Юные на всю голову

Ноябрь, 1987 год

— Добрый вечер, дамы и господа! — вещал голос ведущей на весь ОДМО. — Мы приветствуем вас на нашем торжественном открытии первого модного показа в этом сезоне!       В зале собралось большое количество различных приглашенных гостей, в том числе Соне удалось раздобыть пригласительные и для друзей. Тут были и Космос с Аней, и Валера с Томой, и, конечно же, Витя. Они все ждали начала показа и, само собой, появления подруги на подиуме. — Сегодня мы продемонстрируем вам новую юбочную коллекцию, — под мелодичную музыку на фоне ведущая начала рассказывать об одежде на появляющихся моделях. — А Сонька где? — нетерпеливо шепнул Витя. — Да появится скоро твоя Сонька, — усмехнулся Валера и обернулся на Аню с Космосом, которые сидели за ними. — Э! Пиво уберите, здесь нельзя пить.

***

— Так, первые… Булавкина и Кострова, — Маргарита Сергеевна ещё раз повторяла порядок выхода. — Елисеева и Царева вторые. Вы третьи, Григорьева и Капустина. Казакова и Малиновская, вы последние. — А почему это я последняя? — хмыкнула Маша. — Не ты, а вы, Казакова, — резко ответила Маргарита Сергеевна, — не дай Бог ещё хоть одна претензия от тебя прилетит!.. — она пригрозила ей пальцем и принялась раздавать костюмы девочкам. — Бегом переодеваться! — Сто процентов из-за тебя нас в самый конец запихнули… — прошипела Маша, начиная натягивать юбку. — Ну ещё бы, напоследок ведь самое сладкое, — подмигнула ей Соня, — будь добра, блузку мне застегни, — девушка повернулась к ней спиной, перекидывая длинную косу на грудь.       Казакова, чуть не подавившись от прозвучавшей наглости, с минуту помедлила, а потом одним резким движением подлетела к Малиновской. — Без проблем! — она с силой дернула замок вверх и наигранно ойкнула. — Ой… Какая жалость! Сломался… — невзначай уронив выломанный замок на пол, девушка пожала плечами.       Соня моментально обернулась на неё. — Какая же ты стерва, Казакова… — Я случайно! — Значит, ещё и криворукая, — покачала головой Малиновская, — я-то надеялась, что на неровных ногах твои минусы заканчиваются. Вера! — Соня, оставив Машу со сломанным замком в руках, принялась искать портную.       Это была пожилая женщина невысокого роста. Она заведовала ателье при ОДМО, входила в художественный совет Дома Моды. С Соней ей почему-то особенно нравилось работать. Как и в техническом плане, так и, можно сказать, в простом, в «человеческом». — Что там, Сонюшка? — отозвалась Вера, оказавшись в закутке гримерной, подшивая подол какой-то очередной юбки. — Проблема… — озадаченно произнесла Малина, сдувая прядку с лица. — Вот, — она повернулась спиной. — Да это не проблема, — успокоила она, — сколько у нас там времени еще есть? — Нисколько! — взволнованно всплеснула руками Соня и тут же их заломила, явно нервничая. — Отлично, успеем. Снимай. — Верочка, мне б твое спокойствие… — Соня, скинув блузку, принялась быстро вдыхать и выдыхать, стараясь успокоиться. — Не переживай, уж кому-кому, а тебе точно не стоит, — пробурчала Вера с зажатой в зубах нитью.       Соня тут же перевела взгляд на неё, но спрашивать, что она имела в виду, не стала.       За считанные минуты блузка была реанимирована. — Вот здесь я петелечку пришила, напротив пуговицы, застегнешь, а шов волосами прикроешь. Давай, иди с Богом. — Спасибо, ты — чудо! — Малиновская, будучи на седьмом небе от счастья и облегчения, понеслась обратно. — Ты где была?! — Маргарита Сергеевна поймала Соню за локоть, останавливая и одергивая. — Первая пара уже на подиуме! — Простите, Маргарита Сергеевна, — пробормотала Малина, косясь на Машу. Та, в свою очередь, также смотрела на Соню. — Выходите, когда Елисеева и Царева развернутся и дойдут до середины подиума, — напомнила Маргарита. — Вот… сейчас, — спустя примерно минуту добавила она.       Соня готова была поклясться, что, когда она сделала шаг, первый, но твердый и уверенный, она слышала тихое: «не подведи» от Маргариты Сергеевны.       В её голове только и крутилась мысль о том, что вот он — тот момент, о котором она мечтала последние несколько лет… Момент, который положил официальное начало чему-то новому, определенно важному и, можно сказать, грандиозному в её жизни.

