Кафедра секс-магии

      Рука Маахеса, перебирающая волосы на затылке, вгоняла Терна в сон. Мерное биение сердца Иссада под ухом мешало бороться с дремой. И это можно было назвать идиллией, если бы не Высший демон, величественно растянувшийся на другой стороне кровати.       — Вас интересует существование стабильных Разрывов в Барьере? — лениво пробурчал эромаг, собирая мысли в кучу и вспоминая, зачем вообще летел сюда.       — Интересная мысль, — раздался рокочущий голос Хеассара, демон бросил недовольный взгляд на Маахеса. Тот невинно моргнул в ответ, он ничего никому не говорил. — Откуда такое предположение?       — А разве это не логично? Что еще может интересовать вас, демонов, кроме как возможность проходить беспрепятственно между измерениями. А магические аномалии имеют огромный потенциал для этого. Но только появление их абсолютно хаотично и опасно, к тому же для тех, кто не может видеть эту самую опасность. Поэтому я здесь и нахожусь.       — Да, именно за этим и нужна ищейка, — согласился Херухатри и добавил. — Но никто не собирается рисковать твоей жизнью или здоровьем, как ты сам сегодня это делал. От тебя нужно лишь местонахождение и описание периодичности их появления.       Вдруг вспомнив свой диалог с Ризаром, Терновник подскочил на кровати и требовательно посмотрел на господина ректора:       — Но аномалии не ведут в другие измерения, они же искажают пространство вокруг и внутри себя?! Мое суждение не верно. Стабильным Разрыв возможно сделать искусственно и тогда уже установить телепорт.       — Может или нет аномалия быть стабильной — никто сказать не может точно. Теоретически возможно и то, и другое. Круг ищет аномалии самые большие по площади и наиболее часто появляющиеся, наверняка найдется способ их стабилизировать, — неопределенно повел рукой Иссад, целуя темную макушку эромага.       — Но это крайне небезопасно использовать магию рядом с аномалиями, — обеспокоенно завозился Терн и перевел взгляд на Высшего демона. — А еще мне сложно представить сколько манны уйдет на все это мероприятие.       — О, не переживай, энергия — это последняя проблема. Главное найти нужную аномалию, — спокойно заверил Хеассар.       — Хорошо, но мне интересно почему животных так перекорежило внутри этих аномалий?       — Разрывы имеют свои физические и магические законы, механизм действия которых до сих пор трудно понять. Почему маги с типичным маговосприятием не могут их увидеть? Что заставляет их появляться и исчезать?       — А вы так и не выяснили ответ на последний вопрос? — все-таки решился перебить демонического генерала Терн.       — Нет, не перебивай, — недовольно проворчал Маахес, и эромаг виновато поднял руки в извиняющемся жесте.       — Несомненно, есть факторы, влияющие на появление Разрывов, но они накладывались друг на друга годами, а мы не так давно наблюдаем за ними, чтобы сказать точно. Да и наблюдением без возможности видеть или ощущать исследуемый объект — это назвать сложно, — продолжил Херухатри.       — Но я видел у вас карту, — недоверчиво прищурился Терновник.       — Хочешь посмотреть подробнее? — уточнил Хеассар и, дождавшись утвердительного кивка, повел парочку в главный зал.       Всю стену пещеры занимала карта центрального континента. Задержав взгляд на большом зеленом пятне своего Леса, Терн медленно и вдумчиво оглядывал карту, подолгу останавливаясь на конкретном месте с множеством красных флажков, оценивая количество и месторасположение аномалий. Эромаг подходил то к одной стороне, то к другой, смотря на россыпь красных знаков с разных ракурсов, но увы, в единую понятную картину они так и не сложились. Но кое-какие наблюдения сделать было можно:       По одиночке разрывы не появлялись и всегда группировались рядом с друг другом на небольшом расстоянии.       Такие скопления аномалий оказались разбросаны по всему центральному материку и не поддавались какой-либо логике распространения.       