Двое в лодке, не считая дракона

Судорога пробежала по рукам, заставляя пальцы сжаться в кулаки. По бледному, почти мраморному лицу медленно скатилась капелька пота. Тёмно-синие глаза распахнулись. Всполохи зелёного пламени свечей еле трепетали, словно уставшие от ночи. Замок лишь начинал пробуждаться, но Том уже старательно скидывал с себя остатки сна. Тёплая ночь не позволила морозу разукрасить стекло ледяными узорами, и за окном открывался вид на мутную воду, где гриндилоу рвали на куски мелких рыбёшек. Том поморщился, ощущая неприятный спазм в желудке. Кажется, во сне он сам потрошил кого-то… Или, что хуже, кто-то потрошил его… Спустя мгновение последние обрывки кошмара исчезли, поглощённые зельем сна без сновидений. Том позволил своему телу немного расслабиться после беспокойной ночи и перевёл взгляд на рыжего жмыра, который внимательно следил за ним своими янтарными глазами. Впервые кот проснулся раньше него. Но, в его оправдание, с того дня, как это усатое недоразумение прибилось к мальчику, у Тома не было таких тяжёлых дней. Рука сама собой скользнула к рыжей холке. Осознав своё движение, Том уже хотел отдёрнуть руку, но замер, услышав странный, почти нежный звук. Мурчание? Кот прикрыл глаза от удовольствия, и его тихое мурчание становилось всё громче, наполняя комнату расслабляющей вибрацией. Том почувствовал, как эта мелодия успокаивает и согревает его. Наверное, именно из-за этого люди так легко привязываются к этим существам. Том резко отдёрнул руку. Нет, привязанности ему не нужны — они лишь мешают. Подавляя внутренний импульс продолжить гладить кота, он принял самое разумное решение — оставаться отстраненным. Он резко сел, отчего жмыр чуть крякнул и спрыгнул с кровати. Напоследок фыркнув, кот направился на выход из комнаты. Туда ему и дорога. А Тому дорога в Лапландию, где ему предстоит растопить сердце душевой комнаты. Закончив привычную утреннюю рутину, Том устроился в гостиной с пером и пергаментом, быстро набрасывая схему рассадки учеников в кареты. Он тщательно разбил всех на группы, заботясь о том, чтобы противоборствующие компании оказались как можно дальше друг от друга. Закончив, он удовлетворенно кивнул и направился в Большой зал на завтрак. С каждым кусочком вкуснейшей еды Том чувствовал, как дрожь предвкушения проникает в пальцы. Ещё немного, и он останется один! Подземелье будет только его — место, где никто не помешает его мыслям и планам. Хотя каждый год он оставался в замке на зимние каникулы, в этот раз ему впервые предстояло испытать полное уединение. До этого всегда находился какой-нибудь упрямый паршивец, претендующий на его владения и не дающий насладиться покоем подводной части замка. Но сейчас у него значок префекта, серпентарий будет пустовать, декан больше не появится среди ночи после каких-то непонятных дел с Дамблдором. Вчерашний плохой день стал лишь незначительной тёмной кляксой на безупречном листе его новых возможностей. После завтрака Том вернулся в свою гостиную, где ученики, за три года его непрерывного властвования, уже знали наизусть все порядки и компульсии своего старосты. Один за другим, с чемоданами в руках, они безмолвно выходили в общую комнату, избегая его холодного взгляда. Слегка усилив голос заклинанием Сонорус, Том начал оглашать рассадку. Каждый раз, произнося фамилии, он видел, как ученики кучкуются и сдержанно покидают гостиную. Том, как искусный дирижёр, управлял этой массой расстроенных инструментов, заставляя их исполнять слаженную симфонию дисциплины. Когда последние старшие ученики вышли из комнаты, Том вместе с другими старостами принялся сортировать младших, чтобы вместе уже колонной двинуться к каретам. С маленькими обитателями подземелья требовалась особая осторожность, ведь они, словно ужи, так и норовили вырваться из плена крупных змей. На улице стояла нехарактерно тёплая для зимы погода. Недавний снег превратился в вязкую кашу, а низкое серое небо угрожающе нависало, давя своей мрачностью. Но ученики не замечали этого — предстоящие встречи с семьёй и праздники дарили лёгкую улыбку каждому покидающему замок, заставляя игнорировать унылость вокруг. На лице Тома была холодная сосредоточенность — некому было подарить ему улыбку. Пока Том с невозмутимым мастерством руководил толпой учеников, к нему сбоку неприметно пристроился Розье. С деланным видом участия, которое заключалось лишь в ленивом разглядывании колес ближайшей кареты, он полушепотом заговорил с Томом. — Мой отец будет крайне недоволен, что информация всплыла раньше времени. Том на мгновение отвел взгляд от груды чемоданов, которые левитировал в кареты, и бросил на Джулиана пустой взгляд. Ответа не требовалось — Розье-старший уже к вечеру будет лютовать. Том снова сосредоточился на своей работе швейцара. — Не думаю, что отец сразу поймет, кто несет ответственность за утечку информации. Уверен, все сразу покажут свою осведомленность. Том устало вздохнул, повернувшись к Джулиану и сосредоточив на нем все свое внимание. — Но? — тихо произнес Том. — Но я хочу, чтобы отец знал, кто именно виноват, и принял меры, — горячо выпалил Розье, его голос повысился, и несколько учеников обернулись на них. Осознав это, он быстро подобрался. Том обдумал желание своего последователя, хотя ему пока больше нравилось слово «одногруппник», и посмотрел на Джулиана, а затем за его спину. Там, с книгой в голубоватой обложке, стоял виновник их разговора — Мэйсон. Послушный мальчишка. Он уже взялся за задание Тома, а значит, списывать его со счетов было ещё рано. — Давай проявим снисхождение и дадим нашему глупому товарищу ещё один шанс, — Розье стиснул зубы от раздражения, но продолжил слушать Тома. — И если он снова подведет нас, у нас будет прекрасная возможность заставить его заплатить за ошибку. Так что пока прибережем информацию о его промахе до лучших времён. — Риддл, эта