Сто оттенков одиночества

      Гермиона нервно отмеряет шагами коридор, периодически сверяясь с часами. В лучшем случае им осталось каких-то пять минут до звонка, после которого Макгонагалл отправит их в свой кабинет. Малфой сидит на подоконнике, прокручивая в пальцах свою волшебную палочку, и не обращает никакого внимания на метания Гермионы. Он будто уверен: что бы ни случилось — это предрешено.       — Интересно, будь здесь Тео, ты бы чувствовала себя сосредоточеннее? — интересуется Драко как бы невзначай, и Гермиона замирает на ходу, резко поворачивая к нему голову. — Или наоборот, более растерянно?       Она останавливает бессмысленную ходьбу, и за пару шагов приближается к подоконнику, который он почти полностью занял длиной своих ног и тела.       — Тео бы не задавал таких вопросов, поэтому, да, сосредоточеннее, если тебе станет от этого легче, — бросает она в ответ и одергивает лямку сумки на плече.       — Ну да, он же сразу приступает к делу вместо болтовни. Так, Грейнджер?       — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, — обезоруживает ее голос Минервы Макгонагалл, и Гермиона раздосадовано смотрит на директора, появившуюся словно из ниоткуда.       Ее фигура в длинной преподавательской мантии показывается из-за колонны соседней галереи.       — Вы позволяете себе в открытую игнорировать мои занятия, что наводит меня на мысль о вашем полнейшем безразличии к учебе. Мистер Малфой, — обращается она к Драко, сдвигаясь чуть влево, чтобы пристально взглянуть на него. — Вы разочаровываете меня всё больше. Должна признать, ваш отец был более ответственен. Не понимаю, о чем вы только думаете в последний учебный год, когда впереди вас ждут серьезные экзамены. Вам впору думать о своем будущем. А может быть и не только о своем.       Гермиона обменивается взглядом с Драко. Он лишь пожимает плечами и поднимается с подоконника. Поправив мантию и стряхнув невидимую пыль с брюк, он обходит ее, направляясь в сторону галереи, со взглядом полного сожаления.       Великолепный актер.       Не будь рядом Минервы, Гермиона закатила бы глаза, но в этот раз она качает головой и следует за призывающим жестом Макгонагалл.

***

      Как только они оказываются возле знакомой лестницы, в груди Гермионы нарастает гудящее волнение. Оно забивает каждую пору ее кожи, вынуждая поеживаться от холода. Драко придерживает ее за талию, когда они выходят из проема арки и останавливаются перед горгульей.       — Мистер Нотт, полагаю, где-то поблизости? — говорит Минерва через плечо, расстегивая тугую пуговицу у горловины своей мантии. — Вы в курсе о его успеваемости, мистер Малфой?       — Он не очень хорошо себя чувствует и находится в своей комнате, — врет Гермиона и переглядывается с Драко, тот лишь демонстративно фыркает и сканирует фигуру Макгонагалл, которая опирается о стену и глубоко выдыхает, будто запыхавшись от подъема по лестнице.       Пока она прокашливается и заносит волшебную палочку над клювом статуи, Гермиона задерживает дыхание. Ей нужно запомнить как можно больше. Вероятно, это единственная их попытка. Но как только Минерва замечает ее пристальный взгляд, то останавливает начатое было движение и заломы между ее бровями становятся угрожающими.       — С вами всё в порядке, мисс Грейнджер? Мне кажется, вы выглядите не очень здоровой. Может быть вам стоит спуститься к мадам Помфри и взять зелье?       — Нет, что вы. Я чувствую себя отлично, — отвечает Гермиона и смаргивает нервозность, достигшую апогея. — Всё в полном порядке, директор.       — А знаете что, — разворачивается директор и сканирует их обоих пристальным и острым как лезвие взглядом. — Пожалуй, самое время освежить стадион к осенним играм. Привести в порядок трибуны и раздевалки. И вы займетесь этим прямо сейчас без лишних обсуждений. Потому что меня совершенно не волнует, чем вы занимались на этот раз целых два занятия, — громче уточняет Минерва и делает шаг к ним. — Но уясните одно: каждая отработка будет только сложнее. Как только я пойму, что административные меры на вас больше не воздействуют, я буду вынуждена отчислить вас. Вас, мистера Малфоя и неизвестно где вечно болтающегося мистера Нотта. Вы поняли меня? — она пронзает их искрящимся от тяжелой магии взглядом.       Малфой сглатывает и кивает подбородком, соглашаясь.       — Вы привыкли к доброму и понимающему Дамблдору, — продолжает она, бегло осматривая их, — и, конечно, вам непривычно проявление моей жесткости по отношению к дисциплине и порядку, но ни один из вас не посмеет так пренебрежительно и наплевательски относиться к моему труду. — она протягивает исписанный пергамент Гермионе и вновь вытягивается как по струнке. — Постарайтесь выполнить этот список до дневных занятий, пока у вас есть обеденное окно. Если нет — продолжите после уроков или завтра. И скажите мистеру Нотту, что он висит на волоске от того, чтобы вылететь из Хогвартса вместе с вами.       — Вы так не поступите с нами, — отвечает ей Гермиона и Минерва улыбается так, что хочется провалиться сквозь землю.       — Очень ошибаетесь, мисс Грейнджер, — заключает она елейным голосом. — Дафна Гринграсс была лишь исключением, на которое я смиренно закрыла глаза, но впредь, я буду вольна распорядиться вашими судьбами по отдельной статье, которая никак не повлияет на мой послужной список. А вот вам придется научиться сосуществовать в новом мире. И не думайте, что Министерство магии пойдет вам навстречу. Они откажут вам в рабочих местах, потому что ваши личные дела - пустое место по сравнению с теми, кто действительно хочет чего-то добиться в этой жизни.

