Город тепла и света

С тех пор, как Саоми попала в «Сад мелодий», прошло три недели, но это время пролетело для неё незаметно, будто один долгий день. Когда она жила дома, то дни казались ей длинными. Иногда она работала в лавках, и тогда уставала так, что засыпала, едва добравшись до постели, бывали дни, когда она просиживала часами на рыночной площади, продавая ракушки, случалось, что она по полдня ходила в лесу за городом, собирая съедобные корешки, ягоды, грибы и орехи, или же травы, которые потом они с матерью обрабатывали и заготавливали, чтобы зимой пить вместо чая. Она и тогда уставала, но, всё же, каждый день отличался один от другого. В Цветочном доме всё шло по заведённому кругу. Слуги спали и работали. Наёмным раз в неделю полагался выходной, но рабы трудились всегда, особенно дети. Правда, понемногу Саоми привыкала. К тому же она постоянно думала о побеге и изучала усадьбу и привычки людей. Усадьба Цветочного дома оказалась довольно велика, но, всё же, не настолько, как Саоми показалось поначалу. За центральным залом располагались комнаты слуг и хозяйственные помещения, на верхних этажах вокруг — гостевые. В центре усадьбы был большой внутренний двор, использовавшийся для хозяйственных нужд. Саоми уже знала, что из кухни можно было попасть в переулок, откуда обычно подвозили продукты, но кухня редко оставалась пустой, в ней почти всегда было полно работников. Ещё был центральный вход, но там стоял вышибала, который не выпустил бы девочку без разрешения старших слуг. Всё это время Саоми старалась найти другой выход и наблюдала, запоминая распорядок жизни Цветочного дома. Она уже знала, что самое тихое время длится с трёх ночи до девяти утра. Большая часть прислуги в эти часы спит, также, как и все управляющие. Поначалу Саоми думала выбраться в это время, однако скоро сообразила, что все двери в этот час тоже заперты, к тому же коридоры пусты и она точно привлечёт внимание, если попадётся кому-то на глаза. Днём был оживленно, но в это время девочки редко выполняли работу одни, их всегда ставили в пары, а то и по-трое, так что ускользнуть тоже не получалось. В конечном счёте Саоми поняла, что самым лучшим временем оставалась ночь: тогда в усадьбе царила суматоха, людей прибывало, слуги носились как заведённые игрушки. Наверняка, думала она, в такой обстановке её даже не сразу хватятся. А ещё, чтобы просто выйти наружу, нужно было где-то раздобыть другую одежду, кое-какие вещи и еду на первое время, и Саоми устроила тайник в одной из редко посещаемых кладовых, в котором теперь лежали накидка, нож, зажигалка, и даже мешочек пшена и котелок. Времени задерживаться в городе после побега у неё точно не будет, лучше подготовить всё заранее. Следовало забрать Лаури и сразу уходить. Из города она могла легко выйти также, как и обычно: дети не вызывали подозрения у стражи, некоторые даже знали Саоми в лицо, случалось, посылали с поручениями, за которые отдаривали монеткой или едой. Так что оставалось только выбраться из усадьбы, вернуться в Нижний город и увести Лаури. Мысли о сестре не давали ей покоя: как там она? Хватает ли ей еды? Не обижает ли её отец? Что, если в отсутствии падчерицы он срывает свой дурной характер на ней? Почти всё, что нужно, Саоми подготовила. Теперь оставалось только выбрать день для побега, но она медлила, проверяя свой план, опасаясь, что что-то упустила. В городе к этому времени уже потеплело, дни стояли солнечные, в садах деревья оделись в зелень. Саоми любила тёплое время года. Весна на всех людей действовала одинаково: подъём, праздник, ощущали все, может, поэтому взрослые зачастую смотрели сквозь пальцы на дурачества детей, даже если это были рабы. В этот день девочек отправили заниматься стиркой. Вообще-то в усадьбе имелась прачечная, но разные мелкие вещи вроде полотенец или собственной одежды, стирали в больших тазах: сперва отмачивали в мыльной воде, а затем тёрли о ребристые, деревянные доски. Саоми, ещё когда жила дома, стирала одежду