Лунный Ореол

      Возвращение обратно оказалось для чародейки тяжёлым испытанием. Она стыдилась своего поведения. С одной стороны, ей не хотелось показывать свои слёзы парням, хотелось побыть в одиночестве и самой пережить собственное горе. Но с другой стороны, она чувствовала, что убегать от близких друзей и закрываться от них — это неправильное решение. Послевкусие от поддержки Дана всё ещё отдавало в её висках приятной пульсацией. Поцелуй и объятия будто навсегда оставили след в душе девушки. Невероятно, но вампиру удалось отогнать боль отчаяния. Она сменилась предвкушением предстоящей поездки. Увидеть своими глазами мрачный мир вампиров казалось Серен чем-то потрясающим. Вместе с этим родилось желание получше узнать Дана, увидеть его дом, познакомиться с родными, посмотреть хоть одним глазком на общество вампиров.       Она мельком взглянула на Морте. Он выглядел довольным и умиротворённым, даже показался чародейке немного воодушевлённым. Узнав, что его Клан продолжает поиски избавления от проклятия, Серен не перестала испытывать смущение по этому поводу. Она уже привыкла бороться со своими проблемами самостоятельно, принимать помощь от других было для неё всё ещё странно и отчасти неправильно, хотя в этом не подразумевалось ничего страшного или позорного. Поэтому Серен от всего сердца оставалась благодарной Дану и Курту за поддержку, которую они не обязаны оказывать.       Перевернув подгорелые куски мяса, Курт встретил девушку крепкими дружескими объятиями. Флеки не заметил во взглядах друзей никаких намёков на то, что они заметили его отношения с Кайей, а значит, этого удалось невольно избежать. Оборотень не собирался скрывать свой интерес к русалке, хотел открыть правду друзьям, но сейчас момент был неподходящий. Он размышлял, был ли уже в этом смысл, ведь с русалкой предстояло расстаться. Они знали, на что шли и к чему приведёт эта интрижка. Казалось, Курт должен быть к этому готов, но случилось совершенно обратное.       — А где Кайя? — спросила Серен, осмотрев водную гладь.       — Я отдал ей лунный камень, она вернулась в Муриал, — ответил Курт и сел около костра.       — Верно, пусть будет у неё. Странно, но я соскучился по суше. — Дан расположился на песке и достал пачку сигарет.       — Это точно. — Серен уселась между парнями в позе лотоса.       — Значит, всё? Мы справились со своей задачей, верно? Что же дальше? — спросил Флеки.       — Мой Клан продвинулся в поисках лекарства от проклятия, я предложил Серен отправиться в мой мир, — ответил Морте. — Ты можешь вернуться домой или поехать с нами.       — Я пообещал оберегать нашу подругу, да и ты уже был в моём мире, мне интересно посмотреть на твой, — улыбнулся оборотень.       — Мне тоже любопытно, — поддержала Серен.       — Сомневаюсь, что он впечатлит вас. Там всегда пасмурно, сыро и влажно, что на чужаков действует весьма отталкивающе, — отмахнулся вампир.       Дан позволил себе немного улыбнуться, так как в друзьях прочитал искреннее желание увидеть его родной мир. Обитель вампиров редко посещали туристы: расу недолюбливали до сих пор, хотя прошло много столетий после Войны Первородных. Как бы вампиры ни пытались сосуществовать с другими сверхъестественными созданиями, их будто навсегда заклеймили предателями и никакие договоры и заслуги перед обществом не умаляли скрытого презрения. Чародеи и русалки открыто поддерживали отношения с вампирами, в отличие от оборотней, которые продолжали игнорировать любую попытку сближения. Поэтому поражённые взгляды других существ, когда Дан и Курт проходили или проплывали мимо, были понятны и неудивительны. Их дуэт вызывал колоссальное подозрение и интерес.       