Holier Than Thou

      Юнхо вытер пот, выступивший на висках, и поднялся на ноги, отложив лопату.             — Может быть, тебе стоит попросить своего священника о помощи? — пробормотал он, поднимая рубашку, чтобы вытереть лицо.       Даже в лесу солнце было беспощадно. Хотя его свет был приятен, Юнхо чувствовал, как с каждой секундой пребывания на улице он всё больше обжигается.       С момента их прибытия в лес прошло ровно 13 дней. Почти две недели Юнхо был прикован к постели, а Сонхва и Минги усердно трудились, чтобы спрятать хижину. Сан же заботился о нём, как о новорождённом. Иногда эти двое спорили, но их отношения уже не были такими враждебными, как раньше.       Идея не принадлежала ни ему, ни Минги. Священник и экзорцист нашли общий язык на почве общего интереса к оккультизму, и это привело к тому, что они стали сидеть вместе за ужином, ведя бесконечные беседы.       Сонхва, удобно устроившись верхом на табурете и пересаживая суккулент, улыбнулся:             — Потому что мне нужно заставить нашего любимого экзорциста немного поработать, да и твоя нога слишком долго была в покое.       Юнхо недовольно вздохнул:             — Конечно, вся грязная работа теперь на мне, — пробормотал он, беря лейку и присоединяясь к Сонхва у цветочных горшков.       Сонхва рассмеялся, бережно придерживая суккулент пальцами, пока пересаживал его в новый горшок.             — Возможно, — признал он. — Но, честно говоря, Юнхо, я хотел посмотреть, как ты осваиваешься. Ты слишком долго просидел взаперти, тебе полезно подышать свежим воздухом и размяться. Я же тебя знаю.       С кряхтением Юнхо опустился на табурет рядом, стараясь не напрягать почти зажившую ногу.             — Пожалуй, с этим не поспоришь, — ответил он, потянувшись к небольшому горшечному растению неподалеку.       Пока он аккуратно разрыхлял землю вокруг растения, он украдкой взглянул на Сана. Тот сидел на балконе своей комнаты, погруженный в чтение книги о водяных ведьмах. Это зрелище стало привычным за время их пребывания здесь. Сан стал вести себя непринужденнее в его присутствии, отбросив первоначальную скованность и обретя спокойствие.       Нога Юнхо значительно окрепла, во многом благодаря неустанной заботе Сана. Боль почти утихла, и хотя он всё ещё слегка прихрамывал, он чувствовал, как сила возвращается к ней. Его поражало, с какой легкостью Сан взял на себя уход за ним, обрабатывая раны с той же тщательностью, с какой осаждал его после особо резких выходок.       Юнхо начал ценить его доброту, и, вопреки всему, забота младшего постепенно разрушала его защитные барьеры, позволяя теплу проникнуть внутрь. То, как Сан привязался к нему без колебаний и жалоб, изменило его первоначальное мнение, стирая прежнюю злость. Враждебность Юнхо, которая когда-то отравляла их общение, уступила место пониманию и терпению.       Постоянные споры переросли в уютную фамильярность. Подшучивания Сана стали для них способом разрядить напряжение, и Юнхо ловил себя на том, что ждёт этих обменов репликами, ценя искры озорства в глазах Сана и тепло его улыбки.       Поначалу он видел в Сане обузу, человека, требующего постоянной опеки, того, кто потянет его на дно в самый ответственный момент. Но дни шли, и он понял, что Сан — нечто гораздо большее. Он был вынослив, умел приспосабливаться и был компетентен. По-своему Сан стал маленьким светлячком для всей группы, рассеивая гнетущую атмосферу и привнося свежую, здоровую энергию.       Была одна привычка Юнхо, которая особенно раздражала Сана. Каждый раз, когда Юнхо закуривал, Сан возникал словно из-под земли, качал головой и читал нотации о вреде курения, после чего выхватывал сигарету. Юнхо забавляло, с какой уверенностью Сан пытался искоренить глубоко въевшуюся привычку.             — Тебе правда нужно бросать, — отчитывал Сан. — Тебе лучше не станет, если ты будешь затягиваться ими, словно это кислород.       Юнхо закатывал глаза и всё равно затягивался, нарочито произнося:       — Зря стараешься, знаешь ли. — И в ответ получал поток оскорблений и сердитых взглядов.       