Каникулы на чердаке

Вылетев из окна, Кот ещё не вполне верил в её предательство и сразу направился в кондитерскую. Мало ли розовых шарфов в Париже! Этого оттенка... у байкеров. Подгоняемый тревогой и надеждой, он добрался вдвое быстрее обычного, бесшумно приземлился на мокрую площадку террасы и с замеревшим сердцем подошёл к закрытой двери. *Сразу плохой знак. Она и в снег, и в дождь у неё нараспашку* мрачно подумал парень, приблизившись к стеклу. Вертикальные зрачки расширились, всматриваясь в темноту. Диван пустовал. Рука сама повернула ручку, легко открыла незапертую дверь, бесшумная тень прокралась в комнату, огляделась, тихо поднялась по ступенькам на второй ярус. На кровати клубочком лежал завёрнутый в одеяло старик - плюшевый медведь. Чёрная дыра разверзлась в груди и стала расти, поглощая истошные вопли растоптанной гордости "Ну и хрен с ней!", и доводы холодного рассудка "Она вообще-то не твоя девушка и может делать, что захочет" и тихие стоны сердца, разбитого вновь. Тень смерчем ринулась из комнаты, хлопнула дверь. *Вот теперь ты воистину мазохист* оскалился в улыбке Кот: ноги сами понесли его к огням неонового района Пигаль. Вечерний холод студил горячие щёки, густели сумерки вокруг горящих зеленью глаз. *А чего ты ожидал? У неё всё это время, представь себе, была какая-то своя жизнь, которая тебя, будем честны, мало интересовала.* Пейзаж вечернего города свернулся в узкий тёмный тоннель, сквозь который летел черный вихрь, не видя ничего. *А вот он времени зря не терял. И кто же теперь виноват?* Одно желание вело его, передвигало ноги, наполняло лёгкие: увидеть их вместе, чётко и однозначно, чтобы никакой надежды не осталось, чтобы с корнем вырвать из себя это с неба свалившееся чувство к однокласснице и спокойно жить дальше. Впереди полыхнула красным мельница, тень метнулась от края крыш, избегая случайных взглядов сотен весёлых глаз. *А ведь она и впрямь сказала, что у неё планы. А в кино позвать - не в ЗАГс, дурень. Замечательно. Во всём разобрались.* Подошвы скрипнули о металл, тень застыла на краю витиевато украшенной лепниной крыши старого особняка. *Осталось понять, на кой чёрт ты сюда припёрся.* Парень присел на корточки, рассматривая неприглядное наполнение внутреннего двора. Врываться в клуб в черном латексе в его планы не входило, переодеваться в дневной маскарад за мусорными баками - не улыбалось. Но, видимо, придётся. Кот шагнул в пустоту и полетел вниз. Удар металла об асфальт вывел из задумчивого транса, стальной шест, выросший в руке, отбросил вверх и собрался вновь, подошвы коснулись земли. Кот набрал в грудь воздух, медленно выпустил его сквозь зубы, перехватил по-удобней рюкзак и поднял глаза. И замер, не в силах пошевелиться. По лестнице от черного входа скатилась маленькая, съёжившаяся девочка в одной футболке с комом из куртки в руках и, горько рыдая, бросилась прямо на него. *** - ... случилось?! - как сквозь толщу воды долетел до неё обрывок вопроса, одного из десятка, не сумевших пробиться в сознание, пока её беспощадно трясли за плечи, пока она не могла оторваться от огромных изумрудов с расширившимися черточками зрачков, напряжённо ищущих в её лице ответы. *Неееет, только не он! Только не здесь и не сейчас!* Кот уже забыл, зачем бежал сюда, лихорадочно пытался увидеть, что могло так расстроить её, кто и что мог с ней сделать, одна мысль была хуже другой. По покрасневшему лицу струились черные от туши потоки, необычная прическа растрепалась, она крепко сжимала в руках ком из куртки. *Почему она в одной футболке? ЧТО там произошло?