информация имеет вес только до выпуска. После того как Мэйсон попадет в команду, отец уже не сможет его оттуда выгнать. — Не волнуйся, он туда не попадет, — Том ухмыльнулся и отвел взгляд на девочку, которая, поскользнувшись, ступила в снежную лужу, пытаясь взобраться в карету. Он быстро наложил очищающее заклинание и поймал улыбку благодарности от спасенной из беды принцессы. Снова повернувшись, он увидел удивление на лице Розье. — С чего ты взял? Он шел к этому столько лет, его точно возьмут, — в голосе Джулиана ощущалось напряжение, несмотря на попытки держаться спокойно. Возможно, он подумал, что Том так же, как и в случае с ним, отравил мысли Мэйсона своими словами, чтобы изменить выбор места работы. Но Риддл никогда не делал ставку на Флинта— ему хватало его фамилии. Поэтому нужно было объяснить ситуацию Розье, пока он не начал придумывать фантастические теории — потом от них будет очень сложно избавиться. — Джулиан, ты задумывался, зачем отец Мэйсона вообще полез в списки абитуриентов? Явно не ради новых сплетен, — Том поднял бровь, ожидая, когда Розье перестроиться на новую мысль и начнет ее развивать. — Это… действительно странно… — Джулиан задумчиво поджал губы и начал бормотать, пытаясь найти ответ. Том вернулся к помощи младшекурсникам. — Наши родители и так знают, кто и куда поступает, им нет смысла просто так запрашивать эти данные… разве что… — Разве что кто-то прощупывает почву куда пристроить своего нерадивого сына, — Том решил помочь Розье завершить мысль, заметив, что поток учеников редеет и вскоре придет время старшим отправляться на станцию. Розье несколько секунд осознавал сказанное. — Подожди, значит, Мэйсон не будет играть в команде после выпуска? — В голосе Джулиана слышалась почти осязаемая радость. Том кивнул, не отрывая взгляда от учеников. — Стало легче? — Тому не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что Розье кивает. Его ликование пропитало воздух. — Но тогда мой отец не сможет отомстить, если Мэйсон снова нас подведет, — Джулиан не собирался так легко отпускать свою месть. Все они называли друг друга друзьями, но при любой возможности старались насолить друг другу. И вот это так восхваляет старик Дамблдор? — Ох, возможность останется, — Розье замолчал, пытаясь понять, что именно имеет в виду Том. Даже самым умным из его рыцарей приходилось объяснять простые вещи. Том находил в этом утешение — осознание, что никто не дотягивает до его уровня, приятно щекотало его эго. — Не думаю, что отец Флинта расскажет своему сыну, какое будущее его ждет до самого выпуска. — Но ведь Мэйсон наверняка сам увидит списки, — Шестеренки в голове Розье окончательно заскрипели и остановились. — Его фамилии там не будет, — спокойно сказал Том очевидную вещь, но, видимо, только для него. Розье окончательно запутался. Том возвел глаза к нему, стараясь получить хоть какой-то сигнал от звёзд, что он просто оказался на чужой себе планете, обитатели которой не имеют такой субстанции как мозги. Но, видимо, тяжёлые облака в небе помешали сигналу пройти и пришлось вновь объяснять элементарные вещи. — Флинт-старший явно не запрашивал списки всех отделов, только определенных, например, отдела магического образования… — Том сделал несколько шагов вперед и закрыл очередную карету. Фестралы тут же двинулись. Вернувшись на место, он увидел, что Розье уже готов озвучить свою догадку. — Они же вместе охотятся с начальником отдела! — Именно, — подтвердил Том с легкой усмешкой. — Значит, его отец просто нагло поставит сына на должность? Даже без экзаменов? — с явным скептицизмом заметил Джулиан. — Как будто они хоть что-то меняют в вашем порядке… — устало произнес Том, оглядывая оставшихся у замка учеников и выискивая среди них мелких в зеленых мантиях, которые могли сбежать, пока его тут отвлекают глупыми разговорами. Не найдя никого, он обратил внимание на подъезжающие пустые кареты. — Нет, но… хотя бы создать видимость… Том скептически посмотрел на Джулиана. Ученики старших курсов уже начали садиться в кареты, а значит время на разговор заканчивалось. Розье поднял чемодан и направился к своей карете. — Подожди, это значит, что он может работать со мной в отделе? — Розье обернулся. Том с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. — Очень вряд ли, — тихо ответил Том. Рядом прошел виновник разговора и, кивнув Тому на прощание, снова углубился в свое чтиво. Мальчики подождали, пока Флинт погрузится в карету, после чего вернулись к разговору. — Но это ведь не невозможно! — Джулиан, — прошипел Том, приблизившись вплотную, чтобы другие ученики, садящиеся в карету, не услышали его слов, — То, как Флинт-старший относится к тебе в этом отделе, показывает его отношение к работе там. Он поставит туда своего сына только если совсем не останется выбора. Подумай, есть ли еще главы более уважаемых отделов, которые близки с их семьей и не слишком принципиальны? Розье задумался и наконец кивнул. — Ладно, я все понял. Хороших каникул, Риддл! Розье наконец взобрался в карету. За ним стали загружаться остальные рыцари, кивая на прощание Тому. Последняя карета Слизерина отправилась на перрон. Том огляделся — как и всегда, он был первым, кто отправил своих учеников. Остальные факультеты с трудом усмиряли подопечных, даже при помощи деканов. Говоря о деканах, оставалось лишь сообщить Слагхорну об успешном катапультировании детей. Он настолько верил в способности Тома, что решил избавить всех от своего личного присутствия и неожиданного столкновения со своим пузом. Спускаясь в подземелье и очищая грязные брызги на мантии, которые ему оставили его подопечные на прощание, Том направился к покоям Слагхорна. Постучав, он увидел, как дверь открылась сама по себе, и зашёл внутрь. Декан приветственно махнул рукой и продолжил складывать свои вещи в чемодан. — Профессор, доброе утро! Не видел