Чёрные перья

Неужели ты ждёшь воплощенье беды, Духа сумрачной стали?.. (с) Мельница "Воин вереска" - Ещё раз. Ты своё имя помнишь? Что-то из жизни? Брата своего, в конце концов?! …меня? Вайсс на каждый вопрос отрицательно мотал головой и молча сжимался в комок, словно хотел то ли слиться со стеной, то ли вовсе исчезнуть. Смотрел он из-под примятого «стога» взъерошенных волос откровенно испуганно, и… Генезис замер и со свистом втянул воздух: не показалось, на длинных ресницах звезды Подземелий повисли крупные слёзы. Нет, плен в Дипграунде и даже сон в сфере не были наказанием Богини, это злая судьба, рок или простое невезение. Наказание догнало сейчас. Вайсс, пролежав пару-тройку дней в состоянии спячки с приостановившейся жизнедеятельностью, очнулся сам и физически здоровым. Вот только не помнил он при этом абсолютно ни-че-го. Да, какие-то навыки самообслуживания, речь и понятия об окружающем мире в белобрысой голове задержались, но вспоминал или осознавал это знание Вайсс не сразу, с заметной задержкой. И боялся. Слова с листа стёрли, но бумага осталась прежней и повреждённой, затёртой, исцарапанной. - Вот что мне с тобой делать теперь? – безнадёжно спросил Генезис то ли беспамятного цветовца, то ли себя, то ли Богиню. - Бить не будешь? Генезису очень захотелось постучаться головой о стену, но у него и так всё болело. Чтоб этого Рестриктора с его исследованиями… самого в Мако уронили! Чёрный Лайфстрим Генезису не страшен только в плане растворения и мутаций, но убить вполне мог, и сил сопротивление отнимало столько, что на толковую регенерацию уже не хватало. - Детей не бью, - рыкнул он сквозь зубы. – А вот воспитывать придётся. Вайсс икнул и втянул голову в плечи. Умом он, может, своё детство и не помнил, а вот телом – похоже, хорошо. Да можно ли этого… это создание… Вайссом называть? Белоснежный, «император», лучший и первый из Цвета, имел он в виду всех оптом и в розницу, не смотрел свысока только на главу проекта, и находил немалое удовольствие во власти и даже в запугивании. Сефирот, пока мог, шёл по пути избегания и попыток понять человеческую жизнь: достаточно было эту жизнь показать; а этот правила игры принял и собирался в ней переиграть своих создателей. Когда-то, до ухода Генезиса в анабиоз. А теперь? Сидит у стенки, дёргаясь от резких движений собеседника, и на перечисленные названия, на имена своих и врагов только растерянно плечами пожимает, и мотает головой, в упор не понимая, чего этот рыжий от него хочет добиться. Заплакать собирался, но и это было страшно. В общем, вёл себя, как зашуганный подросток. Вот только беда в том, что Вайсс мог с Сефиротом на равных драться, и физическая сила никуда не делась, а Генезиса сейчас от стены к стене шатало, его и «второклашка» на лопатки уложит легко. Хотя, честно признаться, насчёт «второклашки» он себе бессовестно льстил. - Ладно, не трясись, - Генезис через силу усмехнулся. – Устрою тебе курс молодого бойца. Я не извращенец, и траву ты у меня красить не будешь, унитаз зубной щёткой чистить тоже. А вот полы мыть научу, весь особняк твой. Только сначала – стричься! Вставай… кадет. Большой мир ждёт. Даже если завтрашний день всех лишён общений, моему возвращению в мир не найдётся преград! - Чего? – Вайсс послушно встал и захлопал глазами. - О, Богиня… Поэма. История такая, в стихах. Надеюсь, хотя бы читать ты не разучился… * * * То, что особняк не сильно обветшал, а Вайсс выглядел хоть и заматеревшим, но не сильно повзрослевшим, обнадёживало. Генезис тронул ладонью ало-белое соцветие. По банорским яблоням времена года вычислять – за анекдот сойдёт, но азалия на Мидильском Архипелаге цветёт зимой. Вот только какая это зима? Сколько лет прошло? Больше года, да, но наверняка меньше пяти … и сколько он там, внизу, пробыл? Всё путалось, затёртое болью и наркотическим бредом, его ведь не только на взаимодействие с застойным Мако проверяли. Кое-что Генезис очень хотел списать на бред и твёрдо решил: пока