Четыре наследника Тёмного Лорда

— Мне не нравится… — серьёзно проговорила Амелия, складывая руки на груди. — Что именно? — спокойно поинтересовался Драко. — Всё, — фыркнула вейла, расхаживая из стороны в сторону по спальне. — От загадочного плана, решающего все наши проблемы, до исполнителя. — Милая, — перехватив её в полу-ярде от себя, Малфой усадил её к себе на колени, — Леонард и не должен тебе нравиться, а уж его семейка и подавно. Однако перспектива воспитывать чужого ребёнка мне нравится ещё меньше. Амелия чуть расслабилась, тревожно выдыхая. Мало того что её откровенно бесила семейка легилиментов, так и ещё и тайная встреча её мужа с Гроссом давила на мозг. Он имел полное право на свои секреты, но было страшно, когда это дело касалось их семьи. По правде говоря, вейла слишком долго думала об этом. Даже если бы не идиотский план по смене власти, волшебница не смогла бы игнорировать призыв своей матери вернуться вечно. Она не исключала, что Драко могут просто уничтожить по пути в Министерство или к друзьям, а находиться с ним рядом постоянно невозможно. — Ты точно не знаешь, как он собирается действовать? — обвивая шею мужа рукой, спросила Амелия. — Не могу разглашать, — честно признался аристократ, отводя взгляд. — Может, я эгоист, — он поджал губы, утыкаясь носом в её плечо. — Я не готов тебя отдавать. Не хочу. — Звучит жутко, — немного отстраняясь, смутилась она. — Я готов перейти черту, если потребуется, — спокойно добавил Малфой, поднимая на неё взгляд. — Мне не будет стыдно. Вопрос, будешь ли ты относиться ко мне так, как прежде… Струна души дрогнула. Правила ковена суровы и непреклонны. Они не будут подстраиваться под ситуацию, и единственный шанс их сломать — перекроить общепринятые вековые устои. Волшебница, как и прежде, не могла верить Леонарду. Даже не будучи знакомой с ним лично, она прекрасно знала, что легилимент одарён пугающей силой. Будучи ещё совсем юным, он почти уничтожил целую страну в Африке из-за неуёмного гнева, но, несмотря на это, клан метаморфов спустил ему это с рук. Никаких подробностей, причин или разбирательств. Дело было закрыто в одностороннем порядке великим судом русского клана. И главным свидетелем выступал Олег Дмитриевич Романов. Высшая власть встала на сторону Гросса. Без объяснений и демонстрации доказательств. Совету ковенов оставалось лишь принять подобное решение, ибо всеведущий оракул предсказал гибель древнейших наций в кровопролитной войне с метаморфозами, которые ответственно и стойко готовы сражаться за любое решение своего лидера. Дело было закрыто, а геноцид спущен на тормозах. — Он собирается уничтожить весь клан? — не скрывая напряжения, произнесла вейла. — Нет, — прикрывая глаза, ответил Драко. — Но если бы это было единственным выходом, я бы согласился, — он поджал губы. — Я не готов ещё раз тебя отпустить. Не в этот раз. Короткий стук вырвал Амелию из плена размышлений, и она обернулась на дверь. — Оу, — протянула Пэнси, неловко улыбнувшись. — У нас мартини греется. Или вам требуется чуть больше времени, пока оно вскипит? — Нет, — мягко проговорил Драко, поцеловав вейлу в висок. — Нам как раз не помешает немного расслабиться и съесть пару оливок. — Да… — неуверенно кивнула Амелия, поднимаясь с его колен. — Оливки будут очень кстати.

