Collide (Столкновение)

Разгневанный, настойчивый стук разбудил Тонкс. Была глубокая ночь; Тонкс сонно поднялась с кровати и быстро бросила взгляд на часы — чуть больше 2 часов ночи. Она была в постели всего два часа, а Ремус был рядом, свернувшись калачиком в его тепле. Прошло два дня с полнолуния, и Ремус хорошо поправлялся, благодаря заботе Тонкс. Резкий стук в окно продолжался, к большому огорчениюТонкс, останавливая ход ее мыслей. Завернувшись в одеяло, Тонкс поплелась к окну, вызвавшему недовольство, и увидела разгневанную министерскую сову с пергаментом в руках. Она открыла окно, и сова влетела внутрь, нетерпеливо клевая Тонкс, пока та не открыла письмо. «Отлично! Я поняла, я поняла!» — прошипела она сове. Сова продолжала клевать, словно ей было сказано не уходить, пока не будет получен ответ. Она развернула пергамент, чтобы прочитать письмо: Мракоборец Тонкс, Крайне срочное дело. Немедленно сообщите в Министерство. Да, мы знаем о времени. Нет, это необязательно. Требуются все авроры. Возьмите с собой ночной рюкзак. Отправьте подтверждение получения сообщения с совой. -Руфус Скримджер «Какого хрена?» Тонкс посмотрела на письмо. Оно было написано на министерском пергаменте; она произнесла несколько быстрых заклинаний и подтвердила, что его написал Скримджер. Что же, черт возьми, могло случиться, чтобы вызвать такую тревогу? Массовые жертвы? Министерская сова теперь настойчиво кричала, заставив Тонкс быстро написать «получено» на обратной стороне пергамента, привязать его к сове и выпустить ее обратно в окно. Тяжело вздохнув, Тонкс собрала все, что могла, в свой ночной рюкзак Министерства и поспешно оделась, надев мантию мракоборца поверх своего беспорядочного ансамбля. Она быстро проверила свое отражение в зеркале и убрала темные круги и мешки, слегка осветлив выражение лица. Она перекрасила волосы в черный боб, думая, что это будет достаточно скромно для какой бы то ни было миссии. Более того, в письме Скримджера не было указано время возвращения для миссии или чем бы это ни было, поэтому она написала короткую записку Ремусу, чтобы сообщить ему, чтобы он не ждал ее по крайней мере день. Она поцеловала его в лоб и бросилась к камину, чтобы через каминную сеть попасть в Министерство. Тонкс ввалилась в министерский атриум, где царил хаос. Сонные, взволнованные авроры собрались в середине атриума. Тонкс была потрясена, увидев Корнелиуса Фаджа, Скримджера и почти всех глав различных отделов министерства в этот час; что, во имя Мерлина, произошло? «Они все здесь?» — с тревогой спросил Фадж у Скримджера. «Мы ждем Долиша, Праудфута и Уоллеса», — ответил Скримджер. «Только что прибыла мракоборец Тонкс». Скримджер сердито посмотрел на Тонкс, ведя ее к Шеклболту. «Жди здесь», — приказал Скримджер. Тонкс огляделась и увидела Кингсли, стоящего прямо за ней. Она слегка повернула голову и спросила: «Кингс, что происходит?» «Массовый побег из Азкабана», — пробормотал Кингсли. «Сбежало десять заключенных строгого режима, включая твою тетю». Тонкс почувствовала, как у нее свело живот. Массовый побег, включающий Беллатрису Лестрейндж? Ее мать запаникует. Ремус — Ремус! — будет намного хуже. Ей не терпелось добраться до совы, чтобы послать ее им обоим и заверить, что с ней все в порядке — пока. Тонкс больше не ребенок и может защитить себя от Беллатрисы, но будет ли этого достаточно? Была ли у Беллатрисы палочка? Вопросы заполонили ее воображение. "АВРОРЫ!" - раздался по Атриуму усиленный голос Скримджера. Почти все замолчали, услышав его голос. «ИЗ ТЮРЬМЫ АЗКАБАН ПРОИЗОШЕЛ МАССОВЫЙ ПОБЕГ! ВЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НАЗНАЧЕНЫ К БЕГЛЕЦАМ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬ ИХ В АЗКАБАН!» — раздался по Атриуму голос Скримджера. «ЖДИТЕ МОИХ ИНСТРУКЦИЙ!» Затем Скримджер начал назначать дуэты и трио мракоборцев, включая стажеров, сбежавшим Пожирателям Смерти. Хотя Скримджер не упоминал, что заключенные были осуждены как Пожиратели Смерти, имена давали это понять — Лестрейндж, Долохов, Малсибер, Эйвери, Руквуд… все известные Пожиратели Смерти. Тонкс начала чувствовать головокружение; не Беллатриса. Не Беллатриса. Это была бы самоубийственная миссия. Не