Карт-бланш

***59*** Вообще Брок думал, что вот заберет крестника со школы, погрузит на яхту вместе с Регулусом и Локи и отбудет в направлении к Средиземному морю, оставив Британию как минимум до конца августа. Но оказалось, что всё не так уж и просто. Он теперь человек хоть и наделенный властью, но ответственность, которая пришла вместе с властью, держала похлеще корабельных канатов. И не в характере Брока увиливать от любой ответственности в принципе, а уж от ответственности перед семьей и вассалами и подавно. Поэтому сейчас он судорожно подтягивал все «хвосты», чтобы его хотя бы дергали из путешествия пореже. Хорошо, что нанимать управляющего со стороны не пришлось, портреты предков прекрасно справятся почти с любыми проблемами, а на крайний случай у него будет портключ, который в один момент вернет его домой. Он сидел на полюбившейся крыше Блэкхолла, наблюдая за тем, как в нереальной вышине его крестник носится на метле, и получая один инфаркт за другим от пируэтов, что выделывал этот поганец. — Нужно подарить ему снитч, — Локи присел с ним рядом, с улыбкой смотря за финтами, что крутил Гарри. — И мне новую нервную систему, — сквозь зубы сказал Брок, с трудом выдыхая. — Не нервничай, твое лордство, — со смешком посоветовал Локи и, заметив возмущенный взгляд Брока, пояснил: — Я страхую его. — Эммм, хорошо, теперь мне стало легче, — благодарно кивнул Брок. — Спасибо, твое высочество. А снитч это? — Мячик с крылышками, — объяснил Локи, наколдовывая иллюзию золотого маленького мячика с ажурными гибкими крыльями, а Брок вспомнил, что видел что-то такое в фильмах. — Хер с вами, играйте, как хотите, — махнул он рукой, всецело доверяя Локи, а потом, вспомнив присказку, которую частенько говорил Зимний, добавил: — Утонете — домой не приходите. Локи ухмыльнулся, уловив иронию, а потом спросил: — Как прошел ужин с Нарциссой? — Нормально, — отмахнулся Брок, а потом посмотрел на Локи и спросил: — Скажи мне, а женщины везде такие? — Какие? — Хитрые, как лисы. Подбираются на мягких лапках, говорят что-то нежными голосами, смотрят наивно и доверчиво, и ты сам не замечаешь, как соглашаешься со всем, что она хочет. А если вдруг не соглашаешься, то в ход идут угрозы, шантаж и самое страшное их оружие — слезы. — Ты так спрашиваешь, будто первый раз живую женщину видел, — хмыкнул Локи. — Видишь ли, мой мудрый принц, те женщины, с которыми я общался в той жизни… Да не общался я! Трахал и уходил. Одноразовые отношения при моей работе казались честнее, чем дурить голову хорошей девушке. Поэтому у меня до такого близкого общения не доходило. Так что, все или нет? — Все, — кивнул Локи. — Как только подпустишь близко, так и начинается хождение на мягких лапках. Но в этом и прелесть. А что она от тебя хотела? — Просила, чтобы я навестил Беллу в Мунго, посмотрел и, может быть, — Брок сардонически усмехнулся на этих словах, — что-то сделал. Родители не смогли ничего, а я должен явить чудо! — Твою кузину можно понять, с одной стороны, сестра, родная кровь, — пожал плечами Локи. — И знаешь что… — Что? — спросил Брок, откидываясь на тёплую черепицу. — Я думаю, что ей можно помочь. Я хочу ее посмотреть, — сказал Локи. Он заинтересовался еще в тот момент, когда услышал о том, что эта женщина — берсерк. Такие люди в принципе встречались крайне редко, потому что должно было совпасть несколько условий, чтобы человек мог входить в это состояние, а женщины-берсерки за долгую жизнь ему встречались всего пару раз, поэтому он хотел увидеть и попробовать стабилизировать ее состояние. — Безмерно буду тебе благодарен, — с чувством сказал Брок. Он заметил, что Локи крайне неохотно предлагает помощь, будто пребывает в уверенности, что его высмеют, а добровольную помощь посчитают