По другую сторону реальности

***

Октябрь 2020.

Октябрь. Любимое время года. Когда жара уходит прочь, а на её место приходит приятная осень. Мягкий прохладный ветер трепет волосы, облизывает горячую кожу и прячется в мягких и уютных свитерах. Всё ещё яркое солнце находится в компании редких облаков и почти не греет, лишь наблюдает за прохожими. Когда на место долгожданной воды в пекло приходит тёплый кофе или какао, оставляющий сладость на кончике языка в мольбе на следующий глоток. «Наконец свобода.» Высокие деревья налились золотом, чудится что всё вокруг стало добрее, легче, что с приходом нового времени года началась новая и чистая страница в книги жизни. Рядом проезжают машины, пробегают студенты, с желанием уйти подальше от стен учебных заведений, пролетают разноцветные листья, становящиеся шуршащим ковром. Через полчаса девушка будет дома, отвлечется, забудет про учебу на несколько часов и посвятить время себе. Почти себе. — Как придёшь, позвони мне. — Холодные длинные русые волосы, что в тени казались почти цвета мокко, блестели и смешно раздувались в разные стороны. Ульяна легко заправила ожившие пряди за уши, заключая те в недолгую клетку. Её веснушки контрастировали на светлом лице, усыпая маленький вздернутый нос, а глаза, голубые, почти серые светились ясностью. — Можем после того, как сделаем домашнее задание поиграть. Они общались всего полтора месяца. Так мало, если подумать, но на деле так долго, что Ева смогла утонуть в новом океане общения. Они проводили всё время в колледже, разговаривали на переменах, иногда на парах, ходили вместе в столовую, выходили из колледжа, а когда расставались созванивались вновь, болтая до поздней ночи. Они ели вместе, играли вместе, смотрели фильмы вместе, готовились к дисциплинам вместе. Ульяна была мила и добра, и казалось, что это подарок судьбы. Что люди не могут так понимать друг друга с полуслова. И кажется, что даже на душе становится легче… — Конечно. — Губы Нейман тронула улыбка красивая в своей искренности и до сих пор с нотками едва различимой грусти. Объятия сомкнулись на её спине, прежде чем она поняла это. И на удивление, впервые за долгое время, захотелось обнять в ответ.

***

Тихий шелест страниц убаюкивал, а тёплый свет свечей, что мерцал от каждого порыва осеннего ветра из приоткрытого окна, заставлял глаза прикрываться каждую секунду. Сладкая дрёма витала где-то рядом, словно неупокоенный призрак, невидимый, но настойчивый. Он слонялся среди стеллажей, вглядывался в написанные чернилами предложения из-за спины, гладил по растрёпанной голове. — Почему ты так часто пропадаешь здесь? — Не отрывая взор от фолианта, спросила Ева, заправляя прядь белых волос за ухо. Фокус внимания давно растерял себя, от чего она из раза в раз перечитывала один и тот же абзац, почти не вникая в суть. Мозг требовал разрядки, хоть какого-то отвлечения. — А ты? — Улыбнулась Эмма, откладывая книгу на деревянный стол. В стенах библиотеке, где не было ни души в поздний час, она выглядела намного живее. Услышав встречный вопрос, Нейман слегка зависла. Определённого ответа у неё не было. — Знания, Ева. — Произнесла вслух шатенка. — Мы здесь в поисках информации. — Миллер подхватила тонкими пальцами перо, рассматривая его. На кончике давно засохли чернила, переливающиеся при нужном угле. — Жизнь волшебника пусть и дольше людской, но она всё также мала. Конечно, дураку понятно, что всего не объять, но мне очень хочется. Моя мать всегда была очень образована в связи со своим происхождением. А отец всю жизнь был увлечен наукой, связав даже свою работу с ней. Я всегда восхищалась ими. Восхищалась их уму. — Усмехнулась