реальных подтверждений не получит, себе не верить. Иначе совсем погано будет, да и стоит ли защищать мир, допускающий подобное? Генезис схватился за виски и помотал головой: это не его мысли, это эхо боли и отчаяния Дипграунда, а мир… мир должен жить. Даже без всех них. Нет, Зака искать бесполезно, он может быть в любой точке Гайи, а Мидгар, куда Фэйр так рвался… что ж, вот в этом своей памяти доверять стоит. Разрушенная столица отлично сочетается с побитым Вайссом, себя не помнящим, и со вскрывшимся входом в природные пещеры. Что-то случилось. Даже самые оптимистичные предположения выглядят какими-то зловещими… и возвращают ко второму варианту поиска тех, кто может объяснить происходящее, не хватаясь за оружие. Или даже к первому. Фэйр всего лишь за оружие сразу не схватится, а она… ждёт вряд ли, но, наверное, ещё помнит… - Генезис? – подстриженный Вайсс выглянул из дверей, гордо показал измазанную ложку: - А я всё! - Что ж, пойдём, приму экзамен, - рыжий хмыкнул и сорвал цветок. Пусть в стакане на окне постоит. Конечно, водопровод и канализация в особняке давным-давно не работали, но воду можно набрать и в саду, а в подвале нашлась раритетная дровяная плита, переносная, которую почти без проблем удалось выволочь наверх и отчистить. От источника в святилище Генезис уже не зависел, да и насиделся в пещерах… что одних, что других – до отвращения. Дом, хоть и заброшенный, куда лучше. - Тебе обязательно лететь? За неполный месяц – дат оба не знали, но считать дни это не мешало – Вайсс более-менее научился самостоятельности. К людям его выпускать не стоило, но у полного ящика консервов от голода уже не загнётся, и грязью вместе с домом не зарастёт. И Генезис, пусть не восстановил форму, но за стеночку при ходьбе держаться больше не тянуло. Против призванного бахамута, конечно, идти рано, но трёхдневный перелёт он выдержит. Должен выдержать. Как он мог сразу после пробуждения от Мидгара долететь до самой Баноры, да ещё с грузом? Не приходя в сознание, не иначе. Если бы начал соображать в полёте – рухнули бы оба или в океан, или среди гор. - Обязательно. Изображать двух последних живых на планете я не собираюсь. Надо понять, что в мире творится, а сидя тут, не поймёшь, - Генезис поболтал ложкой в похлёбке. Консервы тоже оказались пригодными к употреблению, и звери до тщательно запертого склада не добрались. – Молодец. Две недели без меня проживёшь, главное, не ходи… - …Дальше сада, развалин и первых двух квадратов плантаций, - Вайсс нахохлился, взглянул обиженно. – Помню я. Только ты вернись, обещаешь? - Да куда я от тебя денусь… завёлся на мою голову… чокобо-альбинос. Волосы у Вайсса были жёсткие и непослушные. Генезис пытался с мстительным интересом изобразить ему что-то вроде фэйрова «ёжика» времён ученичества, но как выяснилось, стричь не умел (подравнивание наощупь самого себя не в счёт, да и волосы в состоянии деградации росли еле-еле). Обкромсанные выше затылка белые пряди теперь торчали в разные стороны, действительно напоминая чокобий хохолок. Спасибо Богине, этот, в отличие от приятеля Зака, не в коме. - Завтра, - решил Генезис. – Ни к чему откладывать. * * * Эдж сейчас напоминал муравейник: выжившие люди, те, кто рискнул вернуться в город, который долго ещё будет на военном положении, обживали заново уцелевшие дома и восстанавливали разрушенное. Сам Эдж Дипграунду был не нужен, ответный штурм Подземелья прошёл в стороне, и пострадали главным образом ближайшие к Мидгару кварталы. Рив вроде обмолвился, что не восстанавливать их надо, а заровнять ко всем ифритам, а строить заново – со стороны оживающих пустошей. Отодвинуть Эдж ещё дальше от мёртвой столицы, слишком часто и слишком много пакости из этих руин вылезает. Баррет тогда, помнится, угукнул и с головой нырнул в добытые планы. Конечно, искусственный подземный комплекс – это не шахты. Но проблемы ядовитых газов и проседающей породы одинаковы везде, не важно, от природы это или от Омеги и артударов