обязанностью. — Мы же побратимы, — улыбнулся Локи и будто про себя добавил: — Но я хотел бы немного других отношений. — Это каких? — недоуменно спросил Брок. — Я потом тебе объясню, когда сам пойму, что мне нужно на самом деле. — А потом, словно ничего такого не сказал, перевел тему и спросил: — Команду для «Гидры» набрал? Брок сидел немного офигевшим, но настаивать на выяснении отношений не стал. Он решил, что если Локи нужно время, то он его получит, поэтому поддержал смену темы. — С домовиками определился, в Блэкхолле служат двое, они уже ходили на яхте раньше и знают, что к чему, — ответил Брок и едва не заржал, потому что его жутко веселили имена, которыми хозяева их, и не только их, назвали: — А зовут их Тинки и Винки. В Блэкхолле было много домовиков, и звали их по алфавиту, к согласной букве добавляли «инки», вот и получилось, что какое имя ни назови, а кто-нибудь да откликнется. — А людей нашел? — Нашел, — кивнул Брок, — Трое. Тоже ходили на этой яхте. — Крестныыыый! — Гарри мчался в его сторону, сияя улыбкой. Резко остановился метрах в пяти от крыши и завис в воздухе, красуясь, а потом взмыл в воздух свечкой, заставляя Брока схватиться за сердце. — Адреналинщик, — буркнул Брок и ушел с крыши, чтобы не провоцировать Гарри на дурацкие поступки. Да и вообще, ему предстояло сделать еще очень много, чтобы потом иметь возможность отдыхать со спокойной душой. *** Консилиум из целителей в количестве трех человек прибыли на остров, где была расположена самая страшная тюрьма магического мира — Азкабан, спустя двое суток после обращения Бена Робертсона в Мунго. Консилиум состоял из главы отделения магически помешанных больных Януса Тикки, его коллеги Амалии Бран и целительницы Фиалковской, которая загорелась желанием посетить Азкабан лично, а Сметвик уговорил главврача позволить войти ей в состав консилиума, и представителя от аврората Джона Долиша, который должен был подписать бумаги о переводе миссис Лестрейндж в Мунго, если ее сумасшествие подтвердят. Рано утром большая лодка отчалила от пристани и направилась к виднеющемуся вдали острову. Казалось бы, июнь месяц, лето, а от воды тянуло стылой прохладой и влагой, от чего пробирало до костей и без дементоров. На самом острове царила вечная промозглая осень, плавно переходящая в зиму, с сыростью по стенам тюрьмы и инеем в углах. Жуткое место. Беллатрису Лестрейндж хоть и перевели из камеры в больничный блок, помыли и переодели, но на ее состояние это никак не повлияло. Она вряд ли даже заметила изменение обстановки вокруг, пребывая в своем мире ужаса, в котором она «варилась» уже так давно, что и забыла, что бывает как-то по-другому. В ее мире были свои, их круг был крайне мал, и его очертил ОН, и были другие. Они были врагами, не имеющими права существовать. Она была готова истреблять их днем и ночью, но ОН держал ее на коротком поводке и спускал с него крайне редко. А потом ОН умер, что окончательно погрузило Беллатрису в кошмар, в котором после ЕГО смерти никто не должен был существовать. В ней будто запустилась программа и уничтожения, и самоуничтожения, и невозможность закончить эту программу бесила ее, заставляя кидаться на всё, что имело наглость пошевелиться около нее. Она сейчас уже не помнила, но когда выходила замуж, то просветы в ее состоянии случались, она становилась почти нормальной, могла разговаривать, шутить, но на периферии сознания всегда чувствовалось, что налет адекватности крайне тонкий, а после получения метки просветы перестали случаться вовсе. — Вот, господа и дамы, — Бен указал на почти полностью разрушенную заключённой палату, где в углу, свернувшись клубочком, сидела Беллатриса и скалилась в сторону дверей. — Проблемы налицо, если можно так выразиться, — Янус