Карт-бланш

***44*** — Так, — Скримджер встал, — мне нужно срочно в Аврорат. — С собой возьмешь? — спросил Брок, поднимаясь следом. Он хотел проследить за тем, чтобы местное шапито, что исполняло роль правоохранительных органов, не налажало. — Возьму. Но ты мне объяснишь, откуда ты столько знаешь. Брок лишь уголком рта дернул, не собираясь отчитываться в своих знаниях перед кем бы то ни было. Руфус только головой сокрушенно покачал, понимая, что все его требования — это пустая Бомбарда в воздух. С одной стороны, его неимоверно бесило то, что Брок не желал делиться с ним тем, откуда берет эти знания, а с другой… Брок за свою информацию толком ничего не просил, просто не говорил, откуда она, так стоило ли жаловаться? — А мы с доктором вас здесь подождем, — решил Локи, заметив, что Сметвик выглядит сильно уставшим и не горящим желанием куда-нибудь идти в принципе. Гиппократ благодарно кивнул и отсалютовал бокалом с виски. — Тем более, я хотел навестить своего пациента, — добавил он. Аврорат встретил их тишиной. Дежурный спал в своем «аквариуме» и даже похрапывал, поэтому они не то что в Аврорат попали беспрепятственно, но и до камер с заключёнными дошли совершенно незамеченными. И только когда они начали открывать дверь, где сидел Петтигрю, на звон сигнальных чар вышел заспанный аврор и вяло возмутился тем, что они явились внеурочно. Его Брок тут же вырубил сонными чарами. — Знаешь, Руфус, что я сейчас сделал бы на твоем месте? — спросил Брок, привалившись к стене и с усмешкой наблюдая за тем, как Скримджер пытается взять себя в руки и понять, нахуя Блэк усыпил аврора. — Ну? — рявкнул тот, находясь в таком раздрае, что едва себя контролировал. — Я бы вызвал всех авроров экстренно. Надеюсь, такая функция предусмотрена? Скримджер внимательно посмотрел на Брока, накинул на камеру с Петтигрю парочку семейных запирающих заклинаний на всякий случай и активировал артефакт, который должен был в авральном порядке вызвать весь личный боевой состав. И это был не просто вызов от начальника, а буквально крик о помощи, оповещавший всех о нападении. — И что дальше? — спросил он. — Дальше? Дальше учения в обстановке, приближенной к боевой, — усмехнулся Брок и отломил от веника, стоящего в углу, две хворостины, наскоро придав им форму волшебных палочек. Он помнил, что Руфус советовал не светить лишний раз своими умениями. Но так как лишать себя возможности колдовать с двух рук он не хотел, то и «палочек» для себя сделал две. — В смысле? — не понял Скримджер, а Брок уже делал из очередной хворостины, разломанной на кусочки, плащ, маску и трансфигурировал человека, похожего на Петтигрю. — Захват заложника в твоем лице и освобождение заключенного. Ты героически успел вызвать подмогу, но сам попал в плен. Очередная хворостина, и «Скримджер», связанный и избитый, сидел в углу. — Дезиллюминационные на себя сам наложишь? — усмехнулся Брок, наколдовывая очередное «чучело», которое обрядил в маску и плащ, ставя его почти напротив дверей. — Они будут бить на поражение, — азартно выдохнул Скримджер, накладывая на себя защитные и дезиллюминационные чары. — Вряд ли, побоятся задеть тебя, — Брок кивнул на «чучело» Скримджера. — Мы не прорвемся, — сказал Скримджер. — А нам и не надо, — пожал плечами Брок, скидывая мешающий пиджак и закатывая рукава. — В смысле? — Дверь и коридор — узкое место, будем хреначить их сонными, парализующими и связывающими, пока твои авроры не кончатся, ну или пока, хотя надежды на это нет, они не додумаются, как нас выкурить отсюда. Погнали? — Брок заметил первых троих авроров, которые тупо бежали на них, даже не думая о какой-нибудь тактике или стратегии. Авроры, даже видя, что их товарищи, которые бегут перед ними, валятся на пол, не меняли тактику, а продолжали бездумно бежать под залпы заклинаний Брока и Руфуса, отвечая своими заклинаниями, которые уходили в молоко, вернее, в чучело Пожирателя. — Долбоебы, — выдыхал