* В отчаянном неведении парня бросило в дрожь, пальцы в черных перчатках больно сдавили хрупкие плечи. - Маринетт, скажи мне, что случилось? Кто тебя обидел? Значение его слов, наконец, дошло до неё, взгляд приобрел осмысленность, так, будто она только сейчас узнала его, и горячие слёзы хлынули с новой силой. - Ни.. чего - Всхлипывая, с трудом выговорила Маринетт и уткнулась ему в плечо. Чёрная обида рассеялась, как дым, сердце переполнила безграничная нежность к взъерошенной несчастной девчонке. - Тшш, всё хорошо, малышка, всё хорошо - Парень прижался щекой к пушистой макушке, погладил по влажным волосам. - Ты сама в порядке? Она только кивнула в ответ. Он осторожно вытащил из ледяных рук куртку, бережно укутал её и подхватил на руки. - Пойдем скорее домой. Он нёс её, будто она хрустальная, как самое дорогое сокровище, почти не касаясь металла крыш. Пусть вредничает и дерётся, пусть сбегает на концерты, пусть даже встречается с Лукой, но, ради всего святого, только не рыдает вот так беззвучно, дрожа всем телом у него в руках! Маринетт смотрела вверх на чуть виднеющиеся редкие звёзды городского неба. Её крепкая, надёжная плотина самообладания дала сбой, пошла трещинами и, наконец, прорвалась. Всё-таки она нездорова. Не стоило так перенапрягаться. Надо было остаться дома, и тогда всё осталось бы под контролем. Тогда не обрушились бы на неё все очевидные истины: не сможет она дружить с Лукой, как прежде; ей очень нравится этот парень с чёрными ушами во взъерошенных светлых волосах. *Это плохо, ужасно! Как он вообще оказался у клуба? Случайно или... ? Некрасиво, неправильно, что он узнал! Будет думать, что я прогнала его, чтобы свалить на концерт. А на самом деле, я свалила на концерт, потому что прогнала его* Прикусив губу, девчонка украдкой взглянула на аккуратный профиль. Кот крепко держал её и летел по крышам, легко лавируя меж антеннами и старинными трубами, внимательно выбирая удачный маршрут. Вечно он сваливается на неё, как снег на голову. В размышлениях о том, как ему объяснить и сколько позволить себе рассказать, Маринетт провела весь недолгий путь. Вдалеке засияла холодным белым светом подсветки базилика Сакре-кёр. В окнах кондитерской горел свет, отец стоял на террасе в пледе поверх пижамы и кому-то звонил по телефону. Он заметил их издали и замахал руками. - Маринетт! Слава богу! Что с тобой? Что случилось? - Месье Дюпон подбежал к Коту, спрыгнувшему с общей крыши на террасу. Тот поставил девчонку на ноги, Том трясущимися руками скинул с себя плед и накинул на дочь, сжал в руках холодные ладошки, вгляделся в её лицо. Маринетт густо покраснела, слёзы мгновенно высохли, в горле пересохло и колючая мука совести сдавила сердце. Она открыла рот, как рыба, силясь произнести застрявшее на языке чистосердечное, но её опередили. - Месье Дюпон, Маринетт подверглась нападению одержимого акумой, но мы выследили его и поймали, так что, пожалуйста, не переживайте. - спокойно объяснил Кот, обнимая беглянку за плечи. Та, не шевелясь, удивлённо смотрела на него, затем на отца - выражение лица его смягчилось, он, не выпуская её рук, снова набрал какой-то номер в мобильном - на другом конце ответили мгновенно. - Милая, её принёс Кот Нуар, всё в порядке, поднимайся. - Том Дюпон снова обратился к дочке. - Ты цела? Ничего не болит? - Нет. - выдавила из себя Маринетт. - Мы услышали, как хлопнула дверь, думали, ты проснулась, а комната оказалась пустой, на телефон не отвечала, какой-то кошмар! Мама хотела звонить в полицию, но в розыск так скоро не подают. Слава богу, всё обошлось! На террасу выбежала мадам Дюпон-Чэн. Маринетт хотелось провалиться сквозь землю, только бы не видеть мамины покрасневшие глаза. - О боже, Маринетт, какое счастье, ты нашлась! - Мама крепко обняла дочку, благодарно посмотрела на парня рядом с ней. - Огромное спасибо вам, месье Нуар! По новостям ничего не говорили о новом нападении - мы не знали, что и думать! - Мы быстро справились, не стоит лишний раз поднимать шум. Весь Париж и без того на