Защитный инстинкт, который когда-то был направлен исключительно на самого себя, сместился, и теперь Юнхо обнаружил, что хочет распространить его и на Сана, оберегая его благополучие и безопасность. Это был неожиданный поворот, поразивший его в ночной тишине.       Он передал Сонхва последний горшок с растением, прежде чем подняться.             — Пойду принесу воды, хочешь? — спросил он. Ангел покачал головой, отмахнувшись, пока тот шел в дом.       Юнхо, войдя, стянул грязные, пропитанные потом перчатки и повесил их на стул, прежде чем найти стакан, чтобы налить воды. В горле пересохло, и прохладная вода приятно обжигала, успокаивая жажду, вызванную солнцем.       Освежившись, он огляделся в домике и заметил, что запас дров почти иссяк. Их хватит ненадолго, особенно с учетом прохладных ночей, которые стали подкрадываться. Вероятно, нужно будет попросить Минги сходить с ним за дровами.       Едва эта мысль мелькнула в голове, как в комнату вошёл Минги, потягиваясь, словно кот.             — У нас почти не осталось дров, — сказал он. — Да и ночи становятся все холоднее.       Юнхо вздохнул, ставя стакан.       — Да, я заметил, — пробормотал он, проводя рукой по влажным волосам. — Я могу пойти набрать ещё, нога уже почти не болит. Можем сходить вместе.       Минги на мгновение задумался над предложением Юнхо, его взгляд скользнул по комнате и остановился на лестнице.       — На самом деле, мне кажется, кто-то ещё захочет к нам присоединиться.       Юнхо проследил за взглядом Минги и увидел Сана, спускающегося по лестнице с широкой улыбкой на лице. Он выглядел отдохнувшим и довольным, его кожа словно светилась от солнечного тепла. Вид Сана в таком радостном настроении вызвал легкую улыбку и на лице Юнхо.       Сан спустился по лестнице легкими шагами и подошёл к двум детинам.             — Эй, о чем вы тут шепчетесь? — спросил он с любопытством в голосе, а затем поморщился. — Юнхо, от тебя пахнет, — бесцеремонно заявил он.       Его глаза сузились от замечания Сана, гордость была слегка задета.             — О, правда? Извини, что позаботился о том, чтобы у всех был хороший вид, пока ты нежился на солнышке.       — Мы просто обсуждали, что заканчиваются дрова, — вмешался Минги, прежде чем назрела ссора. — Юнхо предложил сходить вместе за дровами, но, похоже, здесь кто-то ещё не прочь присоединиться.       Глаза Сана загорелись при упоминании о прогулке.             — Можно мне с вами? — с готовностью спросил он. — Обещаю, не буду тормозить, и мне так хочется побродить по лесу.       Первой реакцией Юнхо был отказ. Разум заполнили опасения за безопасность Сана. Однако, прежде чем он успел возразить, Минги сказал:             — Если вы вдвоём пойдёте и вернетесь до темноты, я не вижу причин отказывать. Юнхо тоже не помешает прогулка; ты всё равно присматриваешь за ним лучше, чем мы с Сонхва.       Естественная хмурость Юнхо усилилась от слов Минги.             — Мне не нужна нянька, — фыркнув, он был готов разразиться упреками, но встретился с умоляющим взглядом Сана.             — Но я могу помочь, — настаивал тот, в его голосе послышался вызов. — Я читал о разных растениях и деревьях. Я смогу найти нужные и помочь тебе их собрать. К тому же, дело не только в моём желании погулять. Нам нужны дрова, и если я могу помочь, то почему бы и нет?       Антагонизм Юнхо дрогнул, слова Сана отозвались в нём. Он посмотрел на Сана, который буквально сиял от предвкушения, и внутренне вздохнул. Он понимал, что не может держать младшего взаперти вечно, и, возможно, прогулка пойдет на пользу им обоим.       Конечно, под бдительным присмотром Юнхо.       Он не мог отрицать, что Сан явно стал лучше ориентироваться в обстановке, и его желание внести вклад в общее благополучие было очевидно. Неохотно, но Юнхо начал обдумывать возможность взять Сана с собой.       Со вздохом и легким толчком локтем Юнхо сдался, хотя и с неохотой.             — Ладно, но даже не думай, что я не врежу тебе, если ты снова начнешь чудить. И если будешь меня тормозить, я брошу тебя, не раздумывая, — сказал он без злобы.       