с любовью, но с похмельем

      Мягкий свет одинокой лампы, что дрожащим теплом озарял дальний угол бара, безмолвно наблюдал за тем, как ночь завладевала городом. Густой, насыщенный запах дерева и алкоголя обвивал пространство, словно невидимая паутина. Часы где-то за стойкой меланхолично отсчитывали время, сопровождая редкий смех и негромкий гул голосов. В центре этой удушающей привычности сидел он. Саске Учиха — тёмная фигура в ещё более тёмном углу, будто сам отказывался быть частью этой повседневной пьесы. Его острый взгляд был прикован к экрану телефона, холодный свет которого мерцал на бледной коже его пальцев. Лицо, будто высеченное из мрамора, не выражало ничего, но внутри него, словно под толщей земли, копилась та самая магма, готовая вырваться наружу. Карин бросила на него изучающий взгляд, оторвавшись от очередного коктейля. В её глазах играла насмешка, и губы искривились в полуулыбке. — Опять брат, да? Ты точно не пересматриваешь его профиль каждые пять минут? Суйгецу, который никогда не упускал возможность подлить масла в огонь, подхватил: — Саске, ты случайно не нанял частного детектива? А то я начинаю думать, что у тебя на него больше времени, чем на нас. Саске не ответил. Его молчание было громче любого упрёка, а холодный блеск глаз казался лезвием, готовым прорезать любую шутку. На экране телефона мелькнуло уведомление: "Итачи Учиха добавил историю." Он задержал дыхание, хотя сам этого не заметил. Лёгким движением пальца открыл фото, и в тот же миг его сердце, до этого бьющееся равномерным ритмом, сбилось с такта. На фотографии Итачи стоял в идеально сидящем костюме, тёмная ткань которого подчёркивала его аристократическую осанку. Рядом с ним — Изуми, её лицо озарено сиянием, которое могло бы затмить сам свет дня. Они были рядом, слишком рядом, их улыбки были настоящими, тёплыми. Всё в этом кадре кричало о гармонии, недоступной взгляду постороннего, но так болезненно явной для Саске. Подпись под фото гласила: "Прекрасный вечер в компании удивительных людей." Словно чёрная волна накрыла его изнутри. Что-то холодное и горячее одновременно вспыхнуло в груди, сжигая остатки рациональности. "Что ты делаешь? Почему она? Почему вы вообще рядом?" — мысли обрушились на него, как лавина. Карин, замечая, как его лицо стало ещё мрачнее, усмехнулась: — Кажется, кто-то ревнует. — Заткнись, — отрезал он, голос был холоден, как зимний ветер. Рука Саске дрогнула, и он, водя пальцем по экрану, решился позвонить. Но его разум, уже затуманенный алкоголем и непроглядной яростью, подвёл его. Вместо звонка он случайно нажал на кнопку "Начать прямой эфир." Экран замерцал, отразив его лицо. Резкие тени, создаваемые светом, делали его черты ещё более резкими. Глаза, полные ледяной ярости, смотрели прямо в камеру. Карин замерла. Суйгецу, понимая, что сейчас произойдёт, уронил стакан, но только захохотал ещё громче. Джуго поднял брови, впервые отрываясь от своего сока. — Ты что сделал? — прошипела Карин, глядя на экран, где зрители начали стремительно подключаться. Наруто Узумаки присоединился к эфиру. Сакура Харуно присоединилась к эфиру. Хината Хьюга присоединилась к эфиру. Шикамару Нара присоединился к эфиру. Киба Инузука присоединился к эфиру. Комментарии хлынули, как поток воды, прорвавшей дамбу. Наруто: "ЧТО?! Саске, ты что, напился?" Сакура: "Саске, ты в порядке? Зачем эфир?" Киба: "О, это интереснее чем телевизор." Но Саске этого не видел. Он, едва осознавая, что сотни глаз следят за ним в этот момент, почти выкрикнул: — Итачи! Где ты, чёрт возьми?! Тишина в зале стала осязаемой, словно воздух сам замер, ожидая, что будет дальше. — Я видел твою историю! Вот на ком ты собираешься женишься, козёл. Итачи, наблюдающий всё это через экран своего телефона из уютного ресторана, сохранял каменное спокойствие. Только лёгкая усмешка тронула его губы. — Ты слышишь меня?! — продолжал Саске, голос которого уже дрожал от смеси гнева и обиды. — Если ты думаешь, что я это так оставлю... Если ты собираешься на ней жениться, то знай, что я сам на тебе женюсь! Карин, прикрывая лицо руками, готова была провалиться сквозь землю, а Суйгецу едва сдерживал смех, наполовину склонившись к столу. Итачи выключил телефон, задумчиво посмотрев в окно. Ночь была спокойной, только лёгкий ветер шевелил листья деревьев. — Значит, свадьба, — прошептал он себе под нос, поднимая бокал. — Я даже готов пойти на такие крайние меры, — голос Саске прорезал пространство бара, заставляя редких посетителей оборачиваться, а его команду едва сдерживать приступы смеха. — Я не позволю