Дети Терры

Малиновкин изнывал от духоты в переполненном людьми секторе расчётов. По вине стеклянных стен всякий проходящий по коридору мог встретиться с ним взглядом, отчего он не мог расслабиться. За полгода работы в оперативном штабе, притворяясь почти что умственно отсталым, он возненавидел свою роль. Ему казалось, что, просиживая штаны, он действительно превращается в тупицу. Он, с выдающимся телепатическим даром, со складом ума, позволившим закончить школу и университет экстерном. Возвращаясь домой и сбрасывая личину посредственного иллюзиониста, которого он вынужден был играть, пряча телепатический дар, Малиновкин бесился так, что успокоить его могли лишь воспоминания о временах, когда была жива его сестра. «Я сам так решил». Он оттачивал навыки манипулирования сознанием, компенсируя слабые места непрекращающимся образованием. И вот день, когда Асем Бос поплатился за её смерть, настал, но Малиновкин не успокоился. Он был уверен, что медиуму с его способностями откроются любые двери, но интересовала его лишь та, за которой стоял лорд Иэн Хильдерман. Провал покушения настолько расшатал его нервы, что Малиновкин допустил ошибку, повлёкшую сбой в работе блока «А», и с тех пор, оставленный на испытательный срок, был вынужден терпеть унизительные проверки. Распечатав доклад, он зашел в соседний блок, склонившись над одним из таких же неудачников, какого изображал сам. — Мои цифры не идут с вашими, — он приготовился отыграться за все неловкие моменты, но голоса, послышавшиеся в коридоре, отвлекли его. Подняв голову, Малиновкин увидел Марка Крысолова в компании его мрачного напарника-атланта. Когда Марк остановился, метнув взгляд сквозь стекло, сердце Малиновкина пропустило удар. Он ещё не сталкивался с ним лицом к лицу, и пронизывающий взгляд следователя ударил его точно ножом. — Эй, — его тронули за плечо. — Что с тобой? Несколько мгновений показались Малиновкину вечностью, потом Марк скрылся из вида. — Ничего, — он поёжился, словно его обмазали нечистотами. Его собеседник за малым не покрутил пальцем у виска, окинув презрительным взглядом наряд Малиновкина и его неизменные перчатки. — Тебе лечиться надо. Ткнув его в оплошность грубо и безрадостно, Малиновкин вышел из офиса, отправляясь в уборную, уверенный, что выдал Марку даже сверх того, на что тот мог рассчитывать. «Исай, — мысленно позвал он, — Крысолов здесь. Он идёт к тебе». Марк протёр слезящиеся глаза, взглянув на своё отражение в зеркале на лестнице. Вероятно, Шукха был прав, советуя ему завязывать с разгульной жизнью. — Что ты увидел? — спросил Шукха, имея ввиду их остановку у 3-его статистического блока. Марк задумался. Почувствовав чей-то испуг, он попытался отследить его источник, но тревожная мысль оборвалась так же быстро, как появилась. Марк, конечно, вымотался, но не до галлюцинаций. Кто-то в том помещении определённо испытал страх, но сумел подавить его так быстро, что Марк не успел сориентироваться. Много ли медиумов обладают подобным самоконтролем? — Показалось, — ответил он, постучавшись в кабинет Исайи. Исай ждал. Отточенная годами практика внешней невозмутимости служила ему верой и правдой. — Прошу вас, — улыбнулся он, приветствуя гостей. За пять лет, что Исай провёл в колонии, он зарекомендовал себя талантливым иллюзионистом, но Марк помнил о защищавшей его разум блокаде. Он признавал эту меру вынужденной, поскольку Исай занимал слишком важный пост, чтобы оставлять его разум без защиты. Но блокада принадлежала Иэну Хильдерману, и Марк считал, что за этим может крыться что-то более важное. Однако Исай в этом никогда не признается, а разбить блок Хильдермана даже при помощи стимуляторов психической активности Марку не удастся. «Потому что он монстр, эксперимент эволюции, — подумал Марк, — так называемый призрачный Зеро, единственный в своём роде». — Чем могу быть полезен? — в глубине глаз Исайи застыло вполне естественное волнение. — Нам необходимо провести дополнительную проверку, — сказал Марк. — Нужны эти люди, — он протянул список из трёхсот пяти медиумов. Пробежавшись глазами по первой десятке, Исай похолодел, ища во второй, третьей и последующих опровержение своей догадки, пока его взгляд не наткнулся на сто тридцать четвертый номер, и сомнений не осталось. Подняв голову, он поразился твёрдости своего голоса. — Я могу ошибаться, но, по-моему, все перечисленные — иллюзионисты, к тому же, низшего класса. — Всё верно, — улыбнулся Марк, — проверка высококлассных телепатов результата не дала, но мы уверены, что преступник телепат и он находится в колонии. — Вы считаете, что он скрывает свои способности? — Исай откинулся на спинку стула, делая вид, будто обдумывает эту мысль. — Сильные медиумы, как правило, обладают несколькими типами способностей, одна из которых превалирует над другой. Если он хороший телепат, выходит, вторая его способность — посредственные иллюзии. — С тобой не нужно объясняться, — ухмыльнулся Марк, но его изменившийся взгляд Исайе не понравился. — Есть ещё кое-что. Не мог бы ты проверить, работает ли кто-нибудь из списка в блоке № 3? — Мне нужно посоветоваться с руководителем блока. — Хорошо. — Мы первые на очереди? — Вы самый значимый объект в колонии, — ухмыльнулся Марк, поднимаясь, — не считая реактора. Так что, всегда первые. Исай проводил гостей до двери. Последним, что видели следователи, были его серьёзные глаза. Спускаясь по лестнице, Марк и Шукха переглянулись. «Что скажешь?» — мысленно спросил Марк. «О Березине? В его деле нет упоминаний о телепатических способностях». «Я не подозреваю его, — они остановились у 3-его блока, — и не думаю, что он должен знать обо всём, что творится в его ведении, но он был послан в колонию Хильдерманом. Этого более чем достаточно, чтобы наблюдать за ним». Медиумы за стеклом занимались делами, не обращая внимания на следователей. Руководитель блока № 3 бросил на них поверхностный взгляд, нахмурился, кивнул и сделал вид, что вернулся к работе. Исай закрыл дверь и подошёл к окну, высматривая визитёров. Дождавшись, когда следователи покажутся на аллее, он вернулся в кресло. Перед ним лежал перечень медиумов, где сто тридцать четвертым номером шёл Малиновкин. — Чёрт бы тебя побрал, Марк, — вздохнул Исай. Сложив пальцы домиком, он приказал себе успокоиться.