За созерцанием нарисованной местности Терновник провел без малого час, детально стараясь запомнить каждый флажок. И прежде чем оторваться от стены и завалить собеседников вопросами, Терн проскользил взглядом по зеленым пятнам на карте, обозначающих эльфийские леса и рощи. Нахмурился и поискал каждую горную гряду, где жил гномий народ. Потом вернулся к своему Лесу и расположенными рядом желто-коричневым оркским степям с одной стороны и примыкающим границам человеческого королевства с другой. Нашел пятачок Вольных земель с отмеченным на нем Институтом.       Задумчиво потарабанил пальцами по бедру и сделал себе мысленную пометку расспросить Маахеса с каких времен Вольные земли стали Вольными и поискать втихую в библиотеке исторические карты самых масштабных магических войн.       А дело было в том, что разрывы распространялись лишь там, где были маги. Рядом с крупными поселениями или недалеко от крупных трактов. В основном на территориях человеческих государств и орских степях. Среди рас, которым была доступна магия смерти. И лишь несколько мест было исключениями. Включая массив Разрывов, с которыми некоторое время назад Терновник ознакомился лично. Мог ли Ризар пролить свет на некоторые догадки эромага? Но Терн не был уверен до конца, стоило ли ему еще сильнее втягивать некроманта во все это.       — Насмотрелся? — уточнил Иссад, протягивая Терновнику кружку с горячим чаем. Тот благодарно кивнул и обратил внимание на убранство главного зала. Устроились демоны с максимальным для себя комфортом. Каменные, магически сотворенные, ложа были устланы шкурами убитых зверей и подушками. В центре помещения стоял такой же сотворенный с помощью магии стол с крепкими стульями. Множество вещей испускало магические эманации подобно артефактам, и Терн решил держаться от них подальше. Повсюду ощущались запахи других демонов, и эромагу не все они нравились. Нейтральным оказался только древесно-мускусный аромат с примесью чего-то цитрусового. Это было что-то смутно знакомое. Кажется, это была демоническая целительница, провозившись с его рукой.       Внезапно зоркие глаза Терновника уловили движение — в складках между шкур лежала крупная змея, подобных которой ему видеть не доводилось. В неярком свете магических светильников существо казалось выточенным из цельного куска аметиста. Ах и такие знакомые золотые глаза с вертикальным зрачком.        — Какой у вас занятный фамильяр, — восхитился Терновник и словно загипнотизированный сделал несколько шажков в сторону змеи.       — Тебе не хватило экспериментов с некромантией? — строго отдернул его Маахес и поймал крайне удивленный взгляд эромага.       — Но она же живая… — нахмурился Терновник и вопросительно посмотрел на Хеассара, — Не чувствую никакой отрицательной энергии. Это живой темный артефакт?       — Правда? — улыбнулся демон, не спеша давать подсказки, и спросил, — А какой же ты ее видишь?       — Золотые глаза, чешуя словно вылитая из драгоценного фиолетового металла, — покладисто описал фамильяра Терновник, с недоумением отмечая, что кажется сама змея его изучает.       — Крайне занимательное явление, — протянул Херухатри, не давая Иссаду объяснить происходящее, — Это высшая нечисть с функциями фамильяра и она действительно представляет собой артефакт. Правда не живой.       — У меня помешательство после близости аномалий? — недоверчиво хмыкнул Терн, играя в гляделки с вполне себе живой змеей.       — Нет, ты в полном порядке, — на плечо приятной тяжестью опустилась теплая рука ректора, словно бы успокаивая.       — Твое видение… если это так можно назвать, — генерал подозвал змею к себе на руки, менее живой от телодвижений фамильяр не стал, — Так она выглядела при жизни много веков назад.       — У меня никогда не было видений или прорицателей в роду, — Терновник переплел пальцы с Маахесом и попросил, — Могу я дотронуться до нее? Может тогда иллюзия рассеется.       — Прошу, — Хеассар протянул ему демоническую змею.       Пальцы Терна беспрепятственно коснулись прохладного гладкого бока. Ничего не поменялось. Внимательные змеиные глаза следили за каждым движением эромага. Ради чистоты эксперимента Терновник осторожно дотронулся до фамильяра левой рукой и тогда та заинтересованно ее опробовала маленьким раздвоенным язычком. На подушечках пальцев осталось едва уловимое ощущение влаги.       — А она досталась вам уже мертвой? — попытался получить ответы Терн у Херухатри.       — Досталась — это громко сказано, — непонятно чему улыбнулся высший демон, — Тогда она еще была живой. И только потом я поднял ее.       — Это разумная раса? — догадался Терновник, получив очередной изучающий взгляд.       — Да, но хватит об этом, — змею вернули на прежнее место, — Я думаю у тебя скопилось множество других вопросов.       Ну еще бы с такими-то приключениями.       — Я не силен в демонологии, но разве инкубам не нужно постоянно восполнение любовной энергии от других существ? — в лоб спросил Терн, ревниво посматривая на Маахеса. Эромаг помнил, что контракт между демонологом и Связанным предусматривал особую плату, — А у вас тут личного гарема не наблюдается.       — Эту проблему можно решить и альтернативными вариантами, — уклончиво ответил Хеассар, но взгляд его мимолетно проскользил по левой руке Терна, — Но мне с тобой повезло, Мастер эромагии. Ты можешь манипулировать чужой манной без прямой физической близости.       — А это вы сейчас к чему подводите? — нахмурился Терновник.       — К тому, что было бы хорошо продемонстрировать тебе как будет проходить маннообмен, — решительно заявил Хеассар, — В дальнейшем такие сеансы будут проводиться регулярно.       — В первый раз я тоже буду участвовать в качестве третьей стороны, чтобы убедиться что все прошло хорошо, — Терновник недоуменно переводил взгляд с Маахеса на Хеассара.       — У меня нет с собой подходящих снадобий и инструментов, — запротестовал Терн, зажатый между двумя горячими мужскими телами.       — Все, что нужно у тебя с собой, — шепнул Маахес и вжался губами в шею эромага, посылая табун приятных мурашек по телу.       Хеассар придвинулся ближе и обхватив острый подбородок Терновника широкой ладонью, нежно провел большим пальцем по его коже.       — Не волнуйся, мы все подготовили, — прошептал Хеассар, — Тебе останется только расслабиться и наслаждаться процессом.       Они переместились в спальню Хеассара. Терновник чувствовал, как кровь приливает к лицу, сердце колотится в груди, а во рту пересохло. Он никогда не был в подобных ситуациях, и не мог даже представить, как будет выглядеть эта «демонстрация». Маахес, заметив его замешательство, углубил поцелуй, и Терновник уже не мог сдерживать стон, который вырвался из его горла. Хотя для эромага не было в новинку заниматься всяким непотребством втроем, но он всегда был единственным, кто мог манипулировать выплесками манны в таких ситуациях. Дело было спорным: очень хотелось на практике узнать каково это заниматься сексуальными практиками с инкубом, но Терновнику нравился Маахес и он сейчас состоял в моногамных отношениях.       — Не бойся, — прошептал Хеассар, — мы будем осторожны.       Он отпустил подбородок Терновника и уставился на него проницательным взглядом.       — Ты должен поверить нам, — добавил он резко, — Ты сам знаешь, что такой маннообмен необходим тебе для выживания.       Терновник почувствовал настойчивое давление, которое исходило от обоих мужчин, и невольно попытался уйти от их взглядов, поглощенный моральной дилеммой выбора. Но Маахес сразу же схватил его за руку и притянул к себе, словно говоря, что все в порядке.       — Не сбегай, — прошептал он в ухо.       − Напишу исследование на эту тему, − проворчал Терн, расслабляя напряженное тело и позволяя себе облокотиться спиной на Маахеса.       Собравшись с духом, Терновник подавил свое волнение и кивнул Хеассару, который терпеливо ждал, когда эромаг успокоится и соберется с мыслями. Прикосновения больших теплых ладоней к плечам, заставили вздрогнуть, по телу начала приятно растекаться чужая магия. Терн прикрыл веки, сосредотачиваясь на ощущениях. Демон был искусен, мягко вливая в его магканалы манну, заставляя собственную магию Терновника трепетать в ответ.       На талии сомкнулись руки Маахеса и в их с Хеассаром взаимодействие включился поток энергии Иссада. Терновник начал задыхаться от интенсивности ощущений, едва сдерживая отклик собственной магии.       Запах темных специй и табака гармонично переплетались с медово-травяным ароматом в общее терпкое амбре, оседая шлейфом на покрывшейся испариной коже. Внизу живота эромага начал скручиваться тугой узел возбуждения. Происходящее стало причиной нежелания Терна впутываться в эту авантюру: он терял контроль. Стараясь держать глаза широко распахнутыми, чтобы ни на миг не забывать, что он имеет дело с двумя мужчинами, а не с одним только дорогим сердцу Маахесом.       