I'm the flame | Я - пламя

— Лина, правда или действие? — Действие. — Будучи самым честным подростком всех времен до сегодняшнего дня Лина никогда не выбирала «правду». Ей нравилось быть той, кто будет выполнять глупые действия типа «изобрази каждого из учителей» или «поменяйся одеждой со своим парнем», зато ей всегда будет что рассказать своим внукам. Если они, конечно, у нее будут. Лизи прикладывает палец к губам и искоса смотрит на потолок. Все ее самые скверные (и пошлые) фантазии закончились еще полчаса назад, когда последним действием Лины по ее желанию стало залпом выпить стакан с алкогольным коктейлем. — Ладно. Вообще-то я надеялась, что хотя бы в этот раз ты выберешь правду. — Да брось! Фантазия кончилась? — Немного нетрезвая Лина вела себя намного смелее Лины-паиньки. — Знаешь, Лизи, вот по твою душу у меня целая куча самых интригующих (она не с первого раза выговорила это слово) желаний, которые ты только можешь себе представить. — Серьезно? Ребята, Лина Митчелл бросает мне вызов. Думаешь, я не выполню твое желание? — Лизи воодушевленно поднялась со своего места, все еще держа в руке бутылку с минеральной водой. — Да. Ты хочешь проверить? — Хочу. Между прочим, ты пока не загадала мне ничего такого, что я бы не выполнила. — Ладно, Лизи, ты сама напросилась. Я оставила самое вкусное на десерт. — Лина тоже встала со своего места. В какой-то момент можно было бы вполне подумать, что девушки затеяли драку, но их спор всегда носил исключительно юмористический характер. — Эй, девчонки, вы чего? — вмешивается Томас, но Лина оттолкнула его назад. — Не лезь, Том. Все хорошо. Ты же знаешь, что мы не ругаемся. — Снова повернулась лицом к подруге. — Поцелуй его. В губы. Лизи медленно приоткрывает рот. Ее лицо заливается краской. И ей не нужно имени. Она прекрасно понимает, кого из всех присутствующих парней Лина имела ввиду. — Лина… — Томас, почуявший запах горелого (горела их с Лизи дружба после этого), пытается контролировать происходящее на правах самого трезвого гостя. Лизи совсем не струсила. Она лукаво улыбается, убирает волосы за уши и, немного сощурив глаза и выпрямив спину, произносит: — Прежде чем мысленно убить себя после того, что я сделаю, я бы хотела оставить напоследок пару слов в твой адрес, Лина. Знай: ты маленькая грязная шлюшка, и я тебе за это отомщу. — О, да ладно! — Лизи, может… — Пытается снова вмешаться Томас, однако, не успевает сказать ничего вразумительного. Раздаются аплодисменты и свист. Все произошло слишком быстро. Слишком быстро пролетело время. Слишком быстро опустели стаканы и тарелки, затихли голоса в гостиной. Слишком быстро закончились детские игры и начались взрослые. Она не помнила, почему проснулась в его постели с первыми лучами солнца. Не помнила зачем ждала, пока все остальные уйдут, чтобы остаться один на один и поговорить. Не помнила и не понимала, почему настояла на том, чтобы остаться с ним. Зато она прекрасно помнила, какой подарила ему поцелуй. Она никого никогда ТАК не целовала. Ее злости хватило на то, что, если бы их поцелуй длился хотя бы на секунду дольше, она бы точно оставила ему огромный синяк вместо губ. Она в самых ярких красках помнила, как лежала на нем сверху и целовала его шею, ключицы, грудь, и делала это до тех пор, пока не добилась той самой реакции — у него встал. Лина прекрасно помнила все. Я — Лина Митчелл. Мне семнадцать лет. И у меня только что был секс без презерватива с моим бывшим парнем. Стоило этой мысли укрепиться в ее голове, она, словно ошпаренная, подскочила с кровати и, прикрывшись первым попавшимся под руку полотенцем, убежала в