Лицо Сана озарилось восторгом, улыбка расцвела на его губах.             — Обещаю, Юнхо, я буду вести себя как паинька.       Юнхо закатил глаза, но всё же согласился взять Сана за собой.       — Мы с Сонхва кое-что приготовили для безопасности, давай я тебя экипирую, — сказал он, пропуская Сана в свою комнату.       Комната Юнхо, верная его характеру, была монохромным убежищем в оттенках чёрного и серого. Стены были выкрашены в разные тона, у одной стены стояла большая кровать, а в углу — небольшой письменный стол со стулом. На полке над столом стояли несколько личных вещей, которые он привёз с собой, добавляя немного уюта в этот в остальном утилитарный интерьер. Узкий шкаф служил для хранения немногочисленной одежды.       Войдя, Юнхо, не задумываясь, начал снимать рубашку, обнажая крепкое, мускулистое телосложение. Его тело источало силу, широкие плечи и рельефные руки говорили о его выносливости и стойкости. Сан поспешно отвел взгляд, его сердце забилось чуть быстрее от мысли об объятиях.       Широкие плечи напрягались при каждом движении, привлекая внимание к мышцам. Шрамы, напоминания о профессии, покрывали кожу в разных местах. Великолепные татуировки украшали руки, предплечья, грудь и плечи, каждый символ рассказывал свою историю. Щёки Сана порозовели, пока он украдкой рассматривал их.       Когда Юнхо закончил одеваться, он взглянул на него, легкая усмешка тронула уголки его губ.             — Нечего стесняться, ты уже и так всё видел, — заметил он.       Сан замялся, щёки залились краской.             — Я… знаю, просто… в этот раз… по-другому, — пробормотал он с обидой в голосе.       Юнхо усмехнулся, звук получился низким и хриплым.             — По-другому, да? — повторил он с игривостью в голосе. — Ну, привыкай, тебе ещё не раз предстоит меня таким увидеть.       Он порылся в ящике и достал черный рюкзак.             — Итак, слушай план, — начал он. — Держись рядом со мной всё время. Будем идти по светлым участкам леса, недалеко от тех мест, где раньше бывали Сонхва и Минги. Не отходи никуда и смотри в оба, высматривая признаки опасности.       Он взял небольшой нож и надёжно прикрепил его к бедру Сана.             — Возьми, — приказал он. — Это для самозащиты. Если столкнемся с угрозой, используй с умом. Целься в уязвимые места и не медли, — сказал он, закидывая свою сумку на плечо.       Сан кивнул:             — Понял, я от тебя ни на шаг, — пробормотал он, разглядывая нож.             — Отлично, — сказал Юнхо, пряча сигареты в карман. — Выдвигаемся, пока не стемнело.

𓆩☯𓆪

      Будучи простым смертным, Минги был очарован Сонхва с первого взгляда. В ангеле было что-то неотразимо притягательное, его взгляд невольно искал Сонхва, когда они оставались наедине.       Выйдя на улицу со стаканом освежающей клубничной воды и тряпкой, он огляделся в поисках знакомой фигуры. За последние недели они провели немало времени вместе. Сан был занят препирательствами с Юнхо, так что им оставалось полагаться только на общество друг друга.       За долгими шахматными партиями, вином и кулинарными экспериментами Минги многое узнал о Сонхва.       Наконец, он увидел его. Там, в зелени сада, Сонхва двигался с грацией, казавшейся неземной. Ангел переходил от горшка к горшку, аккуратно расставляя последние на отведенные места.       Черты его лица были безупречны, от ниспадающих на плечи чёрных волос до пленительных изгибов фигуры, а взгляд завораживал магнетическим блеском.       Минги подошёл, с легкой улыбкой на губах.       — Похоже, ты получаешь удовольствие, хозяйничая с растениями, — заметил он, в его голосе звучало восхищение, когда он поставил стакан на тряпку.       Сонхва повернулся к нему, в его глазах озорно вспыхнул огонёк. Он приподнял бровь, уголки губ тронула игривая улыбка.             — О, священник, ты же знаешь, я умею обращаться не только с растениями, — поддразнил он.       Минги усмехнулся, его глаза засияли от восторга. Он не пытался скрыть, какое впечатление на него производит флирт Сонхва, и был готов ответить тем же.             — Неужели? Что ж, поверю, когда увижу.       