Принц Цериота

Нил шел, ощущая, как каждый шаг дается ему с трудом. Боль в теле была почти невыносимой, но он стиснул зубы и не позволил себе сдаться. Каждый новый поворот, каждое новое движение приближали его к цели — найти Эндрю, не важно, что его собственное тело почти предавало его. Его мысли, несмотря на физическую усталость, были сосредоточены исключительно на брате, который мог быть в опасности. Он знал, что должен действовать сейчас, иначе будет поздно. Рико шел следом, его шаги были почти бесшумными. Он был напряжен, словно дикий зверь, прислушиваясь ко всему вокруг. Несмотря на его молчание, он не мог скрыть своего беспокойства. Он знал Ноэля достаточно давно что бы понимать, что тот сейчас на грани. Он не задавался вопросами, не спрашивал, зачем они идут, просто следовал. В какой-то момент, когда их пути пересекались с темной улицей, он замедлил шаг и внимательно огляделся. Пауза была необходима, но она длилась слишком долго, и Нил невольно зашевелился. — Ты как? — спросил Рико, чуть ли не шепотом, но с беспокойным выражением на лице. Рыжик не ответил сразу. Он лишь крепче сжал кулаки, и, несмотря на слабость, продолжил идти. Коридор, по которому они двигались, был неестественно тихим, словно сам воздух был пропитан напряжением. Мигающие лампы, едва освещающие полотно перед ними, создавали странные тени, которые танцевали на стенах, придавая всему происходящему ощущение чуждого, неизведанного пространства. Это был не просто коридор — это было место, где каждый шаг мог стоить жизни. Нил чувствовал, как его дыхание становится тяжелым, как каждый его шаг отдается глухим эхом в груди. Боль в мышцах не отпускала, но её едва замечали его мысли, поглощенные страхом. Он сдерживал дыхание, пытаясь оставаться незаметным, пытаясь заглушить в себе растущее ощущение опасности, которое витало в воздухе. Его тело напоминало хрупкое создание, с каждым шагом чувствуя, как его силы уходят, но всё равно двигалось вперед, к цели, которая была важнее всего. Рико, его глаза не сводились с тёмных углов, где могла скрываться угроза. Он двигался плавно, почти невесомо, следя за каждым движением, каждым звуком. Он знал, что в такие моменты не место для ошибок. Его лицо было сосредоточено, чуть нахмуренные брови и скользящие взгляды говорили о том, что он чувствует то же самое — это было не просто задание, это было то от чего зависила их жизнь. Он был готов действовать в любой момент, и несмотря на внешний холод, внутри его была напряженная готовность к всему. Парень прислушивался к каждому шороху, к каждому движению в темноте, его инстинкты были на пределе, и он прекрасно знал, что сейчас они зависели друг от друга. Темные стены коридора словно замкнулись вокруг них, и каждое движение становилось всё более опасным. Время будто замедлилось, и каждый следующий шаг Нила был похож на переход через невидимую грань, где любое мгновение могло стать последним. Узкий коридор, в который они углубились, казался живым, как будто его стены, пропитанные холодом и сыростью, сжались вокруг них, поглощая каждый их шаг. Атмосфера здесь была густой, почти осязаемой — как будто воздух был насыщен страхом, и его тяжесть пропитывала всё вокруг. Каждое их движение, каждое дыхание становилось всё более отчаянным, отягощённым жутким ощущением невыносимой тягости. Словно не стены, а сама тьма сжимала их, бесконечно оттягивая момент освобождения, и даже шёпоты их мыслей превращались в плотную вязкую субстанцию, которая не давала покоя. Нил ощущал, как этот холод пробирает его до костей, с каждым шагом унося остатки сил. Боль в теле казалась ему чем-то далеким, почти нереальным, а вот страх — он был настоящим, он был здесь и теперь. Он мог почувствовать, как он давит на грудь, как сжимает горло, превращая каждое дыхание в борьбу. В ушах стояла тишина, но она