***

— Лидер по популярности сегодня — это юбка-«тюльпан», — продолжала комментировать одежду на моделях ведущая. — Слушай, Сонька же уже все равно прошлась… — начал Космос, когда показ продолжили «старшие» модели, а появления новеньких на подиуме больше не предвиделось. — Может, это… — Чего? — переспросила Аня. — Ну, уйдем… Погуляем по городу, туда-сюда. А ребята тут сами как-нибудь разберутся…       Аня задумалась. — Ну… хорошо, — ответила она, прикусив губу. — Пошли, только тихо…

***

— Ну, Сонька! — Витя, не отрывая взгляда от подиума, в конце показа хлопал, кажется, громче всего зала, — Самая красивая!       Валера усмехнулся, смотря на друга, и обернулся на Космоса с Аней, которых… не застал. — А наши где? — спросил он, но Пчелкин ничего не ответил, даже не услышал слов друга, его взгляд был прикован к подиуму, на котором стояла она.

***

— Мороженое хочешь? — спросил Космос, когда они ушли недалеко от ОДМО. — Мороженое? — засмеялась Аня. — Ноябрь! — И что? — удивился Кос, останавливаясь и останавливая Аню. — Это, Вишневская, в календаре ноябрь. А у нас с тобой — всегда май, — сказал он, поправляя ей шарф. — Заруби это на своем красивом носу, — Кос щелкнул Вишню по носу, — Так хочешь или нет? — Хочу! — ответила Аня и даже чуть подпрыгнула на месте. — Какое? — довольно улыбнулся Космос. — Ванильное с вишневым сиропом, — улыбаясь, сказала девушка.

***

      Вскоре ребята вышли на старый Арбат, и, гуляя по улице, кусая холодное мороженое, они много смеялись и разговаривали на разные темы.       Космос, ещё издали завидев группку уличных музыкантов, быстро сориентировался и придумал кое-какую затею. — Подожди-ка меня здесь, — уверенно сказал он, отпуская Анину руку. — Что ты задумал? — с предвкушением спросила девушка, но Кос уже направлялся к музыкантам и не слушал её. Вот он что-то шепчет одному из парней, довольно улыбается и кивает… И идет обратно. — А вот теперь, — Космос обнял её, вставая за Аниной спиной, — слушай. — Один молодой человек попросил меня сыграть песню, которые вы услышите дальше… Он также просил передать… — парень немного замялся, обводя взглядом толпу. — «Ёжики любят друг друга, а я тебя»… — Опять ты про ежей! — Аня покачала головой и усмехнулась, — но я тебя тоже. Твоя любовь, как свежий ветер, Твои глаза, как полная луна, Твои слова, как песня на рассвете, Улыбка, как весна.       Аня слушала песню, и улыбка на её лице, та самая, которая, как весна, расцветала все ярче и ярче. Она была настолько сильна в своей искренности, что, казалось, скоро удастся убедить и всю толпу: ноябрь, действительно, только в календаре. Я буду парусом над морем, Буду птицей в час ночной. Я стану новым метеором, Лишь бы ты была со мной, Ты была со мной.       Кто-то внимательно наблюдал за музыкантами, кто-то подпевал, а кто-то, как Аня и Космос, танцевали. Точнее сказать, этими «кто-то» были только они одни. Они танцевали так, словно были совершенно одни на улице, да и во всем городе тоже.