тебе быть с Изуми! Не отдам тебя никому, понял?! Его голос, полный смеси обиды, гнева и чего-то неосознанно глубокого, звучал так, будто он говорил не только с братом, но и с самим собой. В его глазах отражался весь этот внутренний хаос — ревность, замешанная на страхе потерять того, кто был его вселенной. — Ты мой, нии-сан, понимаешь? Мы поженимся и никакие дамы не отобьют тебя. Карин не выдержала и, сдерживая смех, склонилась к Суйгецу: — Ты посмотри на него. Это что, любовная драма в прямом эфире? — Ага, — ответил Суйгецу, захлёбываясь от смеха, — Давно так весело не было. — Ой, ну хватит, — Карин ткнула его локтем. — Он и так много выпил, представь как завтра стыдно будет. Тем временем комментарии продолжали сыпаться на экран телефона Саске, отвлекая внимание зрителей от собственных дел: Наруто: "Саске, успокойся! Что за ревность?!" Сакура: "Что происходит? Ты же говорил, что у тебя всё нормально!" Киба: "Чувак, ты уверен, что тебе нужен этот эфир? Потому что мне кажется, твоя жизнь сейчас разрушится." Хината: "Это... мило?.." Но Саске, поглощённый собственным монологом, ничего этого не замечал. Он сцепил пальцы в кулаки, продолжая своё выступление: — Я хочу быть с тобой всегда. Даже если весь мир будет против, я всё равно… На другом конце города, в роскошном ресторане, Итачи сидел за столом, в окружении коллег, включая ту самую Изуми, ставшей катализатором сей драмы. На лице старшего играла лёгкая, почти незаметная улыбка. Он держал телефон в руке, но глаза его смотрели куда-то сквозь экран. — Ты это видишь? — заговорил Хидан, усмехаясь и опрокидывая в рот очередной бокал вина. — Это действительно твой младший брат? Тот самый, о котором ты всё время говоришь? — Да, — коротко ответил Итачи, голос звучал спокойно, но в нём сквозила едва заметная гордость. — Ну, чувак, у тебя братский комплекс или что-то типа того, — фыркнул Хидан, переводя взгляд на других. — Серьёзно, я всегда думал, что ты — главный во всём, а оказывается, ты на поводке у собственного брата. — Хидан, не преувеличивай, — устало вздохнул Кисаме, отставляя бокал. — Ты же видишь, что он просто заботится. — Заботится? — Шисуи бросил на Итачи весёлый взгляд. — Да он одержим! Готов на всё ради Саске, хоть на край света беги. — Это не одержимость, — тихо ответил Итачи, глаза всё так же были прикованы к экрану. — Это привязанность. — Итачи, ну правда, — вступила Изуми, приподнимая бровь. — Ты всегда делаешь всё ради него. Даже сейчас. Свадьба ведь… — она замялась, не зная, как правильно выразиться. — Его идея, — коротко перебил Итачи. — Его идея, но твоя реализация, — усмехнулся Шисуи, глядя на брата с нескрываемым интересом. — Ты правда сделаешь всё, что он скажет, да? Итачи отвёл взгляд от телефона, улыбнувшись так, словно в голове его всплыли приятные воспоминания. — Всегда. — Господи, это уже даже не любовь, — снова рассмеялся Хидан. — Это фанатизм. Тем временем Саске продолжал бушевать перед камерой, его слова с каждым разом звучали всё громче: — Если ты сейчас с ней, то знай, что я этого не прощу! Экран телефона заполнили десятки комментариев: Наруто: "Может хватит? Это же всё видят!" Сакура: "Итачи, если ты это смотришь, помоги ему!" Шикамару: "Я не хотел этого видеть, но теперь не могу оторваться." Киба: "Это лучшее шоу года!" В ресторане все разом посмотрели на Итачи, который, наконец, убрал телефон и встал из-за стола. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах светилась тёплая решимость. — Итачи, ты куда? — спросила Изуми. — Я спешу, — ответил он, бросив на стол несколько купюр. — Саске ждёт меня. В это время Джуго, который молча наблюдал за разворачивающимся спектаклем, наконец, сделал глубокий вдох. Его терпение, словно старое дерево, потрескивало, но не ломалось. Он понимал, что если кто-то не вмешается, то ситуация выйдет из-под контроля окончательно. Саске, запустивший эфир, сидел за столом с телефоном в руках, словно в оцепенении, продолжая что-то говорить, уже невнятно и путано. На его лице отражались волны эмоций: от гнева до детской обиды. Карин и Суйгецу откровенно потешались над ним, шепчась друг с другом и весело посмеиваясь, но Джуго знал, что пора положить этому конец. — Саске, хватит, — произнёс он, спокойным, но твёрдым голосом, подходя ближе. Саске повернул к нему глаза, в которых отражалась смесь замешательства и упрямства. — Я не закончил, он должен знать, что я не позволю ему… Джуго одним движением забрал у него телефон. — Ты уже сказал достаточно. Суйгецу прыснул от смеха. — Джуго, ты что, теперь его нянька? — Если надо, то