Каникулы на чердаке

Отчего-то это стало последней каплей в огромной чаше её маленьких, неловких неудач. Почему-то она приняла невинный, понятный, обоснованный отказ, как точку невозврата среди сотни её робких шагов по направлению к нему, оставшихся незамеченными. Просто как-то разом всё надоело, и теперь неуловимый красно-черный силуэт, подхваченный долгожданной вьюгой, нёсся по побелевшим крышам. Блестящие снежинки украшали черные волосы, таяли на щеках. Лёгкие прыжки изящного полупризрака оставляли следы на чуть запорошенном металле, обрываясь, когда тот вдруг взмывал в воздух, минуя в полёте от здания к зданию целые кварталы. На горизонте гордо сияла в свете прожекторов Триумфальная арка. Сверкнуло йо-йо и гибким пируэтом силуэт взлетел на конструкцию прямо с макушки фонарного столба. Более кинематографичную картину и представить сложно: мириады огней вечно не спящего города мерцают до горизонта, над ними безоговорочной световой максимой сверкает золотом Эйфелева башня, освещая гигантским лучом прожектора столицу, и героиня города взирает на свои владения с величественной трибуны. Пару раз она забиралась сюда, чтобы быстро обнаружить угрозу, затем стала приходить просто так. После закрытия смотровой площадки, этот пейзаж был в её полном распоряжении. Здесь она верила в себя. Сегодня ночью метель принесла её сюда чтобы напомнить, кто она такая. Она - Ледибаг. И неужели ей нужно так расстраиваться снова и снова из-за того, что один парень среди всех парижан в упор её не замечает? *Знаешь что, принц Адри? Мне надоело. Ты не сделал ничего плохого, не обидел меня и не солгал, но у меня больше нет сил решаться заговорить с тобой, писать тебе, отправлять валентинки, украдкой смотреть и краснеть, соприкасаясь локтями в коридоре, зная, что для тебя всё это не значит ничего. За полтора года ты не сделал ни одного жеста, самого крохотного шага ко мне. Пусть так, если ты не можешь, нестрашно - я встречу того, кто разглядит меня в толпе. А эта первая любовь просто станет моим светлым детским воспоминанием.* Ледибаг вскочила на заграждение, прошлась по тонкому поручню, спрыгнула по ту сторону и присела на краю, свесив ноги. Она долго боролась со страхом и неуверенностью в своей роли супер-героя, именуемые синдромом самозванца. Бесчисленное количество раз она собиралась передать серьги какой-нибудь полицейской, следователю, врачу - кому-то взрослее, опытнее, умнее, смелее, но каждый раз её останавливала малышка Тикки, уверяя, что она справится. И она справлялась, придумывала удивительные планы, разгадывала сущность противника, ловила темных бабочек и вновь и вновь спасала людей. Волшебные враги вполне реально били, хватали, давили, швыряли, унижали, но всё же проигрывали ей. И теперь здесь и сейчас она верила, что достойна и этого прекрасного города, и любви, взаимной и настоящей. Девушка смахнула с головы снежную шапочку и спрыгнула вниз с высоты десятиэтажного здания. Свободное падение каждый раз заставляло сердце бешено колотиться в горле, разгоняя адреналин по венам. Чуть не коснувшись ладонью асфальта Ледибаг взмыла в воздух, увлекаемая блестящей нитью прочнее стали куда-то в снежную бездну. *Папа обещал, что если загадать желание на падающую звезду - оно обязательно сбудется. Папа, я разрешаю этой мечте не сбываться!