По другую сторону реальности

***

Ева быстро забежала в гостиную гриффиндора, слыша, как сзади закрывается портрет полной дамы. Девушка свернула направо, выискивая знакомую дверь под цифрой девять. — Еле успе… — Нейман ворвалась в свою комнату, сжимая в руках бархатный мешочек и маленькую потёртую картонную коробку. Поток ветра из открытого окна ударил в лицо, отбрасывая волосы назад. — …ла. Что ты тут забыл? — Девушка стояла в замешательстве, наблюдая за тем, как, какого-то чёрта, за несколько минут до отбоя, в её спальне стоял Антонин с метлой в руках. — Какого хрена, Долохов? — Ведьма вскинула бровь, быстрыми шагами достигая своего стола, чтобы сбросить на него вещи. — Не очень дружелюбно с твоей стороны. Я присяду? — Не дожидаясь согласия, слизеринец сел на кровать с хитрой улыбкой на губах. Будто всё это время он оставался на прямых ногах только чтобы, завидев обладателя мебели, усесться без каких-либо манер. — Я не могу понять, ты ударился головой? — Его наглости не было предела. Ладно Ева, но чтобы кто-то садился в уличных вещах на её милую постель? Это почти святое место. Храм. Парень наклонился в сторону, заглядывая за спину гриффиндорки. — Что это там у тебя? Блондинка бросила быстрый взгляд на столик и тяжело выдохнула, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. — Взяла у профессора Онай руны и карты. — Зачем? — Гадать, сколько сантиметров твой член. — Ответил третий голос. — Если ты не пришёл со своим помелом сюда, чтобы убраться, то убирайся сам. — Мия вышла из ванной комнаты, привлекая внимание обоих. — Ты потерял дорогу в подвал? Тебе напомнить? Никто не ждал гостей в столь поздний час. Никто и не ждал в обители львов запрятавшуюся в уголке змею. Дэвис оперлась о стену, складывая руки на груди. Её уничижительный взгляд гипнотизировал. Гипнотизировал Долохова. «Что вообще происходит?» — Как ты вообще сюда попал? — Прервала молчание Нейман, поежившись от нового порыва воздуха. Антонин повел головой в сторону соседки, ухмыляясь. — У подруги спроси. Русоволосая фыркнула, но промолчала. Это был Блеф? Правда ли Мия давала пароль и при каких странных обстоятельствах это произошло? Скорее слизеринец хотел выбить из неё признание, потому что либо Антонин подкупил всю мелюзгу внизу, раз никто его не заметил и ничего не сказал, либо он влетел сюда из открытого нараспашку окна, из-за которого температура в помещении заметно снижалась. «В любом случае, какого хрена и в каких они отношениях?» — Ладно. — Мия провела рукой по лицу, устало выдыхая воздух. — Говори, что хотел и уходи. Парень, наконец, вернул свой взор блондинке, хлопая по деревянной рукоятке, что лежала на его коленях. — Хотел предложить тебе полетать. — С окна в ночи? — Переспросила со смешком девушка, будучи не совсем уверенной в здравости рассудка этого сумасшедшего. Шутки с суицидальными наклонностями приобретали новый смысл. — Оригинально. — У меня много заманчивых предложений. Так что? Ответ? Нет. Даже присутствие Антонина нервировало Дэвис, особенно на её территории. Нейман же интересовало такое внимание со стороны слизеринца к своей персоне. Тратить на неё своё свободное время, несмотря на недовольства Вальбурги. Его друзей. А что думал Том на этот счёт? Даже он вел себя последнее время неестественно. Одни загадки. Неужели русский от нечего делать решил залезть на ночь глядя в комнату к каким-то гриффиндоркам, предлагая то, из-за чего по поимки их могли наказать? «Странно.» Нужен был расклад. Десять. Сто. Консультация со всеми провидцами, что могли дать ответы. Утолить её любопытство, из-за которого она не могла сидеть на жопе ровно. «На таро надейся, а сам не плошай.» — Ева, это пло… — Я согласна. — Выпалила ведьма. — …хая идея, хотела сказать я. — Закончила перебитая Мия. Великий Мерлин, они сошли с ума? — Только свитер натяну. — Блондинка метнулась к шкафу, доставая кофту и мантию, что должны были по идее защитить от морозного октябрьского ветра. Её соседка, что упала на