вас на завтраке, у вас все хорошо? Уважительное приветствие, внимание к его персоне, лёгкий интерес к самочувствию профессора. Как по нотам разыгрывая образ заинтересованного и милого мальчика, Том внутри не испытывал ничего. — Том, мой мальчик! Сегодня я позволил себе поспать подольше, после вчерашнего инцидента… — Какого инцидента? — Что-то подсказывало Тому, что Слагхорн говорит не о его ночных проделках. Что же произошло с Дамблдором? Декан резко повернулся и, поняв, что сказал лишнее, попытался выкрутиться. — С портретами, конечно! Не каждый день такое случается, вот и переволновался немного, сам понимаешь, возраст, — Слагхорн развел руками. Том предпринял попытку выяснить больше. — Только ситуация с портретами вас потревожила? Может, стоит обратиться к родителям виновных, чтобы они подтвердили мои слова о недопустимом поведении? Мне бы не хотелось, чтобы это повторилось, если это так сильно на вас влияет. — Том мастерски играл голосом, делая вид, что переживает. Конечно, он не стал бы называть фамилии виновных — у зачинщика не было родителей. Он сам об этом позаботился. Но он надеялся, что Слагхорн не захочет лишний раз беспокоить властьимущих. — Или может есть ещё какие-то причины, что вас так задело? — Ох, Том, ничего страшного, все нормально. Я зельевар, сварю себе настойку для успокоения… Хотя, зачем варить, просто выпью обычной, и все будет в порядке. — Слагхорн попытался отшутиться, подошел к Тому и похлопал его по спине. Том едва сдержал желание залезть декану в голову, но не был готов рисковать своим расположением. — Как скажете, сэр, — Том снова позволил уйти от ответа, хотя чем больше Слагхорн увиливал от темы, тем сильнее разгорался интерес. Но выудить что-то от декана, если тот ушел в оборону, было можно разве что под зельем удачи. — Я пришел сообщить, что отправил всех наших студентов на станцию. Всё прошло хорошо. — Как замечательно! На тебя всегда можно положиться, Том! — Слагхорн вернулся к своему занятию, продолжая левитировать подарочные упаковки в чемодан. — Во сколько вы отправляетесь в Лондон? — Невзначай поинтересовался Том. Слагхорн сверился с часами. — Думаю, после ужина, — Слагхорн закрыл чемодан и левитировал его к своему камину. — А у тебя какие планы на праздники, Том? Уже решил, чем займешься? — Как всегда, сэр, исследовать и изучать. Слагхорн встрепенулся и посмотрел на Тома, как обычно смотрит на нерадивых студентов, взрывающих котлы. — Нет-нет, Том, так не пойдет. Даже самым лучшим из нас нужно иногда отдыхать! — Декан начал накручивать на палец свои усы, о чём-то размышляя. Том надеялся, что, что бы он ни предложил, там не будет фигурировать фамилия Дамблдор, — Завтра вечером у нас с преподавателями небольшие посиделки в «Трёх метлах». Я думал, сразу отправиться туда из Лондона. Но давай так: я заскочу сюда, и мы вместе отправимся в деревню. Конечно, это против правил, чтобы школьники покидали замок, но ты ведь взрослый и ответственный юноша. Уверен, ты меня не подведешь. Погуляешь, выпьешь сливочного пива, а потом вместе вернемся — и никто не узнает о нашей маленькой шалости. Слагхорн выглядел весьма довольным собой. Удивительно, как его взбодрило предстоящее нарушение правил. Том подавил в себе мысли, что декан мог бы так же легко отступить от свода законов магического мира и оставить его в школе на лето. — Сэр, я буду очень рад, если вы сделаете это для меня. Можете не сомневаться во мне, я вас не подведу, — В благодарность Том склонил голову. — Отлично! Тогда приходи завтра ко мне через полчасика после ужина, и отправимся. Попрощавшись, Том покинул декана. Конечно, он не планировал посещение Хогсмида, но он найдет чем заняться. Ему нравилась эта деревушка, а с тех пор как он нашёл способы заработать, визиты стали ещё приятнее. Возвращаясь в гостиную, Том решил, что свободное время можно потратить как раз на работу. Прикоснуться к дневнику и разбираться с портретами ему не хотелось. У него были все каникулы, чтобы завершить свои исследования. Несколько раз свернув, Том подошёл к входу в гостиную. Огромная змея, размером с Василиска, почувствовав его присутствие, подняла своё тело, открывая скрытую дверь. Лёгкий гул воды за окнами встретил Тома. Огонь в камине упорно трещал, пытаясь согреть просторную и холодную комнату. Левитировав пару поленьев на съедение пламени, Том спустился в свою комнату и подошёл к своим вещам. Открыв чемодан, его взгляд сразу упал на скрытый отсек с дневником. Нет, он ещё не готов к новому раунду этого душевного противостояния. Поэтому, взяв увесистый конверт и несколько книг, которые могут помочь ему в деле, он закрыл сундук и сел за ближайший стол. С самого детства вопрос денег был всегда на повестке дня. Но если в приюте достаточно было иметь хоть какие-то гроши, чтобы выделяться на фоне других, то с поступлением в Хогвартс материальное положение Тома стало его ахиллесовой пятой. Сложно не выделяться на фоне богатых нюхлеров с древними и почтенными фамилиями. Его изношенные учебники и мантии увеличивали пропасть между ним и остальным Слизерином. Хотя Том ещё до того, как узнал, кто числится в его родословной, чувствовал принадлежность к нему. После того, как Том поставил на место этих выскочек и заставил считаться со своей фигурой на доске, он все равно ловил на своей одежде их насмешливые взгляды. И хотя многие ещё на первом курсе предпринимали попытки свалить свою домашку на маленького гения, который всегда был под рукой, но Том не спешил соглашаться. Да, это сильно улучшило бы его материальное положение, но дать этим кретинам хоть малейшую возможность использовать себя он не мог. Самым простым выходом из положения, который мог бы принести выгоду, было создание амулетов и артефактов. Это позволило бы тренировать магические навыки и получать прибыль, ставя других в зависимость. Отличный вариант. Среди слизеринцев