Принц Цериота

Все ещё раз извеняюсь за ту заминочку, я всё исправила. Приятного прочтения После неожиданной для Нила встречи они решили зайти в небольшое уютное кафе неподалёку от библиотеки. Кафе оказалось крохотным, но невероятно атмосферным. Деревянные столики с резными ножками, изящные стулья с мягкой обивкой, свет свечей и запах корицы, будто окутывающий каждого посетителя, создавали ощущение домашнего тепла. На стенах висели старинные фотографии и плакаты, а из колонок доносилась тихая джазовая мелодия. Казалось, что это место принадлежало не времени, было очень страно быть в месте где оно как будто застыло, отстраняясь от всего стримительно развивающихся технологий, и людей потихоньку забывающих былые времина. Нил выбрал столик у окна, откуда открывался вид на заснеженную улицу с мелькающими прохожими. Он старался сохранять спокойствие, хотя в душе бурлил ураган чувств, что вызывал в нём блондин. Его взгляд время от времени скользил к Эндрю, который снял своё пальто и аккуратно повесил шарф на спинку стула. Свет от свечей мягко освещал его лицо, добавляя образу едва уловимую загадочность. — Ну что, мистер "чай и никаких излишеств", что будешь заказывать? — с игривой улыбкой спросил Эндрю, открывая меню. Его голос звучал тепло, и в нём было что-то необъяснимо притягательное. Нил улыбнулся в ответ, покачав головой: — Ты ведь и так знаешь. Чёрный чай, без сахара и сендвич с тунцом. Эндрю улыбнулся ему во всей нежностью, что было удивительно для того Эндрю которого знал Ноель. Он хоть и не был ,,камнем,, в плане выражения эмоций, но также он не был самым улыбающееся человеком в мире. — И снова одно и то же. Что ж, тогда сладкое оставь мне. Думаю, я попробую карамельное пирожное и горячий шоколад. С двойным маршмеллоу, конечно. — Ты как ребёнок, — заметил Нил, пытаясь сохранить серьёзный вид, но уголки губ выдали лёгкую улыбку. — Не удивлюсь, если дома у тебя вместо холодильника шкаф с конфетами. — А что? — Эндрю наклонился ближе, подмигнув. — Иногда сладкое — это спасение. Когда официантка подошла, Эндрю сделал заказ с такой подробностью, будто описывал нечто удивительное. Нил лишь покачал головой, но в его глазах читалось, что он наслаждается этой лёгкой беседой. Пока они ждали заказ, их разговор был полон лёгких шуток и воспоминаний. Нил рассказывал о своих редких поездках из города, о том, как ему иногда не хватает простых вещей, вроде тёплого чая зимой или прогулок по заснеженным улицам. Эндрю в ответ поделился, как скучал по домашним вкусам и теплу, что Нил всегда умел создать вокруг себя. Когда официантка принесла их заказ , Эндрю с нескрываемым удовольствием попробовал пирожное. — Это божественно. Я серьёзно, Нил, ты теряешь целую вселенную вкуса, отказываясь от сладкого. — Ну, пусть эта вселенная будет твоей, — спокойно ответил Нил, делая глоток чая. После перекуса Эндрю ,,внезапно,, предложил прогулку, и, хотя Нил сначала хотел отказаться, он всё же согласился. Что-то в голосе друга обещало больше, чем просто вечерние улицы. Сначало они просто бродили улицами, где царила настоящая зимняя сказка. Город переливался огнями гирлянд, а лёгкий снег создавал иллюзию падающих звёзд. Сегодня было не очень холодно, и это спасало Нила который вечно мёрз. Эндрю шёл рядом, рассказывая что-то весёлые и тёплые истории о его днях вместе с Жаном академии, а Нил лишь слушал, чувствуя, как его сердце согревается от присутствия друга. — Есть одно место, куда я хотел бы тебя отвести, — внезапно сказал Эндрю, останавливаясь на перекрёстке. — Ты что-то задумал? — спросил Нил, слегка прищурившись. — Не совсем. Просто хочу показать тебе одну вещь. Она мне многое напоминает. Эндрю взял его за руку, и это прикосновение стало чем-то больше, чем жестом. Оно словно пробудило в воздухе магию. Они направились к парку на окраине города. Небольшая замёрзшая река отражала свет луны, а покрытые инеем деревья создавали атмосферу зимнего сна. Эндрю повёл Нила к спрятаной за кустами узкой трапинке, ведущей на небольшой холм. Наконец-то добравшись до его вершины рыжик замер. Тут била большая поляна укрытая снегом, и самое удивительное цветами. Это была Пуансетия(да я знаю что это комнатное растение но ало они буквально живут на искуствено созданой ,,железной,, планете) или же как ее еще называют рождественской звездой. А самом центре парка была небольшая скамейка, на которой уже ждал тёплый плед и термос с чаем. — Ты… всё это устроил? — удивился Нил, оборачиваясь к Эндрю. — Знаю, ты любишь тишину и чай. Подумал, что это может быть кстати после перекуса. Нил улыбнулся, не в силах скрыть благодарность. Они сели на скамейку, укрывшись пледом, и долго молчали, глядя на звёзды. — Я давно хотел это сказать, — нарушил тишину