Четыре наследника Тёмного Лорда

«Паркинсон, наверняка, придёт в ужас из-за такой блёклости», — скептично осмотрев контур рта в зеркале, Гермиона удовлетворённо отстранилась и закрыла нюдовую помаду. Аккуратно уложенные волны волос в низком объёмном пучке выглядели непривычно. Ведьма неторопливо повернулась одной стороной, затем чуть спустила шёлковый халат с плеча и поморщилась. Синяки на её теле уже не успевали заживать. Из-за приёма новых лекарств Грейнджер почти перестала ограничивать Теодора и себя в постели: её чувствительность снизилась, а выносливость стала весомо больше. Наведя палочку на фиолетовый кровоподтёк, она поджала губы, глядя на то, как кожа приобретает естественный смуглый оттенок. Косметические чары справлялись неплохо, однако из-за отсутствия боли Гермиона иногда пропускала время их обновления. Это не обман. Просто маленькая уловка. Все бывают немного неосторожны, и Нотту совершенно не обязательно знать о своей неловкости. Гермиона не хотела, чтобы он знал. Накинув обратно шёлковую ткань, ведьма вышла из личной ванной в спальню и услышала из-за приоткрытой двери, ведущей в коридор, жуткий грохот и треск сломанного дерева, а затем тихие ругательства. Видимо, анимаг, собирающийся в другой комнате, был не в восторге от своего нового образа. Уголки губ поползли вверх, и Грейнджер решила посмотреть, как проходят сборы у Теодора. Тихо выскользнув из их общей спальни, она прошла пару ярдов по коридору и осторожно толкнула пальцами дверь, из-за которой доносились возмущённые возгласы. В поле зрения сразу попала сломанная дверца шкафа, стоящего рядом с большим зеркалом, и взбудораженный молодой человек, нервно расхаживающий туда-сюда. — …Да кто придумал эту сраную хрень? — недовольно пробубнил волшебник, взъерошив кудри. — Мерлин точно её сжёг бы… Он раздраженно несколько раз перевернул тёмную широкую ленту в руках и насупился, глядя на собственное отражение. От возмущения его лицо выглядело скорее забавно, нежели угрожающе, да и ссора с «бабочкой» — явно не то мероприятие, к которому можно относиться серьёзно. — Ты мог просто попросить Филиса, — с улыбкой протянула Гермиона, проходя в спальню. — Я… — заметив ведьму, Нотт надулся ещё больше, — Я и сам могу. — Конечно, — машинально согласилась она, положив ладони на его плечи. — Поэтому ты сломал шкаф… — Он меня спровоцировал, — отвернувшись, фыркнул Теодор, и на его щеках появился лёгкий румянец. — Наверное, он тебя передразнивал, — обойдя его спереди, Грейнджер вытянула тёмную ленту из его рук, — и не давал заправить рубашку в брюки. — Это побочный эффект, — ещё сильнее надулся он, складывая руки на груди. Нотт ни за что на свете не признался бы вслух, что у него могут не получаться такие дурацкие мелочи, как завязывание галстука или «бабочки». От непомерного возмущения у него краснели даже кончики ушей, но он упорно делал вид, что всё в порядке, хотя домовой эльф или магия решили бы эту проблему за пару секунд. Кто-то сочтёт это глупостью или самоувенной заносчивостью, но Гермиона прекрасно знала, что самый большой и страшный кот Британии очень стесняется просить помощи или разъяснений. Да что уж говорить, он два дня подозрительно косился на ароматический диффузор, который ведьма притащила после шопинга в магловском мире, но вопросов не задавал, только изредка на него шипел. — Думаю, будет лучше, — продев ленту «бабочки» под воротник, Гермиона не спеша сложила пару петель, — если ты всё-таки заправишь рубашку. Нотт виновато опустил плечи и принялся убирать свободный край белой ткани в брюки. Ведьма не смогла подавить разрастающуюся улыбку. Иногда он был чертовски милым и по-детски трогательным. Особенно если не стремился никому откусить голову. — Я хотела подарить тебе это после свадьбы, — запустив руку в карман халата, Грейнджер достала небольшую коробочку, — но… — Я согласен, — выпалил Теодор. — И не надейся, — открыв крышку, скривилась Гермиона. — Это..? — вопросительно взглянув на небольшой медальон, поинтересовался Нотт. — Ты подарил мне возможность запечатлеть лучшие моменты, и я подумала, что ты захочешь получить ответный подарок, — пожав плечами, уточнила она и вложила вещицу ему в руку, — Я подумала, что тебе понравится. Его лицо вытянулось, и он удивлённо сжал кулак, а потом непонимающе мотнул головой. — Ты ведь хотел всегда слышать, как бьётся моё сердце. Теперь у тебя есть такая возможность. Может, так тебе будет спокойнее. — Хочу надеть, — надув щеки, Тео бросил взгляд вниз, словно спрашивая разрешения. — О нет, одного сломанного шкафа на сегодня достаточно. Потерпи хотя бы до первого тоста, — поправив уголки «бабочки», предложила Грейнджер. — И ты не забыл про кольца? — Они у шафера, — закончив с рубашкой, пробубнил Теодор. — Ты шафер, — выгнув бровь, она положила ладони на его грудь. — Ну, не совсем… — уклончиво ответил Нотт, пробегаясь взглядом по потолку. — Вообще-то, Вильям… — Ты заставил Малфоя выписать официальное приглашение бобру?! — Он был пьян и сам согласился, — пожал плечами анимаг. — Я пытался ему намекнуть, но Драко оказался слишком увлечён формой тарелок для салата. — Они же просто овальные? — поморщилась Гермиона. — Вот и я так же сказал, но меня за это чуть не вычеркнули из списка гостей. — Овоидовые? — предположила Грейнджер. — Наверное, я не знаю. Эта хрень похожа на яйцо в разрезе. И я всё ещё не понял, кому не пофиг на тарелки для салата? — Драко не пофиг. Он нервничает и хочет, чтобы всё прошло идеально, — спокойно уточнила ведьма, а потом тяжело выдохнула: — И он всё ещё не подозревает, что его шафер бобёр. Хотя… — она посмотрела на Нотта, который закатил глаза, — Вильям точно будет себя прилично вести. — Да-да, он очень воспитанный бобёр… — Теодор прервался. — Погодите-ка… — Мне пора одеваться, — заметив осмысление в его взгляде, Гермиона поспешила на выход. Она вылетела из комнаты, прежде чем он успел возмутиться. В конце-концов, если Нотт начнёт задумываться над сутью мероприятия, то его настроение только ухудшится. Он уже не пытался делать вид, что не расстроен. Не то чтобы он был против свадьбы друга. Скорее, беспокоился из-за отсутствия хотя бы приблизительной даты собственного бракосочетания. Но пока Грейнджер не могла придумать даже, как сказать ему о существующей проблеме, не то что двигаться куда-то дальше… Захлопнув дверь их совместной спальни изнутри, ведьма открыла верхний ящик комода и судорожно выдохнула, отодвигая все свои мысли. Взгляд упал на чулки телесного цвета, и Гермиона обречённо прикрыла глаза. Необходимо перепроверить визуальное отсутствие синих и фиолетовых пятен ещё раз, потому что открытых частей тела будет слишком много. Взяв светлый комплект белья, ведьма вернулась к большому зеркалу в ванной и закрыла дверь, защелкнув замком. Звук отразился от стенок черепа, напоминая о постыдности поступка. Стянув с себя халат, она внимательно осмотрела каждый дюйм собственного тела и скрыла мелкие незначительные покраснения и сомнительные потемнения на коже, а затем быстро сменила бельё. Находиться наедине со своим маленьким обманом в четырёх стенах не хотелось совершенно, поэтому, оставив халат в ванной, Грейнджер вышла и почти сразу упёрлась взглядом в Нотта, стоящего у противоположной стены спальни. Он даже не шелохнулся, молча изучая ведьму ленивым тяжёлым взглядом. Горящим изумрудным взглядом. «Это не… — она осеклась, понимая, что формулировка будет неверной. — Мерлин, как не вовремя». Ощутив дрожь на кончиках пальцев, Гермиона на мгновение сжала кулаки, чтобы хоть немного справиться с напряжением, и направилась к футляру с платьем, который висел на приоткрытой дверце шкафа. Анимаг так и продолжал стоять статуей, провожая девушку взглядом. Самое дурацкое замешательство на свете. Он почти не разговаривал в таком состоянии, но источал такое сильное напряжение, что дышать становилось тяжело. Он был собран, сосредоточен и внимателен. Чаще всего Грейнджер встречалась с подсознанием Теодора в постели, но там чрезмерное возбуждение обоих партнёров терялось на фоне происходящего, а сейчас ведьма чувствовала себя словно загнанной в угол. Её не накрывал страх, скорее, дикая слабость в коленях. Она с трудом сохранила спокойное лицо, вытащив мятное платье из футляра. По обнаженной спине пробежали мурашки, а внизу живота начало разрастаться тепло. Это уже стало каким-то блядским условным рефлексом на его присутствие. «Нет-нет-нет…» — чувствуя, как между бёдер становится мокро, Гермиона зажмурилась и расстегнула скрытую молнию платья. Его взгляд скользнул по пояснице, спускаясь ниже, и ведьма непроизвольна сжала ноги. Лицо бросило в жар, а щёки покраснели. Прохладная ткань, скользнувшая по телу, ощущалась как благословение ровно до тех пор, пока мужские пальцы не проползли вдоль позвоночника. Грейнджер вздрогнула и не смогла сдержать слишком громкий выдох. — Давай я помогу. Другой тон, другая интонация, даже тембр казался на пол-октавы ниже обычного. Нотт склонился к шее Гермионы и провел носом по изгибу вниз, остановившись на том самом месте, где полчаса назад ведьма скрыла гематому чарами. Сердце больно ударилось о рёбра, а во рту появилась сухость. Ей показалось, что она слышит его замешательство, но когда влажные губы мягко опустились на кожу, разум перестал работать. — Я знаю