Песня северных земель

— Дагбаев, к директору! — Да сколько можно?! — не выдержал Алтан и вплотную подошёл к старосте своего класса, которая уже четвёртый день подряд отправляла его то к завучу, то к директору. — Может, мне уже переехать на административный этаж? Никуда я не пойду! В кабинет вошла учительница и до ужаса бодро произнесла: — Рассаживаемся по местам, сегодня у нас контрольная по пройденной теме. Алтан нахмурился, пытаясь вспомнить, какой сейчас урок. Сегодня пятница, а значит… Чёртова трансфигурация. — Ну, раз директор зовёт, значит, что-то важное, нельзя заставлять её ждать. И он направился к лестнице. Если уж выбирать между очередной нервотрëпкой от директора и контрольной по нелюбимому предмету, то первый вариант — наиболее предпочтительный. Правда, не успел он дойти до лестницы, как кто-то схватил его за плечо и развернул к себе. — Как удачно, что тебя выгнали с занятия! — широко улыбнулся Серëжа. — Я как раз тебя искал. — Меня не выгнали, а к директору позвали, — поморщился Алтан. — Сам-то чего не на уроке? — Физ-ра на улице, а у меня освобождение, — ухмыльнулся Серëжа, подталкивая его к лестнице. — Важно не это. В школу пришёл мастер Лазарев со своей внучкой. Они оба разбираются в камнях и металлах, а значит, могут подсказать, из чего сделан ключ. — Зачем? — нахмурился Алтан. — У меня есть одна догадка, но надо, чтобы её кто-то подтвердил. Что там была за догадка — Серёжа делиться не стал. Алтан и не настаивал. Ему в целом было плевать. Вместе они добрались до административного этажа, где располагался кабинет директора, и увидели в коридоре рыжеволосую девушку, что скучающе изучала листовки на доске объявлений. — Риша! — помахал Серëжа. Девушка повернулась к нему, прищурилась и широко улыбнулась. — А, рыжий братец, я тебя помню. Платина и мексиканский огненный опал, обрамлённый небольшими чёрными опалами для стабилизации потоков. Ух, мудрëное же было колечко! Прости, имя твое не запомнила — слишком уж много клиентов, сам понимаешь. — Понимаю. Я Серëжа. Он протянул руку, и Риша с улыбкой её пожала. — Ну, теперь-то я тебя запомнила, — она перевела взгляд на Алтана. — Так, а ты… золото и африканский султанит. Тебя я тоже запомнила! Я думала, тебе подойдёт рубин! Алтан поджал губы и неопределённо кивнул. Серёжа без стеснения запустил руку в карман его мантии и извлёк золотой ключ с искрящимися камнями. Шаман дёрнулся и что-то недовольно пробормотал, но слов никто не разобрал. — Риша, мы тут ключ один нашли… Ты случайно не знаешь, что за материалы? Мы в этом совсем не разбираемся, а у тебя глаз намëтан. Риша приосанилась, взяла ключ, повертела его в руках, поднесла к свету и, фыркнув, вернула Серëже: — Можешь выбросить, это безделушка. Алтан выгнул бровь и, казалось, заинтересовался. — Безделушка? — переспросил Серëжа, незаметно возвращая ключ в карман друга. — Ну да, — Риша перебросила за плечи густую рыжую косу. — Это алюминиевая бронза. Внешне похожа на золото, но отличить достаточно просто, если разбираешься в этом. Камни же — просто искусно отшлифованное стекло. Конечно, вот так на глаз трудно что-то определить, но у нас, Лазаревых, чуйка на драгоценные камни и металлы, а потому я с абсолютной уверенностью могу сказать, что это — просто безделушка. Серëжа довольно улыбнулся. — Спасибо, это всё, что мне нужно было услышать, — он похлопал Алтана по плечу. — Если освободишься до начала второго урока — иди в библиотеку, если нет — встретимся уже после обеда там же. И шкатулку не забудь взять! Не сказав больше ничего, он побежал обратно к лестнице. — Эй, а попрощаться? — крикнула ему вслед Риша. — Вот так всегда! — она повернулась к Алтану. Тот всё ещё смотрел вслед другу, будто не верил в происходящее. — Он всегда такой? Шаман взглянул на неё и, что-то пробормотав, побрёл к кабинету директора. Риша удивлённо вздёрнула брови и покачала головой. — Окольцованные и правда странные… *** Алтан без каких-либо опасений снял перстень и отдал его приглашённому мастеру из Каменной палаты Михаилу Лазареву. От перстня всё равно толку никакого, заберут — ему же лучше. Не придётся постоянно чистить его и переживать, что потеряется. Лазарев внимательно осматривал его кольцо со всех сторон. Рядом стояли Анна Васильевна, Алексей Рыков и Глеб Кулагин, напряжённо наблюдая за работой мастера. Алтану было всё равно, какой вердикт тот вынесет, а потому он скучающе оглядывал