Эндрю, повернувшись к Нилу. Его голос звучал тихо, но в нём чувствовалась твёрдость. — Ты всегда был для меня важным. Нил опустил взгляд, чувствуя, как внутри всё сжимается. Он не знал, что ответить, но знал одно — этот момент, эти слова он запомнит навсегда. Нилу всегда хотелось значить хоть что-то в этом мире, но когда вопрос касался Эндрю, он всегда хотел большего, хотел быть больше чем его знакомый, больше чем друг, больше чем брат. Он только недавно это осознал, может даже и только тогда когда увидел Эндрю стоящего на другой стороне дороги. Где-то вдалеке прозвучали первые колокола, что обозначали приближениеРождества, снежинки падали всё так же тихо, укутывая землю пушистым покрывалом, а город внизу продолжал сиять миллионами огней. Нил не знал, сколько времени они сидели там, но это и не имело значения. Ему казалось, что всё вокруг будто замерло, оставив их вдвоём в этой сказочной тишине. — Ты всегда умел превращать обычные вещи в нечто волшебное, — наконец сказал Нил, нарушив молчание. — С волшебство рядом с тобой — это просто, — ответил Эндрю, всё ещё глядя на него с той же мягкой улыбкой. — Ты даже не представляешь, как сильно ты меняешь всё вокруг. Нил отвёл взгляд, стараясь скрыть смущение, он знал что слова блондина не имели ничего большего нежели просто слова дружбы. Его слова застряли где-то внутри, оставляя после себя странное тепло горечи и тоски от того что он не можит быть для него кемто большим чем тот же Роланд- друг детства с которым они познокомились еще раньше чем с Нилом. Он был единственый кто кроме Нила и Жана мог терпеть его скверный детский характер. Они вместе росли, становясь всё старше, всё увереней. Ему стало тягостно на душе от этих мыслей, и он ришил пройтись к огороженой смотровой площадке что была недалеко от того места где они сидели. Сделав шаг к краю площадки и облокотившись на перила, он посмотрел на огни города. С высоты город казался игрушечным, как будто являлся лишь ветриной рождественского магазинчека. Обязательства и проблемы стали чем-то далёким и несущественным, а снег продолжал падать, укутывая всё вокруг в мягкую тишину. Нил чувствовал, как сердце бьётся чаще, будто пытаясь вырваться из груди. Эмоции давили на него с новой силой. — Ты знаешь, — начал он, не оборачиваясь, — я всегда думал, что такие моменты бывают только в книгах. Эндрю подошёл ближе, его дыхание превращалось в лёгкий пар на морозном воздухе. — А теперь ты видишь, что это возможно, — тихо сказал он. — И это только начало. — прошептав последнии слова он повернулся к нему, и их взгляды встретились. В глазах Эндрю читалось что-то такое, что заставило Нила забыть о холоде, о времени, обо всём на свете. — Спасибо, — прошептал он, и это слово прозвучало как обещание. Обищание оставаться рядом даже если и просто его другом. Эндрю подошёл еще ближе, встал рядом, не нарушая тишины. Вместо слов он снял свои перчатки, вынул что-то из кармана пальто и протянул это Нилу. — Что это? — удивлённо спросил Нил, беря небольшую бархатную коробочку. — Просто подарок, — спокойно ответил Эндрю. — Ты можешь открыть его, когда захочешь. Или оставить как есть. Я не настаиваю. Нил внимательно посмотрел на него, но в глазах Эндрю не было и намёка на шутку. Коробочка лежала в его ладони, лёгкая, но почему-то казавшаяся невероятно важной. Он медленно открыл её. Внутри лежала маленькая подвеска в форме звезды, сделанная из серебра и инкрустированная небольшими камнями, которые мерцали в свете фонарей. — Звезда? — спросил Нил, рассматривая украшение. — Ты ведь всегда твердишь, что тебе нужно что-то, что будет напоминать тебе о свободе. О том, как важно мечтать. — Эндрю улыбнулся, убирая руки в карманы. — Пусть эта звезда станет твоим напоминанием. И о том, что ты никогда не один. Нил почувствовал, как в горле пересохло. Он сжал подвеску в руке, не зная, что ответить. На мгновение ему показалось, что Эндрю знает его лучше, чем он сам. — Спасибо, — тихо произнёс он, не поднимая глаз. — Не за что, Ноель. — Эндрю улыбнулся, глядя на него. — Ты достоин намного большего, чем думаешь. Нил стоял там, сжимая подвеску, и чувствовал, как всё внутри переполняется эмоциями. Этот вечер, этот миг — всё это казалось настолько нереальным, что он боялся пошевелиться, чтобы не разрушить эту магию. Вдруг вдалеке раздался салют, и небо вспыхнуло яркими огнями. Сначала один, затем другой, и вскоре всё пространство наполнилось разноцветными вспышками. Нил и Эндрю замерли, глядя на это зрелище. Снежинки, подсвеченные огнями фейерверков, кружились в воздухе, словно подчиняясь невидимому ритму. — Похоже, город решил добавить немного волшебства в наш вечер, — с улыбкой сказал Эндрю. Нил кивнул, не отрывая глаз от неба. Его сердце билось с