Дружеские посиделки у костра затянулись до полуночи. Дан выкурил несколько сигарет, Курт и Серен насладились пожаренным мясом. Разговор плавно перетёк к насущным вопросам. Им предстояло выселиться из отеля, закупить продукты и пополнить запасы газа и воды перед отъездом. Развеселившийся Курт, который своими шутками и подколами поднимал друзьям настроение, поник. Неизбежность снова заняла все его мысли. Обсуждение скорого отправления навевало невыносимую тоску о русалке, живущей в скрытом подводном мире. Он даже не заметил, как чувство симпатии переросло в нечто большее. Оно плотно поселилось в его сердце и не хотело замолкать. Флеки взял себя в руки, стараясь не показывать истинные чувства ни о чём не подозревающим друзьям, и расплылся в натянутой улыбке, когда Серен своей магией начала играть с живым пламенем костра. Огонь принимал очертания змеи, которой тут же заинтересовалась Никс. Фамильяр не только пережил природную стихию после пробудившегося вулкана, помогая хозяйке из сумки своей энергией, но и всё это время находился подле Серен. Змея сначала недовольно на всех шипела, ведь её обделили вниманием, но позже успокоилась, когда её накормили мышью.       Теперь автодом казался невероятно родным уголком, невольно навевающим чувство ностальгии. Убранство возвращало его обитателей в, казалось, уже далёкие времена, когда они пересекали границу Лузитании и преодолевали крутой серпантин страны Витула. В те времена, когда вампир и оборотень познакомились с Серпенс. Кофеварка возвращала в прохладное ранее утро, когда однажды Серен сделала для вампира кофе, койка наверху напоминала о тех ночах, когда на ней спал Курт, а Дан вёл автомобиль. Крохотная душевая навевала случайные и неловкие столкновения или длительное и томительное ожидание того, кто был за дверью. Кухня отдавала запахами горячих блюд, которые готовили по очереди, и бесконечными спорами, кто же в итоге будет мыть посуду. Спальня же олицетворяла уголок настоящего спокойствия, это было место, где Серен порой читала книги перед сном, а Дан спал в светлое время суток.       Вскоре основная комната наполнилась запахом травяного чая: Серен сняла чайник с плиты и разлила кипяток по кружкам, в которых уже плавала целебная заварка. Это уже походило на некий обычай для вампира и чародейки — каждый вечер перед сном в отеле они распивали терпкий чай, порой философствуя о жизни или обсуждая насущные задачи и проблемы. Эта ночь не стала исключением, но сегодня Курт пожелал присоединиться к ним, чтобы успокоить свои нервы. Периодически Серен спрашивала о самочувствии Дана, тот с удивлением отмечал, что больше не испытывает приступов паники. Но размышлениями по этому поводу не делился, ведь не мог осознать, по какой конкретно причине излечился: то ли это было всё-таки действие чая, то ли он начал принимать свои чувства и больше не сопротивлялся им. Когда чаепитие подошло к концу, Курт сам вызвался вымыть чашки и чайник, чем приятно поразил чародейку.       Вампир скинул лестницу и поднялся на верхнюю койку, Курт плюхнулся на диван и протяжно зевнул, а Серен скрылась в спальне. Она распахнула люк, чтобы перед сном полюбоваться звёздами. Никс свернулась калачиком на постели, хозяйка чмокнула фамильяра и легла рядом, укутываясь в одеяло. Серен вспоминала о матери, по которой уже сильно соскучилась. Казалось, разлука длится целую вечность, и неизвестно, суждено ли им снова встретиться. Самое близкое и родное существо было так далеко и недосягаемо, что Серен тяжело вздохнула. В голове возникла радостная мысль: стоит предложить Дану пригласить в мир вампиров и Аурелию. Вместе справляться с проклятием им будет намного проще, чем по отдельности. Если лекарство всё же существует, мама выживет. С этими размышлениями девушка не заметила, как погрузилась в царство морфея.       