Святой Бога Тьмы

      [Признавайся, ты как-то причастен к этому! Я чувствую остаточную силу!]       [Я не специально! Я даже не знал, что могу так!]       [Значит, это всё же твоих рук дело! И давно ты этим пользуешься?!]       [Это случилось в первый раз. Я даже не понял, как это началось.]       [Ладно начать, но ты не остановился!]       [Я подумал, что тебе станет легче, если ты расскажешь об этом.]       [А ты не подумал, что надо спросить моё мнение?!]       [Я не хотел тебя прерывать.]       [А не хочешь ли ты завалить свою хлеборезку и не лезть в мои дела?!]       [Моя хлеборезка — твоя хлеборезка. Да и твои дела теперь мои. Напомню, что я запечатан в твоём теле. Даже при всём желании свалить отсюда я не могу! Ты хоть представляешь, каково это?! Я буквально не могу даже рукой пошевелить! Ты всё время жалуешься на то, что я болтаю без умолку, но почему-то забываешь, что ты — мой единственный собеседник. И знаешь что? Ты порой очень, ОЧЕНЬ бесишь! Я понимаю, что ты не в восторге от такого положения вещей. Да и я тоже. Но я правда стараюсь вести себя доброжелательно. Я не спорил с тобой, выполнял все просьбы, старался не надоедать… Но за всё это время я ни разу не услышал от тебя даже банального «спасибо» и «пожалуйста». Я не считаю, что мы обязаны стать друзьями, но у нас общая цель и, чёрт возьми, тело! Ты к незнакомцу с улицы относишься уважительнее, чем ко мне. Да, знакомство у нас было далеко не самым лучшим, но прошло двадцать с лишним лет! И вот, когда я пытаюсь завязать разговор и узнать побольше о тебе, человеке, с которым мне ПРИДЁТСЯ уживаться и сотрудничать, ты говоришь мне не лезть не в своё дело. Я понимаю, что сделал неправильно, но это было не специально.]       [Я не понимаю, это у тебя кризис среднего возраста, пубертат или старческий маразм?! Не тебе решать когда и что мне рассказывать!]       Ответом Кейлу послужило обиженное молчание.       Он прибавил скорости и направился к подножию холма. Приблизившись, он заметил небольшой лаз. Было не трудно догадаться, что это именно то, что они искали. Скептически оглядев свою пока ещё чистую одежду, Кейл полез внутрь. Он с содроганием думал о том, как будет оправдываться перед Роном. В последний раз он делал это ещё совсем ребенком, когда разбил какую-то вазу.       Довольно быстро он вышел в просторную пещеру. Шум ветра, хрен пойми откуда взявшегося, заглушал все остальные звуки. Яростные порывы врезались в каменные стены, будто огромные кулаки. Каменная крошка, устилавшая пол, ясно давала понять, что стены пещеры медленно разрушаются.       Юноша переводил взгляд между подземной зоной и тропой, по которой он шёл, чтобы добраться сюда. Кейл чувствовал, что его отбросит ветром, если он решится войти внутрь. Нет, не просто оттолкнёт, а разобьёт о стену, что, вероятно, серьёзно ему повредит.       Хэнитьюз вздохнул и шагнул вглубь пещеры. Красные волосы и одежда затрепетали на ветру. В следующую секунду его окружил барьер. Большой серебряный щит блокировал порывы ветра, а крылья окружали пользователя Древней Силы.       Кейл снова посмотрел в центр пещеры. В середине торнадо была полуразрушенная башня. Похоже, там не было ветра. Рядом с наполовину разрушенной каменной башней были многочисленные камни. Несложно было догадаться, что для получения Древней Силы требовалось достроить башню.       Пройдя несколько шагов вперёд, Кейл чуть не упал от резкого порыва ветра. Несмотря на то, что щит был полупрозрачным, звук был точь в точь, как при столкновении с обычной железякой. Ветер, просачивающийся по низу щита, заставил его прилагать неимоверные усилия, чтобы продолжать двигаться вперёд.       Это было немного сложно и медленно из-за ветра, но на самом деле порывы ветра ощущались Кейлом как лёгкий бриз. По сравнению с тем, как ему приходилось выносить раненых из-под магических атак, это казалось не более чем прогулкой.       