***

— Ты так и будешь здесь сидеть? — возмущённо вспыхнула Рихтер, бесцеремонно врываясь в кабинет Забини. — У тебя там пьяненькая шикарная женщина, а ты здесь… — Отстань, — лениво протянул Блейз, разглядывая капли виски, ползущие по стенкам стакана. Не то чтобы он полностью избегал общения с Паркинсон, но чувствовал неправильный жар в теле, когда она находилась близко дольше получаса. Голова уже начала кружиться от выпитого алкоголя, и кости отяжелели. Отвлечься от насущных проблем было хорошей идеей, однако не сработало до конца. Отсутствие Нотта незримо ощущалось даже сквозь высокий градус. После его появления в Министерстве прошло уже пару дней. Странно было видеть его таким спокойным и собранным. Оставалось лишь догадываться о причинах его сдержанности. Физически анимаг выглядел здоровым и целым, но морально из него будто вытрясли душу. Можно ли назвать это насилием? Вполне. — Что… — мулат прервался, прикусив щеку, — твой брат сделал с Теодором? — Нажаловался, значит... — цокнула Розмари, проходясь по кабинету. — Не думала, что он будет ныть. — Так он с самого начала это планировал, — почти беззвучно произнёс итальянец. — Смысл гармоничного слияния в названии, — иронично фыркнула ведьма. — Глупо было надеяться, что отчаянный идиот останется прежним. — Гросс его сломал, — ощущая заполняющую тело вину, процедил Блейз. — Он доломал то, что уже было сломано, — уперевшись ладонями в стол, прищурилась Розмари. — И перестроил… или перестраивает, так как зверёныш сам не смог бы за много лет. — Это варварство. — Это жизнь, — оскалилась Рихтер. — Взросление — всегда насилие, — она смягчилась, чуть склонив голову влево. — Даже если бы он его убил, неужели вам бы не стало лучше? — волшебница сложила руки на груди, заметив замешательство собеседника. — Леонард не сможет его грохнуть, у них заключён договор, так что не парься. Тебя должны беспокоить со-о-о-всем другие вещи. Оперевшись локтями на стол, Забини поставил стакан и протёр лицо руками. С одной стороны, Нотт был человеком и был не обязан меняться по прихоти друзей, но с другой стороны… Итальянец смертельно устал от его выходок. Было бы намного проще, если бы анимаг научился видеть грани дозволенного. Никто не требовал от него радикальных изменений, однако беспокоиться о нём постоянно становилось всё сложнее. — Самое время заняться собственной жизнью, правда? — многозначительно ухмыльнувшись, фыркнула Розмари. — Ты ведь так много лет беспокоился о ком-то другом? — А говорила, что не лазила по моим мозгам, — буркнул Блейз. — Это и не нужно, — равнодушно добавила она. — Ты ведёшь себя как мамочка в декрете, которой надо заботиться о детишках, — ведьма вскинула ладони к потолку. — Разве тебе есть дело до того, что твоя жизнь проходит и шансов наладить её становится всё меньше. — Хочешь подарить всему миру любовь и счастье? — скривился он, наклоняясь ближе. На её лице появилась вялая, неправдоподобная улыбка и тяжёлая грусть. Забини даже на секунду показалось, что он видел то, чего не должен был увидеть, — истинное неподдельное лицо Розмари Рихтер. — Не-а, точно не всем. Мне не нравится большая часть твоих товарищей. Жертвенный аристократ и подавленная неврастеничка.… Мне никогда их не понять, и всё же мне жаль, — она пожала плечами. — Кошака не жаль. Он сам загнал себя в задницу, — Рихтер мечтательно подняла глаза к потолку. — Наверняка у него было куча причин, ужасное детство и бесконечное количество травм, но он переложил свою ответственность на остальных, — она хмыкнула. — И я бы не простила. — Но я не ты, — сухо ответил Забини. — Поэтому поднимай своё тельце и сможешь сделать «хорошо» сразу двум людям, — многозначительно протянула ведьма. — Может, даже несколько раз.

***

Пламя свечей вяло подрагивало в полумраке комнаты, пока Паркинсон в четвёртый раз пыталась прочитать отчёт о работе тренировочного центра за минувший квартал. Она была не настолько пьяна, чтобы строчки плясали перед глазами, но чувство одиночества давило ещё острее, когда перед глазами был пример всепонимающих Драко с Амелией. На какое-то короткое мгновение Пэнси показалось, что трещина между ними уже никогда не зарастёт и их семейная жизнь движется к концу, но эти двое снова нашли компромисс. На губах появилась дурацкая улыбка, и ведьма обречённо уткнулась носом в бумажки, рассмеявшись. Если так называемая любовь и существует, то она точно не обошла семью Малфоев. Странно страдать от отсутствия чувства, которого так усиленно избегаешь, но страхи жгли нутро сильнее одиночества. — Здравствуйте, — невнятный голос Блейза донёсся со стороны двери, вынудив Пожирательницу отодвинуть документы в сторону. — Вашей маме зять не нужен? — Ты что… умудрился за последние полчаса выпить ещё бутылку виски? — удивлённо приподняла бровь Паркинсон. — Почти, — захлопнув за собой дверь, невозмутимо выдавил он и икнул. — Но сути это не меняет, — итальянец расправил плечи и задел рукой высокий тонкий столик с вазой, чуть не скинув её. — Твою мать… — Ты слишком часто её упоминаешь, — усмехнулась ведьма, стараясь удержать смех. — Это было больше абстрактно, — поставив фарфор обратно, возразил хозяин дома. — Я вполне уважительно отношусь к твоей матушке, — Забини развёл руками. — Видишь, меня даже с родителями знакомить не придётся — одни плюсы. — Да-а-а? — чувствуя, как гогот подкатывает к горлу, протянула Пэнси. — А какие ещё есть положительные черты? — Я не буду есть твои сладости, — подходя ближе к её постели, добавил мулат, — и готов выучить имена всех плюшевых птичек, — он небрежно опустился на край кровати, чуть не рухнув навзничь. — Если ты захочешь. — А если нет? — с любопытством поинтересовалась ведьма, склоняя голову в его сторону. — Значит, мне придётся… — он задумчиво замычал, пытаясь сориентироваться в полулежащем положении, и подпёр локтем щеку, — предлагать снова. — Откуда же взялось такое… — она отодвинула бумаги, когда собеседник перекатился ближе, — упорство? От итальянца жутко разило алкоголем, но он выглядел не агрессивно, а даже более невинно, чем обычно. Как щеночек, оставленный под дождём. Он разглядывал её снизу вверх, затаив дыхание. Его зрачки зависли, но не на губах, а на янтарных радужках. Блейз словно изучал каждую крапинку, каждую прожилку в них. — Я думал… — он приоткрыл рот, но лишь тяжело сглотнул и опустил голову на постель. — Глаза очень красивые. Мне всегда нравились… — он устало выдохнул. — Но ты всегда так далеко… Его голос стих, и дыхание стало размеренным. Наклонившись ближе, Паркинсон непроизвольно улыбнулась. Расхрабрившийся при помощи горючей жидкости ловелас попросту уснул. Аккуратно прикоснувшись к его голове, ведьма вздрогнула и отняла руку, когда Забини замычал. Он немного поёрзал и перевернулся на спину, уткнувшись щекой в девичье бедро, накрытое одеялом. — Вот видишь, — оправляя прядки на его лбу, тихо усмехнулась Пэнси, — не так уж и сложно оказаться в моей постели.