***

На колонию опустилась ночь. Жилище Малиновкина было ему под стать: захламлённая однокомнатная квартира на первом этаже непримечательного дома. В расставленных по углам коробах хранились кипы учебников, художественных книг и научно-популярной литературы, множество непритязательного тряпья, которое он не носил, предметы быта и канцелярская мелочь. Однако к человеку, который скрывался под именем Малиновкина, этот беспорядок не имел никакого отношения. Портьеры были задёрнуты, в комнате царил полумрак, рассеиваемый лампой на столе. На клеёнке стояло зеркало на высокой ножке и глубокая миска, принесённая с кухни. Вскоре там появились кисть с расчёской, бутылка из-под шампуня и банка с этикеткой бальзама для волос. Зажегся яркий свет, и медиум взялся за дело. Из банки в миску шлёпнулась белесая вонючая масса, к ней присоединилась жидкость из бутылки, не имеющая с шампунем ничего общего. Смешав компоненты, Малиновкин прокрасил едва отросшие корни, подколол каре щипцами, вымыл миску с приборами и одноразовые перчатки, которые были свёрнуты в тугой клубок и затолканы в пустую коробку из-под печенья. Вернувшись в комнату, он выключил яркий свет и уселся за стол, приглушённо освещённый лампой. Приказ Исайи не давал ему покоя. Бежать? Когда Иэн Хильдерман дал понять, что ему нужен свой телепат в колонии? Придвинув зеркало, он исследовал скулы, поддел накладку из искусственной кожи, снимая грим миллиметр за миллиметром. Он проделал то же самое со второй скулой и со лбом, вынул безобразную накладную челюсть и с удовольствием клацнул зубами. Теперь в зеркале отражался миловидный юноша. Миндалевидные ореховые глаза внимательно разглядывали лицо, которое не портила ни воспалённая кожа, ни опостылевшая короткая борода. Обновляя грим раз в четыре дня, он радовался каждой возможности нормально помыться. Отслужившие накладки отправились к перчаткам в коробку, а коробка — в мусор. Откинувшись на спинку стула, Малиновкин подумал о дне, когда наступит его очередь отвечать на вопросы УБК. Выбор был невелик: бежать или попытаться одурачить Крысолова, что даже в мыслях казалось невозможным.