Искушение сойти на греховную дорожку, с которой свернуть уже никогда не получится, было сильно как никогда. Терновник, синестет, всегда различающий тончайшие магические материи, перестал различать где Маахес, а где Хеассар. Искусный эромаг, который всегда умел противостоять чужим всплескам манны, плавился от присутствия инкуба. Желание разделить магию и постель иррациональной мыслью всплывало откуда-то из темных глубин подсознания.       С трудом держа собственную магию в узде, Терн всмотрелся в лицо Иссада. В лазурных глазах отражалось страдание. Попытка отрешения от происходящего словно шла вразрез с самой сущностью Терновника и рвало его душу на части. Но почему?       В темно-карих глазах эромага увидел понимание, отчаяние и грусть. Маахес и Хеассар естественно знали, что Терн держит свою ауру в узде и не откликается на зов. Но они не давили, а продолжали терпеливо ждать отклика. Эромаг прикусил щеку изнутри так сильно, пока не ощутил во рту резкий железный привкус крови, отрезвляющий его и помогающий вернуть себе здравый рассудок. Тут же ворох подозрительных мыслей наполнил разум.       Это природная способность инкуба, полностью копировать ауру существа, которое привлекает его жертву сильнее всего? Как способность суккубов, принимать облик самых смелых сексуальных фантазий своих любовников? Но зачем делать это сейчас, когда Терн должен стать лишь фильтром, помогающим демону поглощать манну их Измерения?       Странные ощущения в левой руке, ставшие уже привычными за последнее время, начали утихать. Вместо этого все тело Терновника наполнялось приятным теплом, прокатившейся энергетической волной по его как будто иссохшим магическим каналам, наполняя внутренние резервы невероятной силой.       Тогда к эромагу пришло удивительное понимание, Хеассар делал ровно то, что обещал — продолжал процедуру маннообмена. Возможно то, что сейчас происходило с Терном действительно природная особенность Херухатри как инкуба, которую он не контролировал… При этом никаких сексуальных действий от Хеассара не последовало.       Но если они будут испытывать такие трудности постоянно при обычном магообмене… Эромаг попытался наконец-то присоединиться к процессу и помочь Хессару распределить циркуляцию манны. Для этого Терновнику было необходимо насытить собственные внутренние резервы сырой энергией своего Измерения, чтобы демон мог поглотить ее. На лбу выступил пот от напряжения, Терну нужно было замкнуть круг энергообмена, направив поток к магканалам Херухатри. Магия Маахеса, обнимающая мягким одеялом, проще эту задачу не делала.       Было проще дракона дрессировать приносить меч, чем разобраться где у демона находится внутренний резерв. Терновнику пришлось придвинуться к нему ближе и приоткрыть рот, чтобы при появлении концентрированного вкуса на языке начать точечное вливание манны. Как назло вкус крови не давал эромагу сосредоточиться. Превозмогая иррациональные желания, на которые наталкивал его насыщенный запах Хеассара, и игнорируя стояк в штанах,       Терновник решил попробовать подключить к маннообмену Маахеса. Херухатри — связанный Иссада, между ними должна быть сильная связь, нужно попробовать использовать Маахеса как проводника. Терн немного поерзал, стараясь не скинуть с себя чужие руки и устроиться поудобнее, чтобы иметь прямой тактильный доступ ко всем участникам действа. Отработанным способом эромаг связал свою магию с магией Маахеса, перенаправляя течение энергию между ними тремя. Но кажется что-то пошло не так, над ухом раздалось рычание демонолога и его демона, за которым последовал такой всплеск магии, что эромаг отозвался болезненным стоном, мечтая сорвать с себя всю одежду и нормально подрочить. И не только себе.       Дальше все пошло точно не по плану. Терновник в какой-то момент осознал, что сидит на бедрах Маахеса, прижатый спиной к его груди. А тем временем Хеассар пристроился меж разведенных бедер эромага. Горячий язык демонолога прошелся по заостренному уху, от чего Терн дернулся. Большая ладонь демона легла на грудь, нежно поглаживая.       