кабинет. Было бы ещё что интересное… — Я могу с уверенностью сказать, что перстень в полном порядке, — спустя какое-то время произнёс Лазарев. — Никаких повреждений и царапин — за ним тщательно ухаживают. И как проводник он работает нормально. — Почему тогда Алтан не может колдовать? — спросила Анна Васильевна, сложив руки в замок. Лазарев почесал подбородок и вернул Алтану перстень. Тот недовольно скривился, но всё же надел его на палец. — Золото — капризный металл. Я редко делаю из него перстни для мужчин. Обычно оно подходит эмоциональным девушкам. Алтан скрипнул зубами, покраснев от злости, но вслух ничего не сказал — слишком уж сурово смотрела на него Анна Васильевна. — Однако в этом случае золото было единственным верным решением, — спокойно продолжил Лазарев. — Для его стабилизации я использовал султанит, и в комбинации они должны были стать идеальным вариантом для этого юноши. Проблема не в перстне. Просто его хозяин пока не нашёл с ним контакт. — Спустя почти четыре года? — недоверчиво хмыкнул Кулагин, скрестив руки на груди. — С перстнями находят контакт в первые же минуты после обретения. Может, всë-таки вы ошиблись? — Я всю жизнь работаю с магическими перстнями, — ничуть не обидевшись, ответил Лазарев, дëрнув уголком губ. — Да, я не обладаю магией на том уровне, чтобы самому пользоваться перстнем, но моей силы достаточно, чтобы определить целостность магических потоков в артефакте. Быть может, мастера… — он мельком глянул на руку Кулагина. — Нефритовой палаты и обладают перстнями, но мастера Каменной палаты создают их с незапамятных времён. А потому повторяю ещё раз — перстень Алтана в полном порядке. Кулагин дёрнулся и попытался спрятать руку с перстнем, но не придумал ничего лучше, кроме как засунуть её под пиджак. — Юноша обладает магией — это не подлежит сомнению, — чуть нервным голосом произнёс он, явно пытаясь сгладить впечатление от своего выпада и неловкой попытки спрятать кольцо. — Иначе бы он просто не прошёл Испытание Поиском. Почему же кольцо не реагирует на него? — Это уже другой вопрос, — пожал плечами Лазарев и посмотрел на Алтана. — Скажи, как часто ты пытался наладить с ним связь? Юный шаман нахмурился и неопределëно дëрнул плечом. — Не знаю. На Чарах нас учили находить с ним связь, но у меня так и не получилось. — Пытался ли ты в свободное время самостоятельно наладить связь? — Пару раз. Потом бросил это занятие. — Почему? — А зачем, если всё равно не получается? — оскалился Алтан, начиная выходить из себя. — Я могу колдовать и без кольца! Оно мне — как птица третье крыло. Лазарев тяжёло вздохнул и снова почесал пальцем подбородок. — Признаться, это первый раз, когда я делал кольцо для шамана. Обычно они не нуждаются в дополнительных атрибутах, чтобы проводить магию. У них это работает несколько иначе, насколько я знаю. Золото — капризный металл… Но оно преданно своему владельцу, если тот сможет найти с ним общий язык. Золото нужно приручить или укротить — тогда оно будет подчиняться. Я бы посоветовал попробовать снова начать колдовать. Может, в этот раз всё получится. Алтан тихо вздохнул. Снова попытаться… Как будто он не пытался! Дурацкое кольцо просто издевается над ним! — Люмос, — он сделал пас рукой, но ничего не произошло. Даже простейшее заклинание отказывалось подчиняться. — Возможно, не сейчас, — извиняющимся тоном сказал Лазарев. Алтан со стоном распластался в кресле. Не сейчас, не сегодня, никогда. Зачем оно вообще ему надо? — Я могу и без перстня колдовать. Не вижу в нём никакого смысла! — Смысл в том, что колдовство более высокого уровня доступно лишь с применением перстня, — вмешалась Анна Васильевна. — В противном случае ты будешь тратить слишком много сил и в итоге доведëшь себя до истощения. Тебе следует научиться управлять перстнем. — Но… — Или заставлю носить школьную форму. Алтан злобно на неё посмотрел и отвернулся. Нет ничего хуже школьной формы. В ней ведь ноги видно! — Научусь, — процедил он. — Хотя бы до конца школы, — вздохнула Анна Васильевна. Алтан хмуро кивнул. До конца школы времени много. Уж маленький Люмос он точно сможет зажечь! *** Найти Разумовского до шести вечера проще простого — тот всегда сидит в библиотеке, часто один, но иногда в компании шамана. Последний мало волновал Олега, хоть и вёл себя странно. Сейчас его мысли занимало другое. Он торопился в библиотеку, прижимая к груди тетрадку, в которой под