армии: а значит, опытный горняк пригодится. Вот он и ушёл в работу с головой, чтобы голову занять и сердце не болело. Ему, бывало, до сих пор ночами Мирна снилась: звонкий смех, яркая улыбка, ворох тугих косичек и глаза цвета зелёного грассландского янтаря. Но семь лет – срок достаточно долгий, чтобы боль улеглась, память отпустила, а жизнелюбие взяло верх. Его хватит, чтобы осознать: рядом не первый год мелькает другая женщина, красивая, умная и интересная, с которой есть много общего – более того, которую жизнь била по тем же местам той же дрянью, что его самого. Баррет даже начал с Марлин серьёзные обстоятельные разговоры на тему новой мамы, ведь Тифа, конечно, своя и родная, но семья чем больше, тем лучше. И обдумывал, с каким букетом и словами сунуться: они, конечно, оба в восстании участвовали, как могли, и вполне мило дружески общались после, но городская красавица с учёной степенью – не девчонка из соседнего посёлка, запросто за талию не сгребёшь и на ярмарку гулять не потащишь. Думал, у них много времени, война позади, и можно не гнать чокобо, а потратить немного на подготовку. Дипграунд думал иначе. И лежит теперь эта красавица в капсуле жизнеобеспечения без надежды выйти из неё живой. Все слова опоздали, не услышит, а цветы разве что в палату принести можно, заранее оплакивая. Баррет глупостями не занимался. Сначала воевал, загоняя дрянь туда, откуда она вылезла. Потом помогал разгребать завалы и обеспечивал безопасность других с инженерной стороны. …А потом узнал, что Шаулу Руи нашли в разбитой капсуле живой, что она пришла в себя и медицинским бортом доставлена из Джунона в Эдж по какому-то важному делу – и что ему об этом никто не сказал! Да если б не зашел перекурить к другу Сид, который этот борт и гнал… Баррет взревел раненым буйволом нечто, в отцензуренном виде звучащее как: «Да что ж вы все молчали!» - и помчался навёрстывать упущенное. Через воскресающий Эдж на базу ОВМ. В свои временные комнаты казармы – неприлично к такой женщине врываться в строительной пыли и поту, тем более если она едва с больничной койки встала. По коридорам базы, грохоча ботинками и распугивая встречных девушек службы обеспечения: больше днём тут никого, а караульные и не такое видели. И только когда постучал в дверь комнаты совещаний, на которую ему без возражений указали, сообразил – зря. Слабую и едва пошедшую на поправку Шау с побережья в опасную зону не тащили бы, не будь это жизненно важно. Мог бы он в этом важном деле помочь – позвали бы, не постеснялись вызвать и со смены, и с отдыха. То есть они там чем-то серьёзным заняты, а он тут… Баррет смущённо кашлянул и спрятал букет лилий за спину. Поздно, уже услышали и открывают. Винсент замер на пороге, моргнул своими ненормально красными глазами и посторонился: - Заходи. Трезвый взгляд со стороны нам не повредит. - Да я, это… - Баррета дважды просить не пришлось. – По личному вопросу, могу подождать. - Нет-нет, он прав, - от стола поднялась Эльфи, приглашающе указала рукой на освободившийся стул, а сама без церемоний устроилась на столе, рядом экраном, на котором пока что светилась заставка ОВМ. – Нас этот вопрос так или иначе лично задевает, постороннее мнение выслушать полезно. Баррет задумчиво обвёл взглядом собравшихся. Винсент за плечом, дверь закрыл и стоит – то ли дышит, то ли вид делает, а ведь после Омеги стал больше на человека походить. Клауд, взгляд поднял, устало улыбнулся уголками губ и рукой махнул: вижу, рад. Рядом с ним Кансель Фаррел, «второклашка», который выжившими солджерами командует – впрочем, в ОВМ классами больше не считаются, всех на обычные армейские звания перевели. С ним Баррет познакомился, когда Кансель со своими ребятами монстров от нефтяных скважин отгонял, и зауважал: Кансель прямо и честно предложил прежними обидами не считаться, одно дело сейчас делают. Шау… в кресле-каталке, бледненькая, но бодрая и даже счастливая, сестру за руку держит. Вот кто точно теперь на человека