для семьи, но, поскольку жили они небогато, то и вещей много не водилось, так что в таких масштабных стирках она не участвовала. Потому руки быстро начали болеть, но у каждой из девочек был отмеренный объём вещей и отставших от остальных могли и наказать. Правда, сейчас все девочки забросили работу и соревновались в том, кто из них сможет больше покрутиться, не упав. Интерес к танцам у рабынь не удивлял, ведь они каждую ночь видели прекрасных чарниц, утончённых и изящных, так что девочки волей-неволей начинали пытаться им подражать. Саоми старалась не обращать внимания. Она и так справлялась из рук вон плохо: пальцы онемели, кожа покраснела от холодной воды, а гора вещей как будто даже не уменьшалась. Девочки веселились и пытались обойти друг дружку, становясь всё громче. Пока что, не покачнувшись, сделать полный оборот удалось только Чилли и она с гордым видом отпускала советы и замечания. Сейчас она прохаживалась, точно генерал, одержавший победу. И, разумеется, она не могла просто оставить в покое работающего человека. После инцидента в спальне, Чилли не прикасалась к Саоми, но зато вдвое больше усердствовала на словах. Саоми терпела, уговаривая себя, что ещё несколько дней и её здесь уже не будет. - А ты, как обычно, слишком хороша, да? - спросила Чилли. - Я работаю. - То ты спишь, то работаешь, - передразнила Чилли, - всегда слишком занята, чтобы даже поговорить. Считаешь себя лучше нас, я права? Саоми стиснула зубы, но провести ещё одну ночь в умывальной не хотелось и девочка заставила себя расслабиться. Раздражение немного отпустило, а вместе с этим пришло и внезапное озарение: Чилли не так уж и не права. С первого дня Саоми держалась особняком, не причисляя себя к остальным, потому что мысленно она находилась далеко отсюда. Она и не думала попытаться подружиться, ведь не рассчитывала задерживаться в Цветочном доме. Так можно ли было винить девочек за придирки, если она сама смотрела на них свысока? - Хорошо. - Саоми резко поднялась, так что Чилли, не ожидавшая такой сговорчивости, даже отбежала на пару шагов. Саоми вытерла руки о подол, встала поодаль, на секунду замерла, вспоминая, потом развернула корпус назад и провернулась, потом снова, и снова. Остальные девочки так и стояли, удивлённо глядя на неё. Саоми, прокрутившись пять раз, остановилась — голова, всё-таки, немного кружилась. Она повернулась к Чилли — теперь-то её оставят в покое? — и натолкнулась на взгляд, полный негодования. «Я же сделала, что она хотела, чего ей ещё?» - подумала Саоми. Чилли даже покраснела, она собиралась что-то сказать, но их прервал мелодичный голос, донёсшийся со стороны галереи. - Саоми! Все девочки подняли головы и увидели возле перил госпожу Ярлит, стоявшую там и, видимо, наблюдавшую уже какое-то время за играми детей. - Поднимись сюда. Госпожа Ярлит скрылась, а Саоми неуверенно поглядела на остальных. «И что теперь? - подумала Сами. - Меня отругают за то, что развлекалась вместо того, чтобы работать? Тогда почему не накажут других тоже? Или госпожа Ярлит пришла лишь под конец и не видела остальных?» Чилли злорадно улыбнулась. Саоми изобразила лицом каменную стену и пошла в здание. Она беспокоилась, но не слишком: как бы там ни было, госпожа Ярлит — это не госпожа Ирис и не Мэрит, чарница относилась к ней хорошо, никогда не ругала во время уроков, только мягко указывала на ошибки. Может быть, она позвала её совсем по другому поводу. Чарница ждала на галерее, опоясывавшей второй этаж. Она была одна и, видимо, вышла прогуляться. Однако даже для прогулки в пределах усадьбы госпожа Ярлит оделась с большой тщательностью: лёгкое платье цвета морской волны, тонкая, шерстяная шаль, крашеная в нежно-зелёный, а волосы собраны в причёску, выглядевшую просто, но определённо потребовавшую усилий служанки. - Добрый день, госпожа Ярлит. - Саоми поклонилась. Чарница повернулась к ней и некоторое время смотрела молча, а потом спросила: - Кто научил тебя правильно кружиться? Саоми нерешительно