Боггарт

Гул в классе З.О.Т.И. Так и не затихал. Боггарт выжидающе смотрел на Драко, храня тишину. В голове Слизеринца кружился поток мыслей. Как эта тварь узнала его самые потаенные мысли, которые он гнал из головы метлой. Как какое-то приведение может так глубоко залезть в подсознание и выловить те мысли, что сам владелец не принимал за действительность. Какие-то глупые мимолетные мысли, которые посещали его голову совсем давно были выдернуты на поверхность. Этот чертов боггарт не только унизил его, но и надавил на то, что с такими усилиями пряталось и скрывалось. Он ненавидел этого глупого мальчишку, терпеть не мог его глупое лицо и уж точно не любил его. Или Малфой смог себя в этом убедить? Несколько секунд, что парень стоял в центре зала тянулись бесконечно. Сраный Поттер, который попался ему в коридорах Хогвартса накануне, всё этот шрамоголовый идиот! Стоило только увидеть его глаза, добрую улыбку, адресованную ему, Драко, поговорить и всё! Долбанный Поттер смог разнести в пух и прах каменную стену, что Драко строил годами.

***

Маленький мальчик, что грезил встречей с невероятным Гарри Поттером, про которого ходят легенды. Вот кем был Драко в юности. Он представлял как будет играть с этим чудесным мальчишкой, представлял, как станет лучшим другом для такого великого волшебника. Малфой ждал встречи с Гарри, представлял что подарит этому мальчику. Видел, как они будут часами болтать, впутываться в различные приключения и быть может совершат новые подвиги. Взрослый Драко осознает, вероятнее всего тогда и началась влюбленность в этого придурка. Не в настоящего Гарри, а в чудесного мальчика из легенд. Как хорошо, что все закончилось очень быстро. Стоило ему получить отказ в дружбе, как самый желанный друг, превратился в заклятого врага. Тогда и закончилась влюбленность Драко Малфоя в Гарри Поттера. Чудесный мальчик оказался обыкновенным идиотом, что был плох в учебе, совершенно безобразно одевался, да ещё и дружил с шайкой оборванцев. С какой-то радости этому чокнутому ещё и везло становиться героем новых легенд, что ходили по Хогвартсу. То он стал самым молодым ловцом, то убил василиска, и, надо же, победил в турнире четырех волшебников. Удачливый дурак, не иначе. Ничего кроме презрения и зависти Драко к нему не испытывал. До шестнадцати лет… Подростковый возраст у Драко закончился рано. На пятом курсе он пытался насолить Гарри, раскрыть его планы на радость Амбридж, не осознавая во что влезает. Целью была отместка за тот глупый отказ в их первую встречу. Так смешно. Только повзрослев по-настоящему Слизеринец осознал, что дружбу того сопляка никто бы по доброй воле не принял. В шестнадцать лет Драко был втянут во взрослые и страшные гонки за власть. Тогда он начал касаться того, с чем Поттер имел дело уже несколько лет. Каждый день открывались новые ужасные тайны, появлялись новые вводные и задания, умирало все больше людей. С каждой минутой на Драко возлагалось все больше ответственности. Детские игры закончились. Не было больше радости в том, что он Малфой. Только в шестнадцать лет парень посмотрел на заносчивого мальчишку Поттера новыми глазами. Именно в этом возрасте для него и открылась правда того, что Гарри неподражаем. Он шел против зла, отчаянно сражался за всех, даже тех, кто этого, по мнению Драко, не заслуживал. Он вставал горой за взрослых и детей, будучи ещё ребенком. Но вопреки всем мыслям, всем хорошим качествам Поттера, Драко лишь разозлился. Парень был так взбешен, что этот идеальный Поттер не такой, как он. Этот дохлый очкарик в поношенных мешковатых вещах обладал таким стержнем, что смог пойти против могущественных волшебников, перед которыми Драко трясся как осиновый лист. В тот момент ярость поглотила юношу с новой силой. Злость распространялась на всё, что хоть как-то касалось Гриффиндорца. Сейчас Драко понял, это была не ненависть и ярость на Поттера. Все эти выпады в сторону героя были посланием ему самому. Не Гарри был виновником его ярости, а он сам. Поттер не виноват в том, что он трусливый, подлый и заносчивый. Самый настоящий хорек. Тот год был признанием Гарри Поттера. Признанием того, что он потрясающий. Что сам Драко хотел быть таким. Но у него не вышло. Он был полной противоположностью. Оттого и злился на весь мир, выполняя страшные приказы. И пусть осознание тех его поступков приходит только сейчас, Малфой все равно не понимал, разве можно эти эмоции считать влюбленностью? Он ведь просто признал Поттера героем, как и все вокруг. Как абсолютно каждый волшебник Британии. Но ведь это не равняется влюбленности, абсолютно точно нет! Переломный момент был чуть позже, когда Драко уже был так глубоко в заднице, что свету попросту было неоткуда проникнуть. В его дом ворвалась толпа варваров, бесцеремонно крушащих всё подряд. Уже было не жалко драгоценные вазы и бесценные статуэтки. Было плевать на хрустальные люстры. Менор потерял свою красоту и величественность, став пристанищем для всякого сброда. Больше семья Малфоев не чувствовала себя в безопасности. Пожиратели смерти были схожи с дементорами, высасывали все положительные эмоции. В детстве Драко не снились кошмары, ведь он знал, золотой мальчик Поттер избавил волшебников от зла. Но несколько лет спустя, чудовище, чье имя не называли, вернулось. Этот монстр ступал своими босыми ногами по дому Малфоев. Его походка была тихой, поэтому блондин всегда был в страхе, ведь Лорд являлся неожиданно. И вот уже взрослый Драко просыпался от кошмаров, где, кажется, не было спасителя. Была очередная бессонная ночь, когда Малфой