***

      — Я обещала зайти к нему, — Гермиона задерживается на нижней ступени в подземелья, и Малфой останавливается в проеме.       Подумав над ее словами лишь секунду, он возвращается к ней в коридор. Его лицо, подсвеченное холодным волшебным пламенем, выражает некую скуку.       — Я не намерен ждать тебя там больше десяти минут, Грейнджер. Так что постарайся не засиживаться. Ты уже наверняка уяснила, чем нам могут обернуться его предположения.       — Минерва и правда…       — О, просто замолчи, Грейнджер. Твой прекрасный рот не создан для оправдания Нотта. Тео - псих, которому плевать на последствия. Но не мне. Мне не всё равно. И на тебя в том числе.       — Можно подумать, тебе будет дело до моего будущего, если нас отчислят.       — Представь себе — да. Я бы предложил тебе жизнь в мэноре, но ты ведь побежишь за Тео по щелчку пальцев.       — Прекрати это, сейчас же! — Гермиона хватается пальцами за край волшебной палочки в своем кармане и ощущает жгучее покалывание от непроизвольно скопившейся магии. — Еще слово и…       Драко притягивает ее к себе за плечи и, подхватив, сажает на бедра. Гермиона тихонько стонет, когда он оттягивает ее волосы и покусывает кожу шеи, явно делая это специально. Так, чтобы ей было трудно их замаскировать.       — Тео просто пойдет нахуй, Грейнджер. Понятно? Со мной слишком небезопасно играть. А дразнить - тем более.       Он задирает ее юбку и входит глубоко в ее влагалище двумя пальцами. Она сразу же становится увлажненной от резкого скачка возбуждения.       — Трахаться он у нас мастак, но когда дело доходит до ответственности - живо испаряется. Секс с ним как кофе с утра — кайф на время, я прав? А потом он живет своей ебанутой жизнью, и плевать он хотел на то, что ты плачешь или скучаешь по его прикосновениям. Еще скажи, что это не правда.       Гермиона сжимается под действием его колючих, но на самом деле таких правдивых слов. Она сдерживается, чтобы не заскулить от сильного оргазма, который дарит ей Малфой, профессионально подгибая пальцы внутри нее. Она дробится, умирает и снова приходит в чувство когда он целует ее в щеку и вверх по скуле.       — Тео мне не соперник, Грейнджер. И дело в не в ненависти. Далеко не в ней.       Он бережно спускает ее со своих бедер обратно на пол коридора. Придерживаясь за его предплечья, Гермиона встает на ноги и одергивает юбку, задранную в порыве. Поднимает глаза на Драко и подмечает его напряженные скулы и жесткий взгляд.       Драко снова закрывается окклюменцией и становится прежним. Уверенным, холодным и неприступным. Все те его качества, которые он показывает всем вокруг, пряча в глубине что-то более мягкое. То, что только она может замечать, когда он прикасается к ней в темноте коридоров, то что застывает на его теплых губах, так и не слетев с них, когда он не владеет ею.       Гермиона первой разрывает зрительный контакт и вновь взбегает по лестнице, оказавшись за пределами его притягательности. Ей всё сложнее справляться с мыслью, что чувства к нему — не просто интерес или легкая влюбленность.       И, точно так же, она становится для него слабостью. Его сильнейшей зависимостью, от которой он не готов отказаться в пользу Тео.       Их ждет жестокая игра.

