I'm the flame | Я - пламя

Удар. Ещё один и шумный выдох следом. Руки давно перепачканы царапинами и синяками. На костяшках пальцев появились ссадины от непривычки. С лица градом льется пот. — Как ты себя чувствуешь? — Спрашивает Джейсон, со стороны наблюдая за Линой. — Отлично. — Снова удар. Она не соврала. Это удивительно, но несмотря на все полученные раны, Лина действительно чувствовала себя просто прекрасно, поэтому не видела существенных причин, по которым избиение груши для бокса могло бы прекратиться. После церемонии, которая благополучно продолжилась без участия виновницы торжества и на которой девушке стало плохо, она проспала беспробудно почти два дня. Ей не снились сны, ее не пугали кошмары, не болела спина от ожогов. Это был самый прекрасный и длинный сон в ее жизни. Сегодня утром Лина проснулась даже раньше Марка. Почти в пять утра, если верить настенным часам. Первым делом она, естественно, помчалась к зеркалу, но, к своему большому удивлению, ничего так и не разглядела на спине. Ни единого следа, ни одного пятнышка или намека на то, что там, что-то выжигали. Ни следа на коже. Лишь след воспоминаний о боли. Однако, в отражении зеркала Лина обнаружила другие вещи, заставившие ее приоткрыть рот от удивления. Ее прежде непослушные, везде торчащие и жесткие, а потому короткие волосы лежали на плечах шелковистыми, переливающимися на солнце волнами. Каждое прикосновение к ним вызывало у девушки мурашки удовольствия. Ее кожа выглядела так, словно Лина провела несколько часов в салоне, а не два дня на кровати — ровная, гладкая и тот самый приятный персиковый румянец, украшающий ее щечки. — Что будет, если цветок, созданный для жизни во влажной почве и объятиях солнца, вдруг посадить в пустыне? — Вдруг спросила Ирен, когда Лина с удивлением начала хвастаться внезапно похорошевшим видом. — Он высохнет, конечно же. — Вот и ты высохла в мире, который был для тебя чужим. Теперь тебе нанесли знаки, ты там, где должна быть. Ты расцветаешь вместе с тем, что цветет внутри тебя. Что ж, это объяснение ее вполне устроило. За обедом, который по настоянию Ирен в этот раз проходил в столовой, а не на кухне за узкой барной стойкой, Лина вдруг обнаружила, что вместе с внешностью в ней расцвел животный голод. Две порции супа, овощной салат, мясная нарезка, три пышных булочки. Марк явно знал, на кого рассчитывать, когда готовил обед. А затем началось самое интересное. Прилив энергии рос с каждой секундой. Счастью Лины не было предела, когда Ирен отвела ее на третий этаж в зал для тренировок. Она показала ей, как использовать некоторые тренажеры, но больше всего Лину привлекла груша для бокса. Так и манила ее, звала шепотом. Именно рядом с этой красоткой Лина истязала себя последние два часа, не замечая ни синяков, ни царапин, ни боли. Она замахнулась снова, когда ее кулак в двух сантиметрах от груши перехватил Джейсон. Так ловко, словно поймал бабочку. — Ты так все руки в кровь сотрешь. Тебе разрешили немного остыть, а не разогреться. Придется снова засунуть тебя в озеро, чтобы все это вылечить. — Но я хочу ещё! — Боль, словно наркотик. Потребность делать что-то, что заставляет тело отзываться болью и трепетом казалась важнее всего на свете. На деле же она давно сбила дыхание, а слова с диким свистом и отдышкой вырывались из ее рта. — Это пройдёт. Помню, когда мне нанесли знаки, я отсюда не выходил почти три дня, пока из сил не выбился. Это нормально, что твоё тело так реагирует. Энергии ведь нужно давать выход. Идем. — Джейсон направляется к лестнице. — Куда? — Искать более гуманные способы энергообмена. — Что, засунешь меня в озеро? — Она с улыбкой приняла предложенное Джейсоном полотенце и промокнула влагу на лице. — Сначала я засуну тебя в душ. — И Джейсон в шутку растрепал ее волосы так, что они стали похожи на большое птичье гнездо. Лина покраснела. Если только было возможно покраснеть еще больше, учитывая сколько Лина провела времени, истязая