похож, а не на куколку заводную. Удачно бывшую Невидимку сдали на перевоспитание Марлин и Дензелу, эти двое кого угодно расшевелят. А в дальнем углу с крайне благовоспитанным видом Ценг сидит. И все прочие дружно делают вид, что так и было задумано. Баррет потянулся почесать затылок, вспомнил про букет, понял по общему ошарашенному виду, что заметили все (даже Турк соизволил брови приподнять удивлённо), и решительно выдохнул. Ладно, сам Клауда учил, помнится… - Шау, это тебе, - он всунул лилии в механическую руку старшей Руи и нервно одёрнул расстёгнутую куртку. – Ну, вроде… с возвращением. Рад. Очень, - Шаула так же ошарашенно кивнула, но букет обратно в Баррета не полетел, и приободрившийся мужчина повернулся к экрану: - Ну, командир, на что там посмотреть надо? Вообще-то должность Эльфи в ОВМ звучала как «координатор округа», но переучить кого-то из «Лавины» называть её иначе, чем командиром, было нереально. Даже тех, вроде Тифы и Баррета, пришедших в самоё чёрное время после распада. - На него, - Эльфи пальцем ударила по клавише, пробуждая компьютер. Заставка мигнула, сменяясь старым фото. Баррет озадаченно изучил молодого медно-рыжего парня, смотрящего в камеру с выражением: «чего надо?» - и всё-таки почесал освободившейся рукой затылок. - И чё это за сетранская морда? Вроде знаком, но не вспомню. - Уточните? – прошелестело из дальнего угла, того самого, куда Баррет старался не смотреть. - Причём тут Древние? - При том, - огрызнулся Баррет. – Ты что, тоже, как Клауд, по Храму носился, не включая мозг? Картиночки на стенах не видел? Во, оно, – обвиняюще ткнул пальцем в экран. – Только живое. Да где ж… а, точно, вроде в новостях с фронта мелькал! А ты чего ржёшь, как призовой чокобо? Кансель, в самом деле, давил смех, загородившись ладонями. - Вы ему об этих характеристиках не рассказывайте! – почти прорыдал солджер, когда смог заговорить. – Морда… сетранская… вроде мелькал… ох! - Если с ним вообще осмысленно разговаривать, - медленно произнёс Винсент и желание веселиться пропало у всех. - Баррет, ты в армию не собирался, и война от вас была далеко. Но не мог не слышать, что в Шин-Ра солджеров первого класса было всего трое? – Эльфи дождалась кивка, нахмурилась и начала тихо, почти отрешённо говорить, пристукивая пальцем по столу: - Самый благородный и человечный, на нашу беду, погиб первым… как человек. Жаль, моя вина, я ведь хотела с ним поговорить, но колебалась и тянула слишком долго. - Оу, - Шау вдумчиво понюхала цветы, смахнула с носа пыльцу: - Действительно жаль, что не вышло. Была бы тогда у всех, здесь сидящих, совсем, совсем другая история… У Ценга, к затаённому восторгу Баррета, на этих словах глаза расширились. Представил, видимо, «первоклашку» в рядах «Лавины» и последствия для Корпорации. - Не поговорила из-за второго, - Эльфи, не обращая внимание на смену эмоций бывшего врага, кивнула в бок, в сторону экрана. – Потому что тогда у меня было к нему много вопросов, и сейчас их меньше не стало. Насколько он вообще вменяем, договороспособен и адекватно ли воспринимает окружающий мир. - Не понял… - протянул Баррет. Раз уж его мнения со стороны спросили, чего стесняться-то. – У нас что, второй Сефирот нарисовался? Вы где его нарыли? - Скорее первый, Генезис на несколько лет старше, - вполголоса уточнил Кансель, он на фото смотрел то ли с тоской, то ли со злостью, то ли с обидой. - Сам отрылся, - Винсент поджал губы, - в Дипграунде. - Эй… ша, народ, кончаем разговоры, Клауда клинит! Клауд моргнул, в ушах шумело и перед глазами шли зеленоватые помехи. А он так надеялся, что хотя бы это в прошлом! - Меня не клинит, - через силу сказал он, закрыл глаза и с силой провёл по лицу ладонью, в безуспешной попытке стереть с себя спецэффекты Мако-отравления. – Я… вспоминаю. - Эй, - на плечо опустилась широкая ладонь, и Клауд был Баррету от души благодарен, друг был земным, весомым и бесхитростным, он не давал утонуть в прошлом. – Ты ж вроде всё вернул, как