по-доброму девушка, поднимая взор серых глаз, чтобы встретиться ими с голубыми. — Странный у тебя набор литературы. — Она наклонила голову в сторону книги, где золотистыми буквами было написано «Прошлое. Настоящее. Будущее.» Ева провела по корешку пальцами чувствую шероховатость кожи и шелк вышивки. — Попалась на глаза. — Эмма понимающе кивнула. Судя по её стопке, шатенку тоже мало волновала логика и упорядоченность. Она брала, что под руку попадалось, что отзывалось в душе. Может дело было в том, что её правда мало волновала всего лишь одна сфера жизни, науки, магии, а может гриффиндорка перечитала здесь всё сверху до низу, судя по тому, с какой регулярностью ведьма заходила в этот кусочек замка. — То есть дело не в соревнованиях с Реддлом? — Вырвалось любопытство из рта. Послышался громкий заливистый смех, что был приструнён через пару секунд. Миллер спрятала его в рукавах своей мантии, словно украденную со стола вилку. Быстро и изящно. — Том? О, нет, Ева. Это всё глупости. Если я отвечаю на занятиях, зарабатывая баллы для нашего факультета, это не значит, что я вступила с лучшим учеником школы в бой. Нейман пожала плечами. — Спрашиваю то, что слышала. — В школе много слухов. Не все они правдивы. Я никогда не соревновалась с Томом. Это бессмысленно. — Как факт вставила последние слова. — Просто… почему я не должна говорить, то, что знаю? — Задала риторический вопрос в ответ Эмма, поджимая всё ещё улыбающиеся губы. В её зрачках, что давно захватили своей тьмой серое небо, плясали огоньки. «Бессмысленно. Бессмысленно. Бессмысленно.» Вертелось в голове, по пути до гостиной факультета. «Почему это не имело смысла? Неужели среди сотни учеников не нашлось ему ровни.» Прогоняя по новой по кругу, словно марафон одни и те же мысли в голове мелькали картинки их встреч. От первого учебного дня, когда жизнь поменялась на до и после, до вчерашнего приключения на метлах. Черные глаза холодили также, как и промёрзлый воздух в пролётах между этажами. И даже сотни каминов не согреют этот холод каменных стен. — Острый кинжал. — Тихий шепот донесся до заспанной полной дамы. Проход со скрежетом открылся, впуская загулявшихся девиц в дом. Ева сбросила сумку на диван, здороваясь с людьми со своего факультета, которых видела каждый день, с которыми познакомилась на вечеринке. Уже не было былой неловкости, находиться среди львов становилось комфортнее и комфортнее с каждым проведённым здесь днём. Конечно, она не общалась со всеми близко, лишь по нужде, как и везде, как и всегда, в Хогвартсе люди также разбивались на компании. — Я думал, что сегодня вас больше не увижу. — Пруэтт сидел с Поттером в конце зала за шахматами. — Шесть D. — Фигурка двинулась вперед по полю, размахнула стулом и ударила по королю. — Шах и мат, Флимонт. — Если только в коридорах, прячась в тени от других старост. — Усмехнулся Игнатиус своему высказыванию и победе. — И что бы ты сделал? — Она встала рядом со столом, разглядывая диковину. Волшебник призадумался. Молчание затянулось. — Ради вас, девочки, закрыл бы на эту шалость глаза. — Благодарю, милостивый сир. — Шуточно поклонилась Миллер, падая на кресло у камина и снимая накидку. — Давай ещё раз? — Воскликнул шатен, дергая пряди волос, что давно растрепались. На эту мольбу рыжий лишь рассмеялся, расставляя шахматы в нужном порядке на нужные места. — Ооо, нет. С тебя достаточно. Ева, не хочешь сыграть? Она хмыкнула, усаживаясь на обитый кожей стул, что был предоставлен мило Поттером. Парень был уставшим, но азарт всё ещё витал вокруг него. И если победу личную ему сегодня не видать, то хотя бы посмотрит на схватку новенькой и старосты. — А давай.