самостоятельной работой по нумерологии стояла аккуратная красная четвёрка. Четвёрка! Да он таких оценок уже давно не видел! Счастью не было предела. Нумерология по-прежнему казалась сложной, но уже не такой невозможной, как раньше. После индивидуальных занятий с Серëжей в голове начало проясняться, и все эти бесконечные формулы и беспорядочные цифры стали обретать хоть какой-то смысл. В библиотеке, как и всегда, было тихо. Олег бесшумно направился к уже знакомому месту, где всегда сидел Серëжа, но на полпути замедлился. Волчий слух гораздо острее человеческого, и голоса, которые он услышал, заставили его невольно остановиться неподалёку и прислушаться. *** Алтан потëр переносицу, мрачно глядя на до ужаса довольного Серëжу. Тот сидел с единственной книгой, и уже одно это заставило его напрячься. Он поставил рядом шкатулку — абсолютно чёрную, невзрачную, но отчего-то показавшуюся вдруг жуткой. — Ну и что ты узнал? — Всë, что было нужно! — с энтузиазмом ответил Серëжа, открывая книгу на месте с закладкой. — Я знаю, что за шкатулку ты нашёл. Было много вариантов, но лишь один подходит под описание, — он ткнул пальцем в страницу. — «Красивая, но бесполезная по сути ложь является ключом к неприглядной правде, что дороже всех сокровищ мира». Понимаешь? — Нет! — раздражённо ответил Алтан. — Ближе к делу, я терпеть не могу эти загадки! Серёжа терпеливо вздохнул. — Ключ, который ты носишь с собой — «красивая, но бесполезная по сути ложь». Риша сказала, что он не имеет никакой ценности, металл — не золото, а камни — обычное стекло. Шкатулка же, как я выяснил, сделана из морëного дуба — древесины настолько редкой, что небольшой его кусочек стоит целое состояние. Внешне он не очень привлекателен, но его свойства уникальны, и чем больше ему лет, тем он дороже. — «Неприглядная правда, что дороже всех сокровищ мира», — пробормотал Алтан, нахмурившись. — И что с того? — А то, что под описание подходит лишь одна шкатулка, — Серёжа придвинул к Алтану книгу. — Шкатулка правды. Уникальный артефакт, который может открыть лишь тот, кто за всю жизнь не сказал и слова лжи. Если верить описанию, шкатулка сама выбирает себе хозяина, когда появляется тот, кто соответствует требованиям. Алтан молча кивал, рассматривая размытую картинку в древнем учебнике. Отчасти она действительно была похожа на ту шкатулку, что сейчас стояла на столе, но сказать наверняка сложно. Почувствовав на себе чужой взгляд, шаман поднял голову и нахмурился. Уж слишком странно смотрел на него Серёжа. — Ну что ещё? — Да вот даже не знаю, сам додумаешься или сказать тебе… — Серëжа вздохнул, подперев голову рукой. — Хотя, если ты будешь думать сам, мы отсюда никогда не уйдём. — Тупым меня считаешь?! — вспыхнул Алтан, сжав кулаки и подойдя к нему вплотную. Глаза на миг вспыхнули красным. — Я, может, и не гений, но уж точно не дебил! — Ну так что ты понял? — абсолютно спокойно спросил Серëжа. Губы Алтана сжались в тонкую линию, а лицо стремительно покраснело. — Выдохни, а не то взорвëшься, — хмыкнул Серëжа, забирая книгу и откладывая её в сторону. — Шкатулку правды может открыть лишь тот, кто ни разу не солгал. А ты уже открывал её. Знаешь, я и подумать не мог, что ты такой честный. — Вот ещё! — огрызнулся шаман, прожигая ненавистным взглядом невзрачную шкатулку. — Сам попробуй еë открыть! — Не получится. Мне приходится постоянно врать о своём происхождении, я уже не подхожу. Попробуй открыть её сейчас. Алтан скрипнул зубами. — Какой в этом смысл? Может, ты ошибся! — Вот и проверим, — улыбнулся Серëжа. — Да ладно тебе! Неужели тебе совсем не любопытно? Алтан закатил глаза. — Это тупо. — Твоё упрямство — вот, что по-настоящему тупо. Дай ключ, я тебе докажу, что не могу открыть её! Алтан недовольно сморщил нос, сунул руку в карман и бросил ключ на стол. Тот со звоном отскочил прямо в ладонь Серëжи. Притянув к себе шкатулку, он вставил ключ в замок и попытался повернуть, но тот даже не шелохнулся. — Видишь? — Серëжа отодвинул шкатулку. — Мне она не поддаётся. Теперь ты попробуй. Алтан и сам не понял, почему сделал это. Он быстро провернул ключ, и шкатулка сама открылась. Внутри по-прежнему было пусто. — Ну и? — А тебе вечно нужно сразу увидеть эффект, — фыркнул Серëжа. — Твое нетерпение порой жутко бесит, — один его глаз вдруг пожелтел, а голос немного изменился. — О, это ещё мягко сказано! У тебя, принцесска, кишка тонка, чтобы действовать