На следующий день троица спустилась в Муриал. У парней вещей в отеле оказалось немного, они их собрали довольно быстро, в отличие от подруги, комната которой больше напоминала целую лабораторию чародеев. Дан любезно вызвался помочь Серен разложить её многочисленные ингредиенты и приспособления для магии по сумкам, Флеки поспешил найти Кайю. Полночи он ворочался, даже успокаивающий чай ему не помог. Все мысли занимали бесконечные переживания. Встав утром, он решился на немыслимый шаг, который в прошлом бы никогда не сделал, но Кайя стала ему настолько близка и не могла выйти из его головы. Оборотень думал, что русалка никогда не покинет его сердце.       Направляясь прямиком к её дому, Курт неожиданно заметил её силуэт, который, казалось, он мог узнать из тысячи. Морская нимфа задорно смеялась в окружении незнакомой компании русалок и тритонов. Оборотень хотел было подплыть к ним, но остановился, вспомнив, что сам отдал ей лунный камень, а подчёркивать их знакомство было рискованной затеей. Нельзя исключать, что враг не только станет искать его, Дана и Серен, но может выйти и на Кайю с помощью ненужных свидетелей. Вдруг девушка повернулась в его сторону и встретилась с ним взглядом. Флеки кивнул со скрытым намёком и поплыл прочь, скрываясь в ближайшем переулке. Кайя вскоре нашла Курта, они чувственно обнялись.       — Ты здесь! — воскликнула она и чмокнула его в губы.       — Хотел поговорить с тобой, но давай не тут, — сказал он.       — Мне что-то тревожно. Всё нормально? — заволновалась русалка.       — Да, как никогда хорошо, — улыбнулся Курт, чтобы развеять её сомнения.       Взяв нимфу за руку, Флеки поплыл вперёд, скрываясь между домов, намеренно избегая главной улицы. Вскоре они достигли окраины города, где располагался отель. Кайя влюблённо смотрела в его зелёные глаза, наклонив голову набок в немом вопросе. Курт взял её за руки и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Столько слов вертелось у него в голове, но волнение захлестнуло их все до единого, оставив лишь пугающую пустоту.       — Сегодня мы пакуем вещи и выселяемся из отеля, — наспех сообщил он и продолжил с запинками: — Так вот… Мы с самого начала знали, на что идём. Но… разве всё должно закончиться таким образом?       — Что ты имеешь в виду? — сдвинула брови Кайя.       — Мы собираемся отправиться в мир вампиров, и не знаю, насколько это затянется. Сейчас я нужен Серен как никогда, ведь от меня может зависеть её жизнь. Однако… — Курт вздохнул, — я не хочу расставаться и обещаю вернуться к тебе, когда всё закончится.       — Это можно считать признанием? — с улыбкой спросила русалка.       — Вполне, — уверенно заявил оборотень.       — Тогда я останусь тебе верна и буду с нетерпением ждать твоего возвращения, — ответила она, сдерживая слёзы радости.       Курт искренне улыбнулся и закружил девушку в своих объятиях. Милый и задорный смех, полный настоящего счастья, разнёсся по району. Кайя поддалась вперёд и подарила ему свой нежный поцелуй. Конечно, они понимали, что между ними всё ещё существует непреодолимая преграда. Она дитя моря, а он — суши, их союз казался невозможным. Но Курт считал, что из любой ситуации можно найти выход и выбор есть всегда. Он его сделал, и Кайя разделила это решение вместе с ним. Их поцелуй прервался, когда влюблённые услышали, как отворилась дверь отеля. Пристальный и удивлённый взгляд вампира поразил их. Русалка и оборотень неловко забегали глазами, их отношения перестали быть секретом. Но Дан никак не прокомментировал увиденное, лишь вежливо поздоровался с Кайей и поплыл к ближайшему порталу, удерживая в руках несколько сумок, а на спине — привязанный небольшой сундук.       — Похоже, Серен загрузила его по полной, — усмехнулся Курт. — Пойду помогу, а то ворчания Дана мне не избежать.       — Когда вы уезжаете? — спросила русалка.       — Завтра утром, — ответил оборотень.       — Я приплыву вечером, чтобы попрощаться с вами, — улыбнулась она и чмокнула его в губы, прежде чем уплыть.       Русалка стремительно плыла вперёд, глубоко погрузившись в свои мысли. В её сердце разгорались тревожные огни, смешиваясь с теплом первых чувств, словно яркие лучи восходящего солнца, которые задевали её душу. Она не хотела, чтобы этот миг счастья исчез, но мысль о предстоящем отъезде Курта сжимала сердце в безжалостных тисках. Каждый взгляд, каждое его прикосновение оставили след в памяти Кайи, принуждая осознать масштабы своей любви. Она запомнила его улыбку, каждый звук задорного голоса. Казалось, она до сих пор чувствовала его аромат грейпфрута и апельсина.       Обещание вернуться звучало как завет, русалка трепетала от надежды, но страх оставался рядом, путая её мысли. Как не потерять его среди серых будней и не дать времени стереть их воспоминания? Она ощущала, что даже маленькая дистанция может стать бездной, которую нужно преодолеть, но какой сложной это будет борьба. Слова прощания оборотня оставили в душе морской нимфы горечь, но вместе с тем искру надежды, которую она сохранила как самый дорогой секрет. Внутри грудной клетки разыгрывалась невидимая драма, наполненная любовью и ожиданием, не дающая ей возможности испытать покой.

***

      На горизонте морского заката небосвод пылал янтарными и пурпурными огнями, словно художник разлил краски по безбрежной палитре. Лёгкий ветерок приносил с моря шёпот волн, а к берегу, среди полосатых теней от вечернего света, явилась русалка. Её хвост, переливавшийся всеми оттенками радуги, нежно касался водорослей, пока она свободно приближалась к мелководью, уже не испытывая страха, что люди заметят её. Входная дверь автодома была распахнута, оттуда и из окон виднелось тёплое свечение огней.       Около поразительного чуда техники суетился оборотень. Кайя невольно залюбовалась телом возлюбленного. Широкую спину обтягивала белая майка, бицепсы рук напряжены от поднятия тяжёлой бутылки воды, а шорты подчёркивали округлость ягодиц. Флеки установил бутылку в отсек и закрепил ремнями. Наружу к нему вышел Дан и закрыл голову капюшоном, явно избегая последних солнечных лучей. Вампир протянул ему светящийся кристалл, который русалка уже когда-то видела на шее у чародейки. Через мгновение к парням присоединилась и сама Серен, активно жестикулируя. Компания в спешке захлопнула все двери автодома и направилась к городу, покидая набережную. Кайя поняла, что явилась не вовремя, но покидать мир людей не спешила. Любопытство завладело её разумом, русалка не смогла устоять перед соблазном и не понаблюдать за друзьями.       Ночь подкралась незаметно и окутала город плотным покрывалом мрака, лунный свет пробивался сквозь облака, заливая улицы бледным сиянием. Троих друзей охватило чувство лёгкости и предвкушения скорого отъезда. Пополнив запасы воды и газа, закупившись продуктами у местных фермеров на рынке, они направились обратно к пляжу, где их ждал автодом. Прибрежный город мерцал огнями, словно драгоценности, рассыпанные по чёрному бархату ночи. Уличные фонари мягко освещали узкие улочки и старинные здания, обвитые зелёными растениями. Сквозь мягкий шум прибоя слышался смех и разговоры, рыбаки, вернувшиеся с ночного улова, делились историями о морских странствиях, а любители поэзии собирались на пирсе, очарованные красотой ночной тишины.       Атмосфера безмятежности и энергия ночного города вмиг исчезли для Дана. Ветер, холодный и зловещий, пробежал по улочкам забытых кварталов, словно прокладывая путь к вампиру. Он уловил знакомый, сладковато-металлический привкус крови, наполняющий воздух. Ноздри дрогнули, а сердце застучало быстрее. Морте сжался, его инстинкты обострились до предела. Тревожность заполнила его разум, каждый звук стал резким, каждый шорох напоминал о потенциальной угрозе. Он насторожился, прислушиваясь к каждому шевелению в округе. Кто мог быть источником этого манящего аромата? Близость жертвы вызывала в нём одновременно влечение и страх.       