***

— С боевым крещением вас! — одна из старших моделей подняла бокал шампанского за новоиспеченных манекенщиц и немного грустно улыбнулась. — Достойная смена подросла…       Гримерка, как по команде, радостно зашумела. А Соня, словно в эйфории, обводила взглядом всю комнату, и осознание реальности только-только начинало доходить до неё. Туда-сюда шныряли расфуфыренные девчонки с букетами в руках, в левом углу комнаты особняком держались модели, работавшие в ОДМО в прошлые года. Женщины, когда-то прогремевшие на весь мир, дав череду удачных показов по всей Европе и навсегда вписавшие свои имена в историю советской моды. В противоположной части комнаты расположились Сонины коллеги. Девушки, чья история ещё только-только начиналась, и сегодняшний день, в которой, стал одной из важнейших страниц. Кто-то курил, кто-то пил шампанское, все обсуждали прошедший показ. — Ой, один блондинчик на меня та-ак смотрел… — голос Маши вывел Соню из прежнего состояния. — Уверена, что на тебя? — Соня произнесла эту фразу негромко, но достаточно, чтобы привлечь внимание всей толпы, окружавшей Казакову. — Ты там не одна была, — Малиновская неоднозначно повела бровями, и, улыбаясь, взяла бокал. — Уверена, — огрызнулась Маша и уже без прежнего запала продолжила свой рассказ. — Сидел в предпоследнем ряду, с ним ещё парень какой-то был… с ссадиной на лице, с виду вообще гопник какой-то… — Маша брезгливо сморщила нос.       Лена Елисеева, находящаяся среди толпы тех девочек, что слушали Машу, моментально переглянулась с Малиной. Последняя, в свою очередь, уже было двинулась в сторону Казаковой, как остановилась, услышав за спиной голос Вити. — Ты была ослепительна, — восхищенно выдал Пчёла, качая головой. — Привет, Лен, — бегло кинул он и снова обратил все свое внимание на Соню.       Соня, в миг забыв о Машке, растроганно улыбнулась, принимая букет лилий из рук парня. — Есть, для кого стараться, — тепло улыбаясь, ответила она, подходя ближе. А потом, обернувшись на Казакову, решила поцеловать Витю, для закрепления эффекта, так сказать. — На тебя там весь зал смотрел так, что… — Витя прокашлялся, — не обижайся, если я начну ревновать, — сказал он, уже смотря за её спину, на уставленное букетами Сонино трюмо. — Ещё и фотограф этот… — он вспомнил смазливого парнишку, фотографировавшего чуть ли не каждый шаг Малиновской. — Ты про Славика? — «Славика»? — поперхнулся Витя. — Ой, да, это забавный парнишка, — не слушая Витю, продолжала девушка, — но фотографии делает отменные, потом покажу. У нас вообще с ним аж до конца года фотосессии расписаны… — начала вспоминать Соня. — В общем, потом все покажу, это отпад!       Вскоре за их спинами буквально выросла Маргарита Сергеевна, и Витя, как и другие кавалеры других девушек, был вынужден покинуть гримерную. — Маш, случайно, не этот блондинчик «на тебя» смотрел весь показ? — усмехнулась Соня, обратившись к Казаковой, когда Витя вышел из гримерной.       Та ничего не ответила, лишь кинула злобный взгляд в сторону напарницы. После этого гул в комнате тут же стих, и дебютировавшие с замиранием сердца уставились на Маргариту Сергеевну. Её слова, её оценка, её мнение и комментарии действительно значили очень много и были безумно важны.       Сперва она молча, подолгу, внимательно смотрела каждой в глаза. Потом просто проходилась ледяным взглядом по толпе: туда-сюда, туда-сюда. А дальше… её взгляд вдруг потеплел: — Молодцы, — выдала она, и девочки, наконец, расслабленно выдохнули, счастливо улыбаясь. — Недочеты, конечно, были… — тут же подпортила малину она, и девочки снова напряглись, — но в целом, я всем довольна, — и снова выдохнули, посмеиваясь и тихо переговариваясь. — Отдыхайте, празднуйте, подробнее все обсудим завтра, на репетиции, — она уже собралась выйти из гримерки, но в тот же момент что-то вспомнила и затормозила. — И, да, Казакова, Малиновская, зайдите ко мне в кабинет.

