"Обречённые души" том 2

      Ванцзы стоял возле камня с названием города. Изрядно потрепанный ветрами и сменой сезонов, заросший мхом, он практически не был виден в высокой траве. Заклинателю на миг показалось, что он вернулся на сотни лет назад.       — Город И, — прочитал Сюаньюй надпись на камне у дороги.       — «И» как в «похоронах», — отметил Цзян Чен.       Лань Чжань сдержал порыв обернуться, чтобы увидеть своих давно умерших товарищей. Он уже не грустил и не печалился. Все они наверняка переродились, а кто-то, может и не раз. У них хорошая доля. А он… Скоро у него тоже будет конец. А печальный или счастливый — это как боги захотят.       Найти дорогу к городу И было бы практически невозможным для обычного человека. Но братья Лань не были таковыми. Однажды, побывав здесь, Ванцзы только пожелал попасть сюда снова, и ци, словно компас, повела его куда следует.       За почти четыреста лет все вокруг заросло не только травой, но и деревьями, которые дошли до самых стен города, разрушая их своими корнями. Ворота давно истлели, и только металлические петли висели, издавая скрип при порыве ветра. Сам город также утопал в траве. В некоторых домах выросли деревья и, пробив крыши, раскинули свои кроны над ними.       Что-то вело Ванцзы в сторону похоронного дома. Там, где в прошлый визит сюда со своими спутниками нашли тело того, ради кого он снова вернулся сюда. Дом и место рядом с ним было очищено. Судя по всему, кто-то ухаживал за ним. Долго думать о том, кто это мог быть, Ванцзы не стал. Есть только один человек, точнее, существо, способное жить так же долго, как и он сам.       — Сун Цзычень, — промямлил себе под нос гусулановец.       Сичень бросил на брата заинтересованный взгляд, но тот, судя по всему, не собирался пока рассказывать свои предположения, а они, без сомнения, у него были. Мужчина мягко улыбнулся, опустил глаза вниз и направился внутрь двора. Там было чисто от растительности и мусора. Практически все постройки превратились в развалины, и только основной дом сохранил не только стены, но и некоторую часть крыши.       — Что ж, тут мы и остановимся, — произнес Ванцзы, нагнав брата.       Он прошелся вокруг дома, зашел внутрь, рассматривая повреждения, оценивая, что именно требует ремонта. Оставаться надолго они тут не собирались, поэтому ремонтировать все мужчина не собирался. Но крышу подлатать следовало бы в первую очередь. Сезон дождей был в самом разгаре, и потому ожидать начало ливня можно было в любой момент. Ванцзы сделал шаг и начал подниматься, пока не очутился на крыше. Оглядев конек, решил начать с него. Заклинатель потер руки, освобождая темную ци, а затем направил ее поток на деревянный брус посредине крыши, соединяющий ее половины.       — А я займусь уборкой и ужином, — улыбаясь, произнес Сичень самому себе, заходя внутрь дома.       Ванцзы привел в первозданный вид конек и сейчас занимался кровлей. Его брат поднял голову вверх, с интересом наблюдал, как темная ци закрывала прорехи в крыше, плавно принимая вид строительного материала, полностью повторяя вид уже существующего. Лань Хуань не раз наблюдал за тем, как брат создавал с помощью темной ци предметы, но они не были такими объемными, как части дома. Глава Лань был уверен, что и дом не станет проблемой для брата со всей его обстановкой. Он несколько раз рассказывал о подобном доме на Луанцзан, но пока еще не делал попыток пригласить его туда. А Сичень и не напрашивался.       Он прекрасно понимал, что это единственное место, принадлежащее исключительно брату и его возлюбленному, пусть так и остается далее. Как никто Хуань понимал важность места, куда можно прийти и окунуться в омут воспоминаний. У него самого этим местом был берег реки в Облачных глубинах. Там он встретил Мо Сюаньюя. И пусть встретились и познакомились они гораздо раньше, но именно там он познакомился с ним настоящим. И полюбил его, создавая свою Цичжу — флейту сяо взамен сломанной Лебин. И ему не хотелось, чтобы кто-то посторонний знал об этом и праздно там шатался.       