себя избиением груши для бокса. Джейсон терпеливо ждал, пока Лина выйдет из ванной комнаты. Не то чтобы ему было совсем нечем заняться, у него явно были дела поважнее. Но у Ирен по расписанию была медитация, а Марк в это время выполнял чуть более ответственную работу, продолжая собирать информацию по пропавшим людям и попутно обдумывая пути решения возникшей проблемы. А значит Джейсон был предоставлен сам себе, и ему, безусловно, не терпелось посмотреть, насколько сильным окажется дар Лины сейчас, когда его ничто не ограничивает. Однако, Лина явно не торопилась с водными процедурами, поэтому парень спустился на кухню, чтобы организовать небольшой перекус. В конце концов, он еще за обедом понял, что на церемонии вместо Ангелины им просто подсунули голодного монстра. Джейсон неторопливо заварил новую порцию травяного чая и достал из верхнего шкафчика то, от чего Марк старательно пытался его отучить, но так и не смог. — О, шоколадка! Джейсон даже не успел обернуться. Лина, обрадовавшаяся виду знакомой упаковки ее самого любимого шоколада, подбежала сзади и, воспользовавшись тем, что Джейсон слегка замешкался, вытащила плитку из его рук и сразу принялась ее открывать. Он не мог оторвать от нее глаз. На ней была надета только длинная футболка, из-за ее роста вполне подходящая вместо какого-нибудь платья. С волос по-прежнему стекали крохотные капли воды и падали прямо на пальцы ее ног. От нее исходило приятное тепло, и Джейсон даже мог уловить запах собственного шампуня. То, как старательно она разрывала бедную упаковку зубами, заставило его усмехнуться. Затем он подошел ближе, снял с ее плеча мокрое полотенце и накрыл им ее голову, осторожно выжимая воду из кончиков волос. — Тебе определенно нужна одежда. После того, как несчастная плитка шоколада была съедена, они вышли во двор. Обошли особняк и остановились на просторной лужайке, скрытой за тенью постройки. Здесь было прохладно, но достаточно комфортно. Еще одного присутствующего Лина заметила не сразу. Это была молодая девушка в нежно-розовом платье, полностью скрывающем ее руки, тело и ноги. На ней совсем не было волос — ни ресниц, ни бровей… А ее чересчур бледная для такого солнца кожа имела приятный сиреневатый оттенок. Стоило ей улыбнуться, ее скулы сменились милыми щечками, а острые кончики ушей слегка дрогнули. — Лина, познакомься, это Ариадна. Лина протянула руку, чтобы поздороваться, когда девушка вдруг сделала едва заметный поклон. — Для меня познакомиться с вами — большая честь. — Ее голос звучал немного по-детски, но был очень приятным и успокаивающим. — Мне тоже… очень приятно. — Лина немного растерялась. Не каждый день ей кланялись и обращались к ней так. — Ариадна научит тебя контролировать огонь. — Но Альпин же сказал, что мой огонь может уничтожить ключ. — Да, но пути назад нет. Мы либо бежим от проблемы, потом боремся с ней, либо решаем ее сейчас. Джейсон одними губами прошептал «удачи» так, что заметила это только Лина, и развернулся, чтобы занять наблюдательный пост в тени ближайшего дерева, но Ариадна остановила его. — Вы тоже можете остаться. Даже нет, я настоятельно рекомендую вам остаться, Джейсон. — Он замер на месте и повернулся, лукаво улыбаясь и виновато опустив голову. — Думаю, вам будет полезно, учитывая, что вы почти не ходили на мои занятия. Втроем они расположились на траве, приятно щекочущей кожу. — Закройте глаза. Представьте свой внутренний мир. То, из чего он состоит. Его хорошие и плохие стороны. Его тайны и то, что известно всем. Она на время замолчала. Лина почему-то представила свой внутренний мир лесом в солнечный день. В нем пахнет свежестью, хвойными деревьями, мятой и… шоколадом. Там светло, тихо и безопасно. Только пение птиц нарушает тишину. — Каждая ячейка вашего мира прячет в себе что-то. Представьте их, представьте то, как он разделен внутри вас. Найдите там ваш дар. Она шла между деревьев своего внутреннего мира, когда увидела на одном из