было сложно найти покупателей, а с Гриффиндором в зелёном галстуке даже не стоило связываться. Рейвенкло могли бы сами изготовить такие безделушки. А вот Пуффендуйцы, с их дружелюбным и наивным характером, были идеальными клиентами. Быстро наладив контакт с ними, он с лёгкостью начал распространять простейшие амулеты. Но к концу года поток клиентов иссяк, а Том так и не накопил нужную сумму, чтобы перед вторым учебным годом позволить себе купить все, что он захочет, без зазрения совести. Во время каникул Том долго размышлял, что делать с первым заработком. Конечно, можно было, как и планировалось, купить новые учебники и форму. Но какой в этом смысл? Ведь вот-вот начнется скачок роста, и все эти вещи придут в негодность. А тратить деньги на обычные учебники было жалко — можно ведь купить что-то гораздо более полезное, чего в Хогвартсе не найдешь… Тогда Том решил, что ему уже нет смысла рассекать павлином перед теми, кто и так знает о его материальном положении. Лучше вложиться в собственное развитие — это вознесет его еще выше этих снобов. Поэтому, как и в прошлый раз, Том посетил магазин поддержанных вещей, чтобы подготовиться в школу. А затем он посетил «Флориш и Блоттс» чтобы подготовиться к своему величию. Выбрав несколько теоретических трудов, которых не было на школьных полках, и взяв несколько практических пособий, Тома осенило. Весь год он трудился над простыми защитными амулетами, но спрос на них иссяк. А амулеты бывают разные, не так ли? Что если он расширит свой ассортимент, добавив атакующие и лечебные артефакты, а защитные сделает еще более мощными? Скрипя сердцем и откладывая несколько ранее выбранных книг, Том добавил в свою стопку практическое руководство по созданию артефактов. На втором курсе дела пошли веселее. Его клиентская база росла, и теперь в нее входили не только Пуффендуйцы, но и Рейвенкло, и даже первокурсники Слизерина. Некоторые особенно одаренные книгами, а не мозгами, таскали ему интересные фолианты с инструкциями по созданию нужных артефактов. Сами того не ведая, они давали ему нож, который Том обязательно воткнет им в спину. Магические способности Тома постоянно улучшались: он всё больше совершенствовал свои навыки и углублялся в теорию магии. Когда к нему за помощью обратился старшекурсник его факультета, Том наконец почувствовал вкус того успеха, к которому стремился. В тот год он заработал невероятную сумму. Этого хватило бы, чтобы купить новую одежду и ещё больше книг. Но Том решил не тратить деньги на статус, который ему не нужен. Зарабатывать имя такой ценой означало бы стать на одну ступень с теми, кого он так презирал. От поношенных мантий он отказался навсегда, но и наряд типичного франта покупать не собирался. Он выбрал новые, аккуратные, но недорогие вещи и полностью вложился в книги. Именно тогда, летом перед третьим курсом, Том впервые близко столкнулся с тем, что принято называть темной магией — и она покорила его. Случайно обнаружив книжечку с сомнительными заклинаниями и заговорами, Том был настолько восхищён, что быстро понял, в каком направлении он хочет развиваться. Но, к его большому разочарованию, в Косой Аллее он не смог найти ничего похожего. Заглядывая во все лавки, в которых мелькали хоть какие-то бумажные изделия, он все больше утверждался во мнении, что все это лишь макулатура для костра. Скучные, неинтересные журналы и учебники — пустая трата времени. И тогда он посмотрел на тот темный переулок, что манил его с первой встречи с волшебным миром. Он никогда не боялся его, но понимал, что соваться в такое темное место, которое явно избегали все остальные участники движения на главной улице, было бы странно для того милого мальчика, которого он из себя вылепил. В школе он узнал, что это Лютный Переулок. Улица, о которой с явным страхом, но не без трепета, говорили его одноклассники, была настоящим центром тёмных дел. Именно эта улица, хоть и была отстойником, но это качество собирало самое необходимое для Тома — то, что не подходит взору посредственного глаза. Так тем летом Том сделал свой первый шаг к тёмному величию, спустившись в самые низы волшебного Лондона. Этот мир встретил его недружелюбно, но Том был готов к этому. Натянув мантию потуже и поправив один из своих защитных амулетов, он уверенно начал впитывать в себя всю зловещую атмосферу этого места, словно осьминог, жадно охватывающий добычу щупальцами. Скользя вдоль улицы, Том нашёл себе укромное место, где мог остановиться и спокойно осмотреться. Здесь нельзя было позволить себе быть просто зевающим прохожим — важно было стать частью этого мрака, раствориться в нём. Но чтобы понять, что Лютный переулок может предложить, следовало внимательнее изучить его обстановку. Человеческие черепа, кости и другие зловещие артефакты, словно пугающее конфетти, заполняли витрины лавок. То, что вызывало ужас у других, для Тома казалось настоящим праздником. Ощущение силы и взрослости окутывало его, когда он стоял среди этого царства теней и мрака. Казалось, что здесь он наконец-то оказался среди сил, что могли направить его к заветной цели. Том запоминал каждую деталь, проводя мысленные линии и чертя карту этого нового мира. Его взгляд зацепился за одну из витрин, где он увидел невероятное зрелище. Изо рта одного из черепов выползала змея, напоминающая бумсланга, и закручивалась кольцами, создавая причудливую спираль. Ведьмы и волшебники, в куда более потрёпанной одежде, чем его собственная, поспешно двигались, не замечая маленького исследователя. Темные двери магазинов постоянно скрипели, прежде чем захлопнуться за очередным гостем. Звуков разговоров почти не было, но странный, едва различимый шёпот казалось исходил из самых стен, из каждого кирпича. Том невольно подумал, что это мог быть парселтанг, но даже он не мог разобрать, что именно нашёптывала ему улица. И вот его