Беллатриса. «ТОНКС! УОЛЛЕС!» — взревел Скримджер. «ЗДЕСЬ!» Тонкс и Альфи шагнули к Скримджеру. «Вы назначены на Рабастана Лестрейнджа. Начинайте немедленно». Тонкс посмотрела на Альфи, который был явно так же измотан, как и она, и они кивнули в знак согласия. «Конечно, сэр», — гордо сказал Альфи, когда Тонкс слегка подтолкнула Альфи локтем в руку, чтобы он последовал за ней в офис авроров. «Что ты делаешь?» — запротестовал Альфи. «Скримджер приказал нам начать немедленно!» «Куда, по-твоему, мы пойдем?» — парировала Тонкс. «В Азкабан? Ты знаешь, где он жил? Кто были его родственники?» Альфи побледнел; было очевидно, что он не думал об этих вещах. Тонкс на мгновение напряглась; исследования не были сильной стороной Альфи. Его сильными сторонами были магическое право, скрытность и выслеживание. Ее часто ставили в пару с ним, потому что у нее были противоположные сильные стороны: исследования, сокрытие и маскировка. «Мы воспользуемся твоими навыками скрытности, как только доберемся до первого места, Альфи», — объяснила Тонкс. «Я доставлю нас туда, где нам нужно быть сейчас». Тонкс рылась в записях, которые мракоборцы вели по Пожирателям смерти, делая быстрые заметки с местами, именами и датами и подсовывая их Альфи. «Рабастан Лестрейндж — он ведь не женатый, да?» — рискнул спросить Альфи, пока Тонкс что-то бормотала себе под нос, выискивая информацию. «Нет, это мой дядя», — рассеянно ответила Тонкс, нацарапав еще несколько заметок на пергаменте. «Твой дядя — Родольфус Лестрейндж?» — недоверчиво спросил Альфи. «Беллатриса — моя тетя, к сожалению», — объяснила Тонкс. «Радуйся, что нас не назначили к ней», — прямо сказала она. «Это было бы самоубийственной миссией, поверь мне». У Альфи отвисла челюсть, пока Тонкс продолжала совать ему в руки пергамент за пергаментом. После нескольких минут молчания Тонкс почувствовала, что выполнила достаточно работы, чтобы начать. «С чего начнем?» — наконец спросила Тонкс у Альфи, слегка запыхавшись от напряжения. «Я-ты сказал?» — запинаясь, пробормотал Альфи. «Ты не читал мои заметки?!» — потребовала Тонкс. «Я ожидала, что ты прочтешь их и выберешь место!» «Ты не ясно выразился!» — проворчал Альфи. «Ладно, начнем отсюда — с поместья Лестрейндж». «Ладно», — отрезала Тонкс. «Пошли». Тонкс взяла пергамент из рук Альфи и быстро переложила его, сжав так, чтобы он поместился в ее рюкзаке. «Мы аппарируем», — добавила Тонкс. Тонкс и Альфи вышли из офиса, направились к входу в Министерство и аппарировали в нескольких метрах от въездных ворот поместья Лестрейндж, в близлежащей роще прямо за домом. Тонкс никогда не бывала в этом большом поместье; она еще не родилась, когда Беллатриса вышла замуж за Рудольфа. Мать Тонкс, Андромеда, была в поместье на свадьбе и осталась совершенно не впечатлена этим местом. «Алфи», — прошептала Тонкс. «Я буду твоим дозорным. Мне нужно, чтобы ты проверил, не был ли здесь кто-нибудь. Здесь могут быть как минимум трое Лестрейнджей». Алфи побледнел от оценки Тонкс. «Тоже не мой первый выбор, но мы здесь». Алфи кивнул и помчался к воротам, пока Тонкс тайно трансформировалась на случай, если Беллатриса окажется поблизости. Было слишком поздно. «Похоже, пришло время для воссоединения семьи», — усмехнулся Родольфус Лестрейндж, к большому разочарованию Тонкс. «Моя хитрая полугрязевая племянница». «Ты не семья», — выплюнула Тонкс. «В тюрьме!» Веревки вылетели из кончика палочки Тонкс, но у Рудольфа была палочка, и он заблокировал заклинание, напугав Тонкс. Откуда у него палочка? Беллатриса здесь? У нее есть палочка? "Ступефай!" Тонкс закричала на Пожирателя Смерти; он легко заблокировал заклинание. Заклинания продолжали прибывать. "Препятствия!" «Петрификус тоталус!» «Круцио!» Тонкс промахнулась мимо проклятия Круциатус на несколько дюймов; она произнесла «Протего!», чтобы предотвратить еще одно нападение. «Авада Кед…» — начал Родольфус. «ТОНКС!» — закричал Альфи. «Диффиндо!» Большая ветка дерева упала на пути Смертельного проклятия Родольфуса, позволив Тонкс уйти невредимой. «Боже мой, что у нас тут?» За вопросом последовало слишком знакомое хихиканье; Тонкс почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом, а по спине пробежал