сжала руки. - Что ты делала, чтобы не упасть? - снова спросила чарница. Видя, что девочка по прежнему молчит, она продолжила: - Ты фокусировала взгляд в одной точке, удерживая до последнего момента, поворачивалась и снова ловила взглядом ту же точку, так ведь? Саоми кивнула. - Так кто же тебя научил? - Я просто видела, как это делали девушки во время выступления, - тихо ответила Саоми. «Я сделала что-то неправильно? - забеспокоилась она. - Но что? Может, танцевальные приёмы — это секрет цветочного дома?» - Понятно, - произнесла задумчиво госпожа Ярлит. Саоми исподтишка наблюдала за ней, но чарница не казалась разозлённой. - Хорошо, ступай. Не веря, что так просто отделалась, Саоми поспешила прочь, мысленно обзывая себя дурой: она ведь собиралась не привлекать лишнего внимания до побега! Во второй половине дня Саоми вернулась в комнату на занятие. Окна в комнате чарницы были раскрыты, тёплый, но ещё не пропитанный зноем ветер гулял по комнате, наполняя всё запахом весны и свежести. Ветер сегодня шёл с моря и Саоми ощутила острую тоску по дому, что удивило её саму: когда бы она могла подумать, что станет скучать вот так? Ярлит сидела перед зеркалом и, когда появилась девочка, она кивнула ей и протянула бусы: - Помоги застегнуть. Саоми повиновалась. Она невольно засмотрелась на гладкую и белую кожу чарницы, и бросила взгляд в зеркало, в котором отражалась она сама, совсем не похожая на эту красавицу. Странно дело: раньше ей и горя не было до того, как выглядит, а теперь, сравнивая с госпожой Ярлит, Саоми видела себя точно совсем другим человеком. - Ты похожа на мальчишку, - произнесла госпожа Ярлит с лукавой улыбкой, проследив за взглядом девочки, - но не стоит огорчаться, ты ведь ещё растёшь. В девять лет я тоже была тощей как щепка. К тому же у тебя хорошая внешность, черты лица достаточно тонкие. Если накрасить тебя, сможешь выглядеть как угодно, ты словно чистый лист, на котором можно рисовать любую картину. - Вовсе нет, - возразила Саоми. - Я совсем не красива. Даже мама так говорит. - Глупости какие, - отмахнулась Ярлит, рассмеявшись. - Из тебя выйдет замечательная чарница: кожу и волосы можно исправить, для этого есть средства и, потом, ты просто слишком тяжело жила, а при хорошем питании быстро поправишься. Саоми показалось, что она столкнулась со стеной. - Я… Не могу, я не гожусь… - Ты поступишь ко мне в обучение, я уже поговорила с госпожой Фоссе, она позволила взять тебя ученицей. И по возрасту ты даже подходишь. Я научу тебя, как нужно держаться, как ходить и улыбаться. И танцевать: если ты станешь помогать мне с выступлениями, то должна научиться всему. Саоми слушала, опустив голову. Научиться танцевать? Эти слова словно трогали её за живое. Танцевать. Можно подумать, она мечтала об этом всю жизнь, но ведь даже не думала, пока не попала сюда. Она вообще не думала о будущем, только о настоящем. Всегда так жила. Она представляла иногда, что убежит и станет бродячим актёром, но эти мысли были, скорее, мечтой в которую она сама едва ли верила. Всё это казалось слишком далёким и возможным, только когда она станет взрослой. Танцевать. Стать одной из этих изящных нимф, которые по ночам дарят свой талант восхищённой публике. Разве это сильно отличается от того, о чём она мечтала? Да. Потому что артист заканчивает выступление поклоном, а чарница — в постели под каким-нибудь ублюдком. - Я не хочу. - Почему? - искренне удивилась Ярлит. - Ты не желаешь учиться? Но у тебя есть способности: ты освоила поворот просто наблюдая за другими, говорю тебе, ты талантлива и можешь стать очень востребованной девушкой. Не думай о том, что некрасива, в конце концов, красота для чарницы не самое главное. - Я не хочу быть чарницей. Ярлит положила ногу на ногу и глаза её сузились. - Так что тебя не устраивает в такой жизни, м? Расскажи-ка мне! Саоми снова опустила голову. - Разве тебя ждало что-то хорошее там? - Ярлит резко махнула рукой в строну окна, за которым шумела улица. - Ты получишь