***

      В больничном крыле безлюдно. Свет из высоких окон падает тонкими тусклыми лучами, расползаясь по кафельному полу. Воздух привычно горчит: пахнет лекарственными зельями, травами и целебными мазями. Гермиона осторожно обходит ширму, за которой всё в той же позе лежит Тео. Только сейчас он уже в сознании и медленно моргает, всё еще очевидно борясь с остатками влитых в него лекарств.       Она привлекает его внимание взмахом ладони и приближается к постели - ровно настолько, чтобы его пальцы коснулись ее колена. Тео сразу же улыбается, но не так открыто, как и всегда, а лишь движением губ. Но ей этого достаточно, чтобы улыбнуться в ответ. Она проклянет себя позже, за то, что так прониклась его несносной натурой, от которой впору бежать без оглядки. С ним ей хочется снова и снова заглатывать острый крючок, который позже, вероятно, придется выдирать из себя с неимоверной болью и частью сердца.       — О чем задумалась, девочка? — спрашивает он шепотом, и проводит костяшкой указательного пальца по ее колену. — Если всё еще сомневаешься, кто из нас лучше, то я бесспорно выигрываю, — непоколебимо рассуждает он, поднимаясь пальцем чуть вверх, чем заставляет Гермиону прикрыть глаза и покрыться мурашками. — Этот мудила, как ты заметила, только и умеет, что махать кулаками. Но применение силы не решит корень проблемы, Грейнджер. Потому что у этой игры один выход. Ты достанешься мне, а Драко соснет, как и его чахлые предки.       Гермиона собирает всё свое самообладание и сдвигается в сторону. Его палец больше не касается ее ноги, а взгляд становится суровее. Тео недоволен ее реакцией и хмурит брови.       — Успела прикипеть к нему всем своим сердцем? — криво ухмыляется он, и эта улыбка искажает его черты лица, делая его похожим на самого дьявола. — Будь готова к тому, что его растерзают, а после и плюнут в душу.       — Тебя не должно касаться то, что происходит между мной и Драко, — быстро проговаривает она и сжимает пальцы в кулак. Его точно бьющие в цель слова застревают острыми занозами и калечат ее стойкость.       — Да ладно? — смеется он, привстав на постели. — Присев на мой член, малышка, ты дала мне право стать полноценным игроком. Неужели ты думаешь, что я уйду ни с чем?       — Любой из вас может остаться ни с чем, — твердит она, слепо уверенная в том, что может отказаться от этой зависимости. Бросить их как сигарету и затушить пеплом всю скопившуюся боль. Пока что она не боится последующей ломки, глядя в его пронзительные глаза пьянящего оттенка.       Тео вновь улыбается.       — Не лги хотя бы себе, — он качает головой и хмыкает, словно получает колоссальное удовольствие от ее жалких попыток откреститься от неизбежного. — Ты подсела, и тебе мало, Грейнджер. Но выбор всегда подкрадывается незаметно. Если есть желание, я мог бы сделать это за тебя, даже не испачкав рук.       — Ты сходишь с ума, Тео — шепчет она, делая шаг назад и ощущая спиной основание ширмы.       — Мы все давно сошли с ума, — усмехается он и ложится обратно, уставившись в одну точку. — Ты не исключение. Наступит день, который расставит всё по местам. Каждого из нас. Но сейчас я хочу взять от жизни всё, что мне причитается. Кстати, что насчет старушки?       — У нас ничего не вышло, — выпаливает она на одном дыхании и смотрит мимо него, на залитые солнечными лучами простыни. — Я пыталась.       — Я так и знал, — отвечает Тео, поморщившись. — Драко только всё портит. Поэтому, завтра с тобой туда отправлюсь я.       — Это опасно, — обрывает его Гермиона, сама еще не до конца уверенная в собственных словах. — Минерва будто всё чувствует.       — А я не хочу жить тут и ходить будто по минному полю. Я выведу эту суку на чистую воду, — жестко отрезает он, вновь глядя на Грейнджер.       — Я пропускаю слишком много занятий из-за всего этого, плюс мы заслужили новую отработку, — произносит она и оглядывается на проем за ширмой. В больничном крыле полная тишина. Мадам Помфри до сих пор не вернулась на свой пост. — Нас ждут экзамены и…       — Ах да, ты всё еще прешься по высоким баллам. Впрочем, как и по высоким парням, — смеется Тео, раскинувшись на койке и подложив руки за голову. — Но замечу, что твои оценки никуда от тебя не убегут за прогул еще парочки бесполезных занятий. Уверен, ты давно знаешь всё, что на них скучно лепечут преподаватели. Ты идешь со мной и точка.       Гермиона встречается с его непоколебимым пристальным взглядом и читает в нем то, что знает наперед.              Тео не отступится.       Он не привык сдаваться.