отчаялся. Можно сказать он смирился с его положением дел и молился о быстрой кончине. Хотелось погибнуть быстро, без пыток. Иного выхода из ситуации Драко не видел. Впервые он задумался о том, что будет с их семьей, в случае победы Темного Лорда. Азкабан и смерть уже не казались самым плохим исходом. Непонимание матери, злость на отца, ненависть к соратникам всё так жгло изнутри. Неужели один тёмный волшебник обладает такой силой, что вся Британия дрожит перед ним, пресмыкаясь. Неужели нет равных этому монстру? Почему его отец так жалок, что у него пропадает голос, при виде этой твари? Почему Дамблдор не справился с ним. Почему министерство не отправило всех лучших Авроров на битву с нелюдям? Тогда Драко и задал себе тот самый важный вопрос. Почему из всех могущественных волшебников настоящее сопротивление может оказать один мальчишка? Как Поттер не боится его, как придумывает планы сопротивления, как ему удается скрываться и выживать столько времени. Он же просто ребенок! Ребенок в компании ещё двоих детей. Уму непостижимо. В голову закралась пугающая мысль, а вдруг золотое трио уже погибли? Мало ли что могло произойти. Быть может, Тёмному Лорду не доложили, что они мертвы, но ведь дети могли просто умереть от того, что находились в лесу. Вдруг они не могут использовать магию и попросту замерзли. Или же им попались недоброжелатели не связанные с Волан-Де-Мортом. Драко сам не понял почему, но одна слеза прокатилась по его щеке. Малфой был очень голоден, кажется, стенка желудка уже прилипла к его позвоночнику, так часто он стал пропускать приемы пищи. На его тумбочке привычно лежали несколько галет и заветревшийся за день джем. Рука потянулась к крекеру, но нащупала газету. Домовики ежедневно носили свежую почту и завтрак в покои Драко. В злости он скинул газету вниз, да сделал это так размашисто, что раскрыл страницу газетёнки. Если бы там было чужое колдофото, блондин даже не заметил бы, что на него смотрит чья-то пара глаз. Но в случае с этим человеком, он даже с закрытыми глазами бы почувствовал его присутствие. Пусть и на страницах бумаги. Дрожащей рукой юноша поднял газету, аккуратно развернул её до конца, чтобы впервые за долгое время посмотреть, что пишут в этой желтой прессе. Но буквы плясали и никак не складывались в слова, ведь со странички на него смотрел Гарри. Мальчик, который боролся. Мальчик, который не сдался. И пусть в газете писали, что Поттер гнусный враг магического общества и это фото было с подписью «Разыскивается». Взгляд Гарри был решительным и стойким, как и всегда. Драко погладил страницу газеты ладонью и задержался на лбу Поттера, а затем провел до щеки. Все больше слез проступало через ресницы, плотно зажатых глаз. Разглаженная газета быстро смялась руками, что прижали её к груди, а в мыслях только и повторялось раз за разом. «Живи! Пожалуйста, только живи! Будь живым.» Через неделю Поттер объявился в поместье, лицо его было изуродовано жалящим заклятьем. Драко знал, что это придумала заучка Грейнджер. Драко не понимал, почему он был так ей благодарен. Он не знал, почему так легко соврал своей тётке о том, что этот парень не мальчишка Поттер. Почему не захотел пытать троицу. Почему впервые не побоялся обмануть Лорда, да ещё и в присутствии своей матери, которая была под угрозой смерти, в случае его ошибки. Он не понимал, почему его сердце сжалось, когда он увидел мертвого Поттера на руках этого лесничего Хагрида. Почему в тот момент он забыл как дышать и хотел рвануть к этому очкарику. Хотелось набить ему лицо и растормошить его, чтобы не прикидывался мертвым, чтобы немедленно встал! Чтобы этот придурок не заставлял его трястись и удерживать себя на ватных ногах. Он не знал почему при виде ожившего Поттера забыл о том, что искал родителей, чтобы убедиться что они живы. Теперь Малфой знал. Он всегда гнал мысли о пресловутом Поттере из своей головы, потому что это неправильно, это унизительно и попросту глупо. Но выгнать из мыслей этого мальчишку не получилось. Каждый день Поттер являлся к Малфою. Это стало больной зависимостью, которая не давала спокойно жить. Мысли о том как напакостить Поттеру, что сказать, чтобы обидеть Поттера, как разозлить его, чтобы тот сорвался. Ведь если для Драко нет места в жизни Гарри в качестве друга, значит он станет самым главным врагом. Он станет тем, кто будет также значим. Теперь это было так очевидно, что Драко невольно смеялся. Он такой глупец. Он ведь и правда делал все, лишь бы привлечь внимание героя. Лишь бы тот уделил ему свое время, пусть в драке, пусть в перепалке. Он наслаждался этими минутами и не мог жить без них. Не мог жить без Поттера. Это так кошмарно и так нездорово, что хочется провалиться сквозь землю. Он так жалок. Малфой все ещё сомневался, что эти чувства можно назвать влюбленностью. Больше похоже на зависимость. Но теперь, когда глупый Поттер показал ему себя с новой стороны, кажется Драко пропал окончательно. Прогулка по ночному Хогвартсу подарила ему беседу с Гарри, улыбку Гарри, его шутки, его касания, что не были тычками или ударами. Эта прогулка подарила спокойствие, радость и чувство того, что он кому-то нужен. Даже если это было ошибочное мнение. Эта прогулка подарила легкость, которой не было давно, она подарила человека, с которым было комфортно, пусть и странно и непривычно. Теперь, когда Драко знал, какого это быть для Поттера не врагом, он больше не хотел довольствоваться меньшим. Он больше не сможет по другому. Ведь он правда влюбился в этого парня. К слову, очень давно. Только понял это сейчас.

