Вопреки

На следующий день Тав устроила очередное представление, отвлекая черепа и таможенницу каверзными вопросами при молчаливой поддержке Шэдоухарт, а Астарион и Лаэзель прошмыгнули в подвал к сейфу. — Так, Тав говорила, что магического замка тут уже давно нет, — бормотал Астарион, рассматривая дварфийский кодовый замок. — Хм-м… Я с таким только один раз сталкивался. Мне потребуется время. — Тогда не болтай, а делай, — сердито прошипела гитиянки. — Раз уж вам позарез нужны эти блестяшки… — Лаэзель, а помнишь тот магический шлем, который ты видела у Даммона? — вкрадчиво поинтересовался вампир. — Он тебе так понравился… Я видел, что ты примеряла его два раза. — И что? — фыркнула воительница. — А то, что он стоит 2500 золотых. Это половина той суммы, которую мы должны себе вернуть. Представляешь, на эти деньги можно купить целых два таких шлема! — голосом настоящего искусителя прошептал мужчина. — И если мы вернём эти деньги… а может и захватим что-то в довесок - то я уверен, Тав не будет против, если ты купишь себе такой! — Хм-м… — теперь уже гитиянки плотоядно покосилась на сейф. — Так что стой и следи, чтобы никто меня не заметил, пока я работаю! — Астарион замахал на напарницу руками, прогоняя её, и взялся за работу. Замок был непростой, но старый, так что справиться удалось всего за несколько минут. Но когда вампир, в предвкушении потирая руки, осторожно толкнул тяжёлую дверь, то его брови обиженно поползли вверх. — Ну, что там?! — прошептала Лаэзель, неслышно возникая за его спиной. — Хм-м-м… — Да уж, кажется, мне потребуется ещё немного времени, — пробормотал плут. Внутри большого сейфа лежал с десяток сейфов поменьше. — Ну так не теряй его попусту! — шикнула гитиянки. Астарион снова принялся за работу. В первых двух сейфах ничего не оказалось. В третьем вампир с восторгом обнаружил несколько крупных драгоценных камней и тут же рассовал их по карманам. В четвёртом и пятом были рассыпающиеся от древности бумаги. В шестом - одна-единственная бутылка старого дорогущего виски. Следующий сейф оказался пуст, и наконец ещё два были до отказа набиты деньгами. Астарион восторженно ссыпал деньги в магический кошель - навскидку там было не меньше 12 тысяч. Остался последний… И тут отмычки сломались. Вампир грязно выругался и достал ещё один комплект. Но спустя несколько минут и он не выдержал. — Чего ты там возишься?! Поторопись! Тав не сможет занимать их вечно. — Не получается! — огрызнулся мужчина, судорожно ковыряясь в замке. Кажется, обломавшийся осколок отмычки застрял где-то внутри и намертво заклинил замок. — может, если немного нагреть металл… — он забормотал варианты, кружась вокруг последнего сейфа. — Отойди, — Лаэзель не выдержала и отодвинула вампира, поддев древний замок мечом, а затем от души лупанув сверху кулаком в латной перчатке. Раздался оглушающе громкий скрежет и замок отвалился. — Как… элегантно, — фыркнул Астарион. — Кто здесь? Нарушитель? — раздался высокий голос “служащего”, и в темноте загорелись два зеленых огненных глаза. — Твою мать, бежим!!! — на ультразвуке выдохнул Астарион, перекатом прячась за сейф, а оттуда “рыбкой” ныряя в дыру в полу, через которую прорастали странные щупальца. Холодная вода ударила в лицо, выбивая дыхание. Астарион с проклятьем вынырнул, отфыркиваясь и судорожно цепляясь за скользкие камни. Темнота вокруг была почти полной — лишь редкие проблески призрачного зелёного света сверху, откуда он прыгнул. Воды было немного: она едва доставала вампиру до груди. Повезло, что этого хватило, чтобы не разбить голову о каменистое дно. Рядом с громким всплеском в воду шмякнулась Лаэзель. — ВЕРАААКККХ!! — раздалось её возмущённое шипение. Астарион кое-как развернулся в воде, пытаясь рассмотреть напарницу. Она плескалась в паре шагов, явно в ярости, но… в руках всё ещё сжимала небольшой мешок с добычей. Вампир ошалело уставился на неё. — Ты… Ты правда успела схватить его? — прохрипел он. — Конечно, — зло выдала гитиянки, зажав мешок подмышкой и гребя одной рукой. — Ты думаешь, я дам себе промокнуть зря?! — О, ты мне нравишься всё больше и больше, — пробормотал Астарион, отплывая, чтобы не схлопотать за такую наглость. Течение подхватило их и понесло