бешеной скоростью, и ему было за это стыдно, веть он точно знал что это не взаимно. — Эндрю, — вдруг произнёс он, чуть повернув голову. — Да? — тот посмотрел на него, ожидая. — Я правда ценю тебя. Знаешь, ты… ты всегда был для меня чем-то постоянным. Как этот свет в темноте. Эндрю молча слушал его, но в его глазах светилось что-то, что Нил не мог точно описать. Радость? Грусть? Может, всё сразу. — И ты для меня, Нил, — ответил он после паузы. — Ты даже не представляешь, как много ты значишь. Они снова замолчали, погрузившись в тишину, нарушаемую только звуками салюта. В какой-то момент Эндрю осторожно коснулся плеча Нила, привлекая его внимание. — Пойдём, — тихо сказал он. — Нам ещё предстоит вернуться. Нил кивнул, всё ещё сжимая подвеску в руке. Они спустились с холма, двигаясь по той же заснеженной тропе, что привела их сюда. Город всё ещё шумел и праздновал, но для Нила всё это было неважно. В его сердце осталась только тёплая искорка, зажжённая этим вечером. И вот они сейчас они шли через оживлённую торговую улицу, которая казалась будто преображённой под волшебным, сказочным покровом рождественских украшений. Витрины магазинов ярко сияли, маня взгляд теплом разноцветных огоньков и россыпью сверкающей мишуры. В воздухе вилась смесь ароматов: свежевыпеченного имбирного печенья, горячего шоколада и хвои, придавая всему ощущение праздника. Всё вокруг напоминало настоящую зимнюю сказку. На улице было полно людей: радостные семьи с детьми, влюблённые пары, друзья, которые смеялись и весело переговаривались, наслаждаясь атмосферой праздника. Но для Нила и Эндрю мир, казалось, стал всего лишь фоном. Они шли бок о бок, чувствуя, как этот момент, этот вечер наполняет их сердцем, и наслаждались его теплотой и уединённостью. — Посмотри, какие милые ёлочные игрушки, — указал Нил на небольшую лавку, где на тонких верёвках висели разноцветные стеклянные украшения ручной работы, каждый из которых был настоящим произведением искусства. — Хочешь что-то купить? — с лёгкой улыбкой спросил Эндрю, останавливаясь перед прилавком. — Не знаю... Мне кажется, такие вещи будут замечательно смотреться на ёлке дома, — задумчиво сказал Нил. — Может, возьмём парочку? — предложил Эндрю, мягко подталкивая его к прилавку, чтобы выбрать что-то особенное. Нил взглянул на игрушки и, не задумываясь, выбрал одну: стеклянную фигурку лиса с пушистым хвостом, раскрашенную золотистой краской, которая переливалась при свете уличных огней. — Она напоминает мистера лиса. — улыбнулся Нил, демонстрируя свою покупку Эндрю, и его глаза засветились в свете огоньков. — Я думаю она напоминает больше тебе, ты так не думаешь, — тихо ответил Эндрю, но в шуме уличных разговоров и весёлой музыки Нил не расслышал, что в его голосе звучала мягкая нотка эмоций. Двигаясь дальше по улице, они замедлили шаг, наслаждаясь каждым моментом. Небо было заснежено, и снежинки, мягко танцуя в воздухе, добавляли ещё больше волшебства и очарования этой ночи. На площади играл живой оркестр, исполняя рождественские мелодии, которые наполняли пространство теплотой и праздничной атмосферой. Эндрю предложил остановиться, чтобы немного насладиться моментом и погрузиться в этот волшебный мир. — Ты никогда не мечтал о том, чтобы просто исчезнуть из всех обязательств, быть где-то далеко, где нет ни работы, ни забот? — неожиданно спросил Нил, взглянув на большие золотые звёзды, которые украшали центральное дерево на площади, их свет переливался и создавал ощущение уюта и покоя. — Иногда, — ответил Эндрю, немного задумавшись. — Но потом я понимаю, что без некоторых вещей я уже не смогу быть счастлив. — Каких вещей? — с любопытством спросил Нил, поворачиваясь к нему. Эндрю на секунду замолчал, словно выбирая правильные слова, и затем посмотрел прямо в его глаза, но воздержаося от ответа.Эндрю снова сделал вид, что ничего особенного не произошло, и продолжил увлекать его вперёд, заставляя Нила погрузиться в тот же волшебный момент, в котором они оба оказались. К тому времени, как они поднялись на холм, ведя друг друга по заснеженной дорожке к дворцу, часы почти пробили полночь. Небо стало ещё темнее, а снежные хлопья, как маленькие танцующие звезды, медленно кружились вокруг, создавая иллюзию полного уединения и тишины. Весь мир будто замер, уступая место этой волшебной ночи. С высоты открывался потрясающий вид на город, который казался как никогда близким. Рождественские огни, сверкающие вдоль улиц, наполняли пространство теплом и светом, а по всему горизонту можно было увидеть мерцание огоньков, создавая иллюзию того, что весь мир празднует этот момент вместе с ними. Эндрю, слегка замедлив шаг, остановился, и Нил тоже остановился рядом, удивлённо глядя на его лицо. — Подожди, — сказал