***

— Кос, наверное, они нас уже заждались… — задумчиво произнесла Аня, когда на улице уже давным-давно стемнело.       Они с Холмогоровым сидели на Воробьевой набережной и пили недорогое разливное вино, которое Космосу удалось где-то раздобыть. — Ты знаешь, я думаю, они там без нас не скучают, — усмехнулся он. — Окажем друг другу взаимовыгодную услугу, дадим возможность насладиться обществом исключительно своих возлюбленных. — Боже мой, — звонко засмеялась Аня, запрокинув голову и выпуская морозный пар вместе со смехом. — Неужто я слышу это от самого Космоса Холмогорова? — улыбнулась она, переводя взгляд на неё. — Ты когда таким сторонником отношений стал, а? — Тебя когда встретил, тогда и стал. — Мило, — усмехнулась Вишня.       Кос замолчал, болтая остатки вина в бутылке. А потом вдруг резко задрал голову, переведя взгляд на небо. — Видишь линию из звезд на небе? Двумя звездами соединена. — Где? — спросила Аня, активно крутя головой. — Вообще звезд не вижу. — Да вот же, — кивнул Кос. — А, это? — Не-ет, правее. — Эти? Вижу! — Ань! Ниже! — А-а-а… это, что ли? — Это, что ли, — посмеялся Космос. — Это созвездие Гончих Псов. А вон, выше и правее, это неполная Андромеда. Там, где четыре звезды друг за другом, видишь? — Вижу, — кивнула она, завороженно рассматривая черное небо, укутывающее Москву. — И откуда ты это всё знаешь… — Я сын астрофизика, забыла? — хрипло засмеялся парень. — Мне мама с самого детства про звезды рассказывала: вместо сказок на ночь — звезды, вместо детских потешных историй — звезды. А потом… — Космос опустил взгляд, запинаясь. — А потом папа стал это делать. Вместо неё. Принес однажды телескоп из обсерватории к нам домой, и перешли мы, так сказать, от теории к практике. Мне когда лет восемь было, мы нашли мамин дневник, который она вела в их с папой студенческие годы. Она там рассказы писала… о космосе. И о мальчике, который путешествовал по космосу, по всей галактике! Просто так, без ракет, без скафандра. Открывал новые планеты, сам придумывал созвездия… Ну, это он в снах своих путешествовал, конечно. Ложился спать, ему и начинало все это сниться, а мама это описывала в своих рассказах.       Космос грустно улыбнулся и снова поднял взгляд на небо, уткнувшись тут же в одну одинокую звезду, которая была в стороне от всех прочих. Ярко блеснула несколько раз и погасла. — Ты никогда об этом не рассказывал… — девушка внимательно слушала его. — Верно, я никому об этом не говорил.