кровать, лишь молча наблюдала за этим кошмаром. — Не переживай, Мия, в следующий раз прокачу тебя на своей метле. — Долохов соблазнительно подмигнул русоволосой, не скрывая двусмысленной усмешки. — Заткнись. Ева, вас могут поймать. — Знаю. — Сквозь ткань процедила блондинка, путаясь в узком горле. — Наказать. — Знаю. — Ему нельзя доверять! — Дэвис пыталась убедить в глупости её опрометчивого шага. — Эй, я тут вообще-то. — Отозвался недовольно слизеринец, будто он являлся самым честным и чутким человеком с незыблемыми моральными принципами. — Поэтому радуйся, что говорю тебе это в лицо. — Огрызнулась русоволосая, складывая руки у груди. — И это я тоже знаю, поэтому и не спущу с него глаз. Тем более, в случае чего, он оставил свидетеля. — Улыбнулась Ева, залезая в рукава мантии. Соседка эмоционально вскинула кисти. — Просто отлично. Забота и переживания за неблагодарную тушу были Еве приятны. Не хотелось расстраивать гриффиндорку, что пыхтела от злости и негодования в нескольких метрах, но Нейман нужна была информация, нужны были приключения и проблемы. Ничего не менялось. Да и девушка сомневалась, что колдун так просто уйдет после отказа. Она подошла к окну, видя перед собой только крупную широкую спину Антонина, подоконник и тёмную ночь. Он встал прямо перед пропастью, не страшась. Казалось, парень каждый день ради очередной порции адреналина, что подсаживала на иглу зависимости, прыгал с высоты со своей подругой, что в нужный момент подхватит его и понесёт по воздуху. У Нейман же дрожали коленки. Тревога расползалась в груди, словно чернильное пятно на белой мокрой рубашке. Когда она шагнул в неизвестность, сердце девушки сделало кульбит. Такое бывало, когда она смотрела видео про сноубординг с крутой скалы, паркур по крышам, велоспорт по неизведанным лесам. Где каждый шаг — игра со смертью. — Идешь? — Он парил совсем рядом. На чёрном холсте парень был единственной различимой фигурой. Колдунья сделала глубокий вдох и выдох, залезая на камень подоконника. Перед глазами всё закружилось. Вроде как, и страха высоты у неё никогда не было, вроде как, она всегда хотела прыгнуть с парашютом. Да и такая смерть казалась невинной, но сейчас ничего не было невинно. Синь вечернего неба, пробирающая до костей мерзлота, почти незаметная неровная земля внизу, жёлтый свет огней замка. — Да, что-то как-то у меня уже есть сомнения. — Усмехнулась Нейман, переводя взгляд на ждущего её Долохова. Фантазия начинала подкидывать страшные картинки. Ева могла только догадываться о реакции Дэвис на этот кошмар. Она, наверняка, уже жевал свои ногти. Соседка совершенно точно должна была довести её до приступа. — Не бойся, я не дам тебе упасть. «Слабо верится.» Слизеринец ещё немного приблизился к ведьме, давая ей возможность сесть. Кусок дерева и пустота. За него было сложно зацепиться. Сложно, когда руки уже вспотели, а голова перестала думать. «С Богом.» Шаг. — Ева! — Мия пискнула, подбегая к окну. Нейман повело в сторону. За эту пробежавшую секунду всё внутри неё успело перевернуться. Органы. Сама душа на миг покинула тело, когда Антонин удержал девушку крепкой хваткой за туловище, а из сжатых губ вылетело несколько нецензурные слов от скромного блять до красочного ебать. — Всё. Нормально. — Рвано проговорила блондинка, осознавая, что самое страшное позади. — Ева вытянула руки, обхватывая лакированную ручку метлы. Ветер трепал белые пряди, ткани шелестящей мантии, облизывал светлую кожу лица. Чувство невесомости снова заполнило её тело. — Ты хочешь, чтобы я поседела и снова легла в больничное крыло?! Ева обернулась, улыбаясь. — Никак нет. — Верну её в целости и сохранности. — Долохов приложил ладонь к голове и отсалютовал русоволосой. — Уж постарайся, иначе я с тебя три шкуры сниму. Окончание фразы затихло, когда парень рванул вперёд, разрезая пространство ножом. Воздух шумел в ушах, заглушая остальные звуки, почти успокаивающе. Ритм сердца потихоньку сбавлял скорость, становился все