успокоительных. - Поморщился Кот и отстранился от "спасённой". - Извините, мне пора. Доброго вечера! - Не уходи!... - сорвалось с губ. Герой обернулся, неопределённо взглянул на девушку и показал руку - на ней предупредительно сверкало кольцо. - Мне действительно нужно идти, Маринетт. Отдохни хорошенько и больше не ... в общем, доброй ночи! - Он кивнул семейству Дюпон, дружно сгрудившемуся у входа в комнату, прыгнул на общую крышу и растворился в темноте. Маринетт снова и ещё сильнее захотелось плакать, но она мужественно сдержалась - только не при родителях. - Мам, пап, простите меня... - Маринетт, мы ужасно рады, что ты в порядке, ни о чем не переживай! Ты выглядишь так, будто сейчас свалишься. Пойдем скорее в дом! - Мама взяла за руки родных и повела в тепло. Родители боялись задавать ей лишние вопросы - девочка точно была в шоке, выглядела очень подавленной. - Может быть, переночуешь сегодня у нас? - Нет, мам, спасибо. Я в порядке, честно. Просто очень устала. *О нет, не могу ручаться, что не начну снова мочить подушку, только не при них.* Том и Сабин переглянулись, отец тревожно обернулся на дверь. - Закрой сегодня дверь на ключ, ладно? - Не волнуйтесь. Этого больше не повторится.- Тихо, но твёрдо сказала Маринетт, подтянула ноги на диван, целиком спрятавшись в плед. Мама была рядом и гладила её по спине. - Может быть, папа переночует здесь, на диване? - Мамуль, завтра такой тяжёлый день, вам обоим нужно хорошо выспаться. Папа скрючится тут в три погибели - потом будет спать на ходу. Пожалуйста, не переживайте, я очень устала и быстро усну. Да и... Бражник никогда не нападал два раза подряд. - Ей не хотелось поддерживать эту легенду, но нужно успокоить их и обезопасить. Она и так наворотила делов... ещё больше их расстроить она успеет завтра. Том поцеловал дочку в лоб, мама крепко обняла на прощание и все трое пожелали друг другу спокойной ночи, которая одному из них точно не светит. Наконец, можно расслабиться и ещё немножко пореветь от души. Случается и такое с ней иногда, когда вполне ощущаешь: *Что же, вот он - мой предел. Ого, вот, значит, как он выглядит? Ну, буду знать.* По дороге домой, уверовав, что Кот на неё не в обиде, что с Лукой есть вероятность подружиться заново через какое-то неопределённое время, она уже почти простила себя и успокоилась, пока не увидела несчастных родителей и его задумчивый, отстранённый взгляд на прощание. Теперь нужно снова как-то себя прощать и думать, как всё исправить. Подбросить бы сейчас вверх супер-шанс и наблюдать, как маленькие божьи коровки трудолюбиво и безупречно исправляют её ошибки. Но она, похоже, и впрямь нездорова. Не надо было так перенапрягаться. Конечно, не стоило отказываться, соглашаться, сбегать, морочить. *Я сама всего этого не стоила*. - Хэй? В проёме распахнутой настежь двери темнел знакомый силуэт, чуть сутулясь, обрамлённый мягким светом полной луны. Дыхание перехватило и тяжело заколотилось сердце, сковав движения непослушного тела. - Снова капаешь? - Растерянная улыбка осветила лицо и внимательные, снова жёлтые глаза изучали её. Маринетт оставалось только смотреть во все глаза на явившееся не пойми откуда привидение в спортивном костюме. - Как ты? Девчонка протёрла рукой глаза, призрак оказался ближе, присел на корточки, наблюдая за ней. - Я.. я в порядке. Я думала, ты ушёл. - Она силилась вспомнить все варианты этого диалога, которые она прокручивала в голове по дороге сюда, и не смогла вспомнить ни одного. - Ну, в отличие от твоих родителей, у меня нет никакой версии произошедшего. Что там всё-таки стряслось? *Поругались? А может расстались? Он её бросил?