Как только все дыры на крыше были заделаны, в доме потемнело. Сичень щелкнул пальцами, создавая огонек, который расширил круговым движением кисти, сделав пальцами жест, словно они складываются как веер. Подбросив огонь вверх, заклинатель заставил его парить в воздухе, освещая все вокруг и двигаясь за своим создателем. Между тем старший Лань творил воздушное заклинание «Уборки».       Закончив с этим, мужчина направился на кухню, где также привел все в порядок. К сожалению, он не обнаружил никакой посуды. Подумав, что разберется с этим позднее, Сичень направился на поиски дров. Он, конечно, мог попросить брата создать их, но захотелось прогуляться по окрестностям. К своему удивлению, он обнаружил пролом в стене за домом, а за ним довольно широкую тропинку, это говорило о том, что кто-то довольно часто сюда возвращался. Заклинатель ухмыльнулся, определил, где больше всего деревьев и отправился в ту сторону.       По возвращении через пару часов глава Лань обнаружил в доме сидящего на полу брата, а рядом с ним масляную лампу на металлическом держателе.       — Я создал посуду. Всё на кухне, — вместо приветствия произнес Ванцзы, поднимая голову на Сиченя, — Хочешь посмотреть?       — Не откажусь, когда еще представится такая возможность, — принял приглашение глава Лань, усаживаясь чуть поодаль на соломенную подушку.       Ванцзы снял с пояса мешочек для духов и открыл его. Незримо для обычного человеческого взгляда, оттуда вырвался наружу дымок и рассеялся в воздухе. Сичень подался вперед в попытке его удержать, но вовремя спохватился — брат знает, что делает. Видимо, это требуется для ритуала. Тем временем младший Лань перевернул мешочек, и ему на ладонь упала старая карамелька в потемневшей бумаге и белая хлопковая лента. Ванцзы положил все это в лампу и чиркнул над нею огнивом, которое заранее припас. Согласно ритуалу, он должен зажечь огонь сам, без использования силы, сжечь на нем вещи, принадлежащие тому, чью душу следует собрать, и поддерживать в лампе огонь до тех пор, пока части души собираются внутри нее.       Сичень удивленно смотрел, как сгорает лента белым пламенем, плавится карамель и так же сгорает. А затем этот огонь самостоятельно продолжил гореть безо всякого горючего. Внезапно в дом влетел вихрь снежинок и закружившись спиралью устремился к огню в лампе. Заклинатель от увиденного открыл рот. Он видел многое в своей жизни, но происходящее сейчас было похоже на миф или сказку. Снежинки кружились вокруг братьев, не задевая и не падая на них. Сичень еле сдерживал порыв протянуть к ним руку, чтобы узнать растают ли они также как их снежные сестры.       — Видимо это возвращаются те части, что вылетели из мешочка, — прокомментировал Ванцзы.       Сам же он выглядел совершенно спокойным, невозмутимо следя за вихрем вокруг себя.       — Забавно, — снова заговорил он, — Именно такие узоры оставлял на теле поверженных Шуанхуа даочжана.       — Хотел бы я увидеть этот меч, — восторженно произнес Сичень, — Слышал, он очень красив.       — Это действительно так, — голос Ванцзы звучал мягко и брат обернулся на него, тот с улыбкой поднял руку. Морозные цветы пролетали мимо, еле задевая его пальцы и даже если он делал попытку дотронуться, они ловко ускользали, — Из золотого цвета бронзы ножны, в которых вырезаны ажурные морозные цветы. Сквозь них можно разглядеть серебряный клинок, у самой гарды на нем также выбит цветок, вместо имени.       — Красиво, — мечтательно протянул Хуань, поднимаясь на ноги, — Пойду приготовлю рис. Инедия это хорошо, но кушать все же надо. Ты будешь мясо или обойдемся овощами?       — Мясо на завтра оставь, я схожу к темному источнику — надо восстановить баланс. Сегодня обойдусь фруктами и водой, брат.       Сичень кивнул в знак принятия и отправился на кухню.