была зловещей, давящей, как невыносимый грохот молчания. Даже тени, что ползли по стенам, казались живыми, готовы вдруг повернуться и поглотить их целиком. Он знал, что если хотя бы на миг расслабится, всё может закончиться. Он сдерживал дыхание, не смея сделать ни лишнего движения. Это не было просто укрытием — это было настоящее испытание, где каждый их шаг мог стать последним. Бывший ворон, шедший рядом, будто чувствовал эту атмосферу, которая с каждым мгновением становилась всё более густой. Его глаза, обычно спокойные, теперь были настороженными, блеск в них свидетельствовал о том, как осторожно он двигался. Каждое движение его тела было продуманным, выверенным до мелочей. Он знал, как важно было не дать себя заметить. Но кроме того, что он ощущал необходимость скрытности, он также испытывал нечто большее — отчаяние, которое сжигало его изнутри. Они не знали, сколько времени прошло с того момента, как они начали свой путь. Время здесь не имело значения, оно размывалось в тени, становясь чем-то абстрактным, как и их цель, которая теперь казалась зыбкой, почти призрачной. Они могли быть близки к тому, чтобы найти Эндрю, а могли и ошибиться. Это не было важно — они должны были действовать, двигаться, потому что за этим коридором, за теми дверями было что-то, что ждало их, и от этого чего-то зависела их судьба. В этот момент даже воздух казался чужим — вязким, липким, как будто он сам был частью этой огромной тюрьмы, не давая им ни малейшей надежды на свободу. Каждый шаг был утомительным, каждый звук — подозрительным, каждый шорох — угрозой. И вот, когда они проходили мимо очередной двери, словно что-то невидимое сдавливало их сердца, заставляя остановиться и затаиться. Тени, казавшиеся до этого неподвижными, начали двигаться, как если бы сами стены коридора ожили. Тёмные силуэты, которые возникали и исчезали, словно намагниченные, настигали их взгляд в каждом углу, и Нил ощущал, как эти движения пронизывают его душу напряжением. Он замер, как камень, чувствуя, как его тело холодеет от ужаса, а кровь будто застывает в жилах. Пот на лбу мгновенно стал ледяным, его сердце билось быстрее, чем когда-либо, но Нил не осмелился пошевелиться. Он знал, что сейчас любой лишний жест, любой звук, случайно сорвавшийся вдох, может выдать их. Тишина вокруг была острой, она звенела, как натянутая струна, готовая порваться от любого касания. Нил знал, что каждое их движение может стать последним, каждое их дыхание может быть услышано, и они будут пойманы. Его мысли, как и его тело, были напряжены до предела, но он не позволил страху захватить его. Внутри него бушевал настоящий шторм — отчаяние и холодная решимость. Его руки были ледяными, но сжаты так, что кости скрежетали, а в животе тяжело ворочался голод — голод до действий, голод до спасения. Рико, хотя и не издавал ни звука, был в таком же напряжении, его движения были плавными, почти невидимыми. Каждый его взгляд был скользящим, улавливающим малейшие признаки движения в темноте, его уши, казалось, уловили бы даже дыхание на расстоянии. Он знал, что каждый их шаг был на грани, и что с каждой секундой их шансы на успех становились всё меньше. Словно не видимые враги стояли рядом, за каждым углом, за каждой дверью, а темнота, в которой они скрывались, становилась ещё более густой и непроглядной. Этот коридор был не просто местом — это был кошмар, который переживали их тела и сознания. Стены, пол, воздух — всё давило, сжимало, впитывало каждый их страх, и это ощущение было настолько интенсивным, что Нил иногда забывал, где он находится. Это было как в лабиринте, из которого нет выхода, и каждый новый шаг только углублял его в неизвестность. Его дыхание становилось почти невыносимым — тяжёлое, болезненно сдавленное. Он чувствовал, как его грудная клетка расширяется с усилием, как горло