дальше. Вода становилась всё холоднее, вокруг стучались плавающие обломки дерева и куски чего-то склизкого, что вампиру не хотелось рассматривать. Где-то дальше шумела река. — Там выход, — буркнула Лаэзель, указывая на узкую расселину в камнях, куда вытекала вода. — Погоди, я всё ещё не могу поверить, что ты не оставила там этот мешок… — начал было вампир, но тут течение усилилось и рвануло их вперёд. — Греби, тупица! — взревела Лаэзель. Они нырнули в узкий проход, врезаясь в стены и царапая руки. Вода забурлила, втягивая их дальше. Астарион судорожно хватался за камни, но лишь сдирал кожу с ладоней. Вдруг его резко выкинуло наружу, прямо в широкую реку, на узкий каменистый берег. Лаэзель плюхнулась рядом с громким всплеском. — Если кто-то спросит, это был гениальный план, — дрожа от холода пробормотал Астарион, хватаясь за ближайший камень. Гитиянки тяжело дышала, оглядываясь. Она прижала мешок к груди, проверяя, на месте ли добыча. — Я просто скажу, что ты пищал, как мышь, — буркнула она. Вампир рассмеялся, отплёвывая воду. — Ну, тогда нам остаётся надеяться, что Тав нас ещё не списала со счетов… И сама выбралась без проблем, — он оглянулся на таможню, но её было не видно за зеленоватыми испарениями, которые окутывали разрушенный город. — Уверена, она справится. — Я тоже. А теперь, давай посмотрим, что же ещё мы такое стащили! — Астарион с энтузиазмом потянулся к мешку, выхватывая его у гитиянки из рук. Они отошли от места, куда их выкинуло течение ближе к дамбе, на те самые ступени, где они отдыхали после спасения Тав. Эльф вытряхнул на камни содержимое мешочка. — О, — разочаровалась воительница. — Это всего лишь блестящие украшения. — Ничего ты не понимаешь! — восторженно выдохнул Астарион. — Это же чёрные бриллианты!.. Этот комплект стоит не меньше 20 тысяч золотых! Он завороженно начал перебирать предметы из белого золота с россыпью чёрных камушков. Два перстня, мужской и женский, колье, брошь, запонки, браслет, серьги и заколка для высокой причёски… Астарион не удержался и примерил кольцо. Немного великовато для его тонких пальцев… да и пальцы все в грязи и крови, два ногтя наполовину содраны… Вампир с сожалением снял перстень. Ничего, когда-нибудь он только такие и будет носить. Главное - разобраться с личинками… и оставить себе возможность находиться под солнцем. Тогда он сможет окончательно сбежать от Касадора. Он ведь имеет право на часть добытых ими сокровищ? На эти деньги можно будет жить какое-то время и готовиться к мести, к схватке с бывшим хозяином… А потом… Астарион сложил сокровища обратно в мешочек и вздохнул. На самом деле он понятия не имел, как будет выглядеть его будущее. И даже как он хочет, чтобы оно выглядело. Но такие кольца там определённо должны присутствовать.

***

— Вы живы! Я же сказала, что они выберутся! — раздался знакомый голос, и из тени у лестницы появилась Тав, а за ней как всегда невозмутимая Шэдоухарт. — Вы что там устроили? — со смешком поинтересовалась она. — Грохот стоял такой, словно вы этот сейф швырнули в стену. — О, просто Лаэзель решила, что она лучше меня справится со вскрыванием замков, — надменно фыркнул Астарион. — Пришлось делать ноги. — Ну, — хмыкнула шарритка. — Обычно девушка может натворить кучу бед с помощью умелых пальцев и шпильки... Но это явно не про нашу гитскую подругу. — Ты достаточно натворила бед со шпильками, если судить по твоей причёске, — обиделась Лаэзель. — Ну тихо, тихо, не ссорьтесь, — примирительно замахала руками Тав и шмыгнула сопливым носом. — Вы попали в какую-то подземную реку? Вы все мокрые! — Да, кажется, научиться плавать всё же будет неплохой идеей, — проворчал Астарион. — Больше крови не дам, и не надейся! — предупредила жрица. — Терпи до стоянки теперь уже. — А как ты смогла их отвлечь на такое долгое время, радость моя? — поинтересовался вампир у Тав, которая отчаянно тёрла переносицу, чтобы не начать чихать. — О, мы обсуждали, как коррупция разрушила дварфийскую систему управления… ужасно скучный был параграф в учебнике истории, но меня именно на нём подловили и не давали сдать экзамен, пока я его не вызубрила. Кто бы мог подумать, что эти знания действительно пригодятся!.. Они начали свой путь