***

      Вот уже вторую неделю, как братья Лань живут в похоронном доме города И. Ванцзы практически неотрывно находился рядом с лампой, чтобы следить за огнем и не дать ему потухнуть. Из развлечений ему были только тренировки и изучение свитков коллекции первого главы его ордена. Конечно младший нефрит прочел все свитки и не по разу, но сколько бы он их не читал, при следующем прочтении всегда обнаруживалось, что-то новое. Кроме того Лань Чжань хотел перенести информацию в более рациональный вид, а потому принялся переписывать все в тетради из бумаги, которые самолично сшивал.       Сперва он накладывал на листы защитные заклинания, взятые из тех же свитков, а потом принимался переписывать. Всю информацию он систематизировал по сфере для которой она была необходима: здоровье, оружие/артефакты, боевые техники и т.д. Процесс был не быстрым, да и занимался заклинатель этим только тогда, когда испытывал желание. Или как сейчас, когда ничего лучше невозможно было найти. Как только раздел заканчивался, Ванцзы сшивал листы, снабдив записи обложками из более плотной бумаги и все еще раз накладывал защитные иероглифы.       Пока брат корпел над записями, Сичень гулял в окрестностях и ходил в ближайший жилой город, где узнавал последние новости, а также приобретал чай, сухофрукты к нему, орехи и еду, если это требовалось. Гусулановец не скрывался, а потому носил привычную одежду и лобную ленту. В лицо его никто не знал, а потому особенного ажиотажа он не встречал. Горожане были дружелюбными и иногда даже зазывали его к себе в гости, где расспрашивали о буднях заклинателей и о родном ордене мужчины.       Все знали об ордене Гусу Лань, но встретить их адептов было делом неведомым, те последние года предпочитали уединение и в мышлении людей представлялись скорее монахами, нежели заклинателями. Также все знали, что по Поднебесной гусулановцы устраивали иногда путешествия, чтобы познакомиться с людьми и обычаями разных провинций. Также ходили легенды о двух прекрасных братьях из этого ордена, бессмертные глава и его брат. Но каждый думал, что вряд ли ему так повезет встретить именно их, а потому к Сиченю относились как к обычному гусулановцу.