* *** *Белые или всё-таки розовые? Если возьму под цвет её ниндзя-шарфа, надеюсь, она меня не убьет* Утро выдалось на редкость чудесным: за прозрачной стеклянной стеной медленно, как в вязкой жидкости стеклянного шара, падали снежные хлопья, золотисто сверкая в свете пробивающихся сквозь тяжёлые тучи солнечных лучей, термометр показывал немыслимые семь градусов ниже ноля, а градусник - победные 36,8. В самом праздничном настроении Адриан битый час ломал голову над обещанной "наградой". Удивить дочь кондитера Дюпона самыми изысканными сладостями виделось невозможным, чего не хватает в многочисленных ящичках её мастерской он не представлял, оставались банальные цветы и одна маленькая хитрая идея. С ней он уже разобрался - искомое в доставке оказалось найти совсем несложно, а вот с цветами определиться парень никак не мог: ни с видом, ни с цветом. Конечно, ландышей он, краснея, не смог найти ни в одном цветочном. Он хорошо запомнил её комнату: в ней было много розового и синего, зелёная ширма и белые двери. Одежду она подбирала тех же оттенков. *Пусть будут и розовые и белые, почему нет!* Все складывалось как нельзя лучше: Натали, обрадованная его хорошим самочувствием, заручилась обещанием позвонить ей в случае любого ухудшения и снова погрузилась в работу; классы фехтования и китайского ещё не возобновили, чтобы он смог окончательно прийти в норму; весь день был в полном его распоряжении. Позавчера он бы взвыл от подобной перспективы, но сегодня не мог дождаться полудня: тогда у Натали начинались рабочие звонки, ему приносили обед и до самого вечера, до конца рабочего дня никто не посетит его комнату. Плагг горестно вздыхал в обнимку с "извинительными" камамберами, прекрасно понимая, что собирается делать его чокнутый хозяин. *Надо узнать, будет ли она вообще дома...* Адриан быстро набрал сообщение: "Привет! Пойдешь сегодня на тот фильм? Название заинтриговало - расскажи потом, стоит ли посмотреть)" - *Вроде ненавязчиво. Надеюсь, она никуда не пойдет* - улыбнулся парень. Ответа пришлось ждать долго. "Привет! Не думаю: проснулась тоже сопливая. Похоже эта зараза по сети передается" *Вот блин, это из-за меня.* - Адриан закусил губу. "Прости) поправляйся скорее! Надеюсь, ты с ними быстро справишься" В ответ пришло короткое "Спасибо)". Только и всего. - Ну Плагг, теперь сам бог велит мне навестить её, ты не можешь отказать! - Ты меня недооцениваешь - это раз, а два - не достаточно ли она уже натерпелась от твоих визитов? Чертёнок умел попасть в точку без прицела. Совесть заныла ещё острее. - Второй раз заразить я её не могу, а вот поднять настроение шанс есть! Ну, пожалуйста, Плагг, я должен сделать для нее хоть что-то. - Да как будто есть смысл спорить с сумасшедшим. - печально вздохнул квами - Погнали! И радостный Чёрный Кот с рюкзаком за спиной и нежной охапкой пионов всех оттенков розового в руках помчался сквозь снегопад. *** Маринетт сгребла в охапку мощное одеялище с подушкой и, не видя ничегошеньки за огромным пуховым комом в руках, зашагала по лестнице. На кровати под потолком ей валяться уже надоело, все двадцать ногтей на всех четырех конечностях были накрашены и перекрашены, украшены цветочками, а на что-то более сложное сил уже не хватало. Устроившись на диване внизу, Маринетт зевнула и лениво потянулась за ноутбуком. Домой она вернулась вчера поздно, когда последние экскурсионные кораблики высадили последних восхищенных туристов на пристанях и отправились укрываться брезентовыми чехлами до утра. Полная решимости навсегда забыть о существовании Адриана Агреста и удалить все папки с его фотосессиями на ноутбуке, трансформировавшись налету, она уже поняла, что завтра проснётся разбитой. *Ох. Уж. Мне. Этот. Дурацкий. Котяра. Спасибо за сопли.* Благо, температуру её тела поднять выше 37 градусов было невероятно сложно. Маринетт росла крепким ребенком и болела так редко, что успевала завидовать одноклассникам, счастливо прогуливавшим уроки на очередном больничном. Далее в её несуществующем бездельном расписании значился марафон Пиратов Карибского моря - при невыясненных обстоятельствах они стали обязательной частью её зимних каникул. Обычно она пересматривала их с папой в гостиной по большому телеку, оба - открыв рот, в пятый или шестой раз хихикая над теми же шутками и совершенно не слыша мамины обиженные призывы, по крайней мере, поужинать