Брок, связывая очередных авроров, попавших под сонное заклинание, и приманивал их к себе, чтобы закрыть в пустой камере. Руфус со своей стороны делал то же самое. — Согласен, — кивал глава Аврората, клянясь, что после сегодняшнего позора покажет своим оболтусам, где гриндилоу зимуют. Спустя минут тридцать всё было кончено. Брок даже запыхаться не успел, а Руфус напоминал мину, которая готова была взорваться от малейшего неосторожного движения. Его неимоверно злило, что весь личный состав они вдвоем с легкостью нейтрализовали. — Так, — Броку было не привыкать обезвреживать мины, — давай посмотрим татуху на руке Петтигрю, и я пойду домой. Понимаю, что наказание подчиненных — дело интимное и чужих глаз не терпящее. — Засранец, — выдохнул Руфус и открыл двери в камеру. Питер слышал звуки боя в коридоре и теперь трясся от ужаса, понятия не имея, кто и зачем пришел. Он, если честно, до сих пор не осознал, что его маскировка раскрыта, а он сам водворен под стражу. Как это случилось? Кто смог увидеть в домашнем питомце анимага? Как так получилось, что он совершенно пропустил все это? И почему не может обернуться в Коросту снова? Вопросы, на которые у него ответов не было, да и нужны ли они были теперь? Когда дверь открылась, он пискнул и по привычке ринулся в спасительную щель, но был перехвачен сильной рукой. — Какой шустрый, — хмыкнул Брок, профессионально выворачивая руку Петтигрю так, что тот даже дышал с трудом. — Ну-ка, покажи руку. Брок вытащил нож из крепления на поясе и вспорол рукав. — Не та рука, — сплюнул он и перехватил Питера так, чтобы в захвате оказалась левая, на которой он тоже разрезал рукав. Темная метка уродовала левое предплечье Питера Петтигрю. — Дальше сам, — Брок толкнул Питера к нарам и повернулся к Скримджеру, — очень надеюсь, что справишься, но если что, ты зови. Я помогу, чем смогу. — Моим пару уроков дашь? — с надеждой спросил Скримджер. — Если только практических, — ухмыльнулся Брок, которому, с одной стороны, понравилось измываться над аврорами, а с другой, он не хотел, чтобы с неплохими в принципе парнями случился пиздец из-за их низкой квалификации. Брок вышел из Аврората и аппарировал домой, а Скримджер, не забыв буквально закупорить Петтигрю в его камере, открыл авроров и начал снимать с них чары. Спустя полчаса вой в Аврорате стоял такой, что любая стая оборотней позавидовала бы, потому что Руфус не скупился на жалящие, что в его исполнении были похлеще Круцио. — Мать вашу ети, гандоны, — орал он, гоняя подчиненных по коридорам Аврората, — мы вдвоем могли положить вас всех, ушлепки! Мужики взвизгивали от жалящих чар, пущенных точно по задницам, и, подскакивая горными козликами, пытались уйти от гнева начальства. — А если бы нападение было реальным?! Сколько горя принесли бы вы в свои семьи из-за собственной тупости! Уроды. — Шеф, — пробасил Шеклболт, — ну мы же не знали… Руфус, осознав, что его страх, безысходность и панический ужас от понимания ямы, в которую могли бы попасть все его люди, до них не доходят, остановился и сказал: — Через две недели я устрою вам переаттестацию. Боевое отделение Аврората не может быть тем, что вы сегодня продемонстрировали. А ведь нас было всего двое… Марш отсюда! Авроры пятились по коридору, пытаясь понять, с чего вообще взъелся Скримджер, когда он добавил: — Увижу еще хоть раз дежурного спящим на посту, вымолю у министра разрешение на профилактическое Круцио для провинившегося. Злость буквально бурлила в нем, требуя выхода. Он было подумал о том, чтобы сходить к Аластору на стаканчик виски, но потом вспомнил, что тот лежит в Мунго. И в этот момент до него наконец-то дошли слова Молли Уизли о том, что крысу в их дом принес Дамблдор. Посещение Мунго заиграло новыми красками, Руфус зубасто ухмыльнулся, хлопнул в ладоши и аппарировал в приемное отделение. Дамблдор страдал. Нудно, привычно и отчаянно. Только страдания его приобрели