***

Бездействие Малфоя и боггарта вызвали беспокойство. Несколько минут Драко стоял посреди зала, но мыслями был совсем в другом месте. Ужас осознания слов боггарта, и ещё больший ужас того, что он оказался прав. Отчаянная попытка принятия чувств и мгновенное желание откреститься от них же. Как смотреть на Поттера теперь? Пусть Слизеринец не признавал влюбленности в этого дурака, он выбрал привычную модель поведения для таких ситуаций. Но ведь в глубине души он понимал, принимай эти чувства или нет, они всё равно есть и будут. Можно прикидываться дураком до самого конца, в корне это дело не поменяет. И всё же, даже мысль о наличии чувств уже вызывала ужас. А об их принятии Драко и мечтать не мог. Его плечи затряслись, как и кончик челки. Все тело подрагивало. Блондин резко поднял голову, обращая свой взор на боггарта и преподавателя. Устрашающая улыбка не сходила с лица. Эта улыбка была ненормальной и нездоровой, ведь ранимый Малфой очень беспокоился о своем статусе. Сейчас он был в таком шатком положении, что подобное прилюдное унижение слишком сильно ударило по самолюбию. Это жестоко, даже слишком. Оскорбленный Драко не смог держать лицо в той ситуации, в которую его загнал чертов боггарт. Хоть и до последнего старался. Стеклянные глаза уже не выражали эмоций. Малфой впервые почувствовал себя настолько уязвимым. Только сейчас он узнал о своих чувствах и не успел переварить их наедине. Десятки людей разделили с ним этот момент и сделали его самым стыдным в истории Драко. Ему не дали порадоваться приятной эмоции, или наоборот пострадать в одиночестве от отчаяния и боли. Не дали пережить столь личный момент, который по праву был его. С ним обошлись мерзко, ведь Малфой испытывал что-то подобное впервые в своей жизни. Чудесный момент был не просто испорчен, он был разрушен и добит усугубляющими обстоятельствами. А ведь все можно было остановить. Но даже сейчас, когда магия сработала и боггарт был заколдован, Алан Уолтер не отпускал ученика. Аврора не пугал бешеный взгляд студента, устремленный на него. Очевидно, что Малфой держался из последних сил, чтобы не сорваться, но гордость не позволяла просить закончить эту экзекуцию. — Боггарт уже должен был исчезнуть, — и ведь это правда, уж если эту магическую тварь заколдовать, то она несколько минут находится в новом образе и исчезает обратно в шкаф. Но боггарт-Поттер стоял напротив Малфоя, выжидающе смотря на него, — Значит что-то пошло не так. Ты повторишь еще раз. Чтобы убедиться наверняка. Мы располагаем достаточным количеством времени. По классу разлетелись возгласы. Некоторые студенты были рады, что шоу продолжится, но появились и те, кому стало жалко Малфоя. Драко заметался внутри круга студентов, смотря на каждого, кто издавал звук. Он выглядел как загнанное животное, что было взято в круг и не знало от кого спасаться первым. Пустые глаза почти не моргали, а дыхание совсем сбилось. Он и не заметил, как боггарт вновь открыл свой рот.