Сто оттенков одиночества

      Она избегает своего отражения в зеркале, подходит к двери и сжимает холодную потрескавшуюся ручку. Она уверена в том, что у нее есть план, пока она с напором не открывает дверь и не сталкивается с Тео.       План разваливается на тысячи осколков, когда он берет ее за руку и вталкивает обратно в туалет. Закрывает их в кабинке и прижимает Гермиону спиной к себе, быстро шаря по тонкому облегающему платью. Задев выпуклые соски, Тео щиплет их и трется своим вставшим сквозь брюки членом о ее задницу.       — Мы не можем вот так, Тео, — ее сбитое дыхание прерывается его жадными нетерпеливыми поцелуями, пока она цепляется пальцами за стены.       — Можем, Грейнджер, — выдыхает Нотт и, взяв ее за тазовые косточки, толкается пахом прямо между ее ног. — Я достаточно терпел. Теперь моя очередь.       — Драко может прийти, или Дафна…       — Не придет, — отрезает он, задирая ткань на бедрах, скользя по коже горячими пальцами. — Кто же будет охранять эту несмышленую девочку. Блять… ты сделала, как я попросил, — издает он довольное мурлыканье, задев пальцами гладкие половые губы и не встретив лишней преграды.       Ее ягодицы сразу покрываются мурашками. Тело против воли быстро реагирует на его ласки. Тео смачно стискивает ее задницу и стонет, вжимаясь в бедра. Его возбуждение ощущается кожей, он горит и часто дышит, его член напряженно выпирает под брюками.       — Нас же застукают, — очередное сопротивление слетает с ее губ, но он уже дергает молнию на брюках и высвобождает член, заводя его дрожащей рукой ей между ног.       — Похуй… ну похуй же, Грейнджер, — хрипло стонет он, потираясь о ее скопившуюся влагу. — Может хоть раз в жизни посмотрят не неебический трах.       Его ладонь гуляет по ее промежности, забирая с ее губ тихие постанывания, пока второй он придерживает член за основание.       — Салазар, такая крохотная, — Тео облизывает подушечку среднего пальца, пробуя ее, и снова поглаживает им клитор, обводя узкое колечко влагалища. — Но мне так нравится мысль, что ты слишком тугая, чтобы войти в тебя полностью с первого раза, девочка.       Он пристраивает головку напротив ее входа и упирается во всё еще болезненное лоно. Оно не успело достаточно зажить для нового проникновения, но сладостный хрип Тео творит с ней паранормальные вещи. Она выгибается ему навстречу, пока он толкается бедрами и прикусывает кожу на ее шее.       Его широкий член наполовину заполняет ее, войдя нетерпеливо и резко и отдаваясь легким покалыванием в местах, где ее плева накануне претерпела разрыв. Гермиона так и не приняла заживляющее зелье, принесенное Малфоем, стараясь справиться с последствиями самостоятельно. Это всегда ей удавалось или было лишь обманчивой иллюзией. Но то, что происходит сейчас между ней и Тео, является самой настоящей из всех реальностей.       Нотт поддерживает ее бедра, покачиваясь взад-вперед, и старается усадить на член полностью. С трудом растянув ее и преодолев пару болезненных попыток с шипением и тяжелыми стонами, он-таки входит до основания и наслаждается тем, как она сжимает его своими внутренними мышцами.       — Вот так, да… — шепчет он со стонами удовольствия, что сыплются на ее полуобнаженное тело. — Со временем ты станешь более податливой.       Войдя в нее лишь пару раз, он приподнимает ее, ссаживая с члена, и разворачивает к себе лицом. Голод в его глазах настолько дикий, что Гермиона сдавленно сглатывает, но поддается его рукам, которые делают с ней всё что хотят. Она позволяет ему прикасаться к себе не задумываясь о том, что позже он легко оттолкнет ее, и что последствия могут быть ужасными.       Тео подхватывает ее и, усадив на бедра, прижимает спиной к стене. Задирает платье настолько, чтобы оголилась ее округлая грудь и он мог наблюдать, как погружается в лоно раз за разом. Он берет свой ритм и, запрокинув ее ноги на сгиб локтей, хватает ее за задницу, сам управляя глубиной и скоростью проникновения.       