было? - Всё, - Клауд, не открывая глаз, кивнул. Затаил дыхание и опять посмотрел на фото. Шум не вернулся. – Теперь точно уверен – всё. Просто часть лежит в глубине и не шевелится… - Пока не пошевелишь, - Шелке нетипично для себя хихикнула и сделала большие глаза. Смутилась, кашлянула и вернула серьёзный вид. – Прошу прощения. Я сейчас немного не в себе. - О да, ты в себя только начала возвращаться, - Шаула со смешком толкнула младшую сестру локтем. – Так что ты вспомнил? - Его. Мы встречались два… или, вернее, полтора раза, - Клауд болезненно поморщился. – Второй раз вряд ли можно назвать «встречей». Он помолчал, собираясь с силами и вспоминая – на этот раз без шума в ушах, обычно, по-человечески. От некоторых воспоминаний до сих пор за рёбрами ныло, но никто не скажет, что Страйф не умеет учиться на своих ошибках. - На той миссии, где мы с Заком познакомились. И с тобой, - Клауд в упор взглянул на Ценга через стол, тот вежливо улыбнулся уголками губ и чуть наклонил голову, подтверждая. – Модеохейм. После того, как их объявили мёртвыми, и собирались, я теперь понимаю, привести реальность в соответствие с официальными сводками. Мы… - он запнулся. – Зак прочёсывал заглушенный реактор, я его прикрывал, как стрелок. Искали, искали и нашли… Что-то он, - Клауд перевёл взгляд на фото, - не поделил со своим подельником из учёных. Так я того учёного и ловил, а Зак… пытался то ли приказ выполнить, то ли наоборот. - Да уж, если первый класс всерьёз сцепится… - Кансель передёрнул плечами. Клауд угрюмо кивнул. Мальчишка-гвардеец, оглянувшись на бегу, мог рассмотреть только лязгающий металлом чёрно-красный вихрь, мечущийся по техническому уровню реактора. И сам не мог потом понять, было ли ему страшно – или красиво. Жутковатая, смертоносная, но всё же красота, и мучительно от осознания невозможности хотелось – так же. Знать бы тогда, чем за это платят… Эльфи почти беззвучно хмыкнула и отвела взгляд, задумавшись о своём. Она когда-то тоже могла, и цену платила честно. Интересно, тоскует ли сейчас по прежней силе? Или в закрутившемся водовороте событий – некогда? - А второй раз? – подтолкнула Шелке. - По дороге в Мидгар, - коротко ответил Клауд. – Не знаю, зачем Зак такой крюк через весь континент и Мидиль заложил, я видеть-то иногда видел, но обдумать и реагировать не мог. Может, как раз из-за этого Генезиса. Потому что однажды утром, ночь и предыдущий день я не помню, вышел из каких-то пещер с ним на плече. Злой, уставший… а этот вообще в обмороке. Отчётливо вспомнился звенящий вопль в небо: «Да когда же это закончится?!» - и хрустнувшее в сжавшейся руке яблоко. И шелковистые огненные волосы, касающиеся локтя: «Мечты-то… сбываются…». - Да, - Клауд кивнул. – Точно. Тогда, второй раз, он был вот как на фото – рыжим. А в Модеохейме, - он показал, водя рукой вдоль экрана, - вот так, седина прядями. - Это не седина, - с затаённой болью поправил Кансель. – Это деградация, та самая. Внешнее проявление. Генезиса оно первым ударило и сильнее прочих. Ну так и он сам… из первых. - А ты откуда знаешь? Кансель выразительно посмотрел на заговорившего Ценга и с ухмылкой спросил: - Вслух сказать или сам догадаешься? Эльфи и Шаула весело переглянулись. Они явно были в курсе источника информации, но от темы отвлекаться не стали. - Значит, вылечился, - подвела черту Эльфи. – Любопытно. - Ещё бы, - влезла Шелке, - всем Дипграундом пытались понять, как, и не поняли. - А он что-то сказал? - А он сказал, что благословение Богини в Мако-единицах не измеряется, и Рестриктору в маску плюнул, - с неподдельным восторгом доложила Невидимка. – И… на тот момент, когда он мне предлагал вместе сбежать, точно был вменяемым. Знаю, что Неро его не догнал и был наказан, сами понимаете, расспрашивать подробно не рискнула. А вот куда после делся и где три года был… и что за это время случилось… Баррет, который деловито изучал стянутый у Клауда из-под руки планшет с выжимкой из собранной у всех