внимание привлекла самая мрачная и, в то же время, наиболее сохранившаяся лавка среди всех окружающих. Вывеска «Горбин и Бэркес» покачивалась на ветру, словно её постоянно трогали невидимые щупальца. Это место было наполнено таинственной притягательной силой. Не теряя ни секунды и не пытаясь отговорить себя, Том направился к лавке. Он чувствовал, что именно здесь найдёт то, что так долго искал. Колокольчик над дверью издал неуверенный звон, но спертый воздух лавки поглотил этот звук почти мгновенно. Пыль на полках выглядела как нечто живое, готовое, казалось, броситься на непрошеного гостя, высасывая из него жизнь, чтобы превратить в такой же прах, что покрывал каждую поверхность. В глубине магазина слышался чей-то спор. Том, внимательно изучая каждую полку и запоминая всё, что видел, не торопясь продвигался в сторону голосов. Чем ближе он подходил, тем отчетливее слышал причины конфликта. Недовольная клиентка с раздражением доказывала, что артефакт, который она купила, не выполняет обещанных функций. Продавец, напротив, настаивал, что для использования магических вещей требуется определенное мастерство, и он не несет ответственности за отсутствие такового у неё. Том закатил глаза на столь жалкие оправдания продавца. С таким подходом неудивительно, что здешние полки оставались нетронутыми. Ему претила небрежность в любом виде. Независимо от того, где ты работаешь — будь то самое грязное закоулочное заведение или великий магический магазин — свою работу нужно делать с достоинством. Однако эта сцена предоставила Тому возможность. Он заметил из-за угла фигуру продавца — старика с седыми волосами по плечи, слегка вьющимися и почти полностью скрывавшими лицо. Том понял, что нужно сыграть свою роль безупречно, чтобы этот человек со скрипучим голосом допустил присутствие мальчика в своей лавке. И тогда у Тома не останется преград, чтобы получить то, за чем он пришел. Ничего конкретного, просто всё, что может предложить ему этот темный мир. Подслушав ещё немного, чтобы уловить суть спора, Том скинул капюшон и надел на себя маску прилежного мальчика. Подошел он к участникам конфликта настолько тихо, что те, увлеченные препирательствами, его и не заметили. Том внимательно разглядывал артефакты, лежащие на прилавке. На самом видном месте лежал помятый галлеон, предназначенный для создания иллюзии горки монет при покупках. Эффект длился всего несколько минут, после чего монета исчезала из обманутого магазина и оказывалась в специальном кошельке из набора. Но проблема была в том, что монета не возвращалась обратно в кошелек, отчего после первой же покупки клиентке пришлось придумывать способы вернуть её. У этой расфуфыренной женщины явно были проблемы с финансами и извилинами, раз она посчитала выгодным вложением реальных денег на эту пустышку и тот литр духов, что она на себя вылила. Но Том не собирался ее осуждать, он собирался облапошить ее также, как и она сама других. — Мэм, прошу прощения, боюсь... — Том взглянул на выцветший бейдж продавца, — мистер Берк попытался усовершенствовать кошелек, но слишком усложнил чары. Позвольте мне это исправить. Не дожидаясь ответа, Том взял кошелек под ошеломленные взгляды женщины и мистера Берка, которые не понимали из какой табакерки вылез этот маленький черт. Том достал палочку с уверенностью. Он понимал, что все правила и законы остаются за пределами этой улицы. Никто не будет ругать его за магию вне школы. И оказался прав, никто из участников даже глазом не повел на палочку в руках несовершеннолетнего. Мистер Берк вероятнее всего вообще не был создателем этого артефакта и вряд ли бы он мог прочитать хоть один символ. Но было необходимо представить его в чужих глазах более приятным человеком, чем тот был на самом деле. Том, опытный в создании артефактов после двух лет практики, быстро понял принцип работы магического кошелька. Некоторые символы были ему незнакомы, но он легко заменил их элементами из более простого магического алфавита, освоенного ранее. Простой лести и решения проблемы могло быть недостаточно, чтобы расположить к себе мистера Берка — алчного и осторожного старика. Чтобы усилить эффект, Том решил добавить нечто, что могло бы привлечь внимание любого, кто дорожит каждой монетой: финансовую выгоду. Добавив несколько дополнительных рун поверх уже имеющихся символов, Том положил кошелек на прилавок и одарил женщину обворожительной улыбкой. — Теперь все будет работать как следует. Я также добавил новую схему, которая позволяет вернуть монету в кошелек по желанию, просто наведя палочку на эту руну, — Том указал на центральную руну в круге. — Можете попробовать прямо сейчас. Скептически глядя на мальчишку и его работу, женщина взяла монету и начала крутить ту в руках, по всей видимости активируя её. Она вытянула руку, и сломанный галлеон начал выпускать иллюзорные монеты. Первая часть функций артефакта сработала, как и следовало. Затем женщина взяла кошелек, коснулась руны палочкой, и все монеты исчезли. Заглянув внутрь кошелька, она обнаружила исходный галлеон. На её лице появилась самодовольная ухмылка, тогда как мистер Берк внимательно разглядывал Тома. — Мэм, в нашем магазине приняты дополнительные сборы за улучшение товаров. Но не беспокойтесь, сумма будет небольшой, — Том с вежливой серьезностью обратился к старику, который от таких нововведений в собственном магазине немного растерялся, но, почувствовав выгоду, быстро взял себя в руки. — Верно, мадам Фул, как вы знаете, Горбин строго следит за соблюдением правил, — проскрипел он с легкой усмешкой. Мадам Фул оторвалась от созерцания вновь заработавшего артефакта и, закатив глаза, раздраженно пробормотала: — Ну конечно, у вас всегда за любой недочет приходится платить. Сколько? — Галлеон, — спокойно ответил старик. — Сколько? И это по-вашему немного? — воскликнула женщина, почти переходя