Гермиона лишь обвивает его шею руками, утыкается в завитки темных волос возле воротника шелковой рубашки и стонет ему на ухо. Она ощущает его дыхание и мягкие губы, которые заставляют ее содрогаться. Ощущает жар его сильного подтянутого тела и его крепкие руки, которыми он держит ее на весу, прижимая к себе. Гермиона даже забывает о грызущей ее совести, о Драко где-то в зале с Дафной, о насущных проблемах, которые занимают ее мозг ежесекундно. А еще она забывает о глубоком чувстве вины, которое волочится за ней тяжелой проржавевшей цепью с многотонным якорем на конце. Об этом она обязательно подумает, но позже.       Ведь они оба помогают забыть. Черт, они оба делают это так правильно.       — Мне так хорошо… ты такая… Грейнджер… трахать тебя так… сука… — срывается удар за ударом с его приоткрытых губ. Он берет ее сильно, грубо, глубоко, неистово получая свою разрядку, которая так недалеко от ее собственной.       Но вопреки ее ожиданиям он стаскивает ее с себя, опускает на колени и входит в рот тут же кончая с сиплым стоном. Он весь дрожит, опуская голову, и впиваясь пальцами в ее щеки.       Спустя минуту, его руки всё так же крепко держат ее за лицо. Он нависает, сгорбившись высокой фигурой над ее головой, не давая выпустить член изо рта. Но как только его загнанное будто в спринте дыхание возвращается в норму, он заправляет член в брюки и отталкивается от нее, словно произошедшее очистило его разум и он хочет побыстрее это забыть.       С его глаз спадает пелена похоти, но он не уходит, разглядывая ее губы, которые она тут же облизывает, собирая с них остатки спермы. Тео опускает взгляд на кулон. Одна капля достигла подвески и блестит вместе с изумрудом.       Тео искажает губы в полуулыбке.       — Ебаный выпендрежник, — цедит он и смахивает влажные волосы со лба. — Самое оригинальное, что он смог, так это спустить последние папочкины деньги.       Гермиона поднимается с колен и натягивает платье вниз по бедрам, пытаясь скрыть ползущий по щекам румянец. Это так неуместно, что она просто умирает от накатившей на нее волны смущения. Она сразу же не понимает, зачем оказалась с ним в тесной кабинке, зачем снова охотно отдалась его рукам и зачем терпит то, что он говорит ей о Драко.       — Мне нравится этот подарок, — говорит она так тихо, что даже не уверена, слышит ли Нотт ее слова.       — Конечно, — фыркает он, почти отвернувшись от нее как от прокаженной. — кусок гребаного камня за десятки тысяч галлеонов. Тут трудно не понравиться.       — Дело не в том, сколько он стоит, Тео.       Гермиона устало качает головой, чувствуя себя настолько опустошенной после близости с ним, что желает поскорее убраться отсюда, но он преграждает ей путь отступления, хватая дверцу ручки и не дав ей взмахнуть волшебной палочкой.       — Что ж, отлично, Грейнджер, — обозленно кидает он, и она видит, как дергается его кадык. — А с ним и вправду сложно тягаться.       В его голосе сквозит какая-то детская обида и он сплевывает в угол. От его пафоса не остается и следа.       — Тео, — она почти протягивает ладонь к его плечу, но он отворачивается и прислоняется лбом к обшивке кабинки туалета. — Ты не понимаешь, просто…       — Я, блядь, всё понимаю, девочка, — он резко поворачивается и подходит к ней, снова надавив на нее не только своим взглядом с высоты своего роста, но и тяжестью слов. — Наступит день — и он заберет у тебя всё. Запомни, что Драко Малфой не принц. И это не подарок на день рождения. Это лишь способ сделать так, чтобы ты раздвигала перед ним свои ноги столько, сколько ему захочется. А ты будешь. Потому что такое, — он кидает взгляд на изумруд и морщится, как от вида чего-то действительно омерзительного. — Такое надо отрабатывать.       Он приближается и наблюдает за ее ни с того ни с сего потекшими слезами и, отпрянув, грустно улыбается.       — Тебя посадили на поводок, а ты и не заметила как, глупышка.       Пальцами он грубо вытирает оставшуюся влагу на ее лице, смазав тушь, отпирает кабинку и уходит прочь.