***

Запретный лес. Сырая земля кофейной гущей раскинулась под ногами, перекатываясь под подошвой, что цепляла мелкие камни. Над ней медленно танцевал, ещё не успевший спрятаться, утренний туман. Валялись палки, обглоданные костяшки, желтоватое сухое сено, что смешивалось с яркой сочной травой, блестящей во влаге росы. Деревья, толстые, поросшие мхом, их огромные корни напоминали застывших, закаменелых пауков, что в любой момент снова вдохнут жизнь и утащат в заросли. Они растут так густо, что в лесу царит полумрак даже в самый яркий солнечный день, затмевая светлые лучи своей изумрудной флорой. И кажется, что даже воздух окрашивается неприступной мрачной синевой. — Помимо мандрагоры, что мы с вами не так давно изучали, обладающая целебными свойствами, которые волшебники и волшебницы используют в своих целях не первый век, существуют и другие существа, растения и грибы, применяемые в сфере медицины. Ева спросонья топала за толпой, что с утра пораньше следовала за профессором Бири. Многие спали буквально на ходу, включая и саму девушку, что постоянно спотыкалась, то об препятствия на её дороге, то вообще путалась в длинных подолах своей мантии, что из-за повышенной влажности почти не грела. Из-за этого всё тело ныло, в прямом и переносном смысле, просясь на волю, просясь в тёплую кровать, что укутает такими нежными объятиями. С каждым днём прожитом здесь разум больше привыкал к окружающему простору, и теперь даже лёгкое возбуждение, от которого остался только призрак, не мог совладать с пассивностью. Зато мужчина, казалось, наслаждался всей этой атмосферой, своим предметом, но больше, конечно, страданиями студентов, что были готовы уже выть на луну, как оборотни, живущие где-то там, в глубине леса. — Вот, например, Мурлокомль. — Самый обычный мясистый светлый гриб с коричневой шапочкой и незаметными иголками замаячил перед глазами, когда Нейман растянула рот в зевке, прикрывая его рукой. Так, по крайней мере, ей показалось. Именно до того момента, как профессор взял палочку. — Флиппендо. — Шипы спрятались. Герберт Бири наклонился ближе к дереву, отрывая левитирующими и призывными чарами объект, что в момент отсоединения показал мерзкие красноватые щупальца. — Это животное очень быстро размножается и за несколько дней может заполонить весь сад. Вместо корней запускает в землю жилистые щупальца, отыскивая свою основную пищу — земляных червей. Его сок используют в рябиновом отваре, а также при создании гербицида. Группа, что напоминала экскурсионную, двинулась дальше, оставляя Еву рядом с деревом. На её лице красовалась эмоция отвращения, растянутая в поджатых губах, сморщенном носе и сведённых к переносице бровей. — Что ты, мать его, такое? — Она сделала шаг, вглядываясь в находку, рассматривая затаившиеся щупальца, что в миг двинулась к ней. Визг разнесся по лесу оглушающим свистом. — Я больше и ногой туда не сунусь. — Выдохнула Нейман, сидя на Астрономии. Спать, как ни странно, уже не хотелось. Наверное, всему виной холод, от которого её до сих пор сотрясало. Казалось, замёрзло всё, вплоть до костей. — Да ладно тебе. Ты слишком брезглива, как ты будешь работать на зельеварении? — Смеялась Мия, опустившаяся ближе к парте, чтобы её не было заметно. Она писала конспект, глядя то на бледную соседку, то на доску, где с каждой секундой вырисовывалось всё больше формул. Нейман укуталась посильнее в тёплую мантию, пряча руки в длинных широких рукавах. Желание оказаться в гостиной росло с каждой минутой. Если раньше девушке не нравились цвета, теплота Гриффиндора, что исходил из огня, из бушующего неугомонного характера, из красных и золотых оттенков факультета, то теперь в них хотелось утонуть. Утонуть также, как в ванне с кипятком, чтобы кожа горела пламенем, чтобы от неё исходил пар. — Думаю, что со склянками справлюсь. Тем более там есть рецепты, что сложного? — Действительно. Почти кулинарное шоу. В детстве Ева частенько, пока родители были на работе и