обратно - на этот раз, к счастью, обошлось без падений с дамбы. Астарион гордо перечислил полуэльфийкам найденные трофеи, за что был удостоен благосклонного кивка со стороны Шэдоухарт и восторженых аплодисментов от Тав. Лаэзель и Шэдоу шли с фонарём чуть впереди, обсуждая, какое снаряжение надо обновить, а Астарион с довольным видом шёл рядом с чародейкой. — Ну что ж, наш поход был весьма успешным, мы выяснили всё необходимое, — промурлыкал он, на ходу обвивая Тав рукой за талию и прижимая к себе. — Ай! Астарион! Я из-за тебя вся намокла! — пискнула девушка, попытавшись вырваться. — Уже? Так быстро? — нарочито удивлённым, бархатным тоном шепнул вампир ей на ухо. — Дорогая, подожди хотя бы, пока мы разобьем лагерь… Тав поперхнулась смешком и отпихнула эльфа локтем. Путь обратно был долгим - они шли много часов, - но, по крайней мере, без происшествий. Под защитой лунного фонаря, по знакомому пути, уставшие и замёрзшие, они, наконец, добрались туда, откуда начинали свой поход. Остатки большого лагеря были на месте: кострище, навес для припасов и древесина для костра. Хальсина, Карлах и остальных пока не было. — Надеюсь, с ними ничего не случилось, — Тав была очень обеспокоена. Но пока они решили разбить свой лагерь - после долгого путешествия было необходимо восстановить силы. Они установили палатки, Тав произвела подсчёт их денежных средств. К сожалению, драгоценные камни и украшения пошли на дно рюкзаков: нигде в обозримом будущем им не удалось бы продать эти вещи и за четверть их реальной цены. После этого Шэдоухарт велела Тав уйти в палатку и как следует выспаться. Астарион хотел было пойти за ней, но Лаэзель поймала его за край дублета и развернула к его палатке. — Астарион, Шэдоухарт сказала, Тав надо отдохнуть, а не заниматься сексом. Иди к себе. — Молодец, Лаэзель, — кивком одобрила жрица. — Пошли, научу тебя готовить несложный суп. Очень хорошо восстанавливает силы. Пригодится нашей больной - да и тебе не помешало бы, раз уж тебе тоже пришлось побывать в ледяной воде…

***

На следующее “утро” (на самом деле они уже давно не имели понятия, сколько сейчас времени) Хальсин так и не появился. Тав вся извелась от беспокойства, и в конце концов Шэдоухарт сказала, что они с Лаэзель пойдут им навстречу с фонарём, и либо встретят их на полпути, либо постараются выяснить, что их задержало. Тав, которая всё ещё чувствовала себя неважно, согласилась, и теперь Астарион наблюдал, как она кругами нервно ходит вокруг костра и даже почти не реагирует на его шутки. — Ну перестань, радость моя, — не выдержал наконец он. — Лучше иди ко мне. У меня для тебя кое-что есть. Заинтересованная, чародейка наконец отвлеклась от грустных мыслей и с любопытством присела рядом с вампиром на поваленное дерево. Астарион немного беспокоился, как Тав отнесется к его “подарку”… Ведь не понять его происхождение она явно не могла. Он вытащил из-за пазухи тёмную бархатную тряпицу и развернул на ладони. Там лежали серьги из бриллиантового набора, найденного им с Лаэзель. Вампир не удержался и припрятал кое-что, не желая делиться или продавать такую красоту. Серьги из белого золота изящно тянулись вниз тонкими, почти невесомыми цепочками. На конце цепочек, словно застывшие капли ночи, покачивались чёрные бриллианты — глубокие, мерцающие изнутри, как тёмные звёзды в безлунном небе. Их грани ловили любой отблеск, вспыхивая призрачным блеском, но не рассеивая свою тайну. Эти серьги не кричали о богатстве — они шептали о нём, загадочно и приглушённо. Тав вздохнула, глядя на эту красоту. — Ты позволишь? — прошептал Астарион, положил тряпицу с драгоценностями на колени и потянулся к заострённым ушкам девушки. — Как только я их увидел, решил отложить… для тебя. Они подходят к твоим глазам. — Но у меня же не чёрные глаза, — почему-то тоже шёпотом ответила девушка. — Ночью, когда ты смотришь на звёздное небо - почти что чёрные, — довольно усмехнулся вампир, заменяя простые серебряные колечки на роскошные серьги. Пальцы вампира скользнули по её коже, на мгновение задержавшись за ухом, и он услышал её тихий выдох. Астарион отстранился и склонил голову набок, оценивающе оглядывая Тав. Свет костра играл в её волосах, отбрасывая на кожу