душ. Она надеялась, что это был только сон, и что холодная вода смоет все его следы и последствия. Это был не сон. И с каждой секундой ей становилось все страшнее. От осознания всей серьезности сложившейся ситуации ей внезапно становится ужасно больно где-то внутри, в легких. Лицо мгновенно заливается краской. А затем она будто потухла, словно спичка под проливным дождем. Она села на край душевой кабины, обняв руками колени, и из ее глаз полились горячие, жгучие слезы. И именно в этот момент Лина чувствовала себя как никогда одинокой. Когда «момент слабости» закончился, она даже не могла сказать, сколько примерно сейчас времени и сколько времени прошло с тех пор, как она здесь. Снова умыла лицо ледяной водой, пытаясь придать щекам здоровый румянец, но, стоя под холодной водой, она замерзла так, что ее губы почти посинели, а глаза были все еще красными от слез. Еще через пару минут она нашла в себе силы вернуться в комнату, где все еще спал Рэй. Он открыл глаза сразу, как только она вошла. В его глазах читалось недоумение. — Боже, Лина, не плачь. Давай поговорим. — Замолчи. — Она перебирала свои вещи в поисках телефона. Девять часов утра. Три пропущенных звонка от Лизи. Двенадцать сообщений от Томаса. Десять звонков от мамы. Ни секунды не думая, она нажала кнопку вызова. — Алло, мам? Забери меня, пожалуйста. — Лина, где ты? Ты должна была уже мне позвонить. Что случилось? — Просто забери меня, ладно? Я тебе все расскажу. Ванесса приехала ровно в ту минуту, когда Лина выходила из дома Рэя. Дочь так ничего ей и не объяснила по телефону, и она была до ужаса напугана и зла, услышав от Лины адрес, прекрасно осознавая, у кого она сегодня ночевала. Когда Лина молча села в машину и пристегнулась, у Ванессы уже искры сыпались из глаз, а изо рта — самые непристойные комментарии. — Почему ты ночевала у него? Ты же сказала, что ты на ночевке у подруги! Лина не хотела ругаться с матерью. Сейчас она хотела, чтобы она стала именно той, кто обнимет ее и поддержит. — Поедем в больницу. — Что? Зачем? Вы поругались? Он, что, избил тебя? — У нас был незащищенный секс. — Твою мать! Лина! — Ее окатила волна ужаса и гнева. Ей бы очень хотелось верить, что в этом виновата дочь, но Лина — лишь подросток. Это ее вина, вина Ванессы. Вот так она теперь расплачивается за свою доброту и искреннюю любовь к ребенку. Вместо того, чтобы быть максимально строгой, сдержанной и холодной, как это делал Патрик, она действительно дарила Лине любовь, заботу и поддержку. Теперь это только ее вина. Ванесса молчала почти минуту. Она не была готова реагировать на такой ответ. — Если ты хочешь узнать… беременна ли ты… то это возможно сделать не раньше, чем через неделю. Сейчас анализ крови, как и УЗИ, ничего не покажет. — Каждое слово давалось ей с большим трудом, но она не должна показывать страха и злости. Только не сейчас. — Поедем домой. Она молча нажала на педаль. В какой-то момент ей просто захотелось остановить машину, выйти, обнять дочь, затем расспросить подробнее, что произошло. Отругать, накричать. Снова обнять. Она не понимала, что упустила. Где тот оборванный кусочек нити происходящего, который она потеряла? Ванесса посмотрела на дочь. Ее волосы были мокрыми. Лицо бледным и холодным, совершенно не выражающим никаких эмоций. Невозможно было понять, что она чувствует на данный момент, даже посмотрев ей прямо в глаза. Она выглядела словно испорченная пластмассовая кукла с полки магазина. — Мы расстались. Он сказал, что я слишком холодная рядом с ним. Но мы оба немного выпили. Поэтому случилось… то, что случилось. — Да уж. Время назад не вернуть. Просто