По другую сторону реальности

***

Раннее утро. В витражные окна бросались лучи уже взошедшего солнца, что святили прямо в лицо, заставляя жмуриться, отворачиваться и прикрывать заспанные глаза, в которые будто стекловату насыпали. — Тише, мистер Уилсон. Мы выслушаем каждого по очереди. — Слова доносились из-под толщи воды и почти не обрабатывались мозгом. Обрывки диалога звучали со всех сторон раздражительно громко и до отвращения излишне. Хотелось перемотать время или во всяком случае просто встать на ватных ногах и выйти под всеобщее удивление — В прошлый раз вы забрали своё заявление, а теперь мы вновь возвращаемся к этой ситуации. Мистер Нотт отрицает нападки со своей стороны. Расчёсанные аккуратно волосы, опрятная поглаженная рубашка и брюки со строчками, свежее лицо без намёка на отёк. Почти. Эдгар выглядел чрезмерно собранным, несмотря на прошедший мимо праздник, в отличии от находящейся в фрустрации Нейман. Её же точно машиной переехало. Несомненно, в бледной от алкогольного отравления кожи, синих мешках под глазами, тусклых губах и в черном амплуа была своя атмосфера, но явно не подходящая в данный момент. — Не отрицаю, директор Диппет. Просто не я стал инициатором. — Ответил просто и спокойно слизеринец, признавая только часть событий. Настоящий аристократ. — Это ложь! «Неужели надо так пищать?» Блондинка тихо выдохнула «господи» и, оперившись локтями о ноги, упала лицом в сложенные вместе ладони, молясь о скором возвращении в гостиную. — Мисс Нейман, с вами всё в порядке? «Нет, у меня похмелье и я очень хочу спать, а не слушать этот гундёш.» Теперь Ева могла понять и распробовать на кончике языка это великолепное слово «похмелье», хотя колдунья была уверена, что ключевую роль сыграл никотин. Точно также, как и понять слово «белка» после произошедшего на кануне. Встревоженный Ормандо даже встал, девочка выглядела не совсем здорово, но ведьма успела отмахнуться. — Да, директор. — Гриффиндорка подняла глаза, останавливаясь сначала на Слизнорте и усмехающимся Дамблдоре, чьи будущие проповеди уже звучали над ухом, а затем она обвела смазанным взором расфокусированного зрения кабинет. Нотт, Уилсон, Пруэтт и Реддл за её спиной. Именно с этого всё и начиналось. Тот самый состав прошедшего сентября. С последним из этого состава даже дышать рядом было сложно. Между придавливающей к полу слабостью и кристальным похуизмом затерялся крик здравого смысла, который всячески напоминал о полнейшем пиздеце. Видимо не такой уж и чистый он был. Тревога зарождалась под сердцем каждый раз, как только она набредала в голове на мутные воспоминания. Но если углубиться посильнее, то настолько яркие, что впору выйти в то самое окно, загораживая для других светило. Темнота коридора, запах куренных сигарет смешался с сандалом и алкоголем. Шелк волос между сжимающими эти пряди пальцами, холод на лодыжках и жар в груди от спертого дыхания двоих. Её губы, его. Поцелуй. Ева поцеловала его. Поцеловала Тома, мать его, Реддла. Сама. Ты что идиотка?! «Да.» Просто законченная, судя по всему. Это ж насколько нужно было упороться, чтобы сделать это? Совершить такую глупость, последствиям от которой нет ни конца ни края. Конечно, ошибки всегда поправимы. Только, видимо, Ева работала над ними по принципу, что следующая будет фатальной. Потому что от этой оплошности никак не откупиться. Неужели ей так хотелось его поцеловать? Чтобы даже с нетрезвой головой подумать и все равно сделать. Этого урода, психопата, убийцу? «Он не урод.» Да, внешность парня мечты досталась ему от папаши и сатаны. Извратить настолько разум ведающей про него девушки до состояния невминоза надо уметь. Аплодисменты. Блять. Ева пала под чарами также, как и другие девчонки до неё. Словно не пунш пила, а амортенцию глотала взахлеб. Отрицать симпатию и влечение теперь было бы глупо, но и признавать её при нем равнялось ущемленному эго. И Нейман была слишком гордой, чтобы говорить нарциссу со Слизерина о своих чувствах. А стоило ли? По сути и так все понятно, перфекту так точно. Её язык максимально донес информацию до получателя. «Кошмар.» — Мисс Нейман. Нет. Этот фееричный провал даже словами было не оценить. Только было одно «но». Он же ей ответил. Том Реддл — эмоциональный скупердяй, нахал, перфекционист до мозга и костей. До него же не дотронуться при жизни даже при большом желании. Оторвет руки, точно злая охранная собака, и глазом не моргнет. Но Еве, грязнокровке, он позволил буквально облапать себя, заляпать репутацию. Как его не вывернуло вообще от этого? Небось всю ночь намыливал свой зад. Староста по всем законам жанра должен был оттолкнуть и сверху круциатосом добить. А в итоге зажимался с гриффиндоркой в темном коридоре не хуже остальных пубертатных подростков, исследуя её рот, как в первый раз. От столь подробного и детального описания инцидента даже сердце защипало. Не только от страха и эмоциональной перезагрузки, но и от воодушевления. «Этот орган стал лишним