холодок. Беллатриса. Тонкс положила взгляд на свою истощенную тетю, которая держала в руках палочку. Тонкс отшатнулась назад, теперь чувствуя смесь тревоги и адреналина, бурлящего в ее жилах. Должно быть, Альфи занят с Рудольфусом. Я одна, поняла Тонкс, и ужас все глубже проникал в нее. «Круцио!» — взревела Беллатриса. Несмотря на ослабленное состояние Беллатрисы, проклятие подействовало. Тонкс мгновенно почувствовала раскалывающую голову боль и закричала. Ее тело горело; его кололи ножами; его стегали; оно подвергалось тотальным пыткам. «Я ждала этого момента», — усмехнулась Беллатриса. «Твоя мать вряд ли узнает тебя, когда я закончу с тобой!» Тонкс почувствовала, как слезы текут по ее лицу, когда Беллатриса ненадолго сняла проклятие Круциатус. Голос Тонкс был хриплым от крика. Прежде чем она успела предотвратить еще одну атаку, Беллатриса снова произнесла «Crucio!». Тонкс снова охватила боль; ее голова раскалывалась; все ее кости ломались; ее мышцы рвались; это было невыносимо. Все ее детские страхи снова всплыли в ее воображении. Ты мракоборец или нет?! — спросила она себя. Проклятие было снято на короткое время, и Тонкс, теперь подпитываемая яростью, воспользовалась возможностью, чтобы наконец выхватить свою палочку. «Протего!» — крикнула она, прежде чем Беллатриса смогла снова наложить проклятие Круциатус. «Мы совсем взрослые, да?» — издевательски спросила Беллатриса. «Готовы сразиться со своей дорогой тетушкой, а не прятаться за спиной этой предательницы-матери?» «Не оскорбляй мою мать!» — парировала Тонкс. «Она в два раза хуже, чем ты когда-либо будешь!» «Экспеллиармус!» — попыталась Тонкс. Беллатриса ответила более темным заклинанием, но Тонкс была слишком быстра и отбросила Беллатрису к кирпичной стене, все еще держа в руке палочку. "Конфринго!" Тонкс снова произнесла заклинание, но на этот раз Беллатриса была слишком быстрой; Пожирательница Смерти просто хихикнула и произнесла еще одно заклинание в направлении Тонкс. Она только что сбежала из Азкабана, что за фигня?! Это из-за того, что я устала? Это все? «Я. Способна», — повторила Тонкс эти слова про себя, готовясь наложить еще больше заклинаний на свою тетю. Племянница и тетя продолжали сражаться за пределами поместья Лестрейндж; где был Альфи? Где был кто-нибудь? Неужели никто не подумал проверить здесь? «ТОНКС!» — прогремел голос Кингсли в холодной январской ночи. «Слава Мерлину! Она здесь! Они здесь!» — закричал Кингсли. Беллатрикс на мгновение смутилась, увидев авроров, и быстро отреагировала. Она произнесла несколько заклинаний, чтобы уничтожить область, прежде чем раздался громкий хлопок! Это означало, что она аппарировала. "ЭЛФИ!" - закричала Тонкс. Даже если Беллатриса сбежала, было мало доказательств того, что Родульфус сделал то же самое. Тонкс побежала в рощу за поместьем, ища другого молодого мракоборца. «ЭЛФИ, ГДЕ ТЫ?!» — взревела Тонкс. Она начала усиленно обыскивать рощу, прислушиваясь к следам своего коллеги. Она услышала тихий всхлип в нескольких метрах от себя. «ЭЛФИ!» Тонкс пошла на звук и нашла своего коллегу, окровавленного и сломленного посреди рощи. «Чёрт, Альфи», — пробормотала Тонкс. «Я тебя поймала». Альфи был тяжело ранен, поэтому Тонкс призвала свой рюкзак и достала мази, зелья и бадьян, которые она приберегла для Ремуса. «КИНГСЛИ!» — заорала Тонкс. «ПОМОГИТЕ!» Альфи немедленно нуждался в надлежащей медицинской помощи; помощь Тонкс была всего лишь временной. Она пускала красные искры над головой, надеясь, что кто-нибудь их увидит. «Тонкс! Уоллес!» Праудфут нашел их в роще. «Что случилось?» «Родульфус», — объяснила Тонкс. «Он тоже был здесь. Он, должно быть, трансгрессировал, когда это сделала Беллатриса». «Нам нужно отвезти его в больницу Св. Мунго», — продолжила Тонкс. «Пожалуйста, помогите мне». «Ты не можешь присоединиться?» — спросил Праудфут. «Я только что дважды была под проклятием Круциатус», — сердито пояснила Тонкс. «Я сама едва ли в состоянии аппарировать». «Ладно», — фыркнул Праудфут. Он взял руку Альфи и положил ее на свою, и с быстрым щелчком они оба исчезли. «Тонкс!» — крикнул Кингсли. «Куда делись Праудфут и Уоллес?» «Альфи был серьезно ранен Родольфусом. Я имел неудовольствие подвергнуться