Гайд как стать прекрасной крон принцессой.

      Королевская семья Обелии сравнима с солнцем или Богами, все верят в их непорочность и искренне восхищаются их лидерскими качествами. Каждый член этой семьи оставил несомненный вклад для своих поданных. Но в чем же заключается их успех? Не могут же все быть великими, то и дело превосходя друг друга. Некоторые говорили, что это из-за магии, кто-то судачил, что те имели дело с посторонними силами, призывая своих предков и спрашивали у них советы. Злые же языки и вовсе лепетали, что на самом деле они не люди, а демоны, уж слишком у них все легко получалось.        Но что если разгадка лежит на поверхности, что если и вправду они связываются свои жизни с посторонними силами, в лице сильнейших демонов? А те лишь соглашаются из-за их маны, да от того, что им скучно.        Ренесия Де Эльджео Обелия, любимая старшая дочь Клода Де Эльджео Обелия, по совместительству наследная принцесса. Ренесия была спокойным ребенком, который проявлял интерес к учебе уже с раннего детства. Многим казалось, что так она просто старается заделать пробел своей жизни, после потери матери.        Все возможно, считала сама блондинка, в очередной раз, предаваясь идиллии между ней, Клодом и Атанасией. Как бы не хотелось отпустить Диану, та не могла. Уж слишком была она привязана к этой нимфе, которая являлась родной матерью, как и сам Клод. Атанасии больше повезло, та и не помнит её. Знает лишь, что та подарила ей и её сестре жизнь, а их отцу спокойное время. Объятия и улыбки в которых он мог утопать и не думать ни о чем, лишь наслаждаясь спокойствием и любовью.       Даже бедный Феликс, который являлся демоном-фамильяром Клода, в какой-то степени привязался к этой танцовщице.        –Мне обязательно связывать свою жизнь с каким-то демоном?–отпивая чай поинтересовалась блондинка, Ати же навострила слух, чувствуя, что её любимая Рене от чего-то тревожиться.       –Не более чем формальности.–как всегда бесстрастно отвечает тот, внимательно смотря на своих дочерей.–Если не хочешь этого, можем спокойно прекратить эту традицию.        Феликс же лишь довольно наблюдает за нынешними членами королевской семьи и невольно сравнивает, что его хозяин и вправду стал настоящим отцом, а не тем несчастным юнцом, которого он помнит. Он несомненно рад и гордиться Клодом, ведь они друзья.        Рене мнется, тупя взгляд, смотря перед собой и находясь кажется в прострации взвешивая все за и против. Тяжело вздыхает, качнув головой и отвечает:        –Не думаю, просто мне скоро двенадцать исполнится и придётся заключить контракт с будущим фамильяром, вот и переживаю, что что-то пойдет не так.       Поодаль рядом сидящая Ати, сразу же загорается боевым духом и громко восклицает, несмотря на правила поведения:       –Пусть только он попробует обидеть сестрёнку Рене, Ати ему такое устроит!       Та лишь качает головой отсекая Ати от такого поведения, от чего младшая затихает и стыдливо отпускает голову. Клод же хмыкает, думая и вправду, что дети слишком быстро растут.