них прекрасную птицу-феникс. Такую яркую и живую. Она взмахивала крыльями, перелетала с ветки на ветку, оставляя за собой пелену жара; издавала крик, будто подзывая свою хозяйку. — Дотроньтесь, почувствуйте его. Лина протянула руку птице, но та даже не повернула голову в ее сторону, а затем улетела на дальнюю ветку. — У меня ничего не выходит. — Сказала Лина и посмотрела на Джейсона. Его глаза были по-прежнему закрыты, а лицо — расслаблено. — Не сдавайся. Твой дар питается твоими эмоциями. Подумай, что ты чувствуешь. Что ты можешь ему предложить? Она задумалась. Прямо сейчас она не чувствовала ровным счетом ничего. Ну, или по крайней мере, ей так казалось. Лина снова открыла глаза, повернула голову и столкнулась взглядом с Джейсоном, который все это время с улыбкой наблюдал, как она хмурит брови в попытке сделать то, что говорила Ариадна. Тем не менее, в руках Джейсона цветок за цветком распускался букет нежно-розовых пионов. В руках Лины распускалось облако разочарования. — Не могу, — сказала Лина, увидев, что за ней внимательно наблюдает Ариадна. — Если ты не можешь определиться, что чувствуешь прямо сейчас, можно попробовать вызвать сильные эмоции. Вспомни, какое недавнее событие заставило тебя испытать самые яркие эмоции. Она задумалась. Таких было много. И все они были связаны не с самыми приятными событиями в ее жизни. — Как насчет нанесения знаков? — Спросил Джейсон. — Это явно было не щекотно. — Это было больно, умник. Но не помню, чтобы я была безмерно счастлива. — Любая эмоция может быть достаточно сильной, чтобы подпитывать твой дар. Ты не обязательно должна испытывать бесконечную радость. — Может быть, вспомнишь своего парня? — Предложил Джейсон и подмигнул. — Мимо. И он не мой парень. — Тогда… твои родители? — Он осторожно посмотрел на нее, стараясь прочитать реакцию. Но Лина не сказала ничего в ответ. Вот оно. Он задел ее. Дернул за нужную ниточку. — Вспомни, что ты почувствовала, когда узнала, что они обманывали тебя. Лину окатила холодная волна гнева. — Джейсон, не надо. — Ей не хотелось снова оказаться там, в том самом моменте. — Я больше не хочу. Ты не посмеешь! Тревога. Было уже поздно. Она невольно окунулась в тот день. Чувства, постепенно накрывающие ее с головой, не давали ей усидеть на месте, и Лина встала на ноги. Джейсон и Ариадна поднялись следом. — Твоя мама никогда не заботилась о тебе так, как заботилась о Роксане, не так ли? — Темнеет в глазах. Лина почти готова сделать все, что угодно, лишь бы это не слышать. — Она никогда не любила тебя так сильно, ведь правда? Не надо! Ненависть. Лина закрыла уши руками и опустилась на колени. С ее еще незажившей раны на сердце будто снова сорвали корочку, и оттуда тонкой струйкой потекла кровь. — Когда тебе стало плохо после введения сыворотки в тот день, они остались с Роксаной, и ни разу не подошли к тебе, пока не приехала Ава. Перестань! Паника. Она не знала об этом. То, что Джейсон рассказывает ей такие вещи без единой мысли о том, что это может ранить ее, вызвало в ней новую волну сильных эмоций. Она почувствовала жар, наполняющий ее тело. — Потому что ты им не дочь, Лина. Помнишь? Гнев. — Я сказала хватит! Это было последней каплей. Гнев стал той самой точкой невозврата. В следующий миг происходит все. Она потеряла последние капли самоконтроля. По щеке прокатилась горячая слеза разочарования и злости. И она отпустила его. Это был мощный поток, огненная волна, наполненная безумием, гневом, отчаянием. Он брал свое начало прямо в ее сердце и распространял свой жар на метры вокруг, опустошая свою хозяйку до изнеможения. Джейсон, осмелившийся открыть глаза, прежде заслоненные его руками с целью избежать ожога, увидел Лину, пылающую в огне с головы до ног. За ее спиной медленно раскрылись два огненных ангельских крыла, поднимающих ее вверх на несколько десятков сантиметров над землей. Я чувствую свободу, которую не чувствовала ещё никогда. Я дышу. Я горю. Я живу. Я — пламя.