"Обречённые души" том 2

      — Ты вернулся…       Усянь резко обернулся. Никого. Голос звучал отовсюду и ниоткуда, словно шел из его головы. Тихий, будто морок. Лениво тянущийся, подобно сахарному сиропу на танхулу.       — Неужто из-за этой сумасшедшей лисы? — в голосе слышалась усмешка, но не злая. Так смеется родная бабушка над шалостями внука, беззлобно и поддерживающе.       — Кто ты? — молодой человек еще раз обернулся вокруг своей оси.       — Да я уже и не помню, — голос, кажется, немного замешкался. Таньин молчал, ждал, — Глупые жители местных деревень зовут меня богом или защитником леса… А по мне, так просто глупый гуй.       — Ты навка? — Усянь наконец-то определил, откуда шел голос. От старого тополя, что стоял неподалеку.       — Навка? Не знаю таких, — голос удивился, — Я просто дух этого дерева.       Усянь подошёл к тополю и погладил шершавый ствол. Дерево ответило лёгким шуршанием листьев кроны. Было видно, что дерево старое, очень старое, но при этом имело упругую кору и здоровые зелёные листья. Огромная крона окружала ствол на несколько метров вокруг и была настолько густой, что ею вполне можно было пользоваться как навесом во время дождя, не боясь промокнуть. Под деревом могло переждать непогоду не один и даже не два-три человека.       — Хи-хи-хи, — молодому человеку показалось, что ствол задрожал от его прикосновения, словно от щекотки, — Щекотно.       — П-прости, — Усянь одернул руку.       — Стой. Верни. Ты теплый…       Молодой человек снова положил ладонь на ствол и почувствовал, что дерево... Радо?       — И добрый. Давно я не чувствовала таких существ.       — Существ? Я человек.       — Правда? Когда-то я тоже была человеком, — брови Усяня поползли вверх, он посчитал, что разговаривает с ожившим деревом, которое обрело свой дух, — Я любила этот лес… И это дерево… На нем и повесилась, — дух замолчал, погрузившись в воспоминания.       Задумался и молодой человек. Видимо, он ошибся. Этот тополь не простая навка. Могло ли случиться так, что дух дерева слился с духом умершей женщины? Как такое вообще возможно?       — Ты можешь передвигаться вне этого дерева? — Усянь огляделся. Вдруг дух выйдет.       — А? Я могу переходить из дерева в дерево, из дерева в куст, в траву или цветок. Передвигаюсь по корням. Однажды я зашла до самого города. Правда, тогда я чуть не умерла… Снова. Оказывается, чем дальше я отхожу от своего дерева, тем слабее я становлюсь.       Молодой человек снова задумался. Как поступить с таким духом? Уничтожить? Но, судя по всему, он никак не вредит людям.       Таньин был твердо уверен, что не каждая тварь должна быть уничтожена. Те, кто не доставляют неприятностей и уж тем более помогают людям - таких можно оставить. И это отличало его от остальных заклинателей, которые думали, что никто из нечисти не достоин существования. Им казалось, что темные сущности не могут приносить пользу, для того есть бессмертные и местные божки. Только вот им было зачастую невдомек, что теми самыми местными божками оказывались те самые недостойные гуи и духи-навки.       — Вот тогда меня и спасла эта сумасшедшая лиса, — судя по голосу, дух улыбался.       — Лин Хумэйи? Ты ее знаешь? — очнулся от размышлений Усянь.       — Да, так ее звали, — растягивала навка, — Я застряла в кустах роз. Ах, это был такой красивый куст. Помню, мне было не жаль погибнуть в нем. Но лиса не дала. Велела забраться в цветок, который она сорвала и украсила им свои волосы. Ох, и быстро она бежала, — дух засмеялась.       — Она тоже добрая?       — Нет, лиса никогда не была доброй. Даже потом она часто попрекала меня тем, что спасла меня. А уж какие разговоры она вела в лесу! Как хорошо, что я единственный дух тут.       — И о чем же она тут разглагольствовала?       — Призывала устроить нападение на человеческие деревни и город. Мол, просыпайтесь, хватит терпеть человеческий произвол, вырубку ваших товарищей. Будто бы люди вырубают больше необходимого, да и выбирают они уже старые деревья, отжившие свое. По сути, они лесу доброе дело делают. В мертвых деревьях любит нечисть всякая селиться.       Усянь про себя улыбнулся. Видимо, себя дух нечистью не считал.       — Вы сказали, что были человеком. А как вас звали? Как так получилось, что вы покончили с собой? — это не было простым любопытством. Молодой человек хотел понять, каким образом навка слился с духом умершего человека.       — Я не помню, как меня звали. Давно это было. В то время война шла. Клан большого человека пытался завоевать многие мелкие. Никто не ждал, что они придут к нам, а вот добрались. В тот день я убежала из деревни единственная. На нее напали как раз те люди. У них много всяких плохих людей было, вот я и попалась одному такому, — дух замолчала на некоторое время, и Таньин не смел торопить, так как понял, что произошло далее, — Мне пятнадцать лун всего было… Так тяжко на сердце стало. Ни деревни, ни родителей. Да и я кому нужна такая была бы… Вот порвала нижнюю рубаху на полосы, связала, на них и повесилась.       Повисло тягостное молчание. Усянь сожалел, что спросил, но это было необходимо, да и дух скоро забудет, учитывая его легкий характер. И оказался прав.       — Ну, чего ты нос повесил? — из ствола тополя вытянулась зеленая лиана. Большой лист на ее конце приподнял голову молодого человека за подбородок, а затем погладил по щеке, — Не грусти. У тебя такое красивое лицо. Не хочется видеть его печальным… Особенно из-за того, что произошло давным-давно.       — Простите, я убил Лин Хумэйи, — вырвалось у Усяня.       — Зачем ты просишь у меня прощения? Она мне никто и сожалеть о ее гибели не стану. Честно сказать, такой конец для нее был вполне ожидаем. Когда мы познакомились она рассказала, что жила какое-то время с волком-оборотнем. Он будто бы спас ее. Его убили люди, а она отомстила, — голос духа, кажется горько усмехнулся, — Но ее горящие глаза и одержимость, когда рассказывала как убивала людей, явно говорила о том, что месть была лишь оправданием. Думается мне, этот волк не разрешал ей трогать людей в своих владениях, и его смерть не только позволила дорваться до запретного, но и дала оправдание своей жестокости. Так что не переживай, — лист еще раз погладил Усяня по щеке, а затем и по голове.       От листа исходило тепло, напоминающее человеческое, и молодой человек, не знавший никогда ласки матери или бабушки, блаженно закрыл глаза. Всего один раз, по крайней мере, как помнил Усянь, его наставница проявила родное участие.       Почему она так поступила, он так и не понял. Но однажды, застав его в храме, зажигающего свечи, Баошань-саньжэнь несколько минут наблюдала за ним, не замеченная им, а затем подошла и долго всматривалась в его лицо. Таньин тогда был еще мальчишкой лет десяти и не мог понять печали в глазах своего шицзюна и уж совсем удивился, когда та так же печально улыбнулась и погладила его по голове. Она словно хотела что-то ему сказать, но так и не решилась. Больше подобного не случалось, но иногда он ловил на себе тот же полный печали взгляд.       Молодой человек, задумавшись, смотрел мимо дерева, и внезапно ему почудился блеск водной глади. Но откуда в лесу ей взять? Проморгавшись, он снова посмотрел более чистым взглядом и уже увидел явный блеск меж травы.       — Что там? — Усянь уже направился к интересующему его месту. Чем ближе он подходил, тем сильнее и чаще чудился блеск.       — Где? — отозвался дух тополя.       Но молодой человек уже не слышал, полностью погрузившийся в доселе невиданное. На земле среди травы текла темная ци — черная матовая субстанция с блестящими вкраплениями. Ее движение было сродни густой массе, в которую опускают кусочки корня лотоса или мяса, чтобы потом обжарить. Таньин зачарованно смотрел на неторопливый ход и уже протянул было руку, чтобы погрузить ее в поток, желая почувствовать ее прикосновение.       