с ней. Однако в этот раз они с папой затянули и теперь смотреть приходилось одной в чердачном изоляторе. Папа принёс ещё тёплые круассаны с горячим молоком, назвал её предательницей, ласково погладил по голове, пожелал поправляться и отправился принимать доставку партии какао в преддверии наплыва праздничных заказов на шоколадные валентинки. Приободрённая Маринетт водрузила ноутбук на колени, макнула круассан в молоко, откусила и принялась искать по папкам "Пиратов". Первую часть она смотрела в пол-глаза, произнося вместе с Капитаном Джеком Воробьем записанные на подкорке реплики, но как всегда с головой погрузилась в любимый момент жуткого великолепия первой встречи с проклятыми Чёрной жемчужины. Над ухом раздался смешок, шею щекотнуло теплое дыхание. Рефлексы сработали, как у пантеры: девчонка отлетела на противоположный край дивана с таким воплем, который должен был побить оконные стекла. Ноутбук и чашка полетели на пол и каким-то чудом были подхвачены ловким движением когтистых рук. Самое дорогое - круассан - Маринетт прижимала к груди, уставившись на Чёрного Кота, виновато улыбающегося посреди её комнаты. - Тыы! - кожа девушки медленно багровела, пальцы превращались в крючья, глаза - в гневные щёлки, вот-вот, и небрежный пучок на голове подвинут маленькие рожки. *Она часом не под акумой?..* - в ужасе думал Кот, глядя на превращающуюся в гремлина одноклассницу. - Маринетт, погоди, я могу всё.. - Тыы!! - круассан жалобно хрустнул в кулаке, парень не понимал, что значило это восклицание, но был уверен - что-то смертельное. - Маринетт, у тебя всё в порядке? - с первого этажа глухо послышался взволнованный мамин голос. - Да, мам, все нормально! Тут просто... огромный паук. Но не переживай, я его сейчас убью. - девушка, неотрывно глядя на гостя, стала медленно сползать с дивана, размышляя, что в её комнате может нанести тяжкие телесные. - Маринетт, милая, послушай, я не хотел так врываться, я стучал, стучал, но ты не открывала - наверное, в наушниках не слышала, вот я и вошёл... погоди, куда ты? Маринетт, положи лампу, пожалуйста... Маринетт!! Кот, выбирая из двух зол, предпочёл уронить чашку с остатками молока, все ещё удерживая ноутбук - Элизабет Свон на экране тоже была в шоке от происходящего - и поймал летящую над головой настольную лампу. - Чёрт, промазала... - взгляд бестии, отдаленно напоминавшей одноклассницу, шарил по комнате в поисках нового снаряда, упал на розовые мохнатые тапочки. Кот попятился. - Маринетт, ну прости!! - с лампой и ноутбуком в руках парень уперся спиной в перила лестницы, ведущей на ярус с кроватью, и оказался отрезан от спасительной двери. Вооруженная тапочком рука взметнулась для броска... и замерла. Маринетт наступила на что-то странное, инородное. Горящие праведным гневом глаза глянули вниз и изумленно округлились, рука опустилась. Ковёр был усыпан нежно-розовыми, ярко-малиновыми, белыми полураспустившимися цветами. Девушка несколько секунд непонимающе изучала прекрасную хаотичную россыпь, затем медленно подняла недоуменный взгляд на Кота, настороженно наблюдающего за ней. - Что это? - прошептала она. Кот вздохнул. - Ну, это должна была быть благодарность за моё спасение, но пришлось пожертвовать ею во имя кружки и пиратов. Извини меня, я правда не думал, что всё так обернётся. Маринетт хотелось сказать что-то про несовместимость напарника и "думать", но язык не повернулся. Девушка присела на корточки и стала осторожно собирать и аккуратно укладывать холодные упругие стебельки. Кот наконец поставил спасенную технику на стол и тоже опустился на пол. С минуту они молчали, прекрасный, нежный букет в руках Маринетт всё рос и становился довольно увесистым. Только встретившись пальцами на последнем цветке, они взглянули друг другу в глаза. И покатились по полу в истерике. - Скажи, ты можешь