Вернуть нельзя забыть

      – Прости…       Обсидиан произнес это хрипло, едва слышно, почти на грани с истерикой. Душенька рядом с ним вздохнул, с трудом поднимаясь, садясь.       – Обси… Нам нужно поговорить, – целитель тяжело вздохнул, впервые, кажется, выглядя непривычно серьезно, – хорошо, Обси?       Арх промолчал. “Серьезно поговорить” - что может быть хуже, чем это предложение? К тому же теперь, когда целитель только-только начал в себя приходить. Ему впору ненавидеть Обсидиана за то, что он оставил его.       – Хорошо, – арх кивнул.       – Что тебя тревожит? – прямо и сразу спросил Душенька.       От прикосновений арха, который после ухода вампира появился почти что сразу, стало лучше. Веник еще воды с какой-то разбавленной ерундой (“полезной ерундой!”) отдал - тоже немного получше стало.       Душенька, вообще, не хотел говорить с Обсидианом так резко, несколько даже грубо. Душенька знал - можно осторожно все узнать, мягко спрашивая, как когда-то это делал ныне пропавший член их команды. Арх напуган итак - у целителя сердце разрывалось в страхе, что тот испугается еще больше, закроется или вовсе с концами исчезнет, как порывался уже это сделать несколько раз. Может, вообще они все не правы, что продолжали возвращать Обсидиана. Может, стоило отпустить его.       Правда отчего так не хотелось этого? Отчего всё вернуть хотелось арха? Отчего в его глазах так и виднелась просьба не оставлять его?       – Т-тревожит?       – Тебя что-то тревожит, – уверенно произнес Душенька, – это видно. Пожалуйста, скажи, что.       Обсидиан промолчал. Повел плечами, скосил взгляд на целителя. На целителя, который вел себя непривычно. Он все еще старался говорить ласково, но теперь как-то пугающе серьезно, твёрдо. Ответов требовал, не просил.       Душенька - арх это заметил - в команде, кажется, был самым мягким, нежным и добрым. Он почти всегда улыбался, говорил ласково, спокойно, касался осторожно. Душеньку Обсидиан мысленно с паутиной самых талантливых архов сравнил, которые умели плести невероятные узоры. Их узоры казались хрупкими на вид, такими, какие надо от любого ветра оберегать. А на деле оказывались крепче прочих паутин.       Душенька, кажется, действительно такой.       – Ну, – выдавил из себя Обсидиан, нервно нижней парой рук в штаны вцепился, средней паутину плести резкими движениями начал, отчего та совсем не выходила, верхней же себя обнял. Ответить надо.       – Обси, – Душенька кружку отставил, на среднюю пару рук ладони положил, слегка сжав, – Обси, ты должен посмотреть на меня. Я давлю - прости меня. Но мне необходимо знать, что тебя тревожит. Обси, ты - часть нашей команды. Пожалуйста.       Обсидиан голову поднял. И в чужие карие, с розовым ободком, глаза посмотрел, невольно сравнивая их с теплым чаем. Он часть команды - та заранее подальше от села, теперь разговаривала не слышно, делала вид, словно бы им безразлично, что у арха да целителя.       – По роду три предательства, – негромко признался Обсидиан, не сумев взгляд отвести, – матушка так сказывала. Каждый прокаженный в роду по три предательства испытывал. Я же - два. Первый раз друг оставил, во второй дворец обманул, что семью защитит, а ту… Убили.       Арх глаза прикрыл на пару секунд. Страшно было. Очень.       – Три предательства? – уже более привычно мягко спросил Душенька, – Обси, всё хорошо. Мы просто говорим. Обсуждаем, как и надо. Ты согласен, Обси, с этим?       Обсидиан тихо произнес “да”. Он продолжал смотреть в чужие глаза, нервно сглотнул. На него не обиделись. И не ругались. Всё хорошо.       – Хорошо, – Душенька улыбнулся, – значит, друг, незащищенная семья… Тебя они ещё оставили, тоже не помогает тебе другим верить. Ты от нас ждёшь… Обси?.       Обсидиан потрясённо на целителя уставился, моргнув несколько раз. Оставили? Дворец его оставил?       – Оставили?...       – Ну, – Душенька вздохнул, – мы ведь тебя нашли на поляне. Никаких твоих… Как же это назвать… Никого из архов, вот. Но, Обси… Ты уверен, что это правда? Всмысле… Про три предательства… Обси?       