мягкие отблески, а бриллианты в серьгах дрожали при каждом движении, как капли чернильного дождя, застывшие в воздухе. Они подчёркивали плавный изгиб её шеи, оттеняли светлую кожу и придавали глазам более тёмный оттенок. — О, моя дорогая, — протянул вампир, довольно прищурившись и протягивая Тав своё зеркало в серебряной оправе. — Как же ты хороша. Тав рассматривала себя в зеркало, поворачивая голову то одним, то другим боком и явно наслаждаясь своим отражением. Астарион ощутил, как приятное, тёплое чувство заполнило грудь, но вместе с ним — тяжёлая, глухая тоска. Боги, она просто создана для этого. Для бриллиантов, роскоши, высоких причёсок, шёлковых платьев… для изящной безмятежной жизни, полной света, комфорта и красоты. Он мысленно представил, как бы она выглядела в одном из тех нарядов, в которых женщины приходили на балы и званые вечера к Касадору - тёмно-серая парча, диадема с аметистами, чёрные кружевные перчатки… Её пальцы, такие лёгкие, касаются серьги, пробегаются по тонкой цепочке. Она улыбается, и в этой улыбке — искренняя радость. Конечно, она довольна. Конечно, ей нравится. Она любит украшения, любит изысканные вещи… Он с трудом отвёл от красавицы взгляд. И кто-то другой их ей даст. Кто-то, у кого есть всё это — деньги, положение, будущее. Кто-то, кто осыплет её не случайно найденными и украденными сокровищами, а подарит их просто так, потому что может. Астарион не мог. Внутренности скрутило, как от подступающей тошноты. Что у него есть, кроме не до конца разбитых оков рабства, крови на руках и собственного извращённого, исковерканного “я”? А ещё его раздражало, насколько сильно он это ощущал. Злился. Завидовал. Чувствовал что-то ещё, но не мог понять — что именно. Ему нравилось… что? Видеть её довольной? Дарить? Быть щедрым? Всё это звучало нелепо. И всё же… мысль о том, как он наряжал бы её в роскошные одежды, дарил драгоценности, а она бы восхищалась его великодушию - была безумно притягательна и одновременно неприятно резала невозможностью осуществления. Он взглянул на неё снова. Тав смотрела в зеркало, задумчиво улыбаясь. Она даже не догадывалась, какие мысли раздирают его изнутри. Ей ужасно шло это выражение лица - лёгкое, немного самодовольное, полное простого, искреннего удовольствия. Несмотря на всю горечь, эльфу было приятно видеть её такой. — Это трындец как красиво! — наконец громко заявила она, и со вздохом отложила зеркало, снимая дорогие украшения. — Признавайся, что ещё из того набора ты стащил себе? — Запонки, — неохотно признался вампир. — Но послушай, неужели мы не заслужили небольшое поощрение? Нам же пока на всё хватает! Если нужда в деньгах действительно возникнет, тогда мы всегда можем доложить. Тав укоризненно посмотрела на своего любовника. Астарион скрестил руки на груди, выпрямив спину и всем видом показывая, что не намерен сдавать позиции. — Кроме того, — продолжил он, — не думаю, что кто-то в группе кроме нас способен по достоинству оценить такие вещи. Представь: Карлах? Продаст их в три раза дешевле и купит себе новый топор. Уилл? Запихнёт в какой-нибудь благотворительный фонд «помоги безногим гоблинам». Гейл?.. Гейл даже запонки может каким-то образом случайно сожрать, если в них вдруг окажется капля магии. Он посмотрел на Тав, пытаясь понять, переубедил ли её. — Да и вообще, — добавил он, пожав плечами, — это не деньги. Деньги можно потратить на еду, зелья, одежду, женщин, вино. А это так просто не потратишь. Это активы, моя дорогая! Вложение в будущее. Наше будущее. Он снова приподнял одну из серёг, наблюдая, как она вспыхнула в свете костра. — Если мы вдруг окажемся в совсем отчаянной ситуации - ладно, продадим. Но пока что я вижу только один разумный вариант: пусть это остаётся при нас… в качестве небольшой страховки. — Ладно, уговорил, — рассмеялась Тав. — Оставь себе свои запонки. Оставим на крайний случай. Покажи хоть, как они на тебе смотрятся?.. — Не могу, — картинно вздохнул эльф. — В этой глуши мне ещё не встретились рубашки, которые были бы сшиты для носки с запонками… — Постой, — Тав схватила его за руку, глядя ему за спину. — Ты видишь?.. свет! Это лунный фонарь! Они возвращаются?.. Чародейка вскочила и подбежала к краю лагеря.