Эндрю, и его голос был тихим, но уверенным. Он посмотрел на часы, и его взгляд снова вернулся к Нилу. — Почти Рождество. Я хочу быть с тобой в этот момент, разделить его с тобой. Нил почувствовал, как сердце сжалось от его слов. Они стояли посреди ночной тишины, и воздух вокруг них был таким холодным, но от его слов и взглядов Нил будто почувствовал, как тёплый свет охватывает его изнутри. Он замер, не в силах пошевелиться, когда Эндрю повернулся к нему, и их глаза встретились. В этот момент мир вокруг них словно исчез. Время будто остановилось. — Я долго пытался это скрывать, Нил, — начал Эндрю, его голос звучал уверенно, но глаза излучали глубокую искренность и нежность. — Но я больше не могу это держать в себе. Ты для меня не просто друг. Ты — единственное, что делает все эти дни, всю мою жизнь, осмысленными. Нил открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Он чувствовал, как всё внутри него вдруг встревожилось, его душа наполнилась каким-то невыразимым теплом и тревогой одновременно. Эндрю сделал шаг ближе, и Нил почувствовал его дыхание, такое близкое и нежное, касающееся его лица, вызывая волну эмоций. — Ты не обязан мне ничего отвечать, — продолжил Эндрю, его слова были полны мягкости, но в то же время в них звучала какая-то невыразимая сила. — Просто знай, что для меня ты всегда будешь самым важным, кем бы ты ни стал, каким бы ни был. Ты — мой смысл. В этот момент вдалеке раздался лёгкий звон колоколов, которые начали звучать, возвещая о наступлении Рождества. Звуки разносились по вечернему воздуху, казалось, что они несут с собой всю ту теплоту и волшебство этой ночи. Нил молча смотрел на Эндрю, в его груди разгоралось нечто тёплое, яркое, что заполнило его полностью. Это было ощущение того, что всё, что происходило, было верным и настоящим. — Эндрю… — наконец вымолвил Нил, его голос был тихим, но искренним. — Я… Ты тоже для меня важен. Слова дались ему с трудом, но когда они прозвучали, они были полны тепла, такого искреннего и нежного, что Эндрю, улыбнувшись, осторожно обнял его, как будто боялся нарушить этот идеальный момент. — С Рождеством, Нил, — сказал Эндрю, его голос был тихим, но полным счастья. — С Рождеством, Эндрю, — ответил Нил, и в его глазах сверкали отражения огоньков и звёзд. Они стояли на вершине холма, окружённые мягким снегом, огнями и яркими звёздами, и в этот момент, кажется, их миры слились воедино. Всё вокруг них стало неважным. Важен был только этот момент, когда они были вместе, когда их сердца били в унисон, и вся вселенная казалась заполненной любовью и светом. — Хахха, это пижама с Хеллоу Китти! — не удержался от смеха Нил , показывая на яркую розовую пижаму с изображением милой кошки. Нил посмотрел на пижаму, а затем на лицо Ичиро и сделал удивлённое выражение, что вызвало ещё больше смеха. — Нил, там и для тебя тоже, — подмигнул Ичиро, и Нил, следуя его указанию, заметил ещё одну пижаму с Куроми — чёрной кошечкой с фиолетовым бантом. — О нет... — пробормотал Нил, не в силах скрыть свою растерянность. Все вокруг засмеялись, и это мгновенно превратило атмосферу в настоящую семейную идиллию. Смеющиеся лица, шутки, и все те мелочи, которые составляли ощущение уюта и тепла. — ДАВАЙТЕ, одевайтесь! Я так старался, подбирая их для вас! — радостно заявил Ичиро, весело потирая руки. Все в комнате начали смеяться, а Нил с Эндрю не могли сдержать улыбки, даже несмотря на свою смущённость. Прошёл ровно год с того момента, как их отношения начали развиваться. Нилу было уже 19 лет, и он с Эндрю редко виделись из-за учёбы, однако их переписка стала неотъемлемой частью их жизни. Даже если физически они были далеко друг от друга, каждый день они пытались делиться чем-то, что не могли рассказать лично. Они оба начинали ценить каждое мгновение, проведённое вместе, будь то вечер у телевизора или случайная встреча на выходных. Вначале было немного неловко, из-за ростояния между ними. Им кажый раз так много приходилось нагонять, хоть привычка видеть друг друга только в сообщениях добавляла неловкости. Но со временем эта неловкость исчезала, уступая место комфорту и естественности. Знакомство Эндрю с Ичиро и Стюардом произошло случайно. Хоть они давно знали Эндрю, но Нил хотел официально представить его как своего парня дядям, но судьба вмешалась в этот процесс. Стюард, по привычке, ворвался в их комнату чтоб показать очередной мем с котом в тот момент, когда Эндрю, склонившись над рыжиком прижимая того к дивану, уже тянулся за поцелуем. — ЧТО ЗА НАХУЙ?! — изумлённо воскликнул Стюард, показывая им мемный видос с котами, который он решил показать в самый неподходящий момент. Эта ситуация снова вызвала смех, и Нил с Эндрю просто расхохотались упавши на пол. Однако