запомни одну вещь и никогда не выбрасывай ее из головы: то, что тебе холодно с ним, не значит, что тебе будет холодно с другими. Дело не в тебе. Просто вы друг другу не пара. — Не говори папе. — Лина не то, чтобы боялась его реакции. Патрик очень строго воспитывал ее, и ей не хотелось вот так разочаровать его. Она понимала, что совершила ужасную ошибку. Ванесса промолчала в ответ. Она не могла вот так сказать дочери, что об этом узнает не только Патрик, но еще несколько человек, с которыми Лина даже не знакома. Они дождались наступления полуночи, когда в комнатах обеих девочек уже не горел свет. Уличные фонари горели ярко, и их света было достаточно, чтобы не включать свет на кухне, и тем самым, не привлекать совершенно никакого лишнего внимания, в то время как в гостиной был включен телевизор. Достаточно громко, чтобы приглушить любые разговоры, но достаточно тихо, чтобы не разбудить девочек. Ава приехала первой, еще за час до назначенного времени, чтобы предоставить отчет по последней проверке. — Итак, что мы имеем на данный момент: Лина начала принимать препарат, который будет временно подавлять ее эмоции. Заметны какие-то изменения в ее поведении? Ванесса вспомнила выражение ее лица, когда они ехали домой в машине. — Да. Думаю, это работает, но… Это ведь никак не влияет на то, как она принимает решения. Учитывая то, что она натворила… — Главное, чтобы в этом не участвовали ее эмоции, с остальным можно будет позже разобраться. И да, я пыталась понять, есть ли еще способы остановить Феникса, но, увы, думаю, мы здесь бессильны. Это не та проблема, которую можно решить научным подходом. — Она бросила взгляд на наручные часы. ­– Сейчас уже должен… Раздался звук дверной ручки, и все взгляды направились на вход в кухню. Через несколько секунд в проходе появился высокий парень в черной одежде. Он тихо прошел в кухню и занял свободный стул, заранее приготовленный для него. — Всем добрый вечер. Мистер и миссис Митчелл, приятно с вами познакомиться, — он протянул руку каждому, — Меня зовут Джейсон. Я третий Высший. — Джейсон, мы как раз… Ава не успела закончить предложение, когда вмешался Патрик. — Ведь это ты должен был следить за ней, парень? Почему она тогда она начала врать и уходить из дома, чтобы прыгнуть в постель к своему парню? — Мне жаль, что так вышло, но, как вы и сказали, я должен следить за ней, а не контролировать ее действия. К тому же, Альпин сказал, вы уже должны были ввести ее в курс дела. — Если бы это было так просто. — Если вы этого не сделаете, может стать слишком поздно. Все, пути назад нет. Ава, вы сами сказали, что сыворотка больше не сдерживает феникса. То, что вы ограничиваете ее эмоции, не сыграет нам на руку. Она намного сильнее, чем вы думаете. Мы знаем, что Феникс подчиняется любым сильным эмоциям. И стоит действительно ее разозлить и заставить ее испытать сильнейший страх в ее жизни, или если она вдруг сильно полюбит кого-то… Феникс вырвется наружу, и она, не зная, что она на самом деле, будет способна сделать все, о чем вы потом пожалеете. Увлеченные разговором, они не заметили, как к кухне маленькими бесшумными шажками подобралась сонная Роксана, а затем и державшая ее за руку, еле перебиравшая ноги Лина. И, к всеобщему сожалению, они обе успели открыть глаза и осознать происходящее до того, как кто-либо успел отреагировать. — Роксана сильно хотела пить, но вас не было в комнате, — Лина говорила еле разборчиво, так как все еще не могла окончательно проснуться. Но постепенно глаза начали привыкать к темноте, и она разглядела всех присутствующих в комнате. — Что за черт тут происходит?