жжёт от недостатка воздуха. В мозгу кипела буря мыслей, но, несмотря на это, его ноги продолжали двигаться. Ум не мог позволить себе останавливаться, не мог позволить себе сдаться. Он знал, что его слабость может стать смертельной. И несмотря на всё, его воля заставляла его двигаться вперёд, шаг за шагом, несмотря на боль, несмотря на внутреннюю пустоту. С каждым шагом Нил чувствовал, как его силы иссякают, как тело становится более тяжёлым, а мысли — туманными. Он знал, что каждый миг может стать решающим, что между ним и тем, чего он боится, стоит всего один неверный шаг. Но он продолжал идти, ощущая, как холодный пот стекает по шее, а его ладони, сжимающие оружие, стали влажными и скользкими. В этот момент мир вокруг них стал размытым, оставив только один чёткий ориентир — идти, двигаться, не останавливаться, пока не будет слишком поздно. В тягучей тишине, пронизывающей коридор, слова Рико повисли в воздухе, словно тяжёлые камни, готовые раздавить всё на своем пути. Его голос, хоть и тихий, был полон сомнений, чего-то, что не мог скрыть даже он сам. Рико чувствовал, как пустота вокруг них становится всё более подавляющей, а тьма всё ближе, словно за каждым углом скрывается что-то зловещее, что жаждет их обнаружить. Каждый момент был критичен, и от этого чувство страха становилось невыносимым. — Мы должны найти его, — прошептал Рико, едва различимо, но в его словах не было прежней уверенности. Тень отчаяния проскользнула через его голос, и Нил почувствовал это. Их ситуация была как бесконечный лабиринт, где выход был неясен, а каждый шаг несуразно приближался к темному концу. Нил повернулся, и его глаза встретились с глазами Рико. Он понимал, что не может позволить себе поддаться панике, что сейчас, больше чем когда-либо, ему нужно быть сильным. Он прогнал тень сомнения, что разрасталась в его разуме, и с усилием произнёс: — Держи голову холодной, — слова были будто вырваны из горла, как будто он сам не был уверен в том, что говорит. Но он стиснул зубы, глядя прямо в глаза своему другу. — Мы найдём его. Мы обязательно найдём. Но даже его собственные слова звучали как слабое эхо, теряющееся в этом мракоподобном коридоре. Всё вокруг них было словно чужое, почти нереальное, как если бы их шаги не оставляли следов, а только глотали пространство. Внутри Нила бушевал вихрь эмоций, отчаяния и желания найти Эндрю, но каждая их попытка двигаться вперёд казалась такой хрупкой. Он понимал — с каждым шагом они приближаются к неизбежному, и никакие их усилия не могут гарантировать успех. Тьма становилась всё гуще, и каждый коридор, по которому они двигались, выглядел одинаково. Всё было темным и тесным, словно они прорывались сквозь стену, за которой не было ничего, кроме тени и пустоты. Охрана, преграды — всё это уже не имело значения. Они были не просто в ловушке — они были в плену у самого места, которое создавало этот ужас. И вот, когда они уже почти потеряли всякую надежду, когда каждый угол казался последним, Нил вдруг уловил лёгкий, но явный звук — шаги, приближающиеся из-за поворота. Шаги, громкие и уверенные, которые не могли принадлежать ничему, кроме охраны или, возможно, чему-то худшему. Звуки становились всё отчетливее, и Нил почувствовал, как его сердце сжалось. Он замер, прислушиваясь, а потом мгновенно взглянул на Рико. В их взгляде не было слов — только невыразимое напряжение и осознание того, что выбор действий теперь был крайне ограничен. Рико сжался, инстинктивно прячась в тени стены, словно его тело пыталось стать частью окружающей темноты. Их глаза встретились, и мгновенно стало ясно — нужно действовать быстро. Каждая секунда могла стоить им жизни. Лишь один неверный шаг, и все их усилия будут напрасными. В этот момент всё, что они могли сделать — это решить, что будет их следующим движением. Они продолжали