для Стюарда это было нелёгким моментом. Ему было тяжело принять, что его «малыш» уже стал взрослым, и он сильно переживал за его отношения. Он сначала недолюбливал Эндрю, постоянно угрожая, что если тот хоть как-то обидит его племянника, он разорвет его на части. Но, время шло, и даже Стюард начал привыкать, что Нил и Эндрю были неразлучны. Сейчас же вся «семья» собралась вместе, чтобы отпраздновать Рождество. Несмотря на то что они не думали о свадьбе, родители Эндрю и дяди Нила уже называли друг друга сватами. Нил и Эндрю для всех стали словно сыновьями. Жан по началу подкаливав Ноеля. — Ну как же так, а кто мне твердил... — продолжал дразнить Жан, часто подшучивая над Нилом, — Эндрю абсолютно точно не может мне нравиться, это же так очевидно! Нил смеялся, потирая шею, вспоминая, как он отчаяно отричал все розумные доводы багета. Но с каждым днём эти шутки становились всё более дружескими, а уютная атмосфера семейных праздников только усиливалась. В этом моменте было что-то невероятно важное — момент, когда все заботы и суета уходят на второй план, и только простое счастье от нахождения рядом с тем, кого любишь, имеет значение. Но несмотря на всё это, отношения на расстоянии — это всегда трудно, особенно когда ты начинаешь чувствовать настоящую привязанность к человеку, но не можешь быть с ним рядом. Нил был уверен в своих чувствах, но каждый день без Эндрю становился для него настоящим испытанием. Они оба пытались оставаться оптимистичными, поддерживать друг друга, несмотря на километры между ними. Но часто всё не выходило так, как они хотели. Эндрю после празников сразу возвращался в академию, и их снова разделяли километры. Это было тяжело, особенно для Нила, который остался в родном городе, ощущая пустоту вокруг, ведь вместе с блондином уезжалии Жан с Роландом. Вначале было сложно находить баланс. Учёба, семья, но при этом постоянная мысль о человеке, которого ты любишь, но не можешь коснуться, не можешь быть рядом в важные моменты. Каждая встреча становилась долгожданным событием, но сама эта разлука оставляла ощущение, что чего-то не хватает. Нил старался поддерживать контакт: звонки, сообщения, видео — но этого было недостаточно. Как бы не старались они оба, всегда оставалась какая-то неуловимая пустота, которая не исчезала. Сначала их переписки были долгими и полными надежд, что они смогут выдержать разлуку. Каждый день был наполнен ожиданием, даже если это всего лишь несколько строк сообщений. Нил чувствовал, как его душа тянется к Эндрю, и каждый новый разговор с ним приносил облегчение, как будто частичка их близости восстанавливалась через эти слова. Однако с каждым месяцем их разговоры становились всё короче, а между ними начинала возникать пустота, которую невозможно было заполнить через экран. Нил пытался не показывать свою растущую неудовлетворённость, хотя в глубине души уже давно ощущал, что их общение стало не таким, как раньше. Иногда, сидя в своей комнате, он просто смотрел в экран телефона, не зная, что сказать. Ответы Эндрю стали более формальными, как будто его голос не был настоящим, а только набором фраз. Эндрю продолжал учёбу, был загружен, но Нил всё равно чувствовал, как этот "виртуальный мир" не мог заменять живое присутствие. Они говорили друг с другом, но не могли касаться, не могли видеть, что происходит с каждым из них на самом деле. Была разница между тем, что они писали, и тем, что они переживали в реальной жизни. Проходили недели, и каждый разговор казался всё более натянутым. Обсуждения о повседневных делах и общие вопросы не могли скрыть того, что между ними накапливались недосказанности и чувства, которые трудно было выразить словами. И вот, однажды, когда Нил по-настоящему почувствовал, что не может больше так продолжать, он решил сделать шаг, который мог бы принести понимание — но в ответ столкнулся с резким отказом. Тот день, когда всё изменилось, начался как обычно. Они переписывались, но как-то всё было слишком тяжело. Нил чувствовал, что Эндрю закрывается, не делится тем, что на самом деле происходит у него в жизни. Но он всё равно решил попробовать поговорить с ним. — Эндрю, прошу, поделись со мной, я вижу, как тебе тяжело! Я хочу помочь! Ты же знаешь, я всегда рядом! — его мысли были полоны искреннего беспокойства, но на экране появилась лишь короткая фраза от Эндрю, что он не готов говорить. Нил почувствовал, как от этого отказа что-то внутри него сжалось. Он не мог понять, почему Эндрю, который всегда был таким открытым, вдруг так закрылся. Это раздражало его, но он продолжал писать, надеясь, что хоть как-то сможет донести, что готов поддержать его в этой тяжёлой ситуации. — Не нужно строить из себя такого неприступного камня! Я не могу тебя