Наследник поневоле

Пожиратели Смерти собрались в зале для приемов старого поместья Риддлов, который кто-то из них уже успел прозвать Тронным. Хозяина это скорее забавляло, но и льстило тоже: после долгих лет забвения боязливый трепет окружающих дарил ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Вот и сейчас, стоя в кругу своих самых приближенных последователей, он не мог отказать себе в наслаждении вдыхать запахи их страха, их абсолютного повиновения, их готовности пойти до конца за своим повелителем. То был чарующий аромат его величия. Эффект у новости, действительно, вышел, что надо: многим Пожирателям явно не позволило разинуть рты лишь хорошее воспитание. — Мои верные слуги, — повторил Волдеморт, едва заметно выделив интонацией слово "верные"; по случаю мотивирующей речи он эффектным жестом развел руки и даже натянул на свое змеиное лицо подобие улыбки. — Министерство в очередной раз сыграло нам на руку, их неумение грамотно составлять законы передало Поттера мне. Но есть и плохая новость... Он выждал паузу, обвел последователей внимательным взглядом, как будто искал того, кто рискнет спросить: «Какая новость, мой лорд?». Но никто не осмелился проронить и звука. — Поскольку я отныне являюсь законным опекуном Гарри Поттера, — Волдеморт сделал особый акцент на слове «законным», смакуя каждую букву, — я пока не могу, не настроив против себя всех волшебников, убить мальчишку ни сам, ни с вашей помощью. Но! — от громкого восклицания некоторые Пожиратели невольно поежились, — будьте уверены, я найду способ исправить это мелкое недоразумение. И для этого мне нужна информация. Я желаю знать любую, даже самую незначительную мелочь, связанную с Поттером. — Мой лорд, — торопливо отозвался Люциус Малфой, всем своим видом излучая готовность услужить, — не знаю, будет ли это ценным, но мой сын Драко как-то рассказывал мне, что Гарри Поттер еще на втором курсе сумел остановить змею, созданную заклятием «Серпенсортия», заговорив с ней. Смею предположить, мой лорд, что мальчишка может быть змееустом. В повисшей тишине Пожиратели стали переглядываться между собой, не без тревоги ожидая реакции повелителя на эти слова. Начнет раскидываться Непростительными? Прикончит Малфоя на месте, да отправит всех по домам поминать его дорогим огневиски тысячелетней выдержки? Предугадать было сложно, но некоторые мысленно понадеялись на скорые поминки: минус Люциус, плюс вакантное место «правой руки» Лорда. Но в тот момент Темный Лорд впервые за многие годы почувствовал растерянность. И хоть на его лице не отразилось ни единой эмоции, ему впервые понадобилась вся сила воли, чтобы вернуть себе самообладание. В голове роились сотни мыслей, и лишь одна, упорно ускользавшая, должна была стать последней деталью картины, помочь увидеть происходящее в совершенно ином свете. Наконец, Темному Лорду удалось поймать ее за «хвост». — Все вон! — скомандовал он. — Кроме Люциуса, конечно. Пожиратели, низко кланяясь, стали спешно покидать Тронный зал. Дождавшись, когда тот полностью опустеет, Волдеморт повернулся к Малфою и с ухмылкой произнес: — Что ж, мой скользкий друг, если твои предположения верны, мальчишка будет нам гораздо полезнее живым.