стоять в мертвой тишине, как два духа, готовые к любому развитию событий. Шум шагов нарастал, и Нил чувствовал, как его нервы напрягаются до предела, как внутренний голос кричит ему действовать, не давая ни единого шанса на ошибку. В какой-то момент, когда шаги звучали всё громче, словно с каждым мигом приближаясь, Нил и Рико резко остановились, не успев сдержать тихий вздох. Они скрылись в углу коридора, прижавшись к прохладной, влажной стене, и вглядывались в бездну тьмы перед собой. В воздухе царила такая напряжённость, что её можно было ощутить кожей. Каждое дыхание, каждый малейший шорох казались громкими, как удар молота по пустой бочке. Нил чувствовал, как его сердце бьётся в висках, тяжело и часто, как будто оно вот-вот вырвется из груди, выдав их местоположение. Пот холодный катился по спине, а внутри его грудной клетки было темно и тихо, как в самом глубоком и непроницаемом туннеле. Он зажмурился, пытаясь унять тревогу, заставить себя успокоиться, но страх был словно холодное лезвие, просачивающееся в каждый уголок его разума. Звуки шагов не стихали, а только усиливались, заполняя пространство вокруг, проникая в его каждую клетку, как тяжёлый дождь, барабанящий по крыше. Все казалось чужим, и в этот момент Нил не мог не чувствовать, что эта тень, эта фигура, двигающаяся в темноте, была злом, которое вот-вот их поглотит. — Тише, — прошептал Рико, его слова были такими же тугими, как натянутые струны. Он был сосредоточен, глаза сузились, и всё его тело, кажется, стало частью окружающей тьмы, готовое распознать и нейтрализовать любую угрозу. — Кто-то идёт. Нил не мог выдохнуть. Тело, казалось, окаменело, но сердце продолжало рваться из груди. Мысли путались, не находя четких путей. Всё, что он знал — это была их последняя возможность. Если они ошибутся, если сделают лишний шаг — всё будет потеряно. Ожидание в этой тени было как присутствие времени, которое давит на них со всех сторон. Оно тянулось, будто в них пытались вмешаться руки самого бесконечного страха. Он пытался не делать ни малейшего лишнего движения, настолько сильно его тело было напряжено, что казалось, оно вот-вот вырвется наружу, но не могло. В его сознании, в этом туманном хаосе, вдруг зазвучал ещё один звук — шаги, но уже не такие далёкие. Нил застыл, вглядываясь в тёмный конец коридора, и внезапно его взгляд задержался на силуэте, который медленно приближался. Он почувствовал, как кровь в его жилах застывает. Это был Эндрю. Он шел в их сторону, не замечая их, не зная, что они так близки, что их руки почти могут коснуться его. Нил почувствовал, как его грудь наполнилась облегчением, как воздух снова стал проходимым, но тут же сжался, будто сжимаемая пружина. Он сделал шаг вперёд, чтобы приблизиться, но не успел. Неожиданно, из темноты, чейто голос, дыхание перехватило. Словно небо обрушилось на его плечи, а руки, неумолимо сильные, прижали его к стене. В тот момент, когда он поднял взгляд, чтобы увидеть своего захватчика, его сердце пронзило осознание — это был Натан. Натан, чьё лицо было затуманено тенью, но в глазах читалась решимость и ненависть. Взгляд, который говорил, что всё, что было раньше — не имеет значения. Эндрю стоял неподвижно, его тело казалось застывшим в нерешительности, а тишина вокруг была такая густая, что её можно было буквально ощутить. Нил чувствовал, как его сердце бьётся слишком громко, но он заставил себя не двигаться, не выдавать свою тревогу. Перед ним стоял человек, которого он знал слишком хорошо, но теперь в его глазах был страх, отчаяние, которое Нил не мог игнорировать. Он не мог поверить, что снова оказался в этой ситуации что, несмотря на все их усилия, всё сводится к очередной ловушке, от которой нет выхода. Натан стоял чуть дальше, его силуэт вырисовывался в темноте, и каждая его черта была полна угрозы. Ледяная