теперь совершенно другой оборот. Он страдал над пергаментом, расчерченным на секции, куда он записывал известную ему информацию, пытаясь ее систематизировать, но ничего не выходило. Никак не получался пресловутый лимонад из тех лимонов, что подкинула ему судьба. Не складывалось удобоваримой и правильной с точки зрения «света» версии из того дерьма, что всплыло на поверхность. Он страдальчески вздохнул и отложил перо в сторону. Писать левой рукой тоже было тем еще испытанием. От его каллиграфического почерка с кучей завитушек остались одни каракули. Аластор за страданиями Дамблдора наблюдал с издевательской усмешкой. Столько лет проходить страховидным инвалидом по прихоти этого бородатого дурня и теперь иметь возможность легально получить помощь поубавили в нем ненависть ко всему темному и добавили здравого скепсиса по отношению к их бессменному предводителю. Да, он иногда демонстрировал ненависть по привычке, но уже давно на самом деле ее не чувствовал. Приход злого, как будто его Фенрир покусал, Скримджера заставил Дамблдора напрячься, а Грюма заинтересованно приподняться на локте. Руфус приветственно кивнул Аластору, взял стул, который со злым грохотом поставил рядом с кроватью Дамблдора, уселся на него, откинувшись на спинку, и осуждающе воззрился на великого светлого волшебника. — Здравствуй, Руфус, — Дамблдор пригладил бороду пальцами и постарался принять величественно-скорбное положение, потерпев в этом фиаско. Больничная постель и больничный халат не способствовали величию, но он продолжил: — Ты пришел за помощью? — Отчасти, — Скримджер смотрел на Альбуса, прищурившись, и размышлял, с чего бы начать разговор. Он знал этого белобородого агнца, который никогда и ничего не говорил прямо, а уж на вопросы отвечал так, что после хрен разберешь кто на ком стоял. — Слушаю, — Альбус прикрыл одеялом культю и поправил очки на носу. — Скажи мне, Альбус, зачем ты принес анимага в дом Уизли? Грюм, не упускающий из разговора не то что слова, а и выражения лиц собеседников, закашлялся от неожиданности, но заметил, как дрогнул Альбус, как забегали его глаза, как он судорожно сглотнул. — О чем ты, ма… Руфус? Я никогда ничего подобного не делал, — ответил Дамблдор, лихорадочно думая о том, что сказать, что известно Скримджеру и как оправдаться. А Руфус только ухмыльнулся зло. Он до сих пор помнил, как побледнела Молли, хватаясь за сердце, когда узнала, что Короста — это совсем не крыса, а вовсе даже взрослый маг, из-за которого Сириуса Блэка осудили на пожизненное в Азкабане. — Он занес ее в дом, — всхлипывала она, прикладывая кухонное полотенце к мокрым от слез щекам, — отдал Перси, сказав, что, наверное, это его питомец. Я хотела выкинуть крысу, потому что это была точно не наша. Да я бы в жизни детям крысу в качестве питомца не позволила завести! Но Персик так трогательно ее к себе прижал, обещал заботиться, уговаривал оставить, что я сдалась. — И тебя не удивило, что она столько лет жила? — Руфус, — тяжело выдохнула Молли, — у меня семь детей и муж, что порой хуже ребенка. Как ты думаешь, у меня есть время задумываться о продолжительности жизни крысы. — Вам придется прийти в Аврорат и дать показания, — Руфус пытался строго посмотреть на Молли, но не смог, настолько несчастной она выглядела. — Мы обязательно придем, — сказал Артур, обнимая жену, — надеюсь, что детей вести с собой не нужно. — Боже, — всхлипнула Молли, до которой постепенно доходил весь ужас ситуации, — столько лет рядом с моими детьми… И теперь, глядя на юлящего Дамблдора, Скримджеру становилось мерзко. Он точно знал, кого приволок в дом, полный детей, да и о темной метке тоже наверняка знал, вошь бородатая! — Вы арестованы, мистер Дамблдор, по подозрению в связях с пожирателями, — сказал Скримджер, подхватывая Дамблдора под руку и вытаскивая его из постели. Тот дернулся из его хватки и поднял культю и руку вверх, ожидая, что Фоукс придет на помощь…