Целитель обнял неожиданно затрясшегося арха. Тот всхлипнул, вцепился всеми руками в одежду Душеньки, носом уткнулся в область над ключицей.       – Обси… – целитель осторожно обнял арха, – что случилось?       – О-они… Три раза… – Обсидиан всхлипнул, – уже было…       – Что было? – непонимающе спросил Душенька, неуверенно рукой по чужой спине проведя, – подожди, Обси, ты не понимал, что… О-ох, Обси, ну тише.       Целитель закусил губу. Нет, совсем неправильно он поговорил. Обсидиан вновь всхлипнул, ещё крепче вцепившись в чужую одежду, несколько пугая Душеньку. Он думал просто поговорить, а по итогу только и мог, что обнимать заплакавшего арха.       – Всё хорошо, Обси, – целитель призвал огонь, – вот видишь, магию использую. И мне не плохо. Ты просто не понимал, что дворец второй раз тебя… Оставил, скажем. Ну ты чего, всё в порядке. Просто надо было поговорить пораньше…       Душенька вздохнул. Нет, говорил он точно глупости какие-то. Сюда бы их пропажу - он бы ещё раньше все это выяснил, осторожно, не доводя до слез. Душенька так не умел. Стало стыдно.       – Прости меня, Обси, – тише произнес Душенька, – совсем я говорить не умею. Уж был бы он, все бы решилось с самого начала. Ты из-за предательств лишь так… Боялся? Боишься…       – Д-да, – Обсидиан всхлипнул, – я-я… Виноват…       – Нет-нет-нет, – Душенька испуганно выдохнул, – ты не виноват. Обси… Скажи, пожалуйста… А ты уверен в этом?       Арх вздрогнул. Замер испуганно - Душенька почувствовал, как от этого у него сердце сжалось, дыхание, как ему показалось, перехватило. Пугает. Только пугает.       – Я в смысле, – Душенька глубоко вдохнул, тихо говорить начал, – ты уверен, что это правда? Может, просто присказка?       – Матушка говорила… Я сам не знаю…       – Может, лучше это присказкой назвать? – неуверенно предложил целитель, – сказкой. Все же лучше, чем верить в то, что обязательно на судьбе три предательства написаны. Обси, давай назовем все это сказкой?       Обсидиан промолчал. Сжал на секунду крепче чужую одежду, всхлипнул и кивнуть попробовал. Сказкой, точно. Назвать это сказкой - предложение от Душеньки где-то внутри отзывалось приятным теплом, хотелось согласиться. Хотелось, потому что Обсидиану команда понравилась, потому что она его принимала, терпела. Потому что команда еще не прогнала его с концами, терпеливо всегда руку протягивала, вернуться помогала.       – Обси?       – Прости, – арх губу закусил, шмыгнул, – прости, целитель, прошу!...       – Обси, – Душенька испуганно выдохнул, – Обси, всё нормально. Ты боишься, это нормально, Обси, пожалуйста, не переживай за это. Давай спать. Ты устал со всего этого. А утром со всей командой переговорим. Давай спать, – целитель неуверенно к чужим волосам прикоснулся, осторожно, едва касаясь, погладил, – на тебя никто не злится. Прости, что так надавил. Прости.       Арх всхлипнул. Отстранился, всё равно за чужую одежду держась, теперь, правда, двумя нижними руками. Верхними глаза потирать начал, шмыгнув. Душенька лишь вздохнул, осторожно за чужие запястья взялся, мягко, ласково улыбнулся.       – Всё хорошо. Обси, ты - часть нашей команды. И это моя вина, что я раньше все это не узнал. Попросить у Вени чего успокаивающего?       – Не надо. Просто… И-извини. И… – Обсидиан тяжело вздохнул, – давай…       – Назовем это сказкой, – одновременно с архом произнес целитель, – не бывает, Обси, так жестока судьба, чтобы стольким предательствам позволять случиться. Обси… Я обещаю, что с нами больше никаких предательств не будет. Обещаю.       Душенька улыбнулся мягко. Осторожно руку одну вверх поднял, чужие волосы встрепетал, тихо произнеся, что прощает, когда вновь “извини” услышал. Душа бы сказал, что они хорошо поговорили - да слабо в это верилось как-то. Поверится, если Обси больше убегать на будет.       Засыпали они неприлично близко. Душенька помнил, что так близко спали Модди и их пропавший. Но прогонять арха не решился, промолчал, когда его за запястье Обсидиан осторожно взял, прежде чем заснуть. Если так будет легче - целитель готов потерпеть небольшие неудобства.       К тому же приятно осознавать, что после разговора арх не захотел исчезнуть.