усмешка на его губах говорила о том, что он был рад видеть Нила и Рико здесь, на грани своей гибели. Его глаза горели зловещим светом, и каждый шаг, который он делал, приближал их к неизбежной угрозе. За ним стояла группа охраны, их оружие в руках, готовое выстрелить, если будет нужно. Отец шагнул вперёд, и с каждым его движением воздух становился тяжелее, напряжённее. Нил почувствовал, как его грудь сжалась от напряжения. Он знал, что это могло быть концом, но он не мог поверить, что всё так быстро дошло до этого. — Ну что, Эндрю, — произнёс Натан, его голос звучал, как удар молота, — ты, кажется, не один. Нил с трудом сдерживал себя. Он знал, что сейчас нельзя было дать слабину, нельзя показывать страх. Но в его груди что-то затрещало от боли, когда он взглянул на Эндрю, стоящего перед ними, беспомощного и растерянного. Они были так близки, и всё могло закончиться в мгновение ока. Но не успел он сделать шаг, как вдруг почувствовал, как что-то крепко схватило его за плечи. Натан оказался рядом, и его руки, как стальные клещи, обвили Нила, удерживая его в безжалостных объятиях. Нил пытался сопротивляться, но его силы были на исходе, а руки Натана сжимались всё сильнее. Тело Нила оказалось под полным контролем этого человека, и он почувствовал, как его дыхание становилось тяжелым, почти невозможным. — Ну, что, Натаниель, — прошептал Натан в самое ухо, его голос был полон угрозы и холодной насмешки, —ты думал, что сможешь убежать? Нил почувствовал, как его тело напрягается, как страх захлёстывает его, но он не мог позволить себе сдаться. С каждой секундой, проведённой в этих объятиях, ему становилось всё труднее держать себя в руках. Он знал, что если Натан увидит хотя бы малейшее проявление страха, это будет концом. Рико стоял рядом, его тело напряглось, сжалось, как пружина, готовая вот-вот лопнуть. Его взгляд был сосредоточен, но Нил мог видеть, как его руки нервно сжимаются в кулаки, как мышцы его тела тянутся к действию, будто ищут хоть малейшую возможность для движения. Он чувствовал, как волна страха и беспомощности, накрывает их всех. Этот момент, казалось, мог длиться вечно, а они были словно в ловушке времени, где каждый вдох становился всё труднее, а каждый взгляд полон сомнений и неясности. Рико не мог ничего сделать, и это чувство беспомощности было для него таким же разрушительным, как и для Нила. Эндрю тоже был рядом. Его тело, казалось, не имело сил двигаться, его взгляд был пустым, рассеянным, полным замешательства. Он не знал, что делать, как реагировать. В его глазах мелькало отчаяние, и, несмотря на то, что он был рядом с ними, он был, как и они, втянут в эту ужасную паутину, из которой не было выхода. Он пытался найти решение, попытаться понять, как всё это исправить, но было слишком поздно. Они все стояли втроём, молча, как если бы мир вокруг них просто исчез, оставив лишь тот напряжённый воздух, что сгущался в каждом мгновении. Каждый из них сжимал кулаки, каждый из них был готов к чему-то, но не знал, что именно произойдёт дальше. Этот момент — как мгновение перед бурей — висел в воздухе. Звуки, кажется, перестали существовать, и всё вокруг было наполнено гнетущим молчанием. Натан снова заговорил, но его слова как будто не имели смысла. Нил пытался их уловить, но они терялись в его голове, как звуки, отражающиеся в пустом помещении. Его сознание было запутано, мысли путались, но он знал, что не может отвлечься. Его внимание сосредоточилось на каждом движении Натана, на каждом слове, которое тот произносил. И всё это казалось каким-то кошмаром, который всё затягивал их в свою бездну. Время стало странно замедленным. Каждый секундный промежуток тянулся в вечность, и Нил почувствовал, как его грудь сжимается от давления. Каждое дыхание было как борьба с невидимой силой, а каждое слово Натана