образование, станешь человеком! Чтение, письмо, литература, музыка, живопись!.. Не будешь прислуживать на кухне, твои руки всегда будут оставаться мягкими, волосы перестанут выгорать на солнце. Тебе никогда не придётся трудиться. Ярлит распалялась всё сильнее, её голос уже не звучал как серебряный колокольчик, а лицо потеряло своё томное и отстранённое выражение, делавшее её похожей на какое-то нездешнее существо. Она уже почти кричала. - Почему молчишь? Ты предпочитаешь рыться в грязи на улице? - Я не жила на улице и не рылась в грязи! - выкрикнула Саоми. - Пусть у меня нет гражданства, но я была свободным человеком! Ярлит коротко расхохоталась, запрокинув голову. - Твоя свобода чем-то выгодно отличается от моего рабства? Саоми поспешно замотала головой. - Я не сравниваю себя с вами! Я другая и пусть глупая, но я лучше осталась бы жить в порту и голодала, чем быть здесь рабыней, даже если в тепле и сытости. Из глаз девочки покатились слёзы. - Рабыня не может платить гражданский налог. Если бы только мама не продала меня, я сумела бы купить себе гражданство рано или поздно, а теперь… - Ну хватит! - выкрикнула Ярлит. - Хватит молоть чепуху. Купить гражданство? Думаешь, смогла бы? Может, гражданство есть у твоей матери? Или отца? По твоему, гражданство сделает тебя свободной? Что за ерунда! Если нет денег, тогда какой прок в таких правах? - Мне нужно было бы только… - Ты ребёнок! - перебила Ярлит. - Да что ты понимаешь? Играй теми картами, что выдала судьба, живи в реальности! Наследуемое гражданство, по праву рождения — эту удел аристократов и только они — подлинные граждане королевства. Считаешь, оплаченное налогом, не отличается? А ты знаешь, что лишь аристократы не имеют право продавать своих детей? Ты знала это?! Всё потому, что они граждане от рождения, по крови. У всех остальных ребёнка могут забрать за долги, родители могут сами продать его. Дворянина лишают титула и вот он уже такой же, как все. Не тешь себя самообманом. - Теперь Ярлит говорила глухо, она даже ссутулилась, опустила плечи и смотрела куда-то мимо Саоми, будто не видя её. - Ты никогда не встанешь в один ряд с настоящими гражданами, поэтому не будь дурой и бери у жизни, что дают. Тебе выпал шанс, а ты отвернёшься от него так просто? Чарница была вне себя и Саоми под напором её гнева сжалась, вцепившись руками в одежду и глядя вниз, боясь пересечься с госпожой взглядом. Когда с Гарко случались похожие приступы ярости, он всегда распускал руки, поэтому Саоми ждала удара. Настолько яростный гнев не мог родиться из ничего, понимала Саоим, он мог означать лишь одно: Ярлит продали и, должно быть, семья её прошла тот самый путь, который обрисовала чарница. Саоми никогда не думала о таких вещах и в Нижнем городе мало судачили о подобном, ведь беды людей, живущих в Среднем и Верхнем городе, никак не соотносились с нищетой Нижнего. Но, очевидно, что богатые люди чаще оказываются в положении, когда теряют всё, хотя бы потому, что у бедных и так ничего нет. Ярлит продали ради семьи, также, как и Саоми. «Но разве я сама — не часть семьи? - подумала девочка. - Как же так, почему же подобный выбор вообще возможен? Как кто-то может быть менее ценен? Почему ими жертвуют на благо других? Никто не спрашивал меня, хочу я пожертвовать собой. Даже если бы это решение было решением всех остальных, разве оно было бы справедливым? Разве могут люди решать за одного, как ему жить, какой будет его судьба?» - Женщины не могу управлять даже своим наследством, за них это делают мужчины, - процедила Ярлит. - Кроме «Цветочных домов». - Госпожа Ярлит цинично рассмеялась. - Такой заработок считается неприличным для мужчин, только став чарницей женщина может получить полную свободу. Ту свободу, о которой ты говоришь. Любая рабыня в этом доме дала бы отсечь себе руку, лишь бы оказаться на твоём месте, - произнесла Ярлит. - Твой единственный шанс подняться из грязи и ты отказываешься? Саоми на миг потеряла самообладание и её взгляд пронзил