* * *

Стены особняка Блэков, что на площади Гриммо, 12, не слыхали таких воплей даже в разгар очередной истерики портрета старой Вальбурги. Никто не сдерживал эмоций. Даже миссис Уизли, которая обычно не терпела непристойностей, сегодня не скупилась на грязные ругательства в адрес Министерства. — Да это же уму непостижимо, сожри их василиск! — громко воскликнул Сириус, швырнув в стену чашку из дорогущего сервиза покойной матушки. Фарфор разлетелся вдребезги. Один из осколков, чиркнув Дамблдора по щеке, запутался в его длинной бороде. — Ох, прошу прощения, профессор. — Ничего, мой мальчик, я все понимаю... Дорогие друзья! — старый маг почти не повысил голоса, но все тут же смолкли, будто он воспользовался "Сонорусом". — Дорогие друзья, сложилась ужасная ситуация, но это не повод отчаиваться и паниковать. В первую очередь мы все должны сейчас стать для Гарри поддержкой, а это невозможно, если мы сами будем в ней нуждаться. Призываю вас рассуждать трезво, без эмоций. Они нам сейчас только помешают, — профессор обвел взглядом собравшихся, высматривая несогласных. Прежний гвалт не возобновился, и он позволил себе тихонько вздохнуть с облегчением: с того момента, как он, Гарри и Тонкс вернулись из Министерства, за столом, где собрался Орден, впервые воцарилась относительная тишина. — И все-таки я не понимаю, как это могло произойти, — сдержанно начала изо всех сил пытавшаяся подавать достойный пример своим бывшим ученикам профессор МакГонагалл, но тут же не выдержала и воскликнула, срываясь на крик: — Ведь в этом, да простят меня присутствующие, Мерлином проклятом законе четко прописано, что преступник не может выступать в роли опекуна! Декан Гриффиндора неверяще покачала головой. Происходящее до сих пор казалось ей чьей-то злой шуткой, нелепой ошибкой... да, всем, чем угодно, кроме истины. Чтобы Министерство могло допустить подобное всерьез — просто в голове не укладывалось. Пусть там сейчас и окопалось множество "специалистов", чья квалификация сводилась к простому наличию блата, но ведь всему должен быть предел! Есть ясная грань между допустимым и недопустимым, и теперь министр ее переступил. — Видишь ли, Минерва, — Дамблдор сложил руки в замок и страдальчески поморщился, «предвкушая» новую волну оглушительного крика, — это все результат пробела в законодательстве. Он никогда не был под судом в качестве Тома Марволо Риддла, так как много лет не носил этого имени. В качестве Волдеморта был, конечно, но, как вы знаете, со смертью подозреваемого дела против него закрываются. Поскольку он первый, кому удалось воскреснуть, и закон еще не сталкивался с такой практикой, возобновления обвинений не произошло. Да и не могло произойти в принципе. Формально он чист, и ничто не мешает ему стать опекуном Гарри. — Но можно же заново открыть дело, в конце концов! Или расследовать новые, ту же смерть Диггори! — рявкнул, вскакивая со стула, Люпин. — Если мы передадим Гарри в руки Того-Кого-Нельзя-Называть, вы всерьез думаете, что того остановит какая-то бумажка?! — он потряс копией согласия об опекунстве, на которой красовалась размашистая подпись Волдеморта. — "Опекун не может нанести опекаемому моральный или физический вред"... да он просто убьет Гарри! Разве вы этого не понимаете, профессор? — Я-то понимаю, — Дамблдор сокрушенно покачал головой. — Но вот министр... Если раньше он вообще не верил в воскрешение Волдеморта, то теперь нашел сразу и неприятное доказательство того, что тот жив, и спасительную лазейку. Он видит в сложившейся ситуации реальный шанс избежать новой войны, а потому убеждает себя и всех, кто готов его слушать, что Гарри абсолютно ничего не угрожает. Я указывал ему на то, что война уже идет, что Пожиратели Смерти начали нападать на маглов еще год назад. Но он пропустил это мимо ушей. Дескать, экспертная группа авроров не смогла однозначно установить, были ли это вообще Пожиратели Смерти. Быть может, болельщики какой-то из проигравших команд просто решили испортить репутацию Чемпионата мира по квиддичу. Люпин с негодованием ударил ладонью по столу. Дамблдор понимал его чувства, но логику министра он понимал тоже, хотя и не разделял ее. Если бы тот оказался прав, и войну действительно удалось бы предотвратить... «Ради всеобщего блага» — лукаво произнес внутренний голос. Профессор моргнул, мотнув головой. На него уже начали удивленно оглядываться, но тут на себя переключили внимание буквально влетевшие в столовую Гермиона и Рон. — Добрый вечер… э… — Гермиона запнулась. Увидеть Орден Феникса в полном составе она явно не ожидала. — Гарри на