Львы в драконьем логове

— Моя матушка хотела бы поговорить с вами, Ваше Высочество. Будет ли у вас возможность принять её?       Голос Мариссы отвлекает Дейллу от книги, посвященной описанию политики Древней Валирии. Она поднимает глаза и встречается с вопросительным выражением ореховых глаз своей фрейлины, терпеливо ожидающей её ответа.       Дейлла любила Мариссу. Среди всех фрейлин, приставленных к ней излишне опекающей матерью, лишь Ланнистер стала для неё подругой. Не просто знатной леди, терпящей её лишь из-за перспектив, которые открывались фрейлинам принцесс, а настоящим другом, готовым поддержать и помочь советом. Лишь одна Марисса сумела понять, что маска трусливой и простоватой принцессы была щитом, который защищал Дейллу от излишнего участия родителей в её судьбе. Участь её старших брата и сестры стала для Дейллы отчетливым сигналом того, что за внимание короля и королевы порой приходилось платить слишком дорого. — Конечно, Марисса. — Отвечает подруге Дейлла. — Я буду рада встретиться с леди Кенной.       Марисса сверкает радостной улыбкой и велит служанке пригласить леди Ланнистер. А Дейлла в очередной раз думает о том, как же Мариссе повезло с матерью.       Леди Кенна была всем тем, что Дейлла хотела бы видеть в собственной матери. Алисанна Таргариен была Доброй Королевой и Матерью для всех, кроме своих младших детей. Она была готова жертвовать собственными детьми ради блага государства или для того, чтобы удовлетворить прихоти своего супруга. А леди Кенна была готова пожертвовать всем миром ради того, чтобы её дети были счастливы. Поэтому шестнадцатилетняя Марисса всё еще не была замужем, тогда как прочие фрейлины Дейллы сменялись с ужасающей частотой, выходя замуж сразу после первой своей лунной крови по велению алчных родителей, желавших укрепить своё положение через браки своих дочерей. Дейлла знала, что её мать часто выражала свое недовольство по поводу того, что леди Ланнистер не спешила выдавать свою единственную дочь замуж.       «Чего она ждет? Девочка расцвела три года назад, а всё еще не замужем. Я в её возрасте уже была беременна вторым ребёнком!» — Недоумевала Алисанна, когда речь заходила о Мариссе Ланнистер.       Дейлла однажды осмелилась задать этот вопрос Мариссе. Она ожидала огорчения или недовольства со стороны девушки, но ответ Мариссы удивил её. — Моя матушка считает, что я слишком молода для брака и рождения детей. Она сама вышла замуж в шестнадцать, хоть и расцвела в двенадцать, а моего брата родила в семнадцать лет. А еще мейстер в Утесе Кастерли утверждает, что после первой лунной крови должно пройти как минимум два года, чтобы женщина могла забеременеть без опасности умереть в родах. Мало кто из лордов будет столько ждать, прежде чем уложить свою жену в постель и заделать ей ребёнка. Поэтому мама и не спешит выдавать меня замуж.       Дейлла тогда задумалась над браком собственных родителей. Её матери едва исполнилось тринадцать лет, когда она вышла замуж за Джехейриса. В пятнадцать она уже была беременна первым ребёнком, а в шестнадцать родила сына, прожившего всего три дня. Она винила в смерти сына покушение, случившееся в Девичьем Пруду, но после разговора с Мариссой Дейлла начала подозревать, что причиной хрупкого здоровья её старшего брата могла быть юность и слабость девичьего тела королевы Алисанны. Теперь её матери сравнялось сорок четыре года, а она вновь была беременна. Тринадцатая беременность королевы Алисанны в столь почтенном возрасте была названа септоном Бартом истинным чудом, а Дейлла видела в этом лишь безразличие собственного отца к здоровью своей королевы. — Леди Кенна Ланнистер, — объявляет белогвардеец, впуская женщину в покои принцессы.       Дейлла по привычке вскакивает с постели, чтобы достойно поприветствовать леди Ланнистер. Она знала, что её положение было гораздо выше, чем положение вдовствующей матери верховного лорда, но леди Кенна излучала такую властность и силу, что ей хотелось поклоняться. — Ваше Высочество. — Женщина приседает в идеальном реверансе перед Дейллой. — Я рада, что вы сумели так скоро принять меня. — Встречи с вами — большая радость для меня, леди Кенна, — совершенно искренне отзывается Дейлла. — Благодарю, моя принцесса. — Улыбка смягчает капризный изгиб губ леди Ланнистер, а ореховые глаза, такие же как у дочери, искрятся теплом. — Прошу.       