решительно. Даже дурацкую коробку не смог открыть! А её, между прочим, вся школа ищет вместе с этой вашей Снежной Королевой. — Чего?! — И давно это знаешь? — опешил спросил Серëжа. — Да пару дней, — беспечно ответил Птица. — А мне сказать не пробовал?! — зарычал Серëжа. Его глаза снова стали синими. — Мы влипли… Алтан вопросительно выгнул бровь. — И каким образом? Серёжа нервно поправлял волосы и периодически заламывал пальцы. Взгляд его блуждал по помещению, то и дело возвращаясь к открытой шкатулке на столе. — С начала учебного года в музее искали пропавший артефакт. Какой же я идиот! Не смог связать эту шкатулку с тем, что знаю! Нас исключат! — За какую-то мелкую шкатулку? — фыркнул Алтан. — Не такая уж она сильная. Я вот её эффекта вообще не ощущаю. — Ну конечно! Ты ведь ни разу не солгал за всю жизнь! Я даже подумать не мог, что этим человеком окажешься ты. Ты ж вообще не производишь впечатление честного человека! — На себя посмотри! — зарычал Алтан, покраснев от злости. — Бесишь! Вечно считаешь, что умнее других! — Да ведь так и есть! Я не виноват, что многие, кто меня окружает, недостаточно умны! У тебя, вон, есть потенциал, но твоя лень мешает тебе сосредоточиться, иначе бы ты уже давно научился пользоваться перстнем. — Что сказал?! — Вы двое! Мальчики резко замолчали, с недоумением уставившись на библиотекаршу. Выглядела она очень злой, чего раньше никогда не случалось. — Сколько можно повторять, что в библиотеке должно быть тихо? — она схватила их обоих за шивороты и потащила к выходу. — Никакого уважения! Никакого понимания! И с каждым годом дети становятся только тупее и тупее. Сил нет вас всех терпеть!!! Серëжу и Алтана вытолкнули за дверь, и если первый смог устоять на ногах, то шаман запутался в своих же одеяниях и навалился на друга. — И чтоб духа вашего здесь не было! — закричала обычно доброжелательная библиотекарша. — А ты, рыжий, надоел заниматься здесь! Для этого есть специально оборудованные комнаты, а в библиотеке берут книги и проваливают, чтобы не было от вас, дармоедов, никакого шума!!! Дверь с грохотом захлопнулась. — Я чувствовал в ней подвох, но никак не мог понять, где именно, — пробормотал Серëжа и ударил себя ладонью по лбу. — Шкатулка! — Сама вернётся, — Алтан поправил свои одежды, расправил бусы с перьями и пригладил волосы. — Я уже пытался её выбросить, так она опять вернулась. — Вот об этом я и говорю! — снова разозлился Серëжа. — Ты можешь быть серьёзнее? С артефактами нельзя так обращаться! Это тебе не камни в лесу швырять! — Я этим не занимаюсь! — Ну да, а артефактами направо-налево разбрасываешься, гений! Так, ругаясь, они покинули коридор с библиотекой, направляясь в общежитие Сварога. На лестнице они подняли такой шум, что из некоторых комнат выглянули недовольные ученики, привыкшие, что в общежитии царит идеальная тишина. Алтану было всё равно. Он открыл дверь своей комнаты, сунул ключ в карман и развалился на кровати. — Чего расселся? — хмуро посмотрел на него Серёжа. — Где шкатулка? Надо вернуть её, пока не случилось ничего ужасного. — Да что может случиться? — Ты что, вообще не представляешь масштаб катастрофы?! — Разумовский зарычал от досады и запустил пальцы в волосы, сжимая их у самых корней. — Шкатулка набирает силу, сталкиваясь с новыми людьми. И чем больше силы она накопит, тем больше будет радиус её действия. Ты хоть понимаешь, чем это грозит?! Куча людей начнёт говорить друг другу правду, а это никому не надо! — Просто признай, что тебя волнуют только твои секреты! — Алтан скрестил руки на груди. — На остальных тебе плевать. — Да, плевать, потому что обо всех переживать бессмысленно! Если кто-то узнает, что я Жар-Птица, мне конец. Меня разберут на перья и продадут какому-нибудь коллекционеру, который выпьет всю мою кровь, желая обрести вечную молодость! — Серëжа зажал себе рот руками, испуганно вытаращив глаза. — А ты и такое можешь? Впрочем, плевать. Я скорее пойду на поклон к водяному, чем попрошу у тебя перо или что-то в этом духе. — Вот и отлично! А теперь скажи наконец, где чёртова шкатулка?! Алтан закатил глаза и указал на стол, но стоило ему посмотреть туда, как внутри всё перевернулось. На столе не было ничего, в том числе и шкатулки. — Она появлялась через минуту после исчезновения… — пробормотал Алтан. — Но сюда мы шли дольше. Серëжа зарычал. Сначало тихо, а потом громче, переходя на нечеловеческий рык. Он