проклятию Круциатус — дважды — от моей дорогой тети, и я едва мог сам его сопровождать», — быстро пояснил Тонкс. Кингсли выглядел удивленным. «Этого никогда не должно было случиться, — пророкотал глубокий голос Кингсли. — Тебя никогда не следовало назначать к Лестрейнджам». «Я была не в том положении, чтобы сказать нет», — фыркнула Тонкс. «Что теперь?» Кингсли положил руку на плечо Тонкс, как раз когда восходящее солнце почти ослепило ее. «Теперь мы сражаемся». ... В последующие недели у Тонкс едва хватало времени писать Ремусу или своим родителям. Сначала она постоянно отправлялась на поиски сбежавших заключенных; теперь она была на более долгосрочной миссии в Азкабане. Она могла приходить только с совой, когда забегала в Министерство на встречу; в противном случае ей приходилось прибегать к отправке тайных сообщений Патронуса Ремусу, приказывая своим получателям через сову или Патронуса никогда не отвечать, чтобы их сообщения не были подслушаны или перехвачены. Она чувствовала себя гораздо более одинокой, чем когда-либо. Тонкс не проводила времени в ее квартире с ночи побега. Ее милосердно отстранили от дел Лестрейндж, но это едва ли имело значение. Пожиратели смерти будут найдены везде, где находится Волан-де-Морт, а это означало, что Беллатриса снова столкнется с Тонкс. «Зачем мы здесь, Долиш?» — спросила Тонкс, потирая виски указательными пальцами, сидя на метле на холодном, соленом воздухе. Поскольку Альфи все еще поправлялся после встречи с Родольфусом Лестрейнджем, его перевели на работу в кабинете, пока остальные авроры искали сбежавших заключенных. Тонкс почти завидовала ему, пока не поняла, что Альфи теперь занимается бумажной работой за весь департамент. «Мы здесь, потому что Скримджер попросил нас быть здесь, Тонкс», — коротко сказал Долиш. «Тогда почему Скримджер хочет, чтобы мы были здесь?» — потребовала Тонкс. «Неужели никто не понимает, что мы были бы полезнее в другом месте?» «Я не удостою этот вопрос ответом», — резко ответил Доулиш. Тонкс вздохнула. Ей и Долишу было поручено охранять Азкабан, чтобы предотвратить дальнейшие побеги, вместе с Праудфутом и еще одним младшим мракоборцем. Теперь, когда дементорам нельзя было доверять, мракоборцам было поручено следить за тюрьмой, пока не найдутся другие охранники. Не то чтобы это имело значение; самые опасные преступники сбежали, а оставшиеся заключенные представляли меньшую угрозу безопасности. Они дежурили уже шестой час; осталось еще шесть, и она сделает небольшой перерыв, чтобы принять душ в помещениях Министерства. Затем состоится отчетное совещание с половиной отдела (другая половина будет на своих собственных миссиях), и она вернется в Азкабан еще на двенадцать часов, пока Праудфут и другой аврор будут дежурить. Они спали в пустых камерах на противоположных концах тюрьмы, чтобы как можно лучше нести вахту, в то время как другие авроры летали по зданию, чтобы следить за беглецами. Только когда она вечером была в своей спальной камере, она могла послать Патронуса Ремусу, чтобы сообщить ему, что она в безопасности и здорова. Тонкс летала по тюрьме, высматривая несуществующих беглецов, гадая, когда же она сможет выбраться из своей собственной ситуации, ее мышино-каштановые волосы развевались вокруг ее лица. Тюрьма, хотя в ней и не было дементоров, оставалась угнетающей, препятствуя ее способности к трансформации. Или это было вынужденное разлучение с Ремусом? Быть мракоборцем и вдали от своего парня никогда не было более эмоционально истощающим. ... Интерлюдия Ремуса Ремус проснулся ранним январским утром и обнаружил, что кровать занята голодным котом. Офелия смотрела на него с немного обиженным выражением лица. Он посмотрел на часы; было 6 утра, слишком рано для его девушки, чтобы пойти на работу. Может, она была на кухне? «Дора?» — позвал он. «Ты покормила Офелию?» Тишина. Ремус нахмурился, гадая, где она может быть. На тумбочке Тонкс лежал кусок пергамента. Он открыл его, чтобы прочитать ее сообщение: Ремус, Получил срочную сову, пришлось идти на работу ужасно рано. Не уверен, когда вернусь, сказали взять сумку для ночевки. Я люблю тебя. Ваш, Дора Ремус был поражен, увидев сообщение. Как рано она получила