Губы Сонхва изогнулись в понимающей улыбке, его взгляд встретился со взглядом Минги.             — Ах, прелесть священного дуализма, — задумчиво произнес он. Он отпил из стакана и благодарно улыбнулся Минги, поняв, что тот приготовил напиток сам.       Румянец залил щёки Минги, он отвел взгляд. Сонхва умел разрушать его тщательно возведенные стены, обнажая уязвимость и пробуждая жажду большего.       — Хватит обо мне, — сказал Сонхва, ставя стакан на место. Он протянул руку Минги, словно приглашая. — Позволишь показать тебе сад? Уверен, растения будут рады знакомству.       Сердце Минги забилось чаще, он кивнул. Кончики его пальцев коснулись ладони Сонхва, и по венам пробежала искра. Он был поражён нежностью кожи Сонхва, тихой страстью, исходившей от его прикосновения.       С легкой улыбкой Минги взял руку Сонхва, любуясь контрастом размеров и оттенков кожи. Их пальцы переплелись, и Минги сдержал порыв притянуть Сонхва ближе.       Вместе они не спеша прогуливались по саду, Сонхва вел его, нежно касаясь руки и делясь своими познаниями. О каждом цветке Сонхва рассказывал название, свойства и значение в духовном мире. Минги впитывал знания, словно губка, и его восхищение Сонхва росло с каждой минутой.       Лицо Сонхва было усладой для глаз, когда он погружался в свой мир знаний. То, как его глаза искрились от восторга, как губы складывались в нежную улыбку, когда он говорил о любимых растениях, — Минги не мог устоять перед этим обаянием.       Чем больше времени он проводил с ним, тем сильнее привязывался к ангелу. Воспитание Минги прошло в уединении, он рос в одиночестве и посвятил себя служению первосвященника. Одиночество стало его привычным спутником, но теперь, в присутствии Сонхва, он почувствовал тоску по чему-то, что так долго подавлял.       Подойдя к особенно яркому цветочному горшку, Сонхва наклонился, призывая Минги подойти ближе.             — Это ромашка, — пояснил он, указывая на нежные бело-желтые цветки. — У неё успокаивающие свойства, она идеально подходит для умиротворения души и тела. Скоро заварю тебе чай из неё.       Взгляд Минги скользнул с цветов на Сонхва, его восхищение едва удавалось скрыть.             — Прямо как ты, — пробормотал он почти шепотом.       Щёки Сонхва слегка порозовели. Он на мгновение отвел взгляд.             — Спасибо, — тихо сказал он и снова потянул Минги за собой, пытаясь скрыть смущение.       Во время прогулки по саду их внимание привлёк легкий шорох. Белка перепрыгивала с ветки на ветку, не сводя с Минги любопытных глаз, словно следила за ними. Казалось, она изучала его с любопытством, оценивая намерения.       Белка спустилась на землю и остановилась перед ними, в глазах — явное любопытство. Затем, осмелев, она вскарабкалась по ноге Минги и забралась на руку.       Минги замер, не зная, как реагировать. Но когда белка устроилась у него на плече, уютно прижавшись к шее, он не смог сдержать улыбку.             — Похоже, я нашёл друга, — усмехнулся он, пораженный доверчивостью крохотного создания.       Глаза Сонхва засияли, нежная улыбка тронула его губы.             — Именно так, — заметил он, протягивая руку, чтобы осторожно погладить мягкую шерстку белки.       Белка, казалось, была довольна новым местом, её крошечные лапки легонько похлопывали по плечу Минги, словно помечая территорию. Минги нежно почесал её за ушком.             — Удобно устроилась, малышка? — спросил он, с нежной улыбкой наблюдая, как белка сворачивается клубочком у него на шее.       С белкой на плече Минги и Сонхва вернулись к дому. Они устроились на деревянной скамейке, белка уютно расположилась на коленях Минги, её крошечное присутствие дарило тепло.       В тишине, нарушаемой лишь легким шелестом листьев, Сонхва тихо вздохнул.             — Юнхо изменился, — пробормотал он, глядя вдаль. — Он стал более открытым, более восприимчивым к окружающим.       Легкий ветерок пронёсся по поляне, принося с собой чувство покоя. Белка на плече Минги тихонько чирикнула, словно соглашаясь с его словами. Минги промолчал, и не нужно было слов.       Он просто слушал, как льются слова Сонхва, не перебивая.