***

— …следите за его водным балансом и соблюдением постельного режима, — протараторила лекарша, доставая из сумки пузырьки. — Так же очень важно для выздоровления снизить уровень стресса… — она искоса взглянула на Теодора и покачала головой. — Насколько это возможно. Владелец поместья только сдержанно кивнул и подошёл ближе, когда врачевательница протянула ему рецепт. Гросс не приходил в себя уже два дня. Не сказать, что Нотт сильно скучал по его компании, но глубокие порезы вен, обнаруженные при первичном осмотре, вызывали некоторое недоумение даже у анимага. Леонард не был похож на человека, желающего свести счёты с жизнью, однако отсутствие почти четырёх литров крови в организме звучало не особо жизнеутверждающе. — И повремените с активным… — она поджала губы, выискивая подходящее слово, и оставила на тумбе небольшой лист пергамента, — отдыхом хотя бы пару дней. — Если он не придёт в себя, то у него неплохие шансы, — нелепо отшутился Нотт и указал на клочок бумаги. — Расписание приёма лекарств? — Да, — закрыв свой саквояж, устало выдохнула лекарша. — Приду осмотреть его завтра. — Хорошо, — пропуская её к выходу, Теодор отступил в сторону. — Спасибо. Дверь захлопнулась, и волшебник взял с тумбочки листок. Вполне стандартный набор крововостанавливающих и стимулирующих настоев, а в дополнение мази для глубоких ран. Мельком взглянув на тело без движения, анимаг свёл брови вместе. Даже полумёртвым этот самодовольный засранец выглядел притягательно. Лёгкая щетина, которая обычно обрамляла его челюсть, отросла сильнее, делая черты лица легилимента более грубыми. — Филис, — негромко позвал Теодор, вернув пергамент на место. Заметив мелкие трещинки на губах, он достал палочку и обошёл постель, задумчиво уставившись на кувшин с водой. От неловкого зигзагообразного движения кисти вода на поверхности кувшина задрожала. Обычно обслуживанием Леонарда занимались домовики, а сам хозяин дома старался к нему и вовсе не приближаться, опасаясь нанести ещё больший вред. Тонкая прозрачная струйка жидкости вытянулась и собралась большой каплей в воздухе. Волшебник выдохнул и повернулся лицом к гостю, чуть не подпрыгнув, когда тот заговорил: — Если ты планировал меня утопить, то не следовало так долго ждать. — Я сейчас на тебя это просто вылью, — прикрыв глаза, процедил Нотт. — И тебе меня не жалко? — чуть приоткрыв глаза, вяло улыбнулся Гросс. Захотелось действительно придушить его подушкой. Совсем чуть-чуть. Ровно до потери сознания, чтобы рот больше не открывал. — Ты мне нравился больше, когда не издавал звуков, — терпеливо проговорил Теодор и судорожно вдохнул. — Просто открой рот… — И насколько сильно я тебе нравился? — растягиваясь в широкой улыбке, хрипло перебил его Леонард. Сгусток воды рухнул на пол, разлетевшись мелкими каплями, и анимаг тихо ругнулся себе под нос. Легилименту точно было противопоказано разговаривать. Всего три предложения, а уже выбесил до дрожи. — Господин, что-то желает? — бесшумно войдя в комнату, поинтересовался Филис. — Прибери здесь всё. И приведи гостя в порядок, — убрав палочку, Нотт спешно направился прочь, — а то выглядит ещё большим кретином, чем обычно.