Карт-бланш

***48*** Гуляния по поводу первого отбытия кораблей за последний десяток лет с пирса плавно переместились сначала на центральную площадь Фалмута, где горожане накрыли столы и даже подготовили небольшие выступления, а потом и во внутренний двор Блэкхолла. Там уже выставлял угощения сам лорд Блэк. Вообще Брок был не очень в курсе, что есть такая традиция, поэтому Регулус отдавал распоряжения сам. И пусть он сидел при этом в кресле, укрыв ноги пледом, но голоса и воли его же не лишили. Он распорядился вынести из погребов несколько бочонков вина, пива и зажарить на вертелах мяса, и побольше. Салаты, горячие лепешки, мед, сыр, колбасы, овощи и фрукты. Столы ломились от вкусной, сытной и простой пищи, а пришедшие вместе с Броком жители чувствовали себя обласканными милостью лорда. — Спасибо, Реги, что организовал всё это, — наклонился к нему Брок, — я бы и не подумал о том, что нужно будет проставиться. — Для чего еще нужны братья? — спросил довольный Регулус, которому было очень приятна и благодарность, и похвала. — Только на фейерверк у меня времени не хватило. Локи, который сидел с кубком вина рядом и всё слышал, сказал: — Фейерверки я организую. — Спасибо, твое высочество, — кивнул Брок. — Почему в твоем «твоем высочестве» мне всегда слышится издевка? — спросил Локи, которому в принципе нравилось и само обращение, и те интонации, что вкладывал в него Брок. Эта тонкая грань между настоящим уважением и иронией не позволяли Локи зазнаться и будто с каждым разом все плотнее привязывали его к Броку. Он чувствовался не просто очередным знакомцем, а кем-то настолько близким, что даже ближе Тора. Пожалуй, если бы Локи составлял список самых близких ему существ, то Брок занял бы почетное второе место после Фригги. — Потому что у тебя хороший слух, — хмыкнул Брок, ловя обещающий взгляд от Локи. А обещал этот взгляд хорошую такую взбучку, от него аж мышцы в ожидании напряглись и кулаки зачесались. — Это однозначно дуэль, — прищурился Локи. — Мое высочество оскорблено и требует отмщения. — Без проблем, но только не сегодня, — пожал плечами Брок, — вот в субботу встретим сеньора Неро, а потом можно и дуэль. — Чур я буду твоим секундантом, — подлез под руку Брока Гарри, которому нравилась идея дуэли между Броком и Локи, ведь он прекрасно понимал, что она будет если не шуточной, то несерьезной точно, а вот увидеть бой между ними было бы интересно. — Тогда я твоим, — Регулус посмотрел на Локи и улыбнулся. Регулус с каждым днем чувствовал себя все лучше и сильнее. И пусть ноги еще предательски дрожали, зато Люмос вышел вполне себе яркий. Конечно, до его настоящего уровня магии еще было очень далеко, но после того, как Брок снял с него метку, силы, как магические, так и физические, начали прибывать быстрее. — Премного благодарен, — Локи склонил голову, принимая предложение Регулуса. Дуэль с сильным противником, а Брок был удивительно сильным для смертного, это Локи признавал, должна быть очень интересной и непредсказуемой. — А теперь мой выход. В безлунном небе сияли гроздьями далекие звезды, подмигивали, манили тайнами, а над столами летали светящиеся шары, разгоняющие ночную тьму. Локи вышел на середину двора, хлопнул в ладони, погасив все сферы, и начал творить. В тишине, которая установилась сама собой, вдруг стали слышны звуки музыки, которая то затихала, то нарастала, а потом вместе с громкими ударами барабанов началось такое шоу, что в небо смотрели, не отрывая взгляд, все присутствующие, а само представление было видно не только в Фалмуте, но и ближайших окрестностях. Локи расслабился и отпустил себя. Ему нечасто выпадало колдовать вот так, без ограничений, без осуждений, без подозрительных взглядов. Он буквально купался в восхищении, что изливалось из людей вокруг. Ему казалось, что он в этом восхищении может черпать столько силы, о которой ему раньше и не мечталось. Он выстреливал в воздух