превращалось в тяжёлую гирю, которая висела над их головами. Нил знал, что они стояли на грани чего-то страшного, что было неизбежно. Они все чувствовали это — было ощущение, что в следующую секунду произойдёт что-то, что изменит всё, что они знали и во что верили. Все они были на грани. На грани изменений, на грани падения, на грани уничтожения. И Нил не мог позволить себе сдаться, не мог позволить себе поддаться страху, который сжимал его внутри. Но чем больше он пытался сопротивляться, тем больше ощущал, что этот момент разрушит их. Нил оглянулся на Эндрю, который, казалось, стоял ошарашенно, не зная, что делать. Но времени на раздумья не было. Понимая, что если не использовать момент, они все окажутся в ещё большей беде, Нил шагнул вперёд, готовясь действовать. В ту же секунду, когда Натан сделал шаг вю сторону Рико, Нил понял, что их время на исходе. Он не мог позволить себе сидеть и ждать. Страх, гнев и отчаяние смешались в единую массу, заставив его действовать. Всё вокруг потемнело от внутреннего напряжения, и, не раздумывая, Нил резко вытащил нож, который забрал у охранника, и без колебаний направил его в ногу Натана. Натан даже не успел среагировать, как лезвие вонзилось в его плоть. Его лицо исказилось от боли, и он инстинктивно отшатнулся, выпуская Нила из своих хватательных рук. Нил почувствовал, как на его коже по коже пошёл холодный пот. Это было почти бессознательное движение и вот, перед ним стоял Натан, на которого только что обрушился его последний шанс. Натан опустился на колено, рука рефлекторно сжалась на ране, но взгляд, который он бросил на Нила, был полон ярости и недоумения. Его глаза сузились, а его лицо исказила гримаса боли, но это не убавляло его угрозы. Он резко задыхался, пытаясь остановить кровь, но Нил уже не чувствовал сожалений. Ему было важно одно вырваться из этой ловушки. Как только он пришёл в себя, он выпрямился, оглядываясь на Нила с ненавистью, его лицо исказилось от боли, но в глазах загорелась ярость. Он вырвал оружие у одного из своих охранников, который, по-видимому, оказался слишком шокированным, чтобы отреагировать. Натан, стиснув зубы, поднял оружие и нацелил его прямо на Нила. В мгновение ока ситуация изменилась. Каждый мускул Нила напрягся, его сердце застучало быстрее, но он не мог позволить себе дрогнуть. Он знал, что если Натан сейчас выстрелит, всё закончится. Его пальцы сжались на рукояти ножа, он почти чувствовал, как он снова должен действовать. Но перед ним стояла стена ярости и мести Натан был готов на всё. Когда Натан выстрелил, всё произошло так быстро, что Нил не успел осознать, что происходит. Однако, прежде чем пуля успела достичь своей цели, Рико, не задумываясь, бросился вперёд. Он буквально закрыл Нила собой. В этот момент его тело стало щитом, в который вонзилась пуля. Рико вскрикнул от боли, когда пуля пробила его грудь, но он не отступил. Он удерживал Нила в своих руках, не позволяя ему упасть, и стиснул зубы, пытаясь не дать себе показать слабость. Нил почувствовал, как горячая кровь Рико заполняет его руки, и глаза на мгновение затуманились от ужаса. Он попытался вырваться, но Рико, несмотря на боль, крепко держал его, не давая убежать. Тот, кто был готов умереть за него, стал его защитой.Рико! срываясь, прошептал Нил, его голос был полон паники и страха. оставляй меня! He Рико, стиснув зубы, едва мог вымолвить слово, но его глаза, полные решимости и боли, встретились с глазами Нила. — Ты... ты должен уйти, — еле выдавил Рико, его голос был слабым, но твёрдым. — Ты... должен быть живым. Спасайся... Тёмный ужас сжал сердце Нила с такой силой, что ему казалось, что он не сможет дышать. В голове было пусто, и только одно слово, одно имя, всё остальное затмило. Рико. Рико, который спас его, который закрыл его собой, теперь лежал перед ним, истекая кровью, а