потерять! Ты не один, ты же знаешь это! — Нил пытался снова открыть Эндрю, как бы слабо это ни звучало. Но в ответ Эндрю, возможно из-за накопившегося напряжения, резко отреагировал: — Камня!? — почти кричал он через сообщение. — Ты хоть представляешь, как это — потерять близкого человека, с которым провёл всё своё детство? Тебе легко говорить, когда ты не понимаешь, что это за боль! — слова были полны боли и гнева, как будто все его переживания вдруг выплеснулись наружу. Нил почувствовал, как его сердце сжалось. Он знал, что Эндрю переживает нечто ужасное, но не ожидал, что тот будет так резко отвечать. Он хотел быть рядом, помочь, но вместо этого почувствовал, как их связь снова рушится. Что-то в нём просто не выдержало. — Да... я знаю, — сдержано ответил Нил, и в тот момент не мог сказать больше. Он просто бросил телефон кудато в сторону, словно пытаясь убежать от собственных чувств. В его груди было пусто, и в тот момент он не знал, что делать, как восстанавливать это. Он почувствовал, что между ними теперь слишком много боли и недопонимания. Их общение стало ещё более натянутым. Нил начал игнорировать Эндрю, пытаясь, возможно, дистанцироваться от этого болезненного конфликта. Эндрю, в свою очередь, не пытался вернуть прежнюю атмосферу между ними, оставив всё как есть. Он был поглощён своей болью, и не был готов открыться снова. Молчание стало как стена, которая разделяла их. Вместо того чтобы поговорить, они каждый день откладывали разговоры, надеясь, что с временем всё уляжется. Но разрыв становился всё очевиднее. Время продолжало тянуться, и между ними был только пустой экран, где они писали, но не чувствовали. Это не было похоже на отношения, которые они имели когда-то. Это было похоже на попытку выжить, пытаясь при этом не потерять друг друга. И, несмотря на все старания, молчание продолжало расти, как снежный ком, набирая силу и разочарование. За неделю до того, как они с Нилом поссорились, Эндрю пережил настоящую катастрофу. Роланд- его друг детства, с которым они вместе прошли через всю школу и почти весь путь в академии, внезапно ушёл из жизни. Этот парень был для Эндрю не просто другом он был братом, которого тот никогда не имел. Вместе они переживали все трудности взросления, поддерживали друг друга в самые тяжёлые моменты, делили свои мечты и страхи. Они были неразлучны, несмотря на то, что каждый шёл своим путём в жизни. Но для Эндрю это не имело значения. Для него их связь была чем-то вечным и нерушимым.Но вдруг всё это было разрушено в одно мгновение. Его друг, тот, с кем они делили лучшие моменты своего детства, оказался на неверном пути в самое неподходящее время. Всё произошло так быстро и так нелепо. Пьяный мужчина, который когда-то служил в армии, оказался на пути его друга. Этот человек, после того как был отстранён от службы за грубые нарушения, стал настоящим изгоем общества, его жизнь пошла под откос. Он накопил кучу долгов и затаил обиду на весь мир, особенно на тех, кто когда-то был связан с армией. И вот в момент, когда этот человек случайно столкнулся с его другом, произошла трагедия. Он шёл по улице, и его друг всего лишь попытался пройти мимо. Он был на пути домой, когда этот пьяный человек набросился на него с агрессией. Сначала один удар, потом второй. После пуля в сердце, ещё одна в голову, и несколько попаданий в другие жизненно важные органы. Всё было настолько безумно, что это казалось сюрреалистичной сценой из фильма, но увы, это была реальность. Он не был в том месте и не в тот момент, чтобы избежать этого. Эндрю переживал, он не смог защитить его, хотя он прикрасно знал, что это было невозможно. С каждым днём Эндрю терял веру в мир, в людей и даже в себя. Его друг был поглощён своей болью и яростью, и теперь, когда он уходил, Эндрю чувствовал, как огромная часть его самого уходит вместе с ним. Всё это стало слишком тяжёлым для него, и как бы он ни пытался справиться, каждый день приносил только больше боли. Он стал отстранённым, замкнутым, а общение с Нилом становилось трудным, потому что ни один разговор не мог заменить того, что он потерял. Эндрю не хотел показывать свою слабость, но этот разрыв был слишком глубоко в нём.