Тогда Терновник все-таки посмотрел в губительные золотистые глаза Хеассара и был потрясен. Во взгляде демона была не просто похоть, которая не удивила бы эромага при нынешних обстоятельствам. Нет, в глазах напротив Терн видел животную тоску и надежду, а еще те редкие чувства, которые в последнее время все чаще проскальзывали у Маахеса. В глубине темных вертикальных зрачков Терновник видел душевный голод и обещание. По спине эромага пронесся табун мурашек. Что, демоны побери, было в кровном контракте между Маахесом и Хеассаром? Что происходит между ними тремя?       Совершенно закономерно у Терновника начали зарождаться странные подозрения, требующие разрешения уже долгое время. В голову пришла нелепая мысль, однако прояснить это точно мог только один способ. А в случае неудачи эромаг был готов лично принести Хеассару и Маахесу самые пламенные извинения. Очень сложно держать себя в руках, когда красивый инкуб вливает в тебя свою манну, что в нормальных ситуациях возможно только при занятии любовью? Да еще и объект воздыхания дразнит своими прикосновениями… Разве Терн не имеет права сделать так же?       Эромаг расслабил свое напряженное тело, теснее прижавшись к Маахесу. Тот обвил тонкую талию Терна в страстном объятии. А потом Терновник закрыл глаза, сполна отдаваясь своему мировосприятию, позволяя ароматам окутать себя, через легкие дойти до самого сердца. Не глядя, Терн протянул руку и ухватившись за дорогие одежды, подтянул демона ближе, обнимая за шею.       А потом эромаг дал выход собственной магии, окутавшей все тело от внутреннего перенапряжения и сопутствующего ему возбуждения. Отклик пришел моментально, Терновника окутало чужой энергией. А потом он оказался полностью дезориентирован, оглохнув и ослепнув одновременно от нахлынувших на него ощущений. Потоки магии сплелись в один, прорывая все барьеры как внутренние так и внешние, взрываясь яркими вспышками манны.       Физическое тело больше не ощущалось как что-то первостепенное, он едва ли помнил свою личность. Магия больше не воспринималась только как запах: она мягко скользила по коже, мелькала цветными пятнами сквозь зажмуренные веки, переливчатой трелью звучала в ушах, жарким пламенем горела под ребрами. В материальный мир эромага постепенно возвращала нехватка кислорода от спертого дыхания. От происходящего у Терновника не получалось нормально вдохнуть, таким сильным было потрясение и недоумение.       А потом его накрыла новая волна ощущений только другого толка. Терн утопал в водовороте чистых и честных эмоций: радости, страсти, нежности, облегчении, но вместе с тем тревоге и тоске. Какие-то переживания были вне понимания эромага, а какие находили моментальный ответ, заставляя внимательнее прислушиваться.       Терновник пытался собраться с мыслями и понять, почему он вообще переживает все эти чувства? Что было до этого?       Вдруг пришло понимание, это не его эмоции. И Терновник потянулся куда-то туда, к источнику — такому же живому существу. Затем в сумбурную какофонию встроился голос его собственной души, дающий ответ на ранее высказанные в астрале вопросы. Ответ, громкий, однозначный и положительный. А затем начал делиться своим восприятием с той другой душой, светясь взаимными, почти зеркальными чувствами.       Подобный диалог вряд ли был бы возможен при обычных обстоятельствах, Терновник при всей своей открытости к отношениям и выражениям собственных чувств, всегда был очень осторожен. У эльфов не было принято разбрасываться признаниями направо и налево. На осознание и анализ чувств могло уйти десятки лет. Перворожденным некуда было спешить, поэтому они очень ценили свое слово.       Однако незримый собеседник Терна был его противоположностью и кажется, еще сохранил способность самоидентифицировать себя как отдельную личность. Словно теплые морские волны на пляже Терновника мягко облизывала чужая магия, постепенно формируя связь.       О, это была нерушимая нить между двумя душами, которая образовывалась один раз и больше никогда не обрывалась. Теперь их жизнь, магия, судьба и даже смерть была общей.