Нил не мог сделать ничего, чтобы помочь. Слёзы, горячие и тяжелые, катились по его щекам. Он не замечал ни боли, ни страха, ни того, что происходило вокруг. Он чувствовал только одну боль — невидимую, невыносимую, которая разрывала его изнутри. Боль за того, кого он потерял. Боль за того, кто был готов пожертвовать собой ради него. Он не слышал шагов, не слышал криков и выстрелов, которые всё ещё звучали вокруг. Всё исчезло, кроме Рико. Нила охватило такое отчаяние, что он не мог больше сдерживать свои эмоции. Он прижал Рико к себе, ощущая, как его тело слабеет с каждым мгновением. — Рико… — слабо выдохнул Нил, его голос был дрожащим, полным отчаяния и страха. — Пожалуйста, не оставляй меня. Его рука судорожно сжала руку Рико, в попытке вернуть хотя бы малую часть того, что они потеряли, но, казалось, это было бесполезно. Слёзы продолжали литься, его дыхание стало учащённым и прерывистым, но он не мог остановиться. Сердце разрывалось, а весь мир казался пустым и чужим. Но теперь, в этот момент, когда он сидел рядом с Рико, его мир рушился, и времени не было. Всё было ускользающе, как песок, который уходит сквозь пальцы. Нил чувствовал, как его сердце сжимается. Он чувствовал, как эта боль, невыносимая и огромная, охватывает его целиком, и он не мог ничего сделать. Всё, что оставалось — это стонать в своей беспомощности. — Рико… — его голос был почти неслышным, тихим, словно каждое слово вырывалось с усилием. — Я не успел простить тебя. Я так не хотел прощать тебя. Мне нужно было больше времени… но теперь уже поздно. Он хотел что-то сказать ещё, но слова застряли в горле. Он не мог поверить, что этот момент наступил. Его руки бессильно скользнули по груди Рико, как если бы он хотел помочь, но понимал, что уже слишком поздно. Время для всех слов, для всех оправданий, для всего этого пути прощения, — оно ушло. И Нил не мог удержать слёзы, которые начали литься по его щекам. Он молился о том, чтобы хотя бы однажды, в другой жизни, он смог бы простить Рико. Чтобы они могли начать заново, без боли, без предательства. Но этого не было. Рико не мог быть рядом. Рико был умирающим в его руках. Всё, что Нил теперь чувствовал, это ощущение утраты. Потери времени, потери любви, потери того, что могло бы быть, но не стало. Всё исчезало, как темный туман, и Нил не знал, что ему делать. Он только знал одно — теперь его мир был пуст, а его сердце разбито. Он почувствовал, как его силы покидают его. Ему было всё равно, что происходит с ним, потому что, потеряв Рико, он не мог представить себе жизнь. Он был готов на всё, лишь бы вернуть его. Но как? Он упал на пол, не в силах держаться на ногах. Все его силы исчезли, и он стал терять сознание, но всё, что он чувствовал — боль, пустоту и боль за того, кто был для него всем. Он не заметил, как мир вокруг начал растворяться в темноте, как его восприятие начало тускнеть. Все, что оставалось — это единственная мысль, которая не покидала его, не давала ему покоя: Рико. Этот человек, которого он когда-то так ненавидел и который, несмотря на все свои грехи, смог стать для него братом, он всё равно был важен для него. Человек, который теперь лежал перед ним, истекая кровью, и Нил не мог ничего сделать, чтобы помочь. Его глаза затуманились, но он всё равно продолжал смотреть на Рико, пытаясь запомнить каждую черту его лица, каждую морщинку, каждую линию, которая казалась ему такой знакомой и такой чуждой одновременно. Он не мог поверить, что всё это заканчивается так. Что его чувства к Рико, его борьба за прощение, всё, что он испытывал к этому человеку, теперь теряет смысл. Но он знал одно — он ещё не простил его. Он не был готов к прощению, ему нужно было время, время, чтобы разобраться в своих чувствах, время, чтобы понять, что делать с этой болью и этой ненавистью, которая переполняла его.