Ноябрь

***

Проснувшись в своей комнате, Тэхён привычно поморщился, но вдруг вспомнил о прошлом вечере. Эта мысль была похожа на вспышку люмоса . Кожа на лбу молодого человека разгладилась, и он бездумно коснулся локонов.  Соскочив с высокой кровати, Тэхён двинулся в сторону ванной комнаты, ему не терпелось посмотреть на свои волосы. По идее чары могли раствориться за ночь, но он чувствовал, что готов наложить их снова, уж очень ему понравилось вчерашнее преображение. Он закрылся в ванной и стремительно обернулся к зеркалу. Оттуда на него посмотрел взъерошенный юноша в бежевой пижаме и с серым гнездом на голове.  Широко улыбнувшись, Тэхён шагнул поближе и принялся разглядывать отражение.  Он, действительно, выглядел, как другой человек. И это было исключительно приятно.  Почувствовать и с упоением проглотить самообман, что новый цвет волос освободит из старой клетки.  *** На перемене между третьим и четвертым уроком, Тэхён шёл по коридору и заметил маленького пуффендуйца.  Чимин в одиночестве сидел на каменной скамье, пока весь его класс дурачился перед дверью в кабинет.  — Привет, — присаживаясь рядом, поздоровался слизеринец. Мальчик широко раскрыл глазки и посмотрел на старшего.  — Тэхён? — удивленно произнёс он. — Твои волосы… — Хах, тебе нравится? — усмехаясь, спросил он.  Чимин внимательно оглядывал лицо парня. Он прежде не видел, чтобы тот так жизнерадостно улыбался.  — Да, — наконец ответил первокурсник, утвердительно кивнув. — Я тебя не узнал… На прошлой перемене мы столкнулись с Юнги, и я принял тебя за него. Его волосы… Тэхён не дал ему договорить: — Знаю! Мы вчера вместе наложили эти чары, — пояснил слизеринец.  Сказав это, он вдруг понял, что Чимин буквально единственный человек на всём свете, кому он мог об этом так легко рассказать. И следом осознал, что действительно хотел с кем-то поделиться новостью.  Произнести вслух, что между ним и парнем с Когтеврана есть что-то общее, что они общаются друг с другом.  Глаза мальчишки загорелись, и он отложил тяжёлый учебник: — А ты можешь мне тоже изменить причёску? — не сдержавшись, он схватился за руку слизеринца. — Хм, лучше попроси Юнги, он в этих чарах больше преуспел, — улыбнулся Тэхён.  Опустив взгляд на чужую ладошку, парень осторожно забрал руку и бездумно взъерошил ею волосы Чимина. Возможно, дело в том, что он видел, как Хосок делает так своему младшему брату, и поэтому повторил чужой жест.  Правда мальчик отреагировал совсем не, как Чонгук. Он резко дёрнулся в сторону и уронил книгу, чем привлёк внимание нескольких одноклассников. — Что он сделал?  — Он со Слизерина.  — Он хотел заколдовать новенького… Послышался шёпот первокурсников, которые расступились перед скамьей.  Тэхён слышал их тихие голоса, но его интересовал только один пуффендуец, поэтому проигнорировал остальных.  — Что такое? — невозмутимо спросил шестикурсник.  Чимин уже успел вернуть свою идеальную чёлку в надлежащий вид, оценить произведенный эффект и сейчас смотрел на старшего с сожалением.  — Извини… теперь все глазеют, — еле слышно произнёс он.  — Не бери в голову, — Тэхён поднялся на ноги, оглядел столпившихся первогодок и снова посмотрел на Чимина. — Поболтаем позже, ладно? Мне пора на свой урок.  — Увидимся после ужина? — с надеждой спросил мальчик. — Конечно, — с улыбкой ответил слизеринец, всё ещё чувствуя на себе чужие взгляды.  По пути на занятие по защите от тёмных чар Тэхён размышлял о представителях интернационального кружка, которые, будто бы без добровольного согласия, приняли его в свои ряды. И что страшнее всего, это больше не казалось оскорбительным.  Профессор Люпин уже проверил домашнее задание и попросил нескольких студентов отработать чары с предыдущего занятия. Сверившись с настольными часами, преподаватель задумчиво кивнул и заговорил: — В оставшееся время мы с вами потренируемся на внимание, а также проверим вашу реакцию. Помимо знаний при встрече с недоброжелателем вам помогут мышечная память, а также чутьё.  Он вышел в центр свободного пространства и приказал студентам встать вокруг.  — Мистер Ким, я вас не узнал, — обернувшись на слизеринца, произнёс мужчина. — Вы у нас и начнёте… Задание больше напоминало игру. Один из студентов выходил в центр и должен был отразить три случайных заклятия. Чары для стрелявших выбрал профессор, заранее раздав всем по листику.  По его схеме, каждого должны были обстрелять чем-то неопасным, но и не особо приятным, вроде отросших ногтей на пальцах ног. Ну а чтобы в студента не полетело десять вместо трех заклятий, нападавших также выбирал учитель, отправляя в них лёгкую струйку воздуха.  Тэхён вышел первым и ждал нападений. Медленно скользя взглядом по лицам однокурсников, он готовился к цветной вспышке, пока не столкнулся с одной широченной улыбкой. Для которой это было не самое подходящее время…  Всполох бирюзового цвета, громкий выкрик «Импедимента», и Техён потерял возможность шевелиться на целые десять секунд. В то время, как та самая улыбка сменилась виноватой гримасой на лице Хосока. — Неудача, мистер Ким, — констатировал Люпин. — Но у вас осталось ещё две возможности отразить атаки. Как только действие чар помех спало, Тэхён воинственно поднял палочку, и намеренно проигнорировал извиняющийся взгляд гриффиндорца. Следующую вспышку зелёного цвета, он отразил так уверенно и легко, что Люпин похвалил его вслух. То было заклятие, заставляющее танцевать, и поэтому Тэхён был очень благодарен квиддичу за свою реакцию.  Пауза между вторым и третьим проклятием должна была быть минимальной, но среди студентов началась какая-то суматоха и неясная толкотня, поэтому когда в юношу полетел красный заряд, он снова был не готов.  Однако, заклятие сорвавшееся с губ одного из гриффиндорцев будто бы замедлило время. Тэхён не только успел его расслышать, осознать значение, но и смог сделать несколько решительных шагов вперёд, чтобы переломить направление и отправить чары прямо в стрелявшего.  Наверное, если бы это было любое другое заклинание, он иначе отреагировал, но проклятие выпадения волос, задело слизеринца за живое. Наблюдать, как причёска парня осыпалась прямо у него на глазах, было неприятно. Но не потому что Тэхён сочувствовал сокурснику, вовсе нет, была бы его воля, наложил что-нибудь похуже в отместку за покушение на волосы. Неприятным был именно этот страх.  С первых курсов Тэхён знал, что в больничном крыле могут обезвредить любой сглаз и даже самые мерзкие проклятия, вроде угрей по всему телу, бесследно испарятся.  Но здесь дело было именно в трепете, который у него вызывала заколдованная прическа. Лишись он волос, мадам Помфри восстановила бы его натуральный цвет, и от серого остались только воспоминания.  И пусть серебряный блеск мог рассеяться в любой момент, Тэхёна разозлила мысль, что это могло произойти по воли какого-то придурка.  — Мистер Уильямс, — Люпин призвал класс к тишине и обратился к теперь уже лысому гриффиндорцу. — Этой порчи не было среди заклятий, которые я раздал. Вы самовольно прибегнули к ней… следовало бы снять очки с вашего факультета, но мистер Ким уже наказал вас за проступок. Мужчина подошёл к Тэхёну сзади и остановился на расстояние десяти сантиметров. — Вы также нарушили правило, атаковав стрелявшего, но поскольку вышли первым, я закрою на это глаза. Для всех остальных, повторяю, что отражать заклятия в стрелявших запрещено!  От профессора как всегда пахло чем-то травянистым, будто он отмачивал свою одежду в целебном отваре. Но Тэхёна сейчас волновало лишь нарушение его личных границ. Слизеринец поёжился и сделал несколько торопливых шагов вперёд.  По росту, комплекции и возрасту Римус Люпин был копией человека, которого Тэхёну необходимо забыть. Предательское сознание уже успело воссоздать перед глазами Его портрет, но юноша зацепился за предыдущую мысль, и сфокусировался на поставленной задаче… Просто тоже нужно забыть.  Стоило ему отвлечься и выбросить из головы сравнение профессора и другого взрослого мужчины, как на плечо опустилась чужая ладонь.  — Вам идёт новый цвет, — добродушно шепнул Люпин и подтолкнул слизеринца в сторону парт, чтобы он не мешал следующему ученику.  Парень аж вздрогнул из-за неожиданности, но ничего не сказал и просто ушёл в себя. 