Откуда такой сильный запах? Неподалёку умирает человек?       Шёпотом оповестив друзей, Дан направился в узкий переулок, следуя за запахом свежей крови. Вне сомнений, лучшей ищейкой в отряде ВОЧС был именно Курт, но сейчас вампиру не было равных. Заглянув за угол обветшалого здания, они наткнулись на тело мужчины. Несмотря на то что смерть наступила буквально мгновение назад, неизвестный был нездорово бледен и худощав. Открытые глаза в ужасе застыли навсегда, а распахнутый рот замер, словно в попытке издать крик. Перерезанное горло отвлекало взгляды от реальной причины потери крови — укусов на шее.       — Он обескровлен, — с нарастающим ужасом заключил Дан.       Вокруг зашевелились тени, обстраивая периметры своим древними чарами. Невидимая граница, как паутина, появилась внезапно — всё живое, что могло бы помешать, будто унесло в другую реальность. Осталось лишь ощущение присутствия нескольких сверхъестественных существ единой ауры. Троица поздно поняла: они угодили в ловко подстроенную засаду. В этот момент одновременно возникло множество фигур, облачённых в чёрные плащи, бесшумно окружая друзей. Их глаза, жаждущие крови, сверкали в темноте, как угли. Серен среагировала молниеносно: выставила руку вперёд, заклинанием окружила себя и парней защитным барьером. Окружившие их вампиры оказались вооружены и явно намеревались напасть. Об истинной причине троице было нетрудно догадаться. Беламорит — часть ключа от башни Лунного Ореола. Серен и Курт только сейчас полностью начали осознавать, о чём их на самом деле предупреждал Дан. Защита чародейки дала спасительное время для подготовки к бою. Флеки стал покрываться шерстью, упал на колени, грозно завывая от боли, призывая тело к превращению, а Морте запустил преображение в первую ипостась вампира.       Когда несколько вампиров подлетели к защитному куполу, Серен оттолкнула их воздушной волной и вытащила свой атам. Никс, прячущаяся в её набедренной сумке, беспокойно зашевелилась, но не показалась. Барьер содрогнулся от удара одного из вампиров, по полупрозрачной пелене пошла трещина. Курт, окончательно перевоплотившийся в бурого большого волка, грозно зарычал и оскалил зубы, словно предупреждая противников. Дан сверкнул красными глазами, отмечая зрением каждого противника, жалея, что оставил своё копьё в автодоме. Время замедлилось, улица, некогда наполненная шорохами, стала пустым пространством, отрезанным от людской жизни. Каждая секунда отзывалась глухими эхом, как предвестие неизбежного столкновения.       Один из вампиров метнул своё копьё с чудовищной точностью: острый конец пронзил щит чародейки, разрезав магию защиты, как бумагу. Щит треснул и исчез, оставив свою владелицу уязвимой. Бурый волк, яростно ревя, бросился в атаку, его мощные лапы сотрясали землю, провоцируя страх у кровопийц, которые не ожидали, что за Дана вступится оборотень. В это время Морте, ловко подобрав потерянное копьё противника, с хищной усмешкой двинулся навстречу врагам. Вампиры, объединяя свои силы, начали окружать чародейку, не оставляя ей шансов на спасение. Однако она не собиралась сдаваться. Сконцентрировав всю свою волю, Серен прошептала древнее чёрное заклятие. Тёмные нити магии стали связывать врагов, сжимаясь с ужасной силой. Острые зубы оборотня впивались в шеи вампиров, разрывая их и отделяя головы от тел. Дан ловко уворачивался от атак собратьев, пронзая каждого на своём пути. Казалось, что отряд вампиров терпит поражение, они несли потери, им не удавалось даже задеть никого из троицы.       