да, — ответил Джуго, не глядя на него. Он быстро выключил эфир, окинув экран взглядом, полный укоризны. Сотни зрителей уже покинули трансляцию, но комментарии продолжали появляться, словно эхо недавнего хаоса. Карин прищурилась, наблюдая за Джуго. — Ты думаешь, это его остановит? — Нет, но хотя бы все остальные этого больше не увидят, — ответил Джуго, поднимая Саске с места. — А теперь давайте вытащим его на свежий воздух. — Зачем? Пусть побудет тут, — фыркнул Суйгецу, но, увидев, как Джуго осуждающе на него смотрит, только вздохнул и поднялся. — Ладно, ладно, только не смотри на меня так. Они кое-как подняли Саске, который сопротивлялся и что-то бормотал себе под нос, но был не слишком трезв, чтобы вырваться. Его движения были неуклюжими, как у ребёнка, который пытается доказать, что он прав, но теряет равновесие. Карин приподняла бровь, глядя на всё это. — Знаете, в какой-то момент мне его даже жалко. — Ему не будет жалко нас, когда он утром всё вспомнит, — пробормотал Суйгецу, таща одну руку Саске через своё плечо. Они вытащили его на улицу, где прохладный ночной воздух мягко окутывал город. Свет фонарей отражался в мокром асфальте, а гул отдалённых машин казался частью ночной симфонии. И тут они заметили чёрный автомобиль, медленно подъезжающий к бару. Он остановился у тротуара, и из него вышел Итачи. Его фигура, облачённая в безупречно сидящий костюм, казалась резкой и статной на фоне неонового света вывески. — Вот и он, — пробормотала Карин, слегка отступив назад. Итачи, с лёгкой улыбкой на лице, подошёл ближе, внимательно осмотрев ситуацию. Его глаза задержались на младшем брате, который, наконец, поднял голову, встретившись с его взглядом. — Нии-сан… — пробормотал Саске, голос его был тихим, но в нём звучало столько обиды, что сердце могло сжаться. — Я здесь, Саске, — ответил Итачи мягко, словно разговаривал с ребёнком. Он подошёл ближе, кивнув в сторону Джуго, Карин и Суйгецу. — Спасибо, что позаботились о нём. — Ну, мы старались, — хмыкнул Суйгецу, потирая затёкшее плечо. — Хотя он сам был не особо настроен на сотрудничество. — Это не новость, — спокойно заметил Итачи, поддерживая Саске под локоть, чтобы он не упал. — Может, вы тоже скажете ему пару слов? — Карин сложила руки на груди, глядя на Итачи. — А то он пьяный полвечера кричал про вашу свадьбу. Итачи посмотрел на неё, не меняя выражения лица, только уголки его губ дрогнули. — Я с ним поговорю. Он аккуратно усадил Саске в машину, ещё раз повернувшись к его друзьям. — Спасибо вам, если что, свяжитесь со мной. Джуго коротко кивнул, а Карин и Суйгецу переглянулись. — Ты только смотри, чтобы он больше эфиров не устраивал, — бросила Карин, махнув рукой. — Постараюсь, — спокойно ответил Итачи, закрывая дверь машины. Когда автомобиль тронулся, и бар остался позади, Итачи посмотрел на младшего брата. Саске сидел, прижавшись к окну, а его глаза блестели от подавленных слёз. — Ты не говорил мне, что хочешь быть со мной всегда, — тихо произнёс Итачи, больше для того, чтобы разрядить обстановку. Саске только что-то пробормотал, уставившись в ночной пейзаж за окном. Уголки губ Итачи приподнялись в лёгкой улыбке. — Позже мы всё обсудим, а пока просто отдохни.

***

      Саске проснулся от внезапного стука в дверь. Тяжёлые шторы пропускали лишь слабые лучи утреннего света, создавая в комнате ощущение томного полумрака. Голова раскалывалась, во рту пересохло, а в памяти всё ещё зияли дыры после вчерашнего вечера. — Господин Саске, — раздался сдержанный голос за дверью. — Вам пора вставать. Саске с трудом открыл глаза, и в следующую секунду дверь плавно открылась. В комнату вошли двое слуг: один с подносом, на котором лежали таблетки и стояла бутылка воды, другой нёс чёрный костюм в чехле. — Что происходит? — прохрипел Саске, приподнимаясь и тут же чувствуя, как в голове болезненно пульсирует. — Это вам поможет, господин, — с лёгким поклоном произнесла девушка, ставя поднос на прикроватную тумбочку. — Примите таблетки, чтобы прийти в себя. Саске молча подчинился. Его тело двигалось автоматически, а мысли лениво плыли в тумане похмелья. Только когда горькая таблетка скатилась в желудок, а холодная вода чуть прояснила сознание, он, наконец, задал вопрос: — Зачем это всё? Слуги переглянулись, на их лицах промелькнуло удивление. — Вас нужно подготовить, — спокойно ответил мужчина, развешивая костюм на спинку стула. Саске нахмурился, не понимая. — К чему? — Так к мероприятию же, — спокойно произнесла девушка, отворачиваясь, чтобы поправить рубашку, аккуратно сложенную на кровати. — Какому