***

      — Драко беспокоится о твоем состоянии, — говорит Дафна, вот уже на протяжении пяти минут, стоя за дверью кабинки туалета. — Еще и Тео испарился.       — Я не хочу возвращаться, — отвечает Гермиона, пока пытается очистить потеки туши, избавиться от складок на платье и вернуть прежний лоск своим кудрям.       — Может мне что-то передать ему?       — Просто скажи, что я сама доберусь до замка, — глухо бросает она, наконец, покончив с чарами.       — Он не уйдет без тебя, Гермиона. Просто выйди и скажи ему об этом сама, и увидишь его реакцию. Малфой там просто рвет и мечет, — умоляет она и Гермиона сдается, потянув на себя скрипучую ручку.       — О, ты выглядишь лучше, чем я предполагала, — весело произносит Дафна, осматривая ее с ног до головы. — Драко здесь в коридоре. И прежде чем ты столкнешься с ним нос к носу, скажи мне, Тео был здесь с тобой?       — Что ты…       — Я должна знать. Если это он довел тебя, я ему выскажу всё, как только он попадется мне на глаза.       — Он… Нет, его здесь не было, — врет она так же легко, как и прощает себе тягу к ним обоим.       Ложь спасает от лишних вопросов.       В ситуации с Дафной это явный плюс.       — Взять и уйти, — выдыхает Дафна, явно разочарованная словами Гермионы. — Хотя, он любит так делать.       — Думаю, что он уже в замке. Драко не о чем беспокоиться.       — Если бы, — тянет она и первая выходит в коридор, встречаясь с Малфоем. — Гермиона уже в порядке, — улыбается Гринграсс, спрятавшись за его спину.       — Почему так долго? — Драко сканирует Гермиону долгим придирчивым взглядом. — Здесь полно тех, кто мог причинить тебе вред, Грейнджер.       — Но я цела, как видишь, — отвечает она и проходит мимо него к вешалке.       Гермиона стягивает свою мантию, не дожидаясь, пока это сделает Малфой и накидывает ее на плечи. Ткань не согревает ее, прохладным инеем покалывая обнаженную кожу плеч. Дафна тут же суетится рядом, помогая ей с чарами для каблуков, и Гермиона вновь становится на несколько дюймов ниже. Это особенно заметно, когда он встает перед ней, склоняя голову.       Его суровый взгляд не сулит ничего хорошего.       — Тео был с тобой, Грейнджер?       Гермиона отворачивается к входной двери, задевая кудрями его рубашку. У нее нет никакого желания объясняться, оправдываться, и в целом говорить с ним сейчас в таком тоне. Совершенно не подходящего для ее дня рождения, и для того дня в котором она «должна улыбаться» а не плакать в туалете долбанного паба.       — Я не знаю, где он, Драко. Не знаю и знать не хочу, — голос выходит сорвавшимся, как шепот. — Я устала.       Он тут же перестает смотреть на нее острым взглядом и обнимает, гладя по волосам с излишней заботой, и для нее в момент всё встает на свои места. Малфой включает знакомый тумблер внутри нее, и сердце начинает снова биться. Она снова ощущает его тепло, близкое к ее коже. Злость и обида рассеиваются, пока он прижимает ее к своей широкой груди, а ее губы невзначай задевают воротничок его до сумасшествия белой рубашки, оставляя там смазанные следы вишневого оттенка губной помады.       Гермиона тянется к его шее, едва касается кадыка и целует в линию челюсти. Драко выдыхает и берет ее подбородок в пальцы. Знакомое ощущение, когда он так делает из раза в раз, пронзает ее тело спицами удовольствия.       Постепенно она концентрируется только на его дыхании, прикрывает глаза и дышит только им. Ее мир почему-то начинает крутиться вокруг него.       Быстрее и быстрее.       Как зацикленная карусель. А она летит в воображаемой кабинке, едва цепляясь за поручень.       Ее вот-вот вышвырнет.       Когда он опускается, чтобы поставить ее, вставшую на носочки, на место, и наклоняется так низко, что ей становится больно в шее от задранной вверх головы, ремень безопасности лопается, как и мыльный пузырь иллюзий.       Она чувствует крепкую хватку его пальцев на своем затылке и влажный горячий язык в своем рту. То, как он двигает им, цепляясь за ее собственный — всё это не дает ей разбиться.       Малфой дарит ей отсрочку перед неизбежным концом.       — Хочу, чтобы мы остались одни, — произносит он одними губами и она понимает, что прямо здесь их окружает слишком много любопытных глаз и ушей. Дафна то и дело неловко переминается с ноги на ногу, ожидая. — Я возьму тебя, едва мы войдем в комнату.       Вспышка доходит до низа живота, оседая там покалыванием. Его фраза вонзается в кожу, впрыскивая в нее вожделенный яд.       Драко выпускает ее из объятий и надевает мантию, призывая их удалиться из паба. На стойке бара он достает горсть галленов и платит за выпивку. Робкая и смущенная появлением Малфоя девушка-вейла становится в один тон с пунцовым напитком в руках у волшебника рядом с ней. Ее пальцы нарочито-медленно пересчитывают монеты, и она успевает даже мельком взглянуть на Драко заинтересованным взглядом. Но он привычно холоден и, не дождавшись сдачи, уходит.