оставляли дочь одну, занималась готовкой. Чаще это были сладости или пицца. Не будем останавливаться на том факте, что печенья подгорали и походили на угли, торты плавали в подсолнечном масле, а пицца упала вниз на пол, соединяясь со стеклом посуды до своего приготовления. Она готовила и в этом было ничего сложного, наверное. — Мне бы твою уверенность. — Хмыкнула Мия, что только с помощью самого Мерлина вечно дотягивала до четверки на последних занятиях, идя по острию ножа. — Может чему научишь. — Вспомнила про расписание русоволосая. Блондинка пожала плечами. — Может вашу отраву из книжки по просьбе Слизнорта сделать не смогу, но точно изобрету. Убьёт наповал. — Поджала губы Ева, упираясь в них задумчиво пером. — Да, в этом я не сомневаюсь. — Усмехнулась соседка. — Девочки. — Обернулся Пруэтт грозно шикая на пару. Девушки склонились с улыбкой к листам, заканчивая шушуканья. Близился обед. К этому моменту внутри уже всё сжималось от голода. Чудилось, что желудок иссох, а кишки перекрутились между собой и теперь кряхтели и хрустели, перекатываясь под пальцами. Ева бежала в столовую, стуча каблучками, вырываясь вперед и отделяясь от компании. — Ты куда летишь? — Жрать хочу, сейчас сдохну. — В глазах и правда уже темнело, а пульс зашкаливал. Последний раз Нейман ела вчера. Много, несомненно, но это было вчера. И хоть она до сих пор помнила тошноту и тяжесть, что поутру вылилась в отёки, прошли почти сутки. А сегодня её нутро уже требовало пищи для растущего организма. Горячее привело гриффиндорку к жизни, холод пропал, наступила усталость. Следом пошло второе, что уже залезало с трудом, от того Ева приняла решение сразу перейти к десерту. Потому что сахарным наркоманам без сладкого, как без дозы. — Ева. — Окликнул Игнатиус. — М? — Отозвалась она, не поднимая глаз от аппетитных блинчиков в сахарной пудре. Пруэтт склонился ближе к столу, понижая голос. — Вечером, после ужина нужно будет зайти в кабинет трансфигурации, а завтра, скорей всего, к директору. — Что? Зачем? — Не прожевав пищу, поинтересовалась блондинка, не совсем понимая причину. Занятия с Дамблдором были отложены до завтра. Неужели что-то изменилось? Почему тогда мужчина сам не оповестил её, зачем посылать Игнатиуса? Кусок попал не в то горло, заставляя поперхнуться. Нейман откашлялась и отпила немного сока. Вытерла губы салфеткой и только потом продолжила. — Зачем нам туда? Вместо ответа он глянул на вдалеке сидящего Ларри, затем обернулся на стол Слизерина. Нейман покосилась. — Думаю это из-за вечеринки. — Буркнула устало с ноткой недовольства Эмма. Ева не поняла данной эмоции, но ответила. — А я то тут при чем? — Вскинула светлую бровь блондинка, скрипя ножом об тарелку. Мия сбоку дёрнулась. — Мерлин, не делай так. Как гвоздём по стеклу. — Покачала головой девушка. — Затем, что ты-свидетель. — Выдохнул рыжий, будто объяснял глупость. Ева отложила приборы, складывая руки на деревянной поверхности стола. Она уткнулась в него взглядом голубых глаз с недовольством. — Ты тоже. Сами не разберётесь что ли?! — Деканы хотел выслушать тебя, ты же первая прибыла на место происшествия. Нейман нахмурилась, качая головой в разные стороны. Вопрос «зачем?» всё чаще всплывал в её голове. Независимо от ситуации, ответа не было. Неужели профессорам не хватит старост и виновников происшествия? Да, бесспорно, Ева прибыла на место первая, но ведь Пруэтт следом за ней. Разница в две секунды. Много ли она увидела в потёмках. Нет. Дело было больше в чутье, да и в звуках, что заставили её сорваться с места. — Ни дня спокойствия. — Вынесла вердикт Ева, пододвигая к себе обратно тарелку, где лежали уже остывшие, но не менее вкусные блинчики. Появилась даже мысль, что они очень были похожи на мамины блины, что она готовила чаще в детстве по выходным. Это было её любимое время, одно из любимых воспоминаний. Семья собиралась вместе нечасто. У них вообще не вошло в привычку принимать пищу вместе. То дела, то долгий