ещё мероприятию? — Саске выпрямился, чувствуя, как раздражение начинает пробиваться сквозь боль. Слуги снова переглянулись, будто не уверены, стоит ли объяснять. Наконец, мужчина всё же ответил: — Ну сегодня же свадьба. Эти слова заставили Саске замереть. Он на мгновение перестал дышать, чувствуя, как сердце пропустило удар, а затем заколотилось с удвоенной силой. — Свадьба? — переспросил он, пытаясь найти в этом слове хоть малейший смысл. — Да, — подтвердила девушка, отвлекаясь на приготовление галстука. — Господин Итачи уже готов. Имя брата прозвучало, как гром среди ясного неба. Саске напрягся, его взгляд стал острым, как лезвие. — Итачи? — переспросил он медленно, словно боялся услышать ответ. Девушка удивилась, она вопросительно уставилась, но затем произнесла: — Да, господин, нам нужно собраться как можно скорее. Саске почувствовал, как его мир переворачивается. Свадьба. Итачи готов. Всё стало ясно: речь шла о браке Итачи с Изуми. Конечно, их отец этого хотел. Конечно, Итачи не мог ослушаться. Глухая тяжесть обрушилась на грудь Саске, и он бессильно опустился обратно на кровать. В голове звучал голос Итачи — мягкий, полный уверенности. Тот самый голос, который всегда успокаивал его в детстве, который всегда казался таким непоколебимым. Но теперь этот голос отдавался в памяти, как предательство. «Он решил жениться, даже не сказал мне, дже не предупредил», — горечь захлестнула его, но ещё больше в душе копошилась обида. Слуги тем временем начали раскладывать одежду и аксессуары, продолжая свою работу в полном молчании. Они не замечали, как Саске, застывший на месте, смотрел в одну точку, будто пытаясь осмыслить происходящее. «Он женится на ней», — эти слова снова и снова звучали в голове, как неумолимый приговор. Саске сжал руки в кулаки, чувствуя, как гнев и отчаяние разрывают его изнутри. Но он ничего не мог сделать. Слуги продолжали готовить его, а он молча терпел, не в силах ни о чём спросить, ни на что возразить. Он сидел на краю кровати, чувствуя, как эмоции сменяли друг друга, словно волны во время шторма. Гнев, тоска, обида и бесконечная грусть перемешались, заполняя каждую клеточку его сознания. Почему Итачи даже не удосужился сказать ему? Почему всё устроено так, будто его мнения вовсе не существует? Каждая мысль становилась всё болезненнее. Ему было горько, что его брат, его единственный человек, которого он всегда считал своим, решил жениться на той, которую выбрал их отец, не сказав ни слова. «Я был слеп, — думал он. — Он ведь всегда делал всё, что хотел отец. Почему я думал, что в этом случае будет иначе?» Слуги вывели его из этого транса. Девушка, поправляя край его пиджака, сказала с мягкой улыбкой: — Господин Саске, всё готово, водитель уже ждёт. Его взгляд поднялся на неё, но не было сил что-либо ответить. Он кивнул, поднялся и, тяжело вздохнув, направился к двери. Когда он спустился вниз, у входа уже стоял огромный чёрный лимузин, которым он пользовался редко. Дверь открыли так, словно это была не свадьба его брата, а коронация самого Саске. Он сел в мягкое кожаное кресло, чувствуя, как роскошь машины резко контрастирует с тяжестью в его душе. Лимузин тронулся, и Саске невольно посмотрел в окно. Привычные улицы мелькали за стеклом, но всё казалось каким-то далёким, нереальным. Его мысли снова и снова возвращались к Итачи. Неужели Саске настолько не важен ему? Неужели Саске не заслужил этого знать? Неужели его маленький любимый брат в ответ на свою безоговорочную любовь и преданность получает это? Саске крепко сжал подлокотник кресла, чувствуя, как гнев снова вспыхивает внутри. Но гнев быстро сменился отчаянием. Он подумал о том, как теперь будет выглядеть их жизнь. Будет ли Итачи прежним? Будет ли он всё так же смотреть на него, разговаривать с ним, проводить время вместе? «Нет, — горько подумал Саске. — Он теперь будет принадлежать ей, нии-сан выбрал её, а не меня». Грусть накатывала волнами, сжимая сердце железным обручем. Машина двигалась плавно, но каждый поворот, каждый километр дороги казался шагом к чему-то неизбежному. Саске опустил взгляд на свои руки, сжатые в кулаки, и тихо прошептал: — Почему, нии-сан? Но ответа не было, только ровный шум двигателя и мягкое покачивание машины. Лимузин замедлил ход и плавно остановился у величественного входа. Саске чувствовал, как тихое урчание двигателя стихает, а вместе с ним внутри него нарастает какое-то необъяснимое предчувствие. Шелест шин по гравийной дорожке уступил место звенящей тишине. Дверь с его стороны распахнулась мягким, выверенным движением. Перед