Четыре наследника Тёмного Лорда

— Если я взвалю на Симуса что-то ещё, помимо контроля и ведения предпринимательской деятельности, у него точно появятся седые волосы, — откинувшись в кресле, Гермиона прикрыла лицо документами, которые держала в руках. — В таком случае, добавьте в его полномочия выдачу лицензий на торговлю, и этим ограничимся, — спокойно ответил Гросс, продолжая шуршать какими-то листами. — Но с другой стороны, тогда я лишусь единственных безотказных рук… — простонала Грейнджер, отложив документы на стол. — Ты уверен, что рационально снимать с него все прочие задачи? — Во-первых, у вас теперь есть я, — записывая что-то, неторопливо проговорил Леонард, — а во вторых, — он приподнял на неё многозначительный взгляд и улыбнулся, — я упустил тот чудесный момент, когда мы перешли на «ты». «Чёрт… — прокрутив в голове весь предыдущий диалог, ведьма зажмурилась. — Как неловко вышло…» Последние несколько дней у Гермионы голова шла кругом от количества реформ, которые происходили в её отделе. Работа становилась более упорядоченной, однако грамотное распределение сотрудников и их полномочий оказалось куда более энергозатратным, чем она предполагала изначально. Здесь Гросс был как нельзя кстати. Он оказался не таким снобом, каким виделся изначально. Вполне приятный мужчина с ненавязчивым чувством юмора и высоким профессионализмом в сфере права. Единственный и самый очевидный его минус был как раз таки в том, что он мужчина. Потому что ведьма так и не решилась сказать Теодору, что в её кабинете поселился половозрелый, адекватный, неженатый волшебник, который выглядит, ко всему прочему, как модель «Кельвин Кляйн», сбежавшая прямо с показа. Скорее всего, минут через пятнадцать после такого заявления Леонард перестанет быть дееспособным. Или вообще перестанет быть. Хотя он уже почти неделю трудился в Министерстве, и о нём, казалось, знают все вокруг, кроме Нотта. От этого становилось только хуже. Блейз взял в привычку наведываться в отдел магического правопорядка в два раза чаще, чем обычно, а в промежутках между визитами — посылать своих подручных по совершенно идиотским поводам: то у него закончились чернила, то он забыл фамилию нового референта. Чушь, да и только. Но в качестве самой большой проблемы Гермиона обозначила тот факт, что Теодор подуспокоился и перестал так сильно налегать на неё из-за её безопасности. Анимаг больше не влетал в кабинет с утверждением, что Министерство надо сжечь к херам, потому что он соскучился. Возможно, упрощённый рабочий график ведьмы его всё-таки устраивал. По крайней мере, Грейнджер так думала. — Я не возражаю, — разбив слишком долгую паузу, добавил Гросс. — С учётом того, как плотно мы взаимодействуем, переход на «ты» всё равно состоялся бы. Рано или поздно. — Это вышло случайно, — уточнила Грейнджер, неловко улыбнувшись. — Могу сделать вид, что ничего не слышал, — мягко усмехнулся, он вернулся к записям. «Этого ещё не хватало… — она поджала губы, пытаясь вспомнить, над чем они вообще работают. — А если я начну обращаться к нему по имени, то у него вообще не останется шансов на выживание. Лео. Максимально неудачное совпадение». Раздался короткий стук в дверь. — Войдите, — сухо бросила Грейнджер. — Прошу прощения, — в дверь заглянула шатенка в строгом костюме и очках, — курьер оставил для мисс Грейнджер посылку. Гермиона поморщилась и вопросительно взглянула на Гросса. — Бернадетт, вам следовало бы для начала представиться своему непосредственному начальству, — прокрутив в пальцах карандаш, Леонард нахмурился, но головы от записей не поднял, — иначе получается совсем невежливо. — Извините, — шагнув в кабинет, шатенка заправила за ухо локон. — Бернадетт Скотт, ваша новая секретарша. — Очень приятно, — слегка удивлённо кивнула Грейнджер. — А давно вы моя секретарша? — Примерно… — Скотт задумчиво возвела глаза к потолку, — двадцать семь часов, тринадцать минут. — Замечательно… Значит, Леонард провёл собеседование вчера днём, пока у Гермионы был выходной. Нельзя было отрицать, что поступок вполне разумный. Однако при этом несогласованный. Хотя вряд ли заместитель должен спрашивать разрешения на каждый чих. И кто-то действительно