более размеренным и тихим. Орган больше не ломился сквозь ребра, а только слегка покачивался, будто на волнах. Влажный ветер оседал на волосах, поднимая те, словно лучики отцветшего одуванчика вверх. Свежий запах ласкал обоняние и уносил мысли прочь. Если бы не зажатая деревяшка между ногами, то можно было бы подумать, что детская мечта исполнилась. Что Ева нашла персидский ковер, который может унести её куда угодно. «Могли ли, к примеру, волшебники из России летать на метле на море.» Сама мысль об этом показалась девушке достаточно смешной и абсурдной, чтобы улыбнуться. — Куда мы? — Крикнула Ева, щуря глаза. Очертания Хогвартса становились всё дальше и дальше. — Полетаем в округе, мы же не хотим попасться. — Пробубнил куда-то в затылок Антонин, мастерски неся пару в одном только ему известном направлении. Тишина природы, звездное небо, что не увидишь в шумном и вечно горящим искусственными фонарями городе, блик луны, скрывающийся за редкими тёмными облаками, напоминающими кусочки мглы. Так хорошо. Так мирно и спокойно. Так отвратительно не по-настоящему. За пределами невидимого барьера идёт война, а в стенах замка подрастает приспешник действующего сейчас злодея. Пар вырвался из-за рта с глубоким выдохом, напоминая сигаретный дым. С таким раскладом и закурить было не грехом. — Чего притихла? Нейман обернулась, пожимая плечами. — Задумалась. — О чём? — О том, как всё-таки тяжело жить в этом бренном мире… Долохов расхохотался, посылая вибрацию. — Как пессимистично, Ева. — Люди вечно пытаются уничтожить друг друга. Что в этом хорошего? — Откуда такие мысли на ночь глядя? — Удивился слизеринец. Ночь — время тишины и полного погружения в себя. Момент, когда никто не отвлекает. От того голоса звучат всё громче и громче. — Самое время. Парень ненадолго притих, давая тишине повиснуть между ними. — Какое тебе дело до этих людей? Если хотят, то пусть хоть с крыши прыгают. «Как мы.» — А ты делай то, что хочешь сама. Каждый волен сам выбирать свою судьбу. — Как-то чересчур по-философски сказал волшебник, растягивая задумчиво свои слова. Антонин хотел успокоить Еву или, правда, верил в это? Почему тогда его выбор пал на жестокость? — Всегда можно найти причину для радости. — Например, полёт на метле? — Например, полёт на метле. — Повторил он. И вновь молчание, прерываемое шелестом одежд. — Что бы ты выбрала? Хотела бы сделать, если бы это было тебе под руку? Встреча с Антонином напоминала отрезок времени после вечеринки. Тот самый миг на балконе с пачкой сигар. Приглушённая музыка, горячее тело остывает от мороза, мозг плавится от усталости и никотина. Минуту назад было весело, минуту назад было безмятежно. Щелчок. И ты стоишь с другом почти на улице, почти не веришь, что несколько часов были проведены за танцами, за отвлечениями. А теперь вы рассуждаете о смысле жизни. Вы можете проговорить до утра. Этот разговор можно растянуть на года. Толку то, если ответ у каждого свой, если ни один из них неверный? — Вопрос с подвохом. Какая разница? Если я захочу убить убийц, то сама стану убийцей. Если захочу влиять на людей, то буду ломать их волю. Нельзя убедить всё человечество в своей правоте, как и нельзя истребить всю чернь. Устроил ли такой ответ слизеринца, не противоречил ли его амбициям? — Ясно, Ева. — Усмехнулся Долохов, отнимая одну руку, чтобы почесать затылок. — С тобой больше не летаю. Послушав тебя, самому можно впасть в тоску и завязать петлю на шее. — Это моя суперспособность, обращайся. Они спустились к воде. Гладь озера напоминала черное неровное зеркало, в которое очень не хотелось бы упасть. Зная волшебный мир, погрузившись в воду, человек бы умер не от холода, даже не от утопления. Скорей всего любого просто растерзали бы обитающие там в глубине твари. «Отложи страдания на потом.» — Ты останешься в дуэльном кружке? — А, что, хочешь меня там видеть? Остаться или не остаться? С одной стороны, дуэльный клуб был отличным вариантом для закрепления на практике