* - Я им всё расскажу. - Выпалила девчонка, пряча покрасневшие глаза. - Без проблем. Извини, что влез, если хотела сразу признаться. - Только не извиняйся, пожалуйста! Только не раньше меня! - Маринетт больно хлопнула себя по щекам, парень от неожиданности быстро перехватил запястья. Сжав кулаки, девчонка поборола новую волну, сдавившую горло, перестала прятать опухшее лицо и несмело встретила тревожный взгляд. - Я ужасная трусиха, понимаешь, я умею решать чьи угодно проблемы, но не свои, я могу помочь кому угодно, но в моей собственной жизни творится полный бардак! К чему ни прикасаюсь - всё рушится, мне бы больше подошла твоя сила, Кот. - сначала сдавленный, но набирающий силу поток хлынул, будто бы кто-то отвернул кран до предела, и уже не сдержать это течение, не повернуть. - Я поехала с Лукой, потому что была расстроена и просто хотела развеяться, а он мне признался в любви, хотя даже и не признавался, но я не должна была вообще себя с ним так вести! И как мне теперь с ним общаться, когда я знаю, что он в меня влюблён, чтобы не давать пустую надежду, не делать больно, не френдзонить? Потому что я уже делала так с... - Маринетт осеклась и откашлялась. - Потому что и сама была в такой ситуации. Мне так дорога наша дружба! Но даже если не специально, позволять дружить с собой - ничего хорошего из этого не выходит! - Я знаю. - Лёгкая улыбка коснулась тонких губ. - Ты совершенно права. Быть просто другом может быть мукой. Только вот это ещё и потрясно. Я ни секунды не жалею о том, что был и буду просто другом, пускай и хотел большего. Маринетт, если ты не пользуешься уязвимостью того, кто тебя любит, и если сама не хочешь от него избавляться, позволь ему самому решать, оставаться в твоей жизни или нет. - Кулаки медленно разжались, парень спрятал холодные пальцы в своих, поднёс к губам, тёплое дыхание согрело будто изнутри. - Невзаимная любовь к такому чудесному человеку, как ты - это всё ещё любовь - чудо и свет, который раскрашивает каждый день, наполняет новым смыслом привычное и дарит незабываемые воспоминания. Пусть неразделённая, пусть ничего и не выйдет, но спроси Луку, жалеет ли он о чём-нибудь? Я уверен на все двести, он ответит - нет. Алые губы задрожали, лицо некрасиво скривилось, непонятно какие секретные источники вскрылись в её организме, но комната вновь расплылась в заволочившей глаза пелене. - Прекрати... меня.. жалеть - Всхлипывая, еле выговорила девчонка и попыталась высвободить ладони, но вместо этого шершавые пальцы сами ласково смахнули слёзы с щёк. Он улыбнулся, но взгляд жёлтых глаз оставался задумчивым. - И в мыслях не было. Скажи: ты так расстроилась из-за того, что переживаешь за Луку или есть какая-то другая причина? Всё, пути отступления разбомблены - не сбежать, не скрыться. - Прости. - Отрывисто, давясь и спотыкаясь. - Что прогнала тебя. На самом деле, я хотела. - всхлип и, наконец, решение поднять глаза. - чтобы ты остался. В душе поднялся ураган, обжигающий лёгкие, перехвативший дыхание, затмивший всё вокруг синих глаз напротив него, испуганных собственной искренностью, сияющих из глубины. Он не выдержал и поцеловал ледяные пальчики, вздрогнувшие от прикосновения горячих губ. - Маленькая моя добрая девочка, каким же ты оказалась ранимым, жутко серьёзным капитаном, который возомнил себя ответственным за всех на свете. Милая моя умница, мне ужасно приятно, но, пожалуйста, не переживай: Лука - не сахарный и я - тоже. Я не злился на тебя ни секунды - только на себя. Думал, что всё прошляпил. Но похоже, у меня ещё есть шанс избавить тебя от ещё одного "друга"? - Он нервно хохотнул и прижался губами к её губам. Она не целовалась ни разу в жизни, он - тоже, и это было так абсолютно неважно, так совершенно естественно и наивно, что исчезло в ослепительном блеске разорвавшегося фейерверка посреди полумрака, остановившего стрелки часов. Неумело и пронзительно нежно, порывисто и отчаянно он целовал её, боясь приоткрыть глаза, ожидая каждую