ним встали слуги, одетые с безупречной элегантностью, их одежда и жесты — воплощение совершенства. Девушка, кажется Ино, сложив руки перед собой, слегка поклонилась и с почти незаметной улыбкой произнесла: — Господин Саске, мы прибыли. На секунду ему показалось, что слова доходят до него сквозь вязкую дымку. Он медленно повернул голову к выходу, и его взгляд встретился с сиянием роскошного ресторана. Словно дворец из сказки, здание сияло в мягком свете фонарей, окружённое идеально подстриженными садами и лепестками белых роз, разложенными по дорожкам. Высокие стеклянные окна отражали закатное небо, полное огня и золота, как зеркало, в котором можно было увидеть только прошлое. Гости заполнили дворик у ресторана. Мужчины в строгих тёмных костюмах и женщины в вечерних платьях собрались группами, их смех и разговоры наполняли воздух лёгкой, праздничной атмосферой. В руках они держали бокалы с шампанским, искры которого играли в последних лучах солнца. Но Саске не чувствовал ни тепла заката, ни красоты происходящего. Он стоял, сжимая подлокотник двери, и ощущал, как гнев с каждой секундой разрастался в его груди, словно пламя, которое грозит поглотить всё вокруг. Ино заметила его замешательство и, мягко протянув руку, проговорила: — Позвольте помочь, господин. Саске, будто очнувшись, безмолвно выбрался из лимузина. Его ноги коснулись идеально вымощенной белой дорожки, которая вела к лестнице ресторана, и ему вдруг показалось, что она слишком длинная. Каждый её метр был пропитан предчувствием неизбежного. Он поднял глаза и замер. Ресторан, с его высокими колоннами и тяжёлыми дубовыми дверями, теперь казался ему не просто зданием, а входом в новую жизнь. Но не в его жизнь, а в жизнь Итачи, который решил пойти туда, оставив его за порогом. Его взгляд метался по лицам людей, но они казались лишь размытыми пятнами, искажёнными гневом и обидой. Кто-то оборачивался в его сторону, одаривал лёгкой улыбкой, кивал головой, словно приветствовал. Но Саске не видел их. Его мысли были где-то далеко. «Он женится на ней, — без конца повторял он про себя, ощущая, как внутри всё сжимается. — Он выбрал Изуми, выбрал этот день, это здание, этих людей. Но не меня». Слуги шли рядом, как тени, не подавая ни малейшего знака, что заметили его состояние. Их молчание только усугубляло чувство одиночества, которое росло внутри него. Шаг за шагом он приближался к ресторану, но каждый новый шаг давался ему с трудом. Тяжёлый груз эмоций оседал на плечах, словно невидимый камень, мешающий дышать. Лестница, ведущая к огромным дверям, выглядела непреодолимой. Он остановился у её подножия, вглядываясь в высокие арочные окна, через которые пробивался мягкий свет. Там, внутри, был Итачи. Его брат. И чужой жених. Саске крепко сжал кулаки, его пальцы побелели от напряжения. Горечь вновь вспыхнула в груди, обжигая изнутри. Солнце садилось всё ниже, его золотые лучи мягко ложились на стены ресторана, словно прощальное прикосновение уходящего дня. Эти тёплые краски казались издёвкой. Всё вокруг дышало красотой и торжественностью, а внутри него разрывалась буря, невидимая для всех. Его вывел из ступора голос одного из слуг, который, слегка наклонившись, прошептал: — Господин Саске, нам нужно идти. Он медленно поднял ногу и сделал первый шаг вверх. Лестница казалась бесконечной. Каждый её пролет был словно новая рана, вскрытая гневом, обидой и подавленностью. Ноги сами вели вперёд, но каждый шаг казался предательством. Предательством его собственных чувств, его надежд, его прошлого. А впереди, за огромными дверями, его ждало будущее, которое, казалось, рушилось прямо на его глазах. Когда Саске наконец ступил на последнюю ступень лестницы и оказался в самом центре зала, вокруг всё замерло. Он почувствовал, как огромная волна эмоций накатывает, и сердце начинает биться так, что боль разливается по телу. На мгновение ему показалось, что весь мир остановился, и только его внутренний хаос продолжал бушевать, словно шторм, рушащий всё на своем пути. В ту же секунду к нему подлетела Микото. Она была в панике, глаза полны беспокойства, как всегда, когда её дети были в беде. Она схватила его за плечи, пытаясь понять, что с ним. — Саске, ты в порядке? Всё хорошо? — её голос был тихим, но пронизанным тревогой. Но Саске не мог и не хотел отвечать ей. Его взгляд метнулся по залу, и всё его тело, от головы до ног, наполнилось гневом. Он вырвался из её рук, будто не мог выдержать ни её прикосновений, ни её вопросов. Он не мог думать о том, чтобы успокоиться. Внутри него был пожар, и огонь