***

      На улице темно и мерзко от ветра. Привычная погода сентября сменяется наступающими морозами. Обычно в ее день рождения льет проливной дождь, но в этом году природа, кажется, делает ей подарок, припасая ливни до весны. Обжигающий ледяной ветер прерывается защитными чарами Малфоя, которые он распространяет на Гермиону и Дафну, оставляя себя за границами купола.       Он высоко поднимает воротник мантии и молча следует позади них до самого замка. Как только они переступают порог Хогвартса, Драко озирается по сторонам на каждом повороте коридора. В нем просыпается беспокойство и оно несомненно граничит со злостью. Но Тео нет ни в одном из закутков, пока они следуют вплоть до самых подземелий. Его нет и в комнате, когда Драко входит туда, пропуская вперед Гермиону и запирает чарами дверь, оставляя растерянную Дафну подавиться вздохом по ту сторону.       Буквально подтолкнув Грейнджер к постели, Драко делает ровно то, что и обещал. Он срывает ее мантию и платье, плотно сидящее к телу, оставляя ее совсем обнаженной перед ним, за исключением сверкающего изумруда во впадинке.       Его глаза полны такого же невыразимого голода, как и у Тео. Но бликами в них отражаются так же обожание и непоколебимая власть над ее разумом и телом. Взмах палочкой — и он тоже становится абсолютно нагим. Запахи их кожи смешиваются, образуя танцующий в воздухе дуэт из сладкого и дымного. Он берет ее на руки, относит на постель и кладет как на алтарь, бережно сгребая волосы на подушке.       После подтягивает ее к краю кровати, размещая так, чтобы удобно устроиться между ее ног, которые пока что сжаты. Простынь сползает вниз, и пальцы Гермионы цепляются за матрас, хватая скользкий и прохладный шелк. Она пытается прикрыться, снова ощущая жар на щеках и бедрах. Внезапные короткие поцелуи вдоль голени и коленей заставляют ее вздрогнуть и прогнуться. А еще, застонать так, что он прикусывает кожу на внутренней стороне ее бедра, умело раскрывая ее для себя.       Он приближается к влажному лону и дует на ее возбужденный пульсирующий от перенапряжения клитор. Щелкает по нему языком, чтобы Гермиона выгнулась еще больше. Снова дует, зализывает и всасывает его в рот. Малфой продолжает эти муки по кругу, пока она не изнывает от потребности кончить. Пока ее шепот с разгоряченной умоляющей просьбой не становится похож на жажду.       Будто без этого она погибнет.       Будто без его ласк она не сможет существовать, а Вселенная схлопнется.       Она тонет пальцами в его волосах, пока он выбирает тактику кружить языком только вокруг ее центра, чтобы хоть как-то продержать ее на самой грани. Свести ее этим с ума и вынудить заплакать от безысходности. Ее пятки впиваются в его плечи и она давит на его затылок. Острый нос Драко утыкается в клитор, и она вскрикивает, когда он вдруг вводит в нее два пальца. Теперь мука становится невыносимой и Гермиона ерзает под его языком, пытаясь направить, дабы скорее получить долгожданную разрядку.       Гермиона чувствует ту самую дрожь, которая волнами сползает на низ ее живота, но Малфой вовремя сбивает ее, умело обходя оргазм ловкими движениями языка. Он гладит ее влагалище подушечками своих пальцев, надавливая на переднюю стенку, ощущая, как она возбуждается сильнее от таких движений. Стоит ему остановиться, как она начинает бормотать ругательства и усиливает хватку на его волосах, сжимая их до боли. Она дробится на части и он прекрасно знает, какое это испытание — висеть на грани.       Драко знает, как ярко она кончит, если выдержит.       Если.       — Потерпи, еще немного, Грейнджер, — просит он, но Гермиона извивается так сильно, что его язык соскальзывает на клитор и она выкрикивает его имя, забившись в дрожи.       