огненными цветами, и, вместо того, чтобы почувствовать отток магических сил, наоборот, наполнялся ими. Под конец он расцветил полнеба удивительными цветами и животными, и получил такую отдачу от дружного восхищенного вздоха, что его едва не разорвало. Наконец-то он понял, почему боги любили людское поклонение — оно давало такие силы, о которых и мечтать было нельзя. Ему никогда не поклонялись, признавали его существование — да, но не поклонялись, не восхищались, не возносили ему молитвы, не приносили дары и жертвы, наоборот, его именем проклинали, пугали, ругались, и только сейчас он понял, что терял. Он стоял посреди двора Блэкхолла и покачивался от той мощи, что в нем сейчас плескалась. Ему казалось, что его разорвет, что он с ней не сладит, но вот чья-то рука опустилась на его плечо, и знакомый голос сказал, опуская на землю и будто возвращая паривший в неизведанных высях дух в тело: — Пойдем, твое высочество, после такого тебе точно стоит отдохнуть. Отдохнуть? Локи казалось, что он вполне способен прямо сейчас оббежать вокруг Земли пару раз, столько в нем было силы, но рука была неумолима и тянула его в замок. — Выложился напрочь, бестолочь, — бухтел Брок, закидывая руку Локи себе на плечо, чтобы удобнее было тащить его вверх по лестнице. Главное, не сверзиться вниз вместе с ним. — От бестолочи слышу, — заплетающимся языком ответил Локи и уронил голову, не в силах держать ее ровно. Казалось бы, только что было столько сил, что он мог перевернуть небо и землю, поменяв их местами, а спустя пару минут уже висел на плече Брока безвольной тряпочкой, мечтая упасть на кровать и уснуть на несколько дней минимум. Брок втащил Локи в его спальню, прислонил к стенке и успел отбросить покрывало с постели, как тот стал съезжать вниз, Брок едва успел подхватить его. — Ринки поможет, — рядом появился домовик и щелчком пальцев попытался переложить Локи в постель, но у него ничего не получилось, а Брок едва по лбу себе не заехал, потому что забыл о собственной магии напрочь. — Принеси ему чего-нибудь попить, — отправил он домовика, а сам поднял магией Локи, переодел его заклинанием в пижаму и уложил в постель. Домовик появился спустя пару минут, когда Локи уже лежал переодетый и укрытый, лениво сквозь прикрытые ресницами глаза наблюдал за Броком. — Рорки принес подогретого вина с пряностями, — домовик поставил поднос на прикроватную тумбочку и исчез под повелительный жест Брока. — Давай, твое высочество, выпьешь вина и поспишь, — Брок помог ему подняться и всучил кубок в трясущиеся руки, а сам сел на край кровати. — Вот скажи мне, принц, какого хера ты так выложился? — Ты не понимаешь, — Локи с удовольствием отпил пряного вина и откинулся на подушки, слабость не уходила, но стала терпимей, — я сегодня впервые за свою очень долгую и насыщенную жизнь ощутил то, что положено богу. — И что же это? — спросил Брок. — Поклонение. Понимаешь, пока я запускал фейерверки, люди не просто удивлялись и им нравилось, они восхищались моим умением, и это восхищение так похоже на поклонение божеству, что я ощутил огромный прилив сил. — То-то ты сейчас слабее котенка, — хмыкнул Брок. — Когда на Земле поклонялись Одину и прочим асам, они стали невероятно сильны. Знаешь, в каждом пантеоне есть своя черная овца, обычно это боги «подземного» мира — Аид, Гадес, Яма, Хизраил, Хела. Множество в каждой религии. Им никогда не поклонялись. Их не поминали в молитвах, у них не просили благословения. Вся их сила принадлежала исключительно им, а не «накачана» благодаря людскому поклонению, и добыта эта сила была кровью и потом. Эту концепцию Брок понимал очень хорошо, всё в жизни всегда доставалось кровью и потом, и никак иначе. — Ты-то здесь при чём? Ты бог магии, огня, озорства и чего-то там ещё… — Лжи и прочих пороков, — хмыкнул Локи. — Да, я хоть и йотун и бог огня, но… Изначально, сейчас об этом, слава норнам, по крайней мере на