***

— Ты знаешь, все твои девчонки, конечно, хороши… Но в этом возрасте все хороши, кого не возьми. А я ищу типаж особенный, запоминающийся, европейский…       В кабинете главного дизайнера ОДМО раздавались два женских голоса, непосредственно самой Маргариты Сергеевны и её давней коллеги, известной модели Милы Романовской. Свой путь она начинала в ОДМО, а потом жизнь завела её в Финляндию, где она окончательно обосновалась, сначала работая моделью по контракту, а после развивая свое собственное агентство. Сейчас она была приглашена в родной Дом Моды на дебют новых девочек-моделей, каждая из которых имела в будущем все шансы стать новой звездой подиума.       На сегодняшнем показе Мила внимательно присматривалась к каждой, мысленно отмечая, кто из девочек подошел бы ей. Впоследствии счастливице давалась визитка Романовской, и, если все складывалось благополучно, то девушка приглашалась в Финляндию, работать в её агентстве. — Я понимаю тебя, Мила. Но сейчас я не готова отдать тебе ни одну из них, мне интересно поработать с каждой. — А мне все и не нужны, — тут же ответила Романовская, выдыхая сигаретный дым. — Меня интересует последняя пара… — Малиновская и Казакова? Нет-нет-нет, это точно нет, я на этих девочек все ставки ставлю, такие кадры я не отдам, забудь. — Брось, Рит, они посветят у тебя сезон, от силы два, и спишут девчонок. Неужто не знаешь, как это бывает? А я им настоящую карьеру обеспечу… Более того, мне обе и не нужны. Только одна из них, а кто — решать будем позже. — Мне они самой нужны, как ты не понимаешь! — А я и не забираю их тут же и сразу. Времени у них еще полно. Но сейчас — мое дело предложить им обеим, а тебе решить, с кем ты готова расстаться.       В кабинет постучали, и на пороге показались Соня и Маша. — Добрый вечер, — тут же поздоровалась Мила, обольстительно улыбаясь и впиваясь профессиональным взглядом в девочек. — Вы, вероятно, меня очень хорошо знаете…       И она пустилась в свой рассказ.

***

      Утро следующего дня в общаге, в комнате девочек, началось примерно в обед. Аня высыпалась после ночной прогулки, Соня после показа и последовавшего за ним бурного празднования первого выхода.       Парни тщетно стучали в дверь двадцать третьей комнаты, ожидая, пока им, наконец, откроют. — Не, ну так явно игнорировать нас, это наглеж уже… — возмущался Витя, продолжая стучать.       Но, аллилуйя, наконец-то послышались чьи-то быстрые и явно недовольные шаги, дверь открылась. — Доброе… добрый день! — недовольно заявил Пчелкин. — Привет, Анют, — улыбнулся Кос. — Че надо? — зевнула она, стоя с одеялом на плечах. — «Че надо»! — повторил Кос. — Вчера ты подобрее была. — Я всегда «подобрее», когда вино пью. Ну так чего пришли в такую рань? — Рань? — усмехнулся Валера, смотря на циферблат наручных часов. — Два часа дня! Это раз. А ещё мы договаривались начать делать ремонт в вашей комнате, и начать именно сегодня. Это два. Ну, вот, мы готовы. — Молодцы, — недовольно шмыгнула носом Анька, плотнее кутаясь в одеяло. — А мы нет. Ладно, входите…       Парни ввалились в комнату, и она вмиг наполнилась суетой и шумом. — Ну что, модель, ты проснулась знаменитой? — посмеялся Валера, смотря на Соню.       Та лишь что-то промычала в ответ и укрылась одеялом с головой. — Она еще не проснулась, — ответила Аня, ища сигареты в кармане пальто, — спроси к вечеру.

***

      В конце концов, работа в комнате началась, и даже очень оживленная. Ребята, смеясь и болтая обо всем на свете, двигали мебель, сдирали обои… — Так, а шпаклевки-то не достает… — заметил Валера.       Позади остался целый день работы, а время неумолимо клонилось к часу ночи. Был объявлен ночной перекус, и все лопали бутерброды с колбасой, запивая все это дело кефиром. — Денег на шпаклевку нам тоже уже не достает, — ответил Витя. — Я знаю, на какой открытой стройке её можно спереть… — негромко сказал ему Кос, пока девочки были очень заняты разглядыванием обнаруженных под обоями рисунками.       Витя, поняв его с полуслова, кивнул и потащил Валеру за рукав. — Пошли… дело есть…