на крик. — Мы используем продвинутую магию, которая рассчитана на долгий срок службы, — вмешался мистер Берк, наконец начав играть свою роль опытного продавца. — Если желаете, мы можем убрать внесённые улучшения, и вы сможете внести их сами. Мадам Фул с недовольным выражением лица поджала губы и потянулась к кошельку. — Только настоящими, пожалуйста. Не думайте пытаться повторить этот трюк на мне, — с легкой угрозой в голосе предупредил старик, скрестив руки на груди и пристально глядя на женщину. Том стоял словно болванчик и мило улыбался, словно ангел, спустившийся с небес. Его любимая роль, правда никто не уточнял как именно он спустился — возможно он упал. Мадам Фул, наконец, достала горстку сиклей и кинула их на прилавок с неохотой. Мистер Берк, безотлагательно пересчитав монеты, удовлетворенно кивнул. — Приятно иметь с вами дело, мадам Фул, — проскрипел он. — А с вами, увы, не особо. Если бы не ваш мальчишка, я бы такой скандал вам тут учинила, что мало бы не показалось! — Вы и учинили, — пробормотал старик себе под нос, но женщина уже повернулась к Тому с угрожающей чем-то плохим улыбкой и наклонилась к нему. Нет, она не посмеет! Её рука медленно поднялась и, остановившись на его макушке, начала теребить его волосы, портя идеально уложенные локоны. Мадам Тварь явно предполагала, что её жест был чем-то приятным и умилительным. Том сжал зубы, чтобы не выдать раздражение и удержать в себе скромный завтрак. Он знал, что вынужден терпеть эту отвратительную ласку ради своих целей. Будь он проклят, если когда-нибудь еще позволит кому-то ещё так обращаться с ним, особенно этим разукрашенным, надоедливым дамам. Наконец, момент унижения закончился. Том быстро и незаметно произнёс очищающее заклинание, возвращая прическе первозданный вид. Женщина, бросив последний недовольный взгляд на мистера Берка, развернулась и направилась к выходу. Два мужских взгляда проводили её, прежде чем столкнуться. — Ловко сработано, — старик оценил Тома взглядом полным любопытства. — Нам бы пригодился такой ловкач в магазине. Постоянные хлопоты с клиентами... Том заставил свои глаза быть статичными, и не начать двигаться под углом 90 градусов. — Учишься где или ребенок Лютного? Вроде не видел тебя здесь раньше. А такую мордашку я бы точно запомнил — редкость тут такие, — Взгляд старика препарировал Тома, как когда-то кто-то препарировал жабу, чья шкура висела на стене. — Я учусь в Хогвартсе, сэр, — ответил Том с лёгким наклоном головы. Старик удивлённо поднял брови. — И что тогда тебе здесь понадобилось, пацан? Таким, как ты, полагается гулять по Косой аллее, есть мороженое, а не шляться по тёмным лавкам. — Там нет того, что мне нужно, — ответил Том, не сводя глаз с мистера Берка. Тот отвечал ему тем же, словно проверяя, не дрогнет ли мальчишка под его взглядом. — И что же тебе нужно? — приподняв бровь, старик словно бросал вызов: «Удиви меня». — Знания. Старик сузил глаза, его интерес возрос. — И какие именно знания ты ищешь? Знания, которые приведут его к величию. — Те, что помогут заработать, — Том осторожно выбрал причину, которую старик мог понять. Мистер Берк, облокотившись на прилавок, взял в руки одну из оставленных монет и стал медленно её крутить, размышляя. — Смышленый ты парень, сразу видно. И место тебя не пугает. Умеешь обращаться с артефактами? — Да, но сталкивался только с простыми. Я как раз ищу более продвинутые знания. — Этого у нас тут навалом… — старик с прищуром взглянул на Тома. — У меня есть для тебя предложение. Ты ученик, так что на полный день тебя не поставишь. Но есть работа, которая не требует присутствия. Интересует? — Да, сэр. — Нужно помогать с каталогами. Товары постоянно прибывают, и данные о них надо обновлять. Вижу, у тебя язык подвешен, можешь описывать их как-нибудь поинтереснее. Еще иногда будет требоваться наложить чары. Устраивает? — За каждую страницу каталога — сикль. — Ого, не слишком ли ты загнул для мальчишки? — Берк ухмыльнулся от такой наглости. — Это ещё не всё, — Том удерживал спокойное выражение лица, — Сколько страниц у вас обычно в каталоге? — Ну, страниц двадцать-тридцать, — старик прищурился, оценивая, как далеко готов зайти мальчишка. — Каждая страница под отдельный товар с небольшим колдофото. — Сикль за страницу, — повторил Том, — но оплата только за половину буклета. Остальные страницы — за книги. Интересные книги, которых не сыскать на обычных полках. — Далеко пойдешь, пацан. Пойдет. С родителями проблем не будет? — Я сирота, сэр. — Ну и славно. Так Том стал тенью, незаметным и незаменимым помощником в лавке мистера Берка. Каталоги с товарами, относительно безопасные артефакты на починку, списки с описанием вещей усопших, которые следовало отбирать — всё это стало частью его нового распорядка. Третий курс превратился в годы беспрецедентного развития. Книги, которые присылал Берк, были сокровищницей знаний. О таких источниках в школе не могло быть и речи. С четвёртого курса, когда вокруг Тома сложился круг, пусть и высокомерных, но уже признающих его силу учеников, его жизнь обрела устойчивость. Теперь у него была цель, знания, деньги, и люди, которыми он умело манипулировал. Задания в лавке становились сложнее, оплата чаще шла деньгами, так как вся ценная литература уже была изучена. Летом Том помогал Берку лично, где начал раскрывать свой талант торговли. Но главным открытием для него стало искусство расследования тайн. Он чувствовал себя разведчиком, способным, не покидая стен лавки, найти артефакт, зарытый на другом конце света. Анализируя данные и делая точные прогнозы, Том смог выстроить репутацию того, кто всегда находил то, что нужно клиентам. Так Том завел знакомства с отцами своих одноклассников и стремительно вошел в их доверие. Они скоро начали обращаться к нему напрямую за помощью в поиске редких предметов. Том конечно знал о