твою маленькую тайну, — нехотя оторвавшись от её плеча, шёпотом проговорил Теодор. Мысли плыли и плавились. Он словно лишал Грейнджер воли, делая из неё трепещущий комок нервов. Взбудораженные клетки желали его прикосновений, изнывая и вибрируя от нетерпения. Его левая рука проползла по талии, опускаясь к линии таза, и задержалась там, где уже затянулся тяжёлый узел возбуждения. — Ты мне кое-что обещала, — его зубы аккуратно коснулись мочки её уха, — и я всё ещё жду. — Но я уже и так… — Ложь, — скользнув ладонью к краю платья, перебил её Нотт. — Ты знаешь, что этого недостаточно. Обладание. Он всё ещё желал «абсолютного обладания, принятия в чистом виде, без намёка на сомнение». Грейнджер проговаривала эти слова себе много десятков раз, потому что помнила, что именно они стали камнем преткновения личностей Нотта пять месяцев назад. И как бы она не пыталась понять их смысл и транслировать его на их текущую совместную жизнь, получалось у неё не очень хорошо. А если вспомнить о горячем дыхании, скользящем по её шее, то даже паршиво. — Я же был хорошим мальчиком, — неспешно потянув ткань наверх, он надавил свободной рукой на её поясницу, вынудив упереться руками в закрытую дверцу шкафа. — Я не трогал твоих друзей, не перетягивал сознание на себя… — его пальцы игриво собирали складочки сатина в мелкую гармошку, всё больше оголяя бёдра, — …не мешал сентиментальной чепухе и не загонял его в угол. Гермиона задрожала от тянущей истомы, когда он коленом раздвинул её ноги шире, издевательски ласково описав ягодицы невесомым движением ладоней. Ещё немного, и она начнёт безвольно хныкать, хотя должна пытаться сосредоточиться на его словах. — И тебя не беспокоит… — повернув голову, Грейнджер бросила взгляд на своё плечо. — Меня беспокоит то, что я не могу трогать и ощущать своё, — Нотт выделил последнее слово угрожающим рыком, и его рука скользнула к кромке белья, — в полной мере, — вторая ладонь проползла по талии наверх между грудей и обхватила шею. — Это всё принадлежит мне. Грубое собственническое скольжение пальцев между половых губ заставило Гермиону выдохнуть сквозь зубы. Она уже знала его движения и прекрасно чувствовала различия между сознательной и подсознательной частями Теодора. Его альтер-эго властвовало и не терпело отказов. За всё время отношений это был чуть ли не самый долгий разговор с ним. Его действительно больше беспокоили ощущения, нежели затяжные беседы о высоком. — Я не должен беспокоиться о хрупкости твоего тела, — сжимая клитор между пальцами, хрипло уточнил анимаг, — или о безопасности. Давление на шее усилилось, и Грейнджер обрывочно втянула воздух сквозь зубы. Мышцы таза сократились, когда один из мужских пальцев, перепачканных в смазке, скользнул внутрь. Нотт прижался к ней всем телом, припадая губами к местечку за ухом. Очень мокрый, нетерпеливый и жадный поцелуй. Поступательные движения стали сильнее, и ведьма задрожала, ощущая слишком много пустоты внутри. Нужно было больше. — Тео… Доступ кислорода прекратился в то же мгновение, и Гермиона задрожала, когда внутрь проник второй палец. Немой стон оглушил, а перед глазами начало темнеть. Все мышцы в теле хаотично сокращались, и разум начал рисовать цветные разводы. Свалившаяся на плечи слабость оборвала последнюю ниточку, объединявшую Грейнджер с исчезающей реальностью. Внизу живота стало нестерпимо горячо, настолько, что она перестала чувствовать нижнюю часть тела и даже не была уверена, что всё ещё стоит на ногах. Пульс ударил в виски, и воздух наконец-то заполнил лёгкие до отказа. Понадобилось несколько минут, чтобы тягучая пелена неги пала к ногам. Обнаружив себя в тёплых объятиях, ведьма упёрлась взглядом в невозмутимого Нотта, облизнувшего свои мокрые пальцы. Он без особого труда придерживал её одной рукой, прислонившись плечом к шкафу, ожидая, пока она вернётся к нему после оргазма. — Тебе лучше сменить бельё, иначе этот запах будет отвлекать меня и торжество продлится не долго, — проведя языком по среднему пальцу, проговорил Теодор, а затем перевёл взгляд на Гермиону. — Я надеюсь, что объяснил доходчиво. — Ты ему не покажешь? — вновь намекая на свои «увечья», она сбивчиво вдохнула глубже. — Ты же знала, что я разожму руку? — сводя брови вместе, поинтересовался он. Она знала. Если быть до конца честной, то она понимала внутреннего зверя намного лучше, чем самого Нотта. Его логика и упорство были так схожи с её собственными. Поэтому тайна синяков и подтёков останется тайной ровно до тех пор, пока у животной сущности не закончится терпение. И Грейнджер уже думала об этом… Ей уже давно следовало узнать, где именно находится Пето.