сообщение? Было ли оно подлинным? Была ли она в безопасности? Что случилось? Знали ли что-нибудь Дамблдор или Грюм? Разум Ремуса был полон неприятных возможностей. Он боролся с желанием послать Патронуса в ранний час, поэтому он ограничился тем, что покормил Офелию и дождался «Ежедневного пророка». Возможно, в нем будут новости. Ремусу не пришлось долго ждать новостей. Сова прилетела в восходящем солнце с экземпляром «Ежедневного пророка», заставив ужас окутать его сердце. Массовый побег из Азкабана был ужасен, и, честно говоря, он должен был больше беспокоиться обо всех Пожирателях смерти, которым удалось сбежать, но он мог сосредоточить свою слепую ярость только на одном имени: Беллатриса Лестрейндж. В этот момент в комнату вошел серебристо-голубой свет в форме элегантного, стройного волка. Он заговорил голосом Доры: "Я в безопасности. Была тяжелая ночь. Обновлю, когда смогу. Не отправлять ответ". Голос был изможденным и хриплым; что с ней случилось? Ужас Ремуса лишь немного смягчился, когда он понял, что она в безопасности на данный момент. Пока что этого должно было хватить. Дорогой Ремус, Я в безопасности. Ищу беглецов. Я скучаю по тебе. С любовью, Дора. Дорогой Ремус, Все еще в безопасности. Встречи напряженные. Хотел бы я тебя увидеть. С любовью, Дора. Дорогой Ремус, Новое назначение в Северное море. Ненавижу его. С любовью, Дора. Сообщение Патронуса: Здесь холодно и одиноко. Я люблю тебя. Дорогой Ремус, Только мы здесь, в Северном море. Мы нанимаем. Я не рекомендую эту работу. С любовью, Дора. Сообщение Патронуса: Я с нетерпением жду возможности вернуться к тебе домой. Дорогой Ремус, Я скучаю по тебе. С любовью, Дора. Сообщение Патронуса: Ты мне нужен. Каждое сообщение от Доры было коротким и загадочным. Они все еще пахли ею, хотя и слабо, и он чувствовал себя немного жалким, постоянно держа письма при себе, когда отправлялся на задания Ордена. Его задания были зеркальным отражением заданий Доры — он тоже охотился за сбежавшими Пожирателями Смерти, но безуспешно. Сообщения Патронуса были непредсказуемы. Каким-то образом Дора, должно быть, знала расписание Ремуса для наблюдения за Залом Пророчеств, поскольку сообщения Патронуса приходили только тогда, когда он был у нее в квартире или на площади Гриммо. Каким-то образом она знала. Он подозревал, что за ее безупречным временем стояли Грюм или Дамблдор. В момент отчаяния Ремус написал Андромеде и Теду, чтобы выяснить, получили ли они больше информации о местонахождении их дочери. Они не получили, хотя пригласили Ремуса присоединиться к ним на еженедельном воскресном чаепитии, к его большому удивлению. Первое воскресное чаепитие с ними наедине было самым просветляющим. Он вспоминал его, пока мерил шагами маленькую квартиру Тонкс, надеясь услышать еще одно послание Патронуса. Ремус постучал в дверь дома Тонкс, нервничая из-за того, что впервые остался один на один с родителями своей девушки. Он был у них на Рождество. Прошло три недели, всего несколько дней после побега из Азкабана. «Ремус, добро пожаловать», — нежный голос Теда пригласил молодого человека в дом. «Мы рады, что ты смог быть здесь». «Мне очень приятно, хотя мне бы хотелось, чтобы Дора была здесь», — посетовал Ремус. «Я ужасно по ней скучаю». «Мы тоже, Ремус, мы тоже», — подтвердил Тед. «Приходите, присоединяйтесь к нам на чай». Ремус вошел в маленькую гостиную, где их ждала Андромеда. Хотя Ремус встречался с Андромедой только дважды, было очевидно, что старая ведьма была ужасно встревожена известием о побеге Беллатрисы и постоянным отсутствием Доры. «Я думаю, у тебя дела идут неважно, Ремус», — спокойно заметила Андромеда. «Я попеременно пил то Успокаивающий напиток, то Напиток мира», — смущенно признался он. Андромеда кивнула в ответ. К удивлению Ремуса, она спросила: «Ты использовал магию крови в подарке, который ты сделал Нимфадоре на Рождество?» «Да, я это сделал», — признался Ремус. «Я впечатлен, что ты это заметил». «Твоя кровь, значит?» — строго спросил Тед. «Зачем?» «После почти фатальной трансформации я подумал дать Доре инструмент, чтобы уведомить ее, если я буду в смертельной опасности», — объяснил Ремус. «Я предложил снять чары, если она не хочет их, но она