должен был заниматься кучей мелких поручений. — Так мне принести посылку? — нерешительно поинтересовалась Бернадетт. — Да, конечно, — машинально выпалила Грейнджер, и секретарша мгновенно скрылась за дверью. — А от кого… Однако по прошествии двадцати секунд необходимость в ответе отпала: небольшая круглая коробка белого цвета с бантом могла быть только от одного волшебника. Гермиона всегда удивлялась тому, что Нотт, при его-то экспрессивности, любит именно белый цвет. Белые рубашки, белая посуда, даже его личная мастерская была оформлена в белых тонах, невзирая на то, что он постоянно размазывал краску везде, где попало. Больше всего эльфов шокировала необходимость оттирать брызги акрила с потолка, но творцу они, разумеется, ничего не сказали. Ещё бы. Домовики души не чаяли в своём хозяине и воспринимали любые его закидоны с восторженным трепетом. Но это было вполне закономерно: Теодор относился к ним более чем уважительно и даже периодически вёл беседы с Филисом один на один. Гермиону такое отношение анимага к подручным полностью устраивало. — В приёмной ещё букет гипсофил, но я полагаю, что он займёт слишком много места в кабинете. Однако если вы желаете… — Спасибо, — отрицательно качнула головой ведьма, — оставьте его в приёмной. Он не мешает? — Хм… Он занял всё пространство от дивана до кулера… Очень хорошо вписался в интерьер. «Там ярда три, не меньше… — нервно усмехнувшись, подумала Грейнджер. — Его проявления любви скоро перестанут помещаться в приёмной. Похоже, мне пора расширять кабинет». И это было действительно куда проще, чем объяснить Нотту, что он иногда перебарщивает. Теодор просто не мог спокойно жить, если хотя бы раз в неделю не устраивал маленькую романтическую вакханалию. Поэтому после его возвращения из командировки строгий постельный режим нарушался только для того, чтобы посетить фестиваль воздушных шаров в Каппадокии. Если бы Гермиона была не в пижаме, то точно оценила бы это путешествие по достоинству. Иногда анимаг был слишком непосредственным, но в этом и заключалась его самая большая прелесть. — Что ж, думаю, мне стоит на какое-то время сделать перерыв, — отложив бумаги в сторону, Леонард поднялся со своего места и подошёл к секретарше. — Не желаете выпить кофе? Грейнджер благодарно кивнула, поймав на себе его взгляд. Открывать личные подарки при посторонних не очень хотелось. Оставшись с коробкой один на один, ведьма осторожно потянула за белую ленту банта и сняла крышку. Вслед за мягким зелёно-фиолетовым свечением из коробочки «выплыла» маленькая мерцающая медуза. Крошечную прозрачную шляпку обрамляла красивая голубая кайма, оттеняющая щупальца. И это оказалась не единственная жительница белого картонного ящика. Наружу выплыл целый океан самых разнообразных по размеру, цвету и форме медуз. Они мягко переливались разными оттенкам, разлетаясь небольшими стайками по всему кабинету. Из круглой коробочки продолжал непрерывно литься мягкий свет, заполняющий пространство. Гермионе даже показалось, что она слышит тихие блюзовые нотки, дополняющие неспешные танцы в воздухе. Нерешительно протянув руку к одной из проплывающих мимо медуз, ведьма ойкнула, когда та растворилась маленьким цветастым облачком. Чарующее маленькое чудо, сотворённое несколькими трансфигурационными заклятиями, но такое красивое. Работать больше совершенно не хотелось. Немного расслабившись, Грейнджер обмякла в кресле, умиротворённо наблюдая за восхитительными переливами света и грациозными движениями. В лёгкие проник фантомный запах моря, и даже крупицы соли, казалось, осели на языке. На потолке появились разводы и переливы, будто сквозь толщу воды виднелись тёплые проблески закатного солнца. Безмятежно и поразительно. Картонный ящичек, стоящий на столе, задрожал и растёкся по столу густым белым туманом, просачиваясь сквозь листы бумаги и стекая вниз. За рассосавшейся пеленой обнаружились небольшая записка и продолговатый бархатный футляр. Грейнджер заинтересованно приоткрыла его. На подложке покоился странноватого вида браслет, состоящий из небольших пустых пирамидок со сглаженными углами. Слегка нахмурив лоб, ведьма потянулась к письму и улыбнулась, увидев знакомый почерк.