***

Сначала показались силуэты — высокие, знакомые. Фонарь в руках Шэдоухарт отбрасывал резкие тени на лица, но даже так Тав узнала их сразу. Высокий силуэт Хальсина, рядом с ним — широкоплечая Карлах, чуть впереди — Гейл и Уилл. Они шли быстро, но не на пределе сил, и это уже говорило о многом: значит, всё в порядке. — Боги, наконец-то! — Тав ускорила шаг, и тут её чуть не сбила с ног Карлах, сграбаставшая её в медвежьи объятия и рявкнувшая: — Да мы-то живы-здоровы, а ты как? Говорят, с тобой какая-то хрень творилась! Искупаться решила?! — Я… всё нормально! — выдохнула Тав, пытаясь выкарабкаться из хватки тифлинга. Карлах фыркнула, но ослабила объятия, позволяя Тав наконец рассмотреть остальных. В лагере началась приятная суета: Хальсин рассказывал о спасении ребенка, который был духом этих земель, Уилл и Карлах - о том, как они охраняли портал, в который ушёл друид, от целых орд нежити. Шэдоухарт лечила Гейла с окровавленной перевязанной рукой - у Хальсина не осталось никаких заклинаний. Тав разливала еду по мискам и разносила своим спутникам с радостной улыбкой. — Теперь осталось только уничтожить первопричину проклятия - Кетерика Торма, — закончил рассказ друид. — И тогда у нас появится реальный шанс возродить эти земли. После обмена новостями было решено посвятить остаток дня отдыху и лечению. Хальсин занялся сопливой Тав, а Гейл пообещал приготовить что-то особенное на вечер. Уилл, сверкая белозубой улыбкой, показал свою добычу: почти новую скрипку, даже со смычком. — Её бы только немного настроить… Тав, может сыграем что-нибудь вместе сегодня вечером? — весело предложил он. — Да-да! — подхватила Карлах. — Ты сама говорила - спою вам как-нибудь, когда узнаю вас получше… Я надеюсь, уже достаточно узнала? — Ну всё, загнали в угол, — рассмеялась заметно посвежевшая девушка, закутанная в плед и попивающая ароматную целебную настойку Хальсина. — Договорились. Уилл, настраивай свою волынку. Пойду искать лютню Альфиры! — Так она у меня, — поднялся с пенька Уилл. — Ты же её всё “забыть” пыталась, но я-то всё помню! Он двинулся было к своей палатке, как по земле перед ним пробежала огненная дуга, словно чья-то невидимая рука начертила раскалённую черту. Мгновение спустя всполохи вырвались вверх, образуя идеальный круг. Жар ударил в лицо. В воздухе повис запах озона и серы. Из круга, наполненного чёрной маслянистой жидкостью поднялась Мизора, но не во плоти как прошлый раз - её фигура слегка отливала алым, а контур расплывался, выдавая проекцию. — Игры кончились, котёнок, — с хищной, злой усмешкой сказала она, вперившись взглядом в Уилла. — О-о-о, кажется, весна пришла, первые придурки проклюнулись из-под земли, — протянула Карлах, неспешно подходя и вставая бок о бок с Клинком. — Что тебе нужно, Мизора? — напряжённо спросил мужчина. — Прекрати выделываться и слушай внимательно! — оборвала его дьяволица. — У тебя новая миссия. Культ Абсолют сумел захватить одного из служителей Зариэль - могущественного дьявола. Сейчас он заключён в форте культистов, Лунных башнях. Тебе нужно освободить его. — А мы-то тут при чём? Пусть этот могущественный дьявол хоть сгниёт там, — агрессивно ответила Карлах, но по виноватому лицу Уилла уже было ясно - всё не так просто. — Кхм-кхм, — Мизора прокашлялась. — Пункт “З”, секция 13. “Если закладчик души отказывается выполнять возложенные на него договором обязанности, он должен быть низвергнут в Ад немедленно в форме лимура”. Упрощу: если Уилл