чарницу. Она сразу опустила голову, но Ярлит всё поняла. - Какая гордыня, - с презрением протянула она. - Многова-то гордости для портовой нищенки. Саоми стиснула зубы. Чарница наклонилась вперёд. - Ты хочешь сбежать, верно? - сказала она. - Сможешь выжить в роли беглой рабыни, м? - Я не глупая, знаю, что меня ждёт, - покачала головой Саоми. - Так ведь и я не дура, - рассмеялась госпожа Ярлит. - Чарницы умеет читать в душах не только мужчин. Ты задумала сбежать. И ты готовишься, так ведь? И почти уже всё готово. С каждым словом Саоми казалось, что госпожа Ярлит будто сверло вгрызается в её мысли. - Ты в самом деле не глупая, - задумчив произнесла женщина. - И обладаешь качествами, неожиданными для ребёнка твоих лет. Знаешь, у меня не было бы причин мешать тебе, я понимаю твои чувства, но ты — талантливая иллюзионистка, которая когда-нибудь принесёт этому Цветочному дому успех и деньги. - Ярлит задумалась, а потом вдруг спросила: - Тебе известно, что у нашей хозяйки нет детей? Девочка подняла взгляд и удивлённо покачала головой. - Чарницы, которые пользуются большим спросом, не могут выкупить свою свободу. Казалось, что госпожа Ярлит опять сменила тему. От такой чехарды Саоми чувствовала себя совсем сбитой с толку. - Владельцы Цветочных домов устанавливают неподъёмную цену, чтобы не упустить девушку, приносящую большой доход, только в старости, став ненужной, чарница может попытаться обрести свободу. Которая ей уже будет не нужна. Губы Ярлит исказила горькая улыбка. - Впрочем, меня можешь не жалеть, ведь я унаследую этот Цветочный дом. Саоми всё ещё не понимала, куда клонит женщина. - У госпожи Фоссы нет детей, поэтому она сделает наследницей меня, а это значит, что, после её смерти, я просто выкуплю себя у себя самой и стану управлять усадьбой как хозяйка. Всё это, - Ярлит развела руками, - будет мои. И мне понадобится такая способная девушка, как ты. Госпожа Ярлит встала и Саоми почувствовала что-то странное в воздухе, нечто похожее на движение, неосязаемое, но отчётливо ощутимое. - Поэтому я не могу тебя отпустить, - стальным голосом произнесла Ярлит и быстро шагнула к девочке. Саоми хотела бежать, но женщина схватила её за плечо и сжала руку. Саоми увидела, что в кулаке чарницы будто полыхает маленькое солнце, а волосы внезапно приподнялись вокруг головы точно змеи и ветер всколыхнул полы одежды. Ярлит разжала кулак и вцепилась в запястье девочки. На секунду Саоми ощутила боль как от раскалённого прута, а потом всё стихло. Ветер и свечение пропали, комната приняла свой прежний вид, госпожа Ярлит стояла над Саоми и по её лицу девочка поняла, что только что проиграла. Проиграла так, что уже ничего не изменишь. - Что вы сделали?! - крикнула Саоми. Она сидела на полу, схватившись за руку — кожа на запястье выглядела обычно, но Саоми чувствовала, будто его охватывает невидимый обруч. Ярлит вернулась к зеркалу, мягко опустилась на пуфик и поправила растрепавшиеся волосы. - Теперь ты не сможешь покинуть пределов усадьбы, - спокойно ответила она. - А, если выйдешь, тебя пронзит такая боль, что не сможешь сделать и шага. Взглянув на девочку, чарница слегка покачала головой. - Я могу творить не только чары иллюзий. Твой поводок надёжен, так что не переживай. И спокойно учись, твоя судьба теперь вполне определённа. Ты ещё скажешь мне спасибо. - Я не буду учиться! Взгляд чарницы полыхнул как рассыпавшиеся угли. - Посмотрим. В комнате стояла почти полная темнота: это была одна из кладовых во внутренней части усадьбы и свет сюда не проникал. Саоми лежала на полу. Чем меньше она двигалась, тем меньше расходовала энергии, тем дольше могла продержаться. Саоми провела языком по пересохшим губам. В темноте и неподвижности всё, что оставалось ей, это мысли, и Саоми думала. Голод сильно мешал, мысли ворочались с трудом, их приходилось понукать как упрямых волов. Саоми вспоминала всё, что случилось с того дня, как мать привела её к «Саду мелодий» и до того момента, как Мэрит втолкнула её в