сон, школа, работа, командировки. Но утро воскресенья всегда отличалось. Уют и тепло, запах свежезаваренного чая и фирменных тонких блинов матери. Светлые, золотистые, с маленькими дырочками. Дети и муж становились за ними в очередь. Ели, пока не становилось плохо. Девушка рвано вдохнула, когда её вытянул из водоворота чей-то громкий смех. Пока не поздно Нейман добавила. — Зайдёшь тогда. — Парень кивнул. — Расскажешь в деталях, что там было? — Закусила пухлые губы Мия, сощуривая в ожидании глаза. — Нет. — Осудительно покачал головой рыжий. — Дэвис. Ты, как всегда. — Засмеялся Поттер. — А что такого? Эмма, скажи ему, тебе разве не интересно? — С мольбой коснулась девушка шатенку, что и с места не сдвинулась. — Ева. Блондинка проглотила кусок, ухмыляясь. — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Знаешь такое выражение? Флимонт почесал голову, устремляя взор в потолок, где кружили мерцающие свечи. — Могу ошибаться, но у нас это звучит так «Любопытство убило кота». Русоволосая сложила руки у груди. — Почему это не моё дело? Ларри с нашего факультета, а вы ввязались в разборки между Гриффиндором и Слизерином. — Может всё не так критично и никаких разборок и не было. Не нагоняй смуту, пока ещё ничего не выяснили. Все замолкли и переглянулись. Поттер кашлянул. Ева посмотрела влево, за Мию, всматриваясь в светлое лицо Миллер. «Здесь либо действует холодный рассудок, что дожидается доказательств. Что, впрочем, в характере Эммы. Либо же дело совсем в другом.» — Ты их защищаешь? — Нет. Просто пытаюсь не нагонять панику. — Твердо и без эмоций произнесла шатенка, беря бледными руками стакан. Мия было открыла рот, чтобы что-то сказать или спросить, но встретившись с отрицательным качанием головы Поттера, она замолчала. Нейман ощутила неловкость. Недосказанность. Было понятно, что ничего не понятно. Так ли здраво мыслила Миллер или же за этим стояло что-то ещё? То, что не сошло с уст Дэвис. То, что Ева не знала о новых знакомых. Просторная, мрачная и довольно прохладная комната вызывала забытую с первой пары дрожь. Кабинет зельеварения. Точно такой же как его помнила Нейман. Каменные стены отливали зеленцой, с которой отлично гармонировали деревянные стеллажи, заставленные колбами с разной жидкостью и ингредиентами. Банки с чем-то непонятным, инородным, с органами животных и может даже людей. Сосуды с жидкостью от белой до серебряной, от ярко красной, до пугающе черной. Весь пересмотр был уставлен длинными партами без стульев, на них дымились котлы, что своим паром проникали в легкие. Здесь было весьма темно и мрачно, свет проникал сюда только по праздникам через маленькие окошки, вырезанные кухонным ножиком в стенах. — Мило. — Оглядевшись произнесла в слух Нейман, бросая вещи у парты. Прозвенел звонок. В класс вошёл профессор Слизнорт. Строгий, сшитый на заказ костюм чуть больше него в коричневых тонах совсем несуразно смотрелся на низкорослом мужчине, сливающаяся жёлтая кожа которого выдавала возраст. Уже слегка облысевшая голова блестела сединой. Тонкие губы и маленькие глаза бегали по ученикам с какой-то соколиной внимательностью. По сравнению с другими преподавателями гений зелий вёл себя более расслаблено. — Добрый день, молодые люди. Шестой курс — непростой курс. Как и сказал я вам на прошлом занятии в этом году вы сдаёте СОВ, от результата которого зависит ваше будущее. «И тут от ОГЭ с ЕГЭ не скрыться…» — Так что, кто выбрал мой предмет в качестве сдаваемого, прошу вас быть более внимательными на наших уроках. — Слизнорт оглядел среди гриффиндорцев и слизеринцев своих, судя по всему, любимчиков, даруя им поддерживающую улыбку, что отвечали ему змеиной лестью. В этот круг входила всего несколько человек с факультета Евы, остальные места занимали Слизеринцы. Дело было в том, что профессор являлся их деканом или в том, что у многих чистокровных семей была хорошая база перед поступлением, а ещё богатые родители и связи. Наверное, всё вкупе. — Ева