Он понятия не имел, какова на ощупь темная энергия, но почему-то ему казалась, что это должна быть теплой. Его единственный раз, когда соприкоснулся с ней, он не помнил практически ничего. Боль от этого была настолько сильной, что сознание помутилось, и вскорости оно отключилось вовсе. Одернув себя, Усянь подумал, что это странно. Он уже бывал тут и точно знал, что не видел тут ее.       — Ты нашел источник жизни, — растущий рядом куст зашуршал листьями. Видимо, дух дерева перебрался в него.       — Давно он тут появился? — молодой человек протянул таки руку и провел ею над субстанцией, ничего при этом не ощутив.       — Всегда тут был. Когда я очнулась в дереве, сразу заметила его. Только тогда не знала что это такое, — Усянь нагнулся к земле в желании понюхать. Запаха не было.       — Ты сказала, что это источник жизни? — молодой человек был удивлен.       Ци ненависти, что напала на него в лесу возле имения Тан была агрессивной и старалась впитаться в него, а эта не проявляла к нему абсолютно никакого интереса.       — Да. Я поняла это, когда лиса принесла меня. Как только мы вошли в лес, стало лучше и я уже могла сама передвигаться. Чем ближе подбиралась к дереву, тем больше сил прибавлялось и уже на этой поляне ощутила, что полностью восстановилась, — голос духа звучал лениво, словно она устала говорить или же не хотела делиться информацией вовсе, — А потом я провела несколько попыток уйти снова. И как подозревала, стоило уйти дальше от дерева и этого источника, тем больше я слабела. А возвращаясь, восстанавливалась.       — Лиса что-то говорила по поводу этого источника?       — Нет. Мне тоже было интересно. Она словно не заметила его. Не то чтобы не увидела, а будто бы это было нормальным. Я даже поинтересовалась, почему она так спокойна рядом с ним, ведь он дает силу. А она ответила, что таких полно можно найти. Он не единственный.       — Вот как, — Таньин поднялся на ноги, — Мне надо идти, но я скоро вернусь.       Не дожидаясь ответа духа, молодой человек рванул в сторону города и не слышал печальный вздох, как и громкое шелестение кроны тополя. Ему очень хотелось попробовать эту энергию. Когда он чуть успокоился после волнения от находки, то понял, что эта ци отличается от всего, что встречал ранее. В прошлые разы он ощущал, что перед ним ци ненависти или обиды, как чувствовал и опасность, что исходила от нее.       После происшествия в лесу возле Солнечной долины, очнувшись, он долго удивлялся, каким образом этот Старейшина Илин умудрялся быть обладателем огромным количеством подобной энергии. В конце концов, пришел к выводу, что тот попросту привык к ней со временем, для чего вбирал ее понемногу, раз от раза. Как вырабатывали привыкание к яду, каждый день принимая дозу, со временем ее увеличивая. И только после прочтения свитка с биографией своего тезки узнал, что тот лишился золотого ядра. После принятия энергии обиды Курганов смерти в его груди сформировалось черное ядро, а в меридианах потекла темная ци.       Усянь спешил в дом к госпоже Шу, чтобы собрать свои пожитки, особенно мешочек со всеми свитками, который спрятал под доски пола в комнате. Не хотелось бы, чтобы его нашли после исчезновения жильца. Говорить домохозяйке о том, что съезжает молодой человек не стал, надеясь, что его вылазка закончится хорошо и он еще вернется. Как-никак его основная цель не выполнена, лес не обследован, хоть дух тополя и сказала, что других существ она не видела.       В лес он вернулся поздно вечером, когда все в городе уже отошли ко сну. Как обычно, выбрался из дома через окно и направился сразу к дереву, не боясь заплутать, так как по дороге оставил меток на деревьях в виде небольших сгустков своей ци, которые работали, словно маячки.