всех занятий. А ненавистные слизеринцы могли стать отличными непредвзятыми противниками, что не будут тебя жалеть в случае чего. Но становится пушечным мясом снова и снова, если её поставят вновь с Томом было таким себе развлечением. Дорохов пожал плечами, не зная, как оформить мысль. — Новые лица всегда хорошо. — Антонин отвел взгляд в сторону, предаваясь воспоминаниям. — Раньше туда ходила Мия, было весело. — Резвая, веселая, острая на язык. Идеал. Ева могла себе представить огненную Гриффиндору во всей красе. Наверняка, по ней сходили с ума многие. «Многие…» — Антонин. — М? — Дэвис твоя бывшая? — Больше утверждение. Это предположение закрыло бы многие гештальты при подтверждении, ведь эта была самая адекватная причина, которая смогла бы оправдать вечные подколы и негатив. Парень нахмурился. — Она сказала? Блондинка выдохнула. — Ясно. — Ещё одна загадка была разгадана. От любви до ненависти действительно один шаг. — Если хотели это скрыть и забыть, скрывали бы лучше. «Мия была полукровкой. Статус крови ли стал камнем преткновения или что-то ещё? Зачем тогда он встречался с Лизи? Она была чистокровной?» Ева не уточняла. — Это всё из-за того, что она не чистокровная волшебница? — Наверное, это было прямо в лоб. Наверное, это было нетактично. Но все-таки. — Я… Мы… — Колдун покачал головой. — Это уже неважно…

***

Сумерки, разбавленные парящим над головой маленьким шаром света, и тишина, прерываемая шумом озера за окном и шуршанием страниц. Том расположился на кресле, не чувствуя даже минимальной тяги к сну. Он ждал новостей… — Мой Лорд. Реддл захлопнул книгу у лица в ту же секунду, как в комнату вошел Долохов. В черных глазах блеснул интерес, но маг не спешил. Он умел ждать. Ждать, если это принесет плоды. Антонин склонил голову и прошелся в глубь, видя как староста факультета ставит фолиант на место. Не вставая, не прикладывая никаких усилий. Одна лишь магия на кончиках пальцев заставляла учебник левитировать в пространстве. Сила заключенная в этом человеке поражала. Семнадцатилетний колдун в своем возрасте обладал такими способностями, могуществом и волей, которые другим и не снились. — Я закрою глаза на вопиющую наглость. — Том не сомневался в методах товарища. Антонин никогда не подводил. Почти никогда. Но сегодня это «почти» могло повториться. Выход из стен гостиной в комендантский час ещё куда не шло. Но выход из стен школы? Полет на метле? Реддл чуть не задохнулся от возмущения, увидев два скрывающихся в темноте силуэта. «И почему все так любят метлы?» Брюнет тереть не мог квиддич, ненавидел полеты на метле. Зависеть от веника? Безумие. Но Антонину нравилось. Нравилось, судя по всему, и этой гриффиндорке. «Сколько от тебя проблем, Ева.» Это имя должно было скоро начинать вызывать рвотные позывы. Слишком часто оно всплывало в голове, слишком сильно девушка начала выделяться из толпы. Староста был готов поклясться, что мог заметить её белую голову всегда и везде. Это начинало надоедать. Нужно было как можно скорее найти рычаги давления на девушку. Том радовался, когда увидел её зеленые искры, и тут же пожалел о том, что закончил за нее дело. Но она не поблагодарила его. Она не повелась на его манипуляции. Более того. Она показала, пыталась показать, что Реддл точно также находится в её власти. И если она водилась с Дамблдором, то это было более чем правда. Все рушилось. Альбус и так копал. Провел его в волшебный мир, а потом ограничил рамками. От него всегда сквозило недоверием. Профессор видел, что Том плохой человек. «Я не плохой человек. Я просто хочу, чтобы все было правильно.» Так, как он хочет. Так, как он представляет себе «идеальный волшебный мир». Но если Ева захочет показать воспоминания, если Дамблдор возобновит дело Миртл, то Реддлу придет конец. Он не мог этого допустить. Не мог. — Что ты узнал? Официальная часть закончилась. Рядом с лидером можно было расслабиться, ведь Долохов был на хорошем счету у Реддла. Не друзья, но соратники. Ему