настояла на том, чтобы оставить их». «Могу ли я спросить, где вы раздобыли этот камень?» — спросила Андромеда. «Учитывая ваше… финансовое положение, признаюсь, я была удивлена, увидев его. Только драгоценный камень может обладать такой магией». «Это было моей матери», — ответил Ремус. «Я хотел, чтобы это было у Доры». «Она знала, что это подарок твоей матери, сынок?» — спросил Тед. «Довольно продуманный подарок, если можно так выразиться». «Я ей не сказал», — тихо сказал Ремус. «Я не хотел, чтобы она отказалась». «Ты когда-нибудь думал о том, свяжешься ли ты с ней или нет?» — спросила Андромеда, изогнув бровь. «Обязательство?» — тупо спросил Ремус. «Я настолько обязуюсь, насколько это возможно, или насколько мне комфортно быть в данный момент». «Значит, не думали о ее защите?» — спросила Андромеда. «Брак или что-то еще?» «Дромеда», — предупредил Тед. «Я подумаю об этом», — сказал Ремус, чувствуя себя неловко. «В последнее время я был довольно озабочен отсутствием Доры». «Кстати, ты не думала сделать такой же знак ради безопасности Нимфадоры?» — спросила Андромеда. «Я», — признался Ремус. «Я не осмелился спросить ее разрешения». «Хороший человек», — заметил Тед. Ремус с благодарностью посмотрел на отца своей девушки. «Я уверена, что ее разрешение будет излишним», — поделилась Андромеда. «Она никогда не позволит, если ей предоставить выбор. Хотя, может быть, если бы это исходило из другого источника?» «Я так и думал», — сказал Ремус. «Несмотря на мое собственное желание знать, что она в безопасности и здорова, я не думаю, что она это оценит». «Почему бы и нет?» — спросила Андромеда. «Я уверена, что она бы более благосклонно отнеслась к этой идее, если бы она исходила от тебя». Ремус фыркнул, а Тед и Андромеда посмотрели на него с любопытством. «В последний раз, когда я был встревожен безопасностью Доры, она едва не заколдовала меня до небытия», — усмехнулся Ремус. «Она не приемлет ничего, напоминающего покровительственное или снисходительное поведение, даже если оно исходит из любви». «Вот это наша Дора», — хихикнул Тед. «Упрямая, упрямая Дора». «Как вы понимаете, даже я не в состоянии отучить ее от этой… склонности», — решительно сказал Ремус. Андромеда тихонько напевала и налила себе еще одну чашку чая. Ремус рискнул спросить: «Ты слышал что-нибудь новое от нее?» «Ничего», — ответил Тед. «Она прислала нам несколько записок». «Она не посылала тебе никаких сообщений Патронуса?» Ремус склонил голову набок. «Сообщения можно отправлять с помощью чар Патронуса?» Тед выглядел удивленным. Тогда это могло быть уникально для Ордена, подумал Ремус. «Хочешь продемонстрировать?» — пригласила Андромеда. «Мне все равно, какую форму примет мой Патронус», — начал Ремус, — «но я продемонстрирую это, как только вернусь домой, в квартиру Доры». «Ты переехал к Доре?» — спросил Тед с насмешливым выражением в глазах. «НЕТ!» — настаивал Ремус. «Я… остаюсь… с ней иногда по ночам». Он стал чрезмерно горячим и был уверен, что яростно краснеет. «Я не, эм, не живу с ней». «Почему бы и нет?» — спросила Андромеда. «Ты явно заботишься о ней». «Я бы не хотел навязываться», — пробормотал Ремус. «У меня, в конце концов, есть коттедж». «Я не думаю, что Нимфадора сочла бы это навязыванием», — небрежно сказала Андромеда. «Могу ли я спросить, стали ли вы менее противоречивы по поводу моих отношений с вашей дочерью Андромедой? Признаюсь, я несколько озадачен вашими предложениями». «Беллатриса сбежала», — просто сказала Андромеда. «Возможно, если бы она вернулась в тюрьму, мои чувства изменились бы, но угрозы жизни моей дочери резко возросли. Вы не согласны?» «Да», — спокойно сказал Ремус. «Поэтому ты спросил о магии крови?» Андромеда игриво улыбнулась. «Подумай об этом, Ремус», — застенчиво ответила она. Она налила ему еще чашку чая, и Тед переключил тему на квиддич на остаток дня, оставив Ремуса размышлять о том, что на самом деле думает о нем мать его девушки или о его присутствии в жизни ее дочери. После первого воскресного чаепития с Тонксами Ремус возвращался к ним еженедельно, чтобы поделиться с ними тем немногим, что он знал; похоже, Дора общалась с ним больше, чем со своими родителями, вероятно, из-за посланий