в моем теле.» — Ева. — Рука Игнатиуса мягкая. Она осторожно коснулась плеча, выводя её из размышлений, словно из транса. Его янтарные глаза блестели золотом и беспокойством, как бы спрашивая «в порядке ли ты? что происходит?». — Мисс Нейман, с вами точно все хорошо? Может лекаря? — Нет. Нет. — Затараторила ведьма, приводя себя в чувства. — Я в порядке. Нужно было заканчивать этот балаган и приходить к какому-то решению по слушанию. — Тогда расскажите, что вы видели. — Та же компания — тот же свидетель. С маленькой поправкой. — Вы с мистером Реддлом пришли с южного крыла, тогда, как мистер Пруэтт, который искал вас со стороны северного. И там вы увидели… — За мной. После этих слов будто и алкоголь выветрится и вся дурость выбилась. Опять качели. Опять выброс дешевого дофамина. Уязвление на грани легкого возбуждения до тряски кончиков пальцев. Реддл мешал в ней коктейли из чувств будучи самым бесчувственным человеком в её окружении не хуже опытных барменов, заставляя пьянеть, просить ещё. Блондинка следовала за ним по пятам, обхватывая себя за плечи в качестве поддержки. Они возвращались к большому залу, точнее к чьей-то ссоре и рукоприкладству. Кого убивают на этот раз и почему в такой момент? «Совсем с ума свихнулась?» Побоялась бы Бога, раз разоделась в святую, но Ева решила заниматься этим вечером оскорблением чувств верующих. Возможно, сами силы свыше послали какие-то распри, чтобы она засунула свои приливы безумства куда подальше. Нейман даже не хотела спрашивать Реддла, для чего они так несутся стремглав. Знала, его длинный нос ничего не обходит стороной. Будто он — непослушная псина, вечно ищущая экскременты своих собратьев. Из-за усиливающейся музыки невозможно было даже понять, кто говорит. — Я тебе сколько раз говори не подходить к ней?! — Кто-то ругался из-за подружки. Нашли тему на пьяную голову. Нет, чтобы веселиться в их традиционный ведьмовской праздник, они мордобой устраивают. — А что такого, Нотт? Твоя подружка стала неприкосновенной?! — Девушка забрала свои слова, произнесенные мысленно, обратно и запихнула куда подальше, как только услышала фамилию. Не показалось же ей. Не могло. — Или, может, ты сам на нее запал, вот и лезешь не в свое дело? Тогда так даже интересней. Блондинка сорвалась на бег, влетая в проход, точно опоздавшая. Но пришла она во время, наблюдая, как разодетому Уилсону добавляют грима на скользкую физиономию, ударяя с немалой силой кулаком в нос. «Вот червяк!» Чудился таким добродушным, а оказался гнилым с головы до ног. — Эдгар. — Совершенно беспристрастно. — Довольно. — Повинуясь, шатен поправил уши и шагнул к появившемуся из ниоткуда Лорду, склоняя к полу голову, точно мальчишка, которого сейчас отчитают. Реддл успел догнать спутницу, видя все своими уже сверкающими в полумраке глазами. Опять проблемы… Завидев паузу трусливый гриффиндорец, не обращая внимания на льющуюся из ноздрей кровь, бросился со спины, надеясь отомстить противнику. — Ева! «Пруэтт?» — Остолбиней! — Выхватив палочку, колдунья отправила останавливающее заклинание в софакультетчика, заставляя того замереть на месте. К ним уже бежал староста гриффиндора. «Проблемка.» — У тебя секунда, чтобы добавить синяк Нотту. — Шикнула совершенно не подумав, на каком-то автомате, ведьма, поворачиваясь к приближающемуся демону, на чьем лице застыли удивление и раздражение. — Что происходит? — Уилсон… Конечно же Ева не рассказала секрет, который хранили в тайне плюс минус пять людей. Не выдала ни Эмму, что отмалчивалась, ни Эдгара, что вечно влезал в передряги из-за неё. В моменте, когда не знаешь очередных деталей — это было как минимум рискованно. Но если Ларри в изменённом состоянии опять решил взяться за старое, то пусть говорит спасибо, что это не Нейман бросилась в бой. Гриффиндорка поговорит ещё и с Ноттом, и с Миллер, расставляя все точки над i. — Я видела, как Ларри начал драку. — Что?! — Пострадавший вскочил со стула, не веря своим ушам. — Он вышел из себя. Мы с… — Ева сглотнула паузу, продолжая. — С Томом услышали, как кто-то ругается. Реддл её прервал. — Я как староста не мог допустить конфликта. Даже на празднике. — Колдунья еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. «Ну, конечно. Ты само очарование.» — Похвально, мистер Реддл. — Они врут! Мне нос вывихнули! А я его и пальцем не тронул. «Не сломали же.» Вот здесь сдержаться было невозможно. — Держите себя в руках, мистер Уилсон. — Да, именно поэтому у моего студента синяк под глазом размером с планету. — Проскрипел возмущенно Слизнорт, показывая на лицо своего подопечного. — Что скажет его семья, когда узнает, что в стенах Хогвартса аристократов затягивают в дебош?! — Поднимется скандал, Гораций потеряет значимых людей в политики, а школа спонсоров. — Когда Ларри захотел нанести ещё удар, я его остановила остолбенеем. Знаю, директор, волшебство без надзора учителей запрещено в сторону учеников, но что мне оставалось? — Ева не умела врать, но