можно было позволить даже некоторую фамильярность. — Ничего особенного. Том не улыбался до этого. Он в принципе редко выражал эмоции. Но даже от этого каменного лица повеяло холодом. Что значит «ничего особенного»? — Девчонка, как девчонка. — Пускай и соратница, пуская и приятная. — Ничего особенного. Разговорчивая, открытая на первый взгляд, но про жизнь до Хогвартса не распространяется. С родственниками связь не поддерживает, про бывших друзей ни слова. — Тебе не кажется это странным? — Медленно протянул Том, на что Антонин лишь покачал головой. — Ничуть. Я для нее не больше, чем знакомый. В мире война. Возможно, что до попадания сюда, Ева пережила что-то такое, о чем бы она не хотела говорить. — Возможно. — Пальцы брюнета начали отстукивать ритм на подлокотнике. — А возможно и нет. Русский перемялся с ноги на ногу. — Прошу прошение за ранее за вопрос, но откуда такое недоверие? — Всё, что касалось Евы последнюю неделю, было странным. Переговоры наедине, задание, это. «Я же предупреждал. Говорил: «Держись подальше», а ты что?» В глазах Долохова Нейман не выделялась ничем. Ничем в их кругах. Когда последний раз Реддл просил рыть информацию? Да парень даже и не вспомнит на ходу. Том откинулся на спинку кресла, складывая руки в замок. — Скажи, Антонин. У нас каждый новенький имеет связи, или, по крайней мере, хоть как-нибудь связан с Дамблдором? — Он декан Гриффиндора. Староста усмехнулся, будто русоволосый сказал какую-то чушь. — Он разговаривает с ними тета-тет в первый день, сопровождает их в учебное время в Косую Алею, ведет с ними дополнительные занятия… Антонин задумчиво помедлил. Наверное, нет. Такого не было. — Не припомню. Том поднялся из кресла, складывая руки за идеально прямой спиной. Парень подошёл к окну. Вода за стеклами казалась изумрудно-чёрной. — Вот и я не припомню. Долохов стоял точно парализованный. Что ему делать, что отвечать, стоит ли выдвигать какие-то предположения? Антонин не видел ничего странного до вчерашнего дня, более того, сейчас он был расположен к студентке с гриффиндора всё также нейтрально. Влияло ли его отношение, общее впечатление или правда была такова, какова и казалась изначально? Но парень не смел перечить Лорду, не смел сомневаться. У Реддла была прекрасная чуйка, он знал многое. Но что знал староста ещё? — Что-то произошло, о чём мы не знаем? Чёрные зрачки вглядывались в глубины, будто даже при такой кромешной тьме они могли разглядеть тварей, обитающих там. — Вопросы. Вопросы. Вопросы. Если я недоговариваю, значит так надо Антонин. Русский кивнул. — Если мои догадки подтвердятся, и я смогу составить общую картину, то я сам вам обо вём сообщу. А пока… Продолжай наблюдать. Можешь идти. Шпион растворился в ночи, оставляя брюнета одного. Нужно было ложиться спать. Приковать своё тело цепями к кровати, чтобы завтра существовать без затуманенного рассудка. Но он не мог. «Зачем такие сложности?» Образ гриффиндорки вспыхнул в сознании ярко. Развязанность в одежде и в поведении. Небрежно лежащие на плечах белые волосы, что изредка она завязывала в ещё более ужасный пучок или хвост. Светлое лицо, что в моменты передышки выглядело настолько жалким и уставшим, что казалось, будто она целыми днями держит небеса. Голубые глаза, от которых сквозило холодом и пренебрежением к нему. К нему. Просто немыслимо… Грязный язык, который давно пора было помыть с мылом за идиотские шутки. Том был бы рад сам промыть этот рот. «Может, просто влезть тебе в голову и дело с концом?» Это желание пульсировало в висках слишком отчетливо. Слишком сильно, после того, как он смог прочитать мельком её мысли в том пыльном до приступа удушья кабинете. Может, эта идея была не такой уж и дикой? Может, она всё-таки имела право на существование? Несколько минут её боли, за которыми последует его облегчение. Реддл устало выдохнул, проводя рукой по лицу. Парень прикрыл тяжелые веки. Решено. Если Малфой, Нотт и Долохов ничего не найдут, то он сделает это сам.