      ***

      Все еще не способный отличить реальность происходящего от иллюзии, Терновник открыл глаза и удивленно огляделся, не помня о происходящем сейчас вне сна. Он оказался в чьем-то саду. Причем саду настолько экзотическом и роскошном, что даже будучи эльфом, Терн не мог дать названий пестрым цветам, растущим между ухоженной изумрудной травой. Среди узловатых рослых деревьев росли огромные розовые грибы, испускающие мягкое сияние в предзакатной полумгле. Острый слух уловил приятное журчание воды недалеко. В этом странном сне у Терновника была сильная уверенность в собственной безопасности, и он с удовольствием решил потакать своему любопытству.       Терн, не спеша, шел по мягкой траве. Улыбнулся, чувствуя приятную прохладу вечера на коже. Сквозь густую крону деревьев пробивались последние лучи заходящего солнца, окрашивая сад в теплые тона. Он сделал несколько шагов, любуясь разноцветными цветами. Острые, как у хищника, чувства уловили запах табака и тягучий аромат специй. Терновник остановился, завороженный ароматом. Он шел к нему, словно привлеченный невидимой силой.       Из-за живой зеленой изгороди кустарников стал вырисовываться силуэт купальни. Терн, не сбавляя шага, уверенно направился туда. В воздухе мягко мерцали десятки магических огоньков, отбрасывая на воду причудливые блики. Недалеко от массивных каменных ступеней в купальню на специальной площадке-платформе возвышалась полукрытая беседка. Терновника восхитила стеклянная крыша в виде купола с запоминающимися искусными витражами.       Взгляд эромага зацепился за величественное ложе, укрытое атласной бежевой тканью. Что за эротические грезы ему снятся? А где собственно другие участники планируемого процесса? Однако ответа на этот вопрос он так и не получил. Последнее, что Терновнику удалось рассмотреть — это огромная планета, которая вместо луны освещала землю, с удивлением понимая, что очертания большого материка кажутся знакомыми ему по картам…       Затем его как будто втянуло через портал куда-то в другое место, и он узнал хорошо знакомую поляну с небольшим ручейком в Лесу. Именно на этой поляне располагалась главная его пасека. Крупные пчелиные ульи расположились на стволах исполинских деревьев с гладкой темной корой и плакучими кронами нежно-розового цвета из-за плотно покрывающих ветви цветов. Особая порода деревьев, выведенная эльфийскими мастерами — и выглядело крайне эффектно и было практично — на таких деревьях было сподручно выращивать небольшие домики. К тому же пчелам очень нравилась пыльца этих деревьев, и из нее получался очень вкусный мед.       Вдохнув полной грудью знакомые запахи, эромаг поднял голову и обвел взглядом композицию из нескольких наземных строений на деревьях. Это была гордость Терновника, даже с учетом его синестезии он самостоятельно смог с помощью магии Леса вырастить очень даже достойный дом. Конечно, он не был основным жилищем Терна, но часто использовался им для проживания.       Особенно в те моменты, когда его присутствие на пасеке было необходимо. Терновник ступил на первую ступень красивой винтовой лестницы, словно лиана, оплетающей ствол дерева, с ажурными перилами. Вот и опорная платформа, выращенная прямо из двух близко стоящих стволов, как и сами стены.       За дверью полукруглой формы скрывалась достаточно просторная комната с многочисленными книжными полками, каменным камином и всевозможными склянками с медом и большим количеством приспособлений для ухода за пчелами. В шкафу разместилась небольшая часть личных вещей, а все свободное пространство заняли горшки с растительностью.       И тут до Терна, все ещё заторможенного и думающего, что это его сон, дошло, что именно он видел. Место, в которое он так часто возвращался мыслями и где любил уединяться от суеты общества. Место, в котором ему лучше всего думалось и где рождались самые эффективные ритуалы и теории. В реальности он не мог быть здесь…       А значит это отображение его внутреннего мира, внутреннего пространства. Тогда сад с купальней был отображением чужого внутреннего мира, и тот запах табака и специй был бы так знаком Терну. Но почему он был в чужом сознании?              Этот вопрос заставил Терновника прийти в себя и преодолеть спутанность сознания. Понимание реальности жестко приложило Терна, изумленно смотревшего на рогатую голову, лежащего на его груди. Сумбурные воспоминания о произошедшем проносились в мыслях. Как интересующийся эромагией и всякими нестандартными концепциями, которую отрицала высшая магическая наука, у Терновника уже сложилось четкое мнение о пережитом феномене.       Он осторожно втянул носом, стараясь не потревожить обоих мужчин, пока прибывающих без сознания. Прикрыл веки и нахмурил брови, убеждаясь, что ему не показалось. Теперь он не то что не мог различить Маахеса и Хеассара, а свою собственную магию от чужой магии. В воздухе витало восточно-древесное омбре с открывающимися сладковатыми нотами меда и пряностей, гармонично перетекающими в аромат табака и кедра, оставляющими после себя закрывающий запах ванили. Ауры практически смешались между собой, подтверждая образование крепкой связи душ.       Приятно конечно осознавать, что его теория о схожести аур в результате Сияния подтвердилась на практике, вот только связь у Терновника образовалась с одной душой, а не с двумя разными. А вот как это возможно и почему — вопрос уже интересный. Конечно с учетом увиденных им видений, ответ был очевиден, но хотелось бы узнать прямо от существа на другом конце связи.       Наморщив нос от неприятного ощущения подсохшего семени в штанах, Терн схватил притворяющегося спящим демона за рога и ядовито осведомился:       — Когда посмотрим как у инкубов кармашки выворачиваются?