информации, поднял глаза и как-то нехорошо выдохнул. - Знаете, если он реально всю эту еб… простите, дамы… всё это вот пережил, лично я не удивлюсь, что парень свихнулся. Это ж… мать его… - Это Дипграунд, - Шелке опустила глаза. - Ребёнок, потом пойдёшь со мной. Я тебя тортиком накормлю. Шелке фыркнула, но поправлять, что она не ребёнок, не стала. - По крайней мере, одной проблемой меньше, - Винсент прошёлся мимо стола, склонил голову, изучая загадочный «объект G», на деле оказавшийся весьма известной личностью. – Его не улучшали, только изучали. - И не стали бы, - Шелке так же глядела в пол. – Неподконтрольный. - Он и без улучшений всем прикурить даст, - Кансель поморщился, жестом попросил разрешения у Эльфи и вывел на экран карту. – Так что лучше найти быстро и не доводить до… Метеора. - Чёрная Материя распалась, - Клауд покачал головой. За это он может отвечать с чистой совестью. - Ты Рапсодоса не знаешь, а я его ещё на вутайской застал! Если этот псих рыжий упрётся, он её заново изобретёт… * * * Однокрылые – не важно, мутанты они или действительно потомки Древних – могут перемещаться по Гайе очень быстро. Генезис этим старался не злоупотреблять, всё-таки подняться на высоту не так-то просто, поймать нужный поток Лайфстрима и удержаться в нём – ещё сложнее, и это не упоминая защитный воздушный «кокон» по контуру тела, сберегающий от переохлаждения и встречного ветра большой скорости. Но сейчас выхода не было. Надо было одним рывком добраться из Баноры до Северного континента: Арли тоже могла оказаться где угодно, но она говорила о сестре, которая – не важно, как это придётся провернуть – на Корпорацию работать не будет. Дом у семьи Даррен в Айсикле. Генезис её рассказы очень внимательно слушал: сначала отчаянно цепляясь за жизнь, потом не позволяя себе скатиться в чёрное убийственное отчаяние, а после, поняв, что с ним происходит – перебирал эти воспоминания по мгновениям, разговоры по фразам. Сомнений не было: поиски бесстрашной повстанки надо начинать на родном ей Севере. Положил себе на дорогу Генезис три дня, в них и уложился, но совершенно не так, как думал. Силы терять солджер начал намного раньше расчётного, на второй день на высоту поднялся на одних злости и упрямстве. Но потоки Лайфстрима, в которых он перемещался – просто летать можно где и как угодно, для скорости нужна опора посерьёзнее – текли ровно и сильно, много сильнее, чем раньше. Лететь при тех же усилиях получалось быстрее. После того, как убедился, что Мидгар в руинах ему не примерещился, он всерьёз задумался, не победили ли, и правда, повстанцы. Но выходить напрямую к непонятной армии и задавать вопросы он не рискнул. То ли «Лавина» верх взяла, то ли старик Шинра сдох наконец-то и у Руфуса ребрендинг, то ли Вутай неожиданно для всех супероружие изобрёл и это – армия оккупации. В последнем случае Генезиса точно убьют, едва опознают, и рот открыть не дадут. …А на Севере было морозно, ветрено и звёздно. Генезис замер на вершине скалы, с которой было отлично видно и замёрзшую бухту со спящими под снегом кораблями. И сам город: освещение на улицах выключено, как в режиме жёсткой экономии… или на военном положении, но окна не заклеены и мерцают теплым обещанием света. По внутренним часам – не позднее семи вечера, но здесь давно погасли последние отблески заката, ясное небо вызвездило и ветер выдувал последние крохи тепла. Надо было плащ всё-таки чинить, а не торжественно «хоронить» в костре. Хотя… от зимних северных морозов он бы не спас, а силы на пределе, вот-вот себя греть не хватит. И тогда Генезис просто замёрзнет на этих камнях, как обычный человек. Так что, какой бы опасностью ни грозил выход к людям, придётся это делать. Дом на окраине… на которой?! Айсикл был слишком близко от Восточного континента и, следовательно, от Мидгара, чтобы позволить себе беспечность. Уличное освещение включать заново никто и не думал, и силы самообороны Севера продолжали патрулировать улицы и ближайшие