«Чтобы ты смогла вернуться в самые прекрасные моменты и пережить их вновь.

P.S. Хочу быть их участником»

Ведьма с любопытством взяла браслет в руки и заметила, что пирамидки состоят не просто из тонких витиеватых узоров, а отлиты из неразрывно скрепленных в непривычном порядке рун. Присмотревшись, Гермиона нашла символы, отвечающие за копирование, фиксацию воспоминаний, тактильное считывание чувств и ещё массу знакомых знаков в несвойственных им сочетаниях. Один из треугольников замерцал при касании, и пустота внутри него заполнилась пёстрыми красками. Из-за короткого стука Грейнджер подпрыгнула на месте и выронила браслет. Ручка двери несколько раз дернулась, словно пришедший не знал, в какую сторону она поворачивается. Нырнув под стол, ведьма не стала отвечать незваному гостю: если это подчинённые, то без разрешения не войдут, а если Пэнси или Теодор, то препятствовать бесполезно. — Гермиона?.. — густой мужской бас разнёсся по помещению. — Твою… — от внезапности Грейнджер выругалась и чуть не стукнулась головой об угол стола. Она ненадолго замерла, словно пытаясь отогнать странное наваждение. В составе болгарской делегации Виктора Крама просто не было. Гермиона точно знала — Забини почти каждый день жаловался на этих скучных людишек с плебейскими манерами. «Вот сучонок… — схватив браслет, она вынырнула из-под стола и расплылась в неловкой улыбке. — Не вовремя, не вовремя, не вовремя!» — Привет, — процедила сквозь зубы. Кажется, с момента их последней встречи Крам стал ещё на полярда шире, хотя казалось бы куда… Из под тёмно-синего воротника рубашки выглядывали татуировки, покрывающие почти всю поверхность шеи. Каштановые волосы заметно отросли, а лёгкая щетина добавляла образу брутальности. — Привет, — прикрыв за собой дверь, Виктор окинул помещение взглядом, немного отстранившись от проплывающей мимо большой медузы. — У тебя очень интересная рабочая атмосфера. Намного лучше, чем в переговорной. — Эм… Медитации, — Гермиона брякнула первое, что пришло в голову. — Не знала, что ты приехал. — Я тоже рад тебя видеть, — чуть приподняв бровь, он оправил лацкан пиджака. — Я рада, честно, — поднявшись с места, ведьма направилась к болгарину, — просто в последнее время до моего сведения доводят неполную информацию о происходящем. — Или ты снова погрузилась в литературу и не заметила, — он заключил девушку в крепкие объятия, — что по Министерству расхаживает толпа мужчин в шубах. — Я не вижу этого из-за горы макулатуры, — передразнила его Грейнджер, отстраняясь. — Тогда, может, стоит сменить обстановку? — Крам мягко улыбнулся, скользнув по ней взглядом и задержавшись на ладони. — Помочь застегнуть? Ведьма приподняла ладонь, взглянув на браслет. Прежде чем она успела что-то ответить, Виктор обхватил парой пальцев её кисть и, сцепив второй рукой браслет, опоясал им девичье запястье. — Очень тонкая ювелирная работа, — склонившись чуть ближе, Виктор сконцентрировался на застёжке. — Видимо, поклонник очень хочет тебе угодить. У меня есть шанс на один вечер тебя у него позаимствовать? Дверь распахнулась слишком резко. — Слушай, я помню, что обещал, не врываться, когда мне вздумается, но… — Теодор остановился, так и не выпустив дверную ручку. «Твою мать!» — тараканы в голове Грейнджер панически подорвались и