сегодня был её триумф. Так искусно подбирать интонации и строить гримасы ещё нужно было научиться. Уилсон метал. Обстоятельства складывались против него, хотя заявителем являлся гриффиндорец. — Ты лживая… — Мистер Уилсон, это последнее предупреждение. — Орландо несмотря на свой возраст и подходящий к концу директорский срок, держал все в ежовых рукавицах. — Игнатиус? — Дамблдор посмотрел на последнего участника, не скрывая надежды в голубых глазах. Рыжеволосый взглянул на Еву, а затем повел головой. — Я видел лишь, то, что Ларри набросился со спины, а Ева остановила его… — Из-за чего же вы поругались? Слово «девчонки» так и вертелось на устах, но вызвало ещё бы больше вопросов. Если бы Миллер заявила, то кого-то вышвырнули бы из Хогвартса и глазом не моргнув. — Неважно. Уилсона по итогам отстранили от обучения на две недели за клевету, нападки и оставили отчитать уже без свидетелей. Закон о защите воспоминаний шел троице на руку, только Ева никак не могла понять, как и когда она вписалась в змеиную компанию. В общем это не особо её тревожило. Невоспитанному озабоченному козлу преподнесли урок. И это только первый урок из череды многих других, пока кто-нибудь не выбьет из него дурость или жизнь. «Солгала…» Девушка нажала на больные глаза пальцами руки, снимая напряжение. «Да и похуй.» Люди толпой спускались по лестнице вниз. От кружившей перед зрачками темноты ноги то дело наровились соскользнуть со ступенек. — Я заберу списки отстающих у Бинса и приду в гостиную. — Сказал Игнатиус, будто себе под нос. Отстраненно и задумчиво. — Подожди меня там, нужно будет всё обсудить. Ева сладко зевнула, прикрывая рот ладонью. — Я оттуда не уйду до обеда, можешь не переживать. Если засну, а я засну — толкни. — Рыжеволосый даже не улыбнулся, молча кивая и скрываясь по направлению к теплицам. Стало немного гаденько. Что ж. Это бесконечно долгое утро закончилось. Можно было вернуться к самому приятному в этой жизни — сну. Главное, чтобы воображение подсовывало нужные сюжеты, потому что ещё одна ночь с вертолетами доверия не внушала. Блондинка сонной мухой шла вперед, сложив руки у груди. Недосып нес за собой зябкость. В прохладных коридорах Хогвартса морозная свежесть ощущалась особенно сильно, а колдовать было совершенно лень. Проще уж добежать быстренько до разогретой берлоги львов, где вечно горел огонь и теплился чай под тихое бормотание играющих за столом в шахматы. — Ева. — Чужой голос заставил поскрипеть шеей и повернуться. До движущихся лестниц осталось метров двести. Там слизеринцы и гриффиндорка разбегутся. — Не знаю, почему… но… спасибо. — Пробормотал откровенно благодарность Эдгар, не упуская момент. С одной стороны — он ничего плохого не сделал. Со второй же — они свалили всю вину на другого. Семейка Нотта точно бы не одобрила джентельменский подход к полукровке, с которой Эдгара связывало что-то больше, чем дружба и учеба. Получил бы по шапке и здесь, и дома. Реддл же и бровью не повел, глядя вперед. Недостаточно далеко отошли или признательность не для него? «Ладно, может, и не все слизеринцы были такими отвратительными. Раз на раз не приходилось. Этот парень тому пример. Да и Антонин не то чтобы сильно плошал. Вчера даже разоткровенничался, вспомнить бы в деталях о чем именно шла речь. Пересечься бы. К вечеру, думаю, отойдет, если ему вообще нужно отходить.» — Все просто. Ты заступился за мою подругу, я заступилась за тебя. — Пожала плечами гриффиндорка, относя этот случай в серую зону своей морали. И тут Нотт скосил глаза. Она знала, но от кого? И вопрос даже уже вертелся на языке, ведь парень прекрасно знал отношение своей подруги к этой истории. Эдгар было открыл рот, чтобы промямлить что-то нечленораздельное, но обернувшийся к нему Том ответил раньше. — Иди на завтрак, Эдгар. — Это реально выглядело пугающе, из раза в раз наблюдать как люди, словно под гипнозом, зачарованно смотрят в черный глаза, а затем уходят исполнять приказ. — Ты ещё успеваешь. — И ведь угроз никаких, даже крупицу заботы отследить можно, но как действенно. Только здесь и вовлеченности не было. Дрессировка высшего уровня, что длилась ни один год. Она и не заканчивалась. Кто же узнает, что под мантией красуются расцветающие гематомы, ребра отдают болью, а очертания синяка под глазом повторили ещё ночью чужими руками для профилактики. Шатен хмуро кивнул. Челка упала на лоб, прикрывая края кровоподтека. — До встречи, Ева. — Приятного аппетита. — Приятного в этом завтраке будет мало, если слизеринец вообще дойдет до большого зала, но он хотя бы сможет побыть один и понять, что ему ещё повезло. Во всех планах. Нотт ускорился, удалился вперед. И выглядело это для мозга так, будто из их пары после клинической смерти только его душе позволили пойти к белому свету, возвращаясь к реальности. Ева же стояла на месте в этой странной метафоре, глядела в удаляющуюся спину знакомого, но все никак не могла дотянуться до выхода, ощущая, как тревога черной