Патронуса, которые она отправляла. Последние три недели тянулись. Ремус чувствовал себя на грани, но мало что мог сделать, чтобы утешить себя. Полнолуние быстро приближалось; одинокий и подавленный, он прибыл на площадь Гриммо утром в полнолуние февраля, страшась грядущей трансформации. По крайней мере, на этот раз Сириус будет там, чтобы лечить любые почти смертельные травмы. ... Возвращаемся к Тонкс: «Ремус!» «РЕМУС!» — проревела Тонкс, проносясь сквозь чары йоркширского коттеджа ее парня. «Где он?» — громко сказала она в отчаянии. Всего час назад кулон, который она носила на шее — связанный с магией и жизнью Ремуса — обжег ее кожу. Она почувствовала ужас, осознав, что это был день после полнолуния, а это означало, что обжигающий жар от кулона указывал на то, что жизнь Ремуса находится под угрозой. Этот ужас в сочетании с ее собственной усталостью вызвал у нее полномасштабную паническую атаку посреди собрания мракоборцев. Альфи, из всех людей, сжалился над Тонкс и предположил, что она переработала, так как трое других авроров, следивших за Азкабаном, к тому времени были перераспределены. Только Тонкс осталась на почти круглосуточной охране тюрьмы. И Шеклболт, и Скримджер, увидев Тонкс в таком состоянии паники, решили освободить ее от задания в Азкабане и перевести на дежурство в офисе под предлогом «баланса между работой и личной жизнью», но не раньше, чем ее заставили взять отгул. У Тонкс едва ли было время беспокоиться о жалости и замечаниях, поскольку ее разум был занят жжением в груди, предупреждающим ее о том, что жизнь Ремуса находится под угрозой. К тому времени, как Тонкс прибыла в Йоркшир, кулон уже не горел, а просто согревал ее кожу. Не зная, было ли это признаком того, что он действительно умирает или выздоравливает, она поспешно осмотрела подвал, и его нигде не было в сыром, темном помещении. Его не было нигде поблизости или в обшарпанном коттедже. Он отправился на площадь Гриммо? Она вспомнила, что кулон может послужить средством его поиска, поэтому, держась за кулон одной рукой, она крепко закрыла глаза и заставила себя найти его. Быстрый хлопок! позже, и Тонкс аппарировала на верхнюю ступеньку знакомого дома в Лондоне: на площади Гриммо! Подвеска не работала там, где были установлены антиаппарационные чары, а это означало, что Ремус был где-то в штаб-квартире Ордена. Тонкс шагнула через дверь на площади Гриммо и начала выкрикивать имя Ремуса. «РЕМУС!» «ТЫ ЗДЕСЬ?» «РЕМУС!» «ГРЯЗНЫЙ ПОЛУКРОМЫШ В МОЕМ ДОМЕ! ОТРОДЬ ПРЕДАТЕЛЯ КРОВИ ОСКВЕРНЯЕТ МОЙ ЧИСТЫЙ ДОМ, КАК ТЫ СМЕЕШЬ! ПОЛУКРОВОЕ ОТРОДЫШ!» «Эй!» — закричал Сириус с вершины лестницы, сбегая вниз, чтобы задернуть шторы, скрывающие визжащий портрет Вальбурги. «Тонкс!» — воскликнул Сириус, пораженный. «Мы тебя не ждали! Ты — ты вернулась?» «На некоторое время, я думаю», — вздохнула Тонкс. «У меня выходной, дальше дежурство в офисе». Ее глаза расширились. «РЕМУС!» «ОН ЗДЕСЬ?» — заорала она, заставив портрет Вальбурги снова завизжать. «Ты не мог бы говорить тише?» — прорычал Сириус. Тонкс не была уверена, было ли его замечание адресовано портрету матери или ей самой. «Простите», — извинилась Тонкс, понизив голос. «Пожалуйста, Ремус здесь?» Сириус хмыкнул в знак согласия, наконец закрывая портрет Вальбурги во второй раз. «Идите за мной», — хрипло сказал Сириус. «Тяжелая ночь, как в ноябре». Бедный Ремус, мой Ремус! — подумала Тонкс. Сириус повел Тонкс на третий этаж, во вторую спальню слева. Тяжело забинтованный Ремус лежал на древней двуспальной кровати, очевидно, спящий. Тонкс бросилась к нему и начала запускать пальцы в его волосы. «Сон без сновидений», — объяснил Сириус. «В твое отсутствие он был сплошной проблемой». «Я так волновалась, — призналась Тонкс. — Сегодня утром у меня было ужасное предчувствие по поводу него». «Он был тяжело ранен. Я вылечил его, как мог, но некоторые из его травм займут время. Мне пришлось дать ему Скеле-Рост». Тонкс ахнула. «Ему понадобится Целитель?» «Я так не думаю. Он крепкий парень, наш Муни». «Я скучала по нему». «Он скучал по тебе». "Я знаю." «Он навестил твоих родителей». «Он это сделал?! Почему?» «Они пригласили его». «Опять же, почему?» «У него с твоей матерью интересные отношения», — сказал