этот требовал выхода. Он поднял голос, не заботясь о том, кто услышит, и разорвал тишину своей яростью. — Как у меня может быть всё хорошо, если Итачи женится?! — крик вырвался с такой силой, что на мгновение казалось, что весь зал замер. Голоса смолкли, и взгляды устремились к нему, а Микото лишь в ужасе застыла, не в силах что-то сказать. Всё вокруг затихло, словно сам воздух перестал дышать. Итачи, стоящий у дальнего конца зала с Нагато и Сасори, услышал этот крик и мгновенно обернулся, уставившись на брата. Саске почувствовал, как его гнев перерастает в нечто большее — в истерику, в бессилие. Он уже не видел никого вокруг. Только Итачи, который, как он чувствовал, предал его. — Ты выбрал Изуми! Ты выбрал её, потому что так хотел наш отец! А что со мной? Почему ты не сказал мне? Почему ты не сказал, что я для тебя — никто?! Теперь ты вот так уходишь, да? Его слова, полные боли и гнева, срывались с губ, как шипы, распарывающие его собственную душу. Он кричал, будто пытаясь вырвать свою душу из этого кошмара, но Итачи молчал. Молчит и удивлённо смотрит на него. И это молчание и его удивление расшатывало всё внутри Саске. Саске не замечал, как слова превращаются в крики, его голос звучал всё громче, яростнее, с каждым словом обжигая воздух вокруг. Его руки дрожали от напряжения, а тело словно было готово сорваться, отдать весь свой гнев в этот момент. — Почему ты не спросил меня? Почему ты не был честен хотя бы с собой? Ты же сказал, что не любишь ее, а только меня. Все вокруг стояли в молчаливом наблюдении. Гости, слуги, даже те, кто не был близким к этим братьям, не могли понять, что происходит здесь. Саске, наконец, ослабил хватку и на мгновение замолк, его грудь поднималась и опускалась от тяжёлых дыханий. Всё внутри него было в хаосе. В зале воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь приглушёнными шепотами и шумом лёгкой суеты среди гостей. Саске стоял, не в силах поверить своим глазам, а его грудь сжимала боль, которую не могло излечить ни одно слово. Но вот, перед ним, в этот момент, появился Итачи. Тот тяжело вздохнул, словно весь груз мира висел на его плечах. Итачи закрыл глаза на миг, обдумывая, как сказать то, что так долго хранил. И, не дождавшись, когда Саске снова взорвётся, спокойно подошёл к брату. Саске почувствовал его приближение раньше, чем услышал шаги. В его груди заклокотало что-то злое, тёмное и беспокойное, и он с отчаянием оттолкнул Итачи, как будто не мог допустить даже малейшего контакта. — Не подходи! — крикнул Саске, его голос был полон боли, как будто от каждого слова отрывалось кусок его души. Он закрыл глаза, не в силах вынести взгляда брата, который, казалось, был для него теперь так далёк. Но Итачи не отступил. Он не позволил себе отвлечься от своего решения. Его спокойствие казалось почти пугающим, но в то же время это была та непоколебимая уверенность, которую Саске теперь так возненавидел. Тот сделал ещё шаг, и теперь стоял прямо перед младшим братом, смотря ему в глаза, пытаясь разгадать всё, что творилось в его душе. — Я не собираюсь ни на ком жениться, кроме тебя, Саске, — сказал Итачи, его голос был мягким, но твёрдым, как утренний ветер, который меняет всё вокруг. — Всё это было организовано только по твоему желанию. Саске застыл, его дыхание перехватило, и он замер на месте. В его мозгу вспыхнули мысли, яркие и резкие, как вспышки молний, но ни одна из них не могла объяснить то, что он только что услышал. Слова Итачи пронзили его, как острые стрелы, и он не мог от них уклониться. — То есть, всё это было…? — шепотом проговорил Саске, не веря своим ушам. Он вдруг почувствовал, как его напряжённые мышцы расслабляются, и на мгновение в груди исчезла тяжесть. Вся его злость, вся боль, которая терзала его, вдруг обрушились в пустоту, и он был просто ошеломлён. Итачи не ответил. Он просто стоял перед ним, позволяя брату осознать это. Он не спешил с объяснениями, знал, что Саске сам должен найти ответ, даже если этот ответ был скрыт в самих его чувствах. Тем временем в зале начала подниматься суета. Работники ресторана возвращались к своим обязанностям, слуги неуклонно продолжали работать, стараясь сохранить атмосферу праздника. Но напряжённость не покидала пространство, как неуловимый туман, окутывающий все вокруг. Гости шептались между собой, обсуждая не только грядущую свадьбу, но и сцены, которые только что развернулись перед их глазами. У каждого здесь явно был свой взгляд на происходящее, но никто не решался вмешаться, потому что всё это было гораздо более личным, чем они