тенью становится рядом, утаскивав в пучину бессилия. — Свернем в коридор. — Не вопрос, констатация факта. И от этого факта желудок скрутило хуже, чем от голода, вызывая нервозную тошноту и жар. От таких приходов скоро антидепрессанты понадобятся. И блондинка крайне сомневалась, что сможет их найти в сорок третьем году двадцатого века. — Я вообще-то спать собиралась. — Напомнила между делом ведьма. — Если ты хочешь что-то обсудить, то давай до моей кровати. — Когда двойной смысл добрался до коры её расплавленных полушарий, зубы до боли прикусили внутреннюю сторону щеки. Вот и поела. Было не до шуток, но каким-то самым сраным образом они сами сплетались с обычными предложениями. — Не слишком ли ты спешишь, Нейман? — Том изогнул бровь, заставляя щеки покрыться румянцем. Пришлось шагнуть в предложенную сторону, хотя бы только для того, чтобы шагами заполнить краткое молчание и стук зажатого в тисках сердца. Лучше было видеть все, как на ладони, чем самим стоять на ней. Сука, да как вообще теперь на него можно было смотреть?! Как вообще было можно с ним о чем-то говорить без неловкой тишины и идиотских пауз. — Давно ты решила предать свои идеалы чести и честности? — Все те качества, за которые она оказалась на красном факультете. А ведь так боролась за права убогих. — Ты о чем? — Язык заплетался. Хотелось дать себе пощечину, чтобы в голосе появился тот стержень. Выходило пока паршиво. Долбанные эмоции. — Наврала своему другу и даже любимому декану, чтобы выгородить одного из дома Салазара. — Трех, если быть точной. — Что происходит, Ева, мне стоит напрягаться? — Поменялось и правда многое с сентября то месяца. И призналась, что из будущего, и помогла ему ни раз. Ведьма притянула рукава свитера к похолодевшим пальцам руки. — А ты видишь угрозу? — Не ответил. Может, и видел. Как-никак он точно не знает всю её осведомленность его темными делами и вскоре это придётся исправлять. — Я это сделала из своих интересов, Том. Не принимай близко к сердцу. — Скорее не принимай на свой счет. Не выглядит же это так, что она подставилась из-за мимолетного порыва. Не выглядит же?! — И что же. — Карие глаза сверкнули, вглядываясь в светлое лицо с остервенением, будто закручивая резко и без колебаний болт дрелью. И от такого внимания появлялось желание отвернуться и поизучать дырки в полах. — Вранье больше не претит? «Это все, что тебя волнует за прошедшую ночь?» — Если оно во благо, то нет. — Пожала плечами девушка опять излишне несерьезно. Только кто вот решает, что во благо, а что — нет? Её личное мнение? Вещь субъективная, как и правильность его поступков. — Ларри должен был ответить за свои действия. Я просто ускорила этот момент. — Как хорошо мозг умеет внушать самому себе нужные, а главное успокаивающие мысли, которые подтверждают твою невиновность и правильность. «Не так ли размышляет перед каждыми пытками Реддл?» Так. Чувство собственной важности и вера в свои идеи творят чудеса. Ради цели и убить ведь можно, если средство оправдывает замысел. — Интересно… — Слово растянутое, как сама интонация, с которой оно было проговорено. Губы старосты вслед растянулись в довольной усмешке, будто он неожиданно пришел к одному очень занимательному выводу, который колдунья не слышала, но точно поежилась от предположений. — Ты не перестаешь удивлять. «Как и ты.» Звучало уже даже не как комплимент. Блондинка, отвечая поверхностно, всматривалась в мужские черты, пытаясь отгородиться от всего, что копилось внутри. Так фанатеть от этой истории при этом ни разу не намекнуть о чертовом поцелуе. Серьезно?! «Делаем вид, будто этого не было?» Очень удобно. Удобно до вспыхнувшего внутри раздражения. «Может и тебя это волновать не должно, дура?! Раз все это было ошибкой.» Ну и пошел нахер этот Реддл со своими играми. Оно и к лучшему. Ведьма тряхнула головой, дорога до гостиной казалась все более заманчивой. — Если разбор моего психологического портрета на сегодня закончен, то я пойду. — Спать. Просто спать, пока дерьмо в голове не уляжется, а крыша перестанет течь. Может, тогда в Еве появится больше невозмутимости и её не будет выводить из строя незатейливое касание губ. Подумаешь! Отдать поцелуй моральному уроду. Пустяки. Неудачный опыт каждой второй девочки. Не стоит ожидать розовых коняшек и приторных зефирок. Это было просто развлечение. Гриффиндорка, не увидев сопротивления, развернулась в обратном направлении с чувством опустошения и гнилой меланхолии, которая вообще не имела право на гребанное существование. Поговорили и хватит. И так ждешь выходные неделю, не хватало просрать их на какого-то перфекта. Шаг. Второй. Руки в замок у груди, чтобы согреться. — Нейман. — Остановилась. — Жду тебя в среду в дуэльном клубе. Гриффиндорка обернулась через плечо с новой волной непонимания. — Я не хожу. — Столько раз спрашивали, а влечения не появлялось хотя бы только потому что там есть вечно недовольный Малфой и жизнеугрожающий Реддл. — Теперь ходишь.