секунду, что она оттолкнет его, остановит. Но вместо этого холодные пальчики прикоснулись к скулам и шее, ласково гладили кожу, забрались в непослушные волосы, легонько сжали прядь. Адриан распахнул глаза и, отстранившись, увидел, что слёзы в удивительных глазах высохли, оставив новое, неизвестное выражение, от которого сердце пропустило удар. - Ясно - Улыбнулась Маринетт. - Ты мне тоже. - И новый сияющий многоцветный салют взорвался в комнате. Неизвестно сколько времени они учили друг друга целоваться, смеялись друг над другом, стукнувшись зубами, и старались успокоить сердце, попробовав кусаться за губы, изучали руками, как бьётся сонная артерия на шее, формы ушных раковин, угловатые выступы лопаток, мягкий изгиб талии и плотный рельеф крепких рук, были самыми настоящими друг с другом, вопреки дурацкой маске и смешным линзам - последней преграде, разделяющей две счастливые души. Он хорошенько наелся соли, целуя щеки, веки, шею, уничтожая следы пролетевшей бури, она забывала дышать и прогуливалась пальцами по широкой спине, щекотала теплым дыханием ушко, немножко прикусила за край. И вдруг оказалась крепко схвачена за плечи, прямо как час (два? три? вечность?) назад. - С огнём играете, дамочка. - Прошептал незнакомый голос. - У котиков чувствительные ушки? - Задорно поинтересовалась Маринетт. - Думаю, хватит на сегодня открытий! Оставь что-нибудь на завтра? - Отшутился мальчишка, переводя дух. - Хо-хо, нам с тобой предстоит большая работа в этом направлении. Я не знаю о тебе ровным счётом ни-че-го. - Невесело усмехнулась девчонка. Реальность хлестнула холодной пощечиной обоих, заставив посерьёзнеть. - Что ж. - Нахмурился Кот. - Тогда давай начинать! В "две правды, одну ложь" играла? О нет, в такую "две правды, одну ложь" она ещё не играла: шпион, внедрившийся в ряды подпольных контрабандистов чувствовал бы себя свободнее. Рассказать о себе хоть что-то, стать чуть ближе, понятнее друг другу, и нигде при этом не спалить свою вторую личность - вот это супергеройская тренировочка. Они быстро нашли безопасную территорию - детство, и провели следующий час в разгадывании загадок о своём тёмном прошлом. Маринетт отказывалась верить, что в детском саду Кот, то есть получается, ещё Котёнок, получил обидную кличку "синнабон", за пепельно-выгоревшие волосы и пухлые щеки; Кот смеялся в подушку, узнав, что Маринетт всю началку специально пучила глаза, потому что в детстве её японские корни были куда заметнее, особенно разрез глаз. Оба, оказывается, пели в хоре, и оба же ненавидели овощи, с которыми Коту пришлось мириться и уживаться из-за бесконечных диет. А Маринетт поведала, как раз или два замешивала в утреннюю партию теста (то есть, на пару килограммов изделий) соль, вместо сахара. И неизвестно сколько этот парад стыдных историй ещё мог продолжаться, пока никто не успел проколоться, если бы Маринетт не начала потихоньку сползать с дивана на пол, устраиваясь поудобнее на коленях у черепашки-ниндзя. - Ну что, уже получше? Теперь ты знаешь все мои самые чудовищные тайны. Остальные совсем не такие страшные. - Улыбнулся Кот, убирая блестящую темную прядь за ухо. - Угу, ладно. Живи пока. Я до тебя ещё доберусь. - Сонно пробормотала девчонка, явно собираясь провести остаток ночи в таком положении. - Не сомневаюсь. - Усмехнулся он, осторожно перемещая потяжелевшую голову на сидение дивана, встал и сгрёб в охапку обессилившее тело в коконе из пледа. - Мэм, позвольте оттащить вас на ложе. - Позволяю. Тащите. - махнула она рукой и спрятала ее обратно в плед. Парень снисходительно покачал головой и, перехватив свою драгоценную ношу поудобней, зашагал по лестнице. Водрузив довольный груз на кровать, Кот, широко улыбаясь, отвесил поклон и наклонился ещё разок напоследок поцеловать свою принцессу, успевшую скрыться в одеяле