эту комнату и заперла дверь. Однако, прежде чем сделать это, Мэрит втащила её на улицу. Когда это было? - Отпусти! - кричала Саоми, пока служанка тащила её. Её выволокли из комнаты госпожи Ярлит и потащили по коридорам. «Выведи её наружу, - велела Ярлит. - Дождись, пока начнёт кричать, но не раньше, чем досчитаешь до ста, тогда верни обратно. Потом запри». Под удивлёнными взглядами слуг Мэрит вытащила девочку через главный вход и бросила на мостовую. Саоми показалось, что руку объял огонь. Или же в неё разом вцепились десятки змей. Рука горела и боль нарастала, не отпуская, не думая утихать. Задыхаясь, Саоми села, прижав руку к груди. Прохожие оборачивались и шли дальше. «Нужно бежать сейчас! - уговаривала себя Саоми. - Встань, вставай же, ну!» Однако боль заняла всё её сознание. Болела рука, но повиноваться отказывалось всё тело. На глаза у неё навернулись слёзы. Потом она закричала. На обратном пути она уже не сопротивлялась. Оказавшись в комнате, даже не попыталась выскочить. Когда на двери щёлкнул замок, Саоми медленно села, баюкая руку. С тех пор дверь несколько раз открывалась. Приходила Мэрит, которая задавала один и тот же вопрос, однако Саоми упрямо молчала и служанка уходила. Сколько прошло дней? Она снова и снова прокручивала в голове всё, что сделала и всё, что сделали с ней. В чём она провинилась, за что с ней случилось всё это? Разве она была такой уж плохой дочерью? Но Саоми никогда не возражала, не спорила с матерью, старалась делать, что скажут. Пусть она сбегала по ночам гулять по крышам, но ведь никому это не причиняло беспокойства. Она отдавала всё, что получала, не пытаясь прятать, она даже действительно старалась не препираться с Гарко, как того и хотела мама, выказывая ему уважение. Так что же она сделала не так? - Ты слишком долго ждала. Непослушные губы плохо слушались, ответ прозвучал едва различимо даже для неё самой, как последний выдох. Она ждала слишком долго. Слишком долго готовилась к побегу из дома, слишком долго готовилась к побегу из усадьбы. - Ты пыталась всё как следует взвесить или просто боялась? «Боялась, - подумала Саоми. - Нерешительность заставляла меня ждать удобного момента до тех пор, пока момент не оказался упущен. Что делать теперь? А что я могу?» Мэрит открыла дверь и вошла, осветив фонарём неподвижное тело девочки на полу. Можно было подумать, что та уже умерла, но она была жива. Всё-таки этот ребёнок оказался очень странным, снова и снова девочка вела себя так, как от неё совсем не ждали. На её месте другие дети, наказанные подобным образом, рыдали, прижимаясь к закрытой двери, умоляли выпустить, стучали, но эта девчонка сразу же просто легла на пол и не шевелилась. И тогда, запертая в умывальной, она спокойно проспала всю ночь как ни в чём ни бывало. Когда Мэрит встречалась с ней взглядом, то ей с трудом верилось, что этому ребёнку только девять. Её тело подходило ребёнку более младшего возраста, но глаза… в них временами горело совершенно не детское упорство. Кажется, девочка вполне была способна умереть здесь от голода, но не сдаться. - Ты подумала? - бросила Мэрит. Она ошибалась на её счёт. Девочка повернула голову и приоткрыла рот, и с её губ слетел тихий ответ: - Скажите госпоже Ярлит… Мэрит ошибалась, потому что смерть — это то единственное, что Саоми не могла принять. Что угодно было лучше смерти. Потому что всё, чем она могла владеть от начала и до конца, что было абсолютно её, всецело — жизнь. - Скажите госпоже Ярлит, что я согласна. Красная с белыми пятнышками рыбка медленно огибала по кругу кадку с водой и солнце сверкало на поверхности воды, и блестело на рыбьей чешуе. Откуда-то доносился аромат сирени, должно быть, долетал с улицы. Служанки полоскали и развешивали бельё на верёвках, и разноцветные паруса шевелились под ветром, хлопали будто голубиные крылья. Саоми опустила руку в воду и подняла рыбку на ладони, та шевельнула хвостом и «поплыла» вокруг её запястья. Саоми со вздохом поглядела вверх, на облака, белыми