Но сковывающие нити не смогли задушить вампиров, они высвобождались. Серен метнула на них стену из пламени, двум удалось увернуться от смертельной волны жара. За короткий миг они окружили чародейку с обеих сторон. Серен замахнулась раскалённым кинжалом, попав одному по лицу, а из сумки на второго выпрыгнула белая змея, вцепившись в шею противника. Парни не могли ей помочь. Дан упал на колено, почувствовав ноющую боль, не позволяющую пошевелиться. Из плеча торчала стрела, выпущенная из арбалета. Затем он почувствовал, как его грудь пронзило деревянное копьё. Морте осел на землю, слыша, как его не задетое сердце продолжает биться. Курта окружили со всех сторон, он остался один. Серен задыхалась от крепкой руки вампира, чувствуя, как ломаются её кости шеи. Озлобленный оскал и жуткая рана, которую она оставила, закрепились в памяти чародейки. Собрав всю волю, Серен медленно прошептала: Flamma est. Рука вампира воспламенилась, он с криком отшатнулся от чародейки, отпустив её.       Девушка упала на землю и попыталась вдохнуть, но воздух сжимался в груди, губы словно прилипли друг к другу. Она ловила ртом воздух, стараясь заполучить его. Пальцы судорожно искали опору, безуспешно цепляясь за пустоту. Подбородок дрожал, а кожа покрывалась испариной. Невидимая рука словно продолжала сжимать горло, заставляя задыхаться, поглощая пространство вокруг. Глаза чародейки распахнулись от ужаса, когда она ощутила ледяное дуновение, которое стало окутывать её. Могильный шёпот пронзил пространство, являя реальному миру самое жуткое создание на земле. Фигура в чёрном плаще, без лица, с длинной косой проявилась перед ней. Серен знала, что он за ней когда-нибудь придёт. Жнец стал приближаться. Но девушка не хотела умирать, смотрела на саму смерть с вызовом, ведь в ней ещё теплилась жажда жить. Она обхватила горло ладонями и воззвала к своей магии, которая продолжала её исцелять после ранения в тёмных глубинах. Фиолетовые глаза вспыхнули, и чародейка наконец вздохнула, как будто возвращаясь из глубин бездны. Лёгкие наполнились жадным приливом, но каждая капля казалась пронзительно холодной, с трудом проникая в её сущность. Жнец вдруг исчез, настал миг покоя, как хрупкий туман, и Серен стремительно выдохнула, всё ещё пребывая в ужасе. Но тут яркая вспышка заставила чародейку прищуриться. Окруживших Курта вампиров смыло морской волной. На краю каменного уступа показалась Кайя, а вслед за ней на сушу стали выпрыгивать вооружённые саламандры.       — Именем закона Подводного мира Муриал, приказываем сложить оружие и сдаться!       Прибывшие саламандры застали вампиров врасплох, они принялись испуганно спасаться бегством, понимая, что против отряда бойцов им не выстоять. Еле живой Курт поплёлся к Дану, который не двигался и выплёвывал кровь на каменный пол. Серен подобрала Никс и побежала к Морте.       — Ты не регенерируешь, — заявила шокированная чародейка.       — Отравили… кровью мертвеца… Она блокирует… — с кашлем ответил Дан.       — Надо вытащить копьё, — предложил Курт, принявший человеческий облик.       — Нельзя, потеряет больше крови, — с дрожью в голосе сказала Серен.       — Я доставлю его в больницу. Скорее! — крикнула Кайя, протягивая руки.       Курт и Серен подхватили почти обмякшего Дана и потащили к русалке, пока саламандры осматривали место нападения и пытались догнать беглецов. Урми забрала Морте и исчезла с ним в море, оставляя за собой кровавый след. Проводив их взглядом, чародейка взглянула на свои ладони, которые были в крови Дана. Шея всё ещё отдавала ноющей болью. Все события разом нахлынули на неё. Девушку затрясло, слёзы покатились по щекам ручьём. Курт сгрёб подругу в объятия, хотя его и самого внутри колотило. Раны болезненно ныли, но были не смертельными. Ещё мгновение — и они бы втроём погибли. Он считал себя всесильным, жаждал встречи с врагом, думая, что без труда одолеет его. Сейчас оборотень чувствовал себя как никогда глупым, страх нарастал с каждым мгновением: за Дана, за Серен, за себя. Реальность уменьшила его самолюбие и уверенность, ведь Флеки оказался слаб против вампиров, сам едва не погиб, не смог защитить друзей.       