***

Пиздец. Только лишь бы на зло теперь она не хотела ходить в этот злосчастный дуэльный клуб. Хотя бы до того момента, как ей под задницу при каждом неудачном приземлении не будут подкладывать мат. «Что вообще значит «теперь ходишь». Для чего ему это?» Не хватает её кислой мины в обычные минуты жизни? Именно с такими мыслями Ева закончила быстрый завтрак в кромешном одиночестве. Как оказалось желудок прилипал к позвоночнику ещё и от голода. До того, как девушку не поманил запах яств, а затем и их вид, она и не думала, что настолько хотела есть, тем более какую-то совершенно не полезную еду. Господи, сколько же было калорий в тройной порции вафель. Жопа хоть не слипнется? Мама бы ответила, что точно слипнется. Но мамы не было, поэтому можно было грешить, да ещё с каким удовольствием. Похлопав ладошами, чтоб стряхнуть лишним крошки, и вытерев руки и губы салфеткой, Ева встала из-за стола и пошла к выходу. Теперь точно в кровать. — О, привет! — Доброе утро, Ева. — С жизнерадостной улыбкой поздоровался с ней Антонин. Пересеклись они у самых дверей, словно старые друзья. — Как себя чувствуешь? — Вопрос заданный не только из-за вида студентки. Без сомнений, ночка выдалась веселой, но русского пугал больше сам факт того, с кем он оставил блондинку. И в каком настроении потом пришёл этот кто-то, выдавая приказы. По какой причине он и Розье марали руки об своего приятеля — загадка. Нов этой загадке была одна известная переменная, которая могла служить катализатором. Гриффиндорка поджала губы, шагая ровной размеренной поступью плечо к плечу со слизеринцем. — Жить буду. Зато ты, как огурчик. «Они там либо все эликсир жизни пьют в свободные минуты или что?» — Наученный опытом. — Важно поднял палец кверху маг, делая пометку. Она ни при чём. — Я просто летом у бабушки с дедом не дурью маялся, а постигал азы жизни. — Можно было не закручивать так и просто сказать, что самогонку по вечерам хлестал. — Не хлестал. — Воспротивился парень, складывая руки у груди почти обижено. — Смаковал. — Как скажешь, сомелье. С ребятами деревенскими курить бегал, а с родственниками пил. — Ева приподняла брови, оценивающе. — Обычно в деревню надеются на исправительные работы, у тебя же все через одно место. Светловолосый закатил с усмешкой глаза, выдыхая задорно. — Это этап взросления каждого второго человека, Нейман. Скорее у меня должен появится вопрос, в каком куполе тебя держали, что ты и бокала ни разу не опрокидывала. — Меня это просто не интересовало. — Буркнула себе под нос колдунья. Там даже не то чтобы не интересовало, скорей её тянуло сразу в уборную от вида пьяных людей. Слизеринец заговорщески толкнул локтем в бок. Интонация парня сменилась на гаденькую. Такую слышишь, когда тебя в чем-то подозревают. — А в Хогвартсе значит заинтересовало… Кто ж так довел? Русская звонка цокнула. Что за глупые вопросы? — Ой, будто сам не знаешь. И вообще. — Теперь шел черед Нейман идти в наступления. — Сам сидел вчера, сопли пускал и загадками говорил. Поделиться не хочешь? Долохов совершенно легко принял поражение, улыбаясь во все тридцать два. — Может быть за ещё одной бутылочкой огневиски и пачкой сигар. — Как будто бы даже звучало неплохо. Очень эстетично. Если ещё выручай комнату подбить на свой вкус… «Так и начинается алкоголизм.» — Я подумаю.