втором этаже, — спасла ситуацию миссис Уизли, сделав приглашающий жест в сторону лестницы. — Идите, вы ему сейчас очень нужны. — Спасибо, — крикнула Гермиона уже с лестницы, торопливым шагом поднимаясь наверх и заодно поторапливая Рона. — Стой! — прямо перед дверью спальни она вдруг остановилась. Критически оглядев себя в висящем на стене зеркале, Гермиона заправила за ухо выбившуюся из прически прядь. Правда с лицом помидорного цвета, к сожалению, ничего было сделать нельзя. — Надо чуть отдышаться, Рон. Мы должны зайти спокойно, иначе своим видом только усилим стресс Гарри. Рон неопределенно кивнул. От его угрюмого лица и неестественной молчаливости Гермионе стало еще больше не по себе. Невольно она передернула плечами, но все же набралась смелости и постучала. Услышав «войдите» — надавила ладонью на ручку и потянула дверь на себя. Она не знала, чего ожидать, и не без страха приготовилась к картинам отчаяния. Быть может, Гарри лежит на кровати и смотрит в одну точку на потолке... Но на самом деле он сидел. Перебирал разложенные на покрывале вещи и выглядел почти беззаботным. Гермионе понадобилось несколько секунд, чтобы сориентироваться в происходящем, ведь она спешила сюда с готовностью спасать Гарри от депрессии, даже прочитала в дороге пару медицинских статей на этот счет, чтобы как следует подготовиться. — Привет, Гарри! — отойдя от шока, Гермиона ринулась обнимать друга. Только сейчас она по-настоящему почувствовала, насколько сильно ей недоставало его за минувшие с последней встречи полтора месяца. — Привет, ребята, — Гарри крепко обнял Гермиону в ответ. Он тоже готовился к этой встрече и теперь старался сделать вид, что ничего особенного не произошло, но чувствовал, что от друзей так и веет тревогой. Ему отчаянно хотелось завести разговор на витавшую в воздухе тему, но он всё не решался. — Привет, Гарри, — Рон поджав губы, недоверчиво покосился. Он чувствовал растерянность, ведь не знал как теперь себя вести с лучшим другом. Конечно, он переживал за Гарри, но то, что его друг — кровный родственник и единственный наследник Того-Кого-Нельзя-Называть мало того, что не укладывалось в голове, так еще и значительно всё усложняло. — Так ты теперь не Гарри Джеймс Поттер, а Гарри Том Риддл? — усмехнулся Рон, пытаясь разрядить обстановку. — Рон! — обладай взгляд Гермионы возможностью испепелять, от младшего Уизли не осталось бы и следа. Иногда его неуместные шуточки просто выводили ее из себя. Однако, это не шло ни в какое сравнение с тем впечатлением, какое эти слова произвели на Гарри. На него словно ведро холодной воды вылили. Поначалу, когда он только узнал, что Волдеморт будет его опекуном, его разум просто отказывался воспринимать происходящее. Позже пришло смирение с ситуацией вкупе с надеждой на то, что это всё разрешится само собой. И только теперь он всё ясно понял. Мальчика-Который-Выжил, Избранного — хоть он никогда и не называл себя этими прозвищами, но в какой-то мере они всегда были частью его самого — больше не существовало. В глазах других он теперь был лишь подопечным Волдеморта. Кровным родственником и вероятным наследником кровожадного убийцы, самого опасного и могущественного темного мага за всю историю существования магической Британии. И никто уже не вспомнит о том, что именно этот человек (если к нему вообще применимо подобное слово) лишил его, Гарри, родителей и счастливого детства. Поттер истерически рассмеялся. — Гарри, успокойся, прошу тебя! — Гермиона тряхнула друга за плечи, пытаясь привести Поттера в чувство. Она была напугана: его молчание и задумчивый вид были еще куда ни шло, но от этого смеха хотелось срочно вызвать колдомедиков из Св. Мунго. — Все нормально, — наконец отсмеявшись, Гарри вытер выступившие на глазах слезы и повернулся к друзьям. Судя по обеспокоенным взглядам, которыми те обменивались, они явно не поверили его словам. — Если честно, я не удивлюсь, если министр рано или поздно и до такого додумается. Так что, Рон, возможно, я теперь и вправду Гарри Том Риддл, просто еще не знаю об этом, потому что очередное «письмо счастья» из Министерства как раз в пути, — Поттер пожал плечами и опустил голову. Больше всего на свете ему в этот момент хотелось скинуть весь тот груз, который на него навалился за последние несколько дней, и сбежать куда-нибудь на другой коней земного шара. — Как они вообще до такого додумались? — со злостью воскликнул Рон. Ему явно было стыдно за то, что трусость, с которой он так отчаянно боролся еще с первого курса Хогвартса, снова попыталась взять над ним верх. Неважно, кем