляды. Причем взгляд человека в мантии был каким-то особо тяжелым и пристальным, как будто лезущим внутрь. Только тут она поняла, что это вовсе не тот человек. Очень похож, возможно, родственник, но не тот. Взяв себя в руки, она выдавила. - Мне надо попасть в комнату 54. Не знаете, почему там заперто? Первым отреагировал тот самый маг. - Вам не туда, а этажом ниже. И прием начнется через полчаса. Там много народу, но вам стоит туда попасть, у вас явные способности. - О чем вы? - Об отборе в школу магов. Вы разве не туда пришли? - Нет, я тут работаю. А вы…? Стоящий рядом начальник соседнего департамента представил ее собеседника: - Этот господин - новый придворный маг, мэтр Максимильяно, и я бы на вашем месте прислушался к его совету, милая девушка. Но я не маг… - Вы не учились, но способности есть – безапелляционно сказал тот, кого назвали придворным магом - Пока я не очень понимаю, какой направленности, надо посмотреть получше. Так ее жизнь сделала еще один крутой поворот. Через два дня она уже стояла перед комиссией, в которой сидели все тот же придворный маг, еще двое неизвестных ей людей в мантиях и молодой, ненамного старше ее паренек в берете. В какой-то то момент берет съехал, и она поняла, что это король. Ее магические способности озадачили комиссию. Силу разглядели все, но зато некоторое время поспорили, классический ли она маг. Расспросили про успехи в алхимии и наконец сошлись на том, что, пожалуй, стоит для начала отправить ее к природникам, а там специалисты разберутся. А для начала обучение азам на общих основаниях. Учить начали не сразу, и Ассунта успела чуток подучить девушку, которую брали на ее место в министерство. Провожали ее с искренними пожеланиями успехов. Следующие полторы луны были безумно интересными. Ничего, что на дворе зима, стипендию задержали, а в классе сквозняк! Зато насколько интересным вещам их учили! Она научилась чувствовать в себе Силу и даже направлять ее. И поняла, что Сила и раньше жила в ней, просто она не осознавала этого. Взять хотя бы тот случай два года назад, когда зашедший в их дом противный сосед стал к ней приставать, а она караулила закипающее зелье и не могла даже оттолкнуть нахального ухажера, руки были заняты. Дорогой соседушка полез ее лапать аккурат в тот момент, когда она подхватила закипающий горшок. Дальнейшее она помнила плохо: как старалась сдержаться, помня, что снадобье в горшке безумно ценное, и как струя жидкости сама словно бы выстрелила в стоящего у нее за спиной нахала, чудесным образом обогнув ее саму. Сосед убежал с обожженной рожей, на ходу выкрикивая что-то про компенсацию за лечение. Мать, выслушав версию Ассунты, посоветовала не забывать запирать дверь в дом, бережнее относиться к ценным ингредиентам и не морочить голову ей и соседям рассказами о каких-то чудесах. И впредь выплескивать в рожи всяким нахалам что-нибудь менее ценное, чем отвар корня теллии, которого в это время года нигде не достать. То же мать рассказала и соседкам: дескать, Ассунта, не будь дура, плеснула на пристававшего к ней соседа кипящим отваром, а он теперь из мести обзывает ее ведьмой и толкует о каком-то волшебстве. Уже здесь, в столице, Ассунта поняла: мать тогда просто боялась, что люди поймут - она маг. А теперь быть магом в Мистралии не страшно, вот даже учат и стипендию платят! Не за так, конечно, за будущую службу, но это справедливо. Главное – она будет магом! Могла ли тогда предполагать Ассунта, что неполный год спустя она будет стоять на улице напротив запертого здания их Школы, стараясь не расплакаться от бессилия и отчаяния! Солнце уже высоко поднялось над горами, когда Элени заметила на небе небольшую точку. Летит! Как хорошо, что она спрятала в пещере горшок козьего молока и не забыла черного винограда! Можно будет его угостить... Элени поспешно погнала коз в небольшую долинку за уступом горы. Козы так и не привыкли к дракону, хотя видели его уже не раз. Да она и сама в первый раз испугалась. Она не спрашивала имени того, кто прилетает к ней на драконе. Ей достаточно того, что он прилетает время от времени. Достаточно его любви. Зачем ей его имя? Она не сомневалась, что он бог. Ну не может же на драконе летать человек! Да еще и разговаривать с драконом. Ее любимый мог и это. А как он был хорош! Впрочем, боги не бывают некрасивыми. Даже если их лицо и тело покрыты шрамами. Элени не спрашивала, откуда они у ее любимого. Видно, и богам приходится сражаться. Его дракон прилег на склоне, распластав крылья. Надо же, и драконы устают. А боги могут любить простых человеческих девушек, не врут легенды. На соседнем склоне дракон лениво приоткрыл один глаз и снова прикрыл его. Похоже, можно еще подремать. А все ж, подумалось ему, люди смешно это делают... Каждый раз, провожая любимого, Элени не знала, когда он появится в следующий раз и появится ли вообще. Но готова была благодарить судьбу за каждый миг, проведенный с ним вместе.