***

Состояние бредовое. Между жизнью, смертью, сном и реальностью. Будто твое тело опустили в ледяную воду до выхода души, которую впоследствии расчленили на четыре части и отправили почивать в разные углы измерения. Такое себе удовольствие, особенно для восполненного разума. Чертов бал. По кругу. Хороводы людей под вспышками свечей превращаются в монстров, помещения заполняет тьма, а по полу бежит кровь. Кадр. Следующий. В руках палочка, над ухом шепот, а в мыслях лишь. «Наказать.» — Давай, Ева, не сдерживайся. И в этой бесовщине девушка тонула, погружаясь в омут все глубже и глубже. Все это аморфное, но не отпускающее. Вспышка за вспышкой, заклятие за заклятием летело в искалеченное тело, что давно уже не стояло на ногах. Без сознания, напоминая тряпичную куклу, что без спроса взяли, изуродовали и выкинули в грязный мусорный бак. А дьявол внутри упивался всесилием до горячих щек и мысли «он это заслужил.» — Напомните мне, почему мы тут все собрались? — На Евиной памяти вся их шайка впервые собралась в отдельно выделенной спальне старосты Гриффиндора. Свечи горели на круглой люстре под потолком. Свободное пространство поражало масштабами. Большая кровать с балдахином, личный шкаф, личный стол, кресло, душевая. Даже диван. Все свое, не пропахнувшее чьим-то запахом. Даже картины и те сверкали, что уж говорить о кисточках на бордовых шторах. Нейман оглядывалась по сторонам, подмечая детали. Например, милые тапочки у самой постели, упорядоченные книги и журналы по квиддичу вдоль полок, свойская метла одной из последней модели, в лакированной ручке которой отражался свет, недопитая кружка уже холодного кофе на тумбочке рядом с фолиантом по нумерологии, там же и полупустая коробка с имбирным печеньем. Где-то с вероятностью ста процентов должны были покоятся шахматы или другие волшебные причудливые игры, коими баловались Поттер и Пруэтт. — Вообще вместе пойти на ужин. — Ответила Мия, опускаясь на мягкий диван прямо с ногами. Игнатиус и глазом не повел от такой наглости, видимо, это было дело обычное. Блондинка же прошлась по комнате, цепляясь глазами, за прикрепленные к стене колдографии. На одной из них маленький Пруэтт с женщиной широко улыбается, стоя на фоне сада. Черно-белое изображение не может передать цвета, но можно догадаться, что это мисис — его мама. На второй фотографии ему около 13. Игнатиус вместе с Флимонтом во дворе школы парит над землей на метле. Они дают друг другу пять и улетают вдаль, прямиком к квиддичным кольцам. На третьей, та, что была заключена в деревянную рамку, их уже четверо. Эмма, Поттер, Мия и Пруэтт дружной компанией сидят в обнимку за столом в главном зале. Первые двоя готовы к ещё одному снимку, пока остальные члены этого собрания ловят бесятину, запрыгивая друг на друга. — Но сначала расскажешь нам, как вчера все произошло. — Нейман провела пальцем по рамке с долей грусти, а затем обернулась с тяжелым вздохом. — Могли и у нас тогда собраться. — Могли, но ты не была у малыша Пруэтта. — Улыбнулась русоволосая, подмигивая другу. — Холостяцкое гнездышко. — Тот зарядел. — Может уже перейдем к теме? — Я же уже все сказала. — Постоянная дача показаний, а выглядело это именно так, уже изрядно выматывала. — Ева. — Обратился к ней рыжеволосый с пониманием в чудесных янтарных глазах. — Я без сомнения верю тебе. — Но? — Всегда было это чертово «но». — А я нет. Чтобы малыш Луис напал на тебя, Нотта так ещё и Реддла. — Резко усомнился Флимонт, приземляясь на кровать. — Да. Это… — Игнатиус поджал губы, пытаясь подобрать слова. — Это звучит не особо правдоподобно. Ведьма обвела из взглядом. И неловкого Пруэтта, и молчаливую Миллер, и кивающую в такт словам Филимонта Дэвис. Вдох. Тяжелый выдох с закатанными глазами. — Ну, во-первых, на меня и Реддла он прямо не нападал. Драка была с Эдгаром. А когда мы вмешались, он исподтишка пытался ударить. — Ну это больше подходит на правду. Уилсон не отличается особой храбростью. — И почему его тогда взяли в Гриффиндор? — Сквозь зубы задала вопрос шатенка, озираясь по сторонам. Ева и Мия переглянулись. — Что, если шляпа может ошибиться. — Не настолько же он безрассуден, чтобы вступать в перепалку с более сильным противником?! — Всё ещё сомневался староста, пытаясь найти хоть каплю правдивых ответов. Оба студента ходили на допы в дуэльный клуб, но каждый знал, что гриффиндорец проигрывал в способностях. — Да и причину они не сказали. Миллер незаметно для себя, но заметно для Евы сжалась. Догадывается, что она знает? Или просто сами