Нейман. — Прозвучало у доски имя, от чего блондинка подняла голову. — Я. Профессор вытянул шею, в попытках найти незнакомое лицо. — В прошлый раз нам не удалось познакомиться в связи с… — Он помедлил, подбирая слова. — С некоторыми обстоятельствами. Я понимаю, что программа может отличаться от вашего прошлого учебного заведения, так что не стесняйтесь подходить ко мне с вопросами, я с радостью на всё отвечу. — Он улыбнулся своей самой доброжелательной улыбкой, от чего морщины с большей силой выступили на его сморщенном лице. — Приступим. Тема нашего урока «Оборотное зелье.» В его состав входят: Сушёные златоглазки Водоросли Спорыш Пиявки Растёртый рог двурога Шкура бумсланга Компонент другого человека Теория по зельеварению после обеда нагоняла скуку. Конечно, Нейман и не думала, что на первых занятиях они перейдут к практике, достанут свои остроконечные шляпы, котлы с зелёной булькающей жидкостью и будут варить яды, громко и устрашающе смеясь. Хоть этого и очень хотелось. Но сдерживать зевки с каждой минутой становилось всё сложнее и сложнее. Монотонный скрипучий голос проносился мимо ушей, являясь больше фоновыми звуками, в которые ты падаешь в редкие секунды. Время от времени Слизнорт спрашивал учеников, в числе которых оказалась как ни странно Эмма и Том, что получали баллы со скоростью разлетающихся горячих пирожков. Они были похожи. Не совсем, конечно. Эмма не являлась убийцей, по крайней мере в это хотелось верить. Но чисто внешне создавалось впечатление, что они брат и сестра. Высокие, стройные, бледные, с прекрасной волнистой шоколадной шевелюрой и острым умом. Да. Они были хороши. Настолько, что можно было начать пускать слюни, которые, впрочем, уже потекли из незакрытого рта. — Дойдёшь сама до комнаты, а то я на астрономии забыла тетрадь? — Ева выправила из мантии волосы и поправила ручку сумки на плече. — Да, конечно. — Встретимся тогда. — Нейман кивнула. У неё были и свои планы на этот день. Помимо вылазки с Миллер в библиотеку, что стала постоянным обрядом, нужно было заглянуть вечерком в выручай комнату, чтобы потренироваться. Хотелось и выйти на поле с метлой, но девушка до сих пор не отошла от прошлого опыта, что вспоминался с дрожащими коленками. Вообще данный экспириенс скорей оставил не самые лучшие воспоминания. Помимо прекрасных видов там маячило обжорство, Антонин, с которым она не общалась вот уже вторые сутки и Том Реддл, что стал отличным завершением той прогулки. Из двери вышла компания во главе со старостой Слизерина. Ева шумно выдохнула, качая головой. «Вспомнишь солнышко.» Она было хотела пройти мимо, но после кивка брюнета своим «друзьям», он пристроился рядом. Они шли. Блондинка сжимала учебники, косо с сомнением поглядывая в сторону со смесью усталости и раздражения на лице, что выражались в сжатых губах и сведённых к переносице с вопросом бровях. — Тебе что-то надо? — Скучающе спросила Ева, когда молодой человек повернул с ней в один корило, затем во второй и третий, вызывая ещё больше подозрений. Без сомнения, хотелось, чтобы ему ничего не нужно было. — Ты была в этом дворике? — Он не стал указывать на место, его и так было видно. Именно там Ева вместе с Долоховым курили, когда их выгнали посреди урока. Среди арчатых стенок без окон мелькали оранжевые пятна и яркий свет. Желтая листва деревьев, гонимая ветром, приятно шуршала. — Зайдём? Гриффиндорка подняла широко раскрытые глаза на Слизеринца, усмехаясь. — Хочешь прогуляться со мной, Том? — С сарказмом спросила Нейман, не совсем понимая зачем и для чего Реддл подошёл к ней. Он промолчал, она завернула за угол, соглашаясь. Каменная плитка сменилась коротко стриженным сырым газоном, а тихий коридор разговорами остальных студентов, что решили проветрить загруженные головы в свободное время. Снаружи всё выглядело иначе. Низенькие крыши поросли мхом, а потерты стены украшали старые трещины и высокие папоротники, что растеряли свой насыщенный цвет, но тем не менее оставались всё