с истошными воплями разбежались по всей голове. Ситуация могла бы быть хуже, только если бы Крам надевал на неё не браслет, а трусы. Вот тогда Нотт точно не стоял бы в дверях. Воображение быстро нарисовало порядка нескольких тысяч картин в бордовых тонах, а затем одно из истеричных усатых насекомых вкинуло новый тезис: «А прикинь, сейчас ещё Гросс подойдёт?» Седина в двадцать пять — это не самое лучшее украшение для девушки. — Молодой человек, автограф сессия будет позже, — отпуская руку ведьмы, равнодушно проговорил Крам. Грейнджер заметила, как уголки губ Теодора слегка приподнялись, а взгляд потяжелел. В тёмно-зелёных радужках постепенно проступили ядовито-яркие оттенки, выдающие запредельный уровень бешенства. — Тео, не надо… — беззвучно прошептала Гермиона, ощущая кожей, как кабинет заполняет гнетущая ярость. Парящие вокруг медузы массово полопались, а волнующаяся на потолке толща воды расползлась по углам морской пеной. Анимаг сделал несколько шагов вперёд, растянув рот в маниакальной, нездоровой улыбке. Грейнджер сглотнула, заметив, что на дверной ручке от бешеной хватки Тео отпечатались его пальцы. Плохо. Очень плохо. — О-о-о, мистер Крам! А я уже вас обыскался! — голос Блейза донёсся из приёмной. — Мы же не можем без вас продолжать дискуссию. Он торопливо пересёк помещение, влетел в распахнутую дверь и поймал Нотта за плечо. Схлопотав в ответ убийственный взгляд исподлобья, Забини еле заметно качнул головой. Он склонился к другу, негромко шепнув ему что-то на ухо, и снова выпрямился, ожидая реакции. Мышца на шее Теодора сократилась, а губы сжались в тонкую полоску. Он раздражённо развернулся и, не обронив ни единого слова, вышел прочь. Никаких хлопков дверьми, криков или истерик. — Какой-то странный парень, — пожал плечами Виктор, а затем снова обратился к ведьме: — Так что насчёт вечера? На этом вопросе у Блейза на лбу чуть не проступила фраза «А потом мы заебёмся искать его куски по лесам», однако итальянец не проронил ни слова. — У меня очень много работы, — натянуто улыбнувшись, выдавила Гермиона. — Жаль, но если что-то изменится… — Мистер Крам, Министр вас уже ожидает, — неловко улыбнувшись, Забини наигранно всплеснул руками. — Я вынужден вас поторопить. Одарив ведьму тёплым взглядом, Виктор нехотя попрощался и направился к выходу, а мулат беззвучно проматерился, закатив глаза, и направился за ним, оставляя Грейнджер в одиночестве. И она не представляла, как досидеть до конца рабочего дня ещё три часа. Даже если ведьма вернётся домой сейчас, то в ближайшее время вряд ли застанет Теодора в состоянии, подходящем для разговоров. Он переживал её тактильный контакт с другими людьми очень тяжело… Чаще всего сублимировал свою злость в работу, и на следующий день в газетах появлялись очень громкие заголовки, подкрепленными колдографиями не для слабонервных. В оставшееся до конца рабочего дня время Гермиона прокручивала в голове варианты грядущего разговора и почти полностью игнорировала Леонарда, который пытался вовлечь её в трудовой процесс. И как бы ведьма ни пыталась погружаться в документацию, она всё равно сорвалась с места, как только пробило пять часов вечера. Теодора не было. Эльф оповестил, что хозяин не показывался дома с утра, и это было весьма ожидаемо. Грейнджер тяжело