выпрямился и резко ударил кулаком в стену, разбивая еë и собственные костяшки. — Хватит всё ломать, псих недобитый! — рявкнул Алтан. Серëжа резко повернулся к нему. Один его глаз снова пожелтел. — Мы должны найти эту грëбанную шкатулку! *** Первой мыслью Олега было догнать Серëжу и отдать ему шкатулку, но, стоило ему коснуться идеально чёрного дерева, как в голове возникла другая мысль. Он прикрыл крышку шкатулки, придерживая её пальцами, и быстро покинул библиотеку, пока и его не вышвырнули за лишний шум. Разумовского и Дагбаева в коридоре не было. Олег вышел в основной коридор, где было довольно много учеников, но так и не увидел нужных ему людей. Где искать их теперь, он не представлял. Конечно, можно было бы попытаться выследить их по запаху, но из-за большого скопления людей это гиблая затея. В общежитие Хорса ему дорога закрыта, да он и не знал, где живёт Серëжа, а его товарищи с факультета вряд ли в этом помогут. В общежитии Сварога же он постоянно теряется, хоть и пытается ориентироваться на запах. У сварожичей дар находить свои комнаты — до сих пор загадка, как они не теряются в этом муравейнике. Олег шёл сквозь толпу, игнорируя настороженные взгляды. К ним он привык уже давно и научился не замечать. Позади него началась какая-то шумиха, но он проигнорировал это и ускорил шаг. В соседнем коридоре было не так много людей, зато на подоконнике обнаружился Вадик. Свесив ноги, он увлечённо болтал с Игорем Громом. Олег скрипнул зубами. С Игорем он пытался подружиться, но как-то всё не заладилось. Оба не знали, о чëм разговаривать. Вот у Вадима талант — всегда знает, как расположить к себе человека. Олег подошёл ближе. Первым его заметил Гром и нахмурился. — Вад, на пару слов. Макаров спрыгнул с подоконника, закинул сумку на плечо и махнул рукой Игорю. — Ладно, Гром, до следующей тренировки. Они отошли подальше, не желая привлекать лишнее внимание. Олег уже собирался заговорить, но Вадим опередил его: — Ты что, хомяка хоронишь? — Чего? — удивлённо моргнул Олег. — Просто это единственное объяснение, почему ты таскаешь с собой этот гроб, — он указал на шкатулку. Олег вздохнул. — Это шкатулка правды. Серёжа и шаман обсуждали её в библиотеке, но потом их выгнали, а шкатулка осталась. Сначала я хотел вернуть её, а потом подумал, что это отличная возможность узнать, что скрывает Разумовский. Можно спросить у него обо всём напрямую и он не сможет соврать, — Олег прикрыл рот рукой. — Я ведь не собирался это говорить… — Да, ты определённо выдал весь свой запас слов за весь год, — присвистнул Вадим. — Из тебя и слова обычно не вытянешь. Кстати, что у тебя с Разумовским? Влюбился в него? — Нет, мне просто интересно, что он скрывает. Не могу это объяснить, просто чувствую, что что-то с ним не так. Да, он зацепил меня в первую встречу, но это точно не влюблённость. — Блин, и вот как понять, что ты сказал правду? — А сам-то что к шаману чувствуешь? — Я б затащил его к себе в комнату и… — Вадим прижал руки ко рту. — Ладно, верю, это шкатулка правды. Значит, надо найти Разумовского? — Да. Ты же знаешь, в какой комнате живёт шаман? Быстрее проверить его, чем вламываться в общежитие Хорса. — Конечно, я помню, где он живёт, я такие вещи никогда не забываю! — Вадим ущипнул себя за бок и ойкнул. — Перестань задавать каверзные вопросы! — Ты считаешь меня другом? — Конечно, считаю! — после этих слов Макаров нахмурился. — Ты что, сомневался во мне? — Я привык никому не доверять. Всё, больше никаких вопросов! Олег зашагал в сторону общежития Сварога, и Вадим поспешил следом. — Но ты всё равно сомневался во мне. Во мне! Мы дружим с первого класса, а ты пользуешься этим артефактом, чтобы узнать, друзья мы или нет? Знаешь, это, между прочим, обидно! Я думал, ты мне доверяешь. — Доверяю, но мне каждое лето родители внушают, что люди ненавидят оборотней, а все мои друзья лишь делают вид, что ценят меня. Впрочем, у меня кроме тебя друзей и нет. — Я не удивлён, ты всех своей кислой миной отпугиваешь. Ты бы и меня отпугнул, но я настойчивый. — Ты мне первое время не нравился. — Пожалуй, нам обоим пора замолчать. Путь до общежития Сварога неблизкий. Олег и Вадим изо всех сил старались держаться, чтобы не сболтнуть лишнего, и у них это вполне получалось, но вот другие ученики, мимо которых они проходили, внезапно срывались и начинали вываливать друг на друга поток информации, зачастую довольно личной. — Может, прикроешь