При использовании Неразрушимого Щита не было физического или умственного напряжения, что не могло не радовать. Да и в целом он справлялся куда лучше ожидаемого. Единственное, что до сих пор не нравилось Кейлу — излишне «священный» и пафосный вид.       Дойдя примерно до середины, Хэнитьюз услышал странный голос. Принадлежал он старику и звучал очень печально.       {Я жалею об этом… Тот, у кого есть сила, с которой я знаком, я надеюсь, что ты не получишь мой дар, моё проклятие.}       Кейл не мог не удивиться. Да и Чхве Хан, по правде говоря, тоже был удивлен. Единственное, что они могли предположить при словах «Знакомая Сила» — это Неразрушимый Щит.       {Я почти предал моих товарищей! Я был ужасным человеком! Хм… Я остался жить в одиночестве и состарился. Разве это не позор? Я всегда надеялся, что все вернутся к жизни. Однако моё желание было чем-то невероятным. Я мог только плакать и страдать! Вот почему я не смог закончить свою каменную башню.}       С удивлением Кейл обнаружил, что испытывает отвращение. Искреннее самоуничижение, словно старик действительно хотел умереть, жутко раздражало. Хэнитьюз терпеть не мог таких людей, которые обесценивают жизнь и кричат о том, что лучше бы им погибнуть, и при этом не делают ровным счётом ничего, чтоб разобраться с ситуацией, и просто смиряются.       {Эта сила восстановления бесполезна. Она позволяет защитить только самого себя. Её невозможно было использовать никаким другим образом. Я — полное ничтожество.}       Сила для защиты самого себя была важна для Кейла. Кого волнует, если она делает тебя ничтожеством? Ничто из этого не имело значения, пока он мог жить.       {Я не умер, даже когда ветер хлестал меня своими острыми, как клинок, порывами. Восстановление — проклятая сила. Я боялся боли, потому что я всегда был ранен, а ещё я боялся смерти, конца этой боли. Я решил бросить всё остальное, чтобы суметь продолжать жить.}       Кейл, который, наконец, дошёл до безветренно центра пещеры, тяжело вздохнул. Судя по всему, все Древние Силы были чрезвычайно болтливыми.       Хэнитьюз, думающий о том, чтобы сделать башню эстетически приятной, передумал. Это будет слишком раздражать. Он достал из кармана пару перчаток и надел их, прежде чем начать собирать камни, чтобы сложить остальную часть каменной башни.       Довольно быстро башня была возведена. Сложно было назвать её красивой, но она отвечала всем требованиям каменных башен.       {Я пытался сразиться с ними. Однако я не знал, что так слаб перед болью. Это были не люди, которые служили лорду. Я понял только, что после того, как мы все пошли разными путями, я оказался один. Я собрал камни. Я собрал их, надеясь, что смогу вернуться назад, надеясь, что смогу быть счастливым. Но потом я уничтожил башню. Я ненавидел своё эгоистичное «Я».}       — Человек по природе своей эгоистичен. — заметил Кейл.       Голос старика на мгновение исчез.       Хэнитьюз начал улыбаться, думая, что старик наконец-то завершил свои стенания. Однако рыдающий голос появился снова.        {Моя старшая сестра сказала бы то же самое. Она была действительно замечательной старшей сестрой. Она была более надёжной, чем кто-либо другой. Ах, моя старшая сестра! *Хлюп!* }       — Я сойду с ума.       Кейл нетерпеливо постукивал ногой по земле. Он не горел желанием стоять здесь. Некоторое время поплакав, старик проявил благодарность:        {Ты, тот, кто пришёл со знакомой силой. Эта твоя грубая личность заставляет меня вспоминать о моём старшем брате. Я очень завидую твоей грубости.}       И, наконец, старик сказал последние слова, которых так долго ждал Кейл.       {Сломай её. Тогда ты сможешь «преодолеть» свои пределы.}       Недолго думая, красноволосый дворянин разрушил каменную башню. Сразу же после этого из-под обломков показался сгусток белого света. Он устремился к Кейлу и пронзил его сердце, прежде чем вспыхнуть и исчезнуть.       Проверив татуировку над сердцем, Кейл отметил, что она изменилась. Вместо серебряного щита там красовалось красное сердце.       