такими же привлекательными. — Вчера прогоняешь Антонина, сегодня ведёшь уединиться. Стоит ли мне волноваться? — Шутливо с ноткой флирта пропела блондинка. Пара остановилась у опадающего дуба. Когда-то в будущем, если оно всё-таки случится, здесь обратят в хорька Драко. — А ты шутница, смотрю? — Язвительно задал вопрос Том, растягивая его в белоснежной улыбке. Растрепанная, невежливая шутница. Ева скучающе пожала плечами. — По настроению. Так что? — Почему ты думаешь, что я что-то от тебя хочу? — Ухмыльнулся Староста, складывая руки у груди. — Откуда такая враждебность? — По глазам твоим хитрым вижу. — Девушка поправила вечно спадающую с плеч сумку и прислонилась к дереву. Кора царапала одежду, отдавая скрипом бедной ткани. Реддл усмехаясь облизнул губы, смотря сначала на свои идеально чистые ботинки, а затем на ведьму из-под полуприкрытых от уличного света черных ресниц, что сливались с его черными зрачками и радужкой. На секунду Ева замерла. Её взгляд скользил по красивой мантии с благородными зелёными вставками, по значку старосты факультета, что в будущем сменится на значок старосты всей школы, на длинную шею с ярко выпирающим кадыком, на острый подбородок и скулы, аккуратный прямой нос и растянутые губы. Том был красив, воплощением ангела, и когда из серых облаков показалось солнце, что очертило его силуэт, казалось, что у этого человека выросли крылья. Крылья, которые в момент орошила вязкая бурая кровь. — Хотел спросить по поводу субботы. — Немедля признался слизеринец, крутя на пальце золотое кольцо с черным многогранным камнем. Аккуратное, простое, блестящее, с непонятным орнаментом, что было не разглядеть при таком расстоянии. Несмотря на редкие потёртости оно имело привлекательный вид. Но как же сильно контрастировал жёлтый металл с его формой, с серебряными нитями на вышивке факультета, с его бледной кожей. «Кольцо Марксов. Второй крестраж сделан, Том? Как ощущения?» — Красивое. — Вслух сорвалось с губ. Он будто неосознанно кивнул, пряча руку с такой драгоценность, что хранила в себе кусочек его души, в длинных рукавах мантии. — И что тебя интересует по поводу субботы? — Хотел узнать, что ты видела, когда пришла на место. — Он помедлил, подбирая слова. В его бархатном голосе виделась искренняя заинтересованность и невинность. Будто парень являлся такой же сплетницей, как Мия. — Происшествия. — Зачем? — Нейман наигранно непонимающе улыбнулась, сводя брови с вопросом к переносице. — Мы же вечером встретимся с преподавателями за обсуждением этой неловкой ситуации. Разве интересно слушать одно и тоже несколько раз в подряд? Тем более ты и сам всё видел. — Видел. — Подтвердил брюнет, кивая. Его баритон стал более вкрадчивым, когда он поправил свои воздушные кудри. — Но хочется выслушать и другую сторону. Тем более. — Староста мило улыбнулся, стряхивая невидимую пыль с мантии девушки с такой заботой, что хотелось верить. — Вдруг ты что-нибудь забудешь. Что-нибудь важное. А мне как никак нужно поддерживать своих подопечных с факультета, понимаешь? Он был прекрасен в своей игре, несомненно. Он был таким привлекательным, что данные жесты внимания могли вскружить голову. Может это и сработало бы. Может быть в другой, в третьей жизни. — Понимаю, Том. — С выдохом сказала Ева, отвечая на его ласковый взгляд своим помутившимся. Он вновь одарил её улыбкой. Конечно, девушку не должно волновать его прошлое. Не должна волновать вообще жизнь здесь. Что уж говорить о глупой стычке между гриффиндором и слизерином, что воюют на протяжении всей истории? Она и сама не хотела идти после ужина к Дамблдору, выступая свидетелем. Но раз выбора нет, зачем перетруждаться и врать? — Я не забуду, не переживай. — Ева! — Приятный голос полоснул по воздуху окриком со стороны входа во двор. У арки стояла Мия, махающая рукой. Блондинка и брюнет выглянули из-за дерева. Завидев второго человека лицо Дэвис слегка напряглось. — Прости, Том. Встретимся вечером. — Встретимся, Ева.