могли бы себе представить. Конан и Яхико, стоявшие у края зала, заметили всю атмосферу напряжённости, которая тянулась, как неизбежная буря. Яхико попытался успокоить гостей, распуская добрые слова и поддерживая нужный ритм, чтобы никто не почувствовал неловкости, но его слова не могли затмить того, что происходило между двумя братьями. Конан, в свою очередь, наблюдала за всем с тихим пониманием, будто бы зная, что этот момент был важен не только для них, но и для всего их мира. Саске же, всё ещё ошеломлённый словами Итачи, смотрел на него с таким выражением на лице, которое невозможно было точно описать. Он не знал, что думать. Все эмоции смешивались в его сознании: злость, удивление, разочарование, надежда. Всё это ворвалось в его душу, и в этот момент он понял — ответы были внутри него самого. — Так ты не предал меня? Итачи, заметив, как Саске выглядит сейчас — чуть более спокойным, но всё ещё терзаемым, — слегка наклонил голову, как бы подтверждая его догадку. — Я бы ни за что не предал тебя, Саске, — ответил он, и его голос звучал так уверенно, что даже туман сомнений в сердце Саске начал рассеиваться. — Ты для меня — всегда был первым, самым важным и всегда будешь. Теперь тишина, что царила в их окружении, была не просто тягостной, а полной. Она была полна смысла, понимания и, может быть, даже прощения. Итачи улыбнулся, выражение его лица было слегка насмешливым, но в этом не было ни малейшего намёка на осуждение. Он знал, что у Саске сейчас всё перевёрнуто в голове, но он был готов помочь ему разобраться. Он тихо произнес: — Вчера ты сам просил немедленно организовать нашу свадьбу. Эти слова, словно удар молнии, поразили Саске. Его дыхание сбилось, а мир вокруг как будто пошатнулся. Он не мог поверить в то, что только что услышал. В его голове зазвенели какие-то отголоски, воспоминания, которые прежде были расплывчатыми и неясными, но теперь они начали складываться в более чёткую картину. Мозг Саске стремительно поглотил эти мысли, и вот, в его сознании начали вспыхивать яркие, почти кинематографичные флешбеки той ночи. Вспышки памяти одна за другой накатывали, словно разрозненные кадры, вырывая его из настоящего и унося в тот момент. Он видел себя, сидящего рядом с Итачи, пьяного, но счастливого в какой-то своей необъяснимой эйфории. Он помнил, как прижимался к брату, его лицо было близким, и он чувствовал дыхание Итачи на своей коже. Это было мгновение близости, когда мир вокруг исчезал, и оставались только они, и ничего другого не имело значения. Саске, обнимая Итачи, проводил руками по его спине, тихо шепча: — Я хочу всегда быть с тобой, рядом, нии-сан. Хочу, чтобы ты был моим мужем. Его слова, произнесённые с такой детской искренностью, смешанной с пьянством, были как ускользающее признание, что когда-то было скрыто за его холодной оболочкой. Он не мог держать это в себе. Это было слишком сильно. Саске почувствовал, как его губы прикасаются к щеке Итачи, затем к лбу, затем к носу, и, наконец, к уголку его губ, едва касаясь его, но чувствуя, как всё его тело откликается на эти мгновения близости. — Я всегда хотел быть с тобой, — говорил он, и его голос дрожал, будто он сам не верил в это признание. — Я хочу, чтобы все видели, как мы друг друга любим, чтобы все знали, что мы — неразлучны. Завтра, Итачи... завтра организуй для нас свадьбу. Я хочу огромную, с кучей гостей, чтобы все увидели, что ты — мой, а я — твой, чтобы все знали, как сильно мы друг друга любим. Итачи, молчаливо слушавший брата, погладил его по волосам. И его ответ был простым, но уверенным, как всегда. — Всё будет сделано так, как хочешь ты, Саске, — произнёс Итачи, и это был тот момент, когда его слова уже не были просто обещанием. Это было обещание, подкреплённое всей его сущностью, всей его любовью, которая была скрыта от мира, но всегда была с ним. В этот момент в голове Саске всё перемешалось. Он ощущал сильную смесь стыда и удивления, когда вспоминал эти слова. Что-то внутри него начинало раскрываться, становиться ясным. Воспоминания о той ночи были настолько яркими и странными, что он даже не мог до конца осознать, что всё это было правдой. И теперь, стоя перед Итачи, в окружении гостей, он не мог понять, как ему быть. Все те слова, которые он говорил, и все те чувства, которые он ощущал, будто возвращались с другой стороны. Саске вспомнил, как мечтал о том, чтобы быть с ним, но вот, когда всё становилось реальностью, ему было трудно поверить в это. Но Итачи продолжал стоять рядом, спокойно и уверенно. Он не давал Саске времени на размышления, но