***

      Квиддичное поле озаряется полуденным солнцем, которое прореживает обрывки серых полупрозрачных облаков. Их тени стремительно скользят по траве и трибунам. Северный ветер гонит их всё дальше от Англии, смещая дожди на юг страны, и несет с собой всё больше воздуха, пахнущего приближающейся ранней зимой. Обычное явление для Британии. Чаще всего сырая и промозглая, с кашей из влаги, грязи и снега под ногами. Реже - сухая и морозная с обилием осадков. Эта будет именно такой, как и предвещал Драко.       Суровой и очень холодной.       Потому как даже сейчас, когда октябрь еще не сменил сентябрь, особенно сильно ощущается пронизывающий ветер со стороны леса и холмистой долины. Возможно, где-то там уже выпал первый снег и завтра Хогвартс накроет точно таким же кристаллизованным в крошечных снежинках белоснежным покровом. Он может растаять в одночасье — неважно. Главное, что он положит начало долгой и тоскливой поре, выход из которой наметится лишь к началу апреля.       Гермиона сильнее запахивает мантию и кутается в вязаный шарф с ароматом цукатов и имбиря. Он приятно щекочет шею и отдает тепло, защищая от сильного ветра и не давая ему ни единого шанса прорываться сквозь воротник мантии. Каблуки туфель ловко отстукивают ритм по каменной дорожке возле квиддичных раздевалок.       Задумавшись, она чуть не пропускает приоткрытую дверь и, вернувшись на несколько шагов назад, протискивается в проем, плотно закрыв ее за собой.       В помещении насыщенно пахнем деревом, совсем немного - пылью и сухой землей. Дощатый пол поскрипывает под ее шагами, пока она направляется вдоль скамеек и отсеков для одежды в глубь раздевалки. Она видит мелькнувшие светлые волосы Драко в самом конце у душевых и снимает шарф с шеи, оставив его на скамье поблизости.       — Я вернулась, — говорит она как можно бодрее, прочистив перед этим горло. Ее рука застывает на прохладной дверной ручке душевой, пока она рассматривает его спину. Без мантии, в одних брюках он переодевается в рабочую одежду.       Старая форма — не иначе.       — Тебе бы тоже не помешало переодеться, — призывает он и передает ей комплект одежды, но уже в цветах Гриффиндора, и Гермиона послушно принимает стопку из его рук.       Так и не обернувшись на нее, он натягивает футболку через голову, демонстрируя игру сильных мышц под кожей. Поверх он дополнительно надевает толстовку, а затем щелкает пряжкой на брюках, переодеваясь в спортивные штаны. Они немного протерты в местах крепления защиты, но это не лишает его лоска истинного слизеринца.       Драко выпрямляется и, наконец, поворачивается к ней лицом. Он меряет ее взглядом, считывает малейшие эмоции. В какой-то момент их застывших в пространстве и времени гляделок, Гермиона полагает, что он потеряет к ней интерес и уйдет прочь. Она думает о том, что он, вероятно, не хочет соблазняться ею лишний раз, но снова ошибается.       Его пальцы задевают ее щеку, скользят вниз к шее и уверенно подхватывают петлю на широкой пуговице. Мантия сползает с плеч.       Он раздевает ее.       