по кончик носа. Неизвестно, как и когда это случилось, но действительно так: всё, вот эта девчонка - его принцесса, никому он ее не отдаст и это чувство с ним уже будто давным-давно, и совершенно непонятно, как он до этого без неё обходился. - Эй. - донеслось из-под одеяла. - Ты, вообще-то обещал остаться. Кот поднял одну бровь, насмешливо глядя на подглядывающие из одеяла щелки глаз. - "Не могу остаться в этот раз" - ты говорил. А теперь? - Ну как тебе не стыдно? - Улыбался парень. - Вообще не стыдно. Ну что? Адриан не был уверен, спал ли он хоть минуту этой ночью или всё прокручивал мысленно хронологию невероятных событий последних дней, и особенно - нескольких последних часов, рассматривал подрагивающие чёрные ресницы и приоткрытые губы, дремал и просыпался от нечаянного прикосновения или непрошенного, чересчур реалистичного воспоминания "уроков французского", от которых лёгким разрядом электрического тока прошибало тело, и губы самопроизвольно растягивались в улыбке. Разумеется, он не раздевался и даже не обнимал ее, позволив себе только накрыть своей ладонью её мягкую тёплую ладошку. Он и так сегодня пережил жуткий стресс - первый поцелуй, о котором страшно волновался, но с этой зубодробительной кусачей нахалкой так просто, легко и естественно, что всё получилось само собой. Не помогала уснуть и гудевшая где-то на фоне мысль о том, что нужно вернуться к завтраку, до прихода Натали, иначе его заточат в самую высокую башню с драконом. Но больше всего мешали неприятно шевелящиеся в мозгу сомнения. *Нет, ну двусмысленно всё то, что произошло этим вечером понять никак нельзя - я ей нравлюсь, даже очень. Но как бы... с каких пор? Со мной всё ясно, я-то с ней знаком давно - созрел и прозрел, но вот она-то меня целовала как Кота, а с ним она пересекалась... Пару раз? Конечно, на этих каникулах у нас общение завязалось тесное. Но всё же... Интересно.* Поэтому в пять часов утра он тихонько встал с кровати, протёр глаза и обернулся: Маринетт пошевелилась и незамедлительно закинула ногу на место, которое он только что освободил. Поймав себя на том, что снова с идиотской улыбкой рассматривает мирно спящую девчонку, Адриан подумал про себя *Маньяк* и, плохо соображая, попытался вспомнить, где бросил рюкзак. Плагг из него всю душу вынет за неуплату вечерней сырной дани, но с этим он как-нибудь разберется. Что ж пора ... Взгляд зацепился за блестящее пятно под потолком, сфокусировавшись, увидел самодельные звёзды, украшавшие противоположный край потолка комнаты: они сверкали блестящей бумагой и падали с небосвода на нитках и лесках. И неожиданно с этого ракурса хаотичная россыпь обрела смысл и позволила разглядеть круг из шести букв, которые собирались в древнегреческую "А р и а д н А", так, что одна и та же "А" начинала и заканчивала круглое имя. И ладно бы, если не заметить хвост кометы, уносящей "д" со второго места на пятое. - Ариадна, значит? - Адриан снова повернулся к спящей мадемуазель, которая явно сегодня шла на рекорд по числу выходок, лишавших его дара речи. Неистово хотелось расцеловать её за это, танцевать нелепый победный танец и срочно, сейчас же вернуть ей хоть половину того счастья, которое переполнило его от этого хитроумного неумышленного признания. КАК он мог не замечать? Лёгкий, как мячик, он одним прыжком слетел с лестницы, нашёл брошенный у двери рюкзак, вынул из него позабытую маленькую коробочку в серебристой обёрточной бумаге и положил на диван. С довольной улыбкой оглядел комнату. До зимнего рассвета было ещё далеко, но луна заглядывала в окно и позволяла запечатлеть этот сумасшедший вечер-ночь-утро. *Потом решим, когда будем праздновать - 12го или 13го.* - с этой мыслью черная тень скользнула за дверь, взлетела на крышу и задорный вопль огласил сумеречный спящий Монмартр.