Тут Серен подала голос, выдернув парня из раздумий:       — Я видела его, Курт, — призналась она и разрыдалась, не в силах сдерживать приступ истерики.       — Жнеца? — удивился Курт, чувствуя, как по спине пробежался холодок.       — Он приходил за мной, — кивнула Серен, отодвигаясь от оборотня.       — Ты жива, а значит, сегодня победила смерть, — улыбнулся Курт, погладив девушку по плечам.       — Как же Дан? — спросила она, посмотрев в его зелёные глаза, и прикусила губу. — Дан…       — Не знаю, — честно ответил Курт и тяжело вздохнул. — Ведь не бывает противоядия от крови мертвеца?       — Нет, — сказала Серен и вдруг оживилась, словно слова оборотня навели её на какую-то мысль. — Но я поняла, как его спасти!       Курт в удивлении поднял брови и проследил взглядом за подругой, которая подбежала к одному из саламандр и потребовала доставить их в больницу. В конце концов, Курту и Серен тоже требовалась медицинская помощь. Несколько саламандр доставили их в медицинское учреждение. Там Серен принялась ломиться к Дану, объясняя, что вывести яд из организма можно лишь переливанием крови. Так как она обучала Морте колдовству, их магия со временем стала гармонировать друг с другом. Девушка предложила свою кровь чародейки, которая могла подойти для полукровки-вампира.       Реанимация напоминала храм тишины, где каждая деталь работала на сохранение жизни. Бледный свет ламп мягко освещал простыни, на которых лежал Дан, без сознания погружённый в бесконечную тьму. Его лицо казалось каменным, словно застывшим в моменте, когда он покинул сознательный мир. Вокруг суетились медсёстры и врачи, их лица были сосредоточены, а каждое движение — точно выверено. Серен подошла к кушетке, на которой готовились к переливанию крови, и легла, не в силах отвести взгляд от дорогого ей вампира. Сердце девушки разрывалось от боли, но она знала — её жизненная сила, соединённая с его, может стать той искоркой, что разожжёт огонь надежды. И вот, когда игла вошла в вену, Серен стала шептать заклинание, передавая вместе с кровью и свою магию в его отравленное тело.       В полумраке операционной раздавалось тихое шуршание медицинских инструментов. Звуки приборов, нараставшие и утихающие, рисовали картину борьбы за жизнь. Голос врача казался далёким, таким же, как и яркий свет, которому не суждено просочиться сквозь толщу воды, скрывающую подводный мир на песочном дне. Взгляд чародейки зацепился за лежащего на столе вампира, лицо которого было смертельно бледным, а дыхание — тяжёлым и прерывистым. Вокруг него суетились врачи, сосредоточенные на своей задаче, и каждая секунда была драгоценной.       Серен понимала, что её тонкое тело, обессиленное и неподвижное, могло быть источником спасительной крови. Через трубки, соединяющие их, жизнь перетекала от неё к нему, словно тонкая нить, соединяющая два сердца. С каждой каплей, исчезающей в прозрачной жидкости заготовки, из девушки уходила магия, намеренно направленная на очищение крови вампира от токсина. Она чувствовала, как силы покидают её, но не останавливала врачей, настаивая, чтобы они сделали свою работу до конца, чтобы подарок жизни бережно передался от одного существа другому. Сердце бешено колотилось, а звуки вокруг стали сливаться в мутный гул. Чародейка продолжала смотреть на Дана, свободной рукой пыталась дотянуться до него, мысленно умоляя его выжить. Серен не успела заметить, как темнота укутала её, заволакивая в себя, и мгновение спустя как будто погас свет — она исчезла в бескрайних глубинах царства Морфея.