Дейлла указывает на богато украшенное кресло, стоящее у её письменного стола. Леди Кенна взглядом отсылает Мариссу и служанок, и они с Дейллой остаются наедине. Это заставляет её насторожиться. Женщина тут же улавливает смену её настроения. — Вам нечего бояться, принцесса. Мы будем говорить о том, что вам и без того известно, — заверяет её Кенна, наливая разбавленное вино в чашу и протягивая ей. — Матушка вновь изводила вас разговорами о моём браке? — Измученно спрашивает Дейлла, садясь напротив леди Кенны. — Королева никогда не изводит меня, Ваше Высочество. Я лишь покорная слуга короны, готовая выслушать чаяния королевы и оказать посильную помощь.       Всё это было сказано мягким тоном, но Дейлла слышала в нём стальные нотки, напоминавшие ей об осторожности. Восхищение леди Кенной и её умением играть в подковерные игры вновь поднимается внутри Дейллы. Однако, оно так же быстро уступает место отчаянию, когда она вспоминает о предмете их предстоящего разговора. — Неужели матушка определилась со своим будущим зятем? — Дейлла следит за выражением лица леди Кенны, пытаясь уловить малейшую реакцию на свой вопрос. — Не стройте из себя глупышку, принцесса, — журит её женщина. — Моя сплетница-дочь наверняка уже всё рассказала вам о претендентах на вашу руку.       Дейлла тяжело выдыхает. Маска недалекой дурочки настолько приросла к ней за эти годы, что ей тяжело было перестать изображать из себя идиотку даже перед теми людьми, которым она доверяла. Рука леди Кенны накрывает её дрожащие ладони. Теплый взгляд ореховых глаз смягчает сердце Дейллы, и она отвечает женщине неуверенной улыбкой. — Претендентов трое. — Женщина тут же переключается на деловой тон, заставляя Дейллу выпрямиться и внимательно вслушиваться в её слова. — Лорд Аррен, лорд Баратеон и лорд Ланнистер. Ваша мать склонялась к лорду Аррену, пускай это и не было сказано вслух, но я уговорила её устроить для вас официальный период ухаживаний, чтобы вы могли познакомиться с каждым из них. Скоро ко двору прибудут лорд Боремунд и мой сын. А вам нужно будет решить, кто станет вашим мужем. — Разве решение уже не принято? — Дейлла знала характер матери. — Если матушке отдает предпочтение лорду Аррену, то за него меня и выдадут. — Нет, если вы проявите немного смекалки, моя принцесса, — хитро улыбается ей Кенна. — Что вы имеете в виду? — Вы не глупы, Ваше Высочество. И, конечно, догадались, почему я завела этот разговор. — Я думаю, что вы пришли для того, чтобы убедить меня выйти замуж за вашего сына, леди Кенна. — Да. — Почему он? Чем он лучше лорда Аррена и лорда Баратеона?       Одобрение, на мгновение вспыхнувшее во взгляде женщины, радует Дейллу в тысячу раз больше, чем любой жест любви со стороны родных родителей. — Лорд Аррен старше вас вдвое. У него уже есть несколько сыновей и дочерей. Следующим верховным лордом Долины станет его старший сын, а вы и ваши будущие дети проведете свою жизнь в Орлином Гнезде в качестве нежеланных гостей. Если вам повезет, ваш пасынок будет достаточно щедр, и вы не станете выпрашивать деньги на платья для себя и своих детей. А если не повезет, то вам придется совсем несладко.       Дейлла вздрагивает, представив свою жизнь в Орлином Гнезде на правах второй жены покойного лорда Долины. Нет, не такой судьбы она хотела для себя и своих будущих детей. — Лорд Баратеон имеет с вами общую кровь. Его сестра — жена принца Эймона и мать предполагаемой наследницы трона. Идеальный вариант, не так ли? — Мрачное выражение лица леди Ланнистер пугает Дейллу. — Однако, Штормовой Предел — не самое приятное место для принцессы, выросшей в Красном Замке. Замок оправдывает свое название, а штормы и ураганы обрушиваются на него половину дней в году. Жить в постоянном сопровождении раскатов грома и проливных дождей? Не самая приятная участь, не правда ли? А еще… Вы ведь помните печальную участь, постигшую королеву Алиссу?       Дейлла кивает. — У юного Баратеона есть девочка-бастард, родившаяся в прошлом году. Такая же сильная и крупная, каким был он сам. И это стоило матери малышки её жизни. — Леди Кенна оглядывает её с ног до головы, и Дейлле почему-то хочется прикрыться. — Вряд ли вы переживете рождение ребёнка-Баратеона. — Разве вашему сыну не понадобятся наследники? — Спрашивает Дейлла, поняв, к чему клонит леди Кенна. — Мой сын молод и здоров. Ему всего девятнадцать лет. А я смогу вбить ему в голову, что с рождением детей можно будет повременить. — Озорная улыбка появляется на губах женщины. — Я родила троих детей Ланнистеров, моя принцесса. Рождались они крошечными и почти не приносили мне хлопот, покидая мое тело. Если вы осчастливите меня, согласившись стать женой моего сына, я сделаю всё, чтобы вы пережили беременность и роды, Ваше Высочество. Лорд Аррен и лорд Баратеон не смогут дать вам такое обещание.       