Сириус, пожимая плечами. «Похоже, беспокоиться о тебе — их любимое хобби». Тонкс закатила глаза. «Конечно, именно поэтому. Я уверена, что они замышляют, как удержать меня дома и подальше от опасности». «Беллатрикс опасна, кузен», — возразил Сириус. «Тебе уже пора это знать». «Я знаю», — вздохнула Тонкс. «Я недавно с ней столкнулась». «Ты сделал это?» — спросил Сириус в изумлении. «Что она с тобой сделала?» «Ты не можешь рассказать Ремусу, — взмолилась Тонкс. — Она дважды использовала на мне проклятие Круциатус». Глаза Сириуса были полны беспокойства. «Ты в порядке? Ее Круциатус — один из худших, что я видел или слышал». «Это было худшее, что я когда-либо чувствовала, дважды», — объяснила Тонкс. «Это было в ту ночь, когда они все сбежали, так что прошло несколько недель. Я больше никогда не хочу чувствовать себя так», — Тонкс содрогнулась и широко зевнула. Ее волосы оставались упрямыми мышино-каштановыми. «Как ты спал? Ты выглядишь дерьмово», — заметил Сириус. «Ты был в Азкабане, да?» «Это было совсем не похоже на то, что было у тебя», — быстро сказала Тонкс. «Не могу поверить, что ты двенадцать лет страдала от дементоров и все равно смогла что-то чувствовать». «Я был невиновен», — торжественно сказал Сириус. «Никаких дементоров не было», — сказала Тонкс. «Просто четверо из нас, авроров, дежурили по двенадцать часов в день, пока другие не заняли наши места. Мы спали в свободных камерах». «Двенадцать часов в сутки? Заставить тебя там спать? О чем они думали?» "Они думали, что еще больше заключенных попытаются сбежать! Как они могли? Без магии? Без помощи? Все, кто там остался, были бесполезны для Волан-де-Морта. Для них нет никакой надежды", - пояснила Тонкс. "Им не нужно было, чтобы мы все были там по двенадцать часов каждый. Ради Мерлина, нам не нужно было там спать!" «Они что-нибудь сделали с твоей камерой?» "Что ты имеешь в виду?" «Когда я был там, это был тонкий, грязный матрас и еще более тонкое, грязное одеяло, под которым я спал. Мне никогда не было по-настоящему тепло, пока я был там», — глаза Сириуса потемнели. «Сон в облике собаки делал это гораздо более терпимым». «Тот же матрас, значит», — вздохнула Тонкс. «Вместо этого я использовала спальный мешок из рюкзака Министерства большую часть ночей. Просто чуть-чуть удобнее. Слава Мерлину за амортизирующие чары». Она снова зевнула, уверенная, что мешки под глазами все еще заметны. «Иди спать здесь», — приказал Сириус. «Присоединяйся к Лунатику там. Он будет на седьмом небе от счастья, когда проснется рядом с тобой». Сириус рассмеялся собственной шутке, а Тонкс закатила глаза. «А как же моя кошка? Кто накормил Офелию?» — спросила Тонкс, вспомнив маленького тирана. «Луни был добросовестным нянькой для кошек», — объяснил Сириус. «Он нанял твою мать, чтобы она заботилась о твоем коте, пока он занимался своей маленькой пушистой проблемой». «О», — неуверенно сказала Тонкс. «Ну, тогда очень хорошо». Ее глаза расширились. «Я должна сказать им, что я здесь! Я в безопасности!» «У тебя есть силы написать записку?» — спросил Сириус. «Используй сову Муни, Лира. Твои родители знают ее и знают, что ты пришла к нему первой». «А они не расстроятся? Мне бы действительно хотелось их увидеть», — Тонкс снова зевнула. «Они поймут, кузен», — мягко сказал Сириус. Он подошел к столу напротив кровати Ремуса и вытащил кусок пергамента, перо и маленькую чернильницу. «Просто скажи им, что ты в безопасности. Отправь это с Лирой, и они поверят». «Они считают, что я в безопасности с Ремусом? Серьёзно?» Тонкс посмотрела на Сириуса с изумлением. Сириус закатил глаза. «У меня нет на это времени. Пиши записку. Ложись в постель со своим любимым оборотнем. Увидимся утром». «Но, Сириус, уже утро». «Ты удивишься, как хорошо ты спишь в свою первую ночь после Азкабана», — парировал Сириус. Тонкс быстро нацарапала записку и прикрепила ее к ноге Лиры. «Возьми это», — Сириус протянул Тонкс кубок. «Мне тоже нужен сон без сновидений?» Тонкс понюхала зелье. «Поверь мне», — сказал Сириус. «Хорошо», — ответила Тонкс, осушив зелье несколькими глотками. Она почувствовала его действие почти мгновенно, рухнув на кровать рядом с Ремусом. Она закрыла глаза и больше ничего не видела.