заглянул в безумные глаза женщины, отчётливо понимая, что перед ним сумасшедшая. Конечно, можно кидаться на стены, пускать слюни, визжать и делать прочие не свойственные адекватному человеку вещи, но невозможно изобразить этот особенный взгляд, который сразу бы выдал симулянта. Беллатриса смотрела, но не видела, пребывая в своём мире. Тем более, что она не знала, что в этот момент за ней наблюдали. Целительница Фиалковская сотворила заклинание, которое прошло сквозь дверь и окутало женщину. Аура, ставшая видимой от заклинания, светилась вокруг нее злым багрянцем, а над головой горело черное пламя. — Она определенно не в себе, — согласилась с первым впечатлением целителя Тикки мисс Фиалковская. Спустя несколько часов и огромное количество разнообразных обследований, что проводили над оглушенной заклинанием женщиной, было принято решение о немедленном ее переводе в Мунго. Смысла держать человека, который совершенно не осознает реальность, не было. И пусть она была виновна в страшных преступлениях, но совершила их, будучи уже невменяемой — результаты тестов не врали. Она была больна с наступления пубертатного периода. Специальная палата для буйных пациентов в отделении для душевнобольных в Мунго могла удержать кого угодно, именно в нее и поместили Беллатрису. Специальные артефакты гасили всплески у особо буйных пациентов, но у представительницы рода Блэк было столько сил, причем совершенно ничем не сдерживаемых и абсолютно неконтролируемых, что Тикки переживал за то, что артефакты долго прослужат, поэтому появлению Брока и Локи он искренне обрадовался. — Как хорошо, что вы пришли, — Тикки вел их вдоль по коридору к дальней палате. — Проблемы? — спросил Брок. — Еще какие. Представители древних родов нечасто попадают в мое отделение, поэтому я не ожидал встретить в хрупкой и изможденной женщине такую силищу. Если бы вы смогли сделать с этим что-нибудь. — Не пыли, док, — Брок хлопнул Януса по плечу. — Сейчас посмотрим. Мой друг имеет специфические навыки и может помочь. Локи только голову склонил, прислушиваясь к чему-то слышимому только ему. О да, песнь безумства он знал очень хорошо, и доносилась она из-за той двери, что вела в палату кузины Брока. Это будет крайне интересно. — Подождите, я открою двери, — Тикки поторопился за Локи, но тот лишь отмахнулся, открывая для себя тропу. *** На магической стороне, в порту магического Лондона на Темзе стоял шикарный круизный лайнер, который должен был вот-вот отдать швартовы и отплыть в круиз по Средиземному морю. По палубам уже прогуливались дамы в сопровождении кавалеров, стюарды разносили шампанское всем желающим, а Гилдерой Локхарт в шикарном костюме-тройке и шляпе-трилби раздавал автографы вездесущим фанаткам. — Дамы, дамы, я с вами до конца путешествия. Уверяю, я вам еще надоем, — кокетничал он, зная, что получит уверения в том, что такой обворожительный маг не может наскучить и что его общество — это лучшее, что могло произойти с ними в этом путешествии. — Раз так, то всем шампанского! — Гилдерой подозвал стюарда с полным подносом бокалов с игристым вином. — Тост! Давайте выпьем за то, чтобы наше путешествие не было омрачено ничем, ни ненастной погодой, ни плохим настроением. И еще за нашего капитана! Капитан Энрике Гальярд стоял на балконе мостика и с едва скрываемым презрением смотрел на толпу курочек, собравшихся вокруг этого громкоголосого петушка. С этим, мать его, Локхартом рейс легким не будет. Энрике знал людей подобного сорта — обо всем знает, во все вмешивается и все портит. А еще опаздывает, теряется и требует к себе повышенного внимания. Человек-проблема. Капитан хищно улыбнулся своим мыслям, прошел на мостик и начал командовать к отплытию. Их приключение начиналось здесь и сейчас.