***

«И зачем же ты копаешь?» Ева сидела в окружении свечей и раскиданных карт, будто та самая сумасшедшая из комик конов. Лежали руны, лежали камни, лежали и триплеты. И комбинация, разложенная на намерения своего приятеля не приносила радости. Паж, семерка мечей и вишенка на торте — дьявол. Хотелось верить, что таро просто зеркалит её, просто достает на поверхность все её страхи, но верилось с трудом. — Что ты делаешь? — Мия поднялась на локтях. Вес одеяла казался ей несоизмеримо большим. Её рот открылся в зевке, из-за чего слова растянулись, плывя по комнате. Свеча дрогнула, очерчивая профиль белокурой ведьмы на долю секунды, когда она снова коснулась последней карты, глядя на красные тона. — Почему ты не сказала, что Антонин твой бывший? Я бы тогда вообще не зарекалась о нём лишний раз. — Не поднимая глаз, спросила гриффиндорка. Если бы один из этих двоих не был приспешником Волан-де-морта, то Ева даже могла бы их свести. Дэвис выпучила глаза. — Это ты нагадала? Соседка усмехнулась. — Нет. Он сказал. — Хотя скорее подтвердил догадки. — Вот тряпье. — Русоволосая откинулась на постель, складывая руки на груди. — Я просто обхожу это тему стороной. Прошлые ошибки должны оставаться в прошлом. Нейман была согласна. Прошлое не имеет значения, если мы ему его не придаём. — Я расскажу тебе как-нибудь. За бутылочкой огневиски. Ведьма улыбнулась, закидывая потёртые карты опять в коробку. — Замётано.

***

Ева бежала со всех ног, стараясь успеть. Новость о том, что декан факультета вернулся, разлетелась с небывалой скоростью. Все ждали подробностей, но Нейман жаждала разговора. Всю неделю она буквально чувствовала, как с каждым днем Долохов пытает попытки выудить толику информации. Радовало только то, что блондинка не поддавалась, не бежала молоть языком всякую чушь о своей жизни. Как нельзя кстати помогали обстоятельства. Ей могли найти многие оправдания. Другая страна, война, кризисы. Все, что девушка рассказывала о себе, было настолько обтекаемым, что напоминало воду в её курсовой работе. Как же давно это было… «Сам Бог отвел от защиты диплома. Хоть и странным способом.» Впрочем, гриффиндорка могла рассказать любую историю. Совершенно чужую. Свою. Поведать об обычной семье со своими трагедиями, ссорами и счастливыми моментами. О проблемах, которые в масштабе мира были пылью. Толку то? Это никак не проверить. Это было бессмысленно, потому что являлось другой жизнью. Будущим, до которого не достать. Совершенно иной мультивселенной. Но в этом и была проблемы. Полоска горящего света осветила ботинки. Ева быстро постучала по деревянной двери кабинета трансфигурации. Наплевав на рамки приличия, не дожидаясь ответа, она ворвалась в обитель Дамблдора, успев поправить только сумку на плече. — Мисс Нейман? Профессор не испугался неожиданному визиту, хотя Ева, будь на его месте, точно бы подскочила на стуле. Он же сидел за столом расслабленно, держа в одной руке чашку чая, а в другой бумаги. В комнате витал теплый запах трав, шоколада и лимонных долек, что лежали по правый локоть от него. Оглядев помещение на наличие кого-либо ещё, и убедившись, что больше никого нет, девушка достала палочку и наложила заглушающие и запирающие заклинания. Быстро, выверено, четко. Странное умение для странной девушки, что для нее стало незаменимым. — Чаю? Времени было в обрез. Сегодня должна была быть практика по астрономии. Практика по астрономии со Слизерином. Но желание ощущать теплую жидкость в желудке, что спасет от холода хотя бы на полчаса, не дало отказаться. Ведьма кивнула, проходя к столу, как к себе домой. Отношения между деканом и Евой были более чем