Дело в демоне

— А потом я увидел за столом наполненные светло-синим чернильницы. Оказалось, что это тоже был чай, просто в такой странном оформлении и цвете. Представляешь?! — Ву Лин болтал, не забывая прихлёбывать чуть более обычный, но от этого не менее вкусный чай и во сне.       Судя по ощущаемым попаданцем чувствам сидящего напротив демона, акценты он расставил верно. Все же попаданец всегда старался держать в своей голове, что Мэнмо жил именно в пространстве сновидений. Не нужно было быть гением, чтобы понимать, что демон был отнюдь не рад такому существованию и отчасти восполняет подобный недостаток именно за счет их бесед. Поэтому Лин всегда старался сделать описания как можно красочнее, необычнее, — или кто-то серьезно думал, что человек из двадцать первого века видит дизайнерские кружки или торговые уловки впервые? — и, одновременно с этим, относительно отстраненными. Он не знал как назвать подобное правильно, но он всегда тонко старался отследить любые ростки зависти и то перевести тему на само сновидение, то о самом Мэнмо.       Кстати о последнем: его сегодняшняя гордость в качестве основной эмоции несколько выбивалась из привычного спектра.       Он внимательно посмотрел на свой напиток и прищурился. — Что-то не так? — Мэнмо спросил с легким интересом, без какого-либо реального беспокойства. — Если и да, то я не могу понять что, — попаданец признался. — Хотя, было весьма интересно, что подобное, судя по разговорам, происходит в первый раз и без каких-либо серьезных проблем. — И продолжил уже мысленно: «а то у меня уже появилось ничем не обоснованное ощущение, что ничего нового в этом мире без Бинхэ не происходит. Или из-за него, или для него — чтобы «спасти положение». Впрочем, в подобных мыслях может быть виновата весьма предвзятая точка зрения «рассказчика» Шэнь Юаня… Хотя вина такое сильное слово — на этом этапе истории несчастному парню было уже немножко не до чая…»       Его друг с почему-то возросшей гордостью отпил из своей чашки.       Ву Лин мудро не пытался понять тысячелетние демонические тараканы. Так что, смена темы, смена темы: — Кстати, леди Ни была довольно ненавязчивой, — а потом ворчливо добавил, — Даже слишком. Не то чтобы я не понимаю причин подобной «перемены поведения», но ладно Янлинь, Цзян Ксин получал больше внимания, чем я. Цзян Ксин! — «Серьезно, мне жениться на прошлой неделе предложили, что за смена знамени! Мне все еще было не интересно, но …блин. Просто блин.»       Мэнмо понимающе и сочувственно-ехидно хмыкнул на его нескрываемую гамму эмоций: — Да, девушки они такие. Коварные.       Бывшая девушка уже хотела проявить классовую солидарность, но скуксилась. Ни Суй, кто бы что ни говорил, действовала довольно незамысловато, но от этого не менее действенно вызывала у него ревность. И ведь он знал, что это манипуляция! И все равно велся.       … И даже на сиськи или любую другую чисто женскую черту это «привлечение внимания» не спишешь. Тут чистая психология. И хотя в местных школах подобный предмет не преподавали, это не мешало им его вполне успешно применять.        Попаданец в один глоток допил чай и недовольно поджал губы. — Всегда можно избавиться от приставаний любой раздражающей особы намного проще и окончательнее… — Мэнмо еще раз продемонстрировал, что вполне себе демон.       Ву Лин взмахнул руками, не выпуская, к счастью, уже пустую чашку из рук: — Так в том и проблема, что я этого не хочу! Эта леди Ни умудряется делать такие вещи и не раздражать. — Полагаю, в этом и заключается чужое коварство. — Мастер снов ехидно улыбнулся и слишком понимающее кивнул, одновременно напоминая и шкодливого мальчишку и мудрого старика, делящегося своей «вечной мудростью».       Лин взвесил на своих внутренних весах идею просто продолжить беззаботное чаепитие или все же проявить немного честности, и как и всегда в последнее время с Мэнмо, его потянуло именно на второе. Просто потому, что шутливая беседа была более доступным «товаром», а вот искренность и совет от чистого сердца были делом практически уникальным. — Знаешь, на самом деле, причина не только в этом. То, что поведение леди Ни не вызывает у меня негативных эмоций и даже некоторое уважение, не значит, что я потерял голову, — он криво усмехнулся и надавил на собственную больную мозоль. — Это не ситуация с Вэй Цинвэем. Тут, скорее, я воплощаю идеи о том, что держать друзей надо близко, а врагов еще ближе, и что враг моего врага — мой друг. — В конце концов, Ни Суй вряд ли оценит другого претендента на сердце ее «жениха». — Слишком много врагов, на мой взгляд, — Мэнмо задумчиво прищурился. — Вот такие пирожки с котятами, — попаданец как можно расслабленно пожал плечами.