*****

       На звёздном небе выступила красивая луна, которая завораживала лишь взглядом на неё и в какой-то мере гипнотизировала. Это было пугающе зрелище и одновременно слишком восхитительное, сравнимая наверное с тем, когда тебе друг сделал спойлер к будущей главы манге и вроде бы стоило разозлиться, но ты все равно предвкушаешь этого момента.        Обряд по призывание демона до боли прост: Церковные свечи, напитанные маной одного из магов черной башни, неизвестные руны, выведенные Даниэлем, который старался помочь своей ученице, да и кровь самой Рене.        Рене, остановившись у дверей в сопровождении троих мужчин, берется за ручки дверей, колеблясь и только сейчас чувствует в полной мере то, что к горлу поступил страх. Он где-то рядом, стоял, насмехаясь над блондинкой, говоря какая она никчемная, что даже такого боится. Но сама кронпринцесса Обелии не зря боялась, Феликс рассказывал какие бывают фамильяры и девчонка попросту боялась.        Это естественно.        Шептал кто-то ей на ухо, стараясь успокоить и унять тремор в руках. Вывел её из прострации родной голос короля:       –Если хочешь, я могу пойти с тобой.        Феликс и Даниэл хотели возразить, зная, что фамильяры обычно чувствуют, что их будущий хозяин или хозяйка находится одни. Можно сказать знакомство с глазу на глаз, но их может привести в бешенство, что есть кто-то посторонний и навредить этому человеку или вовсе человеку, который их призывал. Но стальной, словно только что заточенное лезвие меча, взгляд со стороны блондина заставил тех замолчать, даже толком и не открыв рты. Иногда оба побаивались его. Хотя, чего Феликсу бояться, обычно хозяин и фамильяр связанны очень крепко, если кто-то погибнет из них, то считай оба умрут. Человек останется без маны, если демон умрет, ведь те к этому каналу и привязаны. Сами же демоны в случае потери хозяина умирают, ведь не идёт тот поток маны от которого они спокойно и ходят по Земле без препятствий.        Юница чуть жмется, будто борясь с желанием согласиться с такими заманчивым предложением. Но интуиция подсказывала, что не стоит впутывать кого-то ещё, от чего та лишь натянуто улыбается и произносит слова, которыми кажется не убеждают других, а скорее старается себя саму успокоить:        –Все в порядке.       –Принцесса, просто пролейте чуть своей крови и все.–вновь наставляет мулат, а та лишь кивает и все же отворяет несчастные двери, закрывая их, отрезая все пути к выходам.        Ей хотелось стать невидимой, ведь неизведанное ей помещения казалось слишком жутким, особенно при красном свете луны. Оно было пустым и большим, отличалось от обычных покой или тех же комнат в которых блондинки проводили занятия. Просто каменное помещения с большим окнами на которых не было даже занавесок, если не считать огромный круг неизученных юницой рун, да и штук двадцать свеч. Это место источало ту самую безжизненность, тусклость и пугающие чувство от которого все тело пробивало дрожь, да холодным потом. Казалось, если источить тут последнее свое дыхание, то никто никогда не найдет твой труп в этих стенах, монстры из тех самых небылиц сожрут тебя, даже не моргнув.       Ренесия сморгивает наваждения и глотает застрявший ком посреди горла, мысленно себя успокаивая и все же ступает к кругу. Медленно, почти бесшумно, словно боясь нарушить посмертный покой этого места. Та считает каждый шаг и каждый вздох, сердце отбивало слишком быстро, а ладони взмокли, заставляя их чуть сильнее сжать до мерзкого звука, похожий чем-то на хлюп от воды. Невольно в её мыслях проскальзывает простой, но одновременно сложный вопрос: «А боялся ли папа?». Дать ответ на этот вопрос довольно легко, он был отрицательным, тут и дураку ясно. Но нет, Клод, наверняка, боялся. Он тоже сжимал свои ладони до побеления костяшек, ступая нарочно медленно, чтобы оттянуть столь волнующий и пугающий момент.        Взяв со столика кинжал, который блондинка не стала разглядывать, проходит в середину и только тогда вытягивает левую руку вперёд, стараясь быстрее сделать глубокую царапину на ней. Как только лезвие поласкает детскую, почти невидимую кожу, сжимает до боли зубы, чувствуя невольно металлический вкус во рту от которого ещё сильнее становится тошно. Подмечает, что скорее всего прикусила щеку и как только боль проходит, облизывает пересохшие, чуть потрескавшиеся уста. Блондинка сжимает сильнее левый кулак, наблюдая завороженно как алая жидкость уж не очень охотно покидает тело и падает тут же к ногам раненый, издавая, почти еле уловимый, звук, который в мертвой тишине уж слишком громким казался.        Проходит минута, две ничего не происходит, от чего тело юницы лишь сильнее напрягается. Ренесию все эти две минуту преследовало чувство, будто за ней кто-то из темноты наблюдает, с ехидством и каким-то предвкушением, но как только та осматривала помещение ничего не находила взглядом, лишь красный свет и пугающую темноту.        –Неужели...–принцесса не успевает прокомментировать мысли вслух, как тут же абсолютно все свечи потухают и та чувствует, что тело бьёт холодок.       Сейчас все освещало только красный свет, придавая ещё больший ужас, как будто в каких-то фильмах ужасов, с вечно напрягающей музыкой и недоделанными скримерами, от которых больше дёргаешься чем пугаешься.        –Забавно.–доносится чей-то чуть охрипший мужской басистый голос, от которого тело вновь пробивает волна мурашек.–Давненько я ничего интересного не находил.        Ренесия моргает и над ней уже нависает тень, которая до боли сжимает подбородок и чуть царапает молочную кожу щек, заставляя смотреть в глаза цвета крови. Они так и были наполнены нездоровым интересом, изучая девчонку, словно муху, поймавшую в ладони и раздумывая, отпустить или раздавить столь хрупкое существо.       Та лишь боязливо жмурится, боясь даже дышать, не то что рассмотреть её фамильяра. От мужчины слышится оскорбленный фырк и тот сильнее сжимает чужой подбородок, оставляя короткими ногтями розоватые полумесяцы и говорит приказным тоном:        –Открой глаза, иначе и вовсе пожалеешь, что на свет появилась.       Та не сразу подчиняется, лишь после затянувшийся могильной тишины, распахивает топазовые очи, стараясь и вовсе тише дышать, давая все же себе волю рассмотреть лицо напротив, которое кажется не знает, что такое личные границы, от чего доставлял юнице дискомфорт, который будто кошка вцепилась в ногу, не собираясь просто так отпускать. Через несколько секунд демон хмыкает склоняясь ещё сильнее к лицу хозяйки и шепчет в самые губы:        –С этого дня можешь на меня полагаться, в обмен на свои услуги я попрошу лишь твою кровь.        И целует, нет он не вожделел её, хоть тот и был демоном, но все же, какие никакие, совсем уж размытые рамки морали присутствовали, тем более дети слишком хрупкие, захочешь можешь одним указательным пальцем тех сломать и придется вновь собирать по кусочкам, а это слишком муторно и долго. Просто кровь блондинки была слишком сладка на запах, но вкус и вовсе же казалось самым вкусным десертом. А та лишь могла стоять в оцепление, белая словно полотно мольберта, понимая, что не отдала первый поцелуй по желанию и любимому.        Что-ж им придется много провести времени вместе, чтобы привыкнуть к друг другу. Как никак, теперь они связаны на всю маленькую человеческую жизнь наследной принцессы.