странными. Можно было даже со стороны сказать, что они являлись родственными. Это могло иметь смысл. Брошенная одна на произвол судьбы колдунья и сильный волшебник, что всегда чувствовал одиночество, независимо от его семьи. Больная сестра, её уход, первая и последняя любовь, что сейчас творила невесть что. И связывала их клятва, непреложный обет, который доставил слишком много проблем ему. — Я ненадолго. — Запыхавшись, произнесла Нейман, притягивая к себе фарфоровую кружку. — Конечно. Конечно. — Я рада, что вы вернулись, и, надеюсь, мы ещё обсудим вашу отлучку, но… — Но? — Дамблдор изогнул бровь, сохраняя улыбку на лице. Ева не могла воспринимать её нормально. Казалось, что Альбус вечно иронизировал. Блондинка сделала маленький глоток, что тут же жаром опалил слизистые. — Появилась вероятность того, что моё неожиданное появление здесь может всплыть. Профессор закинул лимонную дольку в рот и сложил руки у лица, подпирая подбородок. В его голубых глазах не было и капли страха. Ева закатила глаза, шумно выдыхая. «Почему я должна разжевывать?» — У меня есть предположение, что некоторые лица заинтересованы узнать мою историю. Моё прошлое. Кто я, откуда я. И всё в этом роде. — И что вас пугает? — Задал сам по себе напрашивающийся вопрос декан. — Даже если эти «лица» и захотят что-то найти, у них не получится. Гриффиндорка вспыхнула. — Так в этом и проблема, разве вы не понимаете?! — Врать и недоговаривать одно, но документы расставят всё по своим места. — Возьмите шоколадную лягушку и успокойтесь. — Нарочито умиротворённым голосом сказал мужчина. Его безэмоциональность убивала. — Ева, у школы есть, как я уже сказал в первый твой день, лишь маленькое досье, как и у всех учеников, с базовой информацией о тебе. Хогвартсу не интересно откуда ты, кто твои родители и чем ты занималась. Важно лишь то, что ты волшебница, которой нужно обучение. — Но… Он прервал её. — Что касается Министерства, то у них есть эта копия, а копаться им незачем. Слишком много дел, сама знаешь. Гриндевальд, магическая война, мировая. Твои документы легко могли быть уничтожены, утеряны при побеге. Нейман и сама это знала, постоянно повторяла себе. У неё есть аргументы, есть оправдания. Но слышать голос у себя в голове и слышать голос старшего, умного и пожившего на этом свете волшебника было сродни умиротворяющему бальзаму. — Не стоит переживать о таких пустяках, когда земля горит огнём. Девушка кивнула. Может, он и прав. Ева раздула из мухи слона, отпустила поводья тележки, когда их можно было просто обратно взять в руки и выдохнуть. — Ладно. — Даже плечи опустились, когда мышцы спины сбросили напряжение. Ева открыла шоколадную лягушку и посмотрела на время. «Черт.» Она откусила кусок и залила в себя остывающий отвар на ходу. — Мне надо идти. Спасибо вам. — Не за что. — Благосклонно улыбнулся волшебник, снимая наложенные наспех студенткой чары, чтобы она могла беспоепятственнно выбежать вон, что блондинка и сделала в следующую секунду. Сумрак ударил по непривыкшим глазам. Нужно было добраться до астрономической башни максимально быстро. Это не мешало бежавшей гриффиндорки дожевывать сладость между делом. «А мне быстрый эндорфин дороже ваших несчастных пробежек.» Расстояние было преодолено за пять минут. Оставалось только собраться с силами и забраться по ступеням на вышку. Занятие спортом на ночь глядя явно не вызывало радости ни на лице девушки, ни тем более в душе. Более того. Когда дыхание совсем сбилось, пульс ударял в ушах, а лицо пылало, Ева поняла, что собираться нужно было не с силами, а с духом, ведь ей предстояло провести ещё одно занятие с парой черных глаз…