том, что мистер Берк берет свою солидную комиссию за посредничество, но всё равно был поражен её размером. Патриархи древних и знатных семейств не жалели средств, когда речь шла о приобретении реликвий и артефактов. После четвертого курса Том наконец смог зайти дальше пункта обмена в банке Гринготтс и открыть свою ячейку. К своему последнему году в школе Том зарабатывал больше, чем большинство служащих Министерства магии. Но важнее всего были накопленные знания, которые возвышали его над остальными, делая его неуязвимым и влиятельным. После окончания Хогвартса Том не планировал возвращаться в лавку мистера Берка. Его будущая профессия сулила гораздо большее уважение и перспективы. Однако от своих связей с клиентами он не собирался отказываться. Ему было важно не продолжать снабжать их редкими предметами, а получать информацию, которой они охотно делились. Возможно, они сами предоставят ему сведения о реликвиях, которые он так жаждет. Том уже знал о местонахождении диадемы Когтевран, но не собирался останавливаться на достигнутом. Он хотел собрать действительно ценную коллекцию мощных артефактов. Однако до окончания школы оставалось ещё шесть месяцев, а до его дежурства с Дамблдором — целый день. Развернув массивный конверт, Том увидел список вещей очередного покойного волшебника, чьи наследники избавлялись от его имущества. Он тщательно изучал колдофото, выискивая предметы с потенциалом. За каждый такой артефакт его ждал хороший доход. На столе сформировались две стопки фотографий: одна — с интересными находками, вторая — с ненужным хламом. Том свернул свиток, вложил отобранные фото в конверт и запечатал его. Большую стопку фотографий Том взял отдельно в руку. Сложив уже ненужные вещи в чемодан, Том взял свою книгу для досуга, и сложил ее в увеличенный карман мантии. Выйдя из комнаты, Том направился в совятню. Перед этим он выбросил ненужные фотографии в камин, который охотно принял их, вспыхнув ярким пламенем после долгой паузы без новой подпитки. Отправив конверт с фотографиями, Том взглянул на часы. Ужин, затем дежурство — привычный распорядок вечера, даже несмотря на то, что школа была пуста без учеников. Но вот после дежурства он может позволить себе расслабиться. Длинный пустой стол, который, лишившись гор блюд и напитков, казался удручающе голым, он напоминал реалии магловской войны, которая как будто докатилась до стен Хогвартса. Тому стало не по себе, и он едва заметно передернул плечами. После трапезы, решив не отходить далеко, он нашел укромное теплое место неподалеку и открыл книгу, которую захватил с собой. Когда до начала дежурства оставалось двадцать минут, Том отложил чтение и немного размялся. Он подошел к месту, где обычно собирались дежурные, и обратил внимание на кристаллы в часах факультетов. До этого он как-то не обращал внимание, но Гриффиндорцы неожиданно вышли вперёд. Это было странно, учитывая отсутствие игр или других событий в декабре, которые могли бы способствовать такому росту. Том отметил, что необходимо будет разобраться с этой неожиданной тенденцией. Хотя его собственная чаша была постоянно наполняемой, этот неожиданный всплеск активности Гриффиндора вызывал лёгкую тревогу. Услышав позади себя шаги, Том не спешил поворачиваться. Если честно, он бы с удовольствием пропатрулировал территорию в берушах и повязке, лишь бы не видеть лицо этого поганого старика. — Мистер Риддл, вам уже не терпится начать патрулирование? Том заставил себя обернуться и переключился на свою неизменную маску «я хороший добрый староста, а то что разговариваю на змеином языке ничего страшного, вот вы вообще на языке водяного народа базарите, и ничего, все в восторге». — Как и вам, сэр — Том учтиво склонил голову, хотя просто хотел спрятать свой личный убийственный взгляд василиска. — Думаю, раз уж мы так рано начнём, можно и закончить пораньше. Что думаете? Том пустым взглядом посмотрел на старика, который выглядел немного странно. Его сверхразвитая леггилименция уловила какие-то странные волны, но почему-то сопоставить их с этим человеком не получалось. Странно. Примерно такие же волны исходили от девочек, которые смотря на него глупо хихикали, и от парней, когда он приводил их в коридор с натюрмортами. Невозможное сочетание подростковых гормонов и дикого страха. Неужели это последствия вчерашнего вечера и ночи кошмаров? Возможно, это означает, что Том уже не может полагаться на свои обостренные чувства? Он отложил эту мысль на потом. Сейчас же ему нужно сказать свою реплику в их излюбленной пьесе «Ненавидим, но ведем себя так, как будто все в порядке». — Как скажете, сэр. Начнем с подземелий? — Хорошая идея, — с излишним энтузиазмом откликнулся Дамблдор. Старик пошел неторопливо, и пришлось подстроиться под его ритм. Спускаясь в подземелья, Том сосредоточил все свое внимание на внутреннем состоянии. С ним было что-то не так. Это ощущение появилось сразу после создания первого крестража, но после второго оно только усилилось. Теперь оно проявлялось всё чаще и в самые неподходящие моменты. Вот и сейчас он чувствовал какую-то смертельную угрозу для себя от этого старика, что говорило только об одном — смерть вновь оплетает его мысли, заставляя видеть и чувствовать то, чего нет. Он читал множество книг, но ни одна не содержала ответов на то, что происходило с ним. Это было неудивительно. Он был первопроходцем, и это была его жертва. Ему придется справиться с этим состоянием в одиночку. Но и пока он не найдет ответ, не доверять своим чувствам и ощущениям он не мог, ведь это было тем, что делало его сильнее. Он всегда шел за своим чутьем, которое умело прокладывало путь. И как ему идти по жизни теперь? — Значит, решили остаться единственным старостой на каникулах, Том? — неожиданно спросил старик, вырывая Тома из его мрачных раздумий. Том продолжал сверлить взглядом ступеньки