***

      Лань Хуань возвращался из города. В его мешочке-цянькунь лежал купленный чай, сушеная хурма (после смерти Вэй Усяня брат полюбил эту сладость) и даже целый арбуз. Он уже подходил к пролому в стене города, когда мимо его лица пронеслись морозные цветы, подобные тем, что он наблюдал две недели назад. Мужчина ускорил шаг, переходя на бег. Переступив порог дома, он успел увидеть как сгорает последняя снежинка в белом огне, который тут же потух. При этом сама лампа засветилась белым свечением изнутри.       — Это то, что я думаю? — запыхаясь выпалил Сичень.       — Думаю да, душа Сяо Синченя собрана, — ответил Ванцзы поглаживая лампу.       Она была теплой на ощупь, при этом когда горела была холодной, почти ледяной. Младший Лань отставил ее в сторону, а сам поднялся на ноги и собрался как раз выйти наружу, когда дверной проем загородила человеческая тень. Оба заклинателя обернулись и столкнулись с темными глазами мужчины в черном одеянии монаха-даосца и двумя мечами за спиной.       — Сун Цзычень, — Ванцзы не был удивлен и казалось ждал этого неожиданного гостя, — Я так и знал, что это вы следите за домом. Но никак не предполагал, что части души даочжана нашли свое пристанище подле вас.       Человек в проеме, что-то промычал угрожающе и переступил порог.       — Конечно заходите, — Ванцзы сделал приглашающий жест рукой, — Вы меня не узнаете? Мы с вами встречались…       Человек опять, что-то промычал и принялся выводить иероглифы в воздухе, которые складывались в предложения.       — Вы Лин Жудин? — Сун Лань уже вошел внутрь и сейчас можно было его разглядеть.       Лань Сичень тут же заметил черные полосы вен, подобно тем, что испещряли тело лютых мертвецов. Заклинатель снова приоткрыл в удивлении рот. Он видел в свое время Призрачного генерала и потому имел представление о живом мертвеце, что создал Вэй Усянь. Зная мощь слуги Старейшины Илин, было жутковато осознавать, что где-то по Поднебесной гуляет еще одно такое могущественное существо. И теперь он видит его своими глазами.       Красивое лицо было мертвенно бледными, как и его губы, только угольно-черные глаза горели на нем. Цзеу Цзюнь знал, что Сун Лань нем, потому что был лишен языка Сюэ Яном, который собственно и превратил его в того кем стал прославленный «далекий снег и холодный мороз». Заклинатель перевел взгляд за спину лютого мертвеца с сохраненным разумом, там где виднелись рукоятки мечей, оба завернутые в тряпицы.       «Шуанхуа… Фусюэ… Неужели я смогу их увидеть, эти легендарные мечи?» — глава Лань даже думал с почтением и придыханием, предвкушая.       — Да, господин Сун, — подтвердил Ванцзы, склонив голову в поклоне, — Присаживайтесь, — гусулановец указал на место рядом с собой, — Брат, ты тоже садись…       — А, да, — пришел в себя Сичень, поспешно усаживаясь напротив брата.       — Господин Сун, это мой брат — глава ордена Гусу Лань — Лань Сичень, — представил брата Ванцзы.       — Это честь для меня, глава Лань, — Сун Лань вывел в воздухе иероглифы и склонил голову, — Путешествуя по стране я много слышал о вас и вашем брате Ханьгуан Цзюне, мне всегда хотелось увидеть вас… Но я и предположить не мог, что с одним из вас уже знаком давно, — лицо мертвеца дернулось и на губах появилась слабая улыбка.       — Разочарованы? — ухмыльнулся Ванцзы.       — Нет.       — И даже то, что я изучаю темный путь вас не отталкивает?       — Нет. Возможно ранее, если бы я встретил вас будучи человеком, то принялся бы преследовать, так как считал темный путь — путем отвратным миру. Но прожив так долго и повидав так много, знаю точно, что не важно каким путем идет человек — важно как он им пользуется.       — Что ж, я рад это слышать, господин Сун. Думаю сейчас я должен дать вам некоторые объяснения. Почему мы здесь и почему вы оказались сегодня тут тоже.

***

      Узнав причину по которой Ванцзы вернулся в город И, спутник и друг даочжана, Сун Лань, пожелал умереть и непременно от руки бессмертного, которому всецело доверял. Лань Чжань, как никто понимал желание мужчины ставшего живым мертвецом. Пусть он сохранил свой разум, но человеком быть перестал. Сотни лет бывший воспитанник храма Байсюэ нес свой крест, существуя в облике противного живым существа, считая это своим искуплением за все зло, что он принес своему другу, своей родственной душе , включая и его смерть.       Конечно спустя столько лет он простил себя и готов был уйти, вот только способа не знал. Он испробовал много всего, но постоянно возрождался. А встретив снова того, кого знал как Лин Жудина понял — вот его шанс. Тем более душу его друга восстановили и он может вернуться на круг перерождения. Было бы неплохо вернуться туда вместе с Сяо Синченем, думалось Сун Ланю.

***

      Братья Лань стояли у каменной стелы недалеко от города И. Четыреста лет назад Ванцзы, в образе Лин Жудина, установил ее над могилой, где покоился прах Сяо Синченя. Сегодня, буквально несколько часов назад, он с братом вскрыл ее используя светлую ци и поместили к одному уже имеющемуся там гробу еще один. Перед этим вернув Шуанхуа своему законному владельцу. Закончив, заклинатели засыпали могилу землей и образовали из ее излишков холм. Порыв ветра ласково обдал лица братьев и они обернулись вслед за потоком воздуха, застыв в изумлении.       В стороне стояли прозрачные фигуры двух мужчин. Один в белом монашеском одеянии даосца с мягкой полуулыбкой. За его спиной виднелся меч, обернутый белой тряпицей. Рядом с ним стоял мужчина повыше его в подобном одеянии, только черного цвета. Они поклонились братьям, а затем повернувшись, направились прочь, тая в воздухе.       — Кажется, сегодня, нам это потребуется, — Ванцзы опустил руку в мешочек на поясе и достал оттуда коричневый пузатый кувшин с красной тряпицей на крышке.