выдохнула. Анимаг всегда старался возвращаться до ночи, если не находился в командировках. Стоило просто терпеливо подождать, однако нервные тараканы уже начали грызть свои усы. День неторопливо перетёк в вечер, а вечер — в ночь, и стены поместья начали давить на разум. Гермиона уже успела сама с собой поругаться, обвинить Болгарию в начале новой войны и выпить недельную норму кофе. Уже почти засыпая на кресле в гостиной, она лениво разглядывала единственную пирамидку на браслете, пестрящую цветами изнутри. Обхватив прохладный метал пальцами, она прокрутила треугольник и вновь попыталась разобрать сочетание рун, как вдруг пространство вокруг начало меняться: появились маленькие стайки переливающихся медуз и послышались шепчущие блюзовые мотивы. Всё точно так же, как днём. Один в один. Словно момент вырезали из жизни и заключили в маленькую четырехгранную пирамидку. — Почему ты ещё не спишь? — беспристрастный мужской голос рассеял восстановленное воспоминание, и оно клубящимся облаком вернулось в браслет. — Тебя долго не было, — несколько раз моргнув, Гермиона сглотнула, распознав знакомый силуэт. В тусклом свете свечей не было нужды приглядываться, чтобы понять, насколько сильно внешний вид Теодора изменился с обеда. Стало слишком много красного. В звенящем молчании было слышно, как густые капли, стекающие с его рук, разбиваются о мрамор пола. Раз, два, три… Грейнджер показалось, что она оглохла. Он снова отгородился от неё, стараясь держаться на разумном, по его мнению, расстоянии. — У меня тоже есть работа, — уклончиво проговорил Нотт, разворачиваясь спиной. — Я хочу принять душ. — Не трогай его, пожалуйста, — вскочив с места, выпалила Гермиона. — Я не знала, что он придёт, это просто нелепое стечение обстоятельств. — Хорошо, — прозвучало отрешённо и сухо. — Что-то ещё? Ведьма растерялась. Она ожидала чего угодно, только не этого. По позвоночнику пополз холодок, а внутри зародилась лёгкая паника. Сделав несколько шагов в Теодора сторону, Грейнджер вздрогнула от его тона: — Тебе не нравится, когда я тебя пачкаю. Не подходи ближе. — Не в первый раз, — натужно вдохнув, продолжила Гермиона, потирая свои предплечья. — И я хочу, чтобы ты знал, что референт, который со мной работает уже неделю, — молодой мужчина. И лишь тишина в ответ. Анимаг запрокинул голову, медленно понаклонял её из стороны в сторону. Негромко цокнул, однако поворачиваться лицом не спешил. — Я приставил к тебе эльфа, контролирующего твою безопасность. — Что? Когда? — не сдержавшись, изумлённо хмыкнула она. — Ты за мной следишь? — Нет. Это только ради твоей безопасности, — негромко продолжил Нотт. — Если бы я узнал о твоём помощнике раньше, ты бы уже искала замену. — Он меня не трогает, и это сугубо деловые отношения. Я стала проводить больше времени дома, потому что он действительно работает. — Тогда эльф останется, — Теодор развернулся к ведьме лицом и раздражённо прикрыл веки. — Я не собираюсь контролировать каждое твоё движение, но если узнаю, что твой коллега, — он брезгливо поморщился на последнем слове, — хотя бы пытался… — Этого не случится, — прервала его Грейнджер, подойдя ближе. — У меня уже есть ты, — она скользнула ладонью по его щеке. — Тебе не о чем беспокоиться. — Ладно, — прикрыв глаза, со смирением в голосе согласился Нотт.