появляться менее эффектно?! Следующего раза один из нас точно не переживёт! - утирая слезы, выдохнула Маринетт. - Такой уж я, не могу без фанфар! - Кот облегченно взъерошил волосы. Да уж, с ней у него с удивительным постоянством всё шло наперекосяк. Маринетт села на полу и взглянула на приятеля уже совсем тепло. За какие грехи ей на голову вечно сваливается это чудо? - Рада, что тебе лучше. - улыбнулась девчонка. Кот улыбнулся в ответ и снял воображаемую шляпу. Прикроватная тумбочка была украшена нежным шаром пионов и передвинута к окну так, чтобы льющийся из него солнечный свет подсвечивал букет, делая его совсем волшебным; осколки чашки были собраны, обоюдные извинения - приняты и даже отмечены ароматным чаем и тостами с сыром и джемом - пришлось объяснять двойные порции двойным простудным аппетитом - и теперь, удобно расположившись на подушках и пледах, брошенных на ковёр, Кот в красках описывал свои вчерашние приключения, удивляясь стойкости подруги. Маринетт вполуха слушала беззаботную болтовню друга, неосознанно подчеркивая маленькие детали о его жизни, доме, которые давали понять, что Котик, оказывается, не из бедных, имеет кучу каких-то занятий даже на каникулах, тоже школьник, получается, и живет где-то в районе Трокадеро. Всё это она отмечала подсознательно, не анализируя, уютно окуклившись в одеяле с горячей чашкой в руках. Она совсем не стеснялась своего домашнего слегка растрепанного и сонного вида, с Котом она чувствовала себя совершенно свободно, да и пусть лицезреет её такую, раз припёрся без приглашения. - А ты, значит, крепкий орешек? Меня вчера пол-дня полоскало, а ты круассаны трескаешь? Это, конечно, отлично, но научи так же. - с нескрываемой досадой протянул Кот. Он был искренне рад найти девчонку в почти добром здравии, гнусавой и красноносой, но все такой же воинственной, однако его мужское эго было уязвлено. - Попробуй надевать зимой поверх своего латекса куртку - подмигнула она из одеяльного кокона. - Ага, с моим хобби курток не напасешься, знаешь ли. И вообще, когда уже кино? Я в лучшем камерном кинотеатре Парижа уже минут пятнадцать, а ещё ни кина, ни попкорна. Впрочем, тосты гораздо лучше! - Чего? - Ну кино, которое мы смотрели с тобой позавчера, я же обещал, что мы досмотрим его вместе: вот я, давай смотреть! Надеюсь, ты не смотрела без меня? - Парень сопроводил вопрос таким взглядом, что Маринетт невольно поёжилась и отрицательно помотала головой. - Вот и славно! Тогда командуй, как запустить твой кинотеатр, я всё сделаю. - Эй, притормози, а ты сколько минут рассчитываешь увидеть? Две, три? Мой горький позавчерашний опыт говорит о том, что ты в этом костюмчике, вроде как, ненадолго. И колечко твое сверкает уже - это же что-то значит? Тебе, может быть, пора? - изо всей силы старалась вуалировать сидевшее на языке "Ты сейчас перевоплотишься, балда" Маринетт, испуганно глядя на неспешно поднимающегося на ноги Кота. - Прогоняешь? Уже? Как вы негостеприимны, Мадемуазель Дюпон-Чэн! - Кот лениво потянулся и направился к брошенному у двери на террасу рюкзаку. - Да нет же, я просто переживаю за тебя, я совсем не против досмотреть с тобой... - Ах, значит, не против? Поймал на слове, подруга! Теперь не отвертишься. - Кот накинул рюкзак на плечо и почему-то вернулся в комнату. - Могу я воспользоваться твоей чудесной ширмой ещё разок? - Да послушай же ты, я не хочу узнавать, кто ты! Я не хочу ввязываться во всё это, это слишком опасно, не заставляй меня! - девчонка отчаянно кричала скрывшемуся за ширмой, по всей видимости, спятившему Коту, и, увидев на стене вспышку зеленого света, зажмурилась и зарылась с головой в одеяло. *ЧТО он творит!? ЗАЧЕМ?! Я не хочу!! Нехочунехочунехочунехочу!!