теперь будет Гарри, Поттером или Риддлом, он все равно останется его лучшим другом. — В конце концов, даже если Тот-Кого-Нельзя-Называть и оказался твоим кровным родственником, они могли просто не поставить его в известность, да и все тут! Нашли бы кого-то другого. Любой из Ордена c радостью взял бы опекунство над тобой! — Согласна. Это жестоко и безрассудно по отношению к тебе, Гарри. Но, ребята, мы опускаем самый важный вопрос, — Гермиона перевела взгляд с Рона на Гарри, который, явно думая о другом, крутил в руке палочку, — как ты вообще можешь быть в кровном родстве с Тем-Кого-Нельзя-Называть? — Рон, министерству плевать на меня. Оно видит во мне лишь пешку в игре, которая предотвратит войну. А насчет того, о чем спросила Гермиона... Скорее всего, это какой-то побочный эффект после воскрешения Волдеморта. Ведь для ритуала ему понадобился прах отца, плоть слуги и кровь врага. В голове Гарри пронеслись события той ночи на кладбище. Он до сих пор подсознательно винил себя в смерти Седрика и в воскрешении Волдеморта. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Ярость, злость и обида затопили сердце Гарри, наполнив его каждую клеточку этой адской смесью. Сколько бы он ни старался жить дальше, не оглядываясь назад, как советовал крестный, перед его глазами то и дело возникал образ мертвого Седрика и живого Волдеморта, а должно было быть все наоборот! И винить, помимо себя, в этом было некого. Теперь же ему придется жить с этим монстром под одной крышей, и воспоминания не покинут его ни на секунду, пока он не сойдет с ума. — Если рассуждать логически, то, раз в нем твоя кровь, теперь ты — папаша Того-Кого-Нельзя-Называть, — Уизли издал смешок, вновь пытаясь разрядить напряжение, повисшее в воздухе. — Рон! — не выдержала Гермиона и толкнула друга локтем в бок, с трудом поборов желание дать ему еще и подзатыльник. — Это невозможно! Во время ритуалов, связанных с кровным родством, магия распознает магический и физический возраст участников, поэтому, Гарри,… Она хотела объяснить еще что-то, но стук в дверь прервал ее монолог. На пороге стоял Сириус. В руке он с явным отвращением сжимал серебряную цепочку с кулоном в форме змеи. По его лицу было видно, что пришел он с отнюдь не хорошими новостями. — Сохатик… — Сириус запнулся, подбирая нужные слова. Каждый звук давался ему с трудом, но Орден посчитал, что сделать это должен именно он. И это было правильно, ведь у Гарри не было никого ближе. — Темный Лорд прислал порт-ключ еще три часа назад, но мы решили дать тебе немного времени… и… — Крестный, — Гарри, подойдя вплотную к Сириусу, обнял его. Он понимал, что старшему другу сейчас не легче, чем ему, но что может противопоставить воле Министерства тот, кого разыскивают как преступника? У него, как и у Гарри, нет выбора. — Во сколько? — Через час, — Сириус, помедлив, положил на протянутую ладонь крестника цепочку. — О чем вы? — Гермиона в недоумении посмотрела на Сириуса и Гарри. — Это порт-ключ, ведущий в место, где находится Риддл, — Гарри покрутил цепочку в руке, положил в карман брюк. — Активировать может только кровный родственник, причем владеющий парселтангом, я чувствую это. Он все предусмотрел, видимо, кто-то ему донес, что я тоже змееуст. — Но… почему так быстро? — испугано проговорила Гермиона, у которой тут же мелькнула мысль, что Тот-Кого-Нельзя-Называть уже нашел способ избавиться от подопечного, не навлекая на себя подозрений. — Нам ведь говорили, что у тебя есть трое суток на сборы! Гарри лишь пожал плечами и, вытянув из шкафа чемодан, стал собираться. Он складывал вещь за вещью, стараясь не смотреть на друзей. От осознания того, что увидеть их ему удастся не раньше сентября, хотелось завыть похлеще Люпина в полнолуние. Тем более, не факт, что его вообще не исключат из Хогвартса. Или, что его туда отпустит новый опекун. Гарри не представлял, что его ждет в доме Риддла. Оставалось надеяться лишь на то, что он найдет способ избавиться от Волдеморта раньше, чем тот убьет его самого. — Пора… — голос крестного был хриплым. Гарри думал, что готов, но теперь ему показалось, что над ним прозвучал смертельный приговор. Обнимая каждого из членов Ордена Феникса, Рона с Гермионой, Сириуса, Поттер старался держать себя в руках. К глазам подступали слезы, но он чувствовал, что не имеет права выдать свой страх. Они должны верить, что все будет хорошо. Он сам должен в это верить. Ровно в девять ноль-ноль Гарри произнес на парселтанге несколько слов, и серые камешки-глаза змеи засветились изумрудным светом, уносящим его в поместье к Темному Лорду.