горами нёсшиеся через небосвод. Должно быть, ветер наверху ещё сильнее, чем здесь — облака летели как на пожар. Там, в сверкающей синеве, наверное, холоднее, чем здесь, но как, должно быть, красиво. - …помолвку не отмечали, - говорила одна из служанок. - У них ведь траур, так что всё прошло очень скромно: только сами молодые и свидетели. - Хотела бы я посмотреть на их свадьбу! - воскликнула мечтательно другая девушка. - Я слышала, дочь генерала настоящая красавица, а капитана Сайфа я сама однажды видела во время парада — такой мужчина! Наверняка свадьба будет очень красивой, тем более, что капитан Сайф гвардеец, так что поезд невесты будут сопровождать рыцари. Боже, хочу это увидеть! - Думаю, и свадьбу отпраздную скромно, - возразила другая девушка, - даже после завершения траура пышное празднество будет неуместным. - Да? Вот жалость… - огорчилась первая служанка. - Кстати, а ведь невеста значительно моложе… - Капитан Сайф — настоящий красавец! - горячо заступилась первая. - Он куда красивее многих молодых рыцарей, и он лучший мечник Энса, а то и всей королевства. И он ведь служил генералу Гаданфару! Наверняка дочь генерала была тайно влюблена в него все эти годы. Ах, как романтично! Рыбка Саоми сделала кульбит и нырнула обратно в воду — брызги воссоздать у девочки не получилось и она, досадлив цокнув, повторила попытку. - Вот ты где! Саоми подняла голову и увидела Альву. Появление служанки оказалось неожиданностью и удержать образ рыбки Саоми не смогла — та исчезла и девочка опять с досадой поджала губы: в идеале ничто не должно было влиять на иллюзию, для этого требовалось тренироваться, учиться освобождать разум и контролировать себя каждую секунду, что порой казалось невозможным. Полный самоконтроль Саоми удавалось сохранять не дольше десяти минут, и то он легко нарушался любым внезапным шумом. - Ты знаешь, что урок по танцам уже начался? - поинтересовалась Альва. - Ну и ладно, - проворчала Саоми. - Я не хочу туда, мы одни и те же движения повторяем снова и снова, как заведённые болванчики! Альва покачала головой. - Совершенство легко не достигается, - произнесла она назидательно. Видя, что девочка не реагирует, Альва присела рядом с ней на камень у колодца и заговорила: - Вот взять хоть твои иллюзии, - сказала она, - ты ведь не устаёшь практиковать чары? И однажды непременно станешь мастером! Может даже будешь такой же умелой, как герцог Небис. Саоми с любопытством поглядела на служанку. - А кто он? - Небис, герцог Альхены. Говорят, самый сильны создатель иллюзий в королевства, - ответила Альва. - Иллюзионисты рождаются редко, такие, ты, кто может воплощать объёмные образы — ещё реже. А герцог Небис, по слухам, способен творить чары, превосходящие всякое воображение. Герцог могущественный человек, очень богатый и очень сильный. Может делать такое, что и не снилось простым смертным. - Альва понизила голос - Говорят, он может пытать людей своими чарами. Саоми нахмурила лоб. - Разве иллюзиями можно пытать? Альва печально вздохнула. - Знаешь, люди ведь такие существа… мы способны любую хорошую вещь обратить во вред. Госпожа Ярлит радует людей красивыми картинами, показывает снег в середине лета и цветы — посреди зимы, но ведь, наверное, можно создавать и что-то страшное. А если заставить человека поверить, что иллюзия реальна, то всё, что он увидит, будет для него настоящим. Саоми подумала, что, может, этот герцог показывает людям чудовищ или, например, огонь, и тогда люди пугаются… а что ещё можно показать такого, что вызовет страдания? Ей не очень-то нравилось думать о таких страшных вещах. - Ну, хватит. - Альва встала и отряхнула подол. - Тебе пора. Или хочешь, чтобы учитель опять тебя на горох поставил? - Будто я просила меня учить… - проворчала Саоми. Альва печально взглянула на девочку. - Люди редко знают, о чём следует просить этот мир, - произнесла она задумчиво, - так что просто прими, что он тебе даёт, пока не придумаешь, как самой взять то, что тебе нужно.