откажется или потерпит неудачу, он превратится в толстый комок вонючей плоти и провалится в Аверно. А теперь - будь хорошим мальчиком, и принеси палочку, на которую тебе указали! А иначе - проведешь вечность, завывая в Преисподней! Мизора выглядела ехидной и язвительной, как и всегда, но всё же ей не удалось полностью скрыть сильную нервозность. Даже не нервозность - отчаяние! — Что ж, мы вполне можем выполнить это задание, — Тав тоже встала и улыбнулась опасной, многообещающей улыбкой. — Но с одним условием. — Оу. И что же это за условие? — напряжённо усмехнулась дьяволица. — После этого ты освободишь Уилла от его контракта и вы пойдёте каждый своей дорогой, — твёрдо произнесла чародейка. Воцарилась тишина. — Как интересно! — пропела женщина. — И почему же я должна отпускать своего любимого питомца с его поводка? — Тав… — тихо и немного испуганно пробормотал Уилл. — Потому что мы всегда можем слегка задержаться в пути и дать культу заразить этого служителя личинкой, — невинно похлопала ресницами полуэльфийка. — Уверена, из него получится отличный и преданный раб. Опять небольшая пауза. — Никогда прежде не видела такого бесстрашного проявления чистого идиотизма, — рассмеялась Мизора, но в её голосе всё отчётливее угадывались истерические нотки. — Браво! Но хорошо, я сыграю в вашу игру. Но я изменю наш договор только после того, как миссия будет выполнена - не раньше. Пункт Ф, раздел 9: “Владеющий правом на распоряжение душой должен даровать награду только после выполнения носителем души соответствующих обязательств”. А теперь - в Лунные башни, котёночек! И дьяволица втянулась обратно в свой адский портал. — Да твою ж мать! — воскликнула Карлах. — Ну почему, почему стоит только расслабиться - появляются они! Мизора! Зариэль… И мы должны рисковать головами, чтобы заполучить кого-то из её слуг! А если это беглец, как я?.. — Не то, чтобы у нас был выбор, — заметил Гейл. — Будем надеяться, это последнее, что Уилл сделает для неё, — поддержала Шэдоу. — Тав у нас тут навострилась решать бюрократические проблемы за последние пару дней. Чародейка шутливо поклонилась в ответ. — Я тоже очень на это надеюсь, — тяжело вздохнула тифлингша. — Я просто знаю, что в таких историях всегда будет… что-то ещё. Играть в игры с дьяволами - это всегда плохая идея. У них невозможно выиграть. — Карлах. — Уилл подошёл к подруге и положил руку ей на плечо. — Спасибо тебе. Я верю, мы справимся! По крайней мере, Тав дала мне шанс. Давай не будем хоронить его раньше времени. — Тем более, даже если этот пленник - беглец, как и ты, его как минимум не помешало бы спасти от заражения личинкой! — добавила Шэдоухарт. — Ладно, — варварша улыбнулась и крепко обняла Клинка. — Я просто волнуюсь. — Спасибо, Карлах, — рассмеялся мужчина, растроганно похлопывая Карлах по спине. — Но я думаю, что сейчас самое важное - не терять настрой! Мы уже так многого добились за это время. Столько всего совершили. Побывали в невероятных передрягах! И я не позволю Мизоре испортить нам этот вечер воссоединения. Тав, готовься - сегодня мы будем веселиться всем назло: Мизоре с её дьявольскими планами, личинкам у нас в головах и этой холодной тьме вокруг. Гейл, разогревай котёл! Шэдоухарт, неси вино! Мы проведём этот вечер чудесно, не смотря на все невзгоды! — закончив немного пафосную речь, Клинок фронтира скрылся в своей палатке в поиске музыкальных инструментов, а Тав, Карлах и Шэдоухарт искоса переглянулись и, не выдержав, рассмеялись.