* Маринетт решила, что ни за что не откроет глаза и просидит так, пока её сумасшедшему приятелю не наскучит играть на её нервах или пока Плагг не отвесит ему леща (хотя на благоразумность последнего надежды тоже было мало) и перезарядится. - Оу, так вот оно что... Интересный шифр ты выбрала для своих звезд. Вот, значит, кто тебе нравится. - Донеслось сквозь толстое одеяло и все договоры с собой тут же были забыты. Васильковые глаза сверкнули на малиновом лице, молниеносно высунувшемся из-под одеяла, чтобы найти и испепелить нахала, знавшего теперь слишком много. Тот сидел на корточках прямо перед ней, сложив ладони на колени, и задорно ухмылялся. - Купилась! Значит там всё-таки чье-то имя? Как я попал пальцем в небо! Не парься, ничего я не разобрал. Пока. - Парень самодовольно ухмыльнулся, наглые глаза непривычного цвета насмешливо и немного тревожно изучали заставшее выражение ужаса на покрасневшем лице. Нужно было быть готовым ловить всякие летящие в него вещи. Маринетт хотела зажмуриться вновь, но было уже поздно: она во все глаза рассматривала представшее перед ней нечто. Адриан мог гордиться собой, час утренних сборов был потрачен не зря: собранный им лук смог впечатлить восходящую звезду дизайна их школы. О да, Маринетт была сражена наповал и потеряла дар речи, а когда нашла, комнату вновь огласил взрыв хохота. Кот сразу растерял всё самодовольство, наблюдая, как девчонка катается по полу. - Бо-же мой, какая прелесть! Умоляю, можно сфоткать? Я сохраню тебя, как икону стиля, и буду молить о вдохновении! - сквозь смех, Маринетт продолжала рассматривать совсем смущённого друга. Перед ней сидел пятый брат черепашек-ниндзя в чёрном спортивном костюме, в черной же, чутка кривоватой и немножко не симметричной повязке на глазах, жертвой для которой точно пала какая-то футболка, под ней одетые в линзы непривычно жёлтые глаза, руки облачены в коричневые кожаные перчатки и довершает образ оливковая панама, прячущая светловолосый беспорядок. - Только попробуй. - Пришёл его черед краснеть. - Нахалка! Я так старался, чтобы мы могли смотреть кино без ширмы, а она ржёт! Хоть бы притворилась, что я не похож на придурка. - Парень от досады отвернулся от предательницы, скинул и бросил в рюкзак идиотские перчатки и собрался было уже сваливать. Его остановила теплая ладошка, сжавшая плечо. - Котик, ну прости, пожалуйста, просто я в восторге! "Великолепный Кот Нуар" - ни йотой меньше! - Маринетт подползла к обиженной черепашке-ниндзя и неожиданно для самой себя обняла его. И оказалось, в этом движении соединились все пережитые за два дня впечатления, мысли и эмоции, все невысказанные благодарности за готовность прийти на помощь, за неожиданный визит, за удивительный подарок и взлетевшее в стратосферу настроение, за незабытое обещание и за старания провести с ней побольше времени сегодня... Её руки тихонько обхватили замершую грудь покрепче, щека прижалась к широкой спине, обтянутой мягкой тканью кофты. Она снова зажмурилась. *Боже, пусть этого мгновения не существует!* Ей хотелось никогда не осознать, как потрясающе тепло и "правильно", будто "на своем месте" ощущать себя так близко к нему. Она боялась, что если позволить себе это, больше не получится игнорировать. Она делала шаги к Адриану. Кот бежал марафон. Она обвиняла его в легкомысленности. Он доказывал свою преданность делом тысячу раз. Она убеждала себя, что им ничего не светит, пока Бражник не побеждён. Он плевать хотел на все преграды. Она запрещала себе видеть в нём кого-то кроме напарника. Он бессовестно ломал все запреты своими холодными пальцами, осторожно гладя её руку. Время открыть глаза и прекратить всё это срочно, пока это объятие ещё сколько-нибудь напоминает дружеское. Так она и сделала: разум снова победил. Сердце заходилось бешено, тяжело качая литры крови по парализованному телу. Кот был рад, что она его отпустила: ещё мгновение, и он бы перестал быть безучастным наблюдателем этого саботажа.