своим присутствием наполнял его спокойствием и уверенностью. И даже в этом хаосе, в этом мгновении сомнений, Саске мог почувствовать, что всё, что произошло, — это то, что он действительно хотел. Итачи, не произнося больше ни слова, просто положил руку на плечо Саске и тихо сказал: — Всё хорошо, Саске. Это было всё, что ему было нужно услышать. После слов Итачи, тишина в зале сделала паузу между всеми происходящими событиями, будто сама атмосфера ждала, когда Саске осознает всё, что только что случилось. И, как будто в ответ на его размышления, настроение немного менялось. Да, было нелепо, что он, злой и растерянный, оказался в центре свадьбы, но жизнь не переставала удивлять. Саске мог бы всё отрицать, но вот перед ним стоял Итачи, и этот факт был неоспорим. Он заметил, как Итачи бросил взгляд на гостей, его лицо не выражало ни малейшего беспокойства, но где-то в глубине глаз читалась некая скрытая ирония. Внезапно, из-за кулис с шумом вылетели друзья Саске и весь коллектив Итачи, в том числе Хидан, который в своей яркой манере громко высказал своё мнение. — Что за хрень вообще? Я понимаю, что даже свадьба должна пройти в стиле Учих, но где чаша для пива?! — вскрикнул он, чувствуя себя не в своей тарелке в этом официозном окружении. Итачи, с улыбкой на лице, обратил внимание на странный крик из толпы. Он мгновенно ответил: — Если хочешь, Хидан, можно добавить пиво в коктейли, как подарок для самого ценного гостя, который поддерживал нас с Саске. Хидан только закатил глаза, но не смог сдержать улыбку. Напряжение начало слегка рассеиваться, и даже Саске не мог удержаться от лёгкой усмешки, несмотря на всю неловкость происходящего. Сидевшие на другом конце зала Учихи не могла не обратить внимание на всю комичность ситуации, и некоторые даже начали подшучивать, ведь для них свадьба с братьями была гораздо более захватывающим событием, чем любые великие сражения в компании. Когда заиграла свадебная музыка, кто-то из гостей — вероятно, Шикамару — пробормотал: — Хотя бы не забудьте нарядить этих двоих в белое, чтобы они могли выглядеть так, как будто обручены по-настоящему. А перед тем, как начался процесс, из-за ширмы выскочил с нервным лицом Кабуто, держа в руках листок с клятвами. Он незаметно подмигнул Итачи, который стоял на пьедестале, готовый к важному моменту, и ответил: — Итак, кто последний подпишет этот контракт — тот платит за ужин! Все замерли. Кабуто только что предложил подписать контракт на свадьбу, как если бы речь шла о каком-то банальном документе для бизнеса, а не о столь важном событии. Но когда всё вокруг уже свалилось в такую комедию, казалось, что это даже имеет смысл. Саске, подавив желание на весь зал закричать, просто стиснул зубы и встал у алтаря, пока все продолжали шуметь. Кажется, они все так долго ждали этого момента, что просто не могли не вмешаться. — Давайте, наконец, свадьбу проведём! Сколько можно? — воскликнул Киба, наблюдая за происходящим. Он явно был заинтригован всей этой ситуацией и готов был присоединиться к веселью. — Я тут думаю... может быть, нам стоит пригласить пару живых цыплят для фотосессии? — предложил Джуго, разглядывая огромный свадебный банкет с задумчивым видом. — Чтобы было менее напряжённо. Саске, несмотря на всё, почувствовал, как его сердце понемногу успокаивается. Эти моменты были настолько нелепыми, что ему просто не оставалось выбора, кроме как вписаться в этот абсурд. Всё происходящее превращалось в какую-то смешанную шутку, и кто-то, вероятно, ещё давно предсказал бы, что так всё и закончится — в свадебном платье и с братом, который, похоже, был готов на всё ради него. Итачи же просто стоял рядом, будто был частью этого спектакля, который теперь разворачивался перед всеми. Он лёгким движением поправил свою чёрную рубашку, а затем, глядя на Саске, не сказал ни слова, только слегка подмигнул. — Ну что, Саске, готов к самому важному событию твоей жизни? — его слова были полны игривости, и Саске не смог удержаться от усмешки. — Да, главное — не убежать в самый последний момент, — ответил Саске, расплываясь в улыбке. Вся свадьба продолжалась в том же духе. Никаких сложных церемоний, только искренность, смех и немного непредсказуемого хаоса, который начинался с самого начала и не заканчивался даже спустя несколько часов. В конце концов, после всех этих событий, когда свадебный торт был разрезан и все поздравления завершились, Саске понял одно: несмотря на абсурдность ситуации, он был счастлив, потому что был рядом с Итачи. Это был его выбор, и в этом не было ни малейшей ошибки.