эту шкатулочку? — шепнул Вадим. — Я, конечно, и так всё обо всех знаю, но мне как-то не хочется слушать, как кто-то лечит угри на заднице! — Если я закрою шкатулку, открыть её мы уже не сможем, — процедил Олег. — Она открывается лишь тому, кто за всю жизнь не сказал и слова лжи. — Ого! — присвистнул Макаров. — Не знал, что Разумовский такой честный. — Это не он, а шаман. Вадик застыл, как вкопанный. — Чего? Дагбаев? Он всегда говорит правду?! А по нему и не скажешь… — Сам удивлён. Я думал… — Сука!!! — завопила какая-то девушка, таская за волосы свою подругу. — Как ты могла?! Мы же подруги, а ты, тварь, моего парня отбила! А сама говорила, что тебе Макаров нравится! — Да Макаров по пацанам! — закричала в ответ та, которую таскали за волосы. — Не только по ним, вообще-то! — возмутился Вадим. — Я всех люблю одинаково! — Да не ты, а младший Макаров! Лицо Вадима вытянулось, а затем стремительно покраснело. Он шумно втянул воздух, раздувая крылья носа, и во всю мощь лёгких закричал: — Кирилл, мелкий ты поганец!!! — У нас нет времени! — зарычал Олег, хватая Вадима за плечо. — Нужно торопиться, иначе… — Иначе не успеешь выяснить интересующую тебя правду? Олег похолодел и медленно обернулся. Сердце ухнуло камнем вниз, а к горлу неожиданно подступила тошнота. Анна Васильевна Мороз смерила его ледяным взглядом и сосредоточила внимание на зажатой в руках Олега шкатулке. — А вот и пропажа нашлась, — она подняла взгляд, и Олегу стало ещё больше не по себе. — Ты её выкрал из музея? — Нет, — голос дрогнул. — Я забрал её из библиотеки, её Разумовский и Дагбаев забыли. Я хотел вернуть её, а заодно узнать, что скрывает Серëжа. Олег прикусил язык и взвыл от боли. Хотелось продолжать говорить, но он упрямо заставлял себя молчать, причиняя боль. Такую правду никому нельзя знать. Анна Васильевна забрала у него шкатулку и захлопнула крышку. Ключ сам повернулся, закрывая шкатулку. После щелчка стало как будто легче дышать. Олег слегка расслабился. Желание говорить пропало. Неужели действие шкатулки прекратилось? — В мой кабинет, — ледяным тоном произнесла Анна Васильевна и повернулась к сопровождавшему её молодому парню. — Разумовского и Дагбаева тоже ко мне. И ты, Вадим Макаров, даже не думай уйти, это и тебя касается. Вадик, который собирался незаметно улизнуть вместе с толпой учеников, едва слышно выругался и, сложив руки за спиной, встал рядом с Олегом. Даже стало его жаль. Ведь не его же инициатива была, а как председатель своего курса он может серьёзно пострадать. В груди неприятно заныло. Ведь нужно было закрыть эту проклятую шкатулку и не пытаться выяснить то, что для него не предназначено! И не узнал ничего, и друга подставил. Как всегда отличился… *** Председатель девятых классов Сварога, оборотень, Жар-Птица и шаман. Хуже компании просто не придумаешь, но вот они — стоят перед Анной Васильевной, виновато опустив головы. Разве что внук Баатара гордо задрал подбородок, словно его вины в случившемся вообще не было. Впрочем, отчасти так оно и было, но мальчишке об этом точно неизвестно. — Вы хоть понимаете, что натворили? — тихо спросила Анна Васильевна. Серёжа нервно кусал губы и хмурил брови. Не нужно быть легилиментом, чтобы понять, насколько виноватым он себя ощущает. Волков пустыми глазами глядел в одну точку. Макаров постукивал пальцами по тыльной стороне ладони, периодически впиваясь в кожу ногтями. И как в доказательство их вины на краю стола, сверкая гладкими чёрными стеночками, стояла та самая шкатулка, а рядом с ней лежал золотой ключ с разноцветными камнями. — Открытие этой шкатулки могло повлечь за собой страшные последствия, — продолжила Анна Васильевна, откинувшись на спинку кресла. Сейчас бы пить горячий чай, разбирая кипы документов, а не отчитывать школьников. Увы, случай слишком серьёзный. — Вы столкнулись лишь с очень малой частью этих последствий. Останься эта шкатулка открытой чуть больше, и её сила вышла бы из-под контроля, а там закрывай её или нет — толку уже никакого не будет, и правду ничто не сможет остановить. Ученики ещё больше притихли, хотя и до этого не издавали ни звука. Казалось, они даже дышать перестали. Анна Васильевна боялась, что если надавит сильнее, то ненароком доведёт Серëжу до слëз — он и без того выглядел так, будто совершил тяжкое преступление, как минимум убийство. Тем не менее, выяснить правду — как иронично! — надо. — Что меня