— И пока граница не пройдена я предпочту плыть по течению, а не против него. — Это опять о моем ученике? — Нет. Наверное, нет. Пока точно не да. — Он чуть запнулся, и попытался вырулить с неудобной темы. К чему переливание из пустого в порожнее? Тем более, вряд ли учителю было приятно слышать о постоянных жалобах на своего воспитанника. Поэтому Ву Лин закончил на положительной ноте: — Он в последнее время тоже вёл себя прилично. — Только почему-то в голову лезло крамольное «слишком прилично.»       Мэнмо резко встал, подошел и опустил свою серую ладонь на его макушку. Лин чуть приподнял голову, показывая собственные поднятые в немом вопросе брови. Демон кошмаров несколько тяжеловесно произнес: — Главное помни, что непобедимых нет. Бессмертные, несмотря на свое название, вполне смертны, и даже боги могут пасть. Все, что нужно — это правильный рычаг, — он замолчал и спустя секунду заговорил снова, — Я ведь уже упоминал, что храню в своей памяти целую летопись чужих побед и соответственно причинах поражений их соперников?       Ву Лин искренне улыбнулся на этот не совсем тонкий намек: — Спасибо, учту. Но я пока сам побарахтаюсь. И постараюсь обойтись без поражений. Кого-либо. Мне больше нравится, когда все выигрывают. Так что пока налей мне еще этого волшебного чая, мой дорогой друг, — и вытянул руку с кружкой.       Именно! Гарантированный способ не проиграть — вовсе не играть. Его собеседник «послушно» отошел, налил ему напиток, и перевел тему: — И все-таки почему тогда друг мой Ву называет эту Ни Суй леди? — В демоническом голосе прозвучал опасный интерес.       Попаданец уже начавший пытаться придумать удобоваримую причину подобного поведения, внезапно понял, что занимается ненужной ерундой. Почему ему просто нельзя сказать чистую правду? — Потому что полное имя Ни Суй вызывает у меня смех. — Он пожал плечами и дополнил: — только Ни не звучит, а называть девой хрен знает насколько древнюю нечисть у меня язык не поворачивается. Да и предполагать чужую «девственность» —занятие небезопасное.       Мэнмо фыркнул в собственную чашку, пробормотал что-то навроде «только ты, только ты», а потом все же не смог сдержаться, полноценно рассмеявшись.       Ву Лин только шутливо сложил руки на груди, спокойно давая своему другу выпустить пар. Когда тот закончил, он с любопытством уточнил: — Что только я?       На него посмотрели золотыми глазами со все еще плескавшимися смешинками: — Можешь выдать более высокий и не заслуженный статус только потому, что он лучше звучит. Это позволяет взглянуть на некоторые наши ранние взаимодействия с другого ракурса, — новый всплеск гордости от демона. — Значит, имя Мэнмо звучит достаточно «круто» безо всяких дополнений? — Вполне, — Ву Лин смущенно буркнул и отпил чая, скрывая собственные покрасневшие щеки.       Чужая улыбка была очень самодовольной: — А если бы все же пришлось? Я был бы мастером? Нет, я и так мастер. Лордом? А может и вовсе богом? — Ты был бы «ужасом летящим на крыльях ночи»! — Попаданец окончательно спрятался за собственной пиалой. Иногда на Мэнмо нападало очень ехидное настроение.       Демон напоказ задумался и с псевдо-фальшивой серьезностью кивнул: — А пожалуй, я добавлю это в свое полное представление. Ну надо же, «ужас ночи». Звучит!       Ву Лин застонал. Вот зачем, зачем он это ляпнул? Его язык — его злейший враг. Однако глядя на довольного демона, которого единственного мог по-настоящему назвать другом признал, — и, видимо, лучший союзник.       Не то чтобы он не заметил, что как только сложная тема и вопросы закончились, Мэнмо старательно вел его к более легкому расположению духа. Но он предпочел этого не «заметить». Потому что если обратить на это внимание, Ву Лину придется обдумать и собственную реакцию на подобную заботу.