Выбраться из пещеры тоже не составило труда. С тоской Кейл подумал о том, что следовало взять сменную одежду. Впрочем, положение отброса позволяло ему пройтись по улицам города Пазл и так. В конце концов, репутация его уж точно не станет хуже.       Хотя куда больше испачканной одежды и растрёпанных волос его беспокоил Чхве Хан.       Где-то на задворках сознания Кейла зашевелилось что-то мелкое и невзрачное. Многим могло показаться, что оно мертво, или же, что его там никогда и не было, но это не так. Просто эта штука проявляет себя очень редко. Этим чем-то была его совесть. И эта самая совесть сейчас кричала о том, что он должен если не извиниться, то, по крайней мере, найти и изложить достойное оправдание своим поступкам.       [Чхве Хан… Эм… Ну, возможно, я был немного резковат с тобой… Ну, или не немного…]       Ответа не последовало, но возникло странное ощущение чужого взгляда.       [И… Да, я был не прав. И я… Я прошу прощения за своё поведение. Я приму к сведению то, что ты сказал и постараюсь вести себя по другому.]       Чхве Хан не знал что и думать. Вроде бы перед ним извинились, но атмосфера взаимной неловкости осталась. При этом счастливым он от этих извинений не стал. Скорее даже наоборот. Чхве Хану почему-то казалось, что это он сам в чем-то виноват.       [Эм… Хорошо.]       Немного подумав, Чхве Хан добавил:       [И ты меня прости. Тогда, в нашу первую встречу, я переборщил. И пускай твои слова были грубыми, мне не следовало так поступать. Я понимаю твою неприязнь ко мне.]       [О чём ты?] — опешил Кейл.       Чхве Хан и в правду не был его кумиром, но никакой неприязни к нему Хэнитьюз не испытывал.       [Эм… Ну, о том, что нам следует забыть старые обиды и начать с чистого листа. Это было больше двадцати лет назад, да и…]       [Постой! О чём ты вообще говоришь? Я и не обижался на тебя. Всё-таки я сам тогда нарвался, а потом мне и травмы похуже приходилось переживать.]       [Тогда откуда такая ненависть?]       [… Какая ненависть?]       [Ты кроешь меня матами в молитвах!]       [Это было один раз. И то, никто этого не слышал. Все были куда более озабочены тем, чтобы спасти дракона. Но если хочешь, я постараюсь этого не делать.]       [Спасибо.]       [Но не обессудь, если само вырвется.]       [… Ладно. А что на счёт «дымогенератора», «идиота» и подобного?]       [Так я же в шутку…]       [А раньше ты этого сказать не мог? Между прочим, было обидно.]       [Ты не возражал, вот я и подумал, что тебя всё устраивает.]       Чхве Хан тяжело вздохнул. Он мог лишь посетовать на судьбу за то, что его единственный собеседник оказался обладателем на редкость специфического чувства юмора.       [Кстати, а как ты это провернул? Ну, говорить меня заставил?]       [Понятия не имею.]       [Понятно… Но в следующий раз можешь просто спросить, если интересно.]       [Хорошо, так и сделаю.]

***

      Когда Кейл зашёл в комнату, его глазам предстала странная картина: Кейдж спала на стуле, уткнувшись головой в стену, а дети облепили коляску Тейлора и внимательно слушали то, как он читает. Особенно его удивил дракон, который положил голову на плечо Стана и внимательно следил за строчками книги.       — Кейл-ня! — хором воскликнули котята.       — Привет, Слабый Человек — поздоровался дракон — А мы учились читать! Я теперь знаю алфавит!       — Добрый вечер, молодой мастер Кейл. — улыбнулся Тейлор, закрывая книгу.       Кейдж, разбуженная голосами детей, приветственно махнула рукой.       Внезапно позади раздался до мурашек дружелюбный голос Рона:       — Что с вами, молодой мастер? Неужто вы катались по земле?       На свой страх и риск Кейл повернулся к Рону. На лице дворецкого играла дружелюбная улыбка, от которой пробирало до костей. Позади него стоял Бикрос с тарелкой яблочного пирога и неодобрительно смотрел на одежду рыжего дворянина.       — Да, катался — с самым серьезным видом ответил Хэнитьюз.       [Ты сейчас серьезно?!]