воспоминания приносят боль. — Да кто знает этих слизеринцев. — Просто ответила колдунья, пожимая плечами и отмахиваясь, как от назойливой мухи. Действительно. У всех были свои тараканы, но дом Салазара отличался сполна своим складом психики. Ещё бы. Родители постарались сполна. — Почему ты тогда с ними была? — Взор Игнатиуса остановился на своей обуви, сверля чистую подошву ботинок, чтобы потом просверлить дырку во лбу девушки. Не она ли чертыхалась, не она ли проклинала Реддла? — Кстати да. — Как не во время открыла рот русоволосая, запрокидывая голову назад так, что локоны подметали полы комнаты. Огромное упущение было теряться в толпе, не предупредив о своей пропаже. — Была с нами, потом исчезла. — Вышла подышать. — Еве не нравился поток вопросов. Она не собиралась сдавать приятельницу и раскрывать её секрет. И та, будто видя сомнения и нарастающее напряжение вновь повторила. — Пойдёмте на ужин. — С Томом? — Перебила её Дэвис, усаживаясь уже нормально, выказывая стойкое любопытство. Ну просто отлично. Сердце разгоняло кровь, бессилие бесило. — Русская прикусила больно губы. — Пересеклась с ним в коридоре и побеседовала. — Вы же грызётесь постоянно. — Подлянка одна за одной на пути к столовой. Да что же это такое? Неужели нельзя просто взять и забыть. Хотя для Пруэтта эта ситуация — удар по репутации факультета, а для Дэвис — новая новость для обсуждения, жвачка для мозгов. «Чёрт хренов, опять вляпалась из-за тебя.» — О чём вы могли. — Соседка оформила последнее слово в кавычки. — Беседовать? — Её уже не так волновал Нотт, которого она бранила столько времени, к которому относилась с недоверием размером с пещеры Гринготса. Это всё отступило на второй план. Не то чтобы её вообще волновала драка, но вот похождения новенькой… Так и хотелось ответить, что это её не должно волновать, что они не должны лезть в её дела. Ага. Можно было бы сразу готовиться к недоверию, непониманию, ссорам и подозрениям. Приходилось вывешивать слова на чаше весов, где любое отклонение может привести к последствиям. — Хорошо, Мия. — Ведьма выдержала паузу, сталкиваясь глазами сначала с зеленью потом с застывшим янтарём. — Мы не только беседовали. «Пусть хоть позор послужит алиби в будущем.» — О чём ты? — Блондинка выдохнула, склоняя голову в сторону и вглядываясь в окаменевшее лицо со всей своей намекающей мимикой. Но прошедшая ночь видимо затуманила мозг каждому здесь. Отсчёт пошел, фитиль подожгли. Скоро рванет. Раз. Два. — Ева я не пон… — Три… — Да целовались мы с ним, что не понятного?! — Тишина. Оглушающая и бесповоротная. Принимающая и впитывающая каждый слог, словно губка. Пиздец. После того, как слова были озвучены, казалось воспоминания материализовались вновь, только теперь им были свидетели. Принятие никогда не было так близко. — Ах-ри-неть. — Прошептал первым Флимонт, с широко раскрытыми глазами, вынося вердикт. «И не говори.» Мия завизжала хуже писка комара в ночи, соскочила бегом с софы и подлетела к русской, хватая ту ладонями за плечи. — Ушам своим не верю! Почему ты не сказала? — Повышенные тона препарировали мозг. А тряска из стороны в стороны под радостный галдеж добавляла соли. — Ты должна, просто обязана рассказать мне все в мельчайших подробностях. «Теперь я могу объяснять своих пропажи и стереть с перфектом школы.» — Время еды. Ева проводил взглядом разворачивающегося рыжеволосого парня, что шел впереди, будто стараясь оторваться от змейки друзей, шагающих следом. Плечи его подопустились, а мимика приобрела ноты разочарования. «Странная эмоция.» Размышления вели её к чудным выводам о ревности. «Чушь. Он просто не хочет признавать вины нашего факультета» Дэвис словно зарядили молнией. Новость оглушила её, а затем заставила снова жить и бормотать, не разбирая слов, точно под бодроперцовым зельем. — Игнатиус не в духе. — Шепнула соседка уже после семи этажей по движущимся лестницам. — Сердце разбили? — Намеки с озорной ухмылкой, будто они говорили не о её лучшем друге, который весь день проходил в фрустрации, погруженный в свои мысли. — Если бы кто и разбил, то ты. — Буркнула Ева, держа руки у груди. Какое-то скованное чувство окутало её с головы до ног. Не идти, не двигаться, не сталкиваться с ситуациями, которые она не могла понять целиком и полностью, изучить под микроскопом. — С чего бы вдруг? — Совершенно удивлённо спросила Дэвис, слегка замедляясь перед столпотворение у дверей большого зала, чтобы их диалог не просочился сквозь разделяющие метры. — Я думала ты ему нравишься… Глаза Мии