***

— Куда-то наши мальчики запропастились, — сказала Аня выглядывая в окно. — Не удивлюсь, если они уже ввязались в очередное приключение, и нам придется спасать их непутевые зад… головы, — хмыкнула Соня, сидя на комоде (который остался единственной мебелью в опустевшей комнате) и листая журнал. — Представляешь, Ань, — вдруг заговорила Малина, — вчера, после показа, меня и Машку вызвала к себе Маргарита Сергеевна. У неё в кабинете сидела модель, Мила Романовская. Ну, та самая, у которой эта скандально-известная фотосессия на Красной Площади была… Ну так вот эта Мила приметила меня и Машку, дала нам с ней по визитке. У неё своё агентство в Финляндии. Это, конечно, ещё ничего не значит, но, тем не менее… Ты представляешь? — Обалдеть, Малин! — Аня воодушевленно смотрела на подругу. — Это же так круто! — Круто… — задумчиво согласилась Малиновская. — Но конкуренция с Казаковой от этого лишь усиливается. — Брось, она тебе не конкурентка. Вчера на показе ты была куда ярче еë. Я больше чем уверена, что если встанет вопрос о принятии в это агентство кого-то из вас двоих, сомнений не будет, пройдёшь ты.       Соня довольно улыбнулась и с благодарностью кивнула Вишне. — Как я уже сказала, об этом всём ещё, конечно, рано говорить, я только-только начала работать в ОДМО и пока не собираюсь ничего менять, да и никто меня ещё никуда не зовёт…

***

      Спустя какое-то время Космос, Витя и Валера, наконец-то, вернулись. И, конечно же, как предположила Соня, не обошлось без приключений… — Это что? — спросила Аня, смотря на коробку, с которой заявились парни. — Вишневская, это — котята, ты что, уроки природоведения в школе прогуливала? — спросил Кос. — Я вижу, что это котята! Вы зачем их в общагу притащили? Где вы их вообще взяли?! За шпаклёвкой же ходили… — Ну, — начал Валера, — идем мы, значит, мимо мусорки одной, а там пищит кто-то. — Ага, — продолжил Витя, — ну мы и решили посмотреть, что там такое. А там, вон, — он кивнул на коробку. — Они.       В коробке сидели шесть маленьких котят. Три белых, два черных, а другой рыжий с белыми пятнышками. Пищали, толкали друг друга и забавно щурились, поднимая свои маленькие пушистые головы наверх. — Какие хорошенькие… — улыбнулась Соня, опускаясь на колени рядом с коробкой. Аня, тоже не в силах больше возмущаться, разулыбалась и пристроилась рядом с Соней. — Пусть поживут у вас немного, — пожал плечами Фил, — потом пристроим куда-нибудь. А то пропадут на морозе, жалко ведь. — А чем же нам их кормить? У нас у самих кроме колбасы ничего нет, — сказала Аня. — Может, они кефир будут? — спросил Пчелкин и тоже сел на пол, смотря на котят и обнимая Соню за талию. — У них выбора нет, либо кефир, либо пиво. Но пиво им сам не отдам, мне самому мало, — сказал Холмогоров, и, наклонившись, взял себе одного котенка.       Ане тоже сразу захотелось взять какого-нибудь из пушистиков на руки. Ну, и Соне следом. И, конечно же, Вите… Да и Валера в стороне не остался. — Сашки не хватает, — сказала Соня, смотря на единственного оставшегося в коробке рыжего котенка.       Все молча согласились, так и продолжая сидеть на полу с котятами на руках. И пусть они все были одеты в дурацкие строительные комбинезоны или старые рубашки, которые не жаль было вымазать. Пусть они были по-студенчески вечно голодными. Пусть в комнате девочек совершенно не осталось мебели, и спать в ближайшее время им предстояло на старом матрасе на полу. Пусть… это все мелочи. Главное — за окном падал первый снег, а в руках у них были ещё совсем маленькие котята. Сейчас им хватало этого для полного счастья.