Земле, позабыли, я считался богом погребального огня. Как ты понимаешь, популярностью из-за этого «титула» я не пользовался, и когда остальных асов накачивали дармовой силой их почитатели, я добывал ее по капле хитростью, подлостью и прочими неблаговидными «подвигами». Именно поэтому сейчас, в первый раз я почувствовал ту самую силу, из-за которой асы представали богами перед смертными. Это как наркотик, но я бы не хотел такой «подпитки» постоянно… Только теперь понимаю, почему они все смотрели на меня свысока… И почему теперь я стал равен им по силам, их забыли… Брок хотел что-то ответить, но, посмотрев на Локи, увидел, что тот спит. Усталость взяла свое, видимо, и в самом деле такой прилив халявной силы, впихнутой почти насильно, не самое хорошее, что может случиться в жизни у того, кто привык всего добиваться своим трудом. — Спи, твое высочество, — Брок забрал из ослабевших пальцев Локи кубок, укрыл его одеялом и пошел обратно во двор. Но оказалось, что народ уже почти разошелся, а домовики споро убирали столы. За последним сидел Регулус, а рядом с ним, неудобно скукожившись, спал на скамье Гарри. — Как он умудрился уснуть в такой позе, — хмыкнул Брок, подхватывая крестника на руки и вызвав домовика, который помог попасть в спальню Регулусу. Наконец-то уложив всех по кроватям, Брок пришел к себе, принял быстрый душ и вытянулся на прохладных простынях. День был хорошим, но безумно длинным, и вымотал его не хуже сложной миссии. *** В небольшом уютном кабинете царил самый что ни на есть творческий беспорядок. Всюду лежали свитки с записями, небольшие клочки пергамента с заметками, сломанные перья, карандаши, пустые кофейные чашки, блюдечки с недоеденным печеньем, карандашные рисунки на плотных альбомных листах и прочее разное, зачастую неопознаваемое. Разобраться в этом бардаке мог только тот, кто его сотворил, а именно кавалер ордена Мерлина третьей степени, почетный член Лиги защиты от темных сил и пятикратный обладатель премии «Самая очаровательная улыбка» по версии еженедельника «Ведьмополитен» Гилдерой Локхарт. Но узнать в этом небритом, всклокоченном, заляпанном чернилами с головы до ног человеке привычного всем Локхарта было не под силу никому. Не было улыбки, не было изящных манер и прочего. Когда Гилдерой творил, то выпадал из жизни напрочь, теряя даже ощущение времени и путая день с ночью. Когда-то белая рубашка и светлые домашние брюки теперь больше напоминали одежду нищего, который понятия не имел о стирке последние несколько лет своей жизни, а сам Локхарт напоминал умертвие. Единственным нетронутым и сохранившим былую чистоту местом оставался угол кабинета, где стоял столик, на котором лежала Шляпа, имеющая возможность наблюдать за процессом создания очередной книги. Вернее, шедевра, в том, что эта рукопись станет именно шедевром, или бестселлером, как было принято говорить теперь, она ни секунды не сомневалась, а как иначе, если она соавтор сего произведения? Домовик Флапи, который буквально боготворил своего хозяина, был настолько незаметным, что о его существовании Шляпа узнала только когда Гилдерой впал в писательский раж, а из жизни буквально выпал. Домовик приносил еду, но, наученный опытом прошлых книг, не убирал посуду, только если скапливалось больше одной тарелки или чашки друг на друге, он мог убрать верхние. А всё ради того, чтобы, не дай Мерлин, не нарушить ничего в той системе хаоса, который установил Гилдерой. Иногда, как их называла Шляпа, у Локхарта случались моменты просветления. А сам Гилдерой сокрушался и говорил, что муза пропала. Так вот, в эти моменты он снова становился собой, мылся, брился, завивал кудри, надевал Шляпу и шел гулять, чтобы снова найти потерянную музу и впасть обратно в писательское безумие. Итогом запойного писания спустя пару недель стала увесистая рукопись, названная «Правдивая история Хогвартса от построения до наших дней». Том первый.