Дейлла задумывается. Перспектива, обрисованная леди Кенной, давала ей надежду. Её не уложат в постель в первую же ночь и не заставят безостановочно рожать наследников, как это делала её мать. — Но согласится ли лорд Таймонд на это всё? — Дейлла вспоминает рассказы Мариссы о похождениях её старшего брата. — Я слышала, что он охоч до женщин. Станет ли он ждать, пока я буду готова? Повременит ли он с консумацией брака вместо того, чтобы тут же уложить меня в постель? Не стану ли я посмешищем, когда он заведет себе пару-тройку бастардов на стороне, не дождавшись наследников от собственной жены? — Вы задаете правильные вопросы, принцесса. — Леди Кенна кивает ей с понимающей улыбкой. — Но мне придется стать для вас небольшим разочарованием, Ваше Высочество.       Дейлла вопросительно вскидывает бровь. Леди Кенна подливает в чашу вино и пододвигает её к ней. — Все мужчины охочи до женщин, если только они не мужеложцы. Даже септоны и мейстеры и те умудряются портить девок. Мой сын в этом плане не отличается от других мужчин. Я вас удивлю, но даже ваш венценосный отец не отличается от других мужчин. — Что? — Поражённо выдыхает Дейлла. — На Драконьем камне есть двое мальчишек, подозрительно похожих на короля и родившихся аккурат через девять лун после смерти принцессы Дейенерис. Видимо, ваша матушка была так поглощена горем и истощена приближающимися родами, что не могла выполнять свой супружеский долг, поэтому король нашёл свое удовлетворение в объятьях какой-то служанки, заделав ей близнецов. — Леди Кенна пожимает плечами. — Мой собственный муж после моих родов удовлетворял свои нужды в борделях Ланниспорта, а мне оставалось лишь озаботиться тем, чтобы моменты слабости моего лорда-супруга не превратились в златовласых и зеленоглазых бастардов. — Но как вы с этим смирились? — Удивляется Дейлла. Леди Кенна не выглядела женщиной, готовой прощать измены. Она скорее могла представить, как она собственноручно убивает своего неверного супруга, чем поверить в то, что она покорно сносила подобное унижение. Недобрый блеск в глазах Ланнистер дает ей понять, что ни о какой покорности речи не могло и быть. — Я не верю в это. — После рождения Таймонда я разнесла покои моего дражайшего супруга и наградила его шрамом от столового ножа на щеке, когда до меня дошли вести о его похождениях. Но потом я поняла, что бесполезно тратить силы на крики и слезы, пытаясь обуздать ненасытного мужчину. — Леди Кенна утешающе похлопывает её по руке, увидев ужас, проступивший на её лице. — Верные мужчины есть, моя принцесса. Ваши старшие братья, принцы Эймон и Бейлон, тому подтверждение. Но они редки настолько, насколько редки единороги на Скагосе и мамонты за Стеной. Я не обещаю, что мой сын будет верен вам до гробовой доски, Ваше Высочество. Но я могу пообещать, что ни одна его любовница не посмеет огорчить вас, и ни один его бастард не опозорит вас своим появлением на свет.       В голосе леди Кенны столько уверенности и силы, что Дейлла не может не верить ей. Она понимает, что предложенный ей вариант, был лучшим из всех возможных. — А что же делать с ухаживаниями, которые вы сами предложили моей матери? — Взволнованно спрашивает Дейлла. — Почему вы сразу не предложили ей своего сына в качестве моего мужа? — Потому что драконы не любят, когда им указывают, — отзывается Кенна. — А ваша мать — настоящий дракон, пускай она и скрывает его под маской Доброй Королевы. Предложи я Таймонда, королева решила бы, что я хочу возвысить свой дом посредством брака с принцессой, и мой сын в то же мгновенье был бы отвергнут. — Но вы сказали, что она отдает предпочтение лорду Аррену! — Паника поднимается внутри принцессы. — Теперь она точно выдаст меня за него! — Нет, если вы с Таймондом убедите её в том, что вы питаете друг к другу самые нежные и теплые чувства. — Как это заставит мою мать отказаться от идеи отдать меня в Орлиное Гнездо? — Ваша матушка королева, но она всё еще остается обычной женщиной. Женщиной, которой не чужды романтика и любовь к красивым историям. Женщиной, которая прошла с вашим отцом тяжелый и тернистый путь к своему счастливому браку, против которого было настроено пол-королевства во главе с её собственной матерью. Разве станет такая женщина препятствовать дочери, искренне влюбленной в своего избранника?       Дейлла понимает, к чему ведет леди Кенна. И её восхищение этой женщиной в этот момент достигает своего апогея. Ей нужно было лишь сыграть дурочку, влюбившуюся в верховного лорда Запада. Дейлла уже знала, что ей это удастся. — Надеюсь, Утес Кастерли и его хозяин обрадуются своей новой будущей леди Ланнистер, — пожимает плечами Дейлла. — Ох, в этом можете не сомневаться, моя принцесса, — хищно улыбается ей леди Кенна.