удивило, так это то, что никто из вас даже не потрудился сообщить о найденном вами неизвестном артефакте. Хотелось бы послушать, что вами руководило. Алтан? — Я не доверяю учителям и вам, — мрачно ответил он. — Обидно, но честно. Теперь я хотя бы знаю, что ты всегда говоришь правду. Дагбаев скрипнул зубами, запыхтел и показательно отвернулся, взмахнув длинными косами. В такие моменты он слишком сильно напоминал Баатара. Да они даже губы поджимают одинаково! Удивительно, как с таким невыносимым дедом мальчишка ни разу в жизни не соврал? — Серëжа? Ты что скажешь? Разумовский вздрогнул, посмотрел на неё испуганными глазами и ещё сильнее закусил губу, рискуя прокусить её до крови. То, что он тоже был замешан в истории с пропавшей шкатулкой, сильно расстроило Анну Васильевну. Серёжа всегда доверял учителям, ведь буквально вырос рядом с ними. Многие относились к нему, как к родному, так что заставило его скрыть правду? — Сначала был только ключ… Алтан пытался его оставить преподавателям, но ключ всё равно постоянно возвращался. Я просто хотел выяснить, что он открывает, и начал искать… А потом появилась эта шкатулка, и это стало настоящим вызовом. Простите, я должен был сразу сообщить обо всём учителям, но не сделал этого. Мне нет оправдания. И причин, почему я так поступил, назвать не могу. Морозная Госпожа вздохнула. Злиться на него не получалось, но кое-что в его истории показалось странным. — Говоришь, ключ возвращался? Каким образом? Серёжа посмотрел на Алтана. Тот закатил глаза и ответил: — Я выбрасывал ключ, но он постоянно появлялся у меня в кармане. Разве что если выбрасывать его за пределами школы, то он появляется не сразу, а спустя какое-то время. — Этого я и боялась, — вздохнула Анна Васильевна, потирая переносицу, и коснулась какого-то кристалла на столе. Дверь тут же открылась, и в кабинет заглянул секретарь. — Да, Анна Васильевна? — Алексей Юрьевич в приёмной? — Да. — Позови его сюда. Секретарь скрылся, и вместо него в кабинет вошёл Алексей Рыков, преподаватель основ шаманизма. Оглядев необычную компанию и с трудом скрыв лукавую усмешку, он занял диван у окна, закинул ногу на ногу и по привычке потянулся за сигаретами, но в последний момент передумал. — Звали? — Алексей Юрьевич, вы давно домового проверяли? Рыков замер. Ученики, нахмурившись, разом повернули головы к преподавателю, и только Дагбаев громко фыркнул. — Домовой! Стоило догадаться! — Он не доставлял хлопот, вот я и подумал, что он успокоился, — осторожно произнёс Алексей Юрьевич. — Я видел его в начале сентября, и вёл он себя вполне нормально. — Тем не менее, только домовой с его магией может обойти все сигнальные чары музея и незаметно подбросить кому-нибудь нужную вещь, — в голосе Анны Васильевны послышались стальные нотки, а в кабинете заметно похолодало. — Найдите его и выясните причину, почему он вдруг начал пакостить. Рыков кивнул и так быстро покинул кабинет, что никто этого и не заметил. — Теперь вы трое… Да, именно трое, потому что Макаров если в чëм и виноват, так это в своей преданности друзьям. Можешь идти. Взгляд Морозной Господи был достаточно красноречивым, чтобы понять, что спорить с ней сейчас не просто бесполезно, но и опасно. Вадим сглотнул, откланялся и, шепнув Олегу, что будет ждать его в коридоре, пулей вылетел из кабинета. — Алтан, я не могу запретить тебе посещать лес, иначе леший взбесится, но я могу вполне спокойно отменить один из своих указов, касающихся тебя. С этого дня школьная форма для тебя обязательна. Лицо шамана сначала побледнело, а потом стремительно покраснело. Глаза налились кровью. Он уже открыл рот, готовый выдать гневную тираду, как его вновь прервали: — В случае неповиновения разговаривать с тобой будет Баатар. Алтан тут же закрыл рот. Выглядел он так, словно хотел разбить всё, что попадётся под руку. Поразительная выдержка. Баатар обычно не сдерживал себя. — Серëжа, Олег, выши индивидуальные занятия отныне прекращаются, как и привилегия пользоваться библиотекой в качестве места для выполнения домашнего задания. Для этого есть специально оборудованные комнаты в каждом общежитии, — Анна Васильевна ненадолго замолчала, оценивая реакцию на эту новость. Волков заметно скис, а Серëжа, кажется, даже вздохнул с облегчением. Из-за лёгкости наказания или отмены занятий? Надо бы узнать. — На сей раз я выношу каждому из вас предупреждение. Ещë одна такая выходка — и