Ее стенки неистово сжимают его пальцы около десятка раз, прежде чем она обмякает, а его язык так и продолжает вальсировать на ее складках, собирая последние капли возбуждения.       Она забывается, и он выравнивает ее положение на постели, укладывая для себя. Поднимает ее колени и прижимает их к ее груди, идеально раскрыв для себя. Качнувшись, он растягивает ее, плавно войдя внутрь. Пока она расслаблена, это дается ему в разы легче. Гермиона едва соображает что происходит, всё еще болтаясь на границе остатков оргазма. Драко начинает набирать темп и выбирает наилучший угол проникновения.       Она успокаивается, доверившись ему, и он ложится сверху, полностью скрывая собой внешний мир, пока ритмично трахает ее.       — Я скучал по тебе, — слышит она, и ее сердце пропускает не один, а сразу несколько ударов.       Дрожащими пальцами Гермиона впивается в его спину и смаргивает наваждение. В горле горчит и она начинает задыхаться от его рваного ритма. Он входит сильнее, ударяясь своими бедрами о ее влажное тело. Мысли разлетаются как Пикси.       — Это так невыносимо, Грейнджер, — продолжает он, и она в панике сжимает бедра, чем подначивает его ускориться и приближает его оргазм. Ее же — непременно отдаляется, потому что хаос в голове от признаний становится невообразимым. — Ты вся будешь моя.       Она вскрикивает от неожиданности, когда он отталкивается локтями и поднимает ее, чтобы поставить на четвереньки. Без его прямого взгляда ей немногим легче, хоть это и держит как можно дальше от удовольствия.       — Ты можешь быть такой коварной, — усмехается он, сношая ее сзади быстрыми толчками длинного члена, так, что ее дергает взад и вперед. — Не надеть белье, чтобы показать мне, как ты хочешь меня, — он неоднозначно хмыкает и наматывает ее волосы на кулак, притягивая к себе ее голову. — Хороший способ, работает. Но в следующий раз оставь его для меня. Я хотел бы растянуть удовольствие.       Он прижимает ее плотнее, и Гермиона даже с прикрытыми глазами знает, что ему нравится наблюдать, как с ним она рассыпается на сотни осколков и теряется в шелковых простынях. Он выжидает, что она будет снова и снова сжиматься вокруг него, не в силах больше сдерживаться. Но сегодня, увы, не так.       — Зачем ты подарил мне его? — шепотом спрашивает она, и его фрикции замедляются. Он все так же блуждает руками по ее телу, продолжая движения бедрами, но без прежнего пыла.       Она так надеется на его ответ, но Драко молчит и выходит из нее, после аккуратно опуская на постель. Поджав колени к груди, Гермиона отворачивается от него набок и чувствует, как остывает ее кожа, как слетает с нее его тонкий запах, и как магия между ними затихает, рассеиваясь.       Он оставляет ее в покое, бережно укрыв простынью, и уходит в душ.       Он так и не ответил ей.

***

      Ее сердце бешено колотится, когда минута пробегает за минутой, а Драко всё так и не возвращается. Зато приходит Тео и сквозь вуаль чар останавливается посреди комнаты. Он разворачивается к пелене магии и Гермиона рывками придвигается к стене позади. Его губы очерчивает наглая ухмылка, когда он разглядывает именно то место, в котором находится она.       — Я знаю, ты там, девочка, — его шепот застревает в голове, и она покрывается испариной. Страх ползет по неприкрытым простынью щиколоткам. — Все его чары — хуйня полная. Потому что я нутром чую, что ты там. Что он снова трахал тебя, пока меня не было рядом. Кстати, ты уже спросила у него про подарок? Уверен, он нихера тебе не ответил, потому что всё в точности так, как я тебе и сказал.       Душ затихает и Тео ведет подбородком.       — Держи в своей голове мысль о том, что я знаю, как он прячет тебя от меня. Это ебаное ссыкло больше ни на что не способно, — он улыбается шире, когда слышатся влажные шаги Драко. — Я найду тебя, Грейнджер. Всегда. — добавляет он шепотом и ложится в постель.