***

Если Тэхёна знали почти все студенты Хогвартса, то других учеников с корейским прохождением никак не выделяли.  Разумеется, потому что слизеринец сам невольно акцентировал на этом. Он единственный настаивал, чтобы толерантные преподаватели не обращались к нему на корейский манер и сперва произносили имя, а потом фамилию. И при любом удобном случае Тэхён напоминал окружающим, что родился в Англии.  Но всё же помимо слизеринца в Хогвартсе был ещё один человек с корейскими корнями, о ком любили посудачить…  Речь о старосте Гриффиндора Ким Сокджин. Это действительно незаурядная личность, поскольку она родилась метаморфом и постоянно корректировала свою внешность. Это могло быть что-то незаметное, вроде другой формы бровей, но учитывая, что Джин любила экспериментировать и играть с чужим вниманием, её лицо всегда казалось неуловимо знакомым, но всё-таки лицом, которое видишь впервые.  Более того, оно почти всегда выглядело гендерно нейтральным, а с учётом, что Сокджин ходила в брюках, носила короткую стрижку и была самой высокой среди девушек с седьмого курса, её часто путали с мальчиком.  Поэтому дети, воспитанные в пуританских, чистокровных семьях, довольно негативно воспринимали, когда она обнимала старосту Когтеврана или флиртовала с ним у всех на глазах.  Вообще, в Хогвартсе действовал запрет на демонстративное проявление романтических отношений и никому нельзя было целоваться в коридоре.  Конечно, преподаватели не наказывали студентов за такое, но всё же были некоторые границы, и ученики не позволяли себе совсем уж забывать про окружающих.  Что касается отношения к нетрадиционным парам, то оно было неоднозначным. В школе не шли курсы, связанные с половым воспитанием, социологией или психологией. Поэтому представление о норме у подростков было ограничено семейными ценностями.  Большинство студентов (исключая слизеринцев) отзывались с должным нейтралитетом, когда разговор касался ориентации и идентичности. Однако в стенах школы эта толерантность была только на словах, ведь ни на одном из курсов не было однополой парочки или человека, заявившего о своих предпочтениях.  И казалось, что всех устраивает эта тишина… — Мне кажется или у вас со слизеринцем одинаковая тяга к серебру? — болтая вытянутой ногой, спросила Сокджин.  Она сидела на столе и уже десять минут наблюдала за невыразительным спором между когтевранцами.  Юнги и Намджун пытались разобрать одно из старинных зелий и почти забыли о том, что собрались здесь для другого.  Единственная в компании девушка сделала лёгкое движение палочкой, и толстый фолиант захлопнулся прямо перед глазами парней.  — Прости, Джин-и, — скромно улыбнулся Намджун и отступил от столешницы, где была ещё куча книг.  Остальные сидели в стороне и уже смирились, что семикурсники занимаются чем-то более важным.  Чонгук утянул Чимина на ковёр и в сотый рассказывал ему о своём псе, а Хосок издевался над кружкой с водой, пытаясь превратить жидкость в сливочное пиво.  Юнги слышал ироничный вопрос Джин, но отвечать не стал.  — Чимин, ты говорил, что планировал увидеться вечером с Тэхёном, он знает, где нас найти? — оглядев палатку, спросил Намджун.  — Он подошёл ко мне на ужине и сказал, что у него неотложное дело, — ответил первокурсник и пожал плечами. — Наверное, что-то случилось. — Жаль… мне так хотелось посмотреть, как он дружит с нашим молчуном, — снова вклинилась Сокджин.  Она внимательно следила за Юнги и явно подводила его к новому спору. Теперь уже на тему личной жизни, а не о каких-то допотопных грибах.  Как и другие гриффиндорцы, девушка была уверенной и очень напористой.  — Кстати, мне показалось, или он вчера ревновал тебя ко мне? — усмехаясь, подключился Намджун.  Юнги обернулся к дивану, чтобы посмотреть на первогодок, а потом снова взглянул на друзей. — Закройтесь! Мы не будем это обсуждать, — строго произнес он, и добавил намного тише. — Здесь вообще-то дети. — И что? — с вызовом спросила Джин. — Мы же не о сексе говорим, — спокойно заметила она.  Тут уже начал кряхтеть и Намджун.  — Ты бываешь слишком бесстрашной, — тихонько проговорил он.  — Я просто всерьёз волнуюсь за сердце нашего друга и не хочу, чтобы его разбили, — отбросив шутливый тон, произнесла Сокджин.  — Ты перестанешь или нет? — сурово спросил Юнги, немного выходя из себя.  — Юнги, если я ошибаюсь, принимая твой… интерес к слизеринцу за увлечение, скажи, и я перестану говорить о нём.  — Ты ошибаешься, а он мне безразличен, — не поворачивая головы, процедил когтевранец.  Он немигающим взглядом смотрел в пол, явно стараясь удержать контроль над собой.  — Ты искренне ответил? — не унималась девушка. — Или это следствие внутренней гомофобии и стеснения?  — Занимайся своими делами и не лезь ко мне в голову, — жестко ответил Юнги и ушёл от ребят.  Тем самым лишь подкрепив подозрения Сокджин.