Гермиона застывает на месте, позволяя ему это делать с собой. Она молча наблюдает за тем, как его ладони гуляют по ее телу, аккуратно снимая с нее капрон колготок и юбку. Тем, как после этого он присаживается на корточки, чтобы прижаться губами к низу ее живота, чуть задерживается там, мягко прикасаясь ими, целуя, и вдыхает запах ее тела. Пальцы Драко задевают ее тазовые косточки и скользят за спину, медленно поглаживая и сжимая ее ягодицы. После - останавливаются на пояснице и поддевают край плотного свитера, потянув его вверх.       Гермиона помогает ему раздеть себя и вытягивает руки вверх, чтобы ему было удобнее снять кофту, в которой становится невыносимо жарко. Пуговки на блузке поддаются ему так же легко, как и ее тело, умоляющее завершить эту пытку новыми касаниями. Он стаскивает тонкую ткань с ее плеч, высвобождает грудь, обнажая Гермиону. Она остается перед ним лишь в трусах и галстуке, который он оставляет будто на десерт.       Драко проходится по нему подушечками пальцев, зажимает в ладони у самого горла и немного тянет Гермиону вверх, на себя. Она выдыхает с приглушенным стоном, а после встречается с ним губами, в уверенном, не терпящем отступления поцелуе.       Он гладит кончиком языка ее небо, зарождая в ней сильнейшее необратимое желание. Гермиона опирается на его предплечья и, не отрываясь от его губ, привстает на носочки.       Малфой не отступает, а лишь сильнее и горячее целует ее. Он будто весь пышет жаром и распространяет его по ее телу. Склоняясь, целует ее ключицы, линию челюсти, ложбинку между грудей и твердые соски, слегка задевая их языком. Намеренно вызывает в ней ликующие мурашки, которые разбегаются по всему телу, волнение и трепет. После чего отстраняется с победным блеском в глазах.       Подхватив футболку, он начинает облачать ее в сменную одежду, вплоть до того момента, пока не одевает ее полностью сам. Гермиона смотрит на него, всё еще оставаясь неподвижной. Малфой чуть склоняет голову и заправляет вьющиеся локоны, упавшие на ее щеку за ухо.       — За обед мы должны успеть восстановить основание пары башен с западной стороны поля, — спокойно, как ни в чем не бывало рассуждает он, мысленно прикидывая, хватит ли им отведенного времени. — Будет много возни с деревом, стоя по уши в грязи. После чего нужно будет подлететь на самый верх и вернуть порванную ткань на место. Ты готова к такому?       Гермиона моргает и пытается собрать мысли в порядок. После случившегося пару минут назад, она не может рассуждать об отработке.       — Что скажешь, Гермиона? — повторяет он, и она теряется в словах, которые запинаются друг о друга от его низкого голоса.       Глядя на него - высокого, сильного, красивого и будто бы почти «ее», она не может сдержать рвущегося из груди сердца. Оно стучит в быстром ритме, и Драко замечает, как ее щеки слегка краснеют.       Гермиона опускает ресницы.       — Конечно, мы ведь заслужили это, — ее ответ получается корявым и не таким прямолинейным, но Драко едва заметно улыбается и берет ее за руку.       — Я завершу начатое, — говорит он совсем не двузначно, задевая ее губы подушечкой большого пальца. — Так что в наших же интересах сделать отработку как можно быстрее.