разбираться с этим будем уже в присутствии ваших семей. Волков, Дагбаев, можете идти. Алтан бросил настороженный взгляд на Серëжу, но без лишних слов вышел. Волков же заметно побледнел, ненадолго задержался, явно желая что-то сказать, но передумал и ушёл. Когда дверь захлопнулась, Серëжа крупно вздрогнул. — Мне правда очень жаль… — Я знаю, — Анна Васильевна вздохнула. Стальные нотки пропали из голоса, и в комнате снова стало теплее. — Мне казалось, я не давала повода усомниться в себе. Почему же ты сразу не обратился за помощью? — Я хотел, но, — он замялся, — Алтан был против. И мне очень хотелось разгадать эту загадку самому. Я знаю, что поступил неправильно. Как только мы узнали, что это та самая пропавшая шкатулка из музея, то сразу собрались еë вернуть! Но нас выгнали из библиотеки, и мы не успели взять её с собой! А поскольку ключ постоянно возвращался, Алтан решил, что шкатулка вернётся и в этот раз. Она ведь всегда возвращается к тому, кто никогда не лгал. — Это не совсем так. Шкатулка лишь выбирает, кто откроет её, и тянется к ключу, поэтому они и хранились вместе. Однако ключ пропал и по счастливой случайности попал в руки Алтана. Хотя… теперь уже понятно, что это не случайность. Серëжа замялся, переступая с ноги на ногу. — Это правда сделал домовой? — Иногда он ведёт себя похуже лешего, — женщина снова вздохнула. — Впрочем, причины, почему он это сделал, не должны тебя беспокоить. Надеюсь, больше ты ни в какие неприятности не ввязался? Серëжа покачал головой, не прерывая зрительного контакта. Анна Васильевна едва заметно кивнула и позволила себе слабо улыбнуться. — Я не могу приказать тебе доверять мне, но я хочу, чтобы ты помнил, что я сделаю всё, чтобы ты был в безопасности. Понимаешь? — Понимаю, — Разумовский виновато опустил голову, закусывая нижнюю губу. — Вы поэтому… отменили занятия с Волковым? — Не хочу, чтобы меня обвинили в дискриминации оборотней, но так всем будет спокойнее. Ты против? — Если честно, так даже лучше, — он неуверенно пожал плечами. — Птица бесится из-за него. Морозная Госпожа усмехнулась. Точно, есть же ещё пятый участник этой заварушки… Но требовать откровений от него — всё равно что предложить лешему прийти в школу на чаепитие. И ведь мог рассказать, что Серëжа бьётся над какой-то загадкой, но промолчал. Что ж, возможно, оно и к лучшему. — Просматривайте друг за другом. И, Серëж… береги себя. Разумовский кивнул, слабо улыбнулся и тихо ушёл из кабинета. Анна Васильевна тяжело вздохнула и перебралась на диван возле окна. В парке гуляли ученики, радуясь первому снегу, что тяжёлыми хлопьями сыпался с неба. В этом году как-то поздно… Дверь тихо захлопнулась, но Хозяйка Медной Горы даже не обернулась. Шаги приблизились, а в отражении стекла появился знакомый силуэт. — Нашёл домового? — Нашёл, — хмуро ответил Алексей Рыков. — Он… встревожен. Давно его таким не видел. Сначала отнекивался, а потом вдруг зарыдал… Сказал, что школа в опасности, и спасти её могут лишь те, кто знает правду. — Какую именно правду? — Правду об Отце. Анна Васильевна повернулась к нему, слегка нахмурившись, желая получить ответы, но, судя по растерянному выражению лица Рыкова, тот тоже мало что понимал. — А если подробнее? — Домовой сказал, что с появлением духа-ворона всё изменится. — Дух-ворон живёт в школе уже десять лет. — Я это ему и сказал, но вы же знаете домовых… Он серьёзно напуган, раз пошёл на такой отчаянный шаг. Вручить шкатулку тому, чьë сердце не было тронуто ложью… Если и есть причина, по которой он начал действовать именно сейчас, то он нам не расскажет. Но, если хотите знать моë мнение, я бы прислушался к нему. Домовые болезненно реагируют на любые перемены. Если наш так напуган, значит, надвигается что-то действительно серьёзное. — Пока мы этого не знаем, мы не можем действовать вслепую, — Анна Васильевна потёрла виски, ощутив внезапный приступ мигрени. — Попытайся разговорить его. — Хорошо, так и сделаю, — немного помолчав, Рыков добавил: — Вам нужно отдохнуть. — Отдохну, когда Волков выпустится из школы. Меня беспокоит его внимание к Серëже. — Вы думаете, история повторяется?.. В комнате резко похолодало, а окна затрещали от расползающихся по ним колючих морозных узоров. Анна Васильевна не мигая смотрела на Алексея, и глаза её казались светлее обычного, напоминая две искрящиеся льдинки. — История не должна повториться, — процедила она. Окно треснуло.