Он пытался спрятать свою боль, но не мог забыть, что потерял кого-то, кого знал с самого детства. Его друг, его брат, был частью его жизни, и теперь этого не было. Он искал утешение в других вещах — алкоголе, татуировках. Он набил на спине тату, как было у Стью на запястье, чтобы хоть как-то почувствовать его рядом. Это было не просто воспоминание, а способ сохранить эту связь, хоть и на теле. Татуировка с изображением того, что было для него важным, стала символом утраты, но также и способом держаться, хотя бы частично. Тогда же, на фоне всей этой боли, возникли те тяжёлые слова между ним и Нилом. Он не мог полностью раскрыться перед ним, хотя Нил пытался поддержать, но Эндрю был закрыт. Это было похоже на ненужную борьбу, как если бы они были на разных концах пропасти и не могли понять друг друга, несмотря на всю близость и любовь, которую они разделяли. И всё же, даже несмотря на всё это, Эндрю не мог перестать думать о том, что потерял, и о том, как сильно ему не хватало настоящей близости, которую они с Нилом пытались сохранить. Но невыносимая боль и непонимание того, что происходит с ним, в какой-то момент заглушали всё. Нил не мог быть рядом, и его слова не могли заменить того, чтоЭндрю так отчаянно хотел вернуть своего друга, своего брата. Эти месяцы боли, утраты и одиночества стали теми темными моментами, которые Эндрю не знал, как пережить. Он стал один, замкнутый в себе, и только татуировки на его теле напоминали ему, что он ещё не совсем потерян. Нил был обижен и разочарован, но не в Эндрю, а в себе. Он винил себя за то, что его парень не может довериться ему, за то, что он его оттолкнул. Он не понимал, почему Эндрю замкнулся и перестал быть тем открытым и доверчивым человеком, каким был раньше. Где-то через неделю Нил узнал от Бетси, что Эндрю перестал посещать занятия, и больше не отвечал ни на её, ни на звонки от отца. Это было настолько странно и тревожно, что Нил решил, что эту ситуацию нельзя оставлять без внимания. Бросив абсолютно всё и всех, он быстро собрал чемодан и поехал к Эндрю. Дорога заняла немало времени, ведь академия находилась очень далеко от столицы, и даже перелет на «звуковых» короблях был долгим и утомительным. Нил стоял у двери, готовый нажать на звонок. Внутри было тревожно, а мысли путались, но он знал, что должен быть рядом, несмотря на всё. — Нил? Что ты тут делаешь? — Эндрю выглядел просто ужасно. Огромные синяки под глазами, бледное лицо, которое было настолько уставшим и измождённым, что напоминало Нилу лицо его матери. Нил вошел в квартиру, чувствуя, как боль в сердце разрывает его, но при этом он понимал, что нужно действовать. Молча, без слов, он начал заботиться о своем парне. Он все еще был обижен, но это не мешало ему ухаживать за Эндрю. Это было его проявление любви и заботы. Он начал с уборки, затем помог Эндрю принять душ — тот сильно вонял сигаретами и алкоголем, и его тело было покрыто грязью и потом. — Ты набил тату на всю спину?! — Это были первые и единственные слова, которые Нил сказал в тот день. Он был потрясен , но при этом старался не терять самообладание. Закончив с гигиеническими процедурами, Нил пошел в магазин за продуктами. В холодильнике Эндрю не было ничего, даже мышь побоялась там повеситься. Так и прошли первые дни, в молчании и заботе. Нил молча продолжал заботиться, а Эндрю молча принимал его помощь. Но в один из таких вечеров Эндрю не выдержал. — Поспишь со мной? — почти шепча он произнес эти слова, но в его голосе была боль. — Меня мучают кошмары... Нил не сразу понял, что происходит. Эндрю продолжил, не видя эффекта: — Мне жаль... мне правда жаль, что не смог тебе открыться, мне жаль, что накричал, за то, что сказал, не подумав. Мне жаль, что не нашел сил поговорить с тобой... Он подошел к сидящему Нилу на диване, присел и положил голову ему на колени. — Нил... лисёнок, мне очень тяжело, и больно... Ты и сам знаешь, что он для меня значил. Я... прости... Ничего не происходило, и Эндрю думал уже встать и уйти, но вдруг почувствовал, как капля тепла упала ему на макушку. Нил плакал. — Дурак! Ты такой тупой! Боже! — кричал Нил, его голос срывался от боли и отчаяния. Он не мог больше сдерживать все свои чувства. Слёзы катились по его щекам, и он не пытался их остановить. Они текли без усталости, как река, выходящая из берегов. Нил так долго держал в себе все эти переживания, что теперь, наконец, выпустил их наружу. Он отчаянно бился в словах, но из-за сильной эмоции не мог даже нормально говорить. Его тело дрожало, а сердце было разорвано на куски. Эндрю стоял рядом, молча обнимая Нила, чувствуя, как его плечи сотрясаются от рыданий. Он знал, что не может сказать ничего, что могло бы хоть как-то исправить ситуацию. Вместо этого он просто держал его, позволяя Нилу выплакаться, дать выход всей боли, которая копилась так долго. Объятия были единственным, что сейчас могло помочь. И, несмотря на крики и слёзы, они оба чувствовали, что этот момент был необходим для того, чтобы хоть немного исцелиться. После того, как Нил немного успокоился, они пошли в кровать. Легли на разные стороны большой кровати, каждый в своей тени, с небольшим пространством между собой. Но Эндрю чувствовал, что этого было недостаточно. Он все еще ощущал пустоту, которую не мог заполнить. Он