***

— Что-то случилось? — Дэвис хватило выдержки ровно до их комнаты. Дверь с щелчком закрылась. Ева прошлась по апартаментам, разбирая сразу сумку. Книги и конспекты были закинуты в тумбочку, мантия на кресло, что по обычаю являлось шкафом для особо ленивых. — Да ничего такого. — Было бы ничего, если бы это был не Реддл. Без сомнения, Том не оставит всё, как есть. Ему не выгодно ни то что попадать лишний раз на глаза преподавателям, тем более Дамблдору, но и быть замешанным в драках. Конечно, парень хотел спустить её на первых оборотах ещё в том коридоре, но Пруэтт не послушал. Поэтому в ход пошли другие варианты. И другие варианты — это сгладить острые углы, особенно в показаниях свидетелей. Или хотя бы узнать версию девушки, чтобы подобрать нужные аргументы в нужное время, но всё оказалось не так просто, как было всегда. — Хотел узнать, что я видела в субботу. — Возможно, лучшим вариантом было сказать всё как есть, но Нейман понимала, что за рассказом последуют манипуляции, вероятно и запугивания. Давать возможность вертеть собой не входило в её планы. Что говорить. В её планы вообще не входило всё это. — Змеи выползли наружу, как только почуяли опасность. — Усмехнулась русоволосая, распутывая свою косу. Чем больше общаешься с человеком, тем больше остаешься в его памяти. Чем больше попадаешься на глаза Реддлу, тем больше проблем получаешь. Это закономерность. Следовательно, избегание — лучший выход. — Спасибо, что пришла на выручку. — Если бы Ева сбежала сама, то точно разозлила бы психопата. А здесь всё казалось естественным. Всего лишь стечение обстоятельств, которые сложились для слизеринца не ожидаемым образом. В это хотелось верить. «Уверена, они и без моей подачки сможет отмазать своих людей.» — Обращайся. — Надеюсь, больше не придётся. — Девушки рассмеялись. — Ты быстро сходила в астрономическую башню. — А, это. Я по пути нашла тетрадь в сумке, затерялась среди других... — Круцио. — Нестерпимая боль пронзила руку, срывая с прокусанных до крови губ громкий крик, раздирающий горло, что давно перестало выдавать звуки без протяжного и душераздирающего хрипа. Казалось, что от того, что заклинание стало локализованным, весь гнев, вся жестокость вымещалась на бедном участке тела. Она пульсировала, она резала, она тянула. Из раза в раз кожу и мышцы до костей плавило раскалённое железо, замораживал до горяча мороз, отдающий звёздами и вибрацией в тканях. И как только эта пытка проходила, как только судорожно в лёгкие поступал глоток кислорода, что отрезвлял мозг, что давал надежду на передышку, шипение с чужих уст срывалось снова, убивая разрядами тока и возрождая вновь, продолжая развлечение. — Знаешь, Ева, чтобы это заклинание действовало в полную силу, направивший должен получать удовольствие от причинения мучений другому. — Глаза, красные, иссушенные и измученные слезились не прекращаясь, затмевая обзор. Хотелось скрыться, хотелось умереть, но даже это право на собственную жизнь было отнято. — А мне уж очень сильно нравится твой срывающийся на высоких нотах голос. — Нейман из последних сил качнула головой, собирая когда-то прежде платиновыми волосами помойную грязь, что давно пропитала своим гнилостным запахом всю её без остатка. — Нет? — Громко охнул Том с отрицающей возмутимостью. — Жаль, что я всегда получаю то, что хочу… Круцио! — Ева! Ты чего? — Мия быстро встала со стула, где ещё секунду назад читала книгу, подбегая к кровати соседки. Ева тяжело дышала, оглядываясь по сторонам, не совсем понимая, что происходит, и где она находится. — Который час? — Нейман провела ладонью по влажному лбу, ощущая мягкий и такой приятный матрац под собой. В комнате горели свечи, за окном, словно непроглядная бесконечность, зияло синее небо, что из-за освещённости, казалось сплошным мраком без звёзд и луны. Только сейчас блондинка заметила, что Мия давно переоделась в свою домашнюю одежду. Её русые волосы, отливающие медом, были раскинуты по плечам. Она всё ещё в беспокойстве глянула на рядом стоящие часы и произнесла. — Почти десять. Тебе приснился кошмар? — Девушка села рядом на кровать. Ева же вскочила с неё, как ошпаренная, накидывая на плечи мантию. — Где Пруэтт? Почему он не зашел? «Боже, как я могла отключиться. Игнатиус же сказал, что зайдёт после ужина. Почему я позволила себе заснуть?» — Ева. — Ева носилась по комнате, завязывая растрёпанные и мокрые волосы, в поисках обуви. — Ева. — Что? «К черту туфли. Пойду босая, лишь бы он не ушёл на обход.» Дэвис замолчала, всё ещё сидя на её постели, по которой были раскиданы одеяла. — Мия! — Нейман ждала. Секунды слились в раздражающие минуты, бешено колотящееся сердце норовилось пробить грудную клетку, в попытках успокоиться. — Ларри забрал претензии…