***

      – Утро доброе, новое по последним событиям - ничего совершенно не случилось, не произошло. Вы, кстати, так весьма мило смотрелись, просто до нево…       – Диамкей!       Душенька несколько раз сонно поморгал. Арх рядом с ним подскочил, удивлённо уставившись на Модди, который подзатыльник отвесил вампиру. Лёгкий - тот, красоты ради, надулся наигранно, фыркнул, что-то про нелюбовь к нему буркнул, по кисточке на зонтике щелкая.       – Мы решили дать вам поспать, – Зак протянул еду, – ну что?       Душенька кивнул. Обсидиан рядом зевнул, неуверенно еду забрал, всё на целителя поглядывал. Команда вообще всё знала - это чувствовалось. Но приличия ради (или чтобы уточнить?) спросить решила.       – Обси просто... У него в роду поверье было одно неприятное. И он думал что мы его третьим предательством станем, – Душенька вздохнул, – Но мы ведь нет, правда?       – Если вы позволите… Я бы остался с вами, – Обсидиан кашлянул, – я… Правда не буду больше уходить…       – Вот архи все глупые такие? – Веназар подошёл ближе, – или мне в каждую пару рук по воде да хлебу?       Обсидиан моргнул. Головой помотал и смущённо улыбнулся. Точно, Душенька уже говорил про воду и хлеб, про эдакий способ принятия в команду от Веника.       – Веня, – Душенька вздохнул, – Обси просто уточнил.       – С нами конечно остаёшься, – Модди хмыкнул, – вот пророчество тебе поможем исполнить, после душу некоторых пойдем найдём.       – А у вас… То же ведь кто-то пропал, – неуверенно произнес Обсидиан. Душенька взгляд отвёл.       – Да ладно тебе с этим, – Диамкей зашёл за их спины. Нагнулся, нагло верхней правой руки арха коснулся, зонт тому передавая (Обси тихо пискнул, стараясь держать так, чтобы от солнца прятать), тут же за левую целителя взял и рукав слегка задрал, – мне вот всё интересно. Кто золото? Пурпур ясен - вон, – вампир на кончики волос указал, – и сейчас есть. А золото?       – Не важно, – Душенька рукой дёрнул, – может… Найдём…       – Ну найдете. Живой же, – Диамкей отпустил руку, забрал зонт и шаг назад сделал, – чего? Вы не знали? Связь, могу предположить, братья по магии? – вампир посмотрел на кивнушего целителя, – ну. Пока светится полоса - живы оба.       – Живой? – Модди кашлянул.       – Неужто вы совсем все знания растеряли? Ладно люди их не знают, их не учили. Ну а ты, целитель, тебе рассказывали ведь старцы? Ты же из деревни магической, неужели и там все позабыли? Ох, Матушка Магия, Клюква дорогая, величие ваше из мира все исчезает и исчезает... Что вы без делали-то без меня? – Диамкей едва за голову не схватился, плавно руки опустив следом да на бедрах расположив. Плавно, специально так, что величие прожитых лет чувствовалось в движениях нечеловеческих, – жива пропажа это, здесь уж связь, Матушкой одобренная, не даст соврать… Э-эй!       Диамкей удивленно воскликнул, поспешив за Модди. Тот осторожно, но уверенно за чужое запястье взял, утягивая за деревья.       – Ты... Уверен? Действительно оно так? Действительно у вас связи такие существуют? – спрашивал он негромко, помня о том, что команда острым слухом не обделена.       Диамкей вздохнул тяжко да взгляд отвел, свободной рукою себе шею растирая, будто бы после сна неудобного. Или будто бы ощущение мерзкое стереть пытаясь.       – Мне незачем врать. И связи такие у нас существуют, ведь заботится о нас Матушка, все мы дети ее, потому есть возможность закрепить это. Даже люди способны в связи эти вступать, ведь тоже в них толика магии имеется.       Модди замялся. Руки, не зная куда деть, на ремень сумки на поясе положил, кожу потирая, да на нее же смотря. Спросить не зная как, ведь коль была возможность связь такую создать...       – Тогда и у тебя ведь быть должна?       Острым слухом уловил он в ответ усмешку. Выдох краткий, горький изгиб губ преследовавший. Затем и вздох последовал да звон легкий, от щелчка по обрамлению зонта, наверняка. Диамкей ответил таки, словами объяснив.       – Нет у меня. Не создали мы. Молодые были. Вам, смертным, не понять этого. Вы спешите, ведь жизнь ваша короткая. Вам связь закрепить хочется, миру всему доказать. Да только говорил я уже. Мне пятьсот сейчас, а по вашему счету считая что пятнадцать. Пусть и развиваемся мы схоже, да только долгожители привыкли иметь много времени. И мы с душой моею... тоже. Ему сотня лет всего была, при встрече нашей только исполнилось. Да и мне на тридцатник выше всего тогда было. Да мы детьми были совсем. Любили друг друга, душа в душу жили, считай, что несколько веков вместе провели. Мне... Три сотни было при уходе его. Зачем связь была, мы и без того без слов друг друга понимали.       – Он... – Модди нахмурился, не смея следующее сказать. Знакомой болью в груди закололо да глаза будто бы ножом резануло, о чувствах старых напоминая, – что если он... Не умер, а просто...       Он в слова не умел, не под силу ему было аккуратную фразу подобрать, чтобы не ранить. Пропажа их может и смог бы, уточнив аккуратно да успокоив. Может и уточнял вовсе, людей чувствуя, будто бы те соперники в картах его любимых.       – Нет, – Диамкей перебил. Модди взгляд на него вскинул, но вампир на солнце смотрел, как то в листве играло. И сказал пусть резко, но на губах - улыбка легкая, нежная, пусть и печальная, – не в том причина. Не смог бы он, не могу и я. Потому и зову его душою, ведь душа моя с ним всегда. Прокляты мы, за долгую жизнь проклятье это получив. Если влюбимся, то разлюбить не сможем. Уже никогда. Нас потому из дома и не пускают так долго. Не хотят на муки обрекать, если смертного полюбим... Тогда ведь страдать нам до самого сна.       – Сна?       – Долгожители не умирают, – Диамкей улыбнулся шире, да поморщился, – это ваше слово, смертных. Мы так, засыпаем. Добровольно жизнь эту оставляем, насладившись ею, насколько смогли.       Модди кашлянул неловко, взгляд с чужого лица сведя на танцы солнечных поверх листьев зеленых. Слова все не подбирались никак, только благодарность и тревога друг друга мешали.       – Спасибо. Хоть… Теперь известно точно, что наша пропажа жива. И... Что будешь делать, если найдешь его? Своего... Свою душу. Если найдешь его, а он... Уже уснул.       Диамкей не ответил. Не двинулся, лишь ветер обрамление зонта, да одежду его шевелил. А затем смешок послышался легкий.       – Тогда сам усну. С вами дела закончу, помогу тут, чем смогу, да вернусь в часовню. А затем усну.       Холодная рука Модди по плечу хлопнула, на секунду сжавшись. Диамкей улыбнулся натянуто да подумал, что может зря затеял это все. Не поход, нет. Это самих Матушки да Клюквы благословение, точно оно не зря. Вот только про полоску волшебную... Тогда ведь знать будут, следить. И если одним днем та гореть перестанет - поймут сразу все.       Возможно, поторопился он с раскрытием такого знания.       Ушли с поляны они в тишине. Модди кивнул команде, Жираф к нему тут же с картой подошёл, переключая внимание. Веназар тут же с тетрадью подлез, тыкая в неё, что-то шипя. Зак на это только усмехнулся, собирая сумку алхимика. Тот уже про неё забыл - ожидаемо впрочем-то. За сумкой алхимика стоило другому кому-то следить. И, удивительно, что эта роль досталась удаче-неудаче, сохранялась за ним, даже не смотря на несколько разбитых уже склянок.       Веназар прощал. Или просто внимание не обращал - кто ж его поймёт.       – Итак, найдём может здесь подсказки какие, оружие получше. Потом к Столице. Отсюда как раз удобно, – Жираф кивнул, – да и гиблое дело в декабре да январе к Столице ходить. Огонь магический чаще придётся использовать - лучше не стоит.       – Если против демона идти, то магию итак придётся показать, – Диамкей покачал головой, – или что вы, прятать собрались огонь да паутину? Да и мне вам как помочь тогда?       – До Столицы показывать нельзя, – Модди кивнул, – чтобы до неё добраться спокойно. Ты-то, конечно, можешь стать причиной, чтобы нас на суд Королевский отправить. Но не стоит удачу испытывать. Вдруг только тебя да, может, арха в Столицу потащат, а нас всех здесь, на месте казнят и успокоятся.       Диамкей пожал плечами. Он и не собирался деревенщине показываться.

***

      Он всхлипнул, закусил губу, стараясь не кричать. Больно, до темноты в глазах больно. Он руки к металлическим дугам потянул, жмурясь снова от того, что от движения боль ногу прострелила. Всхлипнул, с ненавистью посмотрел на цепь, которая вела к дугам. Даже попытаться уйти нельзя было, стерпев боль.       Сил хватило, чтобы чистую полоску ткани вытащить из кармана, да хоть как-то рану прикрыть. Хоть как-то - итак ясно, что дело плохо. Только и надеяться, что из родной деревни его найдут. Если успеют, если догадаются. А пока на кровь да удачу надеяться оставалось.