окрестности. Люди не разбирали «тревожные чемоданы» и ночевали всей семьёй в одной комнате, готовые в любой момент сорваться с места и быстро уходить горными тропами в убежища. Три месяца страха и напряжения не опускали. И когда в холодной темноте обозначилось неясное движение, часовые на тропе дружно обернулись, вскидывая оружие. Люди? Монстры? Просто дикий зверь, оголодавший до потери чувства страха? Или – самое страшное – потерявшийся диповец? - Кто? – на всякий случай бросил в ночь старший в патруле. - Свои, - отозвался из темноты человеческий голос. И добавил с сомнением: - Наверное. Вроде вы не корпоративная гвардия. Неясная тень качнулась ближе, близкими звёздами замерцали два зеленоватых огонька – примерно там, где у высокого человека должны быть глаза. - Ты из каких времён вылез, мужик? – старший не торопился опускать оружие, а младший молчком включил рацию на передачу. – Той гвардии уже три года как нет! Теперь можно и фонарь дальнобойный включить. Из-под луча пришелец убегать не стал. Стоял, сердито моргая на свет, сложив руки на груди – то ли мирные намерения демонстрировал, то ли пытался согреться. В минус тридцать два без куртки или плаща, в одних штанах и тонюсенькой безрукавке! От обморожения при этом загибаться не собирался… - Понятия не имею, - Генезис сжал зубы, которые порывались стучать, не смотря на все усилия. – Я вообще-то сестёр Даррен ищу, они где-то здесь должны жить. Лишь бы эти часовые вообще были в курсе, кто в Айсикле живёт. - А тебе это… которую? – взгляды у местных вояк стали ещё подозрительнее. Они, определённо, знали – как минимум старший по званию. Форму, они, кажется, опознали. Может, и его самого. Три года, значит… а до этого сколько? Когда он угодил в Подземелье, Шин-Ра стояла и не шаталась, в отличие от «Лавины». Но до лабораторных образцов новости не доносили. - Любую! Но лучше старшую, она меня… знает. Северяне переглянулись, обменялись парой фраз на нордике и, приняв какое-то решение, перестали в солджера целиться. Младший отошёл в сторону и быстро заговорил с кем-то по рации. - За нами минут через десять приедут, смена, - пояснил старший в патруле. – Тебя довезут, а то ты выглядишь, если честно… Генезис беззвучно вызверился, с трудом удержавшись от едких комментариев. Как он выглядит, и сам представлял. Ладно, десять минут без драк, беготни и полётов как-нибудь выдержит. Северянин пожал плечами, качнул головой и так же молча отстегнул с пояса термофлягу. У Арлины такая же была… - Пей, полегче станет. - Э-это что? – Генезис глотнул и закашлялся. Но по телу прокатилась волна тепла, и он выпил ещё. - Глёг, - хмыкнул патрульный. – Травы и пряности на меду. Алкоголя ноль, но греет душевно. * * * - Эй, солджер, просыпайся. Приехали. Умный водитель догадался не пихать задремавшего Генезиса в плечо или бок, а постучать рядом по жёсткой спинке кресла: маленький армейский грузовик был старым, о комфорте в те времена не задумывались, только о надёжности. Вояки из местных сил самообороны (или, наверное, уже нескрываемой армии?) на солджерскую форму глядели очень большими круглыми глазами и без обсуждений уступили чужаку самое тёплое место – рядом с водителем. Генезис не возражал. Его тут, в кабине, из кузова не видно. - Вон дом, - в самом деле, чуть внизу, в конце полузаметённой не наезженной дороги неярко светились окна. – Старшей на месте нет, по профессии работает, с Исарой поговоришь, о чём там тебе надо. Ей позвонили, в курсе. Генезис кивнул, сухо бросил: «Спасибо» - и выпрыгнул на снег. Насколько же жалко он сейчас выглядит, что незнакомого… или, хуже того, опознанного в лицо и по званию солджера вот так запросто отпускают с одинокой девушкой общаться. Мороз тут же вцепился в голые руки, пробрался под безрукавку, но он стиснул зубы и как мог быстро зашагал по скрипучему снегу вперёд. Последний рывок. Северяне, как известно, на мороз и в метель даже кровников не выставляют. Символический заборчик. Расчищенная дорожка к