𓆩☯𓆪

      Юнхо фыркнул, кажется, в пятидесятый раз.             — Знаешь, если бы я знал, что ты такой приставучий, запер бы тебя в комнате, как только приехали.       Сан прищурился.             — Ну, извини, что пытаюсь поддержать разговор и не дать тебе заскучать», — огрызнулся он. — Я просто пытаюсь разрядить обстановку. Без меня ты бы погряз в унынии.       Юнхо фыркнул, пнув камень под ноги.             — Погряз? Скорее, вздохнул бы с облегчением.       Сан расхохотался, смех был легким и беззаботным, и, сделав пару шагов, догнал Юнхо.             — Признайся, тебе нравится. Это главное развлечение за день.       Юнхо закатил глаза.             — Развлечение? Да ты бредишь, — отрезал он.       Пока они шли дальше, Сан оглядывал деревья вокруг, мечтательно улыбаясь.             — Знаешь, — тихо начал он. — Я всегда был таким шумным и любопытным. Не думаю, что сильно изменился с детства.       Юнхо вскинул бровь, заинтригованный откровением.             — О, правда? Расскажи, каким ты был ребенком? Таким же непоседой?       Сан тихонько рассмеялся, слегка толкнув Юнхо.             — Наверное, можно и так сказать. Я рос с родителями после смерти старшего брата. Они любили меня, но все было уже не то. В семье постоянно чувствовалось напряжение. Мне всегда казалось, что я должен поддерживать мир и делать всех счастливыми. Но, честно говоря, получалось не очень.       Юнхо, заметив, как угасает энтузиазм собеседника, сказал:             — Ну, ты точно пронёс это качество во взрослую жизнь. Уверен, Сонхва бы давно повыдергивал мне все волосы, если бы не ты, — пошутил он.       Сан тихонько рассмеялся, отряхивая листья, упавшие на плечи.             — Спасибо, наверное, это правда. — Они шли молча ещё какое-то время, пока любопытство Сана не взяло верх. Он взглянул на Юнхо. —А каким был маленький Юнхо?       Юнхо хмыкнул, задумавшись над вопросом Сана.       — Честно говоря, мало что помню, — начал он серьёзным тоном. — После всего, что произошло… всего этого кошмара, словно куски детства заперты на замок.       Пока они шли, взгляд Юнхо блуждал по кронам деревьев.             — Помню ощущение океана, свободу бега без оглядки, — усмехнулся он. — Были моменты смеха, шалостей и упрямое желание "доказать" свою значимость.       Сан слушал внимательно, не отрывая взгляда от Юнхо, очарованный приоткрывшейся дверью в прошлое экзорциста.       Юнхо пнул ещё один камень, вздыхая.             — Я не помню родителей, и порой думаю, что так даже лучше. Но иногда меня тянет вспомнить. Какой была мама? Каково это — иметь маму? Их, наверное, уже давно нет в живых, но все же… Порой думаю, скучали ли они по мне, что подумали, когда я исчез. — Он слегка покачал головой. —Наверное, решили, что я их бросил, или что-то в этом роде.       Сан нахмурился.             — Ты скучаешь по ним.             — Нет, меня тянет к образу, к идее о них, — поправил Юнхо. — Я не знаю, кто они, где их могилы. Меня привлекает сама мысль о том, какой могла бы быть наша семья. На протяжении всего этого времени я словно оплакиваю ребёнка, которым мог бы стать, человека, которым мог бы быть, — сказал он. —Не все приходят в этот мир в идеальных обстоятельствах, и я не исключение, но это не значит, что я не могу мечтать о другом.             — А ты? — спросил Сан. — Хотел бы быть другим?             — Отчасти, — хмыкнул Юнхо. — Иногда думаю, что моя жизнь была бы лучше в аду, а потом размышляю о том, какой была бы моя жизнь, будь я нормальным человеком. Были бы у меня дети? Если да, то сколько? Я всегда хотел дочь, знаешь, — сказал он, усмехнувшись. — Но как бы то ни было, я здесь и сейчас, и ничего не изменить.       Сан рассмеялся.             — Дочь? Не могу представить тебя в роли папы для девочки, — сказал он.       Юнхо нахмурился, обидевшись.             — Извини? Я был бы отличным отцом для девочки, — заверил он. — Я был бы лучшим отцом, честно говоря. Никто из вас и в подметки мне не годится.             — Конечно, конечно, — сдался Сан, а затем с любопытством наклонил голову. — У тебя когда-нибудь была собака? Мне кажется, ты собачник.             — Думаю, была собака, когда я был совсем маленьким, за пару лет до того, как меня забрали, — сказал Юнхо, в голосе прозвучали тёплые нотки. — Имени не помню, правда. Но он всегда был рядом, верный и неугомонный. Мы были не разлей вода, — сказал он. — Наверное, он тоже давно умер, но всё равно приятно вспоминать о таком преданном друге. Думаю, единственное, о чём жалею — что не смог быть с ним до конца.       Губы Сана тронула нежная улыбка, образ Юнхо-подростка, играющего с собакой, отозвался тёплом в сердце. Он увидел параллель между Юнхо и верным, энергичным золотистым ретривером.             — Понимаю, — сказал Сан. — В тебе есть эта верность, та же решимость защищать близких. Как у золотистого ретривера.       Юнхо бросил на Сана косой взгляд.             — Теперь сравниваешь меня с собакой, да? — заметил он с насмешкой в голосе.       Щёки Сана вспыхнули, он понял, что оговорился. Он замялся, пытаясь исправить неловкость.             — Нет! Не то! Я не это хотел сказать! Я просто… хотел сделать комплимент, правда! Ты… ты сильный и надёжный, как верный друг. Вот и всё.       Юнхо не удержался от смеха, увидев его смущение.             — Я знаю, знаю. Просто поддразниваю тебя, — успокоил он более мягким тоном. — И спасибо, мне приятно это слышать.       Когда они наконец подошли к дому, внимание Юнхо привлёк вид Минги и… белки? Его взгляд сузился, на лице промелькнула тень скепсиса. Зрелище было неожиданным, и Сан не смог сдержать смех.       Юнхо нахмурил брови, недоуменно разглядывая эту сцену. Он кинул дрова на землю, не скрывая скептического выражения.             — Священник, ты теперь ещё и белку приютил? — спросил он. Белка, устроившаяся на плече Минги, словно ответила ему тем же любопытством, их взгляды скрестились.       Минги усмехнулся, его глаза заискрились.             — Эта малышка, похоже, прониклась ко мне симпатией, когда мы гуляли по саду, — ответил он, поглаживая белку за ушами. — Не мог же я оставить её одну.             — Извини? — кашлянул Юнхо. — А что она делала до нашего прихода?       Минги расхохотался.             — То, что она была одна раньше, не значит, что должна оставаться одна и сейчас! Тебе ли не знать, — упрекнул он.       Юнхо стоял на своем с настороженным видом.             — Я не собираюсь держать эту живность в доме, — заявил он, в голосе прозвучало замешательство. — У меня есть… вполне веская причина не хотеть её здесь, — сказал он.       Белка словно почувствовала беспокойство Юнхо, её крошечное тело напряглось. Глаза сузились, словно оскорбленные нежеланием принять её. С внезапной прытью она спрыгнула с плеча Минги и приблизилась к Юнхо.       Беспокойство Юнхо стало ещё очевиднее, когда он посмотрел на белку, готовый отскочить. Её хвост дёргался из стороны в сторону, словно она понимала скрытую причину неприязни Юнхо. Экзорцист отступил на шаг, мышцы напряглись в готовности к резкому движению.             — Юнхо, да это всего лишь белка, — успокоил Сан, не в силах сдержать смех. —Посмотри на неё, она словно умоляет о твоём расположении.       Юнхо бросил на Сана гневный взгляд, явно не оценив подшучивания.             — Ничего смешного, — проворчал он, скрестив руки на груди. — Вот когда она тебе одежду погрызет, тогда… — начал он, но белка вдруг злобно зачирикала, словно протестуя против присутствия Юнхо.       Глаза Юнхо округлились от удивления, выражение лица колебалось между раздражением и опаской. Он позволил белке бегать вокруг и чирикать, даже топнув лапками по его ногам, прежде чем наконец сдался.             — Ладно, ладно, забирай свою чёртову белку, Минги. Но ты, — он ткнул пальцем в замершую белку, — Держись подальше от моих вещей и не жди угощения, ищи себе еду сама.       Минги расхохотался, искренне наслаждаясь ситуацией.             — О, Юнхо, никогда бы не подумал, что ты так боишься этих маленьких зверьков, — поддразнил он, отгоняя белку от Юнхо.       Сан подошёл к Юнхо ближе.             — Похоже, белка застолбила территорию, — поддел он, игриво толкнув его плечом.             — Надеюсь, теперь ты доволе», — пробормотал Юнхо. — У нас теперь в доме живет чёртова белка.