***

Напряжение наконец рассеялось. Все засуетились, Карлах постелила на поваленные деревья вокруг костра пледы, мгновенно сделав кусочек Проклятых земель милым и уютным. Лаэзель после урока Шэдоухарт возомнила себя отличным поваром и всеми силами мешала Гейлу готовить. Хальсин уселся на землю возле костра, и начал вырезать что-то из бруска дерева. Он выглядел уставшим, но довольным. Астарион даже не стал уходить в свою палатку, как он порой делал на подобных сборищах: пение Тав ему послушать очень хотелось. Он сел чуть поодаль, но чтобы иметь хороший обзор на то место, где планировали сидеть колдун и чародейка. Костёр потрескивал, разгоняя густую тьму, и ужин проходил в редком для этого места уюте. Гейл всё-таки отбил у Лаэзель половник и теперь самодовольно разливал по мискам ароматное рагу. Карлах, ухмыляясь, утверждала, что, если добавить в него адской специи, у блюда «появится настоящий характер». Хальсин только качал головой, вырезая что-то неторопливыми движениями. Уилл в это время расхаживал вокруг костра, трогая смычком струны своей скрипки, ловя нужный настрой. Тав, усевшись на своё место, проверяла звук лютни, пробегаясь тонкими пальцами по грифу. Они перекидывались короткими фразами, поправляя строй инструментов, переглядывались, пробовали одну мелодию, потом другую. Наконец, Уилл тоже занял своё место. — Ну что, давай Дикую мяту сыграем? — предложила Тав. — Только чур первый куплет поёшь ты! Мне проще потом подстроиться, — Уилл, кажется, немного нервничал. Он проверил настройку скрипки и провёл смычком по струнам. Раздались первые звуки — мягкие, протяжные, словно ветер, пробегающий по вечернему полю. Лютня вступила следом, добавляя звонкие переборы, похожие на лёгкое прикосновение тёплых пальцев к коже. Мелодия разлилась в воздухе — задумчивая, чуть колыбельная, с оттенком нежной грусти, но в ней уже чувствовалось обещание чего-то более яркого, почти танцевального. Музыка постепенно заполняла лагерь, и разговоры у костра стихли сами собой. Воздух был свеж, и так приятно пахло весной и дикой мятой, Солнце сияло, ты был рядом: что еще надо? - Да ничего! Зря ты не веришь, ой напрасно, что невозможно потрогать счастье, Тяжесть ладони на запястье - вот оно, вот оно! Тав запела первая, её нежный мелодичный голос разлился вокруг — как вечерний ветер, несущий запах трав. Поначалу она пела тихонько, словно проверяя себя после долгого перерыва, но под конец куплета голос набрал силу, глубину, словно в этой простой песне таился целый мир — светлый, живой, немного щемящий. К припеву она уже не сдерживалась, и прикрыла глаза, с наслаждением отдаваясь музыке. Да — это про нас спела весна звонким голосом Да — это зажглась наша звезда ярким всполохом Нет — не удержать тех, кто рожден с духом воина Мир мы без помех перевернем Дай только волю нам… Последнюю строку она закончила мягкими чарующими переливами голоса на выдохе, чем заслужила бурные овации во время последующего инструментального проигрыша. Хальсин даже забросил свою деревообработку, восхищённо слушая спутницу. Когда подошла очередь второго куплета, Тав поощрительно кивнула другу, и Уилл запел: Вроде, тепло, а дрожь по коже В этом с тобою мы похожи Ветра дыханье нам дороже Самых роскошных в мире шелков Пух облаков щекочет солнце И оттого оно смеется Легким дождем на землю льется Истинная любовь Истинная любовь… Чародейка одобрительно кивнула и присоединилась на припеве, вплетая свой сильный голос и снова добавляя в конце красивые переливы с лёгким вибрато, которые Уилл с первого раза не потянул, но зато поддержал скрипкой. А последний припев они исполнили уже вместе, от начала и до конца, в унисон, и даже итоговую руладу Уилл на второй раз осилил, к восторгу Тав и остальных. На исполнителей обрушился поток аплодисментов. Чародейка восторженно завизжала и обняла Уилла, крепко поцеловав его в щёку. Клинок тоже выглядел ужасно довольным. Они тут же начали играть новую мелодию. Тав снова запела, чисто, свободно, чуть запрокинув голову, словно назло всему отправляя песню самой Шар в это чёрное, беспросветное небо. Тёмная волнистая прядь выбилась из причёски и упала на лицо, придавая девушке озорной вид. Астарион смотрел на неё не отрываясь. Не мог отвести взгляд. Он словно впитывал всю эту энергию, тепло, радость, жизнь, которые исходили от неё. Смотрел на её улыбку, на тени от ресниц на щеках, на игривый блеск в глазах и непослушную прядку. В его груди возникло и начало стремительно увеличиваться странное чувство. Что это? Восхищение? Завороженность? Восторг? Почему так сильно, до боли в груди? Тав тем временем закончила петь и рассмеялась чей-то шутке, а потом посмотрела прямо на него. И улыбнулась, лукаво и кокетливо. Астарион улыбнулся в ответ, отсалютовав ей кубком с вином. Этот смех, лёгкий и искрящийся, эта улыбка, адресованная ему и только ему… На какое-то мгновение всё остальное перестало существовать. Чувство, которое он не мог ни назвать, ни понять, затопило его изнутри. Оно было слишком ярким, слишком сильным, слишком… — Дьявол, — прошептал вампир с изумлением, во вспышке внезапного понимания, и сделал большой глоток вина, словно надеясь утопить это открытие в терпком вкусе.