тянулся к Нилу, но боялся нарушить тишину. — Нил? Ноэль, можно тебя обнять, да или нет? — его голос был мягким, но в нем звучала растерянность и неуверенность. Он хотел утешить Нила, но не знал, как лучше подойти, не нарушить его личное пространство. Нил повернулся к нему, его глаза всё еще были красными от слёз, но в этом взгляде было нечто другое — понимание. Он устало вздохнул, но его голос был почти ласковым, как всегда, когда он был рядом с Эндрю. — С тобой это всегда да, придурок, — сказал он с улыбкой, хотя её трудно было назвать настоящей, она была скорее смешанной с болью. Но эта фраза, едва слышная, была, как мостик, соединяющий их в этот момент тишины и слабости. Вскоре Нил проснулся от звука дождя, барабанящего по окну. Комната была наполовину освещена серым светом, который пробивался сквозь плотные шторы. Рядом с ним лежал Эндрю, спящий, с чуть нахмуренными бровями, будто даже во сне его что-то беспокоило. Нил смотрел на него, вспоминая события прошлых дней, и чувствовал, как внутри у него что-то медленно тает. Он не мог забыть тот момент, когда, крича и плача, он выпустил всю свою боль наружу. Это было унизительно и освобождающе одновременно. Ему казалось, что его крики эхом разнеслись не только по комнате, но и по самому Эндрю. Он видел, как тот смотрел на него с болью в глазах, как обнимал его, стараясь не дать разорваться на куски. Нил тихо встал с кровати, стараясь не разбудить Эндрю. Он прошел на кухню, где на столе все еще стояли купленные накануне продукты. Взял в руки чайник и начал наполнять его водой. Прошедшие дни были как в тумане: забота, молчание, редкие слова, которые больше походили на мосты, переброшенные над пропастью их разногласий. Он не знал, простил ли полностью Эндрю. Его чувства были смешанными: боль, любовь, усталость и стремление все исправить. Но одно он знал точно — он не хотел больше чувствовать себя так, как в те недели, когда Эндрю оттолкнул его. Это было слишком мучительно. Когда чайник зашипел, за его спиной раздались шаги. — Ты давно встал? — голос Эндрю был хриплым и сонным. Он стоял в дверном проеме, с растрепанными волосами и мягким выражением на лице. Нил молча посмотрел на него, сжав чашку с чаем. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Внутри него снова вспыхнула смесь гнева и жалости. — Ты снова плохо спал, — только и сказал он, отворачиваясь к столу. — Хочешь чаю? Эндрю медленно подошел и сел напротив. Его взгляд был устремлен на Нила, будто он пытался найти в его лице ответы на вопросы, которые сам не осмеливался задать. — Нил... спасибо, — наконец произнес он. — За то, что ты здесь, за то, что не оставил меня тогда. Нил закрыл глаза, делая глубокий вдох. Его руки слегка дрожали, но он быстро справился с собой. — Ты был невыносим, Эндрю, — его голос был тихим, но твердым. — Но я… я не смог бы просто уйти. Даже если ты не доверяешь мне. Даже если ты снова сделаешь что-то подобное. Эндрю хотел что-то ответить, но остановился, понимая, что любые слова будут лишними. Он просто смотрел на Нила, ощущая, как в груди медленно разливается тепло. Тепло от того, что, несмотря на всё, они всё ещё здесь, вместе, пусть и с трещинами, которые пока не затянулись. День начался с молчания, но на этот раз оно было спокойным, почти уютным. Такой была их первая ссора. Скомканной, непонятной, наполненной слезами и криками, она оставила после себя следы, которые еще долго напоминали о себе. Но они пережили её. Пережили потому, что в глубине души оба знали — несмотря на боль и обиды, они не могут потерять друг друга. Словно два упрямых шторма, они сталкивались, шумели, но всегда находили способ прийти к тишине. Эту первую ссору они запомнили не как момент разрыва, а как испытание, через которое прошли, пусть и со шрамами. И это была лишь первая из многих. Впереди их ждали ещё десятки ссор — таких же скомканных, иногда нелепых, иногда острых, ранящих словами. Бывали дни, когда казалось, что всё рушится, что уже нельзя вернуться назад, что обидные слова и взгляды оставят их в одиночестве. Но каждый раз, вновь и вновь, они находили путь обратно друг к другу. Иногда Эндрю поднимал голос, иногда Нил не выдерживал и уходил в другую комнату, хлопая дверью. Они кричали, обвиняли, но всегда возвращались. Возвращались, чтобы извиниться, чтобы выслушать, чтобы обнять. Потому что, несмотря на их различия и столкновения, любовь, которую они чувствовали, была сильнее любого гнева. Именно так, через ссоры и примирения, они учились быть вместе. Учились понимать друг друга, принимать слабости и находить общий язык. Ведь настоящая близость — это не отсутствие конфликтов, а умение прощать, слушать и оставаться рядом, даже когда кажется, что проще всего было бы уйти.