высокому крыльцу. Незапертая – ждали – дверь. В тёмной прихожей от тепла и запаха чего-то съедобного резко закружилась голова, но нет, он не будет сползать по стенке, до того, как поговорит… объяснится. - Заходи, - внутреннюю дверь открыла высокая светловолосая девушка. Генезис тряхнул головой, пытаясь прогнать морок. Не помогло – это точно была та самая, которая над колыбелью пела, из принесённых Потоком снов в сфере. То есть, ему младшую сестру Арли показали? Зачем?! - Спасибо… - удалось пройти в гостиную и даже сесть на диван ровно, а не упасть. - Зачем тебе сестра? – Исара встала напротив, нервно комкая в руках край свитера. – И почему именно сейчас? Глаза у неё были колючими и настороженными, и выглядела девушка куда живее, чем в том сне-видении: без отрешённой печали во взгляде, собранная и готовая действовать. И вот она-то точно Генезиса узнала. - Я… потерялся, - рассказ слишком долгий, пока лучше уместить в пару общих фраз. – Провёл неизвестно, сколько времени в анабиозе не… не совсем по своей воле. Не знаю, что творится в мире. Арлина второй человек, кто не встретит меня с оружием, и единственная, - Генезис сухо сглотнул, - кто будет рад. Я надеюсь. Сознание плыло, глаза сами закрывались. Всё-таки не стоило с такой скоростью мчаться с юга на север, но что уж. И ещё дом: не обустроенные кое-как, лишь бы было, пещеры, не заброшенный, заросший пылью особняк, а дом, в котором жили и живут. С отвычки это казалось чем-то нереальным, вроде очередного сна. - Будет, - с непонятной горечью подтвердила северянка, отвернувшись в сторону. – Понятно… её пока нет дома. Когда вернётся, точно не скажу, так что могу и сама рассказать, что в мире было. Если нужно только это. Генезис помотал головой, одновременно прогоняя накативший сон и отрицая – нет, не только рассказ нужен. - Я отосплюсь, - пообещал он, - и уйду искать, если, конечно, место не секретно. Ему тут почему-то не рады, не стоит злоупотреблять. - Не секретно, неизвестно, - Исара пожала плечами. – Точно неизвестно. Могу, конечно, показать на карте квадрат, раз так не терпится, но задержаться тебе хорошо бы дольше, чем на одну ночь. - Не надо меня терпеть. Выдержу, и не такое выдерживал… тут кто-то есть? – Генезис окончательно задавил слабость и рассеянность, наконец-то осознав, что шорохи и отзвуки голосов ему не мерещатся. Исара зло сверкнула глазами, быстро обернулась на висящее на стене ружьё, сквозь зубы выдохнула… и поникла, махнув рукой: - А-а-а, раз объявился, рано или поздно увидишь… Дети! Вылезайте, не прячьтесь. Дверь, ведущая, судя по всему, в коридор, с лёгким скрипом приоткрылась. И оттуда отчётливо донеслось: - Да говорю, он это! А ты – умер, умер… За дверью обнаружился мальчишка лет девяти, не больше, с то ли фото, то ли открыткой в руках, деловито сличающий изображение с сидящим на диване оригиналом. Удовлетворённо хмыкнул и шагнул в комнату. Реальность опять покачнулась, неяркий свет настенной лампы бликовал на смоляных волосах, так знакомо распадающихся на прямой пробор и закручивающихся крупными волнами. И глаза не изменились – яркие, тёмно-голубые, и деловито-изучающий прищур – тот же…Генезис смотрел на копию Анжила времён их светлого, беспечного банорского детства и пытался вспомнить, как дышат. Слишком больно. Слишком неожиданно. Слишком невозможно. Взгляд невольно метался, выискивая рядом с мальчиком своё юное отражение, они ведь в этом возрасте, считай, не разлучались, всё свободное время – вместе… но из коридора следом шагнул другой. Сверкнул из-под серебряной чёлки светящимися зелёными глазами и встал с другом плечо к плечу, вызывающе вскинув подбородок. Когда-то Генезис в приступе ярости и безысходности бросил в лицо Сефироту, что тот отобрал у него и славу, и подвиг, и судьбу. Теперь Серебряный пошёл ещё дальше, забрав детскую дружбу. Что ж… наверное, предатель такого друга, как Анжил, в самом деле недостоин. Чёрная пелена схлопнулась перед глазами и дальше не было совсем ничего.