***

— Наконец-то мы приближаемся к Лунным башням! — с пафосным восторгом прошептал Уилл, словно репетируя в своей голове очередную главу своих приключений. Они сидели за полуразрушенной стеной дома, разглядывая барбакан и возвышающуюся за ним башню, окруженные плотной пеленой зеленоватого тумана. — О, я вижу, ни одна мелочь не ускользает от острых чувств Клинка Фронтира, — съязвил Астарион. Он всю дорогу почему-то был в плохом настроении, огрызаясь на Лаэзель, Хальсина и особенно на Гейла с Уиллом. — Издевайся надо мной сколько хочешь, Астарион, — откликнулся Уилл с интонацией мудрого понимающего родителя. — Я понимаю, нам всем порой нужна хорошая шутка или подколка для поднятия настроения. — Да, конечно! Вот почему я над тобой издеваюсь - чтобы поднять нам настроение. Других причин нет... — пробурчал вампир. — Так что, какой план? — бодро спросила Карлах. — Ну как и советовала Джахейра, — немного неуверенно отозвалась Тав. — Пойдём в открытую и попробуем сойти за своих. Хальсин доведёт нас и заберет фонарь - будем надеяться, мы сможем найти ещё один внутри. Ему с нами нельзя, его может кто-нибудь узнать. Но он разобъёт лагерь там, возле реки, и будет нас ждать с новостями. У меня есть три комплекта их одежды, их оденем мы с Шэдоу и Астарионом. Остальные будут типа наши наёмники. Так что все быстренько настроились и представили себя культистами! Одеваемся как культисты, ведем себя как культисты, думаем как культисты! Спустя полчаса они обсудили последние детали, переоделись и двинулись по мосту, ведущему к мрачному барбакану. Под их шагами древний камень слегка дрожал, словно памятуя о далёких осадах и штурмах. Свисавшие с деревянных балок ржавые клетки с давно истлевшими останками напоминали о жестокости хозяев этих мест сразу на входе. Густой зеленоватый туман стелился вокруг башни, клубился у основания барбакана, окутывая его таинственным зловещим ореолом. Воздух был сыр и пах плесенью, болотом и чем-то ещё — сладковатым, тошнотворным, предвещающим беду. Тав шагала впереди, чуть замедлив шаг, вслушиваясь в этот давящий, чужой безмолвный простор. За её спиной Астарион держался настороженно, взгляд его метался между тенями, а пальцы машинально касались рукояток кинжалов. Хальсин замыкал шествие, подняв повыше фонарь и скрыв лицо в глубоком капюшоне. — Ни шагу дальше! — едва они миновали плотную стену тумана, им навстречу вышли двое стражей в массивных доспехах и с символом Абсолют на груди. Один из них медленно сжал рукоять массивного меча, его перчатки скрипнули, натягивая напряжение до предела. Другой чуть наклонил голову, словно оценивая путников, решая, стоит ли дать им шанс… или же они станут всего лишь очередными тенями в тумане, что клубился у подножия башен. Тав почувствовала, как паразит в её мозгу зашевелился, и мысли стражника вторглись в её разум, обыскивая его. После этой процедуры культист заметно расслабился. — А, благословенная душа. Прямо как я, — он гордо улыбнулся. — Какие новости, Верная? — Пока ничего такого, о чём стоило бы рассказывать, — небрежно откликнулась чародейка. — Что нового внутри? — она кивнула на возвышающуюся громаду башни. — Зарелл в зале для аудиенций. Ждёт докладов. Проходи, — второй страж приглашающе махнул рукой. — Именем её, — важно кивнула полуэльфика, проходя к широкой каменной лестнице, почти целой, но с крупной трешиной от края до края. — Слава Абсолют! — бодро отозвались Верные. Путешественники начали подниматься к высоким главным воротам башни. — Ну, это оказалось проще, чем я ожидала! — пробормотала Тав, подобрав длинные полы одеяния, чтобы не мешали идти по ступеням. — Наконец-то! — нетерпеливо произнесла Лаэзель. — Будьте уверены: совсем скоро у меня будут ответы по поводу этих паразитов. — Полегче, Лаэзель! — осадила её Шэдоухарт. — Нам нужны ответы, да, но на мёд можно наловить больше мух, чем на уксус… — она осеклась. — Как бы тебе объяснить эту метафору… возможно, это не переводится. Я не знаю, есть ли у гитьянки мёд. Или уксус. Или даже мухи. Давайте просто проявим немного сдержанности. — Я способна на сдержанность, так же как ты, я знаю, способна на чистую ярость. Я уверена, что мы найдем повод, чтобы применить и то, и другое в этом прогнившем месте, — с достоинством ответила гитиянки. Они на пару секунд замерли перед огромной дверью, прежде чем Тав набрала в лёгкие побольше воздуха, как перед нырком, и толкнула створку.