сначала раскрылись в изумлении, а затем сжались под давление сдержанного смеха. — Не смеши меня, Ева, это невозможно. Мы, как брат и сестра. Если бы что-то и проскочило, то давно и видно. — Тоже верно. «Значит буду надеется, что я не слепая и между нами ничего и никогда не проскакивало.» Зелень её радужек устремилась к зачарованному потолку, погружаясь в легкую задумчивость. — Тем более у меня совершенно другой типаж. — Плохиши? Русоволосая закатила глаза, толкая локтем в бок. — Кто бы говорил. Четверка села за стол, оставляя место для позднее подошедшего Поттера, которому нужно было сказать своей команде дату новой тренировки по квиддичу. На ужин — угроза для вкусовых сосочков. Тушёное мясо ягнёнка с картофелем и овощами пахло волшебно. Рот наполнился слюной, а белки скрылись под веками при жадном вдохе. Второе блюдо с намеком на какой-никакой бульон должно было успокоить желудок, смазав все дырки маслом. На десерт умопомрачительный крамбл, с которым Нейман познакомилась только в Хогвартсе. Крамбл был традиционным английским десертом, напоминающим пирог, с сочной начинкой из ягод и крошкой, выполняющей роль теста. И хоть девушка всегда особо не признавала ягодную начинку, здесь она добавляла ту самую недостающую кислинку. Приём пищи проходил относительно спокойно, если не сталкиваться глазами с рыжеволосым парнем напротив, не слушать всё ещё не отошедшую Мию и не обращать внимание на стол под зеленым флагом змей. А так да, точно спокойно. Не знаешь, как усидеть на месте. Но пища подходила к концу, и к старосте Гриффиндора подошли с соседнего факультета. — Игнатиус, можно тебя? — Ева подняла взор, проглатывая почти застрявший в глотке кусок пирога. Пришлось запить чаем. — Кхм. — Парень промокнул губы салфеткой, оборачиваясь туда, где стояла слизеринка. Холодные коричневые волосы, светлая кожа, тонкие слегка грустный в расслабленном состояние губы, карие глаза, чуть крючковатый нос и ровный контур бровей. — Конечно. — Он встал и ушёл, оставляя рядом пространство, в которое только и гляди. — Это? — Лукреция Блэк. — Жуя ответила Мия. — И почему я чувствую себя неудобно. — Под нос сказала колдунья, разрезая с упорством остатки десерта. Так и тарелку продавить можно. — Расслабься. «Не с Блэк ли танцевал Пруэтт на балу? Блэк. Вальбурга же просто законченная стерва, какая ещё Лукреция?» Но мысли не дали оформиться. — Не стоило врать ради меня. — шепнула Эмма, расположившаяся с ней сбоку на одной лавке. Миллер всё говорила, а Ева всё резала и резала, издавая ножом мерзкие скребущие звуки. — Я не врала, Эмма. — Наверняка шатенка была также в шоке, также сомневалась до конца. Ведь это было просто невозможно представить из-за накала страстей между Реддлом и Нейман. Но в том то и дело, что страстей. — Ты про него сказала, там, на пригорке? — Эмма не была глупой. По какой-то счастливой или не очень случайности ей удавалось цепляться в нужный момент за нужные фрагменты информации. — Неважно. — Почему вы шепчетесь без меня? — Мия наколола на вилку кусок говядины, выказывая недовольство. — На то и шепчутся, чтобы ты не подслушивала. — Рассмеялся Поттер, качая весело головой. Ева не успела ничего придумать, в принципе и не нужно было, ведь в следующий момент в окно влетела сова. Одна. — Не рановато ли для почты? — Задался вопросом, не имеющего ответа, Флимонт, провожая птицу с тёмным оперением и страшными желтыми глазами. А та летела прямо к ним с подарочной коробкой в лапках. И какого было удивление, когда та самая коробка упала на стол, прямо перед лицом блондинки. — От кого? Нейман сглотнула сладкую слюну, запивая ту глотком теплого чая. Она не знала. Ни записки, ни подписи. Ничего. — Без понятия. — Будешь открывать? — Изумрудная бумага, черный бант. Весьма классическая расцветка, не бросающаяся в глаза, но бросающаяся гаммой. Ну не Реддл же. А от кого? У Евы не было родственников, не было друзей здесь, за пределами школы. Что за чертовщина тогда и кому взбрело в голову посылать ей посылку в выходной день на глазах у всех студентов, чтобы приковать к себе внимание. — Ева, ну не томи! Ведьма выдохнула горячий воздух, беря в руки презент, и от чего-то он ей вообще не нравился. Чуйка. Девушка отодвинула тарелки. Пальцы коснулись атласного банта, потянули за ткань, чтобы стенки коробки упали вниз. — Какого хуя! Нейман подскочила с места вместе с рядом сидящими учениками, выхватывая из мантии палочку. Гребанные маленькие змеи расползались по столу, отбрасывая переливающейся черной чешуёй огонь парящих свечей.