лестницы, пытаясь подавить бурю эмоций, которая сейчас его охватила. Ощущал ли он тревогу Дамблдора или это была его собственная тревога, вызванная теми страшными мыслями, что не покидали его? Вряд ли этот старик вообще способен испытывать какие-либо отрицательные эмоции, так что, скорее всего, это всё лишь отражение его внутренних переживаний. — Как и всегда, сэр. В приюте не такие шикарные завтраки, как в школе, — ответ вырвался автоматически, не требуя усилий. Диалоги с Дамблдором всегда следовали одному и тому же шаблону, поэтому сейчас не было нужды задумываться над ответом. — Да, уверен, ничего не сравнится с рождественским пиром в школе. Возможно, я сам остаюсь тут только ради него, — старик улыбнулся своей привычной, слегка нелепой улыбкой. Том не стал утруждать себя и лишь выдавил фальшивую улыбку в ответ. — Много учеников Слизерина осталось на каникулы? — старик как и всегда вел свой допрос. — Никого, сэр, — Том больше не мог смотреть в эти странные голубые глаза замдиректора, поэтому вернул взгляд на дорогу. — Ох, ну конечно, все соскучились по своим семьям, — Дамблдор продолжил болтать свою классическую чушь. А у самого-то есть семья, дряной ты старик? Или ты кости из своего языка достал, чтобы с водяным народом общаться? Том оставил реплику без ответа. Его терпение иссякало, и он все больше терял контроль над собой. Нет, он не хочет видеть кошмары второй день подряд. Несмотря на то, что зелье стирало все воспоминания о ночных видениях, ощущение ужаса не покидало его. Его тело помнило каждое мгновение сна, каждую деталь. — Какие у вас планы после школы, мистер Риддл? — старик продолжал свою бесконечную болтовню, и Том почувствовал, как его терпение сходит на нет. Он бы с удовольствием крикнул ему что-нибудь резкое, но последний человек, с кем стоило портить отношения и демонстрировать свою неожиданно взявшуюся вспыльчивость, был именно Дамблдор. Особенно сейчас, когда Том должен был просить за себя. Гребаный Слагхорн. — Грандиозные, конечно же, сэр, — Том попытался улыбнуться, но мысль о предстоящем вызвала у него такую реакцию, что его лицо исказилось в ухмылке, которую он не мог скрыть. — Министерство? — Конечно, этот старик был бы только рад отправить Тома из одной крысиной норы под названием «Приют Вула» в другую. Том задумался, как бы аккуратно перевести разговор в нужное русло, но не нашел подходящего ответа. Это разочарование снова ударило его — ведь уже столько лет он живет бок о бок с этим стариком, но так и не может найти к нему правильного подхода. — Я располагаю такими вариантами, сэр, — Дал Том ответ без ответа. — Гораций о вас очень тепло отзывается, уверен, он напишет вам хорошее рекомендательное письмо, — Том резко повернул голову к старику. Страх, как холодные оковы, охватывал его. Казалось, что ситуация целиком располагает к вопросу Тома, но он все не мог придумать какой именно фигурой ходить. Думай, Том, думай! Как попросить Дамблдора написать ему рекомендацию на должность преподавателя? Как сделать так, чтобы после этой просьбы старик не стал вставлять ему палки в колеса? Какие слова могли бы устроить этого человека? Семь лет назад Том не справился с этой задачей, отчего нажил себе противника для холодной войны. Но как избежать ошибки сейчас и не превратить этот конфликт в горячую точку? Страх сковывал Тома, как обычно это делал холод подземелий. Его сердце бешено колотилось. Он не знал, что делать. Казалось, что вот-вот он услышит скрежет косы Смерти. Но вместо этого краем глаза он увидел бледно-голубое свечение. Посмотрев вперёд, вместо своей собственной смерти, он увидел чужую. Призрак женщины, изрешечённой железной девой, медленно двигался из конца коридора прямо к ним. Склонив голову, чтобы скрыть отвращение, Том, погруженный в холод своего страха, даже не заметил, как призрак прошел мимо. Оставшийся путь в подземелье был окутан молчанием, которым Дамблдор наконец-то решил заполнить паузу. Том все время пытался избавиться от страха, но он, словно невидимая тень, не отпускал его. Казалось, что на него накатывает гигантская волна тревоги, топя его целиком. Неужели он дошел до того состояния, когда не нужен даже явный повод для того, чтобы снова погрузиться в свою черную дыру, ту, которую он открыл в себе при создании крестража? Том попытался воспользоваться окклюменцией, вычищая все мысли. Это помогло. Стало легче. Но ненадолго. — Я слышал о вчерашнем инциденте в подземельях. Очень любопытное заклинание использовал на портретах ваш факультет, — голос старика прорвал его оборону, и Том был вынужден отвернуться, чтобы скрыть укол боли от разрушенной стены в его сознании. Тревога снова начала просачиваться через образовавшееся отверстие. Конечно, этот старик все знал. — Я провёл беседу с виновниками. Вам не о чем переживать, сэр, — как можно более нейтрально произнес Том. Неожиданно Дамблдор замедлил шаг, и Том инстинктивно остановился. Лицо старика выглядело странно перекошенным, как будто он пытался скопировать чье-то выражение, но взгляд был слишком пронзительным — даже для всеведущего Дамблдора. — Не хочешь ли ты что-нибудь рассказать мне? — Сердце Тома пропустило удар. Этот маразматик не мог же взять те же реплики, что уже использовал после смерти Миртл, верно? Хорошо, спектакль продолжается. — Нет, сэр, ничего, — Невинно подняв брови в своем классическом движении «Я единственный мужчина, которого подпускают к себе единороги», Том повторил свою фразу двухлетней давности. — Тогда ладно. Они продолжили свой путь. Чувства Тома, видимо отвлекшись на странное поведение замдиректора, наконец успокоились. Что за чертовщина с ним происходит? Дойдя наконец до конца маршрута, Том учтиво откланялся и максимально быстрым шагом, не переходя на бег, направился в подземелье. Как хорошо, что все студенты дома. Ведь прямо сейчас Том разрушит всю гостиную до основания.